Они не развели ни одного костра, а вокруг лагеря были выставлены часовые. Вся связь осуществлялась по направленным кодированным радиоканалам. Подслушать эти переговоры было очень сложно. Рагнар все еще не привык к тому, что два маленьких шарика – один в ухе, другой на горле – позволяют ему говорить с другими Кровавыми Когтями на огромном расстоянии, при этом не повышая голоса. Но эта возможность была очень полезной. Часовой мог быстро и почти бесшумно предупредить всех, если что-нибудь заметит. Те, кто надеялся подкрасться тайно и застигнуть их врасплох, быстро оказались бы в дураках.
Рагнар бросил взгляд на Свена. Приступ ворчливости прошел, и молодой воин вновь стал самим собой. Нахмурившись, он высасывал съедобную пасту из тюбика.
– Интересно, они сразу разложили это собачье дерьмо по тюбикам или сначала добавили в него кошачьей блевотины? – сказал он, с кривой ухмылкой высосав тюбик подчистую. Рагнар понимал, что имел в виду Свен. Походные пайки были очень питательными и содержали все, что необходимо воину, но по вкусу они совершенно не походили на настоящую еду.
– Если не хочешь свою, давай ее сюда, – сказал Нильс.
Рагнар не мог понять, как такой сухопарый и тощий парень может столько есть. Свен явно разделял это недоумение.
– Ты еще хочешь этого? – переспросил он.
– В нем нет ничего плохого, мне нравится.
На лице Свена промелькнуло удивление. Но, несмотря на только что выраженное недовольство едой, он не сделал попытки передать свой тюбик.
– А существует ли что-нибудь, чего ты не станешь есть?
– Не знаю. Я такого пока не нашел. Очевидно, с моим новым улучшенным желудком для меня осталось очень мало несъедобного.
Это было правдой. Им сообщили, что помимо вживления генного семени в их желудки были доэавлены всевозможные «ферменты» и «железы». Теперь новобранцы могли при необходимости есть даже дерево, а большинство ядов не оказывало на них никакого воздействия. Но Рагнар пока не испытывал необходимости попробовать чего-нибудь из перечисленного.
– Я видел, как он ел пучок веток, – сообщил Стрибьорн.
– На одной из них был чудесный жирный слизняк, – спокойно добавил Нильс. Рагнар не был уверен в том, действительно это было так или Нильс просто решил вызвать у собеседников отвращение и тем самым прервать разговор.
– В любом случае не понимаю, почему Свен всегда цепляется к тому, что я ем,– добавил Нильс после паузы. – Я тоже никогда не видел парня, который уминает такое количество еды, как он.
Свен усмехнулся:
– Так то ведь настоящая еда. Оленина, хлеб, сыр и эль. А не эта дерьмовая смесь.
– Я бы сейчас убил за кусок сыра, – пробормотал Ларс.
Рагнар мысленно согласился с ним. От разговора о настоящей еде его рот наполнился слюной. Пищевая паста внезапно показалась еще омерзительнее, чем обычно.
– Поспите немного, – сказал подошедший сержант Хенгист. – Кто знает, может у вас скоро и в самом деле появится возможность кого-нибудь убить.
Рагнар смотрел, как над горами занимается рассвет. Подошел конец его дежурства, а он совершенно не устал. От красоты восхода захватывало дух. Сначала горы были почти невидимыми. Их силуэты походили на зубчатый край занавеса ночи, за которым таилась абсолютная пустота. По мере того как небо светлело, горы выступали из тьмы, но все еще казались плоскими, словно нарисованные на каменном стене. Но постепенно свет усиливался, и они становились более материальными, обретали глубину и детали, пока неожиданно не вспыхнули на внезапно появившемся солнце.
С деревьев под ними поднимался туман, будто белый дым стремился к небу. Облака словно бы рождались прямо из гор в утреннем свете. Или будто какой-то чародей заколдовал лес с помощью сокровенного волшебства, создав дым без пламени. Рагнар понимал, что дело совсем не в этом, что скоро туман испарится, как ночной призрак, в солнечном свете. И тем не менее он наслаждался созерцанием заново рожденного мира и слушал пение птиц, приветствующих солнце.
Издалека послышались голоса – это Свен и Нильс опять начали пререкаться из-за еды. Свен обвинял товарища в краже ночью пищевых тюбиков.
Они шагали вниз по склону к странно изуродованному участку леса. Теперь все хранили молчание и были настороже. Пробираясь вниз по тропинке, новобранцы хорошо видели участок леса, что располагался прямо под ними. Здесь он выглядел темнее, мрачнее и более густым. Деревья казались искривленными и болезненными. Внимательнее изучив их с помощью магнокуляров, сержант Хенгист сообщил:
– Это что-то новое. В рапорте Урлека о таком не сообщалось.
– Деревья выглядят так, словно подцепили чуму, – заметил Рагнар.
– Только ты этого не говори, – вставил Свен. – Нильс обязательно захочет их съесть.
Деревья на самом деле выглядели так, словно заразились тяжелой болезнью. Они были чахлыми и искривленными, как больные люди, а некоторые будто бы уже разлагались и умирали. Стволы облепила странная светящаяся плесень, призрачное мерцание которой было заметно даже в бледном дневном свете, пробивающемся сквозь листву деревьев. Рагнару никогда не приходилось видеть ничего, даже отдаленно напоминающего эту картину.
Он огляделся но сторонам. Лицо Ларса опять было искажено гримасой – он явно испытывал от происходящего неприятные ощущения. Пахло тоже скверно. Собственно, весь лес издавал запах распада и гниения, но в этом запахе имелась некая тревожная нотка, от которой волосы на шее Рагнара встали дыбом. Было очевидно, что сержант Хенгист чувствует то же самое. Он установил связь с Клыком и начал свой рапорт, но вскоре все услышали треск статических разрядов. Что-то явно мешало прохождению сигнала. На мгновение у Рагнара возникло жуткое ощущение, что болезнь деревьев имеет какое-то отношение к этим помехам, но он отбросил эту мысль как нелепую. Как это может быть? Однако знания, помещенные древними машинами в глубину его мозга, напоминали о том, что случались и куда более странные вещи.
«Что же будет делать сержант?» – подумал Рагнар. Хенгист мог отдать приказ уйти вверх, на гору, чтобы подняться над зоной помех. Он мог приказать продолжать путь вперед. На какой-то миг показалось, что Хенгист пребывает в нерешительности, но затем командир знаком велел отряду трогаться в путь. Похоже, они собирались двигаться дальше.
Сейчас они находились недалеко от того места, где в последний раз было отмечено местонахождение исчезнувшего отряда. Это была последняя точка, которую смогла вычислить сложная локаторная система Клыка. И теперь Рагнар понял почему. Тропинка, что вела через больной лес, заканчивалась отвесной скалой. Единственный путь вперед лежал через вход в пещеру, зияющий в горе.
Сержант Хенгист сделал Рагнару знак рукой – это означало приказ выдвинуться вперед и провести разведку. Держа оружие на изготовку, юноша осторожно шагнул вперед, словно пещера была пастью дракона, которая может захлопнуться и поглотить его. По мере приближения к черному зеву странное зловоние становилось все сильнее и беспокойство Рагнара крепло. Каким-то образом он ощущал, что во мгле пещеры таится нечто опасное. Ощущение гнилостности здесь было гораздо сильнее, чем в больном лесу.
Рагнар со всеми предосторожностями приблизился к входу в пещеру и напряженно вгляделся в сумрак, но не увидел там ничего, кроме тропинки, которая вела в темноту, в глубь горы. У него было чувство, будто он смотрит в глотку огромному зверю.
– Видишь что-нибудь? – спросил Хенгист по радио,
– Только туннель, – ответил Рагнар. – Что дальше?
– Мы идем туда, – произнес Хенгист.
Рагнар боялся, что сержант скажет именно это.
15. Во мгле
Рагнар настороженно осматривался по сторонам в царившем здесь сумраке. Фонарь на его плече посылал вперед яркий луч света, который пронзал адскую темноту. В это мгновение луч высвечивал только влажную стену пещеры, но у Рагнара было отчетливое ощущение, что вскоре картина изменится. Стены в свете фонаря переливались перламутровым блеском. Определенно, вокруг что-то было не так. Все обостренные и натренированные чувства Рагнара просто вопили об этом. В тревоге он прислушивался к эфиру, в наушнике слышался только треск статического электричества. Что-то создавало помехи радиосвязи – возможно, это было лишь фоновое излучение окружающих скал. Плохо. На всех учениях, в которых Рагнар принимал участие, подчеркивалось, насколько хорошая связь необходима для эффективности действий подразделения.
– Что это? – спросил Свен. Он шел впереди, а теперь остановился и наклонился, чтобы рассмотреть нечто на сыром песке, покрывавшем пол пещеры. Рагнар напрягся, готовясь мгновенно кинуться в бой, если из темноты возникнет что-то неожиданное. Он осторожно подошел к Свену и занял позицию, откуда мог прикрыть товарища и держать под прицелом открывавшийся дальше узкий темный проход. Затем бросил быстрый взгляд на то, что разглядывал Свен. Отражая свет наплечной лампы, на полу ярко сверкнул керамит. Это был кусок доспехов Космического Десантника, наполовину засыпанный песком. Возможно, фрагмент нагрудной пластины. Рагнар мельком отметил, что на пластине видна часть знака волчьей головы.
Отложив это в памяти, он вновь сосредоточился на входе в туннель, стараясь оставаться настороже и в то же время размышляя над полученной информацией. События развивались не слишком ободряюще. Мало что способно разломить керамитовый доспех. Скорее всего, владельца этих доспехов погубил не оползень горной породы и не животное. Если, конечно, он действительно убит, а не лежит сейчас раненый или плененный где-то в этих кажущихся бесконечными коридорах.
Это привело его к другой тревожной мысли. Рагнар подумал: а известен ли ему владелец этих доспехов? Был ли он из числа Кровавых Когтей постарше, которые поступили в Орден раньше него? Многих из них он видел в Клыке. Рагнар начал безмолвно читать одну из старых литаний, что были в его памяти, мысленно обкатывая каждое слово. Словно старые друзья, они напоминали ему о том, что нужно жить настоящим мгновением, сосредоточиться на окружающем и не позволять воспоминаниям отвлекать от дела. В этом зловещем месте хорошо заученные инструкции оказались очень к месту.
Рагнар попытался прикинуть, как далеко они ушли от главного входа. Казалось, что по этим туннелям пройдены уже многие мили, а намеки на след оставались все такими же слабыми. Вмонтированный в доспехи шагомер сообщал, что они покрыли пять целых и шесть сотых имперского километра, но это не давало никакого представления о том, насколько глубоко под землей они оказались. Коридоры извивались и переплетались, словно безумная змея. Они могли оказаться глубоко в недрах Фенриса – или же в сотне шагов от того места, где начали свой путь.
Рагнар был уверен лишь в одном. Ему не нравился запах этого места. В прохладном, влажном воздухе все так же витал запах тления, к нему примешивался след непонятного запаха, от которого ему хотелось обнажить свои клыки и броситься на первое живое существо, оказавшееся в пределах досягаемости. Это ощущение было неестественным, но зверь внутри него лишь ворочался и обеспокоенно ворчал. Только присутствие рядом братьев по оружию придавало Рагнару уверенности.
– Керамитовые доспехи, – произнес Хенгист своим скрипучим голосом. – Разлом чистый. Похоже, кто-то применил магнитостальный клинок. Очень интересно...
Эмоций в голосе сержанта было не больше, чем когда он описывал характеристики боевых управляемых снарядов в учебных подземельях Клыка.
– А разве у Чужих есть магнитостальное производство? – удивился Рагнар.
– Может быть и нет, – ответил Хенгист.
– Что же это значит?
– Посмотрим. Давайте поспешим. Рагнар, ты, кажется, уже понял, в чем дело. Двигайся впереди.
– Да, сержант.
Рагнар прибавил шагу, погружаясь во всепоглощающую тьму.
– Похоже на что-то вроде склада, – сказал Рагнар, осматривая обширную пещеру. Грубо обтесанные стены серо-зеленого оттенка слегка изгибались над ними, но не смыкались, а уходили в полную темноту. Стены были испещрены потеками рудной ржавчины, словно кровью. Вряд ли эта пещера имела целиком естественное происхождение. Сухой красноватый песок на полу слегка хрустел под ногами. Существа с крыльями летучих мышей бросались во все стороны от света фонарей, подобно рваным клочьям тьмы. Сразу дюжина лучей металась пo сторонам, отбрасывая в сумрак длинные тени. Тишину нарушали только слабое подвывание сервомоторов в доспехах и хлопанье крыльев летающих существ.
Вдоль всех стен стояли глиняные урны. Рагнар подошел к ближайшей из них, раздумывая, стоит ли поднимать крышку. Хенгист опередил его, ударив пo урне тяжелым башмаком. Затхлый запах старого зерна и плесени бросился в нос Рагнару.
– Похоже, ты был прав, – произнес Хенгист. Рагнар не ответил, еще раз оглядевшись по сторонам. Это место производило очень странное впечатление. Сама пещера явно была естественного происхождения, но некоторые ее места, очевидно, ипытали на себе воздействие человека. Рагнар готов был поклясться, что заметил фрагмент сталепластового бруса, почти целиком загнанного в скалу. Он указал на него сержанту.
– Посмотри поближе, – приказал Хенгист.
Рагнар оглядел стену в поисках опор и полез вверх. Чем выше он поднимался, тем сильнее пахло экскрементами. Очевидно, здесь находилось гнездовье существ, похожих на летучих мышей. Вскоре юноша вскарабкался высоко по стене, оставив позади множество ниш, похожих на гнезда. Весь отряд был далеко под ним, и даже луч наплечного фонаря с трудом достигал пола.
Когда Рагнар добрался до потолка пещеры, то уже без удивления обнаружил, что его первоначальное предположение оказалось верным. Это были сталепластовые балки, частично тронутые коррозией. Знания, помещенные в его голову обучающими устройствами Клыка, подсказывали, что эти брусья должны быть неимоверно древними. Требовались тысячелетия, чтобы сталепласт начал ржаветь.
Юноша спустился вниз и доложил Хенгисту о находке.
– Похоже, мы нашли одно из мест поселений Древних, – сказал сержант. – Но, судя по всему, не мы первые.
Рагнар вопросительно посмотрел на командира.
– Человечество на Фенрисе очень древнее. Люди обитали здесь задолго до Русса и Империи. Возможно, первые поселенцы укрывались в этих пещерах от стихий еще во времена Эпохи Краха.
Рагнар кивнул. Это звучало логично. Такие пещеры – прекрасное убежище от холода, бурь, метеоритных дождей. К тому же эта часть Асахейма была достаточно стабильной, здесь редко случались землетрясения. Но тогда непонятно, почему люди покинули такое удобное место. Рагнар спросил об этом Хенгиста. Сержант поморщился и покачал головой:
– Теперь остались только легенды, но в них говорится, что в скалах была какая-то древняя сила, которая вызывала изменения в людях и делала их восприимчивыми к влиянию Хаоса. Некоторые говорят, что эта сила имела естественное происхождение, другие утверждают, что здесь проявлялись последствия использования древнего запретного оружия. Никто сейчас не знает наверняка. Известно лишь, что города в пещерах были заброшены очень давно, и сам Русс запретил здесь селиться.
– Похоже на то, что указа Русса послушались не все.
– Да, – согласился Хенгист. – Всегда находятся люди, которые делают запрещенные вещи просто потому, что они запрещены. Таково человеческое безрассудство.
Рагнар с удивлением обнаружил, что по меньшей мере сочувствует тем, кто населял эти пещеры. В конце концов, они обеспечивали совершенное убежище от диких бурь Асахейма. Он знал, что насущная необходимость зачастую бывает сильнее, чем древнее табу. Однако все эти мысли он благоразумно оставил при себе. Мелькнуло подозрение, что они даже не принадлежали ему, а были плодом какого-то коварного внешнего воздействия на его разум, но Рагнар отбросил эту гипотезу как абсурдную.
– Нам лучше поспешить, если мы хотим найти хоть какой-нибудь след наших исчезнувших брагьев, – сказал Хенгист.
Откуда-то спереди до Рагнара доносился постоянный звук падающих капель: влага конденсировалась на потолке пещеры и затем падала в какой-то подземный водоем. Повернув за угол, он с удивлением увидел впереди и вверху слабое бледно-желтое свечение. Юноша притушил свой наплечный фонарь и сделал идущим позади Кровавым Когтям знак рукой – оставаться на месте. Затем он припал к земле и медленно двинулся к источнику свечения.
Туннель сузился, а пол коридора стал постепенно подниматься, пока не превратился в довольно крутой склон. Поднимаясь вверх, Рагнар был вынужден одной рукой помогать себе удерживать равновесие. В правой руке он держал наготове пистолет.
Подняв голову над уровнем нового поперечного коридора, юноша увидел странное зрелище. Он обнаружил, что смотрит вниз из бреши в стене большой пещеры – а далеко внизу под ним, в чаше, образованной полом пещеры, поблескивает и колышется огромная масса воды. Светящиеся водоросли кружились в водовороте на ее черной маслянистой поверхности. Именно они и давали это зеленовато-желтое свечение. По поверхности водоема разбегалась рябь из тех мест, куда падала влага, словно слюна, стекавшая с гигантских сталактитовых клыков на потолке. Рагнару показалось, что он и его товарищи уже съедены заживо какой-то гигантской тварью. Словно гора была живой, и их все глубже затягивало в ее желудок. Это ощущение заставило Рагнара содрогнуться.
К водоему круто спускалась тропа, усыпанная камнями и песком. Рагнар обернулся и сделал знак Свену и Стрибьорну. Два товарища приблизились и обошли его. Теперь он прикрывал их со своей высокой позиции, а они быстро, по-крабьи, спустились к поверхности воды. Рагнар напряженно ждал: он нимало не удивился бы, если б из воды показалась какая-нибудь чудовищная тварь и бросилась на людей. Но ничего не произошло. Слышались лишь звуки капающей воды да шорох шагов двух Кровавых Когтей по скользкой поверхности скалы. Время от времени раздавалось шипением или жужжание компенсаторов доспехов, когда камешки выскальзывали из-под ног Космических Десантников. Несколько бесконечно долгих мгновений Свен и Стрибьорн стояли на берегу озера, склонив головы набок и принюхиваясь к воздуху, а затем подали знак, что ничего не обнаружено. Один за другим к берегу спустились остальные Кровавые Когти, к которым присоединился сержант Хенгист. Когда все оказались у озера, Рагнар тоже спустился по склону.
– Это безнадежно, – услышал он ворчание Свена. – Мы никогда не найдем их. – Он многозначительно сплюнул в озеро. – Если они вообще здесь когда-либо были.
Острый слух Хенгиста уловил даже эти слова, сказанные под нос.
– Мы будем продолжать поиски, пока не выясним судьбу наших братьев,– прорычал сержант. – Таковы наш долг и наш путь.
– Есть, – сказал Свен. – Это честно. Он рассеянно пнул ногой камешек, тот описал в воздухе дугу и с громким всплеском исчез в воде. – И все же это кошмарное место. Не удивлюсь, если мы наткнемся здесь на логово троллей или кого похуже...
Что касается Рагнара, то он готов был чуть ли не приветствовать появление каких-либо знакомых тварей. Это помогло бы снять гнетущее напряжение и забыть сверхъестественное ощущение, будто за ним постоянно наблюдает враждебный взгляд. От этого чувства по коже пробегали мурашки. Возможно, у юноши просто разыгралось воображение, но на сей раз он в этом сильно сомневался.
– Прям как хреново море,– произнес Свен с оттенком иронии. – Может, рыбу здесь себе на ужин отловим?
– Я не стал бы есть ничего, извлеченного из этих омерзительных вод, – заявил Ларс. – И пить отсюда не буду.
Рагнар был вынужден согласиться с ним. В этом огромном подземном озере, под его светящейся поверхностью таилось нечто тревожное. С того места, где он стоял, ему не был виден противоположный берег, но страх Рагнара перед озером от этого ни сколько не уменьшался. Не исчезло у него и опасение, что в любую минуту на его поверхности появится чудовищная голова.
А нет ли у огромных морских драконов каких-нибудь родичей, обитающих под водой в этих глубоких пещерах? Эта мысль обеспокоила Рагнара. Каждые несколько мгновений юноша ловил себя на том, что бросает быстрые нервные взгляды на поверхность воды, а затем тут же оглядывается назад, дабы убедиться, что никто не подкрадывается к нему за спиной. Что-то в запахах и позах остальных Кровавых Когтей говорило, что они чувствуют то же самое, несмотря на все усилия скрыть свое волнение.
Никто из присутствующих ни на миг не забывал о том, что отряд их собратьев исчез в этой пещере и, возможно, погиб здесь. Время от времени Рагнару казалось, что он слышит позади себя тихое шуршание, но, оглядываясь, он не мог ничего различить в смутной тени пещеры. Его удивило, когда сержант Хенгист двинулся назад вдоль шеренги Волков, то и дело останавливаясь и тихо отдавая указания каждому из Кровавых Когтей. Дойдя до Рагнара, он встал рядом и прошептал:
– Выключи наплечный фонарь. Мы с тобой подождем здесь и застанем врасплох тех, кто крадется по нашим следам.
Рагнар кивнул и повиновался. Теперь он знал, что инстинкты верно служат ему. Это давало некое мрачное удовлетворение.
Глаза Рагнара быстро привыкли к сумраку. Слабого свечения озера оказалось достаточно, чтобы разглядеть то, что необходимо. Вдалеке он видел постепенно слабеющие огни фонарей остальных членов отряда, слышал отдаленный шорох их ног по скале. В нем бурлили возбуждение и страх. Он знал, что товарищи повернутся и помчатся назад при первом же намеке на угрожающую ему опасность, но поспеют ли они вовремя?
Присутствие сержанта Хенгиста, прижавшегося к земле за ближайшей скалой, здорово успокаивало. Рагнар очень уважал Хенгиста – воина, многократно испытанного в боях. В такой миг, когда неминуемо приближалось его первое настоящее сражение со времени битвы в родной деревне, это было очень важно.
Он сделал над собой усилие и мысленно зашептал одну из литаний, которым научился в Клыке, чтобы очистить свой разум от страха, тревоги и прочих чувств, которые могут уменьшить его шансы на выживание. Затем он вознес молитвы Руссу и Отцу Всего Сущего, чтобы они укрепили его длань, сделали зорким око и провели через грядущее испытание.
В визоре шлема замелькали символы – это оборудование доспехов доложило о готовности всех боевых систем. Рагнар был полностью готов к предстоящей схватке.
Однако Грохочущий Кулак еще не был полностью уверен в том, что бой неизбежен. До сих пор его обостренное чутье не уловило никаких признаков преследования. Быть может, Хенгист просто перестраховывался... В то же время юноша понимал, что всего лишь выдает желаемое за действительное. Чувства Хенгиста были гораздо острее, чем у него, сержант имел огромный боевой опыт и гораздо лучше мог оценивать поступающую информацию. Он не мог допустить ошибку. Более того, гнетущее предчувствие, терзавшее самого Рагнара, говорило о том же – опасность уже близка.
Где-то в глубине его разума зашевелился зверь, отзываясь на угрозу. Внезапно Рагнар обрадовался его присутствию. Он почувствовал себя сильным, могущественным и искусным. Он знал, что никто из простых смертных не сможет на равных противостоять ему и его могучему оружию. И тут же осторожный внутренний голос напомнил юноше, что отряд его собратьев, столь же искусных и хорошо оснащенных, уже исчез здесь. И тогда ощущение опасности вернулось обратно, усилившись вдвое.
Быстрый знак рукой, который он уловил боковым зрением, сообщил о том, что Хенгист что-то заметил. Мгновением позже Рагнар услыхал тихое шлепанье босых ног по мокрому песку и понял, что сержант был прав – их преследуют.
Он крепче сжал оружие и приготовился действовать. Его тело напряглось и сжалось подобно большой пружине, юноша был готов в любой миг рвануться и нанести удар. Он почувствовал, что сержант рядом тоже изготовился к бою. Рагнар впился глазами в сумрак и увидел, что к ним движется толпа темных человекообразных фигур – тихая волна, незаметная и непреклонная, как прилив, накатывающийся на берег.
У него екнуло сердце, когда он увидел, насколько велика эта толпа. Должно быть, к ним приближались сотни людей. Рагнару показалось, что всех их просто невозможно одолеть разом. Он покачал головой и, вверив свою душу Руссу и Императору, приготовился умереть. Затем юноша неожиданно почувствовал, как Хенгист двинулся с места, и услышал, как рядом что-то просвистело в воздухе. Мгновением позже в пещере вспыхнул свет и раздался грохот. Что-то взорвалось в надвигающейся толпе.
У Рагнара имелась лишь секунда, чтобы осознать, что сержант бросил гранату. Весь ужас этой сцены, освещенной мгновенной вспышкой пламени, запечатлелся в его мозгу. В этот краткий ослепительный миг, в этом адском свете он впервые увидел обитателей страшных пещер, залегших глубоко под поверхностью Фенриса. Несомненно, это были ночные бродяги, рассказы о которых он слышал много раз.
Они были отвратительны. Их тела очертаниями напоминали человеческие, но были по-обезьяньи сгорбленными. На уродливых физиономиях выделялись огромные круглые глаза, способные поймать малейший свет – результат длительной подземной эволюции. Кожа этих существ была мертвенно-бледной и чешуйчатой, местами ее покрывали причудливые родимые пятна и рубцы – последствия мутаций и болезней. Рагнару почему-то вспомнился изуродованный лес у входа в пещеру, и он понял, что эти люди чем-то похожи на обезображенные деревья.
Но все же эти существа когда-то были людьми. Их предки принадлежали к той же расе, что и другие племена Фенриса. Сколько же времени понадобилось для подобного изменения? Сколько веков провели под землей эти существа, медленно вырождаясь, чтобы постепенно превратиться в расу монстров? Очевидно, уродливые мутации передавались из поколения в поколение, по мере того как пещерный народ становился все более отталкивающим и невежественным. Или все это произошло сразу, в результате высвобождения в этом мрачном мире, глубоко под горными вершинами, какой-то чуждой магии?
Но сейчас это не имело значения. На глазах у Рагнара ночные бродяги оправились от потрясения, вызванного взрывом, и закопошились, выискивая причину происшествия. В этот момент Хенгист швырнул вторую гранату. Снова мощная вспышка разорвала вековой сумрак. Опять на уродливый народец подземелья обрушилась смерть, разрывая на части тела, окатывая кровью уцелевших. Ослепленные непривычным светом, уродцы разбегались в стороны, закрывая скрюченными руками огромные блюдцеобразные глазищи.
Запах крови и напряженное ожидание раздразнили зверя внутри Рагнара. Юноша выпрыгнул из своего укрытия с пистолетом, плюющимся смертью, и принялся косить преследователей. Толпа врагов была столь плотной, что большинство его выстрелов достигало цели. Иногда пули пробивали плоть насквозь и застревали в теле следующей мишени. Вопли боли смешались с ревом звериной ярости.
Но как ни уродливы были ночные бродяги, они не испытывали недостатка в мужестве, либо же это презрение к смерти объяснялось глупостью и недоразвитостью. Рагнар знал, что его народ, скорее всего, обратился бы в бегство перед таким потоком сверхъестественной смерти, но эти обитатели подземного мира не бежали. Они были более стойкими – или, может быть, более безрассудными. Рагнар понял, что, начав стрелять, он совершил ошибку. Вспышки выстрелов болт-пистолета и сияющие следы зарядов безошибочно выдали ночным бродягам его позицию. Они не могли не понять, где находится враг, и с могучим ревом бешеной ярости рванулись к нему.
Рагнар ответил на этот боевой клич волчьим воем и с воодушевлением услышал, как его поддержали глотки приближающихся Кровавых Когтей. Он снова и снова нажимал на спуск, посылая заряды в разъяренную толпу приближающихся мутантов, разнося в клочья их головы и разрывая тела. У ночных бродяг не было доспехов, способных противостоять огню болт-пистолета. Все, что у них имелось, – это подавляющий численный перевес и исступленная неустрашимость.
Хенгист из своего укрытия метал гранаты одну за другой, и каждая из них приносила нападавшим ужасные потери. Рагнару казалось, будто в скопление врагов опускается исполинская рука, расшвыривая их по сторонам, как ветер разбрасывает листья.
Теперь ночные бродяги приблизились настолько, что юноша мог разглядеть их внешний вид в мельчайших деталях. Он был поражен масштабами мутации. Некоторые из несчастных были покрыты мехом, у других на голове торчали рога, у отдельных существ имелись копыта, когти или огромные акульи зубы, торчащие из кошмарно разросшихся челюстей. Они были подобны творениям помраченного разума из глубин ночного кошмара. Словно распахнулись врата ада, выпустив в мир орду бессвязно тараторящих уродливых тварей.
Рагнар продолжал стрелять, но часть его сознания, объективная и расчетливая, задавалась вопросом: так ли уж сильно эти ночные бродяги отличались от него самого? В конце концов, у него теперь тоже более чем достаточно волос на теле, имеются клыки и заметно изменились глаза. Но Грохочущий Кулак быстро отбросил эти мысли, так как они опасно граничили с ересью. Изменения его тела – свидетельство родства с Руссом, знак благоволения и благословения Императора. Это – результат древнего мистического процесса, восходившего к Темному Веку Технологии. Уродство ночных бродяг было следствием чего-то другого. Возможно, это метка Хаоса, влияние которого исковеркало их души так же, как их тела.
Тем временем ночные бродяги почти добрались до Рагнара. Он вспрыгнул на скалу, за которой укрывался. Враги не имели никакого стрелкового оружия, и более не было смысла прятаться от них, а в рукопашной схватке возвышенная позиция даст ему временное преимущество. Мысленной командой Рагнар включил наплечный фонарь, планируя ослепить любого нападающего, который подберется слишком близко. Движение пальца на рукояти запустило механизм цепного меча, и клинок злобно завибрировал в руке, когда его зубчатые лезвия набрали максимальную скорость. Рагнар захохотал, ощутив, как его охватило неистовство битвы. В его душе взревел зверь, требуя выхода наружу.
Хенгист швырнул последнюю гранату, которая разорвала еще несколько нападающих, а затем Рагнар услышал как сержант активировал свой меч. Он посмотрел вниз, в море уродливых лиц, и испустил долгий свирепый вой – а затем нырнул вперед, словно пловец, прыгающий в бушующее море.
Еще не приземлившись, он рубанул мечом, который прошел сквозь плоть врага, как нож мясника сквозь разделываемое мясо.
