Парировал я его не без труда. Силой и ловкостью они меня превосходят, в этом я уже не сомневаюсь. Надо что-то придумать, пока на моей стороне только одно преимущество – они после падения с лошадей еще не полностью пришли в себя, – вот только что именно? Позади – лес, на дороге – ни души. Следующая пара выпадов со стороны наемников оставила мне кровоточащую рану на правой руке. Дела были плохи, мне не продержаться и минуты. Решив все поставить на кон, я бросился вперед, предварительно активировав кинжал. Ледяной клинок легко, словно масло, рассек меч наемника, и я нанес рубящий удар. Мой меч застрял в его теле, краем глаза я видел замах меча последнего оставшегося в живых противника и уже начал прощаться с жизнью. Ни на что другое у меня не хватало времени. Помощь пришла неожиданно: раздался глухой удар, и наемник полетел мне навстречу с огромной скоростью. Мечом-то он махнуть успел, даже срезал на моей голове пару локонов, но, напоровшись на выставленный кинжал, сбил меня с ног, и мы оба отлетели на несколько метров. Столкновение было настолько сильным, что на несколько минут я потерял сознание. Очнулся оттого, что Ворон повторял утреннюю процедуру, умывая мне лицо своим языком.
– Что это было? – спросил я.
Конь довольно заржал: получалось, что он спас меня. Причем дважды! Первый раз – своим ржанием, заставив лошадей противника встать на дыбы, а второй раз – ударив копытом в спину наемнику. Все сложилось удачно, только вот рука висела плетью. При падении я ее еще и о лежащее бревно ушиб. Рана получилась непохожей на те, что бывают от удара меча: вышла она глубокой и рваной. Кое-как перебинтовывая руку – а одной оставшейся сделать это должным образом невозможно, – понял: надо искать лекаря. И как можно быстрее, а то загнусь от потери крови. Немного уняв головокружение, встал и осмотрел поле схватки. Наемники были мертвы: ближайший ко мне, с рваной дырой на спине – как я подозреваю, позвоночник у него раздроблен, лежал в неестественной позе; другой, с торчавшим из груди моим мечом, валялся метрах в пяти от него. «Жаль, что никого в живых не осталось», – подумалось мне. И тут же я усмехнулся. Нет, пусть уж лучше так! Интересно только, какая за мою голову награда назначена? И из-за чего? По всему выходит – из-за Кин. Вот ведь, не могут подождать! Я и так могу ноги протянуть, без всякого вмешательства со стороны. Но вообще – все удачно для меня вышло. Я ведь не воин, а от троих наемников отбиться сумел. Хотя без помощи Ворона мне было бы не выстоять. Да что там выстоять! Меня бы болтами нафаршировали в первую же минуту; и боя как такового не было бы. Потрепав Ворона по морде, я сказал:
– Спасибо. Если бы не твоя помощь, то хозяина у тебя не стало бы.
Ворон лизнул мне руку и согласно заржал.
– Но согласись, и я ведь тоже кое-что умею! Сумел выстоять!
Конь пренебрежительно фыркнул, как бы говоря, что без него мне не справиться.
– Ладно, надо бы мне лекаря найти, – проговорил я вслух и поморщился: руку дергало болью все сильнее.
С трудом собрал свое оружие и не побрезговал обыскать наемников. К моему разочарованию, кроме оружия и пары десятков монет серебром, у них ничего не нашлось. Но и это дело: кое-как собрал трофейное оружие и пристроил его на коне, потом задумался. Оставлять убитых валяться на земле не хотелось: зверья много, да и дух от них будет нехороший, но сил заниматься погребением у меня не было. Решив, что помочь я им не в силах, с трудом вскарабкался на коня: Ворон практически лег на землю – и то я еле устроился.
До ближайшей деревеньки я не знаю, сколько добирался. В глазах все плясало, голова кружилась; казалось, еще немного – и я грохнусь наземь. Ворон шел очень плавно: почувствовал, что хозяину плохо. Я не заметил, как оказался в центре деревни: то ли задремал, то ли действовал бессознательно.
– Э-э-э… господину что-то нужно? – донесся до меня чей-то вопрос.
Сфокусировав взгляд, я увидел крестьянина, который смотрел на меня, а рядом с ним собралось человек десять.
– С коня упал. Лекаря бы мне. Есть здесь?
– На краю деревни. Знахарка у нас, – развел руками крестьянин.
– Проводи, – попросил я и кинул ему медяк.
– Следуйте за мной, господин, – поклонился мужик, проворно подбирая монетку.
Дом знахарки стоял особняком, но его вид внушал уважение. Большие крепкие бревна, справный забор – все говорило о том, что знахарка в чести у деревенских. Да это и не редкость в общем-то: лекари всегда пользуются популярностью, а уж у деревенских – и подавно. Как выяснилось, знахарка была одна на пять соседних деревень, и мне повезло оказаться от нее не так далеко. Мужик постучал в ворота, со двора раздался предупреждающий лай собаки. Пес лаял не испуганно, как многие его собратья, а с уверенностью в своих силах, как бы предупреждая – не суйся. Калитка в воротах отворилась, из нее выглянула молодая девушка, обернулась и шикнула на пса:
– Мяв, тихо! – потом бросила взгляд на меня и спросила: – Господину что-то надо?
– Я пошел? – задал вопрос мужик, который мял в руках картуз.
– Иди уже, – махнула рукой девушка.
– Мне знахарка нужна, – сказал я и попытался слезть с коня.
Ворон, почуяв мое желание, опустился на землю, а я, не ожидавший с его стороны такого маневра, скатился наземь и зашипел от боли.
– Что с вами? – бросилась ко мне девушка.
– Рука… – прохрипел я.
Девушка помогла мне подняться и повела в дом, не забыв запустить во двор Ворона. Конь и пес не поладили с первого взгляда и принялись «выяснять отношения». На удивление, Ворон не спасовал перед лохматым, с небольшого теленка высотой, псом. Конь, опустив голову, с которой свисала длинная грива, угрожающе каркал, подняв переднюю ногу, как бы приглашая Мява отведать копыта. Собака медленно кружила перед его мордой и злобно рычала, оскалив клыки. Мне пришлось «сделать внушение» коню, а девушка шлепнула по голове пса. После нашего вмешательства наступила тишина: конь с независимым видом стал прогуливаться по двору, а пес лег перед крыльцом и не спускал с того глаз.
– Значит, ты знахарка? – удивленно спросил я девушку, когда на кухне она принялась осматривать мою руку.
– Да, – коротко ответила та, нахмурив лоб.
– Меня зовут Рэн, – представился я.
– Анлуса, – о чем-то думая, ответила девушка.
Знахарка выглядела молодо; только присмотревшись, можно было понять, что лет-то ей на самом деле больше, чем кажется на первый взгляд. Первоначально я дал ей лет семнадцать: казалось, что тело еще не сформировано, да и лицо очень молодо. Но, присмотревшись и заметив пару морщинок, решил, что двадцать – двадцать пять ей уже должно быть.
– Такая молодая – и уже знахарка! Молодец! – попытался я сделать ей комплимент.
– С кем дрались-то? – не обращая на мои слова внимания, спросила она.
– Да я говорю же…
– Угу, с коня упал, – ехидно повторила девушка мои слова, – а до этого на меч напоролся и вымазал левый бок и плечо в чьей-то крови!
– Напали на меня, – ответил я. – Недалеко тут, трое их было. У них кони где-то бегают. Ты бы сказала мужикам, чтобы похоронили разбойников. Я заплачу.
– Крови потеряно много, хорошо – кость не задета, но пару дней придется полежать. Я сейчас за зельями схожу да мужикам задание дам. Если лошадей отловят, то платить им ничего не надо будет, а так – по три серебрушки хватит.
Знахарка вышла, а я огляделся кругом. Рану мою она осматривала на кухне: тут и там висели разные пучки трав, на печи сушились очередные растения. Все было разложено по своим местам и буквально сверкало чистотой, только рукава от моих камзола и рубашки, валявшиеся на полу, выглядели чужеродно.
«Интересная у меня жизнь пошла!» – хмыкнул я про себя. С насиженного места ушел, чуть в канаве не помер, дворянином стал, потом под венец попал! И ведь все по доброй воле! Вот ведь! Ох как руку дергает, и слабость накатывает… И не поймешь ведь: то ли амулет свое действие оказывает, то ли рана знать о себе дает. Попытался встать, чтобы попить воды, но голова закружилась, и я чуть не упал. Тут дверь отворилась, и вошла знахарка с какими-то мешочками и склянками.
– Сидите смирно, сейчас лечить буду! – строго сказала она.
– А разбойники…
– Сидите: мужикам сказала, приберутся! – прервала она меня и принялась разминать в ступке какие-то травы, заливая их некой эссенцией.
Спрашивать, что она делает, не хотелось, потому что знахарки иногда такого намешают, что, если больной узнает – обязательно от этого знания помрет! Одна настойка была готова, но знахарка отставила ее и принялась за вторую. В ее руках работа спорилась – просто смотреть приятно.
– Рубашку снимите, – попросила она меня, а может, и приказала – не разобрал.
Спорить не стал, молча стащил камзол и рубашку.
– Нормальное лечение будет стоить три золотых. Потянете? – спросила она меня.
– Деньги в кармане, – кивнул я на камзол, а потом пояснил: – Потяну.
– Хорошо, – кивнула Анлуса своим мыслям и принялась за третью порцию зелья. – Проходите в горницу и раздевайтесь. На кровати располагайтесь, я скоро.
Шатаясь, я дошел до кровати и плюхнулся на нее.
– Выпейте это. – Знахарка протянула мне кружку с чем-то неприятно пахнущим.
От запаха зелья у меня даже судорога по телу прошла, и только выпив, я понял, что на левой руке браслет сжимался, предупреждая.
– Что это? – схватился я за кинжал.
– Почувствовал? – выгнула дугой брови знахарка, а потом поспешно пояснила, увидев мой клинок перед собой: – Успокаивающее и притупляющее зелье, от него не будет такой боли.
– И все? – подозрительно спросил я.
– Оно еще сонное, – ласково улыбнулась Анлуса и вытащила из моей вдруг ставшей безвольной руки кинжал. – Ничего, поправишься, я и не таких на ноги ставила.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.