Войны минотавров (№2) - Кровавый Прилив

Стены, воздвигнутые им вокруг своей души и сердца начали рушиться.

«Ты теперь глава Дома», — сказал тогда ему отец. Он хотел, чтобы Фарос отомстил и продолжил род Эс-Келинов, но рабство и пытки заставили сына мечтать только о смерти. И вот ещё один благородный минотавр пожертвовал своей жизнью ради него…

— Мы все равно заберём тебя с собой!

Несмотря на слабые протесты Джубала, Фарос с легионером подняли старейшину. Их путь лежал сквозь ряды мятежников, которые прикрывали отступление бывших рабов и мешали преследованию.

Душа Фароса была вновь сотрясена до самого основания. Он не реагировал ни на что, лишь механически переставлял ноги в нужном направлении. Через некоторое время легионера сменил заляпанный кровью Гром, а юноша бессменно тащил Джубала дальше. Гром бормотал молитвы Саргасу, прося побеспокоиться о погибших и пожертвовавших собой в сегодняшнем сражении, молился он и о Джубале…

Тусклый свет грозового дня стал меркнуть, шум сражения затихал вдали, сменяясь теперь лишь звуками тяжёлого дыхания идущих.

Вскоре до них донёсся запах моря, немного прояснивший голову Фароса. Он заморгал и посмотрел вперёд, туда, где у берега виднелись верхушки мачт. К израненным бойцам уже бежали матросы. Впереди выделялась массивная фигура капитана Ботаноса с неизменной дымящейся трубкой.

— Стойте! — крикнул Фарос. Они положили Джубала на мягкую траву. Юноша наклонился к старому другу Градиса и прошептал:

— Мы сделали это, старейшина.

Но Джубал не отвечал и не дышал…

— Он умер, — пробормотал Гром, осеняя себя знаком Саргоннаса. — Уже давно. Теперь мы можем лишь оказать последние почести…

Капитан Ботанос молча приблизился, не сводя взгляда с Джубала, и только его трубка пыхала чаще, выдавая волнение капитана.

— Нет, здесь мы его хоронить не будем. Поднимем старейшину на борт и совершим морской обряд.

Поднявшись, Фарос внезапно заметил у себя на пальце странное украшение и теперь припомнил, что старейшина недавно говорил про него… На руке юноши сверкало драгоценное кольцо с черным камнем. Фарос оторопело почесал затылок — когда это он нашёл его и когда умудрился надеть на палец?

Вроде бы он схватил что-то маленькое и круглое на дне реки… казалось, с того времени прошли уже столетия… сунул быстро за пояс…

Ноги юного минотавра подкосились, и мир вокруг поплыл. Откуда-то издалека Гром встревоженно окликал его, но раны наконец дали о себе знать, и Фарос потерял сознание…

Грозы и бури уже привычно грохотали над Нетхосаком и всей империей каждую ночь. Ветер выл и швырял струи холодного дождя на раскисшую землю.

Моряки и легионеры в тяжёлых доспехах укрылись от непогоды, с опаской посматривая на вспышки молний, которые вспарывали небеса и обрушивались на море с пугающей регулярностью. Одна из молний подожгла склад рядом с гаванью, вынудив Стражу немедленно перебросить все свободные силы для тушения пожара. Сильный дождь, казалось, не помогал бороться с огнём, а мешал — пламя совершенно не обращало на него внимания. Через некоторое время потребовалось даже вызвать подкрепление в лице легионеров, иначе пожар было не остановить.

Около гавани два судна боролись с высокими волнами и старались поскорее проскочить к причалам. Один корабль смог пробиться в порт, но у второго шквалом изодрало главные паруса, и судно начало уносить в открытое море.

Непогода безжалостно трепала столицу империи, особенно ярясь там, где находился дворец. Здание содрогалось до основания, мраморные колонны подрагивали, когда капитан Гар быстро шёл по коридорам, бережно сжимая в руках несколько свитков. В них находились сведения и справки, касающиеся отношений трона и Храма Саргоннаса за различные периоды истории.

Стража у входа в личные покои императора не остановила его — Хотак приказал беспрепятственно пропустить капитана. Войдя, Гар заморгал — повсюду в зале стояли масляные лампы и огромные свечи, заливающие все вокруг резким светом. Статуи у стен отбрасывали резкие тени, пляшущие на стенах и потолке. На пустом стуле около карт висела перевязь с мечом Хотака, который он носил, когда был ещё командующим.

Император посмотрел на Гара такими налитыми кровью глазами, что капитан едва не рассыпал принесённые свитки.

— Гар! Что там интересного? Ты нашёл всё, что я просил?

— Почти все, мой император, но двух свитков я не обнаружил…

— Ладно, обойдусь без них. Давай остальное сюда! — Пером с капающими чернилами Хотак показал на стол, за которым работал. В другой руке император держал только что начатый указ.

Офицер послушно разложил пергамента.

— Ещё что-нибудь, мой император?

— Нет, это все. — Хотак вновь склонился над пергаментом. — Хотя… будь наготове, ты должен будешь скопировать этот указ и разослать Высшему Кругу и командующим. Сейчас нельзя допустить ошибок!

— Мой император… возможно, вам необходим короткий отдых, а закончить указ можно…

— Нет времени отдыхать, — бросил Хотак, но потом заколебался: — Но пришли мне какой-нибудь еды и питья. Никакого вина. Мне нужно сохранить ясность ума до самого конца…

— Будет исполнено,

Оставленный в покое, Хотак вновь с головой зарылся в свитки. Было важно точно соблюсти древние традиции — а здесь описывались причины, по которым правители прошлого утвердили власть над некогда мощным Храмом Саргоннаса. Эти данные особенно бы усилили его указ. Как опытный политик, Хотак понимал, что, предпринимая столь глобальные реформы, он должен опираться на историю собственного народа, тогда недовольных будет намного меньше. Он даже рассчитывал перетянуть на свою сторону часть колеблющихся из числа Предшественников.

Конечно, самым главным камнем преткновения была верховная жрица… но Хотак надеялся, что сила древних указов сможет убедить Неферу. Лотана и остальных советников можно было не бояться — рано или поздно они должны были склониться перед его волей, особенно если учесть поддержку со стороны легионов и чиновников.

— Ты вернёшься ко мне, дорогая, — прошептал император колеблющимся теням. — Мы снова будем едины, а эту чудовищную скверну я выкину из твоего сердца и мыслей,

Он уже был уверен, что та сила, которая позволила Нефере получить такую большую власть, идёт из самого тёмного источника. Император лишь корил себя за то, что позволил событиям зайти так далеко.

Стук в дверь объявил о приходе стражи с едой и напитками, которые Хотак велел принести, чтобы умиротворить верного Гара. Легионер поставил поднос на столик и тихо вышел из палаты.

Хотак повернулся и отщипнул кусочек солёной козлятины, прихлебнув из кружки крепкого отвара гривастой травы. Настой священного растения прекрасно бодрил и восстанавливал растраченные силы — Гар распорядился абсолютно верно. Император ещё не допил и до половины, а уже ощутил, как спина перестаёт ныть, а зрение обретает былую остроту. Освежённый, Хотак вновь вернулся к недописанному указу.

Со дня оглашения его предписывалось запрещение любых официальных действий, которые проводили Предшественники. Храм должен быть очищен и опечатан Имперской Гвардией. Кроме того, Хотак собирался приказать начать тайную кампанию по распространению слухов об ужасах, которые творили служители культа в государстве. Но их тексты будут составлены таким образом, что императрица окажется вне подозрений — вся вина ляжет на плечи её соратников. А одного члена Высшего Круга уже точно ждут шахты, чтобы устрашить Лотана и его приспешников,

Хотак сделал глоток.

Когда все это произойдёт, Нефера, к его полному удовлетворению, отречётся от Предшественников. Это жёсткая мера, но необходимая. Верховная жрица зашла слишком далеко, и не будь она женой императора, её уже давно бы как минимум казнили. Но Нефера — императрица, и все, в чём она сейчас нуждается, это мир и покой, а не безумство религии, которое изменило её так, что собственный муж её не узнает.

— Этот кошмар скоро завершится, — вновь пробормотал Хотак, обращаюсь к танцующим теням. — Как только ты перестанешь изводить себя этой навязчивой идеей, мы будем снова счастливы…

Она будет шокирована. Будет жарко протестовать. Но у неё больше нет выбора.

Жестокий ветер все сильней дул за окнами, от ударов грома вздрагивало пламя свечей, а факелы начинали дымить и потрескивать.

Хотак подумал ещё немного и решил, что будет лучше, если он переговорит с Арднором прямо сейчас. Он предложит ему место наследника трона и второго человека в империи, а старший сын за это согласится принять ограничения для Защитников. Хотак очень рассчитывал на поддержку Арднора и был согласен даже продвинуть по карьерной лестнице всех его друзей, если понадобится.

— Стража!

Откинувшись на спинку кресла, Хотак представил себе империю без заразы Предшественников. Он никогда не мог предположить, что их религия станет настолько сильной и жестокой. Когда Нефера взглянет на себя со стороны, она поблагодарит его — Хотак посмотрел на карту мира, где изображалась империя, которой они так мечтали управлять вместе. На ней уже не помещались последние изменения — вся карта была испещрена фигурками крошечных воинов и судов. А ведь как много важных данных приходило именно из Храма…

Хотак яростно потряс головой, он решил больше не принимать подачек от чёрной силы, которая совратила Неферу. Отвлекшись, он понял, что уже долгое время никто так и не отвечает на его зов. Сердито фыркнув, император поднялся и заорал во весь голос:

— Стража!

Легионеры уже давно должны были появиться, но двери оставались закрытыми. Проклиная солдатскую лень, Хотак зашагал к дверям, когда краем глаза засёк движение. Он мгновенно метнулся к ножнам и выхватил клинок одним мягким, быстрым движением.

Император подозрительно осмотрел зал — никого.

Видимо, он становится старым и не в меру нервным. Грохот вновь потряс дворец, тени затрепетали, следуя за огнями. Никаких следов злоумышленника, да и откуда он тут может быть? Хотак ещё раз выругал себя за подозрительность, заставлявшую вздрагивать от каждой тени. Однако стражи так и не явились, а это был уже непреложный факт. Где они прохлаждаются?

— Эй, вы, снаружи! — заревел Хотак, поворачиваясь к двери с мечом в руке. — Что вы о себе думаете…

Вновь движение. На этот раз ошибки быть не могло.

Хотак вновь крутанулся на месте, но никого, кроме теней от фигурок на карте, не обнаружил. В лицо пахнул ледяной ветер, холодя руки до костей. Мех на шее императора встал дыбом, огни в покоях начали меркнуть. Он глянул на окна, но слуги их накрепко закрыли перед бурей, поэтому вряд ли сквозняк мог идти оттуда. Дверь на деревянный балкон тоже была заперта, хотя тот жалобно скрипел от непогоды.

Император протянул руку к двери, когда снова что-то переместилось за его спиной.

— Стой ты, проклятая тварь! — потребовал он от окружавшей пустоты, по-прежнему никого не видя. Император глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. — Нервы… просто нервы.

Он не давал себе отдыха уже несколько суток. Мысли о том, что императрица участвует в кровавых жертвоприношениях, чтобы увеличить собственную силу, определённо не успокаивала.

— Хватит! — пророкотал Хотак. — Когда Храм будет разрушен, всем этим черным делам придёт конец.

Но тени сгущались и продолжали окружать его, не слушая. Император размахнулся и пронзил одну из них, хихикнув над своей глупостью. Продолжая посмеиваться, он направился к столу, намереваясь передвинуть одну из фигурок. Взяв в руки крошечного воина, Хотак скинул его со стола.

— Вот так! Такая же судьба ждёт любого врага, реального или призрачного…

И тут страшный удар обрушился ему на грудь.

Император задохнулся и отлетел назад, выронив меч, но сразу поднялся и уставился на свою тень — рядом была ещё одна, сжимавшая оружие. Но разве это не тень от одной из фигурок?

— Во имя Первого Рогатого, это ещё что такое?… — проскрипел Хотак, прижимая руки к ноющей груди и поминая Бога, которого так часто забывал раньше.

Ледяной ветер вновь пронёсся по залу, погасив большинство источников света. Несмотря на полумрак, тени сгустились, став огромными и чёрными. Хотаку померещились призрачные враги, подступающие со всех сторон. Он свирепо осматривался, но не видел ничего, кроме пустоты.

К ужасу императора, вторая тень обнажила меч и вонзила оружие в голову его собственной тени. Острая боль в основании черепа заставила Хотака покачнуться и застонать. Он сделал несколько неловких шагов и сбил столик с пергаментом, чернилами и указом.

Странный лепечущий шёпот прозвучал в ушах императора… Хотак не разобрал слов, но враждебный тон заставил его задрожать. Он ощущал не только смерть, но и что-то за её пределами… оно притягивало внимание… подзывало ближе… Император ещё раз вздрогнул и с трудом выпрямился, воззрившись на призрачные видения.

— Нет! — лязгнул он зубами. — Я не пойду к вам, как она того хочет! И не позволю диктовать мне свою волю! Я Хотак, а Хотак никогда не склонится ни перед чьей волей, тем более перед той, которая скрывается за тенями!

Несмотря на сильную боль, он заставил себя поднять меч и выпрямиться во весь рост. Теперь император видел подбирающихся призраков, их дрожащие тела. Хотак старался заглянуть в них, прочитать, что скрывается за их водянистыми глазами, опознать слабости. Внезапно новая мысль пришла ему в голову, и император прыгнул к столу, одним взмахом меча свалив на пол все фигурки воинов, галер и кораблей.

Но хотя теневых воинов перекрутило и исказило страшным образом, они не исчезли, как сметённые игрушки, Хуже того, они росли, наливались цветом и все ближе и ближе подступали к императору.

Ещё один воин сделал выпад, и плечо Хотака взорвалось болью и заледенело, другой рубанул по животу, и император отлетел назад, погасив предпоследнюю из оставшихся в комнате ламп.

Угол зала скрыла полная тьма, теперь нельзя было отличить одну тень от другой, и Хотак проклял себя за глупость. Надо было сразу так поступить! Погасить все огни — и это немедленно лишит мерзкие создания их силы. Он рванулся к последнему факелу, но кривой серповидный отросток, вылетевший из ниоткуда, перехватил его, подрубив ноги. Хотак рухнул у самой стены, но отчаянным взмахом клинка сумел перерубить подсвечник. Свечи полетели на пол, но вместо того чтобы погаснуть, они упали на ковёр, и вокруг забегали огоньки пожара. Одна свеча подкатилась к лежащей карте, и огонь вспыхнул повсюду.

Сердце Хотака сжал новый спазм, и он увидел, как растут и кормятся от пламени тени. Они жадно раздувались, отращивая себе новые конечности и образуя кривые лезвия разных форм.

— Только не это… — Император пополз в угол. Зловещие тени впивались в его тень со всех сторон, и с каждым новым ударом тело Хотака выгибалось дугой от боли. Под руку императора попалась фигурка, и он панически отбросил деревянную статуэтку, так что она отлетела в костёр и вспыхнула, словно бумажная.

Зал начинал заполняться удушливым дымом, но ни один легионер так и не зашёл внутрь убедиться, что всё в порядке. А ведь часовые обязаны реагировать на малейший намёк на опасность. Хотак с большим усилием встал, опираясь на стены, непрерывно отмахиваясь мечом и делая глубокие выпады. Клинок высекал искры из камня и оставлял длинные борозды в дереве, но тени продолжали нападать.

Боль стала невыносимой. Хотак оглянулся в сторону балкона. Там бушевал шторм, и мрак ночи поглотил окрестности. Возможно, на балконе он обретёт спасение. Наполовину ослепнув от боли, Хотак как мастарк рванулся к цели. Тени встретили его новой мучительной болью и холодом. Задыхаясь в дыму запертой комнаты, император слепо метался, громя все на пути. Внезапно его рука наткнулась на ручку двери, и Хотак, рванув её, выскочил на балкон.

Его сразу же обступила тьма, но последний, невероятный по силе удар заставил тело просто завертеться волчком. В бок толкнули перила. Хотак взмахнул руками и перелетел через низкое ограждение.

Что-то гигантское схватило его и потянуло к себе. Только теперь император Хотак понял, что ночь была самой ужасной из теней…

Побеспокоившие Арднора солдаты не объяснили, почему императору потребовалось беседовать с ним в столь поздний час. Они лишь говорили, что, возможно, помощник отца Гар сможет ответить на все вопросы.

Оставив Храм, они понеслись во весь опор, насколько можно это было сделать в проливной дождь и ветер, когда лошади скользят по грязи и едва не падают.

Капитан Гар встретил старшего сына Хотака на ступенях, салютуя ему с искренним пылом, всё-таки Первого Командира больше приветствовали его Защитники.

— Хвала Богам, что вы так быстро прибыли, милорд Арднор. Такая чудовищная буря на дворе.

— Когда меня зовёт отец, ничто не остановит меня!

Гар нервно сглотнул:

— Прошу простить меня, милорд, но император не вызывал вас. Это осмелился сделать я. — Офицер растерянно указал на вход. — Прошу, поспешите… очень срочно… я… я прошу вас…

Арднор нахмурился, но без слов последовал за Гаром, зная его как одного из самых верных сторонников отца. Они быстро прошли по открытой галерее и вышли с другой стороны дворца. Ветер свистел в щелях, гром грохотал прямо над головой, молнии время от времени освещали здание, дождь не утихал.

— Куда ты меня ведёшь? — не выдержал промокший Арднор.

— Ещё чуть-чуть терпения, милорд, мы почти пришли.

Впереди, на тропинке среди деревьев, вытянувшись, стояли пятеро воинов Имперской Гвардии. Арднор посмотрел на фигуру, лежащую между ними, и только по трепетанию ноздрей можно было понять, как он удивлён. Первый Командир вгляделся в изломанное тело, бескровное лицо… Столь сильный в жизни, столь хрупкий в смерти… Император Хотак смотрел в штормовое небо, словно отвечая на усмешку судьбы…

— Как мне кажется, в его покое возник сильный пожар, милорд, там все разрушено. Возможно, ваш отец наглотался дыма и не вполне понимал, куда бредёт… наткнулся на балкон и не удержался…

Арднор длинно и грубо выругался. Как мог его отец найти столь глупую смерть в пламени? Неужели испугался? Но это так постыдно для императора… Он присел на корточки и всмотрелся в тело — Хотак стал как будто меньше и старше по сравнению с тем, каким сын его запомнил. Намного старше…

— Почему отец всё ещё лежит здесь, а не внутри?

— Я не знал, что делать. Всё случилось настолько неожиданно… Кроме того, я боялся прикоснуться к нему, пока не прибудет один из членов семьи с точными инструкциями. Я послал весть императрице, но когда она не ответила, отправил легионеров к вам, милорд. Я ошибся?

— Нет… — Немного подумав, сын Хотака добавил: — В конце концов, он был императором! Поэтому теперь можно внести его в зал, чтобы он не мок под дождём.

— Да, милорд — Гар быстро приказал легионерам поднять тело Хотака, один сбегал за носилками, и туда осторожно переложили тело императора. — Осторожней! — Капитан на миг задумался. — Несите тело в тронный зал. — Гар замер и с тревогой поглядел на Арднора: — Вы не будете возражать, милорд?

— Я? — Арднор неожиданно дёрнул ушами и сгорбился. — Нет, тронный зал — подходящее место. Устрой все как полагается…

— Да, милорд! — Легионеры быстро зашагали к дверям, но Гар задержался. — Милорд Арднор… вы известите вашу мать сами?

— Мою мать… — Капитан не смог понять, что отразилось на лице Первого Командира. — Не волнуйся, капитан, я сам сообщу ей грустную весть.

Гар низко склонился перед ним:

— Такая трагедия и так скоро после гибели лорда Бастиана… Это будет горем для всей империи…

— Да, несомненно… — Арднор вдруг заспешил. — Я смогу выйти по этой аллее?

Оставив Гара за печальными делами и раздумьями, сын Хотака поспешил к ожидавшей в конюшне лошади. Несмотря на внешнее спокойствие, мысли в его голове метались и путались: Хотак Меч, Хотак Мститель, его отец — мёртв. И именно он, Арднор, стоял первым в числе претендентов на трон…

Он нашёл мать в её личных покоях, как обычно, с пергаментом в одной руке и пером в другой. Леди Нефера подняла голову и, увидев, кто вошёл, чуть поклонилась. С тех пор как сын видел её последний раз, она ещё более исхудала.

— Я не могу уделить тебе много внимания, Арднор. События на материке становятся угрожающими и требуют немедленного вмешательства, иначе все выйдет из-под контроля…

— Я принёс страшные вести, мама. Касающиеся всего государства и нашей семьи…

— Да, сын мой… я уже знаю. — Её чёрные глаза, не мигая, смотрели на первенца.

— Нет, я имел в виду… — Ноздри Неферы гневно раздулись, и Арднор замер: — Уже знаешь?

— Прежде всего, я — верховная жрица Предшественников, как я могу не знать таких вещей? Как я могу не знать того, что случается с моими любимыми? — Глаза Неферы стали похожи на бездонные пропасти, но голос был спокоен и монотонен.

Арднор все понял.

— Вижу, тебе всё ясно. — Нефера чуть улыбнулась, и эта её улыбка производила страшное впечатление — императрица вообще почти не улыбалась с тех пор, как стала жрицей Предшественников, — Со временем я объясню все подробно, а сейчас тебе пора заняться делами, да и мне тоже. Нет времени на разговоры, поспеши.

Мать взглядом указала на дверь, и Арднор попятился:

— Прости, что потревожил тебя, мама.

— Ничего страшного, сын мой. — Арднор уже повернулся, чтобы уйти, когда леди Нефера добавила ему вслед: — Между прочим, очень хорошо с твоей стороны было помириться с Бастианом до его отплытия. Ты не говорил мне об этом, но я и так знаю… Очень умный поступок.

Арднор замер — мороз пробежал по его коже, затем он повернулся к матери:

— Что?!

Но верховная жрица уже с головой погрузилась в работу, просматривая любимые списки. Простояв несколько длинных секунд в ожидании ответа, её сын неловко повернулся и выбежал из комнаты.

24

Знамение

Похороны императора и наследника были великолепной, но очень скоротечной церемонией, проведённой перед воротами дворца. Руководил традиционным прощанием Арднор, его мать отсутствовала — как шептались в толпе, не могла справиться с глубокой печалью.

Со своей любимой секирой в руках Хотак был возложен на вершину гигантского костра, гораздо более высокого, чем при похоронах Колота. После долгого списка прославлений и побед умерших, Арднор торжественно поджёг костёр, посылая отца в царство загробной жизни…

А на следующий день на столицу обрушилась новая буря, принявшая форму закованных в чёрные доспехи пеших воинов, вооружённых булавами. Они быстро заняли районы Нетхосака и установили полный контроль над всеми службами и заведениями. Жители не сопротивлялись. Чёрные фигуры стояли на каждом перекрёстке, от богатых вилл до бедных трущоб. Множество офицеров Стражи и Имперской Гвардии оказались смещёнными без всякого предупреждения — легионы теперь больше подчинялись Храму, нежели трону.

После чего, ощутив уверенность и безопасность города и дворца, Арднор Де-Дрока объявил себя императором…

Джубала похоронили просто. Его тело завернули во флаг «Драконьего Гребня», а пока матросы занимались этим, Ботанос объявил вехи жизни последнего старейшины старой империи. Закончив, он призвал старых Богов и Саргоннаса, хоть они больше и не управляли Кринном, принять душу Джубала, гордого воина, истинного сына моря. Потом тело опустили в маленькую лодку, которую взяла на буксир шлюпка побольше, где сидел Фарос с двумя гребцами. Отплыв от «Гребня», сын Градиса полил судёнышко маслом и поджёг его, сразу же приказав грести обратно.

Стоя на палубе, Ботанос, Фарос и все моряки смотрели, как медленно исчезает в глубинах Кровавого моря объятый пламенем последний корабль Джубала с Гола. Медленно наползала ночь, и огонь светился среди её тьмы как маяк, пока сильная волна не слизнула лодку с поверхности моря.

Потребовалось три дня, чтобы Фарос смог прийти в себя от ран, хотя лекарь на борту искренне считал это чудом. Ботанос повернулся и посмотрел на него:

— Сейчас я подам сигнал, и к нам пришвартуется другое судно. На нём все оставшиеся в живых члены твоего отряда. Можешь принимать командование и…

— Я остаюсь.

— Что ты сказал? — Ботанос удивлённо поднял брови.

Фарос рассеянно покрутил чёрное кольцо, которое попало ему в руки из речного песка. В его сознании проносились, вспыхивая, лица. Джубала, отца и множество других. Все они погибли из-за одного минотавра…

— Хотак не будет императором, — наконец вымолвил Фарос, сжимая рукоять меча, и пламя мести закипело в его глазах. Левая рука непрерывно хлестала невидимым кнутом. — Он пролил слишком много крови, пришла пора расплатиться.

Пока он говорил, ветер неожиданно взвыл и засвистел в снастях «Драконьего Гребня»; корабль резко накренился, на палубе все ухватились, кто за что мог. А затем столь же неожиданно море вновь успокоилось… Волны улеглись, ветер стих, и таинственная тишина упала на палубу.

— Смотрите! — закричал кто-то, указывая в небо. Там, в вышине, виднелось нечто такое, от чего даже бывалые рубаки лишь изумлённо раскрыли рты.

— Что за… — прохрипел Ботанос. — Что это?

Сын Градиса и последний из Дома Эс-Келинов обнажил зубы в дикой усмешке:

— Это знамение…

Среди находившихся на борту «Гребня Дракона» и видевших знамение был матрос-новичок, недавно подобранный в открытом море, где бедняге пришлось много дней цепляться за жалкий кусок дерева. То, что он остался жив, было расценено всеми как доброе предзнаменование. Раны его были не смертельны, и он с удовольствием присоединился к членам команды, быстро зарекомендовав себя ловким и трудолюбивым матросом.

…Ему было необходимо раствориться в толпе. Хотя его чёрный мех был необычным, но не уникальным, любой, кто служил в легионах или был рабом, отправленным к людоедам, мог узнать сына Хотака, Бастиана.

Пока остальные продолжали таращиться в небо, он отступил поглубже в тень. Сейчас Бастиан полностью выполнял всё, что от него требовали, собирался даже драться с легионами и имперским флотом, если понадобится. Главное, вернуться в конечном итоге в Нетхосак,к отцу.

По злой иронии, достойной старых Богов, ему стало известно, что днём раньше до его спасения мятежники выловили в воде труп с кинжалом в животе. Судя по тому, как его описали, Бастиан уверенно опознал наёмного убийцу из клана Змей. Но что больше всего обеспокоило его, так это странная татуировка, обнаруженная на груди трупа. Мятежники весело описывали её сыну Хотака, не понимая смысла. Но наследник знал, что она означает; сломанная секира — знак Защитников. Теперь Бастиану стало понятно внезапное проявление братом тёплых чувств перед отплытием. Он понял и поразился, как глубоко во тьму погрузился Арднор.

Один раз старший брат уже попробовал убить Бастиана. Кто знает, на что Арднор осмелиться теперь…

Призраки дрожали и метались по палате с такой скоростью, что Нефера отослала прочь испуганную помощницу. Но мёртвые были нужны ей более, чем всегда, для следующего заклинания. Верховная жрица не покидала святилища много дней, но это не означало, что она не знала о событиях, творившихся в мире.

Леди Нефере было известно, как прошли похороны мужа, и как Защитники вошли в столицу по распоряжению Арднора. Она контролировала все события в городе и империи. Поэтому, определив тех, кто был недоволен Арднором и Храмом, Нефера спешно готовилась к ритуалу. В списках были имена многих минотавров, о существовании которых сын и не подозревал, но они могли помешать его справедливому наследованию. Верховная жрица не желала допустить даже единого шанса, могущего пошатнуть власть Арднора и Храма.

Никто не был забыт, все должны были получить от неё «подарок»…

Этой ночью Нефера собиралась устроить такую демонстрацию силы, что все даже думать забудут о том, что посмели выказать недовольство. Верховная жрица уже сейчас могла ощущать силу, накапливающуюся вокруг неё. Скоро придётся пожертвовать некоторыми верными последователями, но их смерть лишь укрепит славу Предшественников.

Только сила Такира сможет помочь творить заклятие. Сегодня вечером… уже совсем скоро верховная жрица полностью очистит империю от недовольных, утвердив правление Арднора и Храма. Каждое имя в списках было знаком смерти. И каждый из приговорённых погибнет так мучительно, что никто не примет его гибель за случайную. Их души будут изорваны в клочья, на лицах застынет жуткая мука…

Оставшиеся в живых поймут её силу и склонятся навсегда.

Хоть Нефера и могла ощущать эфирную связь с потусторонним миром, её Бог в последнее время не удостаивал жрицу знаками. Но сегодняшний ритуал, несомненно, вернёт ей расположение неведомого повелителя, и бесплотный голос вновь заговорит с ней. Снаружи привычно бушевала буря, и Нефера знала — это всего лишь проявление власти, которой она верно служит.

Подняв над головой руки, закутанная в свой глухой плащ верховная жрица начала произносить первые слова великого заклинания. Жалобные стоны раздались от полчищ призраков, но она заставила всех замолчать одним гневным взглядом.

Слова зазвучали дальше, и сила полилась из тел жертв, соединяясь в леди Нефере. Заклятие начало проявляться — огромная масса кружащейся оранжевой и кроваво-красной энергии, миниатюрный водоворот. Она пульсировала и медленно заполняла всю комнату медитаций. Порывом силы с головы Неферы сдёрнуло капюшон, и её грива разлетелась прядями, шевелясь, как живая, тело потрескивало от искр. Тёмно-зелёная аура сгустилась вокруг жрицы.

Нефера прокричала заключительные слова — и тут новорождённое чудовищное создание внезапно рассеялось.

Жгуты энергии, вившиеся вокруг жрицы, тоже исчезли…

Это было так грозно и разрушительно, что Нефера, испустив громкий крик, рухнула без сил на каменный пол. Некоторое время жрица лежала неподвижно, но скоро обнаружила, что в комнате стало очень тихо. Ничего не вышло, заклинание не сработало! Гнев придал ей сил и помог медленно встать, хотя после яркой вспышки глаза все ещё плохо видели.

— Что случилось? — заревела она в пустых стенах. — Я требую ответа! Говорите!