Оперативный центр (№4) - Военные действия

— Не следует забывать, мистер президент, — произнес министр обороны Колон, — что Дамаск пострадал от взрыва не менее Анкары. Мне кажется, что это — дело рук объединенных курдов. Они пытаются спровоцировать конфликт между Сирией и Турцией.

— Зачем? — спросил президент. — Неужели они надеются, что сумеют таким образом получить собственную территорию?

Колон и Линкольн кивнули.

Худ взглянул на карту.

— Непонятно, — сказал он. — Если Турция и Сирия стремятся обуздать курдов, то почему бы им не объединить свои усилия?

— Сирия не может вступить в союз с Турцией из-за военного соглашения Турции с Израилем, — объяснил Ванзалд.

— Предположим, — сказал Линкольн, — курды получат желаемое: собственное государство, расположенное на территории Турции, Сирии и Ирака. Сирия никогда не пойдет на такие условия. Она тут же попытается при помощи террора установить контроль над этой землей, втянув таким образом бывшие турецкие владения в Великую Сирию. Именно так они поступили с Ливаном.

— Джентльмены, — произнес президент. — Нужно изыскать способ гарантировать безопасность водным артериям региона, а также помочь Турции найти террористов. Я готов выслушать ваши предложения.

— Ларри, Пол, мы сможем поговорить о тактических операциях против террористов позже, — тут же сказал генерал Ванзалд. — Сейчас попрошу представить президенту свои соображения.

Худ и Рэчлин кивнули.

— Что касается водных артерий, — продолжал Ванзалд, — мы можем перебросить в Восточное Средиземноморье боевую группу авианосца «Эйзенхауэр».

Это позволит контролировать Оронт и одновременно охранять морские пути Турции.

Необходимо сделать все возможное, чтобы в конфликт не вмешалась Греция.

— Не удивлюсь, — проворчал Верков, — если Сирия вдруг решит, как всегда случается с параноиками, что все происходящее — часть единого разработанного в США плана, целью которого является перерезать подачу воды в Сирию. Что, к слову сказать, было бы не так уж и плохо. По крайней мере Дамаск быстро бы позабыл, что такое международный терроризм.

— И сколько при этом должно погибнуть невинных людей? — спросил Линкольн.

— Не больше, чем поубивают сирийские террористы в ближайшие несколько лет, — ответил Берков. Затем он набрал на клавиатуре пароль и вызвал нужный ему файл. — Послушайте, что заявил, выступая вчера по радио в сирийском городе Пальмира, шейх аль-Авдах:

«Мы молим всемогущего Бога, чтобы он помог нам разрушить американскую экономику и общество, превратить штаты в отдельные государства, после чего стравить их друг с другом». Лично для меня это звучит как объявление войны. Тем более что на Ближнем Востоке достаточно желающих приступить к немедленному исполнению подобных пожеланий.

— Это не дает нам право наносить слепые превентивные удары, — заметил президент. — Мы не террористы.

— Я знаю, сэр, — произнес Берков. — Но мне надоело играть по правилам, которые, кроме нас, никто не признает. Мы вложили десятки миллиардов долларов в китайскую экономику, а они продают свои военные и ядерные секреты террористам.

Почему мы это допустили? Боимся, что наш бизнес утратит свои позиции в Китае?

— Давайте оставим Китай в покое, — поморщился Линкольн.

— Речь идет о хронической привычке жить по проклятым двойным стандартам! — взорвался Берков. — У нас появилась прекрасная возможность хорошенько прижать Сирию. Если мы отрежем им воду, сирийская экономика рухнет. Исчезнут лагеря палестинских террористов и движения «Хезболлах». Туго придется и курдским сепаратистам.

— Правильно. Убьем больного, погибнет и болезнь. Продолжайте, Стив, — произнес Линкольн.

— Я хочу предотвратить опасную эпидемию, если уж вы начали подыскивать медицинские сравнения, — нахмурился Берков, — Преподнесем Сирии хороший урок — Иран, Ирак и Ливия задумаются о последствиях.

— Или удвоят усилия по уничтожению Америки, — заметил Линкольн.

— В таком случае, — рявкнул Берков, — мы превратим Тегеран, Багдад и Триполи в кратеры, которые будут хорошо видны из космоса.

Наступило неловкое молчание.

— Что, если мы поступим прямо противоположным способом? — предложил Линкольн. — Протянем им вместо кулака руку помощи.

— Какой помощи? — спросил президент.

— Сирию больше волнует поток денег, чем поток воды, — сказал Линкольн. — Экономика страны чуть жива. В обороте находится такое же количество товаров, как и пятнадцать лет назад, когда населения было на двадцать пять процентов меньше. Неудачная попытка соревноваться в военном отношении с Израилем привела к окончательному развалу государства. Внешний долг Сирии достиг шести миллиардов долларов.

— Просто сердце кровью обливается, — проворчал Берков. — А мне кажется, у них достаточно денег, чтобы справиться с терроризмом.

— Терроризм — их единственная возможность оказать давление на богатые государства, — заметил Линкольн. — Предположим, мы дадим им морковку, прежде чем они прибегнут к новым терактам. Причем не одноразовую подачку, а гарантию кредитов импортно-экспортного банка.

— Совершенно исключено! — едва не подпрыгнул Берков. — Я уже не говорю о том, что банк потребует в первую очередь погашения старых долгов. Предлагаете их оплатить? Нет уж, спасибо, — Он строго посмотрел на Ава Линкольна. — До тех пор, пока Сирия будет поддерживать международный терроризм, закон запрещает нам оказывать ей какую-либо финансовую помощь.

— В отчетах госдепартамента Сирия не проходит как участник терактов с 1986 года, когда был уничтожен авиалайнер из Лондона.

— Это уже слишком, господин секретарь, — рассмеялся Берков. — Сирийцы виновны в терроризме точно так же, как Джон Уилкс Бут — в убийстве Авраама Линкольна. И не только в терроризме, но и в выращивании наркотических растений для производства кокаиновой пасты в долине Бекаа, в изготовлении высококачественных фальшивых долларов...

— Речь идет о терроризме, Стив, а не о кокаиновой пасте, — перебил его Линкольн. — И о том, как его остановить.

— Речь идет о том, чтобы предоставить финансовую помощь нашему врагу! — отпарировал Берков, — Я не призываю к немедленному уничтожению Сирии. Но и поощрять это государство мы не имеем никакого права.

— Это не поощрение. Это гарантия всеобщей безопасности и фундамент для дальнейшего сотрудничества. Не забывайте, что подобный жест с нашей стороны может предупредить войну.

— Ав, Стив, — недовольно произнес президент. — Сейчас меня больше волнует, как разрешить сложившуюся ситуацию. — Президент посмотрел на Худа. — Пол, я надеюсь на вас. Кто ваш советник по Ближнему Востоку?

Вопрос застал Худа врасплох.

— Уорнер Бикинг.

— Парень из Джорджтауна, — поморщился Рэчлин. — Участвовал в Олимпийских играх в 1988 году. Был членом сборной команды по боксу. Связался с каким-то иракцем, который решил перебежать на нашу сторону.

Худ раздраженно взглянул на Рэчлина.

— Уорнер — надежный и верный сотрудник.

— Пустозвон, — уточнил Рэчлин. — Критиковал политику Джорджа Буша по телевидению в красных трусах и боксерских перчатках. Газеты называли его «дипломат в весе пера». Превратил в фарс все дело.

— Мне нужны серьезные люди, Пол, — сказал президент.

— Уорнер — подходящая кандидатура, — повторил Худ. — Нам также очень помогает профессор Ахмед Наср.

— Знакомое имя.

— Вы встречались с ним на обеде у шейха Дубаи, — напомнил Худ. — Доктор Наср уехал сразу после десерта, чтобы помочь вашему сыну со статьей о пантюркизме.

— Теперь вспомнил, — улыбнулся президент. — Какой у него опыт?

— Он работал в Национальном центре ближневосточных исследований в Каире, — доложил Худ. — Сейчас трудится в Институте мира.

— Как к нему относятся в Сирии?

— С большим уважением, — ответил Худ, — Он убежденный мусульманин и пацифист. Известен своей честностью, — Пол, — продолжал президент, — я хочу, чтобы вы отправились в Дамаск с профессором Насром.

Худ слегка поежился. Ларри Рэчлин и Стив Берков резко выпрямились.

Линкольн улыбнулся.

— Я не дипломат, мистер президент, — растерянно произнес Худ.

— Вы прекрасный дипломат, — возразил Линкольн. — Вилл Роджерс утверждал, что дипломатия — это искусство повторять злому псу «хорошая собачка», пока не найдешь подходящий камень. У вас это получится.

— Поговорите с сирийцами о разведке и банках, — добавил президент. — Именно такая дипломатия нужна на данном этапе.

— А мы поищем подходящий камень, — проворчал Берков.

— Откровенно говоря, Пол, — сказал президент, — я не могу послать никого из кабинета министров. Если я это сделаю, обидятся турки. Миссис Клоу обеспечит вас необходимыми документами — почитаете во время полета. Где мистер Наср?

— В Лондоне, сэр, — ответил Худ. — Выступает на симпозиуме.

— Доктор Наср поможет вам протолкнуть любую идею. А, ладно, прихватите своего боксера из Джорджтаунского университета. Пусть возьмет на себя переговоры по освобождению генерала Роджерса. Наш посол в Дамаске Хэвелс займется вопросами безопасности.

Худ вдруг подумал, как испугается жена, услышав, что он отправляется в такое время на Ближний Восток.

Скрипичный концерт дочери ему тоже не придется послушать.

— Вылетаю сегодня вечером, сэр.

— Спасибо, Пол. — Президент посмотрел на часы. — Тридцать две минуты второго. Генерал Ванзалд, Стив, в три часа мы проводим совещание начальников штабов в Овальном кабинете.

Президент поднялся, давая понять, что встреча окончена. Он вышел из зала в сопровождении Беркова, генерала Ванзалда, Рэчлина и Колона. Министр обороны Колон приветливо помахал Худу.

Потом к нему подошел Ав Линкольн.

— Первый раз в жизни я ввязался в спор на таком уровне, — сказал государственный секретарь. — Ты молодец, Пол. Уверен, что ты успешно справишься с этим заданием.

Худ поднялся и крепко пожал руку Линкольна.

— Спасибо, Ав. Надеюсь, тебя не выгонят из-за меня с работы.

Линкольн улыбнулся:

— Учитывая все, что поставлено на карту, Пол, я тоже очень на это надеюсь.

Глава 17

Понедельник, восемь часов семнадцать минут вечера

Огюзли, Турция

Лоуэлл Коффи сидел в пассажирском кресле фургона Оп-центра и вглядывался в закрытое окно, за которым мелькал темный и дикий ландшафт. Мэри Роуз вела машину, нервно барабаня пальцами по рулю и напевая себе под нос отрывок из оперы Гилберта и Салливана «Иоланта».

Коффи тоже волновался и пытался успокоиться, для чего закрывал глаза и представлял, что едет с отцом и братом через Долину Смерти. Они очень любили уезжать куда-нибудь на целый день; мать называла их кофейными зернами, поскольку все трое постоянно сидели в стальной кабине. Лоуэлл готов был отдать все, что угодно, лишь бы хоть один раз повторить такую поездку. Старший Коффи погиб в результате авиакатастрофы в 1983 году. Брат Лоуэлла окончил Гарвард и устроился на работу в американское посольство в Лондоне; мать уехала вместе с ним. С тех пор Коффи остался совсем один. И на работу в Оп-центре он согласился, чтобы чувствовать себя частью единой команды. Но даже в РОЦе ощущение принадлежности наступало не всегда.

«Чего же для этого не хватает?» — часто думал Лоуэлл. Отец любил рассказывать сыновьям о боевом братстве в экипаже его бомбардировщика. Нечто подобное временами проявлялось и между коллегами Коффи. В чем заключался секрет подобных отношений? В опасности? В обособленности? В общей цели? В проведенных вместе годах? Наверное, во всем понемногу... Коффи прикрывал веки и пытался представить рядом с собой отца и брата, а в отдалении — знакомые очертания гор. фил Катцен сидел за компьютером Мэри Роуз и изучал цветную карту региона. На экране отображались все перемещения турецкой авиации в центральной и южной Анатолии. Каждые несколько секунд Катцен отмечал перемены на дисплее. Пока в районе самолетов не было. В противном случае ему пришлось бы назвать себя и выполнять их указания. Инструкция по действиям Регионального Оп-центра в зоне боевых действий была предельно конкретна. Распечатка лежала на коленях Катцена.

РАЗДЕЛ 17:

Действия Регионального Оп-центра в зоне боевых действий Подраздел 1:

А. В случае если РОЦ проводит наблюдение или иную пассивную операцию по просьбе страны, которая подверглась нападению со стороны противника, или по просьбе правительства, подвергшегося нападению со стороны сепаратистов, другими Словами, если сотрудничество с атакованной стороной является обоснованным с точки зрения законов Соединенных Штатов (смотри Раздел 9), личный состав РОЦа имеет право на тесное военное сотрудничество с местными воинскими подразделениями (смотри Раздел 9С о законности операций «Национального центра по управлению кризисными ситуациями»).

В. Любая деятельность РОЦа и его личного состава немедленно прекращается в случае поступления соответствующего распоряжения со стороны представителя законного правительства государства, на территории которого находится Региональный Оп-центр.

С. В случае если РОЦ находится в зоне боевых действий по приглашению нападающей стороны, причем Соединенные Штаты придерживаются в данном конфликте нейтралитета, личный состав РОЦа действует в соответствии с законодательством США (смотри Раздел 9А) и предоставляет только те услуги и помощь, которые не могут быть расценены как участие Соединенных Штатов в незаконной агрессии (смотри Раздел 9В), или предоставляет разведданные, целью которых является спасение американских граждан или собственности.

Подраздел 2:

А. В случае если РОЦ попадает в зону вооруженного конфликта, личный состав обязан немедленно вывести его в безопасное место.

1. ЕСЛИ эвакуировать РОЦ невозможно, он должен быть демонтирован, согласно инструкции.

2. РОЦ может остаться в зоне боевых действий только с разрешения законного правительства страны пребывания. Деятельность РОЦа должна отвечать законам Соединенных Штатов (смотри Раздел 9А, Подраздел 4) и законам страны пребывания.

В случае если указанные законы противоречат друг другу, гражданский персонал Оп-центра подчиняется местным законам. Военные действуют по уставу и законам Соединенных Штатов.

3. Если РОЦ находится в зоне боевых действий и официальной целью его присутствия является изучение событий, приведших к возникновению и (или) развитию данного конфликта, активное участие в деятельности центра могут принимать только военнослужащие. Они действуют, согласно уставу подразделения сил быстрого реагирования (Разделы 3 — 5).

Присутствующий на РОЦе гражданский персонал, в том числе представители прессы, не принимают участия в работе Центра.

Б. В случае неожиданного начала боевых действий РОЦ имеет право запросить разрешение на свое присутствие в районе боевых действий у представителей законного правительства, в чьей юрисдикции находится конкретный район.

1. В случае отказа РОЦ может действовать только как гражданское учреждение, единственной целью которого является обеспечение безопасности граждан США.

Персонал Регионального Оп-центра не имеет права действовать как партизанский отряд ни Против, ни в поддержку страны присутствия.

Военный персонал Регионального Оп-центра имеет право применять оружие в целях самообороны. Самообороной считается защита военного и гражданского персонала Оп-центра, который пытается покинуть зону боевых действий без цели повлиять на исход указанных боевых действий.

2. Военный персонал имеет право применять оружие для защиты местных граждан, которые пытаются покинуть район боевых действий, если указанные граждане не ставят своей целью повлиять на исход боевых действий.

Похоже, что их положение попадало под Раздел 17, Подраздел 2, дающий им право вывезти с территории боевых действий Майка Роджерса. Сложнее обстояло с полковником Седеном. Спасение турецкого офицера могло быть расценено как партизанская операция. Но поскольку полковник был ранен, Коффи всегда мог сослаться на хартию Международного Красного Креста.

До предполагаемого местонахождения Майка Роджерса и полковника Седена оставалось не более Пяти минут езды. Рядовые Папшоу и Девонн по-прежнему прятались в аккумуляторном отсеке Оп-центра. Для этого пришлось снять почти все аккумуляторы, в результате из оборудования работали лишь радио, радар и телефон.

Десантники переоделись в черные ночные комбинезоны, на мощных винтовках «М-21» были установлены снайперские прицелы «М-14» с повышенной четкостью изображения; окуляры крепились непосредственно на каски. Помимо системы ночного видения, на винтовках были установлены инфракрасные сенсоры, позволяющие определить цель на расстоянии двух тысяч двухсот метров, при этом противник мог даже укрываться в густой листве. В полевых условиях размещенные в рюкзаке компьютеры передавали на окуляр монохромное изображение карты местности и другую необходимую информацию. Несмотря на то что общее руководство миссией осуществлял Катцен, непосредственным освобождением генерала Роджерса руководил рядовой Папшоу, как и предусматривалось инструкцией Регионального Оп-центра.

— Пять минут до цели, — произнес Катцен. Десантники завозились в своих укрытиях. Коффи помог им сдвинуть в сторону крышки аккумуляторных отсеков.

Убедившись, что с солдатами все в порядке, он подошел к Катцену.

— Хорошо, что они не страдают клаустрофобией, — В противном случае они бы никогда не стали десантниками, — проворчал Катцен.

Коффи следил, как неумолимо приближался на компьютерной карте зловещий холм. Во всяком случае, именно таким он казался юристу, — У меня вопрос, — произнес Коффи.

— Валяйте, адвокат.

— Я долго думал... Какая все-таки разница между дельфином и морской свиньей? Катцен расхохотался.

— Морские свиньи похожи на торпеды, у них тупая морда и зубы лопатой.

Дельфины больше похожи на рыб, У них зубы колышками и морда клювом. По характеру они почти одинаковы.

— Дельфины, однако, более приятны. Наверное, потому, что меньше похожи на хищников, — заметил Коффи.

— Да, именно так, — кивнул Катцен.

— Может быть, военным стоит подумать об этом, разрабатывая новые поколения подводных лодок и танков, — задумчиво сказал Коффи. — Лодка в виде дельфина или танк в виде слона смогут расслабить противника и притупить его бдительность.

Катцен посмотрел на дорогу.

— Выше голову, Мэри Роуз! Сейчас мы начнем подниматься в гору.

— Вижу, — сдавленно ответила она.

Коффи почувствовал, как по спине заструились ледяные струйки пота. Это совсем не походило на волнение, которое он испытывал во время судебных процессов. Это был страх. Адвокат двумя руками вцепился в спинку свободного кресла Майка Роджерса.

— Черт! — выругалась Мэри Роуз и резко затормозила.

— Что там?! — воскликнул Катцен.

Посередине дороги лежала дохлая овца. Мэри Роуз показалось, что труп уже начал раздуваться, белая шерсть свалялась и почернела. Чтобы не попасть в глубокие рвы по обеим сторонам узкой дороги, водителю пришлось бы ее переехать.

— Это дикая овца, — сказал Катцен. — Они живут в горах на севере.

— Наверное, ее сбила машина, — предположила Мэри Роуз.

— Не думаю, — возразил Катцен. — Следов шин не видно.

— Тогда откуда она взялась? — нервно спросил Коффи. — Может, ее застрелили и подбросили?

— Не знаю, — проворчал Катцен. — Иногда военные стреляют по животным ради развлечения.

— А вдруг это те, кто взорвал плотину? — сказала Мэри Роуз.

— Вряд ли. Они бы ее съели, — покачал головой Катцен. — Скорее всего ее свалил турецкий патруль. Как бы то ни было, нашим стрелкам пора выходить на свежий воздух. Вперед.

— Стой! — крикнул вдруг Коффи.

— Что еще? — недовольно взглянул на него Катцен.

— А вдруг она заминирована? Катцен едва не поперхнулся.

— Черт, я как-то не подумал. Неплохая догадка, Лоуэлл!

— Подобным образом террористы замедляют продвижение вражеской техники, — сказал Коффи.

Катцен посмотрел на рвы справа и слева от дороги.

— Придется съезжать.

— Мины, кстати, могут оказаться именно там, — мрачно заметил Коффи.

Катцен на минуту задумался. Затем вытащил фонарь и открыл пассажирскую дверь.

— Ладно, пора действовать. Я оттащу проклятую овцу в сторону. Если взорвусь, будете знать, что дорога свободна.

— Ни за что, — покачал головой Лоуэлл. — Ты никуда не пойдешь.

— Можно подумать, у нас есть выбор, — сказал Катцен и спрыгнул на грунтовую дорогу. — Я всегда хорошо обращался с животными. Они не посмеют меня предать.

— Ради Бога, осторожнее, — взмолилась Мэри Роуз. Катцен зашагал вперед.

Коффи приоткрыл дверь и высунулся из машины. Несмотря на непривычно холодный ночной воздух, во рту у него пересохло, а по лбу стекали струйки пота. Он видел, как прыгает по дороге луч фонаря Катцена.

В пяти ярдах от фургона Катцен остановился и осветил обочины дороги.

— Проволоки нет, — доложил он, после чего медленно обошел вокруг овцы. — Не похоже, чтобы ее кто-то сюда притащил, — добавил он, направляя луч фонаря на животное.

Из раны диаметром в четыре дюйма сочилась яркая, красная жидкость. Катцен потрогал — кровь.

— Еще не свернулась! Овцу убили час назад. Ранение явно огнестрельное. — Он наклонился и пошарил под телом животного. — Проволоки и пластика нет. Я, во всяком случае, ничего не нахожу. Ладно, попробую оттащить эту тварь в сторону.

У Коффи потемнело в глазах. Он прекрасно понимал, что никакая проволока и не нужна. Достаточно просто положить тело животного на мину.

Адвокат видел, как Катцен опустил фонарь на землю и ухватил животное за задние ноги.

Мэри Роуз вцепилась в руку Коффи.

Катцен сделал шаг назад. Овца сдвинулась на один дюйм. Потом еще на один.

Катцен отпустил ноги, снова обошел животное и склонился над трупом.

— Мин не видно, — сказал он, после чего снова взялся за ноги и сдвинул овцу еще на несколько дюймов. И снова заглянул под труп животного.

Убедившись, что мин действительно нет, эколог быстро стащил овцу с дороги и вернулся в машину. По лицу его текли струйки пота.

— Какого дьявола я возился с этой гадостью? Коффи с тревогой вглядывался в темноту.

— Мне кажется, военные тут ни при чем. Скорее, кто-то решил посмотреть, что у нас внутри фургона. Катцен захлопнул дверь, — Ну и отлично. Пусть думают, что все увидели. Пора наконец заехать на эту гору!

Мэри Роуз тревожно вздохнула и нажала на педаль газа.

— Не знаю, как вы, а я изрядно перетрусила, — призналась она.

Коффи прошел в заднюю часть трейлера, чтобы объяснить солдатам причину задержки. Опустившись на пол, адвокат почувствовал неожиданное головокружение.

Пришлось даже положить голову на колено.

— Эй, Фил! — позвал он. — У тебя все в порядке?

— Во рту пересохло, — откликнулся Катцен. — А что? Коффи почувствовал, как в ушах нарастает оглушительный звон, — Дело в том, что я... у меня тут проблемы... Голова кружится. И в ушах гул. У тебя нет?

Не услышав ответа, Коффи обернулся и увидел, как Катцен тяжело рухнул на пассажирское сиденье. Мэри Роуз навалилась на руль. Ему показалось, что женщина с трудом держит голову.

— Я останавливаюсь, — простонала она. — Что-то не так...

Фургон застыл на месте. Коффи поднялся на ноги. У него тут же закружилась голова. Ухватившись за спинку прикрученного к полу стула, он с трудом попытался выпрямиться. Тошнота подкатила к горлу, и адвокат кулем свалился на пол.

Спустя мгновение перед глазами поплыли темные облака, кто-то подхватил его под руки и потащил в неизвестном направлении.

Глава 18

Понедельник, восемь часов тридцать пять минут вечера

Огизли, Турция

«Смотрят и не видят», — подумал Ибрагим. Молодой курд пристрелил дикую овцу и вытащил ее на дорогу. Когда водитель трейлера затормозил, Ибрагим выбрался из канавы, подкрался к машине и заткнул выхлопную трубу своей рубашкой. Окна были закрыты. Теперь главное — чтобы они захлопнули двери. Тогда углекислый газ подействует минуты через три. Он специально выбрал относительно ровный участок, чтобы фургон просто остановился, когда водитель потеряет сознание.

Все произошло так, как он и задумал. Вытащив рубашку, Ибрагим заскочил в трейлер и быстро открыл окна. Увидев несколько компьютеров, он удивился и обрадовался одновременно. Оборудование, а главное, информация им пригодятся.

Затем Ибрагим проверил состояние трех американцев. Они еще дышали.

Выживут. Ибрагим оттащил потерявшего сознание человека в носовую часть машины, после чего усадил всех на пол, спинами друг к другу. 06резав ножом ремни безопасности, связал между собой руки пленников, затем туго перетянул их ноги, Бросив последний взгляд на салон, Ибрагим уселся за руль. В этот момент он услышал странный звук. Ему показалось, что кого-то рвет. На полу валялся фонарь, и Ибрагим осветил заднюю часть трейлера. Только сейчас он заметил, что в полу были дверцы. Вытащив из кобуры пистолет тридцать восьмого калибра, Ибрагим осторожно взялся за ручку, с трудом подавив желание всадить в каждую дверь по несколько пуль. Положив палец на спусковой крючок, он рванул дверь аккумуляторного отсека.

Внутри оказалась женщина — в сознании, хотя вряд ли что-либо соображала.

Голова ее моталась в рвотной луже. Ибрагим открыл второй отсек. Там находился еще один солдат, Этот был без сознания, Запертые в тесных отсеках возле самого выхлопа, эти двое пострадали больше других.

«Выходит, американский офицер все-таки предупредил своих людей», — подумал Ибрагим. Двое спрятавшихся должны были их убить. В спину. Но Аллах не допустил подобной несправедливости, пусть вечно славится Его имя!

Вытащив солдата, Ибрагим сорвал с него черную рубашку. Потом он разрезал ее на полосы, перебросил пленного через стул и крепко привязал его руки к передним, а ноги к задним ножкам.

Затем он проделал то же самое с женщиной.

Оглядев своих пленников, Ибрагим улыбнулся, сел в водительское кресло и трижды мигнул дальним светом, давая Хасану знать, что все в порядке. Спустя несколько минут фургон благополучно добрался до вершины холма.

Глава 19

Понедельник, два часа ноль одна минута дня

Вашингтон, округ Колумбия

Из расположенных по бокам компьютера динамиков раздался сигнал. Пол Худ увидел внизу монитора код Боба Херберта и нажал комбинацию «Ctrl/Ent».

— Да, Боб.

— Шеф, я знаю, что у вас запарка, — произнес Херберт, — однако на это вы должны взглянуть.

— Что-то с Майком? — тревожно спросил Худ.

— Мне жаль, но новости действительно плохие.

— Давайте.

— Пересылаю.

Худ откинулся в кресле и ждал. До звонка Херберта он сбрасывал нужную Информацию на дискеты, чтобы взять их с собой в самолет. Дискеты были специально предназначены для правительственных полетов. В случае катастрофы они превращались в пепел.

В три часа Худ и помощник заместителя директора Уорнер Викинг вылетали рейсом госдепартамента в Лондон. На аэродром их должен был доставить специально присланный из Белого дома вертолет. Худ наблюдал, как файлы переносятся на дискеты. Вскоре диск перестал гудеть, но Худ по-прежнему вглядывался в пустой экран.

— Еще секунду, — донесся голос Херберта. — Я хочу, чтобы компьютер оживил для вас изображение.

— Жду, — с ноткой нетерпения ответил Худ, Он пытался представить, что может оказаться хуже уже случившегося.

Майк Роджерс захвачен заложником... Неужели существуют более мрачные новости? Жена на него рассердилась. Он только что сообщил ей, что не попадает ни на сольный скрипичный концерт дочери, ни на финальный футбольный матч сына.

Шарон отреагировала обычным способом: каждый раз, когда интересы службы выступали на первое место, она становилась холодной и замкнутой. Наверное, она за него боялась. Представители американского правительства не пользовались особой любовью на Ближнем Востоке. После столкновения Худа с французскими террористами Шарон окончательно потеряла покой.

Еще больше ее волновало, что они так редко видят друг друга. У них почти не было воспоминаний, благодаря которым браки становятся прочными и надежными.

Худ неплохо обеспечивал семью, давал детям возможность общаться с интересными людьми и видеть много нового. Но в глубине души он всегда сознавал, что его работа — повод для постоянной ревности со стороны Шарон.

— Вот, — сказал Херберт, — Смотрите на левую часть экрана.

Худ подался вперед. Изображение дрожало, тем не менее можно было разглядеть стоящий в темноте фургон Регионального Оп-центра.

— Похоже, вариантов у нас не много? — спросил Худ.

— Похоже, — ответил Херберт.

Согласно разработанной инструкции, в случае попадания Регионального Оп-центра в руки противника кто-то должен был немедленно нажать «горячую» кнопку. Комбинация «Ctrl» — «Alt» — «Del» и заглавного "F" на любой клавиатуре РОЦа вызывала замыкание аккумуляторов. Электрический заряд выжигал все важнейшие узлы компьютеров. Региональный Оп-центр в одно мгновение превращался в набитый пластмассой и проволокой фургон. Если по каким-либо причинам «горячая» кнопка не срабатывала, оставшиеся в живых сотрудники были обязаны уничтожить центр любыми доступными средствами. В случае попадания к противнику кодов и систем связи под угрозой оказывались жизни десятков секретных сотрудников.

Все это были теоретические разработки. Никто не предполагал, что РОЦ может действительно оказаться в руках террористов.

Худ видел, как трижды мигнули фары. Затем экран опустел.

— О том, что сейчас происходит, можно только догадываться, — донесся до Худа голос Херберта. — В темноте мы ничего не видим. Вине оценил ситуацию как «Приоритет А-1». Сейчас он пытается наладить обзор района в инфракрасных лучах.

Но на перепрограммирование ближайшего спутника уйдет не менее девяноста минут.

Худ продолжал вглядываться в темную картинку на мониторе. Самый худший из возможных кошмаров становился реальностью. Суперсекретная технология попадала в руки типов, которых Роджерс называл «уличными бойцами». Эти люди воевали без правил и не ведали страха. Они не боялись убивать и быть убитыми. Худ помнил беспорядки в Лос-Анджелесе, случившиеся во время его пребывания на посту мэра.