Из опасений, что мою машину попросту спалят, я взял такси и целый день катался по городу в поисках обещанного Джеком Стро2 фестиваля резиновых нуль и коктейля Молотова.
В глубине души я ждал водометов. Согласитесь, что разъяренная дамочка, попавшая под водомет, выглядит забавно. Если бы Джимми Сэвил3 вернулся, это можно было бы вставить в персональный виш-лист для его передачи. Какой шанс отметелить вегетарианцев! Я надеялся, что и мне под шумок удастся запустить кирпичом в окно гольф-магазина на Риджент-стрит, просто так, за компанию. Но в Лондоне стояла буквально кладбищенская тишина. Все утро мы колесили но городу, но увидели только одного типа в кафтане, который позировал фотографам возле Марбл-Арч. Окна гольф-магазина были закрыты, как и во всех остальных магазинах в городе.
И все же нам повезло увидеть бунтарей. Как вы думаете, где они были? Возле символа империализма McDonald's? Или возле американского посольства? Ничего подобного. Они стояли возле Новозеландского дома. Мы насчитали семнадцать телевизионных групп, более ста репортеров и фотографов, семьдесят пять полицейских и… четырнадцать протестующих.
Разочаровавшись, я решил пообедать в ресторане Ричарда Каринга The Ivy на Уэст-стрит, но тут передали, что начались беспорядки на Риджент-стрит. Я помчался туда, чтобы увидеть, как громят, наконец, гольф-магазин. И что я увидел? Две тысячи полицейских в форме морских диверсантов окружили двух гражданочек, усевшихся протестовать прямо посреди мостовой.
Невероятно. Полиция арендовала «воронки» со всей Европы, в небе над Лондоном вертолеты глотали тонны топлива… Ради чего? Ради двух дам, разгневанных на мужчин, или на студенческие кредиты на обучение, или на то, что творится в Восточном Тиморе, или… Что там еще тревожит университетских женщин сегодня?
И что мы имеем? Приготовились чуть ли не к резне в большом городе, а в ответ поимели пару лесбиянок, забросавших полицейских клочками бумаги, как сообщили в новостях.
Британцы безнадежны и все время наступают на одни и те же грабли.
Вот в 1381 году случилось крестьянское восстание. Толпа в поисках равноправия приперлась в Лондон, жгла богатые дома и обезглавливала всех, кто был одет в бархат, открыла тюрьмы, выпила все вино во дворце у Джона Гантского и пустила по ветру все налоговые документы. Вот это был реальный беспредел. Армия разбежалась, королю Ричарду II было всего четырнадцать лет, а его гвардия так испугалась, что вся попрятались по углам. Затем пришел мэр Лондона и решил проблему, проткнув главарю бунтовщиков Уоту Тайлеру горло кинжалом.
А теперь вы подумали, что такой поступок наверняка только воспламенил ситуацию. (Если бы наш нынешний мэр Кен Ливингстон взял и воткнул кинжал в горло одной лесбиянке, другая испепелила бы его взглядом.) Вовсе нет. Через десять дней бунтовщики предстали перед королем, который сказал им: «Вы, отребье земли моей, требующие равенства с лордами, недостойны жить».
И все разошлись по домам. Что потушило огонь их социальной ярости? Что заглушило ненависть, сжиравшую их внутренности? Не знаю, сак обстоит дело с метеорологической хроникой XIV века, но готов поклясться – в этот день шел дождь.
Наши мудрецы тщетно ломают головы, почему в Британии никогда не было нормальной революции. Некоторые считают, что монархия слишком сильна. Другие говорят, что нет смысла в революциях, если у вас есть сильный средний класс.
Ерунда. Дело в дождях. В прошлом году на майские беспорядки было сухо и довольно тепло, и они весьма преуспели. В этом все наоборот, потому что шел дождь. А наши люди привыкли в приглашениях на вечеринку уточнять: «Если будет дождь, собираемся под крышей сельсовета». Трудно менять социальное устройство из здания, построенного для собраний приходского совета и дискотек.
В подтверждение моей теории есть пара фактов. 11 апреля 1981 года было тепло и сухо – я помню, это мой день рождения. В тот день мы лицезрели чудовищные беспорядки в лондонском Брикстоне. В ливерпульском Токстете 3 июля того же года, судя по телевизионной картинке, тоже не было дождя.
Ну хорошо, скажете вы, а как же русская революция – погода у них такая же поганая, как и у нас. Ничего подобного – если вы посмотрите в учебник, то выяснится, что революция у них началась ранней весной и закончилась как раз в октябре, когда пошли дожди. А французы взяли Бастилию когда? Правильно – 14 июля. Отличная погодка была.
Потому и евреи с арабами воюют свою маленькую войну уже пятьдесят лет без перерыва, потому что у них нет этого проклятого дождя. Если бы после Второй мировой страны-победительницы поместили Израиль в Манчестере, то никакой войны вообще бы не было.
Миллионера от нищего отделяет один шаг
Однажды вечером я сидел дома и играл в настольный вариант игры «Кто хочет стать миллионером» с Гансом и Евой Раусинг.
Поначалу меня удивляло, что они вовсе не торопятся давать правильные ответы на вопросы. Потом меня осенило. Для владельцев TetraPak стать миллионером означает понизить социальный статус.
Мне стало смешно. Хорошо, исключим миллиардеров из списка. И кто хочет стать обладателем миллиона фунтов стерлингов? Суммы достаточной, чтобы растерять всех друзей, и на которую все равно ничего не купишь?
Ведущий передачи «Кто хочет стать миллионером?» Крис Тарант, в рубашке навыпуск и в дурацких ботинках, гонит, что если станет миллионером, то купит остров и увезет с собой актрису Мег Райан. Нынче на лимон не купишь квартиры в Манчестере, не говоря о том, что Мег Райан на этот мизер вряд ли клюнет.
Статистика говорит о том, что каждый день в этой стране появляется полсотни новых миллионеров. Когда American Express специально для плутократов выпустила «черную карту» с неограниченным кредитом, тираж в 10 000 экземпляров разошелся за пару дней.
Судя по отчетам налоговой службы, порядка трех тысяч человек в прошлом году получили более одного миллиона фунтов, что означает, что нынче порядка ста тысяч жителей Британии имеют более миллиона фунтов в ликвидной форме.
А если взять тех, у кого средства вложены в недвижимость, ценные бумаги, акции компаний, получится удивительная цифра – миллионеров в Англии больше, чем полмиллиона.
Тогда, спросите вы, почему небо над Лондоном не забито частными вертолетами и джетами? Почему еще не каждый женат на Мег Райан? Почему Pizza Express не делает начинку из уха панды и хвоста тигра? Да потому что, чтобы вести миллионерскую жизнь, надо иметь гораздо больше одного миллиона. Насколько больше, другой вопрос.
Когда в 1961 году Вив Николсон выиграла на бильярде 152 тысячи фунтов и незамедлительно принялась их транжирить налево-направо (по нынешним меркам это примерно три миллиона), ей понадобилось пятнадцать лет, чтобы спустить все до последнего пенни.
Чтобы жить миллионерской жизнью, иметь личного стилиста, который укладывает ваши волосы, спортивную машину, чтобы волосы снова растрепались, вам понадобится пять миллионов фунтов. И не факт, что на эту сумму вы сможете себе позволить еще остроносые ботинки и штаны Prada.
К тому же мистер Блэр радостно залезет вам в карман и отберет сорок процентов, так что у вас останется три, а потом и вовсе два с половиной миллиона после вычетов на содержание школьной системы.
Потом вы покупаете большой дом в деревне, и ваши ликвидные активы остаются в размере миллиона фунтов, что звучит все еще привлекательно.
Но минуточку, вы теперь член клуба супербогатых, и вам не пристало отдыхать в городских парках. Значит, надо ежегодно отбывать первым классом на Карибы, прихватив с собой няню ваших детей. И так двадцать, допустим, лет. По полсотни тысяч фунтов за каждый вояж. В один прекрасный день вы получите по почте извещение от вашего банка: «Извините, но денег на счету больше нет».
Все, что останется от ваших пяти миллионов, – это дом с террасами и избалованные дети.
Чтобы вольготно существовать, курсируя между Венецией и Сент-Киттсом, надо иметь миллионов десять. В фунтах. При этом лучше, когда ваш баланс больше, чем номер банковского счета. Тогда до конца своих дней вы можете шастать по благотворительным аукционам, демонстрируя неслыханную щедрость, покупая поразительные лоты, например трусики знаменитого жокея Фрэнки Деттори с автографом.
Каждый день все кому не лень будут тянуть у вас деньги – кому для поддержки издательского проекта в Азербайджане, кому на операцию шестилетней племянницы, впрочем, вполне здоровенькой.
Другие очень богатые люди будут приглашать вас отдохнуть на свою тосканскую виллу. Но там вам придется сидеть за одним столом с торговцем оружием, который продает его Ирану, или скучающей дамочкой с чудовищным аргентинским акцентом. А еще какие-нибудь идиоты не преминут столкнуть вас в бассейн.
Вас все задергают, жена уйдет от вас к садовнику, и вы будете торчать в полном одиночестве в Savoy, зная, что бывшие друзья сейчас пьют болгарскую водку в пиццерии в районе Чизуика, ржут до колик и потом делят счет на всех.
Так что у меня есть идея другого телешоу – «Кто не хочет быть миллионером?» Участвуют только супербогачи, их задача – потратить как можно больше в наикратчайшие сроки.
Только вот беда – никто не откликнется на «звонок другу», потому что все сидят по домам. С женой Мег. И любуются трусиками с автографом Фрэнки Деттори.
Что нужно, чтобы нормально поесть?
Весной журнал Country Life печатает гигантское количество объявлений о продаже сельских поместий с шестью спальнями, и все это по цене почтовой марки.
Допустим, вам нравится звук шин по гравию, поросшие мхом камни и прекрасный вид во все стороны. Прежде чем вы потянетесь любоваться фотографиями, подумайте еще раз: там ничего нет. Только лисы, поля и залежи песчаника – до горизонта.
Это прекрасно. Пока вам не понадобится ресторан.
Поля не ходят никуда на ужин. Песчаник не закажет бокал сотерна, чтобы запить пудинг. Лисы не пьют капучино.
Во вторник мы с женой отмечали восемь лет семейного блаженства. Я решил ее вывести на ужин в какой-нибудь крутой, модный, но недорогой ресторан.
La Manoir aux Quat'Saisons не так далеко, но с таким же успехом он мог бы быть на Луне, потому что туда мы не вернемся. Почему? Потому что в прошлый раз там была конференция конструкторов ксероксов, и они испортили весь ужин тем, что постоянно просили меня сфотографироваться возле их автомобилей.
Неважно. Был еще в Оксфорде отличный ресторан «Лимонное дерево», но недавно он сменил хозяев, и теперь, чтобы покурить, вам надо перебираться на специальный подиум. Было похоже на школьную скамью для проштрафившихся. Я не пошел.
The Petit Blanc был вычеркнут из списка, потому что там можно курить только по субботам и воскресеньям. Скажите хозяину Рэю Уайту, что курящие курят, потому что не могут этого не делать. Это вам не рыбалка. Скажите рыбакам, что они не могут поехать на канал до субботы, – и ничего, не помрут. Но курильщики в такой ситуации начнут жрать скатерти. А если вы станете возражать, то испытаете на себе действие, которое я называю «прескоттом».
После часа висения на телефоне я решил, что пора сдаваться и идти в паб. А это само по себе немногим более приятное занятие, чем есть сам паб по кирпичику. Единственное, что я могу сказать по поводу тамошней пищи, – у нее такой вкус, как будто я лично ее готовил. А ведь я один из немногих, кто умеет готовить цветную капусту так, что она становится похожа по вкусу на лед из холодильника. Наконец мы нашли довольно симпатичный рыбный ресторан, который был лоялен к курильщикам, – Dexters в Деддигтоне. Местное заведение для местных. Никто в тот день ничего не праздновал, мы были единственными посетителями. А потому они то ли его закрывали, то ли запрещали курить, в общем, это был конец. Хоть грызи тот песчаник.
Я не шучу. Мы живем в Котсуолде, сюда все рвутся, здесь дом с шестью спальнями стоит как целый альбом редких марок, и здесь был единственный достойный ресторан, да и тот собрался закрываться.
И пусть лондонцы меня засмеют, но скажу, что три самых гадких ужина в моей жизни имели место быть в очень популярных ресторанах в Ноттинг-Хилле. На прошлой неделе.
В одном официант, похожий на погорельца, сказал, что повар что-то напутал с блюдами. И впрямь мы так и не увидели заказанного вина, моя крабовая закуска была покрыта чем-то похожим на обойный клей, а горячее не принесли и через два часа.
И я такой не один. Многие жалуются, что заказанное блюдо часто выглядит как крысиный помет, к тому же поданный не к четырнадцатому столу в семь, а к девятому в десять.
Но у нас в провинции нет и таких ресторанов, а в Лондоне их слишком много. Вот Уэст-Энд-стрит в Хэмпстеде. Раньше здесь были сплошные бутики, а теперь кроме парикмахерской и бижутерии (и то и другое по бешеным ценам) здесь могут предложить тарелку спагетти, причем даже не второй, а тридцать второй свежести.
Год назад наши рестораторы от отчаяния выписали из Парижа официантов. Десять тысяч избалованных неумелых Франсуа приехали в Лондон. И наступило завтра.
Теперь чем больше ресторанов открывается, тем хуже они становятся. Странно, что наш крутой шеф-повар Марко Пьер Уайт еще не стоит на светофоре, предлагая работу первому встречному шоферюге. Поражаюсь, что они не приглашают официантами албанцев, которые на перекрестках норовят вымыть вам лобовое стекло.
Можно нанять лучшего шеф-повара, но, чтобы еда дошла до клиента, лучше все-таки держать под рукой людей, которые имеют чувство пространства и направления, а также и базовый английский.
Я ужасно расстроился, когда моя шестилетняя дочь сказала, что хочет стать официанткой. Похоже, она может приступить к работе уже сейчас. Но в нашей деревне нет новых ресторанов. А приличный стейк получается только на костре – погребальном.
Главное достижение цивилизации – газонокосилки
Я думал, что все знаю про массаж, так как смотрел в Бангкоке фильм «Эммануэль». Но он оказался совсем не таким.
Первое разочарование, которое вас настигает, – массажистка всего одна. Второе – ее зовут… Билл.
Потом все летит к черту. После того как он вам прикажет раздеться и лечь вниз лицом на кровать, он скажет, что вы напряжены. Вы хотите ответить ему что-нибудь вроде того, что вы и не ожидали здесь встретить кого-нибудь, кто изучал чувствительные точки человеческого тела, работая убийцей из спецназа. Но в ответ только произносите: «А-а-ах».
Правильный массаж напоминает вам, каково кувыркаться с горки, будучи запертым в холодильник. Выдирание ногтей и насильственная кормежка отработанным машинным маслом расслабляют куда лучше.
Лучший способ избавиться от стресса после трудового дня – это косить газон. Солнце светит в спину, вы пытаетесь держать косилку прямо, не переехать клумбу. Вы чувствуете, что зубы у вас разжимаются, а мышцы превращаются в желе.
Когда вы закончили и смогли распрямиться, вы любуетесь геометрически идеальной зеленой картой, этим абсолютным квадратом в мире округлостей и общей дикости. Вы бросили вызов природе, не имея в руках ничего, кроме газонокосилки Honda Lawnmaster, и привнесли порядок и цивилизацию в неуправляемые силы природы. Отлично! Вы теперь властелин газонов.
Вы орете на детей, когда они пытаются на велосипедах вторгнуться в вашу концепцию идеала. Вас трясет, когда вы находите в траве окурок. Вы часами высматриваете выбившуюся травинку и обсуждаете способы стрижки углов на газонокосилке с друзьями в иабе.
Я нынче вот такой властелин газонов и, как только вижу, что какой-то гадкий чертополох осмелился явить свою уродливую рожу на моем газоне, я немедленно его убиваю. В саду у меня вместо пруда стоит боевой истребитель – в нем, по крайней мере, не утонут дети. Однако, когда его тащили, колеса нанесли моему газону ущерб. Три борозды протянулись от сломанных электрических ворот до мертвого забора из тисового куста.
В этом-то моя проблема. Я хочу быть садовником, у меня есть сарай и несколько секаторов, я хотел бы, чтобы мой труд описал когда-нибудь журнал Homes amp; Gardens., но все, что я могу, – это косить траву. Все остальное заканчивается катастрофой.
Два года назад поле соседа, который живет через дорогу, было засажено саженцами. И я купил точно такие же, чтобы посадить у себя неподалеку от загона. Так его деревья вымахали под пять метров. А мои пожрали кролики.
Я засыпал канавы в газоне десятью тоннами лучшей, дорогущей земли и, чтобы скорее залечить ущерб, смешал ее с травой и органическим дорогущим компостом и полил водой. И что в результате? Появились три широкие грибные дорожки.
Я надеялся, что мои тисовые кусты будут расти со скоростью тридцать сантиметров в год. Не тут-то было. Первые два года они просто стояли как вкопанные, а потом решили помереть.
Поэтому я живо заинтересовался яростной дискуссией, которая развернулась во время цветочной ярмарки в Челси.
Там были люди, которые утверждали, что сады должны быть традиционными – то есть вся эта палитра цветов и форм должна быть приглушена, чтобы сад имел цивилизованный вид. Эти люди – садовники. Были тут и модернисты, которые считали, что нужно выкинуть все деревья и кусты и вместо них оставить бетонные стены и насыпать гравия. Одного из таких деятелей зовут Даррен, и вы видите его каждую неделю в передаче Ground Force.
Философия Даррена соблазнительна. Во-первых, вы быстро приводите сад в надлежащий вид, то есть буквально за два часа. А во-вторых, его достаточно раз в год пропылесосить. И весь уход. Но эти современные сады больше смахивают на комнаты без крыши, и вы будете вечно терять вещи в зазорах между половицами. Я знаю одного джентльмена, который потерял таким образом целую жену.
Концепция садовников выглядит менее привлекательно. Какой интерес сажать дуб, который превратится из саженца в дерево ровно тогда, когда вы будете праздновать рождение прапраправнука? А то и просто загнется.
Неужели вам хочется после ухода на пенсию остаток жизни провести, ползая на карачках между грядками? У вас заболит спина, и вы будете каждую неделю проводить в пугающих и довольно унизительных отношениях с массажистом Биллом.
Я только что купил полгектара и не буду там делать ничего. Абсолютно. А на следующий год назову это все Лейбористской Пустошью и выставлю в Челси. И получу наконец золотую медаль.
Приглашение, от которого хочется отказаться
Что была бы за жизнь, если бы не придумали вечеринок?!
Тогда палатки использовались бы только скаутами для ночевок, нe было бы проблем с битой посудой и никаких застольных выступлений.
Не было бы смокингов, забитых парковок, столкновений с бывшими любовницами, мартини с пеплом от сигарет в четыре утра, потому что остальное бухло закончилось.
Мы даже не запрограммированы на получение удовольствий от вечеринок. Когда вы были крохой и любили своего мишутку и свою мамочку, остальные дети были для вас врагами. Вас заставляли идти на праздник и сидеть там до тех пор, пока кто-то вдруг не обращал на вас внимание, обидно воскликнув: «Ой, кто это у нас тут описался?»
У вас всегда были несчастные случаи на вечеринках. Вы уже давно перестали писаться, но на рассвете вас застукала мать невесты, когда вы валялись вдребезги пьяный, уткнувшись мордой в клумбу. Когда вы женились, то стали нарываться на очень большие неприятности, потому что танцуете не с той, не так и слишком долго.
Я все это говорю, потому что три недели назад я подхватил идеальную болячку. Боли не было. Зато было непреодолимое желание валяться в постели, есть всякие вкусности и пересматривать по ящику «Битву за освобождение Бельгии».
Днем жена, которая послушно носила мне подносы с грибным сухом и яичницей, уперла руки в боки с видом, с которым жены подогревают, что мужья не настолько больны, как прикидываются, и сказала, что у меня ровно три недели на организацию ее сорокалетия.
Первая засада случилась с приглашениями. Я их сам получаю каждый день, и черт меня побери, если я знаю, от кого они. Приглашения пестрят бессмысленными буквами, а просьба ответить почему-то выражена французской аббревиатурой RSVP.
Ответ прост. Пишите прописными буквами и по-английски. Но нет. Нынче приглашения пишут на компакт-дисках, металлических чушках, на заднице курьера…
Когда я попросил печатника сделать мне пригласительный в виде открытки, он переспросил: «Открытки? Как оригинально». Он же прикинул цену: «150 пригласительных будут стоить в типографии шесть миллионов фунтов стерлингов. Если вы пойдете вниз по улице в Prontaprint, то они делают это за 12 пенсов». Отлично.
Дальше надо определиться с дресс-кодом. Сейчас все стараются придумать какую-нибудь фразу позаковыристее – типа «Одетый до дрожи» или «Городские готы», но так как мои друзья этого явно не поймут, я написал просто «Без вельвета». Оставалось две недели, когда я позвонил организатору вечеринок и сказал, что нам нужны занавески, чтобы ветер не растрепал гостям прически.
На что он ответил, что неплохо было бы еще и пол уложить и подвести электричество. То и другое стоило по 170 фунтов, так что я взял оптом.
Когда пришел предварительный счет за все услуги, мне стало плохо по-настоящему. Жена кудахтала вокруг меня. «Хочешь крабовых палочек? А куриный бульон? Или фильм "Где не садятся орлы"?» Нет, я хотел, чтобы все, кого мы пригласили, просто умерли.
Не вышло. За неделю только шестеро имели наглость сказать нет, и то через день двое передумали.
Впрочем, мы не получили ответ ни от одного человека, хоть раз показанного по телевизору. Стоит вам только на миг появиться в этом ящике – и вы навсегда теряете способность отвечать на приглашения.
Когда кейтеринг-компания спрашивала, на сколько человек готовить, я отвечал, что им лучше нанять самого Иисуса – гостей может быть пять человек, а может пять тысяч.
А потом все начинают звонить и спрашивать, что им надеть, кроме вельветовых штанов. И где они будут спать. Есть на этот счет одна хитрость. Если вы ищете отель в Чиппинг-Нортоие, позвоните за советом приятелю из Глазго. Нортонцы живут дома, а не в отеле, откуда им знать, где у них что находится.
Мне наплевать, что вы наденете. Да, ваш бывший муж тоже придет. Нет, я не буду вытягивать вас на буксире, если вы заглохнете. Возможно, вы проведете ужасно время, но я его проведу так же, а еще хуже будет старушке-соседке, что живет напротив. Когда рок-группа стала выкатывать свои тысячеваттные усилки из трейлера, она натянуто улыбнулась и спросила, не вечеринка ли у меня. Не совсем, ответил я, это скорее еще один шанс для знакомых моей жены прийти и не поладить друг с другом.
Ошибки большие и малые
Много лет назад, когда я работал репортером в районной газете, мне поручили написать о судебном процессе по делу шахтера, которого под землей переехала вагонетка. Я несколько часов слушал, как адвокаты углепрома рассуждали, что шахтер мог бы спрятаться в нишу и тогда бы он остался жив. Наивный, я это все застенографировал. Когда я начал писать заметку, то не смог разобрать свои каракули, и в газете напечатали, что «покойный должен был спрятаться в нише».
Штраф мы тогда заплатили огромный. Ущерб возместили. Извинения опубликовали. Адвокат орал на меня. Редактор орал на меня. Семья покойного орала на меня. Хозяин газеты орал на меня. Я получил предупреждение о несоответствии должности. И вот двадцать лет спустя я веду колонку в Sunday Times.
Время от времени в Сити происходит то же самое. Какой-нибудь трейдер, у которого закружилась голова от полосок на собственной рубашке, нажимает не на ту кнопку, и рынок падает на десять пунктов. Трейдера чуть ли не казнят, а потом он получает свой бонус с шестью нулями и покупает дом с шестью спальнями в Оксфордшире. Поэтому мне безумно жалко того диспетчера в Хитроу, который на прошлой неделе пытался посадить Boeing на крышу британской же авиакомпании. Его уволили и сослали на Оркнейские острова махать жезлом кукурузникам.
Мы все делаем ошибки, но цена этих ошибок сильно зависит от условий, в которых мы их совершаем. Когда кассирша в супермаркете промахивается и считает пучок брокколи на пятнадцать пенсов дороже, никого это особенно не волнует. Но как насчет того парня, который боевой патрон спутал с холостым и зарядил его в винтовку SA-80, а потом в новостях сообщили, что погиб семнадцатилетний морской пехотинец?
Теперь отец убитого парня подает в суд на армию, на его месте я сделал бы то же самое. Но дело лишь в том, что тот, кто перепутал патроны, сделал ту же ошибку, что и тот, кто посчитал неверную цену на пучок брокколи.
Вспомните о том парне, который закрывал створки грузовых ворот на пароме Herald Of Free Enterprise, шедшем из Дувра в Кале 6 марта 1987 года. Он хорошо делал свою занудную, шумную, малооплачиваемую и неприятную работу, пока однажды не забыл эти створки закрыть.
Если бы он был охранником и забыл закрыть ворота завода на ночь, то кто-то мог что-нибудь украсть. Это повлияло бы на расходы компании на страховку и уменьшило ее прибыль. Но он не стоял на воротах завода. В результате его мимолетной забывчивости вода хлынула в передний отсек, и через полторы минуты паром затонул, унеся 193 жизни.
Этот человек не был пьян. Он не собирался проверить, что произойдет, если он не закроет грузовой отсек. Он просто заснул.
Можно нанять спецов по медицине и безопасности, чтобы они придумали самую защищенную от дураков систему на свете. Наверняка такая система уже работает в Хитроу. Но все системы так или иначе завязаны на людях. Как только кто-то отвел глаза от экрана, два самолета с пятью сотнями пассажиров еле успевают разойтись. Если успевают.
Вы можете сказать, что те, от кого зависит чужая жизнь, должны получать соответствующую зарплату. Но я не уверен, что размер банковского счета влияет на способность концентрироваться. Например, Его Высочество Тони с зарплатой в 163 000 фунтов в год делает ошибку за ошибкой.
Рано или поздно придется признать, что культивирование чувства вины не работает, что врачи вне зависимости от квалификации будут продолжать втыкать иглу в глаз пациенту вместо задницы, что «ленд-роверы» будут въезжать на рельсы и вызывать крушения поездов. Мы должны прекратить наказывать людей за то, что они делают самое человечное па свете – ошибки. Для начала надо запретить рекламу адвокатов тина «Получил увечье на работе?» на общественном транспорте.
11ока из ошибок одних другие извлекают прибыль, эти ошибки будут иметь место. Как и желание высечь и обвинить, превратить несчастного человека только за то, что он оказался не на той работе не в тот день, в боксерскую грушу для всех.
Америка побраталась с фатерляндом
Европа предлагает путешественнику огромный выбор. Вы можете отправиться ловить лосося в Исландии или рвануть иод парусом в Грецию. Вы можете окунуться в грязи Французской Ривьеры или улететь в Амстердам. Вы можете плясать до упаду на Ибице или спустить все деньги в лондонских магазинах. И мы еще не рассматривали Италию. Так почему большая часть американцев, которые едут в Европу, начинает с Германии? Ведь Германия подходит для проведения отпуска не больше, чем телеповар Делия Смит для стояния у плиты.
Возможно, они слышали что-то про эту страну. Или брат служил в Висбадене, или отец провел ночь в небе над Гамбургом в сорок первом. Америка вступила в войну гораздо позже, но, судя по фильму «Перл-Харбор», она воевала всегда. Или в туристических справочниках Германия выглядит очень привлекательной для американцев?
У этих народов есть много общего. И те и другие едят гораздо больше чем следует. И те и другие обожают большие машины и очень плохо на них ездят. И у тех и у других абсолютно ужасное телевидение, где ведущие в кричащих костюмах выкрикивают участникам передачи дурацкие инструкции. Американец в штутгартском отеле переключает один за другим 215 абсолютно однотипных каналов и чувствует себя как дома. Затем после полуночи он добирается до 216-го и узнает совершенно новый спосо использовани собаки…
Обе страны потребляют из Британии одно и то же – Бенни Хилла, мистера Бина и куртки Burberry's. Их объединяет вкус – и те и другие могут соединить апельсиновую ванную с пурпурным или коричневым ковровым покрытием. И только эти страны искренне считают себя демократическими, имея в багаже столько запретов, табу и предписаний, что ими можно задушить все население Китая. Причем дважды. В Германии вы не обязаны тормозить при виде маленьких собачек, зато обязаны иметь лицензию, чтобы играть в гольф. В Америке сочувственно кивают.
Похоже, Германия и Америка – близнецы-братья, и теперь уже мы можем кивать сочувственно, помня, что четверть американцев – выходцы из Германии. Кстати, после обретения независимости США в Сенате ставился вопрос о том, каким быть официальному языку нового государства: английским или немецким.
Огромное количество американцев проводит отпуск в фатерлянде. На прошлой неделе я познакомился с пожилой парой из Мичигана, У ил буром и Миртл. Они упаковали свои летние вещички в кучу чемоданов, сделанных словно из старого коврика, дочка Донна отвезла их в детройтский аэропорт, чтобы они отправились в Кельн. Миртл запаслась сухим молоком, потому что прослышала про ящур в Европе и хотела подстраховаться. Уилбур всерьез боялся подцепить КГБ от говядины, зараженной BDSM, и в самолете потребовал, чтобы ему принесли цыпленка. И оба сомневались, есть ли цыплята в Европе.
Я все это знаю, потому что знаком с парнем, у которого они арендовали машину. Он им понравился не только потому, что говорил по-английски, но и потому, что твердо стоял на ногах вопреки всему, что они слыхали о европейцах. Миртл поинтересовалась, будет ли лучше поехать на антикварную ярмарку в Мюнхен или сперва поехать в немецкую Венецию – Франкфурт. Приятель ответил, что хоть во Франкфурте и есть речка, но это далеко не Венеция. Ничего не решив, старики ретировались, но через два часа уже позвонили ему. Запутавшись в знаках, они оказались в Голландии в маленьком кафе, где заказали цыпленка. Пока они его ели, кто-то разбил в машине стекло и вытащил весь багаж, паспорта, права и бумажник Уилбура. Возможно, это был наркоман во время ломки. Возможно, голландец решил, что это немцы, и отомстил за конфискованный в сорок втором отцовский велосипед. А может, ему не понравился номер, потому что в этом году все кельнские номера начинаются с букв KUT, означающих по-голландски самое грубое из нецензурных слов.
