Шорох

В этот момент Снигирев незаметно, одними уголками губ улыбнулся и как-то по-новому взглянул на Елизавету Андреевну.

А та продолжала рассказывать и не собиралась останавливаться. Более того, ей не хотелось что-либо приукрашивать или придумывать.

– Я ведь и не собиралась никаким пилингом заниматься. Зачем он мне? Удобно оттуда было наблюдать за отдыхающими… Мне сорок шесть, ни мужа, ни семьи, ни детей… Одна, – горько чеканила фразы женщина. – Да, есть работа. Она меня и спасает, и кормит, и поит. Она для меня и семья, и друзья, и подруги… Ненавижу ее! – неожиданно блеснув глазами, закончила она.

Снигирев, мягко взял ее руку:

– Ну, зачем вы так? Вы еще будете счастливы… Но мы отвлеклись… Так вот, вы заснули и пробыли в ванне гораздо дольше, чем предусмотрено процедурой. К тому же, что-то сильно привлекло к вам рыбок из соседних ванн и резервуара, в результате они вас немого… как бы это сказать… ну… объели что ли… – найдя нужно слово, Макс осторожно улыбнулся, наблюдая за реакцией опешившей женщины. – Да не пугайтесь вы так! Получился суперпилинг, сверхглубокое очищение кожи, замена всего верхнего тончайшего кожного покрова, массаж и омоложение организма.

– Так вот почему я чувствовала себя, будто обгорела?!

– Да, дорогая Елизавета… Если упрощенно, то примерно то же самое. Ваша молодая кожа была вчера очень нежна и уязвима, поэтому я ее и защитил специальным гелем.

– Максим, вы просто волшебник! Если бы вы знали, как я вам благодарна! Но, что же во мне не так? Чего они… взбесились?

– Когда я вас вчера осматривал, то обнаружил, что у вас на бедре, ближе к ягодице – маленькая засохшая ранка. Скорее всего, это была родинка, которую, вы, очевидно по неосторожности, сковырнули, либо, что более вероятно, это сделал гавайский бычок. А дальше уже совсем просто – его железы выделяют вещество, замедляющее процесс свертывания крови, наверное, какой-то эволюционный рудимент…

– Как говорят на нашей общей родине – нет худа без добра… – задумчиво покачивая бокалом, промолвила его собеседница. И внезапно поддалась желанию задать давно мучивший ее вопрос: – А вы-то сами как?

– В смысле: жена, семья, дети? – безошибочно угадал он. – Я холост и никогда не был женат. Сейчас я свободен.

– Что же так? Вы интересный состоявшийся мужчина, и одиноки? – Елизавета Андреевна пыталась по максимуму воспользоваться минутой откровенности.

– Видите ли… Вы были предельно честны со мной, поэтому я отвечу тем же, – Снигирев глубоко вздохнул, посмотрел в сторону синевы бескрайнего океана и перевел на нее взгляд своих проницательных глаз, – когда я был молодым, то не торопился жениться. Считал, что надо сначала «встать на ноги». Справедливо? Потом рухнул Союз, и появилась возможность уехать. Первые годы погрузился в работу с головой, нашел возможность начать свою практику… а потом думал, что еще молодой, успею. Здесь я бываю в курортный сезон всего лишь несколько раз в году – друг, хозяин отеля приглашает. Совмещаю отдых с работой, и ему и мне выгодно. К тому же, являясь членом Национальной ассоциации спасателей, обучаю здешних парней правилам первой медицинской помощи… Где-то лет десять назад поймал себя на мысли, что пора бы найти спутницу жизни, все уже вроде бы есть, дальше будет примерно тот же бег по кругу, но увидел вокруг себя лишь алчущих чужого достатка нимфеток. Да и чего греха таить, обжегся на таких «модельках» пару раз. Дошло до того, что как-то раз, делая заказ в кафе, почувствовал, что этой милой, обольстительно улыбающейся официантке я не интересен. Более того, ей и мой заказ тоже не интересен, а вот то, что я собираюсь оплатить счет кэшем – наличными, что дает надежду на чаевые – это да, это совсем другое дело! Я совсем перестал верить в искренность женщин! Как я мечтал встретить ту, которой могу доверять, которой нужен я, а не мой банковский счет! Но все тщетно! Даже съездил несколько раз в Россию, в надежде встретить свою Наташу Ростову, да только стало еще хуже: как узнают, что у меня американский паспорт и частная практика в Штатах, готовы на все и сразу. Признаются в любви чуть ли не через полчаса после знакомства, и как искренне! Старик Станиславский в гробу бы перевернулся и воскликнул: «Верю!», а в итоге очередная «любовь с первого взгляда и до гроба», оказывается следующим в длинном ряду фарсом…

– Хм, – ничуть не смутившись тем, что прервала собеседника, улыбнулась Елизавета Андреевна, – я обеспечена, привлекательна, достаточно молода и вы… видели меня голой… ну почти… голой, – поправилась, заливаясь смехом туристка, – значит, вы, как истинный джентльмен, обязаны теперь на мне жениться!

– А почему бы и нет?! – ослепительно улыбнувшись в ответ и несколько опешив от напора собеседницы, поддержал ее кураж Макс. – Но давайте… для начала хотя бы потанцуем?

Елизавета Андреевна не ожидала, что ее кавалер от слов сразу же перейдет к делу, и когда, выйдя на танцпол, Макс, под ритмичные аккорды румбы, энергично прижал партнершу к себе, та, не успев совладать с накрывший ее волной возбуждения, невольно вскрикнула, однако, тут же нашлась:

– Кожа… молодая… нежная, очень-очень… простите…

– Ну, что вы, моя дорогая, это вы меня простите, неуклюжего. Вам срочно нужно повторить вчерашнюю процедуру, для профилактики…

– Не возражаю, я… ах…

Не возвращаясь к своему столику, пара быстро покинула ресторан.

* * *

Оставшиеся до возвращения Елизаветы Андреевны в Россию десять дней, доктор и его бывшая пациентка провели вместе, не расставаясь. Бессонные ночи и дни, наполненные страстью, пошли им обоим на пользу: каждый словно скинул по десятку лет и чувствовал себя превосходно!

Помолвку они отмечали в ресторане на знаменитом на весь мир пляже Пуналуу, черный, крупнозернистый, словно осетровая икра, песок которого, придавал особенную торжественную атмосферу их вечеринке.

А потом они вместе улетели в Россию – заключить законный брак и сыграть свадьбу. Была, правда, еще одна весомая причина как можно скорее вернуться на Родину: Елизавета Андреевна приняла решение уйти с государственной службы. Она это объяснила так:

– Не могу больше врать. Найду чем заниматься… Фонд благотворительный создам, сиротам буду помогать. Полжизни брала деньги, теперь отдавать черед настал.

Максима это решение возлюбленной нисколько не удивило, так как он знал о ней больше, чем даже она сама о себе. Знал, но молчал – не время еще.

Устроив голову на плече любимого, убаюканная монотонным гулом мощных турбин, Елизавета Андреевна прошептала:

– Макс, мне не нужны ни твои деньги, ни гражданство, ни положение… Как долго я тебя искала! Мне нужен ты!

Снигирев впервые за многие годы поверил женщине, поверил с первой их встречи. Ему импонировала ее откровенность, и он знал, что она ему не лжет и, самое главное – не будет лгать никогда! Однако дело здесь было не только, и даже не столько в его интуиции. Будучи по образованию микробиологом, Макс был прекрасно осведомлен о том, что утаил от своей возлюбленной: многие местные рыбы, в том числе и гавайские бычки, являлись переносчиками очень редкого, безопасного для аборигенов вируса, как раз такого, что он обнаружил в крови Елизаветы Андреевны после ее памятного «купания» в ванне с рыбками. Его особенностью было то, что при попадании в кровь представителей белой расы, вирус мутировал, при этом оставляя результатом своей жизнедеятельности один из видов алкалоидов – скополамин, который, в свою очередь, является основным компонентом широко применяемой спецслужбами «сыворотки правды». Происшествие с фиш-пилингом сыграло с чиновницей еще одну, добрую шутку.

«Мне б самому сейчас сыворотка правды не помешала, – отчего-то смешался Макс. – Нехорошо, как-то… Спасибо, конечно, гавайскому бычку за то, что мое патологическое недоверие разрушил, но полюбил-то ведь ее не за это. Обязательно расскажу Лизе потом… после свадьбы…», – подытожил свои мучения Снигирев, а затем нежно поцеловал будущую супругу в бархатистую щечку и ласково ответил:

– Я знаю, моя дорогая, спи, нам предстоит еще долго лететь.

25.03.2013 г.

Хозяйка Маркуса

* * *

Что бы вы сделали, уважаемый читатель, окажись на месте Алексея? А место это, прямо скажем, было необычным – в глуши удмуртских лесов, в три часа ночи, при тридцатиградусной январской стуже на крыльце одиноко стоящего, рядом с плохо расчищенным зимником, деревенского дома. Наш герой оказался здесь, выехав ранним утром из Питера и стремясь как можно раньше попасть в Ижевск, где его ждал давний друг – бывший однокурсник, собирающийся на днях сочетать себя священными узами брака.

Проведя за рулём своего внедорожника целый день, и изрядно вымотавшись, ему удалось преодолеть немалую часть пути, однако до конца маршрута предстояло проехать ещё четыреста километров непростых российских дорог. А сначала нужно было найти среди сугробов эту самую чёртову дорогу! Алексей, не раз и не два сверяясь с навигатором, возвращался, снова ехал вперёд, останавливался, но никак не мог понять: куда она делась? По карте – вот она: широкая, желтого цвета федеральная трасса, а в реальности за окном – узкая колея в две стороны, с нависающими лапами вековых елей и шапками высоченных сугробов, окруженная кромешной тьмой, тишиной, отсутствием движения и признаков человеческого жилища на десятки, а может, и сотни километров вокруг.

Всё началось со знака «Объезд» и кустарного, из поваленной сосенки поперёк дороги, шлагбаума, перегородившего путь к ближайшему в сорока километрах селу. Двинувшись засветло по направлению указателя, он так и не смог выбраться обратно на федеральную трассу и который час подряд плутал по несуществующим на карте зимникам и просёлкам. Отчаявшись найти дорогу и опасаясь остаться в этой безлюдной глуши на свирепом морозе без топлива, герой нашего рассказа, тем не менее, по упрямству характера методично пробивался всё дальше и дальше, местами только чудом преодолевая снежные заносы, как вдруг заметил, словно мираж, мелькнувшие вдалеке огоньки. Приободрившись, вертя головой в обе стороны, опасаясь проглядеть спасительный оазис цивилизации, Алексей крепко сжал разом вспотевшими ладонями руль и, пристально всматриваясь в темноту, направил автомобиль к выплывшему из темноты строению – темному деревенскому дому. Рядом с избой стоял сарай, нелепый в своём одиночестве уличный фонарь освещал забор, ворота с калиткой и деревянный тротуар к дому. Откуда здесь, в глухом лесу, взялась вся эта роскошь, так и осталось для нашего героя загадкой. Но, главное, его окна гостеприимно горели (и это в три часа ночи!), словно зазывая заблудившегося путника воспользоваться неожиданным приютом. Остановив машину и преодолев сомнения, Алексей всё-таки решился побеспокоить хозяев жилища. Спустя минуту после сначала осторожного, а затем всё более настойчивого стука железной скобой ручки по деревянной двери, внутри послышался шум, и дверь мягко приоткрылась, сначала немного, а потом – на всю ширину, выпустив наружу хозяйку.

Перед молодым человеком оказалась симпатичная молодка лет тридцати, в накинутой на плечи фуфайке, с выглядывающей из-под неё цветастой ночной рубахе, белыми округлыми икрами и надетыми на босую ногу срезанными по щиколотку валенками. Странно, но женщина не выглядела ни заспанной, ни недовольной тем, что её внезапно потревожили среди ночи. Напротив, она кокетливо улыбнулась и, озорно стрельнув чёрными глазами, стала ожидать, когда Алексей заговорит.

– Здравствуйте! Извините за беспокойство. Я заблудился. Уже несколько часов, после того как свернул на объездную дорогу, плутаю.

Женщина слушала, не перебивая, лишь понимающе покачивала головой в такт его словам. Ободрённый, наш герой продолжал:

– До Очиново далеко? Там вроде как прямая дорога дальше идёт?

– Да, там дорога в город хорошая. Километров сорок до неё будет ещё…

Отвечая, она немного придвинулась к нему, отчего фуфайка сползла, оголив округлое плечо и распахнувшись на полной груди.

– Километров сорок, всего! – обрадовался он замаячившему «свету в конце тоннеля». «Доеду до села, заправлюсь и можно будет в машине прикорнуть на пару часиков. Поспать надо обязательно, – подумал Алексей, автоматически отметив про себя слабый сладкий запах вина, исходивший от собеседницы. – Ух, какие глаза у неё шаловливые!».

Женщина, не стесняясь, с удовольствием разглядывала высокого, под два метра роста молодого, сильного мужика:

– Да, всего-то сорок километров осталось. И заправка там есть, – словно угадав его мысли, продолжала хозяйка дома. – Всё время прямо езжайте, никуда не сворачивайте… а то у меня заночуйте? А с утра поедете, – вкрадчиво предложила она, мягкими нотками в голосе обещая не только ночлег.

Алексей подумал, что ослышался, но, взглянув на замершую в ожидании его ответа женщину, понял, что нет – слишком откровенной была её заинтересованность.

Наш герой оказался перед трудным выбором: он буквально засыпал «на ходу», его измученный многочасовым сидением за рулём организм настоятельно требовал небольшой передышки перед заключительным, но тоже отнюдь немалым отрезком пути. С другой стороны, он торопился на свадьбу к другу, куда опаздывать ему было ну никак нельзя! А то же какая свадьба без свидетеля?

Придя к трудному, мучительному решению в пользу короткой передышки, Алексей направился к своему автомобилю, не садясь в него, выключил зажигание и плотно захлопнул дверцу. Возвращаясь навстречу радостно потупившей взор незнакомке, гостеприимно распахнувшей дверь, он с тревогой подумал о том, что оставшиеся до рассвета часы могут оказаться короткими как никогда.

Предчувствие его не обмануло. Хозяйка, подперев изнутри дверь метлой на длинной деревянной ручке, гостеприимно пригласила гостя к столу. Затем, сбросив с себя верхнюю одежду и закутавшись в белую шерстяную кофту, уселась напротив и, подняв на него взгляд больших, слегка с поволокой глаз, представилась:

– Яна.

– Алексей, – в тон ей ответил молодой человек и они, не сговариваясь, сразу перешли на «ты».

Гость принял приглашение хозяйки из вежливости, надеясь для приличия немного пообщаться, а затем выспаться и отдохнуть. Однако то ли природная любознательность толкала Алексея к поиску мотивов этой молодой и привлекательной женщины добровольно заточить себя в дремучем лесу, то ли ее откровенная женственность притягивала его, не позволяя пойти спать, но он решил, что может себе выделить часок-другой для общения с этой случайной незнакомкой.

– Яна, а… что ты здесь делаешь? Как ты тут живешь, как здесь очу…? – начал, было, путник, но внезапно, от мягко, но ощутимо покачнувшейся вверх-вниз избы, замолчал с открытым ртом на полуслове.

– Ч-ч-что это? – наконец выдавил он из себя.

– Где? – не поняла Яна.

– Вот… это, только что…

– Да что? – продолжала недоумевать женщина.

– Дом так сильно качнулся… вверх-вниз. А ты не заметила? – в свою очередь удивился Максим.

– Нет, – серьезно, не улыбаясь и пристально глядя парню в глаза, ответила хозяйка. – Тебя с дороги качает, переутомился ты. Давай-ка, сейчас хорошую настойку, на травах, выпей, поможет… и спать ложись.

Путник послушно принял из рук Яны граненный стакан, наполовину наполненный какой-то янтарного цвета жидкостью. «Без изысков, однако», – оценил он емкость и принюхался к содержимому: пахло спиртом и анисом. Выдохнув и посмотрев на хозяйку, терпеливо, с непроницаемо-доброжелательным лицом ожидавшую рядом, парень, зачем-то зажмурившись, большими глотками, стараясь не задерживать питье во рту, проглотил жидкость и как заправский выпивоха крякнул. Алексей был чужд подобных привычек и не любил показные жесты, но терпкая и обжигающая настойка вынудила его на это, да к тому же, заставила изрядно прослезиться.

– Хороша! – перехваченным горлом просипел Алексей. – Что это за…

– Вот и умница, – перебила Яна, забирая пустой стакан и коснувшись его мягким бедром, помогла встать, а затем проводила к стоявшему у стены разложенному двуспальному дивану, заменявшему, видимо, хозяйке кровать.

Нога, где коснулась его своим бедром женщина, тут же отозвалась волной горячего возбуждения, кругами быстро распространившегося по всему телу Алексея. Дабы не смущать гостя, Яна отвернулась и отошла к небольшому окну, выходящему на дорогу. Молодой человек, оценив такт хозяйки, без лишних расспросов быстро разделся и улегся на мягкую постель.

«А ведь не ответила… ни в первый раз, ни второй…», – подумал он, затем зачем-то поерзал, словно пытаясь убедиться в надежности ложа, и повертел головой влево-вправо, будто высматривая что-то. И не зря: его взгляд задержался на русской печи, лежанка которой была скрыта от посторонних глаз полотняной цветастой занавеской. Между краем материи и широкой кирпичной трубой оставалась неширокая щель – занавеска была прикрыта не полностью. И вот эта темная щель и привлекла внимание парня – оттуда, из глубины пространства на него пристально смотрело… два ярких огромных, желтых пятна. Молодой человек, несмотря на то что был не робкого десятка, вздрогнул всем телом и вскрикнул.

Яна быстро развернулась на шум и, проследив за взглядом Алексея, махнула рукой в сторону печки:

– Маркус, кыш, уйди!

На звук ее голоса что-то большое, живое и темное ринулось сверху из-под потолка на пол. С глухим стуком, присев сразу на все четыре лапы, в центре комнаты очутился огромный совершенно черный кот, даже усы которого были темными. Внимательно всмотревшись в лицо Алексея своими янтарно-желтыми глазищами, кот медленно прошел мимо дивана и, дойдя до двери из комнаты, исчез.

«Вот котище! Глаза у него какие-то странные, не кошачьи…», – тревожные мысли стали возникать сами собой.

Алексей, задумавшись, не заметил, как хозяйка оказалась рядом с диваном и присела на край. Теперь ее лицо демонстрировало озабоченность:

– Испугался? Не бойся, ТЕБЕ не надо бояться Маркуса… – прошептала, склонившись к его уху, женщина. Потом провела теплой ладонью по его, сразу же всколыхнувшейся груди и, глядя прямо в глаза, нагнувшись, прильнула своими теплыми, мягкими губами к его губам.

На этот раз Алексей не почувствовал от хозяйки сладковатого запаха вина. Он ощутил пульсирующее упругое пламя, разом охватившее все тело, проникшее прямо в сердце. Извиваясь словно уж, он пытался выбраться из-под плотно придавившей его своей грудью Яны, но безуспешно. Парень чувствовал себя зажатым многотонной железобетонной плитой, оставившей ему зачем-то возможность вполсилы дышать. Постепенно давление сверху ослабло, паралич прошел, и молодой человек смог перевести дух. Он лежал теперь совершенно свободно, никто и ничто не ограничивало его движений. Яны в комнате не было видно. Когда и куда она ушла, Алексей не заметил или забыл. Мысли его начали путаться, потолок стал уходить вправо, на его место пришла стена, потом пол, все завертелось, сначала медленно, но все быстрее и быстрее. Пытаясь справиться с головокружением и тошнотой, парень в отчаянии крепко зажмурил глаза, и навалившаяся темнота разом поглотила его сознание, вспыхнув последней искоркой: «Отравила, сука!».

* * *

Яркий луч солнца морозного зимнего утра медленно передвинулся с переносицы парня на его правый глаз, заставив Алексея сначала сильнее зажмуриться, а потом, отвернувшись в сторону, открыть глаза и окончательно проснуться. Молодой человек внутренне напрягся, готовясь к чему-то плохому. Ему казалось, что он должен увидеть, услышать, почувствовать или на худой конец, вспомнить какую-то гадость, что-то нехорошее, приключившееся с ним за последние сутки. Однако, к своему удивлению, внимательно осмотрев уютную, наполненную солнечным светом комнату, кровать, заправленную чистым бельем, и, втянув носом вкусный запах жаренного лука, Алексей ничего подобного не обнаружил.

– Ну, что, проснулся? – услышал он приветливый женский голос – это хозяйка, не замеченная им, выходила из другого угла комнаты, скрытого за большой русской печью. В ее руках на деревянной подставке скворчала черная чугунная сковородка, накрытая зеленой эмалированной крышкой, из-под которой и вырывался тот, сводящий с ума, сладкий и одновременно дразнящий запах лука, обжаренный на свином деревенском сале до золотистого цвета и залитый сверху четырьмя яйцами с большими ярко-оранжевыми желтками.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.