Желтофиоли (№4) - Весенний скандал

– Нет.

– У меня голова болит.

– У меня тоже. Но мы все-таки поговорим.

Дейзи боролась с нахлынувшим раздражением. После стольких лет терпения и полной поддержки Лилиан попросить сестру воздержаться от расспросов – не слишком большая просьба.

– Я хочу лечь. – Твердый взгляд Дейзи предостерег сестру от спора. – И не желаю ничего объяснять, особенно тогда, когда ты, судя по всему, не намерена меня слушать. Доброй ночи. – Увидев потрясенное лицо Лилиан, она уже мягче добавила: – Я тебя люблю. – Поднявшись на цыпочки, Дейзи поцеловала сестру в щеку и пошла к лестнице.

Лилиан боролась с искушением последовать за Дейзи наверх. Почувствовав, что рядом кто-то стоит, она обернулась и увидела Эви и Аннабеллу.

– Она не стала со мной разговаривать, – ошеломленно сказала Лилиан. .

Эви, обычно сдержанная, обняла Лилиан.

– П-пойдем в зимний сад, – чуть заикаясь, предложила она.

Зимний сад был самым любимым местом Лилиан в поместье. Высокие окна служили стенами, пол снабжен системой труб, в которые подавался теплый воздух из расположенных ниже очагов. Лимонные и апельсиновые деревья наполняли пространство свежим цитрусовым запахом. Тропические растения добавляли в него экзотические нотки. Стоявшие за окнами фонари бросали в комнату причудливые тени.

Три подруги уселись в кресла. Плечи Лилиан поникли.

– Думаю, они сделали это, – хмуро сказала она.

– Кто и что сделал? – спросила Эви.

– Дейзи и мистер Свифт, – с ноткой радостного удивления пробормотала Аннабелла. – Мы подозреваем, что они... э-э... плотски познали друг друга.

–Почему вы так решили? – Эви была совершенно ошеломлена.

– Дорогая, за обедом ты сидела за другим столом, поэтому ничего не видела. Но там были... – Аннабелла многозначительно подняла брови, – ...подводные течения.

– Даже если бы я сидела вместе с вами, это бы ничего не изменило, – пожала плечами Эви. – Я никогда не разбиралась в подводных течениях.

– Эти были явными, – мрачно вставила Лилиан. – Даже если бы мистер Свифт вскочил на стол и сделал громогласное заявление, это не было бы яснее.

– Мистер Свифт не настолько вульгарен, – решительно сказала Эви. – Хоть он и американец.

Лицо Лилиан исказила сердитая гримаса.

– Что случилось с Дейзи? А как же «я никогда не буду счастлива с бездушным промышленником», и куда подевалось «я хочу, чтобы мы четверо всегда были вместе»? Черт побери, не могу поверить, что моя сестра совершила это. Все так хорошо шло с лордом Лландриндоном. Что могло заставить ее переспать с Мэтью Свифтом?

– Для этого много не надо, – блеснула глазами Аннабелла.

– Если у тебя такой дурной вкус, Аннабелла, чтобы шутить подобными вещами... – прищурилась Лилиан.

– Дейзи не питала ни малейшего интереса к лорду Лландриндону, – торопливо вмешалась Эви, пытаясь предотвратить ссору. – Она использовала его, чтобы спровоцировать мистера Свифта.

– Откуда ты знаешь? – разом произнесли Лилиан и Аннабелла.

– Н-ну... я... – Эви беспомощно развела руками, – Я немного неосторожно предложила, чтобы она попробовала заставить его ревновать. И это сработало.

Лилиан судорожно проглотила ком в горле, пытаясь заговорить.

– Более глупой, пустоголовой, слабоумной...

– Зачем, Эви? – гораздо мягче спросила Аннабелла.

– М-мы с Дейзи подслушали разговор мистера Свифта с лордом Лландриндоном. Он пытался убедить Лландриндона поухаживать за Дейзи, и стало понятно, что он сам ее обожает.

– Держу пари, что это расчет, – отрезала Лилиан. – Он, должно быть, знал, что вы подслушиваете. Это хитрая жестокая ловушка, и вы в нее угодили!

– Не думаю, – ответила Эви. Глядя на хмурую Лилиан, она со страхом спросила: – Ты хочешь накричать на меня?

Лилиан покачала головой и уронила лицо в ладони.

– Я бы верещала как безумная, если бы это могло помочь, – сказала она, не отрывая рук от лица. – Но поскольку я совершенно уверена, что Дейзи была близка с этим чудовищем, теперь ее ничто не спасет.

– Может быть, она не хочет, чтобы ее спасали, – заметила Эви.

– Потому что она совершенно обезумела, – сдавленным голосом проговорила Лилиан.

– Безусловно, – кивнула Аннабелла. – Дейзи переспала с красивым, умным, богатым мужчиной, который явно влюблен в нее. Боже мой, о чем она думает? – Она сочувственно улыбнулась, услышав сердитое ворчание подруги, и обняла Лилиан за плечи. – Милая, – прошептала она, – ты ведь знаешь, было время, когда для меня не имело значения, за кого выходить замуж – за любимого или нет... Мне нужно было вытащить свою семью из отчаянной ситуации. Но когда я подумала, что буду делить с мужем ложе, что проживу с ним до гробовой доски, я поняла, что Саймон....единственный выбор. – Она замолчала, на глазах у нее вдруг блеснули слезы. Красивая выдержанная Аннабелла почти никогда не плакала. – Когда я болею, – охрипшим голосом продолжила она, – когда мне страшно, когда мне что-нибудь нужно, я знаю, что он перевернет небо и землю, чтобы все уладить. Когда я вижу дитя, которое мы породили, в котором навеки слились... Господи, как я благодарна судьбе, что вышла замуж за Саймона. Мы сами выбрали себе мужей, Лилиан. Оставь Дейзи такую же свободу.

– Он не того полета, что наши мужья, – раздраженно отмахнулась Лилиан. – Он даже не такой, как Сент-Винсент. Тот ни одной юбки не пропускал, но у него есть сердце. – Она замолчала, потом пробормотала: – Не обижайся, Эви.

– Все в порядке, – ответила Эви, ее губы дрожали, словно она пыталась сдержать смех.

– Я готова предоставить Дейзи полную свободу, – кипятилась Лилиан, – если она не сделает плохой выбор.

– Дорогая... – начала Аннабелла, осторожно пытаясь поправить недостаток логики у подруги, но Эви перебила ее:

– Д-думаю, Дейзи имеет право на ошибку. Мы можем лишь помочь ей, когда она об этом попросит.

– Мы не сможем ей помочь, если она уедет в этот чертов Нью-Йорк, – не унималась Лилиан.

Эви и Аннабелла не стали спорить, тактично заметив, что есть проблемы, которые словами не решишь, и страхи, которые уговорами не успокоишь. Они делали то, что остается подругам, когда все средства уже исчерпаны, – тихо сидели рядом с Лилиан, полные молчаливого утешения.

Горячая ванна помогла Дейзи успокоить саднящее тело и расслабить напряженные нервы. Она оставалась в воде, пока головная боль не прошла и тело не размякло. Чувствуя себя заново родившейся, она надела белую ночную сорочку с оборками, отделанную кружевом, и принялась расчесывать волосы, пока служанки убирали ванну.

Раз за разом проводила она щеткой по длинным, до талии, волосам, пока они не заблестели, как черная река. Сквозь открытую на балкон дверь Дейзи смотрела в темную весеннюю ночь. Беззвездное небо было цвета спелой сливы. Рассеянно улыбаясь, Дейзи услышала скрип двери. Решив, что одна из служанок вернулась собрать полотенца, она по-прежнему смотрела в небо.

Вдруг кто-то тронул ее за плечо, теплая большая рука скользнула к ее груди. Испугавшись, Дейзи вскочила, и ее тут же притянули к сильному мужскому телу.

– О чем ты думаешь? – прошелестел в тишине голос Мэтью.

– О тебе, конечно. – Дейзи прижалась к нему, поглаживая его руку над закатанным рукавом рубашки. Ее взгляд снова устремился за окно. – Эта комната когда-то принадлежала одной из сестер графа, – сказала она. – Рассказывали, что ее возлюбленный – конюх – обычно карабкался к ней на этот балкон. Совсем как Ромео.

– Надеюсь, риск был вознагражден.

– А ты бы так рисковал ради меня?

– Если бы это был единственный способ пробраться к тебе. Но, какой смысл карабкаться на третий этаж, когда можно войти через дверь.

– Это совсем неромантично.

– Свернуть себе шею еще менее романтично.

– Какой ты прагматик, – со смехом повернулась к нему Дейзи.

От одежды Мэтью пахло свежестью и чуть-чуть табаком. Должно быть, он после обеда выходил на террасу с другими джентльменами. Сильнее прижавшись к нему, Дейзи вдыхала запах свеженакрахмаленной рубашки и знакомый, присущий ему одному аромат.

– Мне нравится твой запах, – сказала она, – Я могу с завязанными глазами отыскать тебя среди сотни мужчин.

– Очередная салонная игра, – сказал он, и оба фыркнули от смеха.

Взяв его за руку, Дейзи потянула Мэтью к кровати.

– Пойдем.

Сопротивляясь, Мэтью покачал головой:

– Я только на минуту. Мы с Уэстклифом уезжаем завтра на рассвете, – Его взгляд жадно скользнул по ее ночной рубашке. – А если мы подойдем ближе к кровати, я не смогу удержаться.

– Я не возражаю, – застенчиво сказала Дейзи. Мэтью осторожно обнял ее.

– Не так скоро после первого раза. Тебе нужно отдохнуть.

– Тогда почему ты здесь?

Дейзи почувствовала, как он коснулся щекой ее макушки. Даже после того, что произошло между ними, невозможно, чтобы Мэтью Свифт держал ее так нежно.

– Я просто хотел пожелать тебе доброй ночи, – пробормотал он, – и сказать…

Дейзи вопросительно посмотрела на него, и он быстро поцеловал ее, словно не мог справиться с собой.

–...не надо беспокоиться, что я передумаю жениться, – сказал он. – Теперь тебе будет чертовски трудно от меня избавиться.

– Да, – улыбнулась ему Дейзи. – Я знаю, ты ответственный.

Заставив себя отстраниться, Мэтью неохотно пошел к двери. Осторожно открыв ее, он выглянул в коридор, чтобы убедиться, что он пуст.

– Мэтью, – прошептала Дейзи.

– Да, – через плечо оглянулся он.

– Возвращайся скорее.

То, что он увидел на ее лице, заставило его глаза вспыхнуть. Коротко кивнув, Мэтью вышел, пока был в состоянии это сделать.

Глава 13

Мэтью быстро понял, что поездка в Бристоль с лордом Уэстклифом разительно отличается от визита в портовый город в одиночку. Поначалу он планировал остановиться в гостинице в центральной части города. Но с Уэстклифом он поселился в семье богатых кораблестроителей. Мэтью сообразил, что тут же последуют многочисленные приглашения от знатных и богатых обитателей Бристоля. Все стремились залучить в гости графа и принять его по высшему разряду.

Каждый или был другом Уэстклифа, или стремился им стать. Такова власть древнего аристократического имени. Если быть справедливым, не только имя и титул вызывали такой энтузиазм по отношению к графу. Его знали как прогрессивного политика, не говоря уже о том, что он был опытным бизнесменом. Для популярности в Бристоле одного этого достаточно.

Город, второй после Лондона по объему торговли, переживал период бурного развития. Промышленная зона расширялась, обвалившиеся старые городские стены снесли, дороги расширили. Казалось, каждый день появлялись новые магистрали. Но самое главное, только что закончили строительство железной дороги, связавшей Темпл-Мидстейшн с доками. В результате не было лучшего места в Европе для организации производства.

Мэтью неохотно признался Уэстклифу, что его присутствие значительно облегчило их задачу. Имя графа не только открывало двери, оно вызывало готовность отдать в его распоряжение все. Мэтью про себя отметил, что у графа есть чему поучиться. Уэстклиф обладал обширными знаниями в области бизнеса и производства.

Когда они, например, обсуждали производство паровозов, выяснилось, что граф не только знает принципы действия механизмов и их конструкцию, но и назвал дюжину вариантов осей, применяемых в новейших локомотивах.

Без лишней скромности Мэтью считал, что не встречал человека, равного себе по таланту и способности хранить в памяти множество технических знаний и параметров. Пока не познакомился с Уэстклифом. Это делало их беседы интересными, по крайней мере для них обоих. Все остальные участники разговора через пять минут начинали сопеть и фыркать.

Маркус со своей стороны предпринял недельную поездку в Бристоль с двоякой целью. Официальная часть касалась бизнеса, неофициальная заключалась в том, чтобы решить, что делать с Мэтью Свифтом. Маркусу было нелегко расстаться с Лилиан. Он вдруг обнаружил, что когда дело касалось других, рождение ребенка было обычным делом, но, когда речь шла о собственной жене и дочери, оно приобретало необычайную важность. Все связанное с малышкой очаровывало Уэстклифа: как она спала, просыпалась, шевелила пальчиками, почмокивала у груди Лилиан.

Неслыханно, чтобы леди из светского общества сама кормила свое дитя, обычно для этих целей нанимали кормилицу. Но когда родилась Меррит, Лилиан изменила свое мнение.

– Она предпочитает меня, – объяснила она Маркусу.

Он не отважился заметить, что младенец едва ли способен обсуждать подобные темы, ему главное быть сытым. Страхи Маркуса, что жена может погибнуть от родильной горячки, с каждым днем уменьшались. Лилиан приходила в себя, становясь по-прежнему стройной, бодрой и энергичной. Маркус с огромным облегчением смотрел на нее. Он никогда не испытывал такой ошеломляющей любви и не ожидал, что Лилиан станет всем, что нужно ему для счастья. Все, что в его власти, было уже сделано для Лилиан. И, видя, как жена тревожится о своей сестре, Маркус решил принять, окончательное решение относительно Мэтью Свифта.

Они встречались с владельцем доков, представителями железнодорожной компании, членами городского совета, различными администраторами. То, как Свифт держал себя, произвело на Маркуса большое впечатление. До сих пор ему довелось видеть только, как Свифт общается с состоятельными гостями Стоун-Кросс-Парка. Сразу же стало понятно, что Свифт легко завязывает отношения с самыми разнообразными людьми, начиная от пожилых аристократов и заканчивая, дюжими портовыми грузчиками. Когда доходило до заключения сделки, он становился настойчивым и решительным, но не переходил границ вежливости. Он был спокоен, тверд, разумен и обладал своеобразным чувством юмора, которое использовал во благо делу.

В цепкости и упорстве, с которыми Свифт отстаивал свое мнение, Маркус видел влияние Томаса Боумена. Но в отличие от своего босса Свифт держался естественно и доверительно, что привлекало людей. Для работы в Бристоле Свифт очень подходит, думал Маркус. Это прекрасное место для амбициозного молодого человека и сулит столько же возможностей, как и Лондон, если не больше.

А вот как Свифт подходит Дейзи... что ж, с этим ясности меньше. Маркус не спешил становиться судьей в таких делах, на собственном опыте убедившись, что он не безупречен в своих выводах. Поначалу ему не нравился союз Аннабеллы и Саймона Ханта. Но решение надо принять. Дейзи заслуживает мужа, который будет любить ее.

После встречи с представителями железнодорожной компании Маркус и Свифт прогуливались по Корн-стрит вдоль прилавков с овощами и фруктами. Тротуары недавно подняли над дорогой, чтобы защитить пешеходов от грязи и уличного мусора. Вдоль улиц выстроились магазины, торгующие книгами, посудой, парфюмерией и туалетными принадлежностями. Мужчины зашли в таверну перекусить. Кого здесь только не было – от богатых купцов до рабочих с верфи. Расслабившись, Маркус поднес ко рту кружку темного бристольского эля. Холодный горьковатый напиток обжег горло, оставляя приятное послевкусие.

Пока Маркус обдумывал, как завести разговор о Дейзи, Свифт удивил его откровенным заявлением.

– Милорд, я хочу кое-что с вами обсудить.

– Хорошо. – Маркус напустил на себя добродушно-поощрительный вид.

– Случилось так, что мисс Боумен и я пришли к... взаимопониманию. Обдумав достоинства обеих сторон, я принял разумное и прагматичное решение, что нам следует.

– И давно вы влюблены в нее? – улыбнувшись про себя, перебил его Маркус.

Свифт напряженно вздохнул.

– Долгие годы, – признался он и провел, рукой по волосам, взъерошив короткие густые пряди. – Но до недавнего времени я не сознавал этого.

– Моя свояченица отвечает вам взаимностью?

– Я думаю... – Замолчав, Свифт отхлебнул большой глоток эля. – Я не знаю, – признался он и вдруг показался графу встревоженным юнцом. – Надеюсь, со временем... О черт..

– На мой взгляд, вам нетрудно будет завоевать ее привязанность, – сказал Маркус, более добрым тоном, чем планировал. – По моим наблюдениям, вы прекрасно подходите друг другу.

Свифт взглянул на него с улыбкой, полной самоиронии.

– Вы не думаете, что ей больше подошел бы джентльмен, фонтанирующий поэзией?

– Я считаю, что это была бы катастрофа. Дейзи не нужен человек не от мира сего, подобный ей самой. – Маркус положил себе на тарелку кусок овечьего сыра.

Уэстклиф задумчиво разглядывал Свифта, задаваясь вопросом, почему он не радуется. Большинство мужчин выказывают гораздо больше энтузиазма от перспективы женитьбы на любимой женщине.

– Боумен будет рад, – заметил он, пристально наблюдая за реакцией Свифта.

– Его удовольствие не имеет к этому никакого отношения. Любые подозрения о его причастности к этому делу – это серьезная недооценка достоинств мисс Боумен.

– Не нужно бросаться на ее зашиту, – ответил Маркус. – Дейзи очаровательная маленькая плутовка, не говоря уже о том, что она очень мила. Будь она поувереннее в себе и менее чувствительна, то понимала бы, насколько привлекательна для противоположного пола. К ее чести надо сказать, что она не считает любовь забавой. Но у немногих мужчин хватает ума ценить в женщине искренность.

– Я ценю. – кратко сказал Свифт.

– Видимо, да. – Маркус почувствовал прилив сочувствия, обдумывая затруднительное положение молодого человека. – Хотя вы и не попросили моей поддержки, – продолжал он, – можете на нее рассчитывать.

– Даже если леди Уэстклиф станет возражать?

От упоминания Лилиан у Маркуса кольнуло в груди. Он скучал по ней даже больше, чем ожидал.

– Леди Уэстклиф, – сухо ответил он, – придется примириться с тем фактом, что не все в мире происходит согласно ее желаниям. И если со временем выяснится, что вы стали Дейзи хорошим мужем, моя жена изменит свое мнение. Она здравомыслящая женщина.

Но озабоченное выражение не сходило с лица Свифта.

– Милорд... – Он стиснул кружку, не отрывая от нее взгляда. Тень набежала на его лицо.

Маркус перестал жевать. Инстинкт подсказывал ему, что дело плохо, очень плохо. Черт побери, думал он, может ли хоть что-нибудь, связанное с Боуменами, быть простым?

– Что бы вы сказали о человеке, который построил свою жизнь на лжи... и эта жизнь стала более достойной, чем подлинная?

Проглотив кусок сыра, Маркус выиграл время на размышления, отхлебнув большой глоток зля.

– Все основано на лжи? – наконец спросил он.

–Да.

– Этот человек украл что-то, по праву принадлежащее другому?

– Нет, – открыто взглянул на него Свифт. – Но это повлекло за собой определенные юридические проблемы.

Маркус вздохнул с облегчением. По опыту он знал, что даже лучшие из людей не в состоянии избежать правовых проблем того или иного рода. Возможно, Свифта впутали в какое-то сомнительное дело или его смущают грешки юности.

Конечно, Маркус серьезно относился к вопросам чести. И новости о юридических проблемах в прошлом Мэтью Свифта его не обрадовали. Не это он хотел бы услышать от будущего свояка. С другой стороны, Свифт – человек честный, с хорошим характером. Он все больше нравился Маркусу.

– Боюсь, мне придется воздержаться от поддержки вашего сватовства, – мягко сказал Маркус, – пока я не узнаю подробностей. Вы можете еще что-нибудь сказать мне?

– Увы, нет. Простите.

– А если я дам слово, что не обману ваше доверие?

– Нет. – прошептал Свифт. – Еще раз простите. Тяжело вздохнув, Маркус откинулся на спинку стула.

– К сожалению, я не могу ни решить, ни облегчить проблему, о которой не имею понятия. С другой стороны, я считаю, что любой заслуживает того, чтобы ему дали второй шанс. И предпочел бы оценивать человека по тому, каким он стал, а не каким был. Короче говоря... я бы хотел взять с вас слово.

– Да, милорд? – настороженно посмотрел на него Свифт.

– Прежде чем жениться на Дейзи, вы расскажете ей все. Вы изложите всю проблему и позволите ей решать, хочет ли она идти дальше. Вы не возьмете ее в жены, не открыв ей всей правды.

Свифт и бровью не повел.

– Даю вам слово, милорд.

– Хорошо. – Маркус жестом подозвал служанку. После такого объяснения ему захотелось чего-нибудь покрепче эля.

Глава 14

После отъезда Уэстклифа и Мэтью Свифта в Бристоль в поместье стало неестественно тихо. К облегчению Лилиан и Дейзи, Уэстклиф устроил для старших Боуменов поездку в Стратфорд-он-Эйвон вместе с соседями. Им предстояла целая неделя банкетов, лекций, прогулок, музыкальных вечеров. В Стратфорде проходил фестиваль, посвященный двухсот восьмидесятилетию со дня рождения Шекспира. Как Уэстклиф ухитрился отправить туда родителей, для Дейзи осталось загадкой.

– Трудно меньше интересоваться Шекспиром, чем наши мама и папа, – изумленно сказала Дейзи старшей сестре, когда карета родителей скрылась из виду. – Поверить не могу, что папа выбрал поездку на фестиваль вместо Бристоля.

– Уэстклиф не собирался брать отца с собой, – с печальной улыбкой сказала Лилиан.

– Почему? В конце концов, это папин бизнес.

– Да, но когда дело доходит до переговоров, отец становится, на британский вкус, слишком грубым. При его участии в разговоре очень трудно прийти к соглашению. Поэтому Уэстклиф так обставил поездку на фестиваль, что у отца не было возможности отказаться. После того как Уэстклиф между делом сказал маме, с какими благородными семействами ей придется толкаться локтями на фестивале, у отца не осталось никаких шансов.

– Думаю, Уэстклиф и мистер Свифт прекрасно справятся в Бристоле.

Лилиан тут же насторожилась.

– Не сомневаюсь.

Дейзи заметила, что в отсутствие подруг они с сестрой разговаривали, скрупулезно подбирая слова. Ей это не нравилось. Они всегда были откровенны друг с другом. Но вдруг оказалось, что обе тщательно избегают некоторых тем, словно пытаются не заметить в комнате слона, даже целое стадо слонов.

Лилиан так и не спросила сестру, спала ли она с Мэтью. Более того, у Лилиан, казалось, вовсе не было желания говорить о Свифте. Не спросила она, почему вдруг испарились так удачно складывающиеся отношения с лордом Лландриндоном и почему Дейзи явно не заинтересована отправиться в Лондон до конца сезона.

Дейзи тоже не имела желания затрагивать эти темы. Несмотря на заверения Мэтью, она тревожилась и меньше всего хотела сейчас спорить с сестрой.

Женщины сосредоточились на Меррит: пеленали, купали, переодевали, возились с ней, как с куклой. Хотя о малышке вполне могли позаботиться няни, Лилиан не хотела поручать им дочь. Она радовалась, занимаясь ребенком.

Перед отъездом Мерседес предупредила, что ребенок привыкнет к рукам.

– Ты ее избалуешь, – сказала она Лилиан, – и тогда ее невозможно будет спустить с рук.

Лилиан возразила, что в Стоун-Кросс-Парке свободных рук хватит и она будет брать Меррит на руки когда захочет.

– Я хочу, чтобы ее детство отличалось от нашего, – позднее сказала Лилиан младшей сестре. – Я мало помню родителей: мама одевается к вечернему визиту или входит в кабинет отца пожаловаться на наши очередные шалости... и получает выговор.

– Помнишь, как кричала мама, – с улыбкой спросила Дейзи, когда мы, катаясь на роликах по тротуару, толкали прохожих.

Лилиан хихикнула.

– За исключением тех случаев, когда мы натыкались на Асторов, тогда все было в порядке.

– А помнишь, как наши братья устроили огород, а мы выкопали всю картошку, когда она еще даже не взошла?

– Ловили рыбу на Лонг-Айленде...

– Играли в лапту...

День воспоминаний наполнял сестер взаимным пылом.

– Кто бы мог подумать, – с улыбкой сказала Дейзи, – что ты выйдешь замуж за британского лорда, а я... – она замялась, – останусь старой девой.

– Не говори глупостей, – спокойно сказала Лилиан. – Ты в девках не останешься.

Ближе к теме взаимоотношений с Мэтыо Свифтом они не подходили. Однако, обдумывая необычную сдержанность Лилиан, Дейзи поняла, что сестра хочет избежать размолвки с ней. Это означало, что если Мэтью Свифт войдет в их семью, Лилиан сделает все, чтобы быть терпимой к нему. Зная, как трудно сестре скрывать свое мнение, Дейзи хотела броситься к Лилиан с объятиями. Но она взялась за детскую коляску.

– Сейчас моя очередь.

Сестры продолжили прогулку.

– Помнишь, как на пруду перевернулась лодка? – продолжила воспоминания Дейзи.

– А в ней сидела гувернантка, – добавила Лилиан, и они улыбнулись друг другу.

Боумены вернулись в субботу. Как и следовало ожидать, шекспировский фестиваль обернулся для Томаса настоящей мукой.

– Где Свифт? – требовательно спросил он, как только вошел в дом. – Где Уэстклиф? Я хочу получить отчет о переговорах.

– Они еще не вернулись, – ответила Лилиан, встретив отца в центральном холле. – А ты не хочешь поинтересоваться, как я себя чувствую? – Она взглянула на него с мягкой иронией. – Не желаешь узнать, как поживает малышка?

– Я собственными глазами вижу, что ты в полном порядке, – возразил Боумен. – Думаю, и с ребенком все в порядке, иначе ты бы меня уже проинформировала. Когда Свифт с Уэстклифом должны вернуться?

Лилиан подняла глаза к потолку.

– С минуты на минуту.

Но скоро стало ясно, что путешественники задерживаются. Весной поездки всегда сопряжены с трудностями. Погода непредсказуемая, провинциальные дороги зачастую нуждаются в ремонте, кареты вязнут в грязи, лошади получают травмы.

Когда наступил вечер, а Мэтью и Уэстклиф так и не появились, Лилиан объявила, что пора обедать.

Обед был относительно скромным, кроме Боуменов, присутствовали только две соседские пары, включая викария с женой. Во время обеда в столовую вошел дворецкий и что-то прошептал Лилиан. Она улыбнулась и порозовела. Ее глаза заблестели от радостного волнения, когда она объявила, что Уэстклиф вернулся и вскоре присоединится к ним.

Дейзи сохраняла полное спокойствие, словно к ее лицу была приклеена маска невозмутимости. Однако за внешней сдержанностью скрывалась буря эмоций. Заметив, как дрожат ее руки, Дейзи положила столовые приборы и спрятала руки на коленях. Прислушиваясь вполуха к разговору, она украдкой поглядывала на дверь.

Когда двое мужчин, умывшись и переодевшись с дороги, появились в зале, у Дейзи так прыгало сердце, что она едва дышала.

Мэтью обвел взглядом собравшуюся компанию и вслед за Уэстклифом поклонился. Оба выглядели собранными и свежими. Можно подумать, что они отсутствовали семь минут, а не семь дней.

Прежде чем занять свое место во главе стола, Уэстклиф подошел к Лилиан. Поскольку граф всегда был сдержан на публике, всех, включая Лилиан, изумило, когда он, взяв ее лицо в свои ладони, крепко поцеловал в губы. Вспыхнув, она что-то пробормотала, упомянув о присутствии викария, чем очень развеселила мужа.

Мэтью тем временем сел на свободное место рядом с Дейзи.

– Добрый вечер, мисс Боумен, – тихо сказал он.

Дейзи не могла и слова вымолвить. Она взглянула в его смеющиеся глаза, казалось, эмоции рвались из нее жарким фонтаном. Ей пришлось отвести взгляд, пока она не совершила какую-нибудь глупость. Но оттого, что Мэтью рядом, она окончательно лишилась покоя.

Уэстклиф и Мэтью развлекали собравшихся рассказом о том, как их карета завязла в трясине. По счастью, им помог фермер, проезжавший на запряженной волами повозке. Вызволяя экипаж, все перемазались в грязи с головы до ног. Этот эпизод явно лишил волов присущей им флегматичности. К концу рассказа слушатели не могли удержаться от смеха.

Разговор перешел к шекспировскому фестивалю, и Томас Боумен принялся с жаром отчитываться о поездке в Стратфорд-он-Эйвон. Мэтью, внешне увлеченный беседой, задал пару вопросов.

Дейзи вздрогнула, когда его рука скользнула по ее колену. Его пальцы нежно сжали ее руку. А он в это время вел непринужденную беседу и весело улыбался. Дейзи свободной рукой взяла бокал и поднесла его к губам. Она сделала глоток, другой и едва не подавилась, когда Мэтью начал под столом играть ее пальцами. Ощущения, неделю дремавшие в ней, мгновенно ожили и пробудились к жизни.

Не глядя на нее, Мэтью что-то аккуратно надевал на ее безымянный палец. Когда лакей подошел наполнить их бокалы, рука Дейзи снова вернулась на колени.

Взглянув вниз, Дейзи заморгала при виде мерцающего желтого сапфира, окруженного маленькими круглыми бриллиантами. Он походил на цветок с белыми лепестками. Крепко сжав пальцы, она отвернулась, чтобы скрыть предательскую краску удовольствия, залившую лицо.

– Тебе нравится? – прошептал Мэтью.

–Да.

Вот и весь их разговор за обедом. Оно и к лучшему. Им было что сказать друг другу, но все это очень личное. Дейзи настроилась выдержать послеобеденный ритуал, когда дамы отправляются в гостиную пить чай, а мужчины остаются за портвейном, но обрадовалась, узнав, что все, включая ее отца, решили отправиться спать пораньше. Когда выяснилось, что викарий с женой собрались домой, группа распалась без особенного шума.

Выходя с Дейзи из столовой, Мэтью прошептал:

– Мне сегодня карабкаться по стене, или ты откроешь дверь?

– Открою, – коротко ответила Дейзи.

– Слава Богу.

Приблизительно час спустя Мэтью осторожно повернул дверную ручку и вошел в спальню Дейзи. Маленькую комнату освещала лампа, стоявшая на прикроватном столике. Балкон был открыт, и пламя плясало в стеклянной колбе от легкого ветерка.

Дейзи, сидя на кровати, читала. Аккуратно заплетенная коса перекинута на грудь. Одетая в скромную ночную рубашку, украшенную спереди рюшами, она выглядела такой чистой и невинной, что Мэтью немного устыдился охватившего его страстного желания. Но когда Дейзи подняла на него глаза, он не мог противостоять ее призывному взгляду.