Другой

Например, как корабль узнает врагов и убивает их? Как сделать так, чтобы он полетел? Почему, когда я пытался открыть дверь ножом, она осталась запертой, а потом распахнулась от простого удара рукой? - Ты хочешь узнать об этом немедленно? - Род взял Млыя за плечи, отстранил, любуясь. - Но я ведь знаю, что ты сумел победить василиска. Ты его одолел, но не хочешь рассказать мне об этом, а спрашиваешь о пустяках. - Подумаешь, василиск, - Млый беспечно махнул рукой, как будто речь шла о затравленном зайце. - Здесь - совсем другое. Эта такая замечательная машина... - Так я и знал, - Род огорченно покивал каким-то своим невысказанным мыслям. - Не стоило отпускать тебя к кораблю. - Еще как стоило! Наконец-то я смогу узнать, кто мои родители! - А вот об этом поговорить действительно надо, - Род сел прямо на траву, Меченого он как будто даже не замечал, но тот и сам держался подальше. Собственно, я для того и пришел, чтобы помочь узнать это. Боюсь, у тебя самого быстро выяснить все не получится. - Я все равно разберусь, - Млый, как на уроке, устроился рядом с Родом. Но я хочу, чтобы ты помог. - Затем и пришел. Ты нашел в рубке второй шлем? Млый согласно кивнул. - Подожди, - он внезапно перебил Рода. - Откуда ты знаешь, что в корабле есть второй шлем? Ты можешь заставить корабль летать? - Могу, - глухо ответил Род. - Но не хочу, да и тебе не советую. Разве для того я тебя воспитывал, чтобы ты передоверил свои силы машине? Ты, который слышит все вокруг не хуже летучей мыши, видит в темноте и может овладеть тайной полета без игрушечных крыльев. Поверь, этот корабль такое же порождение Нави, как и Хала. Только неживой. - Зачем же он тогда убивает грифонов! - от возбуждения Млый вскочил на ноги. - Зачем показывает волшебные картинки! Корабль готов заботиться обо мне, как... "Как ты", хотел сказать Млый, но не решился. - Ему все равно о ком заботиться, - спокойно продолжил Род. - Если кораблю отдать приказ, то он будет убивать людей и охранять грифонов. - Ну да? - не поверил Млый. - Я бы мог тебе доказать это, но боюсь, что урок выйдет слишком жестоким. Но давай вернемся к шлему. Пока ты еще не умеешь обращаться с ним, а между тем с его помощью ты сможешь получить ответы на многие интересующие тебя вопросы. Твои родители знали, что вопросы у тебя появятся, но они также знали, что никогда не смогут вернуться на Землю. Правда, они не думали, что их родная планета за время полета может измениться настолько, что не найдется людей, способных тебе помочь. - А ты? - Обо мне разговор особый. Меня можно называть человеком, а можно и нет. Млый понимающе кивнул, хотя и не понял ничего. - Но мы всегда жили рядом с людьми. На одной планете. Видишь ли, Земля не совсем такая, какой ее знаешь ты. Вернее, существует множество планет, находящихся как бы вместе и одновременно разделенных. Между ними есть коридоры, по которым способен пройти не каждый. Так вот, мы можем. Кто, мы, хотел спросить Млый, но сразу же и понял. Рах может, и Свентовит, и Род, и Мокоша. А вот ему, Млыю, это пока не под силу. Вот потому он и Другой. Такой же, как Меченый, как остальные жители деревни. Вот потому он и Млый. Малыш. - Мы никогда не доверяли машинам, - Род говорил спокойно, взвешенно. - Мы шли другим путем и не старались сделать механизмы, чтобы подчинить себе стихию. Мы сами всегда были стихией, и потому теперь почти бессмертны и можем выжить даже в том мире, который когда-то убили вы. Ты же видишь, что стало с Другими? А ведь когда-то мы пытались передать им свои знания, надеялись, что они смогут пойти за нами и не наделать ошибок, которые неизбежны при слабости духа и воли, при невежестве и нежелании признаться в этом невежестве самим себе. - Так ты считаешь, мне не следует больше возвращаться в корабль? - Если бы я мог запретить, - Род вздохнул. - Да и мог бы, наверное, но не хочу. Ты должен знать все. Я не буду мешать тебе, пока ты будешь разбираться с самим собой, и скоро уйду. А ты останешься. Вот только помогу освоить обучающую программу и уйду. Останься, хотел попросить Млый, но промолчал. За этот день выяснилось многое. Вдвоем с Родом в рубке было тесновато; Млый, вынужденный все время оставаться за его спиной согнутым в три погибели, заглядывал Роду через плечо, наблюдая, как тот уверенно двигает ползунки и щелкает тумблерами. Первым делом Род включил экраны наружного наблюдения, и перед Млыем открылась равнина. По желанию можно было приблизить изображение, при этом становились различимы самые мелкие детали. Вскоре в поле зрения камеры попал Меченый, который на время бросил хозяйственные дела и, осторожно ступая, теперь обходил корабль, чуть притрагиваясь пальцами к обшивке. - Он даже не догадывается, что за ним наблюдают, - прошептал Млый. - Можешь говорить громко, он также ничего и не слышит. - А если я захочу подать ему знак? - Это легко сделать, но боюсь, как бы он сильно не напугался. - Род включил внешнюю связь. - Позови его. - Меченый! - крикнул Млый. Усиленный динамиками голос заставил Меченого пригнуться, а еще через секунду он отскочил от корабля и отбежал к костру. Вначале Млый расхохотался - Род дал увеличенное изображение лица охотника, в глазах которого застыл испуг, но тут же устыдился своего смеха, высунулся из люка наружу и признался в дурацкой шутке. - Это был не твой голос, - серьезно возразил Меченый. - Может быть, Род позвал меня. Но скорее всего, говорила машина. Так и не убедив его, Млый вернулся в рубку. Через пару часов Млый уже самостоятельно мог управлять наружным наблюдением, при необходимости наглухо закрывать люк и пользоваться внешней связью. На вопросы, где управлять кораблем обучился Род, тот отвечал скупо. - Никогда нигде не учился, умею и все. Поверь, управление машиной - не самое сложное в жизни. Для людей это, конечно, более трудная задача. Но ты, уверен, справишься. Род пробыл с Млыем три дня, и все три дня юноша не узнавал его. Это был тот же Род, умеющий все, но одновременно в нем стали просматриваться черты, неизвестные Млыю раньше. Это был уже не просто отец-опекун, учитель и наставник, к которому Млый привык с детства. Род больше не рассказывал сказок и не возобновлял боевых тренировок, а отстранился и ушел в себя, всем видом давая понять, что детство Млыя кончилось. В день появления Рода Меченый попытался уйти и оставить их одних. Возможно, Млыю не удалось бы убедить его остаться, но вмешался Род, и Меченый терпеливо присутствовал рядом, по мере возможности стараясь быть незаметным. Автоматический режим охраны корабля действовал безупречно. Но Род объяснил, как можно переходить на ручное управление. Пока же, если кораблю не угрожала реальная опасность, он оставался полностью безобидным для летающих и ползающих тварей - автоматика включалась лишь тогда, когда следовала атака. Видимо, в первые дни приземления, грифоны нападали на корабль не единожды, но потом полностью оставили свои попытки и старались теперь даже не приближаться к опасному предмету. - Это тебе не меч! - Млыя настолько переполняло ощущение силы, что он не мог удержаться от ликующих возгласов. - И не дротик. Разве способна стрела поразить врага на таком расстоянии! - Вот такими штуками, - словно не слыша его, говорил Род, наводя прицел на едва различимого с такого расстояния обычным глазом грифона, - люди и выжгли пол-планеты. Смотри, что сейчас будет. Невидимый лазерный луч метнулся над равниной, и тут же оперение грифона вспыхнуло, как береста, упавшая в костер. Горящий клубок стремительно понесся к земле, и только тонкая струйка дыма указывала через минуту место гибели нежити. - Да мы бы с таким оружием за неделю разогнали всех мар, убили Халу и уничтожили василисков. - Точно. А через пару сотен лет начали бы опять тысячами убивать друг друга. Род не стал терпеливо, как раньше, растолковывать Млыю свою мысль и ограничился лишь коротким замечанием. Все в корабле было приспособлено для того, чтобы в нем в случае необходимости мог выжить даже ребенок. Млый и выжил. Но неизвестно, что случилось бы с ним дальше, если бы его не нашел Род. Что касается обучающей программы, то здесь Род проявил терпение и объяснил подробно управление компьютером. Впоследствии Млыю предстояло во всем разобраться самому. Чтение далось юноше без особого труда, незнакомые символы и буквы скоро обрели ясность и смысл. Правда, значение многих слов оставалось неясным, но это всего лишь, как утверждал Род, дело времени. Отвечать на прямые вопросы Млыя Род пока отказывался. - Погоди, не торопись. Все, что тебя интересует, находится в компьютере. Должен сохраниться бортовой журнал. Вот там и пороешься. - Неужели тебе неинтересно самому? - настаивал Млый. - Неинтересно. В общих чертах я обо всем догадываюсь и так, подробности мало чего добавят. К огорчению Млыя выяснилось, что поднять корабль с земли в воздух не удастся. Энергии хватало лишь на поддержание жизнедеятельности. А вот Род, когда понял это, обрадовался. - Но я ведь могу жить в корабле, - утешал себя Млый. - Он будет моим домом. Заведу домового... - Сюда даже злыдень не придет, - обескуражил его Род. - Ну а ты как знаешь. На четвертый день Род исчез, не попрощавшись. Словно был в обиде, хотя Млый старался ему угодить, как никогда раньше. Но, честно говоря, его уход не слишком огорчил. Млыю не терпелось наиграться в новые игрушки. Он теперь ощущал корабль живым существом, способным не только охранять, но и беседовать с ним. К тому же, вскоре должны разъясниться все мучившие его в последнее время вопросы. Но не успел он примириться с отсутствием Рода, как в путь засобирался Меченый. Вот этого Млый уже никак не ожидал. - Почему бы тебе не пожить со мной? - несколько раз спрашивал он охотника, упрямо пакующего свою сумку. - Здесь много дичи, а возле корабля можно не бояться грифонов. Я научу тебя всему, что узнал сам. - Нет, - односложно отвечал Меченый. - Пора обратно. В деревне без меня осталось совсем немного охотников. И хотя ответы были вполне безобидными, Млый понимал, что причина вовсе не в этом. Меченого тяготил корабль, он не понимал и не принимал его, и, возможно, боялся, в то время как Млый испытывал совсем другие чувства. Меченый ушел, не оборачиваясь, свистя на ходу ворону, послушно последовавшему за ним, и Млый остался с кораблем один на один.
      Семаргл
      - Род ушел отсюда два дня назад, и охотник тоже, а Другой теперь даже не покидает корабля. - Может быть, он собрался в нем жить? - Скорее всего, так оно и есть. Но это странный дом. К тому же в нем таится угроза. Кстати, Другой вполне способен увидеть нас и не покидая корабля. Боюсь, как бы он тогда не пустил в ход оружие. - Но мы ведь не враги. - Станет он разбираться. - Давай расскажем Семарглу, что на его равнине поселился Другой. Интересно, как отнесется он к этому соседству? - Мне кажется они найдут общий язык. Семаргл - тоже охотник. - Вот и надо предупредить его, чтобы не устроили охоту друг на друга. - Ты думаешь, Род ничего не рассказывал Семарглу о Млые? Что-то не верится. Он всегда так заботился об этом Другом. - А сейчас ушел. - Видимо, так надо. Не стоит изменять нашим правилам и вмешиваться в чужие дела.
      Чувство власти над кораблем было упоительным. Никогда Млый не испытывал ничего подобного. Скоро он перестал покидать рубку даже для того, чтобы приготовить обед. Консервированная еда, показавшаяся вначале пресной и невкусной, скоро стала вполне его удовлетворять, а найденные джемы, соки и сухие овощи привели в полный восторг. Бортовой журнал удалось найти сразу, и если цель и задачи экспедиции продолжали оставаться туманными из-за обилия терминов и незнакомых понятий, то насчет себя Млый выяснил все без особого труда. "Стремительный" - так назывался фотонный базовый крейсер экспедиции стартовал, судя по бортовым часам, триста семьдесят шесть лет назад с орбиты Юпитера к звезде Грумбриджа, в свою очередь, смещавшейся со скоростью триста километров в секунду в сторону Земли. Больше ничем другим звезда Грумбриджа внимания не привлекала и относилась к тому же классу желтых карликов, к которому принадлежало и Солнце. На первом этапе полета "Стремительный" сопровождали два фотонных грузовика "Ангара" и "Байкал", а затем он продолжил путь в одиночку. Крейсер нес на своих шести палубах почти триста человек экипажа, в числе которых оказались мать и отец Млыя. В начале полета, впрочем, они женаты не были. Млый торопливо пролистал страницы, относящиеся к обычным ежедневным сведениям о ходе экспедиции, пока не натолкнулся на запись о собственном рождении. Судя по всему, событие выглядело исключительным. Экипажу не возбранялось вступать в браки и расторгать их, организовывать семью, но предписывалось строго следовать дисциплине и не заводить детей. Запрет был нарушен единожды, и причиной этому стал Млый. Мать, Пахомова Нина Валентиновна, ботаник оранжерейной секции, и второй пилот Сергей Стрельченко зарегистрировали свой брак на втором году полета по бортовому времени. Еще через полтора года у Нины Валентиновны Пахомовой родился мальчик - "вес 4200 граммов, рост 59 сантиметров, состояние удовлетворительное", который позже был внесен в книгу записей под именем Андрей. Фамилия почему-то значилась - Пахомов. Можно было только догадываться, каких трудов стоило Нине Валентиновне утаить свою нежелательную беременность при системе обязательных медосмотров и, несмотря ни на что, все же родить ребенка. Можно было только догадываться, какую бурю вызвал этот в общем-то рядовой на Земле факт в глубоком космосе. Как бы то ни было, но на свет появился звездный мальчик Андрей, продолживший полет среди взрослых членов экипажа. "Стремительный" не выполнил своей задачи. На третьем году полета крейсер подвергся атаке. От кого она исходила, кто стоял за этим, выяснить так и не удалось. Предполагали, что направленный удар непонятного рода излучения был нанесен целенаправленно и точно. Болезнь протекала очень тяжело, поражая в первую очередь двигательные функции и оставляя невредимым мозг. Поняли это не сразу, а только тогда, когда эпидемия уже свирепствовала на "Стремительном" вовсю. Повторный удар - теперь в этом уже не сомневались - вывел из строя навигационное оборудование и связь. Теперь корабль напоминал обычную жестянку с фотонным ускорителем. Длительное торможение и повторный разгон отняли слишком много времени, чтобы оставить надежду еще здоровым членам команды, вернуться на Землю живыми. К тому же существовала опасность принести инфекцию на родную планету, и крейсер был направлен через солнечную систему так, чтобы миновать ее и вновь уйти в открытый космос. Но перед этим в сторону Земли должен быть отстрелен посадочный бот. Единственным пассажиром которого стал Андрей Пахомов. Все! Ничего себе, шуточки! Млый-Андрей зажмурился, пытаясь представить, как игла гигантского корабля пронзает космическое пространство, как выглядит этот звездный вакуум, среди которого он родился. - Андрей, - повторил Млый, привыкая к своему новому, - ну уж нет, настоящему имени. Его прежнее - Млый, действительно показалось кличкой. Но он так к нему привык! Вот, значит, как он очутился на Земле. Но почему тогда, если люди были сильны настолько, что отваживались путешествовать среди звезд на почти световых скоростях, они оказались совершенно беспомощными на своей родной планете? Ответа этому бортовой журнал не давал. Видеосъемки поражали своей грандиозностью. Раньше Млый даже не догадывался, насколько населена была его планета, какие на ней существовали города, как умелы и красивы были машины. Он был готов смотреть на экран не отрываясь, забывая о еде и сне. Он был потрясен. Потом наступило привыкание и желание во всем разобраться не спеша. Посадочный бот стал его домом настолько, что он ощущал его своей второй кожей. Внешний, продолжающий жить по своим законам мир оказался отрезан и забыт. Млый с трудом иногда вспоминал, где он все-таки находится, а вспомнив, начинал мучиться чувством нереальности. Иногда это чувство бывало настолько сильным, что он едва сдерживался, чтобы не сделать чего-нибудь из ряда вон выходящее. Сжечь, например, эту проклятую равнину со всей ее нежитью к чертовой матери, поднять корабль и устремиться на поиски таких же, как он, людей, понимающих, что произошло на этой планете, знающих, какой она была раньше, и избавиться навсегда от общества всех тех недоумков, которых он не зря называл Другими. Разве они имеют что-нибудь общее с той красивой и умной расой, что когда-то населяла эту землю. Ничего похожего! Он бы поднял корабль в воздух и полетел. Он бы сумел это сделать. Но корабль больше не летал! Как же примитивно теперь живут все, кого он знал. Даже Род! Чему он учил его все эти годы? Биться на мечах, ковать металл, творить заклинания, лечить горячку настоем травы? Свои мечи и дротики Млый даже не стал заносить в рубку, ему казалось это кощунством, а свалил грудой у входа. Да и что значат эти железки теперь, когда он владеет настоящим оружием - не для мальчика, для мужчины. Бот нес небольшую лазерную пушку, но и ее хватило бы для того, чтобы перепахать землю на многие километры кругом. А вооружение самого крейсера не поддается описанию. Он мог уничтожать планеты! В надежде отыскать индивидуальное оружие Млый перерыл всю внутренность бота, но ничего не нашел. А жаль. Он-то теперь знал, как выглядит боевой деструктор, способный разнести на атомы каменную скалу, он видел в фильмах лучевые пистолеты, пронзающие титановый сплав, как марлю. Окажись у него хотя бы стреляющий разрывными пулями обыкновенный автомат, и то бы он смог в одиночку загнать всю нежить обратно в Навь. Неужели этого не понимает Род? Сознание Млыя раздвоилось настолько, что он стал опасаться за свою психику. Самое время перестать рыться в компьютере и выйти на волю. Как бы то ни было, приходилось смириться с мыслью, что прошедшего величия людей не вернуть. Пока не вернуть. Но что-то ведь надо делать! Почти каждый день Млый вызывал на экран фотографию матери, реже - отца. Кроме голограмм, взятых из личных дел, существовали также видеозаписи, на которых он видел своих родителей. Как все могло бы сложиться по-другому, окажись они сейчас рядом. Но их нет, они мертвы. И с этим надо смириться. Млый вглядывался в лицо матери, как будто пытался получить совет, что же ему делать дальше. На него с экрана смотрела молодая женщина, почти ровесница. Большие голубые глаза, чуть вздернутый нос, такие же, как у Млыя, прямые русые волосы. По всему чувствовалось, что характер у нее мягкий и покладистый, лишь жесткие складки у губ выдавали затаенное упрямство. Отец наоборот - резок в чертах и черноволос, но как весел его взгляд даже на официальной голограмме. Типичный сердцеед. Неудивительно, что Нина Валентиновна не устояла перед этой ослепительной улыбкой. Больше всего Млыю нравились кадры предстартовой суеты. Несколько раз на них возникали его родители, видимо, тогда еще едва знакомые друг с другом. Пилоты держались особой сплоченной группой, как бойцы элитных частей, но даже среди этой гвардии Сергей Стрельченко выделялся уверенностью и достоинством. В общей массе обслуживающего персонала, где девушки преобладали, мать была почти незаметна. Но Сергей выбрал именно ее. В конце концов Млый почувствовал пресыщение. Он был уже не способен рыться в корабельных архивах, смотреть обучающие ролики и до рези в глазах следовать командам тренажера. Он устал. С каким-то непонятным для себя отрезвлением Млый оглядел рубку, посмотрел на часы - два часа ночи поясного земного времени - и потянулся. Внезапно захотелось немедленно выйти на свежий воздух, вдохнуть запах мокрой травы и увидеть звезды не на экране монитора, а наяву. Сколько дней он провел в рубке? Млый не знал. Неделю, больше? Млый глотнул из тяжелого стеклянного стакана еще недавно казавшийся таким вкусным апельсиновый сок и едва подавил желание выплюнуть его на пол. Все, хватит! В эту ночь он не стал ночевать в рубке. Выбравшись наружу, Млый споткнулся о сваленное кое-как у входа оружие. На этот раз он собрал мечи и дротики в охапку и отнес к костру. Пригодятся. Порылся в своих вещах и вновь заткнул охотничий нож за голенище мягкого сапога. Он прислушался к мягкому дуновению ветра и вскоре различил неуемный бег волков по степи и отчаянье гонимого ими оленя. Кругом шла охота. Иногда закрывая россыпи созвездий, в воздухе бесшумно скользили летучие мыши. Где-то в стороне болот кричал измученный бессонницей коростель. Все было полно запахами и движением. Еще Млый услышал дальнее присутствие какого-то непонятного существа, не таящего, впрочем, угрозы. Но сила, заключенная в этом крылатом великане, заставила нацепить в дополнение к ножу еще и набедренный меч. Мир продолжал диктовать условия своей игры, и им следовало подчиниться или умереть. Впервые за многие дни Млый наконец как следует выспался. Правда, и во сне его преследовали видения громады фотонного крейсера, оттаскиваемого ракетными буксирами от стационарной базы, мигание лампочек пульта управления, разрываемое пространство космоса, усеянное тысячами холодных звезд. Зеркало отражателя заменяло собой горизонт, а в самом корабле шла непрекращающаяся жизнь тех, кто отважился бросить вызов самой вечности. Проснулся Млый от криков. Еще ничего толком не поняв, он уже вскочил на ноги, и рука привычно легла на рукоятку меча. Что-то происходило вокруг, и это "что-то" несло опасность. Еще через секунду Млый различил вопли грифонов. И не одного, не двух стаи. Такого еще не было. Грифоны редко собираются вместе. Пронзительные крики временами перекрывал мощный рев неизвестного существа - того самого, чье присутствие Млый почувствовал еще ночью. Первым движением было - укрыться в рубке. Там самое безопасное место. Под защитой посадочного бота Млый чувствовал себя неуязвимым. Но надо же сначала выяснить, от чего следует бежать! Совсем близко, в зоне поражения лазерного луча, в воздухе сплелся клубок крылатых тел. Шесть или семь грифонов, чьи вопли иногда переходили почти в ультразвук, навалились на другое существо, которое с первого взгляда так же можно было отнести к нежити. Зверь превосходил размерами каждого из своих противников раза в два, зато на стороне нападавших было количество и безудержная ярость. Млый еще не знал с, кем имеет дело, но решение пришло незамедлительно. Если он не может подняться в воздух, чтобы вмешаться, надо это сделать с помощью корабля. Враг грифонов - друг. Он не стал наблюдать за ходом битвы, как сторонний наблюдатель. Времени не было. Прицел мгновенно лег визирными чертами на цель. Но целей было несколько. Скоро Млый убедился, что не сможет воспользоваться лазером - слишком велика вероятность промахнуться. Тогда к черту ручное управление, надо довериться автоматике. Впервые юноше довелось вводить программу выбора целей. Он пометил для опознания силуэты грифонов, заблокировал от случайного поражения бьющееся с ними существо. Только бы не ошибиться! Тем временем грифоны почти прижали своего противника к траве. Они так увлеклись, что подлетели значительно ближе, чем обычно. Работай сейчас компьютер в привычном охранном режиме, он вряд ли бы стал разбираться, кто свой, кто чужой. Скорее всего, погибли бы все. Ну, кажется, кончено. Млый отдал команду. Дальше все произошло в считанные мгновения. Млый не успевал считать. Три, четыре, уже пять горящих в воздухе грифонов, с расплавленными от жара медными крыльями повалились на землю. Последний удар буквально выбил еще одного грифона из лап неведомого зверя, заставив того испуганно шарахнуться в сторону. Но тут же зверь накренился в полете, отчаянно взмахивая поврежденным крылом, и завалился набок. Млый не стал досматривать картинку на мониторе, выскочил наружу. В азарте он забыл об опасности. А вдруг тот, кому он только что помогал, окажется кем-нибудь вроде летающего василиска? Хотя нет, непохоже. Млый перемахнул через старый скелет грифона, взял чуть в сторону, чтобы миновать еще живой, на глазах обугливающийся клубок перьев и остановился в удивлении перед гигантским, раза в три выше его ростом, крылатым псом. Такие же медные, как и у грифонов, крылья бессильно волочились у пса по траве, но морда выглядела вполне довольной. - Как я им наподдал! - хвастливо заявил пес, едва Млый приблизился настолько, что стали различимы его зеленые, как всходы овса, глаза. - Ты видел, как я бился с ними? Всех раскидал! Да это же я тебе помог, хотел возразить Млый, но промолчал. - Они думали справиться со мной, Семарглом! - пес оглушительно расхохотался. - Они двести лет копили силы и ставили ловушки, чтобы разом со мной покончить. Ну и что у них получилось? Совсем по-собачьи лизнув сочащуюся кровью рану на рыжем мохнатом боку, Семаргл встал на лапы. Ростом его Млый мог бы сравнить лишь со слоном. - А ты, надо понимать, приемыш Рода Млый, - утвердительно заявил Семаргл, покачиваясь. - Как же, наслышан. - Зато я о тебе ничего не знаю, - Млый опасливо отодвинулся. - Разве Род не предупредил тебя, что эту равнину охраняю я? - Семаргл вильнул тяжелым хвостом и, как косой, смел невысокий кустарник. - Ну, ладно, сейчас мы исправим эту оплошность. Проклятье! Помяли крыло, - пес повернул голову, чтобы как следует рассмотреть увечье. - Позволь, я тебе помогу, - Млый все еще осторожно приблизился к псу и двумя руками приподнял за край тяжеленное медное крыло. Семаргл дернулся. - Вроде, не сломано, - юноша быстро ощупал основание сустава, медные перья при этом погромыхивали, как жесть на крыше во время ветра. - Похоже, просто выбито. Если потерпишь, постараюсь вправить. - Рах умеет вправлять крылья, - пробормотал Семаргл. - И Мокоша не плох. Но раз их рядом нет, придется положиться на тебя. Млый еще раз ощупал сустав. Да, выбито. Грифон ударил грудью сверху и попал как раз в основание мышцы. Если резко дернуть, то сустав встанет на место. Он еще раз примерился, чтобы не ошибиться и, упершись Семарглу ногой в бок, дернул. В следующую секунду его подбросило, как будто сам Хала ударил хвостом. Млый взлетел вверх, беспорядочно кувыркаясь, нелепо растопырив руки. Он падал на землю спиной вперед и непременно бы расшибся, но вдруг ощутил себя качающимся в воздухе. Пес на лету перехватил его зубами за шиворот. - Мм-нн, - неразборчиво прожевал что-то Семаргл. Млый болтался у него в пасти, как марионетка. - Извини, да? - Сначала опусти меня на землю, - рассердился Млый. - Ничего себе, благодарность. - Я не хотел, - признался пес, ставя Млыя на траву. - Но очень больно. Ты обиделся? - Нет, - теперь Млый ощупывал уже себя, словно проверяя, все ли руки-ноги на месте. - Ну ты и силен! - А как же, - Семаргл хвастливо вскинул морду. - Я тут хозяин. - Тоже мне, шишка, - Млый оценивающе оглядел Семаргла. - Грифоны у тебя тут шастают, как дома. Вепри-людоеды всякие. А на болотах вообще черт знает что творится - василиски ползают. - На болото у меня времени нет, - раздраженно ответил Семаргл. - Попробуй сам покарауль эту равнину. Без меня бы ты вообще тут появиться не смог сожрали за пять минут. - Да без моего корабля, - в свою очередь перешел в наступление Млый, тебя бы уже грифоны растащили по кусочкам. Счастье, что ты подлетел близко. - Я эту штуковину, - признался Семаргл, поглядывая в сторону бота, всегда побаивался. Видел, как грифоны на нее нападают и гибнут. - Вот видишь, а теперь она тебя выручила. - Никогда бы раньше не подумал, - Семаргл сел и задней лапой почесал за гигантским ухом. Смотреть на это было страшновато. - Так, значит ты наконец пришел к своему кораблю, - задумчиво сказал он. - Давно пора. - А Род считает, что не стоило, - признался Млый. - Стоило - не стоило. Ну, раз ты здесь, я буду тебе помогать. - Пока что тебе помог я, - напомнил Млый. Они медленно приближались к посадочному боту. - Корабль тебе не сделает ничего плохого, если не будешь на него лаять, конечно, - насмешливо добавил он. - Что я тебе, шавка, - совсем по-детски обиделся Семаргл. Пса одолевало одиночество. Он жаловался Млыю, что его тут совсем забросили. Даже Свентовит появляется редко, неся дозор в основном по южным границам. Род почти не наведывается. - А он же был здесь, - огорчился Семаргл, узнав, что Род провел у корабля три дня. - Мог бы и предупредить. Простодушие Семаргла не знало границ. Этот крылатый пес был умен и отважен, но все, что касалось политики и каких-то сложных взаимоотношений, ставило его в тупик. - Сказали, побудь тут, - жаловался он Млыю. - И вот я торчу здесь в одиночестве, когда все остальные живут вместе. Ходят в гости, - завистливо добавил он, слушая рассказы Млыя о степи. - Род велел твой корабль охранять, хотя кто его тронет. Он сам тронет, кого захочешь. - Меченый говорил, что здесь тоже живут Другие. - Живут, - неохотно признался Семаргл. - Но они меня считают кем-то вроде грифона. - Уважают, конечно, - добавил он в своей обычной хвастливой манере. - Капище поставили. Но, как увидят, удирают во все лопатки. - Я бы и сам от тебя удрал, - признался Млый. Облик пса скорее напоминал монстра, чем защитника слабых. - Ты на себя сам посмотри. - А что, замечательно выгляжу, - не понял Семаргл. - Грифону ломаю хребет с одного удара. Постепенно совместный быт налаживался. Семаргл каждый день надолго отлучался, а иногда даже не возвращался ночевать, и это время Млый использовал, чтобы усвоить начальные программы по математике и физике, отработать на тренажере навигационный курс для полетов над Землей, хотя признавался сам себе, что во многом эти знания пока ему бесполезны. Одним из самых интересных курсов была география Земли. Млый и не подозревал раньше, а если и задумывался, то не слишком, насколько велика его родная планета. Степь была его миром, и этого мира ему вполне хватало. Но то было раньше, а теперь... Теперь он установил более-менее точно местонахождение степи - северо-запад Евро-Восточной конфедерации. Севернее шли моря, на востоке должны были находиться горы, юг также устремлялся к морю. Но чтобы увидеть все это своими глазами, надо быть по крайней мере птицей. Пешее путешествие растянется на годы. Семаргл оказался более откровенным собеседником, чем тот же Род или Велес. По крайней мере Млыю становились ясны события, последовавшие за катастрофой, которая складывалась из всемирного экологического бедствия и развязанной, несмотря на все усилия людей сохранить мир, войны. Действительно, когда-то люди и те, кого они в далекие времена называли богами, жили рядом. Причем, боги не были исконными обитателями этого мира. Они пришли по "коридору", связывающему параллельную планету, развивающуюся совсем по другим законам, чем мир людей. Это соседство людям не мешало. Наоборот, они терпеливо учились, пока не ступили на развилку. Одна дорога уводила к техногенной цивилизации, и почему-то именно ее выбрало человечество. Когда это стало ясно, боги ушли обратно и вернулись только тогда, когда созданный машинами мир был машинами и разрушен. Тем не менее, к Млыю постепенно пришло понимание, что планета, хотя и потерпела бедствие, должна оставаться более-менее обитаемой. Возможно, где-нибудь в Австралии или в Южной Америке последствия катастрофы оказались не такими губительными, и мутация не коснулась некоторых людей.