Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Коррумпированный Петербург - Документальные очерки

ModernLib.Net / Детективы / Константинов Алексей / Коррумпированный Петербург - Документальные очерки - Чтение (стр. 17)
Автор: Константинов Алексей
Жанр: Детективы

 

 


      Через несколько дней Лена стала счастливой обладательницей новой, как сказал ей Сергей, печати. На самом деле она сразу поняла, что печать эта - та самая утерянная, а брат ее просто обманывает...
      Лене Никитиной было в то время всего девятнадцать лет, и она не отдавала себе отчет в том, насколько важно, например, бережное хранение личной таможенной печати. Зато брат ее Сергей - бывший офицер - наоборот, прекрасно понимал это. Как-то раз он спрятал Ленину печать, потому как боялся, что она ее потеряет.
      Сергей в то время собирался жениться и, соответственно, очень нуждался в деньгах. Сложилось так, что он занял у своего друга Артема Попова, с которым они вместе работали на таможне и с которым вместе уволились оттуда при довольно странных обстоятельствах, крупную сумму денег и в оговоренный срок не смог рассчитаться. И тогда Артем попросил у него на один день таможенную печать сестры, якобы для оформления декларации на вывоз валюты. Сергей дал печать, хотя чувствовал, что валюта тут вовсе ни при чем. А "финт" с пропавшей печатью и изготовлением новой Сергей придумал потому, что стеснялся сознаться в собственной слабости.
      Таковы его собственные свидетельские показания, Артем Попов описал потом эту историю несколько по-другому...
      Печать под N181 обнаружилась впоследствии на разных поддельных таможенных документах, не только на изъятых у контрабандистов на таможенном посту Брусничное.
      Как же так вышло, что контрабандисты не позаботились о том, чтобы их грузовики беспрепятственно миновали таможенный пост? Неужели при столь тщательно подготовленной операции у них не было "своего" человека на Выборгской таможне? Говорят, такой человек был, он ждал их, но колонна задержалась в пути, что и толкнуло наших героев на столь отчаянный экспромт.
      А задержка произошла как раз по вине Артема Попова, отвечавшего за оформление таможенных документов в фирме "Транс-Октавиан", возглавляемой уже знакомым нам Михаилом Алексеевичем Сергиенко. По словам Артема, он вынужден был фальсифицировать документы под влиянием шантажа и угроз со стороны Михаила Алексеевича. Но в последний раз он сознательно затянул процесс, специально оформил документы с очевидными для профессионала ошибками, потому как больше участвовать в контрабанде не хотел. А к изготовлению "фуфла" (так в преступной среде называют любые фальшивые документы) Артем приобщился так.
      Он и Сергей Никитин работали в грузовом отделе Морского вокзала Санкт-Петербургской таможни, который в кругу таможенников назывался "ямой". Название это появилось по двум причинам. Во-первых, в отделе действительно имелись ямы, на которые заезжали досматриваемые грузовики - с целью обнаружения вероятных тайников. Кроме того, в "яме" была очень тяжелая напряженная работа, а потому туда частенько ссылали проштрафившихся таможенников.
      Говорят, "яма" отличалась от других отделов Санкт-Петербургской таможни невероятной текучестью кадров. Одни шли на повышение, другие увольнялись "по собственному желанию", третьи оказывались на скамье подсудимых. Только работники ФСБ привлекли к уголовной ответственности в те годы троих инспекторов этого отдела (действующих и бывших) за причастность к контрабанде.
      В "яме" постоянно что-то случалось. Однажды ее руководитель Сергей Владимирович Шаталин обнаружил у себя в машине подвешенную гранату. А в другой раз инспектор "ямы" Дмитрий Сборовский был ранен при весьма странных обстоятельствах. В него стреляли через металлическую дверь его квартиры из неустановленного оружия, судя по всему, из помпового ружья. Заряд разворотил дверь и попал в Сборовского, но - не насмерть...
      Как-то раз работники "ямы", и Артем с Сергеем в том числе, праздновали чей-то день рождения. Естественно, некоторые выпили, причем Артем меньше всех, потому как он вообще-то непьющий. Застолье закончилось скандалом, после чего Артема вызвали "на ковер" и сказали:
      - Мы рассматриваем вопрос о твоем повышении. Ты парень хороший, непьющий, скажи, пожалуйста, кто именно принимал в том застолье участие.
      Артем отказался, после чего был уволен "по собственному желанию". Известно, однако, что большинство бывших работников таможни совсем уж бывшими быть не стремятся, а находят себе работу "по специальности" - используют накопленный опыт, что называется, по другую сторону баррикад. Так вышло, что приятель Артема, тоже таможенник, Олег Лисицин помог ему устроиться в фирму "Транс-Октавиан" помощником генерального директора по таможенному оформлению грузов. Артем встретился с Михаилом Алексеевичем Сергиенко, и они друг другу понравились.
      Сначала ему давались мелкие поручения. Каждый раз он получал некую сумму денег на оформление очередной порции таможенных документов. Деньги эти Артем брал себе, документы же оформлял у знакомых таможенников, уволенных из "ямы" чуть позже.
      Торс Артема красиво облегали дорогие шелковые рубашки, он носил шикарные галстуки, сверкающие импортные туфли, выглядел вальяжно и респектабельно, чем довольно быстро обратил на себя внимание начальства. После проведения некоего набора разведывательных мероприятий Михаил Алексеевич "раскусил" Артема, пригласил его в свой кабинет и сказал:
      - Друг мой, ты крысятничаешь. По отношению к своим это нехорошо. Придется поставить тебя на ножи! Или будешь делать все, что я скажу. Выбирай.
      Артем "ножи" выбирать не стал...
      Понятие "контрабандный канал" поддается определению нелегко. Это отнюдь не лесная или горная тропа, по которой преступники темной ночью перетаскивают на своих плечах тюки с металлическим ломом. Контрабандный канал - это, скорее, система связей и мероприятий, позволяющих провозить через государственную границу грузы, не платя таможенные пошлины.
      Когда автомобиль с товаром, принадлежащим добросовестным коммерсантам, минует российскую границу, сопровождающие этот автомобиль лица предъявляют таможенникам документы, свидетельствующие о том, что экспорт производится на законных основаниях. Это означает, что пошлины уплачены, все необходимые формальности соблюдены. Таможенник просматривает документы, проверяет их подлинность, после чего пропускает груз.
      Проверка подлинности документов, сопровождающих вывозимый товар, как правило, сводится к визуальному их осмотру, а также к связи с оперативным дежурным таможенного органа, выдавшего эти документы. При визуальном осмотре любой профессионально грамотный инспектор таможенного поста скорее всего сумеет определить, фальшивые документы или подлинные. На то существует четкий порядок их заполнения, который сам по себе является степенью защиты.
      Только работник таможни знает, как надо оформить документы, чтобы порядок этот был полностью соблюден. А он периодически меняется, о чем также знают лишь работники таможенных органов. Таким образом, контрабандистам необходимы собственные таможенные специалисты, которые оформляли бы им документы. Хотя бы один из них должен быть действующим таможенником, потому как, во-первых, все таможенные документы заверяются номерными таможенными печатями, а, во-вторых, преступникам необходимо вовремя реагировать на изменения в порядке оформления таможенных документов.
      Кстати, работники правоохранительных органов неоднократно сталкивались с таким странным обстоятельством, что рядовые таможенники узнают обо всех подобных изменениях позже контрабандистов!
      Весьма распространен вариант, когда "купленный" работник таможни, не глядя, заверяет своей личной номерной печатью все, подсовываемые контрабандистами, документы. Все остальное, в том числе и оформление этих документов, берут на себя бывшие таможенники, работающие на бандитов. Впрочем, как показывает практика, те таможенники, которые за долю малую ставят свои печати куда попало, тоже рано или поздно становятся бывшими...
      Правда, "опытные" работники таможни никогда не заверяют фальшивые документы подлинными печатями. Они имеют, как правило, по два комплекта печатей: настоящий - для официальной работы, и фальшивый - для контрабандного "приработка". В случае провала контрабанды, их участие в ней будет недоказуемо, - мало ли кто мог сделать поддельные печати!
      Между тем, как бы качественно не были изготовлены подделки, достаточно одного звонка оперативному дежурному якобы оформлявшего их таможенного органа, чтобы все встало на свои места. Поэтому одна из основных задач контрабандистов - не позволить инспектору таможенного поста связаться с оперативным дежурным. Добиться этого можно разными способами.
      Сначала "Транс-Октавиан" экспедировал грузы в Калининград. Начинался 1992 год. Страны Балтии только-только вышли из состава СССР, границы между ними и Россией существовали лишь на бумаге и чисто символически в жизни, поэтому "Калининградский транзит" ("Калининградский транзит" жаргонное обозначение контрабандной схемы, одинаково распространенное как среди работников правоохранительных органов, так и в криминальной среде.) был несказанно популярен.
      Огромное количество грузов отправлялось из российского города Санкт-Петербурга в российский же город Калининград, который волею судеб оказался отделенным от матушки-родины теперь уже иностранными государствами. Таможенникам на российско-эстонской и российско-латвийской границах предъявлялись безупречно исполненные договоры между питерскими и калининградскими коммерсантами, согласно которым товары вовсе не вывозились из России, а просто перемещались из Петербурга в Калининград. Грузы эти пропускались беспрепятственно - транспортировка товаров внутри России таможенными пошлинами не облагается!
      По совершенно необъяснимым причинам ни один из таких грузов до Калининграда не доходил. Что-то там в Литве, Латвии и Эстонии случалось странное и загадочное, однако сотни тысяч тонн цветных металлов и прочего добра как-то "рассасывались" между двумя российскими границами. Самое же удивительное было в том, что ни разу ни одна калининградская фирма не жаловалась на, казалось бы, явно убыточный, а потому неприятный для нее факт исчезновения направлявшегося к ней товара! Как будто бы его и не ждали, как будто его и вовсе не было...
      Балтийская "прокладка" между "двумя Россиями" стала своеобразной зоной коммерческой аномалии. Как в Бермудском треугольнике, исчезали там ценные грузы и странным образом "проявлялись" потом в морских портах Германии, Швеции и Голландии. Исправно и с чрезвычайной прибылью для себя ходившие тогда паромы из литовских, латвийских и эстонских портов стали своеобразной выхлопной трубой для несметного количества ценного сырья, залежавшегося в запасниках Великой Империи...
      Фирмы "Оризон" в Калининграде, возможно, никогда не было, зато была и успешно функционировала в Петербурге фирма "Транс-Октавиан", которая добросовестно и регулярно возила на своих грузовиках цветные металлы в эту самую фирму "Оризон". Столь же регулярно металлы "растворялись" в Эстонии, откуда из таллиннского порта отправлялись в Европу.
      Всеми этими странностями заправлял в 1992 году некий финский коммерсант Кюести, которого друзья называли просто Кеси. Дружба с Михаилом Алексеевичем Сергиенко приносила им обоим сумасшедшие прибыли, прибыли настолько большие, что, например, Кеси содержал три собственных офиса в Петербурге, Хельсинки и Таллинне. Господин Сергиенко также от скромности не страдал - возглавляемая им фирма собиралась приобрести зеленогорский пансионат "Териоки", гостиницу "Гавань", а также Михаил Алексеевич предполагал обзавестись сетью адвокатских контор.
      Но планам этим сбыться было не суждено...
      На допросе Михаил Алексеевич возмущенно заявил, что никакого отношения к контрабанде не имеет, "Транс-Октавиан", как и следует из первой части названия, предприятие транспортное, - перевозит, что заказывают, а значит за принадлежащие заказчикам грузы ответственность не несет!
      Беседа со следователем Федеральной службы безопасности подействовала на него угнетающе. Михаилу Алексеевичу стало плохо с сердцем, и на следующий после допроса день он проснулся в одноместной палате кардиологического отделения городской больницы N4. Впрочем, до реанимации, равно как и до любого другого врачебного вмешательства, дело не дошло. В "однокоечном номере" Михаил Алексеевич принимал многочисленных посетителей, смотрел шикарный цветной телевизор и разгуливал по коридорам отделения, размахивая трубкой радиотелефона, чем немало шокировал работавших там врачей, которые в то время радиотелефоны видели разве что в иностранных фильмах.
      Как известно, больных у нас не допрашивают, особенно госпитализированных - им нужны покой и душевное равновесие: без того и другого выздороветь довольно сложно. В общем, через пару часов после того, как работники ФСБ путем немалых усилий получили у лечащего врача разрешение на допрос, "тяжелобольной" пропал.
      Новым местом пребывания Михаила Алексеевича стал пансионат "Териоки", что в Зеленогорске, который должен был вот-вот приватизироваться в пользу "Транс-Октавиана", так что наш герой чувствовал там себя в полной безопасности. А чуть позже он пересек прозрачную российско-эстонскую границу и скрылся в Венгрии.
      Михаил Алексеевич устал и нуждался в отдыхе, работники госбезопасности вынуждены были смириться с этим и приступили к расследованию инцидента на таможенном посту Брусничное с другой стороны. Они попробовали выяснить, откуда же взялся задержанный ими на границе цветной металл.
      Металл этот был приобретен путем более чем законным. Как-то раз некий симпатичный молодой человек, Валера Кульгин, оформился на работу в некое Санкт-Петербургское торговое товарищество (СПТТ), которое в то время занималось куплей-продажей посуды и размещалось в собственном офисе у Кантемировского моста. Через некоторое время успешной работы Валера предложил своим коллегам "толкнуть" за границу партию никеля, что сулило немалую прибыль при совсем мизерных затратах труда и интеллектуальной энергии. Засомневавшихся было руководителей Валера заверил, что с экспортом проблем не возникнет - эту сторону сделки он брал на себя.
      Металл совершенно законно приобрели на мончегорском комбинате "Североникель", привезли и положили на принадлежавший СПТТ склад. С предоплатой Валере помог "Северный завод", давший ему кредит под эту, прямо скажем, не совсем законную сделку. А возглавлял "Северный завод" известный и уважаемый в нашем городе депутат Законодательного собрания Петербурга Герман Гардымов. Надо ж было помочь молодому человеку встать на ноги! Опять же, сделка прибыльная, да и Валера - парень, несомненно, хороший, честный. У умудренного жизненным опытом Германа Гардымова никаких сомнений все это, по-видимому, не вызывало.
      Обрадованные столь интенсивным и успешным развитием событий, руководители СПТТ довольно быстро рассчитались с "Северным заводом" - взяли кредит в банке, что, собственно, хорошему парню Валере Кульгину и требовалось. Дальше металл должен был успешно миновать границу, где-нибудь в Германии или Швеции превратиться в доллары, которым Михаил Сергиенко и Валера Кульгин нашли бы применение. А Санкт-Петербургскому торговому товариществу уготовили судьбу быть "спущенным под откос", что, собственно, и произошло, только не совсем так, как планировали Валера и его друзья, которым чуть позже мы уделим особое внимание.
      Первая партия никеля - 60 тонн - была задержана в Брусничном при описанных уже обстоятельствах. Остальные 40 тонн Валера срочно вывез со склада СПТТ, якобы в надежное место на случай обыска. С тех пор ни его, ни металл коллеги из товарищества не видели. На Валеру был объявлен розыск, и следующая встреча с ним у работников госбезопасности произошла при весьма неожиданных обстоятельствах.
      Жил-был в Санкт-Петербурге некто Михаил Дынин. Впрочем, когда Ленинград стал Петербургом, Михаил Дынин был уже Майком Мэлоном, проживавшим сначала в Израиле, а потом в США. Самым любимым занятием Михаила Дынина была контрабанда антиквариата. Любимым занятием Майка Мэлона стала контрабанда наркотиков, а также их использование: для дельцов наркобизнеса сочетание довольно редкое.
      Попался Майк в декабре 1992 года, когда на таможенном посту в поезде "Петербург-Хельсинки" у него в трусах обнаружили 100 граммов кокаина. Майк утверждал, что вез наркотик исключительно для личного потребления, однако ему не поверили, потому как такого количества кокаина хватило бы для кайфа половине всех питерских наркоманов. Кокаин у Майка изъяли, а его самого отпустили под обещание явиться в отдел борьбы с контрабандой Выборгской таможни для дачи соответствующих пояснений по поводу случившегося конфуза.
      На таможню Майк не явился, зато отправился в гостиницу "Прибалтийская" вместе со своей красавицей женой Илоной - шикарной женщиной, обладающей высоким ростом и фигурой манекенщицы. Худощавый лысоватый Майк со своими 165 сантиметрами роста смотрелся рядом с Илоной весьма трепетно.
      Группа задержания подошла к ним в холле гостиницы. В момент щелкания наручников на запястьях нашего иностранца к ним устремился некий молодой человек, который явно не отдавал себе отчета в происходящем. Расталкивая оперативников, он протянул Майку какой-то документ. На вполне логичный в такой ситуации вопрос: "Ты кто такой?", парень представился как Валерий Кульгин!
      Валера тогда не знал, что числится в розыске, впрочем, сотрудники ФСБ этого тоже еще не знали! Однако они сработали по принципу "держи все, что шевелится, потом разберемся".
      - Поедешь с нами, - сказали они Валере.
      - Хорошо, но я должен заплатить за такси.
      Вместе с одним из оперативников Валера вышел из гостиницы. Прямо перед ними остановился автобус, из которого вывалилась толпа туристов. Валера быстро рассосался в ней и исчез вновь.
      Случилось это накануне нового, 1993 года. В это время происходило в нашем городе множество других событий, некоторые из которых имели к героям этого повествования весьма непосредственное отношение.
      Оставшиеся 40 тонн никеля Валера Кульгин решил "протолкнуть" через одного своего знакомого коммерсанта, некоего Алексея Шалаева'. На этот раз все прошло, как по маслу, - металл успешно продали эстонским контрабандистам за 40 миллионов рублей. Было это в декабре 1992-го, через пару месяцев после того, как Валера со своими друзьями "кинул" Санкт-Петербургское торговое товарищество.
      Таинственным образом, говорят, не без помощи знакомого отставного следователя, уволенного из милиции за исчезновение материалов расследуемого им уголовного дела, Леша Шалаев узнал об этом Валерином подвиге и о том, что на него объявлен розыск. Когда Валера пришел к Шалаеву с законным требованием своей доли, тот вежливо объяснил ему, что денег никаких не брал, знать его - Валеру - не хочет, а если тот не доволен, может жаловаться, что вряд ли получится, потому как Валера с некоторых пор находится в розыске!
      В довершении всего Леша Шалаев купил шикарную "вольво" последней модели, которую практически сразу экспроприировали Балерины друзья - члены так называемой "гуняшинской" бригады. (Эту бригаду, состоявшую примерно из 150 человек и входившую в "тамбовское" преступное сообщество, возглавил некий Олег Гуняшин, который в то время рассматривался лидерами "тамбовских" как очень перспективный лидер. Однако занять следующую ступеньку в бандитской иерархии ему не удалось...)
      Отобрали они у Леши и все остальное, что у него было, взяли и самого Лешу. Его возили по различным фирмам, где он пользовался авторитетом, заставляли заключать с этими фирмами липовые контракты, в общем, пришлось ему "кидать" всех подряд, всех тех, с кем были у него хорошие отношения. В результате хороших отношений у него не стало ни с кем, но, в общем-то, Леша получил то, к чему стремился - хотел стать "кидалой", и стал им.
      Валеру Кульгина "взяли" у подъезда дома, где жил один из его приятелей, куда он подъехал на своей "восьмерке" после тяжелого рабочего дня. В машине, кстати, обнаружилась предсмертная записка Леши Шалаева, из которой следовало, что жилось ему у Валеры не так-то сладко. Впрочем, Лешу не били и не пытали, потому как дойную корову необходимо холить и лелеять, иначе она перестанет давать молоко.
      Операция по вызволению Леши из "гуняшевского" плена была разработана работниками ФСБ совместно с операми из Управления по борьбе с экономической преступностью питерского ГУВД, которые также разыскивали Лешу в связи с некоторыми другими его подвигами. Операция называлась "Привод свидетеля" и выглядела так.
      Квартира, в которой содержался пленник, располагалась на верхнем этаже пятиэтажного многоквартирного жилого дома. От внешнего мира она была отгорожена мощной металлической дверью, как снаружи, так и изнутри запиравшейся с помощью ключей, которых, естественно, у Леши не было. Там же постоянно находились трое вооруженных боевиков, они если и покидали пленника, то ненадолго.
      Сначала предполагалось, что "Привод свидетеля" осуществит группа "Град", но в последний момент выяснилось, что она прибыть не сможет, так как задействована на другом мероприятии. Тогда решили подогнать к дому пожарную лестницу, одеть одного из оперативников в бронированный скафандр, втолкнуть его в квартиру через окно, чтобы все остальное сделать под его прикрытием. Однако скафандр найти также не удалось, в результате чего к моменту проведения операции у мрачного пятиэтажного дома оказались четверо оперативников с пистолетами и личными "Жигулями" одного из них.
      Позвонили Леше по телефону.
      - Ты один?
      - Да, и очень хочу отсюда выбраться.
      - Дадим веревку, спустишься из окна. Если что, мы прикроем.
      - Ребята, не могу, боюсь высоты.
      - Ладно, жди. Сейчас будет пожарная лестница...
      До лестницы дело не дошло. Как только один из оперов уехал за ней, к дому подкатила Лешина шикарная "вольво", из нее вышли трое бандитов и стали подниматься на пятый этаж. У группы захвата не было другого выхода, кроме как войти в квартиру "на плечах" братанов. "Быки" не спеша поднимались по лестнице на два пролета впереди оперативников и довольно громко обсуждали досадные бытовые мелочи:
      - Уроды, суки, из автомата замочили.
      - Все, пиздец, гасить теперь будем всех. (Речь шла о смерти Олега Гуняшина. В описываемый момент "братки" возвращались с его похорон. Незадолго до того Олега убили очередью из автомата.)
      Неожиданный выкрик: "Руки вверх! Не двигаться! Комитет госбезопасности!", привел "братков" в глубокое уныние. Они даже не пытались сопротивляться, и без особых проблем были доставлены в ближайшее отделение милиции. Перед этим оперативники сымитировали задержание Шалаева - чтобы его потом не убили, как наводчика...
      В общем, эта часть нашей истории завершилась для одних успешно, для других, скажем так, несколько неожиданно.
      Валера Кульгин - фигура довольно типичная для нашего времени. С одной стороны, это обычный коммерсант, в откровенно бандитских поступках не замеченный. Он что-то продает, что-то покупает, одним словом, делает то же, что и десятки тысяч других питерских коммерсантов. Но в отличие от них, его сфера деятельности - криминал в самом широком понимании этого слова.
      Коммерсанты типа Валеры Кульгина живут не в деловом Петербурге, а в бандитском. Их коллеги, приятели, деловые партнеры - бандиты, либо такие же, как они, бизнесмены криминального толка. Они легко сходятся с представителями самых разных преступных группировок и охотно прокручивают принадлежавшие этим группировкам деньги в разработанных ими коммерческих операциях.
      Они выгодны всем, их радушно принимают самые разные, порой враждующие между собой лидеры. Они везде свои, им без проблем доверяют крупные суммы денег, потому как очевидно, что с деньгами этими они никуда не денутся - конкретной силы непосредственно за ними нет, они очень дорожат своей репутацией в преступных кругах. И, как правило, не злоупотребляют доверием. Они живут в привычном для них криминальном мире, живут отчасти "по понятиям", охотно "кидая лохов" - коммерческие структуры, руководители которых пытаются заниматься хотя бы относительно легальным бизнесом.
      В данном случае закупленные Санкт-Петербургским торговым товариществом 100 тонн никеля предназначались для экспорта через контрабандный канал, принадлежавший "воркутинской" преступной группировке, одним из членов которой и был Михаил Алексеевич Сергиенко.
      "Воркутинские" появились в Петербурге в конце 1990-го. В 1992 году они уже контролировали практически весь Васильевский остров. Состояла группировка, в основном, из студентов или бывших студентов Горного института. Тогда из горнодобывающих районов России молодые ребята отправлялись учиться в Петербург - там-то вузов не было. Кроме того, говорят, один из руководителей Горного был в то время связан с "воркутинскими" и обеспечивал их молодыми кадрами. В общем, часть студентов вместо учебы занималась рэкетом, а некоторые просто подрабатывали таким образом в свободное от занятий время!
      Популярными местами тусовок "воркутинских" были общежития Горного института - в студенческом городке на Новоизмайловском проспекте, на Малом проспекте Васильевского острова, а также на Шкиперском протоке. Говорят, в общежитии на Малом у "братвы" были хорошие отношения с комендантом, который покрывал их сборища. А на Шкиперском имелся спортзал, где "воркутинские" совершенствовали свою физическую подготовку.
      В группировке была очень сильная текучесть кадров. Знающие люди утверждают, что "бандитствовали" в основном студенты первого-третьего курсов, а потом, когда дело подходило к диплому, они брались за ум и возвращались на студенческую скамью!
      Знающие люди говорят, что "воркутинское" преступное сообщество всегда было в нашем городе на особом положении. С одной стороны, за ними прочно закрепилась слава самых "отмороженных", наверное, потому, что на многие "мероприятия" "воркутинские" боевики отправлялись одурманенными наркотиками, что придавало их действиям особую жестокость. "Воркутинских" побаивались, с ними старались не связываться, но и не уважали - за эту самую "отмороженность", а может быть, за чтото еще.
      Во главе группировки стояли два человека: Слава по кличке "Сироп" отвечал за "бандитскую деятельность" группировки, а Юра по кличке "Кореец" (он, и вправду, кореец) был мозгом "воркутинских". У "братвы" была и собственная коммерческая структура - торговая фирма "Максим", с офисом на третьем этаже гостиницы "Гавань", расположенным дверь в дверь с офисом уже известной нам фирмы "Транс-Октавиан". С помощью "Максима" они отмывали деньги, полученные, мягко говоря, не совсем честным путем. В пяти минутах езды от "Гавани", на Васильевском же острове, располагалось кафе "Ариент", где частенько тусовались "воркутинские" бойцы.
      "Воркутинские" приложили немало усилий, чтобы контролируемый ими "Транс-Октавиан" успешно функционировал. В частности, первая порция металлов была приобретена именно на их деньги. Кроме того, братва обеспечивала сопровождение контрабандных грузов. В 1992 году это была, пожалуй, единственная Преступная группировка в Петербурге, которая кроме "тамбовских" активно занималась металлическим бизнесом.
      Интересно, кстати, что кроме общедоступных источников получения дешевых цветных металлов (типа мончегорского комбината "Североникель") "воркутинские" пользовались и услугами так называемых "добытчиков", одним из которых был, например, некий Александр Альбертович, ныне владелец одного из механических заводов, что на Петергофском шоссе. В то время, в 1992 году, Александр Альбертович арендовал на этом заводе несколько цехов, которые использовал как склады для цветных металлов. Он начал эту деятельность в самом начале 1992-го (если не в 1991), то есть, когда в Петербурге не было еще скупок цветных металлов!
      Возникает естественный вопрос: а где же тогда Александр Альбертович и другие "добытчики" брали цветные металлы, кроме как на металлоперерабатывающих комбинатах?
      А металлы они брали на бесчисленных промышленных предприятиях Петербурга. Металлы эти валялись там без всякой надобности и в огромных количествах. Руководителям предприятий они достались за так - еще с советских времен, а посему они готовы были расстаться с ними тоже почти за просто так. Это самое "почти" составляло какуюнибудь смешную долю процента от настоящей стоимости металлов, однако в виде наличных денег, оседавших в карманах руководителей, оно выглядело довольно соблазнительно.
      Сам же факт исчезновения со склада или территории завода нескольких тонн никеля или меди оформлялся как вывоз отходов или что-то в этом роде. Впрочем, нередко, а вернее, довольно часто металлы просто крались с заводов не без содействия купленных сотрудников внутренней охраны...
      С самого начала "воркутинские" специализировались на грабежах и вымогательстве. Говорят, они охотно позволяли другим, более крупным группировкам нанимать себя для выполнения боевых операций. В частности, такие услуги заказывали им "тамбовские" и "малышевские".
      Серьезные неприятности у одного из лидеров "воркутинских" Славы Сиропа начались после того, как он сбил насмерть двух человек, - отца с семилетним сыном. Было это на Кронверкской набережной, что у Петропавловской крепости, Слава ехал тогда с несколькими "братками" на своем шикарном "БМВ". Тот факт, что это сделал именно Слава, официально не доказан, поэтому розыск на него объявлен не был. Однако он вынужден был скрываться, потому как знал из собственных источников, что "менты" наверняка повяжут его, если только смогут.
      По времени событие это совпало с провалом контрабанды в Брусничном, поэтому вся троица - Слава Сироп, Юра Кореец и Михаил Алексеевич Сергиенко - дружно слиняла в Венгрию, где разместилась в скромном пятизвездочном отеле. Впрочем, Юра Кореец довольно скоро вернулся в Петербург, потому как понимал, что на тот момент со стороны правоохранительных органов ему ничего особенного не грозило.
      В принципе, так оно и было, однако допроса в ФСБ ему избежать не удалось.
      - Я бизнесмен, - сказал Кореец следователю. - Я разрабатываю коммерческие операции, с чего имею свой процент. Да, я знаю, что многие деньги, которыми я оперирую, получены путем рэкета у неспособных постоять за себя коммерсантов. Это нормально. Но то, что делают Миша со Славой, мне не нравится. Они вывозят стратегические запасы страны и прожирают вырученные за них деньги. Это предательство. Я тоже вырос в России, это моя страна, а потому Миша со Славой больше денег от меня не получат.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23