Странный свидетель

Джексон поразмыслил и еще раз перечитал отчет, но уже более внимательно. Подробно был описан его побег из следственной тюрьмы. Упоминалось, что незадолго до своего ареста Монах попал в автомобильную катастрофу неподалеку от тюрьмы. Погибли двое. Упоминания о том, что в машине находился Джексон, не было.

Этому имелось лишь одно логическое объяснение: под ногами Флипа Эванса была очень зыбкая почва. Они хотели захватить Джексона и выпытать все об Ольге до того, как его поймает полиция.

— Ты же ничего не ешь, — раздался голосок Ольги.

Джексон с трудом проглотил кусок тоста, чтобы успокоить девочку, и перевернул страницу. Там красовалось маленькое, видимо, найденное в старых архивах, фото Мак-Крини. На нем был он, его жена и девочка в возрасте Ольги. Подзаголовок гласил:

«Лейтенант Мак-Крини, ответственный за поимку убежавшего каторжника, сомневается в его виновности».

В статье говорилось, что Мак-Крини и его люди потратили на допрос Джексона несколько часов, но им так и не удалось поколебать обвиняемого в его фантастической версии, согласно которой он молниеносно женился на прекрасной певичке, которую прежде и в глаза не видел. В свете следующих событий лейтенант не считает эту версию такой уж и неправдоподобной. Джексон назвал ему двух преступников, но в настоящий момент лейтенант не считает нужным называть их имена публично.

Джексон развернул газету в другом месте и уставился на заголовок: «Покушение на убийство». Он сразу воспрянул духом. Дело идет не об убийстве, а о покушении, значит, Тельма жива. У Флипа под носом, конечно, тоже есть газеты, и надо полагать, он понимает, что надо устранить Ольгу и Тельму.

Джексон решительно поднялся. Их везде подстерегала опасность.

— Ты поела?

Ольга аккуратно вытерла рот и руки салфеткой я взяла со стула зайчика.

— Знаешь что? Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже нравишься. Я всегда мечтал о такой маленькой сестренке, как ты.

Он расплатился, купил несколько сигар и быстро направился по Кларк-стрит к большой черной машине, которую они оставили там накануне.

Джексон пытался мыслить логически. Если верить газетам, Монах заставил молодого администратора взвалить всю вину на Джексона. А правду относительно своего визита в отель, разумеется, утаил. И если Монах все еще сидит в камере, то скорее всего он не успел сообщить о черной машине, ведь его увезли на патрульной. И эта машина, возможно, еще не внесена в список угнанных. Полиция искала его, но имя Ольги им еще не было известно.

Он внимательно осмотрел машину. Вокруг нее все выглядело довольно безобидно. Наконец он решил, что она не опасней такси или другого средства передвижения.

Ольга полюбопытствовала:

— А куда мы теперь?

— К Тельме.

Глава 10

Становилось теплее. Видимо, весна решила недвусмысленно показать, что ее время пришло. С юга подул ветер, серые облака расползлись и появилось солнце.

Грязные снежные сугробы по обе стороны улицы начали оседать. В канавах зажурчала вода. На неубранных тротуарах снег превратился в грязное месиво.

«Может быть, это признак?» — подумал Джексон.

Ехал он медленно и аккуратно, соблюдая все правила уличного движения. Ему было приятно вновь очутиться в Чикаго. Этот город был похож на женщину: то жаркий, то холодный, то мрачный, то страстный, с часто меняющимся настроением, но тем не менее постоянно остающийся молодым, волнующим и прекрасным.

Он остановил машину в трех кварталах от большого, почти фантастического по своим размерам комплекса Хаунти-госпиталя. Какое-то время он неподвижно сидел в машине. Его рука лежала на рукоятке револьвера. Но к машине никто не приближался, никто не остановился позади него, не было слышно полицейской сирены. Судя по всему, за ними никто не следил.

Джексон вышел из машины и помог Ольге вылезти. Как и все дети, она сразу же пожелала влезть в снежную кучу. Она могла промочить ноги, и, кроме того, он очень спешил. Он обошел машину.

Джексон внимательно рассмотрел себя в ветровом стекле и нашел, что его шляпа и куртка годились для маскировки лучше, чем хороший тайник. Его пальто стоило когда-то двести долларов, а за куртку не дали бы и десяти. С обросшей физиономией и девочкой на руках он выглядел настоящим фермером Джимом Берроузом из Эймса, штат Иллинойс.

В больнице в комнате для посетителей толпились озабоченные родственники — мужчины и женщины. Всех их объединяло только одно: здесь страдал человек, которого они любили.

— Это и есть больница? — прошептала Ольга.

— Да, это и есть больница.

Теперь, когда он был у цели, он не знал толком, что предпринять. Джексон влился в поток посетителей.

— А Тельма тоже здесь? — тихо заплакала Ольга. — Значит, ей сделали больно?

Джексон похлопал ее по маленькой круглой попке.

— Не очень. Правда, сначала ей было немножко больно, вот поэтому она и не смогла сама к тебе прийти. Но она скоро поправится, и ты встретишься с сестричкой.

— Правда?

Она перестала плакать, и в ее детском голосе прозвучали гневные нотки.

— Кто ее обидел? Кто? — Поскольку он находился в нерешительности, Ольга добавила: — Наверное, это тот толстяк, который ругался с мужчиной с белыми волосами.

Джексон затаил дыхание. Он надеялся, что она произнесет что-нибудь еще, но вместо этого она заплакала, и ему пришлось успокаивать ее ласковыми словами и нежным поглаживанием. Держа ее на руках, он испытывал какое-то необъяснимое чувство. Теперь, когда он законный муж Тельмы, Ольга тоже его родственница и частица семьи.

Наконец Ольга успокоилась и решительно вытерла слезы.

— Наверняка это был он.

— Кто?

— Противный жирный толстяк. Это он сделал Тельме больно. Он и от меня что-то хотел, и, если бы мы не убежали, он бы и мне сделал больно.

Вместе с другими посетителями они с Ольгой шли по длинному крашеному коридору, совершенно не представляя, где им искать Тельму. По ходу они заглядывали во все палаты. В то же время он постоянно думал о последних словах девочки.

То, что Ольга появилась в клубе Вели неожиданно, он уже понял. Вероятно, это было поздно вечером, поскольку Тельма уже заканчивала свое выступление, да и швейцар не хотел впускать девочку. И вот в поисках Тельмы Ольга набрела на кабинет Флипа Эванса как раз в тот момент, когда между Флипом и седовласым господином разгорелся спор.

Со слов Ольги он понял, что у второго спорщика были седые волосы. Флип ранил его, а может быть, и вообще прикончил. Он сразу же понял, чем ему может грозить свидетельство маленькой девочки. Толстяк в панике пытался склонить Ольгу к молчанию, но только напугал ее. Она закричала, и на этот крик прибежала Тельма, после чего они вместе скрылись. С этого момента Тельма стала искать помощи на стороне. Она знала, что у Харта Джексона есть причины ненавидеть Флипа, и она решила найти повод встретиться с ним.

Разгневанная Ольга выдала еще одну важную фразу.

— Если бы у меня было большое ружье дяди Джона, которое стоит за кухонной дверью, я бы застрелила этого толстяка, так же как он того, другого.

Джексон не решился спросить, как звали того, другого. Ведь она могла случайно услышать его имя. Но Ольга дала слово ничего не рассказывать об этом. А затем его вдруг осенило. Ну, конечно же, это Филмер Пирс, который пропал несколько дней назад. У него были белые волосы и привычка вечно болтаться в клубе Вели. Еще до того как Джексон угодил в тюрьму, этот старый плейбой постоянно болтался там, приударяя за молоденькими девушками. Если Флип действительно убил Пирса, то легко можно было понять его беспокойство. Против миллионера Пирса не выстоит ни один владелец клуба, какое бы политическое влияние он не имел.

В коридоре стоял телефон-автомат. Джексон усадил Ольгу на скамейку, полистал телефонную книгу и, опустив монету, набрал номер АК-3-4300.

— «Сан-Таймс», — послышался голос в трубке.

— Соедините меня с редакцией местных новостей, — попросил Джексон и, когда в трубке раздался мужской голос, спросил: — Вы не могли бы мне сказать, нашли ли уже Филмера Пирса?

Человек на другом конце линии громко рассмеялся:

— О, он снова воскрес из мертвых!

— Вы… это точно знаете?

— Конечно. Мы сообщаем об этом в ближайшем выпуске и помещаем фото его очередной невесты. Сегодня утром Пирс позвонил из Флориды своему адвокату и попросил прекратить его поиски. Судя по всему, этот Дон-Жуан опять напоролся на какую-то багетную потаскушку. На этот раз ее зовут Элис Виллер. Она из клуба Вели. — Редактор вновь рассмеялся. — Адвокат сообщил, что старик был пьян до чертиков. К тому же он заявил, что внимание к его личности мешает ему проводить медовый месяц. Сколько у него их уже было? Восемь или девять?

— Да-а… не повезло, — разочарованно протянул Джексон.

Редактор почуял сенсацию.

— Что-то вас это не обрадовало.

— Так оно и есть.

— Может, вы сами втюрились в эту куколку Виллер?

— Нет, у нее кривые ноги и отвислый зад. Желаю вам хорошенько провести время. — Джексон повесил трубку и сунул в рот сигару.

— Мы же хотели идти к Тельме, — плаксиво напомнила Ольга.

Он снова взял ее на руки.

— Вот теперь мы и пойдем к ней.

Но он остался стоять у автомата. Бродить по коридорам, не зная, где она лежит, было бессмысленно. Закончится время посещений, а они так и не найдут ее. Надо бы кого-нибудь спросить, черт их побери!

В конце коридора служитель загонял в грузовой лифт тележку с остатками пищи. Джексон подошел к нему. Голос его прозвучал нерешительно и даже просительно. Он сказал, что его зовут Джимом Берроузом и что приехал он из Эймса. Не может ли санитар ему немного помочь?

Тот взглянул на него и Ольгу и улыбнулся.

— С удовольствием, если смогу. Что вы хотите узнать?

— Я уже справлялся внизу, — слукавил Джексон, — но, похоже, заблудился.

— Какое вам нужно отделение?

— Вот этого-то я и не знаю. Нам нужна мисс Уинстон, в которую вчера стреляли.

— Вы имеете в виду певицу из клуба, которая вышла замуж за каторжника?

— Какого каторжника? — удивилась Ольга.

— Это я тебе потом объясню, малышка, — быстро ответил Джексон и взглянул на санитара. — Да, я имею в виду ее.

— Судя по всему, она лежит в хирургическом отделении. Поднимитесь на лифте… — И несколько запоздало поинтересовался: — Вы ее родственники?

— Она — моя сестра! — энергично заявила Ольга.

— Ну тогда, конечно, надо ее навестить, — добродушно улыбнулся санитар и поковылял дальше.

Лифт был переполнен. Джексон втиснулся в него с Ольгой, стараясь никому не глядеть в глаза. Но, судя по всему, никого из знакомых в нем не было. Никто не походил на гангстеров, но разве можно по морде узнать человека?

Возможно, он допустил ошибку: может, машину все же опознали и за ним следили. Джексон осторожно, но внимательно приглядывался к каждому из находящихся в лифте. Если он еще раз встретит кого-нибудь из них, то непременно узнает.

Он вышел на нужном этаже с небольшой группой посетителей. Вынул платок и вытер лоб. Да, скоро ему будет мерещиться, что за ним следят все.

У дверей их встретила медсестра в накрахмаленном халате, с белым, под стать халату, лицом, с торчащей вперед грудью и приличными остальными данными. Мужчины из лифта, как один, заулыбались, женщины приняли гордый вид.

— Прошу меня извинить, но детям в палату вход воспрещен. Об этом вам должны были сообщить внизу.

У Ольги задрожали губы.

— Но я хочу видеть свою сестру.

Медсестра уставилась на Джексона.

— Как зовут ее сестру?

— Тельма! — выпалила Ольга.

— Это девушка, которая поступила вчера с огнестрельной раной, — добавил Джексон.

— Правильно, мисс Уинстон, — сказала сестра. — Она лежит в отдельном боксе в конце коридора. Но не думаю, что вам удастся ее повидать.

Глаза медсестры машинально скользнули по стенам к двери бокса, и Джексон проследил ее взгляд. Дверь в палату была открыта. Кровать он увидеть не мог, но он увидел Тельму в зеркале перед столиком. Глаза ее были закрыты, золотисто-рыжие волосы, заплетенные в косы, лежали на груди. Лицо без косметики казалось таким же юным, как и у Ольги. На столике рядом с кроватью стояла корзина с желтыми нарциссами.

Ольга схватила Джексона за руку и взвизгнула от радости:

— Смотри! Смотри! Тельма!

Джексон почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Он стал уже забывать, как она красива. А ведь эта девушка в кровати — его жена. Он вспомнил, как она тогда сказала: «Я так и представляла себе человека, которого могла бы полюбить».

Он не мог произнести ни слова. В горле как будто застрял комок. Наконец он просипел:

— Как ее дела, сестричка?

— Состояние неустойчивое, — охотно ответила сестра. — Сперва мы думали, что она уже не выкарабкается, потом пошла на поправку, а теперь опять стало хуже. Пока не появились эти цветы, все шло хорошо. А теперь она, кажется, потеряла волю к жизни.

Джексону словно сдавило чем-то шею.

— Кто прислал эти цветы?

— Я забыла имя. Карточку взял себе лейтенант Мак-Крнни. — Она посмотрела на Ольгу. — Ты, значит, ее сестра?

— Да.

— А вы кто ей будете?

Ольга опередила ответ Джексона.

— Это мой большой брат. Вчера он взял меня из отеля, и с тех пор мы все время прячемся от злых людей.

— А-а-а… — сестра, казалось, не расслышала ответа. — Ну, я не знаю, сможете ли вы пройти к ней, но я поговорю с сержантом Калтсоном… — И только теперь до нее дошло, что сказала Ольга. Она внимательно посмотрела на Джексона. Ее глаза мысленно сбрили растительность с лица Харта, причесали волосы и стянули куртку. — Минуточку, — прошептала она и вдруг понеслась по коридору с воплем: — Сержант! Сюда! Сюда, черт бы вас побрал! Джексон! Хватайте его!

В зеркале, находившемся в конце коридора, выросла фигура широкоплечего сержанта. Джексон узнал в нем одного из тех людей, которые его допрашивали. Он стоял на пороге, и Джексон снова увидел Тельму. Она открыла глаза и положила руку на шею.

— В чем дело, сестра? — громко спросил сержант и тотчас узнал Джексона Харта. — Вы?!

Мгновение Джексон стоял, готовый к стремительному прыжку, но ему уже пришлось столько бегать, что на этот раз захотелось сдаться на милость судьбы. Но он не имел на это права. У него была Ольга. Тельма доверяла ее ему. Может быть, и в полиции еще не было ничего решено. Ведь обвинениям Эванса противостояли и его обвинения. Одно показание стоило другого, хотя заявление Мак-Крини в газете могло быть и ловушкой. Ведь еще вчера вечером лейтенант ему не поверил, а просто избил его.

В противоположном конце коридора находился запасный выход. В тот момент, когда сержант уже вытаскивал револьвер, Джексон рванул дверь.

— Не смейте здесь стрелять! — истерическим голосом закричала сестра.

Когда Джексон добрался до лестничной площадки, ему показалось, что его зовет Тельма, но глухие удары его сердца и топот ног заглушили свербящие мозг звуки. Он с трудом удерживал Ольгу, которая пыталась вырваться.

Теперь он и с Ольгой все испортил. Он бежал вперед почти ничего не видя, а она колотила его ручонками.

— Ты же мне обещал! — визжала она. — Ты мне обещал! Обещал отвести меня к Тельме, гадский брат!

«Вот такие все женщины», — с горечью подумал он.

Глава 11

Наконец девочка перестала биться в его руках и тихонько заплакала. Сержант, охранявший Тельму, уже наверняка сообщил куда надо и необходимые меры уже приняты: все входы и выходы блокированы. Какое сумасшествие с его стороны соваться в больницу! И даже теперь он не знает, выживет Тельма или нет.

От кого же были эти цветы? Чье имя стояло на карточке?

Но одну приятную новость он все-таки узнал. Мак-Крини все же принял во внимание его показания и выставил пост у кровати Тельмы.

Джексон замедлил шаг. Дорогу преградила закрытая дверь. Он открыл ее и оказался в большой обеденной комнате первого этажа. За столиком сидели несколько сестер в белых халатах, и больше никого в зале не было. Когда он проходил мимо, некоторые из них подняли глаза, но ни одна из них не заговорила с ним. Ему оставалось только радоваться, что больница была такой огромной.

Пройдет немало времени, прежде чем тревога распространится по всему зданию.

Одна из дверей вела в кухню, и, как во всех кухнях больших учреждений, в ней пахло паром и помоями. Несколько поварих стояло у плиты, другие чистили картошку, рубили мясо, столы были заставлены судками под ужин. Беззубый старец в белых штанах пыл грязную посуду в электропосудомойке. Он легонько ткнул своей красной рукой девочку по плечу:

— Чем недовольна, малышка?

Ольга отбросила его руку.

— Оставьте меня в покое!

Джексон на мгновение остановился, чтобы сориентироваться, и медленно направился к двери, надеясь, что она выведет его за пределы здания, и облегченно вздохнул, когда перед ним оказался проезд.

Теперь он услышал вой полицейской сирены. Видимо, известие о том, что он находится в больнице, уже было передано по радио. Казалось, к больнице со всех сторон мчатся патрульные машины. У самого входа шофер машины-хлебовозки, уложив в кузов последние пустые ящики, сел за руль машины.

Джексон вскочил на место рядом с водителем.

— Двигай! — прохрипел он.

— Что за штучки! — запротестовал было шофер. — Моя фирма запретила брать мне попутчиков. Кроме того… — В этот момент он заметил револьвер в руке Джексона и позабыл, что он еще хотел сказать. Адамово яблоко у него запрыгало, лицо покраснело. — Но я не из таких… — выдавил он. — Я сделаю все, что вы скажете.

Он испуганно нажал на акселератор и выкатит со двора. В квартале от больницы он вынужден был притормозить, чтобы избежать столкновения с патрулем, мчавшимся на бешеной скорости. Полицейский за рулем постоянно нажимал кнопку сирены и не обратил никакого внимания на фургон с хлебом. Патрульная машина остановилась перед воротами, из которых только что выехал Джексон. Из нее выскочили двое полицейских и, взяв оружие наизготовку, начали оглядывать прохожих, идущих по улице.

Шофер хлебовозки вынужден был задержаться у светофора.

— Как только загорится зеленый, двигай по улице до Харрисон-стрит и сворачивай на восток.

Перепуганный шофер повиновался беспрекословно и лишь выдавил испуганно-вопросительно:

— Это вас ищет полиция?

— Не исключено, — лаконично проронил Джексон. — В следующем квартале сбавьте скорость… Нет, не в этом…

Черная машина стояла на том же месте, где он ее оставил. Джексон хотел сойти, но потом раздумал. Надо поскорее выбраться из этого района, пока его не блокировала полиция. Он снова уселся поудобнее.

— Езжайте прямо, я передумал.

Шофер чуть не заплакал.

— Такого со мной еще не было. Мне это может стоить места.

— Ну и что? Может, мне зарыдать по этому случаю?

Плюшевый зайчик упал на пол кабины. Джексон поднял его и положил в руку Ольге, но это ее не утешило.

— Ты же обещал, что я смогу навестить Тельму.

— Прости меня, крошка, — удрученно извинился Джексон.

Ольга снова заплакала. Очевидно, это было ее любимым занятием в свободное время.

— Не называй меня так… Я тебя больше не люблю…

— А я все равно тебя люблю, — возразил Джексон, и разговор на этом прекратился.

Мимо фургона снова промчалась полицейская машина. Джексону показалось, что в ней сидит Мак-Крини, но он не был в этом уверен. Как бы там ни было, а он здорово постарался, чтобы полиция не заскучала.

Фургон опять остановился перед светофором, и шофер от волнения чуть не заглушил мотор. Теперь, когда они выбрались из опасной зоны, Джексон глазами искал такси.

Полицейские глупы. Такое утверждение он сотни раз слышал в тюрьме. И оно его всегда радовало. Но люди, которые это утверждали, сейчас сидели за решеткой, а полицейские, которые их ловили, сейчас попивали чай с женами или подружками, а может, потягивали пиво в одиночестве. И ежемесячно получали свое жалованье.

Можно, конечно, раз-другой провести какого-нибудь полицейского, но против системы ты бессилен. Когда тревога распространится по всей больнице, наверняка кто-то вспомнит, что он проходил через столовую. Старик вспомнит об Ольге. Наверняка кто-то видел хлебный фургон. Патрульная машина, которая чуть не врезалась в них, тоже вспомнит об этом фургоне и тогда вся чикагская полиция получит указание проверять хлебовозки.

У шофера так дрожали руки, что он с трудом вел машину по мокрой улице.

— Долго мне еще вас возить?

— Недолго, — утешил его Джексон. Он уже увидел два такси, стоявших перед пивнушкой на Кэнал-стрит. — Высадите нас на ближайшем углу, а потом езжайте прямо и не вздумайте оглядываться назад.

Джексон сунул револьвер обратно в карман, но шофер знал по телефильмам, что он наготове.

— Ладно. На ближайшем углу я вас высажу, а сам покачу дальше.

Стоя почти по щиколотку в грязном снегу с Ольгой на руках, прижимавшей к себе плюшевого зайца, он наблюдал за удалявшимся фургоном. Затем подошел к такси и открыл дверцу.

Водитель отложил газету и недоверчиво взглянул на своего обросшего пассажира.

— Вам куда?

Мысли Джексона запрыгали, как шарики ртути. Надо было назвать адрес, но он совершенно не представлял, куда ему податься.

— К полевому музею, — брякнул он наобум, — к тому, что у самого озера.

Водитель включил сигнал — знак, что машина занята.

— Вы думаете, я не знаю, где он находится? Ведь я, уважаемый, все же водитель такси. Хотя теперь он называется иначе: чикагский исторический музей.

Джексон откинулся на мягкую спинку сиденья. Душевное и физическое напряжение, оказывается, было сильнее, чем он полагал. Его руки дрожали так, что он с трудом попал в рот сигарой. Нет, эту игру в кошки-мышки ему долго не выдержать. Рано или поздно, но его схватят либо полиция, либо люди Эванса. Ведь у него в активе против них ничего, кроме побега.

Может быть, разумнее всего было бы покончить с мыслью о мести и сдаться полиции?

Если Тельма была в состоянии и могла говорить, то почему же тогда она не рассказала Мак-Крини всю правду? Почему не сказала, что в нее стреляли Монах и Эванс? Это представлялось ему бессмыслицей.

Но внезапно он все понят. Конечно, она боялась сказать правду. Ока ведь не знала, что Ольга находится под его защитой. Она думала, что ребенок у Эванса, и боялась за жизнь своей сестры.

— Какая свинья, — прошептал Джексон.

Ольга с удивлением посмотрела на него.

— Это же плохое слово!

— Прости, — подавленно вздохнул Джексон. — Я вспомнил о том плохом человеке в клубе.

— Ах, вот оно что!

Джексон прижал ее к себе.

— И мне действительно очень жаль, что ты не смогла повидать Тельму. Я ведь тоже очень хотел ее повидать, так же как и ты.

— Это серьезно? — спросила у него Ольга. Джексон сжал сигару в зубах и заставил ответить вместо себя зайчика:

— Конечно! Ведь этот глупец влюблен в Тельму.

Ольга захлопала в ладоши и радостно улыбнулась.

— А как ты это сделал?

— О, это фокус, — серьезно ответил зайчик. — Но если ты будешь себя хорошо вести, я тебе его как-нибудь покажу.

Такси проезжало через Лупу. Когда они задержались у светофора возле перекрестка на Лассаль-стрит, Джексон заметил на другой стороне магазин «Цветы».

— Прошу вас, остановитесь перед цветочным магазином.

— Воля ваша, — пожал плечами шофер.

Джексон отвел Ольгу в магазин, посадил на прилавок и пересчитал наличность. Пятьсот долларов, которые он получил за чемодан и пальто, быстро таяли. Этот мошенник вытянул у него сто пятьдесят долларов за револьвер, которым он собирался прикончить Эванса. Десятка ушла на выпивку с молодой проституткой, за номер в Логан-отеле шесть долларов, четыре — за комнату в бардаке, да за еду, сигары и всякую мелочь еще десять долларов. Затем тот ревельвер, что он имел сейчас, шляпа и куртка обошлись ему в две сотни. На всякий случай он пересчитал деньги и обнаружил, что у него осталось сто пятьдесят долларов.

Продавщица была вежлива, но нетерпелива.

— Что вы желаете, мистер?

Джексон указан на великолепные красно-желтые орхидеи, стоящие на витрине.

— Сколько они стоят?

Девушка презрительно уставилась на его потрепанную куртку.

— Полагаю, что эти цветы не для вас, мистер. Это — «королева катлейк».

Джексон улыбнулся. Раньше он любил дарить девушкам орхидеи.

— Знаю, это «катлейк довиана арна». Но, как я припоминаю, я спросил вас о цене.

— Пятнадцать долларов штука, сэр, — испуганно сообщила она.

Джексон выложил на прилавок сорок пять долларов.

— Я хотел бы приобрести три штуки. И пошлите их, пожалуйста, миссис Джексон в Кук-Хаунти госпиталь, палата 313. Да поспешите!

Та записала имя и адрес в свой блокнот.

— А карточка?

— Минутку, — Джексон взял карточку и написал: «От доверенного лица плюшевого зайчика». — Он посмотрел на Ольгу. — Ты умеешь писать свое имя?

— Да, но только печатными буквами.

— Чудесно! — улыбнулся Джексон. — Напиши его вот тут, и мы пошлем Тельме цветы, чтобы она знала, как мы ее любим и помним, хотя и не смогли навестить.

Высунув розовый язычок и сопя от усердия, девочка вывела свое имя.

Он приложил еще пять долларов к деньгам, лежащим на прилавке перед продавщицей.

— Это для посыльного. Цветы должны быть доставлены через полчаса.

— Будет исполнено, сэр, — пообещала девушка.

Джексон понес Ольгу вместе с зайчиком обратно в такси. Когда они усаживались, шофер хотел было что-то сказать, но передумал и влился в поток машин. Однако, когда они пересекли Сейн-стрит, любопытство взяло верх.

— Надеюсь, за вами нет погони? Или… Ведь ребенок этот ваш?

— Конечно! — возмутилась Ольга. — Я его маленькая сестричка, ясно?

У Джексона опять сжало горло, застучало в висках. Ему страшно захотелось обернуться и посмотреть через заднее стекло, но он решил этого не делать.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Мне кажется, за нами все время следует какая-то машина. С того момента, как вы пересели ко мне из хлебовозки. А когда мы встали у цветочного магазина, она тоже остановилась. Вот и сейчас она висит у нас на хвосте.

Джексон пересилил себя и обернулся. Он мгновенно понял, что это не копы — те сразу же его остановили бы.

— Позади нас черная машина, — сообщил шофер. — Черный «кадиллак». Сейчас он как раз выходит из ряда.

Джексон взглянул на машину. Выходит, он рано обрадовался. Вероятно, ночью один из людей Эванса обнаружил черную машину и забил тревогу. Значит, за ним следили уже тогда, когда он приехал в больницу и потом сел в фургон.

Похоже, у него ума меньше, чем у рядового гангстера. Ему необходимо было срочно прочесть последние выпуски газет. Можно было догадаться, что Эвано использует все свое влияние и постарается добиться того, чтобы Монаха выпустили под любой залог.

— Вы знаете этих парней? — осведомился шофер.

— Немножко, — проронил Джексон. — Жулье. Двое сзади мне неизвестны, а за рулем сидит Дэйв Брей. Рядом с ним, с перевязанной рукой, это Монах.

Водитель обрадовано подтвердил.

— Да, теперь я его узнал. Монаха арестовали вчера вечером в Логан-отеле, когда этот проклятый каторжник хотел убить куколку… — Водитель взглянул в зеркало заднего вида, а потом на Джексона и невольно мысленно снял с него щетину. — О, боже! — вырвалось у него.

— Придержи язык! — зашипел Джексон. — Ведь здесь ребенок!

Он вытер потное лицо и беспомощно спросил себя, почему они не догонят их и не выпустят в него смертоносную обойму. Но, подумав, он понял, что пока жива Тельма, им нужна Ольга как заложница, тогда Тельма будет молчать. И поэтому же они не могли пристрелить Ольгу прямо на улице — ведь до Тельмы не так-то легко добраться.

Водитель повернулся к нему, такой же испуганный, как и шофер фургона.

— Послушайте, ведь у меня семья! — Голос у него дрожал, когда он кивнул в сторону Ольги. — У меня такая же девочка. Я не могу себе позволить ввязываться в перестрелку. Что вам от меня нужно?

Джексон вытащит револьвер и положит его рядом с собой.

— Я должен все тщательно обдумать, а вы пока продолжайте спокойно ехать вперед.

Глава 12

Джексон сидел в неосвещенном салоне такси, держа в руках малышку. Все-таки странная штука жизнь. Всегда женщины играют первую скрипку. Если бы он тогда не встретил Тельму на автобусной остановке, то наверняка его или Флипа уже не было бы в живых. А без Элен Адель, певички из клуба, он не познакомился бы с тюрьмой, а был бы сейчас крупной шишкой в сверкающей сфере шоу-бизнеса. Любой ресторан или Клуб, мимо которого он сейчас проезжал, принял бы его с распростертыми объятиями. А сейчас он даже не может войти в бар и позволить себе сандвич или рюмку виски. В этом тоже виновата женщина — Ольга.

Джексон кисло улыбнулся, когда водитель отодвинул стекло, отделяющее передние сиденья от задних. Он ехал уже в четвертом такси после того, как вылез из хлеборезки, точнее, хлебовозки.

— Ну, парень?

— А?

— Попал в переделку?

— Почему ты так решил?

— Мне почему-то кажется, что нас преследует черный «кадиллак».

— Правда?

— Может, мне попытаться скинуть его с хвоста?

Джексон дал ему точно такой же совет, какой уже давал другим таксистам:

— Бесполезно. Можешь не тратить зря усилий.

С одной стороны, он действительно считал, что от таких спецов, как Дэйв Брей, не уйти, а с другой стороны, теперь он и сам не хотел от них отрываться. Стало уже темно, и он хотел сделать еще одну последнюю попытку. Она могла удастся, а могла и закончиться провалом.

— О'кей, — сказал шофер, — тебе виднее. А мне что, продолжать делать круги?

— Нет! — решительно сказал Джексон. — Давай в Дернборн и остановись там у лучшего отеля.

Шофер повернул в северном направлении. Джексон схватил покупки, которые он сделал, пока менял такси: дешевую бритву и лезвия, чистую рубашку, галстук, несколько сигар и последний выпуск газет. Правда, он не знал, удастся ли ему их прочитать.