Черный бриллиант - Рождественский подарок

— Уиллеты. Они мне вообще-то не говорили. Я просто услышала во время одной из ссор. Я зажала уши, потому что мне не хотелось слушать остальное. — Она покорно вздохнула. — Но наверное, я всегда знала правду. Даже мама меня не захотела.

У Эрика сжалось сердце.

— Дело не в том… — Он замолчал, лихорадочно подбирая нужные слова — Все не так просто, Ноэль. Твоя мама была красивая и веселая, как и ты Но она была еще очень молода, когда ты родилась, — очень молода и очень растерянна. Она не справилась, у нее не хватило сил. — Эрик преданно пытался сохранить миф, который оставил бы имя Лизы незапятнанным в глазах Ноэль, так же как пытался внушить это прежним слугам Фаррингтона, жителям деревни, всем, кто считал его людоедом. — Это я виноват. Я был жесток с ней. Зол и жесток. Мой гнев испугал ее и в конечном счете заставил уехать.

— Бриджит тебя не боится.

Эрик улыбнулся краешком губ.

— Да, кажется, не боится.

— И я тоже. — Ноэль забралась к нему на колени. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, Бриджит права. Ты очень любил маму. По-моему, ты делаешь вид, будто виноват в том, что мама сбежала, потому что хочешь, чтобы люди тебя ненавидели. Тогда они оставят тебя в покое, и тебе не придется вспоминать, и у тебя не будет болеть живот. Ты занимаешься этими взрослыми делами, о которых говорил, — самообманом и самозащитой. Но знаешь что, дядя? Я тебе не верю. Ты не жестокий — К изумлению Эрика, Ноэль обвила его шею руками и прижала к себе. — Ты герой, — шепнула она. — Ты спас мне жизнь. — Пошарив у себя за спиной, она схватила комочек влажного меха и без церемоний сунула его в лицо Эрику. — И Пушку тоже. Мы тебя любим, Неужели это действительно слезы жгут его веки?

— Спасибо, Ноэль. — Этот потрясенный голос вовсе не был похож на его собственный. — Я не думал, что нуждаюсь в этом, но, оказывается, нуждаюсь. Очень — Я рада. — Ноэль вытерла щеки, и взгляд, которым она его одарила, был полон мудрости. — Может быть, если ты прибавишь любовь Бриджит к моей и Пушка, то больше не будешь сердиться. Может, этот нехороший самообман исчезнет. И тогда, может быть, ты сможешь быть счастливым — С этими словами Ноэль широко зевнула. — Думаю, теперь я могу спать дальше. — Она забралась под одеяло и удовлетворенно вздохнула, но тут почувствовала, что Эрик поднимается с кровати. — Ты вернешься к себе в комнату? — По ее лицу пробежала тень страха.

— Нет. Я устроился в продавленном кресле в комнате Бриджит. Так я могу присматривать за ней и быть поблизости, если понадоблюсь тебе. Тебе так больше нравится?

Ноэль широко улыбнулась:

— Гораздо больше. — Девочка поудобнее устроилась на подушках. — Дядя?

— Что?

— Ты придешь на мой день рождения? Молчание.

— Я не стану устраивать тебе догоняй, если ты не сможешь, — сонным голосом продолжала она. — Но тебе было бы гораздо легче, если бы смог. Тогда мне не пришлось бы падать с деревьев, чтобы ты появился, а тебе не пришлось бы спасать меня из прудов.

Эрик с трудом удержался от смеха.

— Твоя логика мне понятна, маленькая заговорщица. Я обдумаю твое приглашение.

— Спокойной ночи, дядя.

— Спокойной ночи, Ноэль.

— Дядя?

— Да, Ноэль?

— Какое наказание ты мне придумаешь?

— Уроки плавания. Для тебя, Бриджит и Пушка. Их будет давать самый строгий учитель. Я.

Глава 8

Какой-то шум проник в сознание Бриджит.

Нахмурившись, она открыла глаза, думая, что ее зовет Ноэль. Очевидно, стояла глубокая ночь, судя по темноте в комнате и по тому, как крепко она спала.

Торопясь проверить, как там Ноэль, Бриджит быстро села… и так же быстро снова упала на постель. Боже правый, почему она так ослабла?

Воспоминания нахлынули на нее. Она была больна, очень больна, и не имела представления, как долго. Последнее, что она помнила, так это как упала на пол в комнате Ноэль.

Нет. Она помнила Эрика, сидящего у ее постели, обтирающего ей лицо, заставляющего сделать глоток воды.

Или все это ей приснилось?

Борясь-с головокружением, Бриджит снова попыталась сесть, на этот раз медленно, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Пошарила на тумбочке, нашла лампу и сделала поярче огонь, чтобы лучше видеть.

В комнате никого не было, дедушкины часы возле гардероба показывали около двух часов ночи. Дрожа, она взглянула на свою тонкую ночную сорочку и машинально потянулась за халатом, но обнаружила, что его нет на привычном месте в ногах кровати.

Ее взгляд упал на старое кресло, вдавленное сиденье и смятое одеяло на нем — явные признаки того, что кто-то использовал его как кушетку.

Эрик.

С нежной улыбкой Бриджит провела пальцами по затейливой деревянной резьбе, украшающей кресло. Значит, это не сон. Эрик был рядом, ухаживал за ней, когда она болела, даже спал в ее комнате на тот случай, если понадобится ей.

В ней росла радость.

Снова тишину нарушил тот же шум.

Бриджит вскинула голову, улыбка исчезла с ее лица, когда она сосредоточила внимание на резком, неприятном звуке. Ноэль?

Забыв обо всем остальном, Бриджит выбежала в коридор и распахнула дверь комнаты Ноэль.

И остановилась на пороге.

В комнате было темно, тихо, и ровное дыхание Ноэль сообщило Бриджит, что девочка крепко спит.

Бриджит с облегчением закрыла дверь и прислонилась к ней, чтобы собраться с силами и проанализировать упорное чувство, будто чего-то недостает. Взгляд помимо ее воли переместился на противоположный конец коридора, к комнате, куда ей было запрещено заходить, к комнате, которая, как она знала с самого начала, когда-то принадлежала Лизе.

Дверь была приоткрыта, и из комнаты вырывался луч света… вместе с резкими звуками, которые ее разбудили.

Отбросив колебания, Бриджит пересекла коридор и проскользнула в комнату, почему-то зная, что делает еще один необратимый шаг, на этот раз еще в большей степени решающий, чем в тот день, когда согласилась выйти замуж за Эрика, или в тот, когда разделила с ним ложе.

В комнате царил разгром.

Сломанная мебель, разбитые стекла, порезанные картины, покрытые пылью, скопившейся за четыре года. И посреди всего этого стоял Эрик, склонив голову, плечи его вздрагивали от долго сдерживаемых чувств.

— Эрик. — Бриджит тихо произнесла его имя, подошла сзади и обняла руками за талию.

Он застыл.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Эрик, его голос звучал хрипло и был переполнен болью.

— Я люблю тебя. — Она прижалась щекой к его спине. — Я хочу быть с тобой. И я не уйду, как бы ты со мной ни боролся.

Его мышцы обмякли, он повернулся и изо всех сил прижал ее к груди.

— У меня не осталось сил бороться. Но, Бриджит, — он сглотнул, — посмотри вокруг. Ради Бога, посмотри, что я наделал, каков я есть! Беги от меня, пока можешь!

— Я не хочу убегать. И я очень хорошо вижу, что ты наделал. И понимаю почему. Может, тебе и удалось обмануть своих слуг, жителей деревни, даже самого себя. Но меня ты не обманешь. А что до того, каков ты, то это ты слеп и не видишь правды, а не я. — Она откинула назад голову и встретилась с его измученным взглядом. — Перестань себя убивать. Ни в чем случившемся нет твоей вины. Эрик… — Она приложила ладонь к его щеке. — Лиза того не стоила.

От изумления он позабыл о боли.

— Ты сама не знаешь, что говоришь.

— Конечно, знаю. — Бриджит не дрогнула. — Лихорадка у меня прошла, голова совершенно ясная. Что до моей оценки Лизы, то я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, возможно, больше, чем кто-либо другой. Видишь ли, у меня была возможность столкнуться с той жестокостью, которая скрывалась за очаровательной внешностью твоей сестры. Я знаю о ее холодности, о ее системе ценностей, даже о том, как далеко она готова была зайти, чтобы добиться своего. На виске Эрика запульсировала жилка.

— Откуда? — только и смог выдавить он.

— По каким-то своим причинам Лиза решила, что я представляю потенциальную угрозу ее будущему Поэтому она приподняла свою маску, чтобы поставить меня на место. — Бриджит грустно улыбнулась. — Должна признаться, у нее это прекрасно получилось.

— Вы были знакомы?

— Нет. Разговаривали же всего один раз — когда она нашла меня, чтобы предупредить. Никогда не забуду тот день.

— Предупредить? О чем?

— Чтобы я оставила тебя в покое. — Видя изумленное лицо Эрика, Бриджит смущенно покачала головой — О, Эрик, я была влюблена в тебя еще ребенком Поначалу это было как наваждение Мне приходилось силой удерживать себя, чтобы не выбежать из дома, когда ты проезжал верхом по деревне, не глазеть на вас с Лизой, когда вы приходили в церковь Ты казался мне рыцарем из волшебной сказки, ты оберегал Лизу так, словно она была самым драгоценным из всех сокровищ Я бы отдала все на свете, чтобы поменяться с ней местами, стать твоей обожаемой сестрой. Пока не стала старше. Тогда обожание превратилось в нечто более сильное, нечто такое, чего я и сама до конца не понимала. Знала только, что мне уже не хочется быть твоей сестрой Мне хотелось… большего. Хотелось быть одной из тех счастливиц — нет, единственной счастливицей, которой ты дарил бы свою ослепительную улыбку. Я так старалась это скрыть, никогда не встречалась с тобой взглядом, никогда не позволяла себе даже прикоснуться к тебе, когда ты проходил мимо. Но Лиза была очень хитрой девицей. Она догадалась о моих чувствах. А если и существовало то, чем она не намерена была ни с кем делиться, то это именно ты. Поэтому она сбросила ангельскую маску и позволила мне увидеть свое истинное лицо.

— Когда? — хрипло спросил Эрик. — Когда это случилось?

— За год до того; как родилась Ноэль, сразу же после рождественской службы в дедушкиной церкви Мне было тринадцать, даже почти четырнадцать, а Лизе уже исполнилось шестнадцать Я прошла в глубину церкви, чтобы проверить, не осталось ли там детей, которые еще не получили рождественского угощения. Лиза пошла за мной. — Бриджит замолчала, чувствуя боль так же остро, как и в тот день, когда Лиза разбила ее девичьи мечты на мелкие осколки — Она сказала, что пришла положить конец моей возмутительной и безрассудной увлеченности, чтобы поставить меня — по ее выражению — на подобающее мне место раз и навсегда. Я все еще вижу ее глаза, эти ледяные сапфиры, оглядывающие меня с головы до ног так, словно я жалкая, никому не нужная кучка мусора. Она, не выбирая выражений, сообщила мне, как глупо я себя веду и как я смешна. Напомнила мне, что ты сказочно богатый граф, а я всего лишь ребенок и к тому же жалкая сирота, внучка нищего деревенского викария. Затем она сказала, что мое поношенное платье не годится даже на то, чтобы полировать ваше серебро, а мои манеры не позволяют мне даже занять место посудомойки в Фаррингтоне. Она предложила мне обратить свой взор на твоего кучера или любого другого из сотни ваших слуг, разумеется, за исключением твоего камердинера или дворецкого, которых ужаснет моя невоспитанность. — Даже через столько лет воспоминание о холодных словах Лизы вызвало слезы унижения на глазах Бриджит. — Я помню всю горечь своего разочарования — куда делась принцесса из сказки, которой я так долго завидовала? Потом смысл слов Лизы дошел до меня, и я поняла, что, как бы ни были жестоки ее утверждения, она права. Все мы равны перед Господом, но не в глазах других людей. Поэтому, какой бы доброй и достойной я ни была, мне нет места в твоей жизни.

Я молча выслушала твою сестру и пошла прочь, высоко подняв голову. Но не потому, что хотела бросить ей вызов, а потому, что больше всего на свете боялась расплакаться в присутствии Лизы И не расплакалась, пока не добралась до дома, до своей кровати. Там я рыдала и рыдала, пока слезы не кончились и не унесли с собой мою мечту.

— Бриджит . — Только когда Эрик произнес ее имя, Бриджит осознала, что он держит в ладонях ее лицо и большими пальцами вытирает бегущие из глаз слезы.

— Это столкновение ничего не изменило, ты знаешь, — прошептала она. — В сущности, ничего. Лиза развеяла мои надежды, но не погасила любовь. Я никогда не переставала любить тебя, Эрик. И никогда не перестану. Особенно после того вечера, у тебя в комнате. — Бриджит мягко улыбнулась. — Как бы мало ни значила для тебя наша физическая близость, для меня она значит очень много.

Крепко зажмурившись, Эрик застонал, продолжая держать в своих ладонях ее лицо. Потом прижал Бриджит к своей груди. Долгие секунды Эрик молчал, только гладил ее по волосам дрожащей рукой.

Наконец он заговорил:

— Все, что ты сказала о Лизе, — правда. За одним исключением. Моя вина в том, что она стала такой. Это я формировал ее характер, потакал каждому ее капризу, чтобы компенсировать для нее потерю родителей. Я вето свою жизнь посвятил ее счастью.

— А как же твоя жизнь? — Бриджит задала вопрос, который мучил ее долгие годы. — Друзья? Знакомые?.. Женщины?

— Мне было тринадцать лет, когда погибли мать и отец. По правде говоря, я по ним ре скучал; вероятнее всего потому, что почти их не знал. Меня растила гувернантка, а потом, как только я научился читать, меня отправили в школу. Даже во время каникул родителей дома не было. Они пускались то в одно приключение, то в другое. Я думал, рождение Лизы заставит их остаться дома. Но этого не произошло. Когда ей было всего четыре месяца, они отправились в экспедицию в Индию. Во время шторма их корабль затонул. И я вдруг стал графом Фаррингтоном — владельцем заброшенного имения, руководителем пришедшего в упадок дела и опекуном новорожденного младенца. Мое детство закончилось слишком внезапно. Вот и ответ на твой вопрос: у меня не было времени ни на развлечения, ни на что, кроме работы и Лизы. Знакомые? Их были десятки благодаря Деловым связям. Друзья? Их у меня не было. Женщины? — Эрик хрипло откашлялся. — Когда мне нужна была женщина, я ее себе находил.

Если Бриджит и раньше любила мужа, то теперь она полюбила его еще сильнее — теперь, когда поняла истинные размеры его жертвы.

— Значит, Лиза не привыкла делить тебя ни с кем.

— Это так. И еще она не привыкла делить ни с кем мои деньги. — Эрик резко втянул в себя воздух. — Сказать тебе, почему она убежала? — Он не стал ждать ответа. — Потому что я потерял свое состояние. Все очень просто. Когда Лизе исполнилось шестнадцать лет, я очень опрометчиво вложил в одно дело крупную сумму денег, и мое состояние испарилось. Я до последней минуты не решался сказать ей, хотя был настолько глуп, что предполагал, будто в ней проснется сестринская солидарность. Я объяснил, что мы далеко не нищие, но от роскоши придется отказаться, по крайней мере на какое-то время. Она посмотрела на меня с таким выражением, словно я был самим сатаной. Обвинила меня в том, что я намеренно промотал ее наследство, что я жестокий и бесчувственный человек. Затем заперлась в своей комнате. На следующее утро она сбежала. Ни записки, ни устного послания — ничего. Я много месяцев ничего не знал о ней. Пока однажды она не появилась у моего порога, умоляя о помощи.

— И уже была беременна, — тихо вставила Бриджит. Он с горечью кивнул.

— Она встретила очень богатого итальянского аристократа, который наобещал ей златые горы. Вместо этого соблазнил ее и вышвырнул — вернулся домой, к жене. Признаваясь мне во всем, Лиза не переставала рыдать и клясться, что получила горький урок и что она изменилась. Боже правый, и я позволил себе ей поверить! — Эрик судорожно глотнул, его руки рефлекторно сжали плечи Бриджит. — Очевидно, Лиза унаследовала непоседливость наших родителей. Через три недели после рождения Ноэль она заявила, что у нее не хватает терпения быть матерью и она не может вынести моей унылой, скромной жизни. Короче говоря, ей было скучно, она решила покинуть Англию и уехать за границу. Когда я заговорил о Ноэль, она пожала плечами и повторила, что у нее не хватает терпения быть матерью, что она совсем не умеет ухаживать за маленькими детьми и не склонна этому учиться. Она предложила, чтобы я сам растил Ноэль или, если моя бедность исключает такую возможность, отдал ее на воспитание какой-нибудь бездетной женщине, которая обрадуется возможности иметь ребенка. Лиза вполне откровенно дала понять, что ей все равно, кто будет растить Ноэль, лишь бы ей самой не пришлось этим заниматься. На меня обрушилась жестокая реальность, которую я прежде не желал видеть сестра, которую я вырастил, была ветреной женщиной с холодным сердцем и пустой душой. Я обезумел. Орал так, что стены дрожали, разнес в щепки комнату Лизы, угрожал запереть ее в этих развалинах, пока она не образумится. Я чуть было не ударил ее, и, видит Бог, иногда я считал себя способным даже на это. Ничего не помогло. Когда Ноэль было шесть недель, меня вызвали в Лондон по срочному делу. Я отсутствовал всего одну ночь. А когда вернулся, Лиза исчезла, бросив новорожденного младенца на попечение слуг, которые в ужасе разбежались, как только я вошел в дом.

— Одному Богу известно, что Лиза им наговорила, — гневно вставила Бриджит.

Эрик пожал плечами.

— В тот момент это не имело значения. Я их не виню. Долгие недели они только и слышали, что рыдания Лизы и мои яростные крики. Уверен, что она без труда убедила их в моем безумии. И поскольку у меня не было желания переубеждать их, я их уволил. У них коленки задрожали от облегчения, и, не теряя времени, все убрались. За несколько часов Фаррингтон опустел — осталась только Ноэль. Я уложил ее вещи в свой фаэтон и отвез девочку в дом ближайшего знакомого мне приличного семейства: к Гонерхэмам. Точно не помню, что я сказал, передавая им ребенка, что-то вроде того, что Лиза испугалась и убежала. Они были слишком огорошены и слишком напуганы моим душевным состоянием, чтобы отказаться от Ноэль. Я удалился в Фаррингтон, намереваясь никогда не выходить оттуда. — По его телу пробежала дрожь. — Я сделал именно то, за что упрекал Лизу: бросил Ноэль. Но видит Бог, у меня ничего не осталось, я ничего не мог ей дать — ни любви, ни нежности Ничего, кроме горечи и обиды. И потом, как я мог рискнуть сотворить еще одну Лизу? Снова совершить те же непоправимые ошибки? — Он покачал головой — Я не мог. Примерно три месяца спустя я получил известие, что Лиза заболела и умерла. Я ничего не почувствовал Словно она умерла уже давно — и забрала меня с собой. — Эрик глухо рассмеялся. — Ирония судьбы заключалась в том, что срочное дело, из-за которого я уехал и дал Лизе возможность бежать, было вызовом моего поверенного. Одно из моих предприятий принесло огромную прибыль. Я вернул свое состояние и даже удвоил его. Если бы Лиза подождала еще один день, она снова стала бы богатой и у Ноэль была бы мать.

— Да, но какая мать? — спросила Бриджит. — Мать, которая способна бросить собственного ребенка? Эрик, подумай, что ты говоришь! Ты отдал Ноэль совсем по другим причинам. Тобой руководил не эгоизм: ты страдал от боли и считал себя неспособным дать Ноэль то, в чем она нуждалась. А Лиза совершенно хладнокровно предпочла порвать все узы, связывающие ее с собственным ребенком, в погоне за беспечной и полной приключений жизнью. Как ты можешь сравнивать? — Молясь про себя, Бриджит боролась за то, чтобы вернуть мужу прежнюю уверенность в себе. — Эрик, ты сказал, что я ошибаюсь, что, если бы я знала, каков ты в действительности, я бы относилась к тебе по-другому. Ну, теперь, я знаю, и я не ошиблась. Не ты создал характер Лизы, она родилась с таким характером. Единственный твой грех состоит в том, что ты ее любил, но любовь не грех. Ты приговорил себя к незаслуженному аду и таким образом едва не лишился единственного сокровища, которое все же создала Лиза.

— Ноэль, — проговорил Эрик, и жесткие складки вокруг его губ слегка разгладились. — Она Действительно необычная девочка, правда?

— Она редкая, Особенная девочка. Я это знаю — и ты тоже. Более того, не считая внешнего сходства, она отличается от Лизы, как день от ночи. Ноэль чуткая и жизнерадостная, жизнь бьет в ней через край. И она полна любви. Любви, которую жаждет давать и принимать. Ей нужен настоящий отец, Эрик, такой, чье сердце достойно ее любви. Ей нужен ты. И более того, она нужна тебе. — Бриджит протянула руку и кончиками пальцев нежно погладила его губы. — Время пришло, Эрик, — мягко сказала она. — Прошлое кануло. А будущее может быть таким прекрасным.

— Бриджит. — Дыхание Эрика обдавало теплом ее кож. — Ты почти заставила меня поверить в то, что бывают чудеса.

— Они бывают, если, ты позволишь им быть.

Он поймал ее ладонь, прижал к своим губам.

— Ты имеешь представление о том, какая ты драгоценность?

Подняв глаза на мужа, Бриджит внезапно поняла, что в конечном итоге Лиза все же потерпела поражение. Потому что в глазах Эрика она увидела то самое благословение Божие, которое было отнято у него пять лет назад.

Надежда.

— Я люблю тебя, — выдохнула она, почему-то ей показалось необходимым снова повторить эти слова.

Эрик резко выдохнул воздух, его рука задрожала на руке Бриджит.

— Ты раньше сказала, что наша физическая близость все для тебя изменила, — сказал он хриплым от волнения голосом. — Для меня тоже.

Бриджит улыбнулась ему дрожащими губами.

— Значит, это была не просто похоть?

— Совсем не похоть. Любовь. Я люблю тебя, Бриджит, больше, чем могу выразить Больше, чем я считал возможным. — Его лицо осветилось улыбкой, эхом отозвавшейся в сердце Бриджит. — Когда ты заболела, я был в ужасе. Мне никак не удавалось снять жар. До сегодняшней ночи. Прошло три дня, а ты только и делала, что засыпала и просыпалась и бормотала что-то насчет того, будто ты в раю.

— Я и была в раю. Потому что рядом был ты.

— Я совсем обезумел. Метался по комнате. Ругался. Даже молился. — Он крепче стиснул ее пальцы. — Я ведь только что тебя нашел. Я не мог — не могу — тебя потерять.

— И не потеряешь. — Бриджит хотелось кричать от радости, чтобы слышно было на небесах. — Ни сейчас, ни в будущем. Никогда.

— Даже Ноэль встревожилась, а ты же знаешь, она практически не знает страха. В ту первую ночь ей приснился кошмарный сон Ей снилось, что ты умерла. Я едва ее успокоил, так она рыдала. Она чертовски сильно тебя любит…

— Ты пошел к Ноэль? — перебила Бриджит, и ее глаза расширились от радости. — Когда она проснулась от кошмара, ты пошел к ней, чтобы ее утешить?

— Да.

— О, Эрик. — Бриджит обвила руками его шею. — Видишь, чудеса бывают. — Она закрыла глаза. — Слава Богу. Пальцы Эрика переплелись в ее волосах.

— Если надо благодарить Бога, то за то, что Он привел тебя в нашу жизнь. Возможно, Он все же считает, что я этого заслуживаю.

— Да, Он так считает, — страстно подтвердила Бриджит. Откинувшись назад, она погладила заросшие бородой щеки мужа. — Бог видит тебя таким же, каким вижу я. Каким я всегда тебя видела. Таким, какой ты и есть в действительности Рыцарь из волшебной сказки защитник слабых, благородный., необыкновенный.

— Но отчаянно нуждающийся в принцессе, которую надо спасти. — Эрик прикоснулся губами к губам жены. — Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы сыграть эту роль?

— Разве ты забыл? Она уже сыграна — твоей женой». Ты спас мне жизнь, помнишь?

— Помню — Подхватив Бриджит на руки, Эрик, шагая по обломкам, переступил порог прошлого и ни разу не оглянулся назад. — А за это ты подарила мне мою жизнь.

— Дядя?

Приглушенный шепот достиг слуха Эрика.

— Гм-м?

— Бриджит уже Лучше? Поэтому ты ее обнимаешь? Вы праздновали?

Эрик приоткрыл один глаз, и его руки рефлекторно крепче обхватили жену, нежно прижавшуюся к нему, и ее медленное, размеренное дыхание сказало ему, что она спит Улыбнувшись, он припомнил чудесные часы, предшествовавшие этому сну.

— Да, Ноэль, — шепотом ответил он, чувствуя облегчение оттого, что послушался совета Бриджит и натянул брюки, пока она надевала ночную рубашку, — именно на случай такого предрассветного вторжения. — Бриджит гораздо лучше. И мы праздновали.

Вздох облегчения Ноэль достался меху Пушка.

— Значит, все будет хорошо, да, дядя?

— Да, Ноэль, все будет хорошо. Теперь иди обратно в постель, еще ночь на дворе.

— Ладно. — Она поколебалась. — Дядя? Помнишь, что я тебе сказала? Что ты нравишься Бриджит?

— Угу.

— Ну, я знаю, как сделать так, чтобы ты понравился ей еще больше.

Эрик раскрыл глаза.

— Что?

Ноэль прижалась губами к его уху. И сказала таким громким шепотом, что его можно было услышать в другом конце комнаты.

— Она считает тебя очень красивым. И очень часто смотрит на тебя. Думаю, ты должен сделать так, чтобы ей «легче было тебя видеть.

Губы Эрика дрогнули.

— И что ты предлагаешь?

— Побрейся и постриги волосы. Тогда ты будешь выглядеть еще лучше Смотри, как красиво выглядит Пушок после того, как выкупался в ванной. И я видела, как Бриджит над ним хлопотала. Возможно, она и над тобой тоже будет хлопотать. — Последовала короткая пауза. — Ну, может, и не так сильно, ведь Пушок был гораздо грязнее, чем ты.

— Спасибо. — Эрик подавил смех. — Это отличный совет. Сегодня же ему последую.

— Хорошо. — Девочка довольно кивнула. — Дядя, а мы — семья?

Веселое настроение Эрика погасло, а сердце невольно сжалось в груди.

— Да, Ноэль. Благодаря Бриджит мы стали настоящей семьей.

— Я так и думала — Она громко чмокнула его в щеку. — Спокойной ночи, дядя.

— Сладких тебе снов. — Эрик протянул руку и дернул за одну из спутанных черных прядок — Между прочим, — сказал он, — за несколько последних дней сильно похолодало. Думаю, пойдет снег Возможно, нам следует перенести празднование твоего дня рождения в дом. В моих комнатах места больше чем достаточно для самого большого кукольного представления Ноэль широко раскрыла глаза.

— Правда?

— Правда. А теперь в постель! У нас будет много дел утром.

Ярко-синие глаза вопросительно прищурились:

— Много дел?

— Конечно Ты же слышала, что я сказал? Похоже, пойдет снег. Поэтому нам лучше внести в дом все эти многочисленные веточки остролиста, которые Бриджит так старательно собирала, а потом бросила, когда кинулась в пруд тебя спасать. К завтрашнему дню их может засыпать толстым слоем снега. Если это произойдет я если снег не растает, мы не успеем собрать их до Рождества. А на деревьях уже не осталось веток, чтобы их заменить.

Смысл слов Эрика наконец дошел до Ноэль, и она бросилась ему на шею, обнимая изо всех сил.

— Ой, дядя, я так рада, что ты научился праздновать!

— И я тоже рад, Ноэль, — еле выговорил Эрик. — Очень, очень рад.

Тихо лежа рядом с ним, Бриджит улыбалась сквозь слезы, молча вознося молитвы небесам.

И в ответ на них где-то там, наверху, было принято решение.

Первая снежинка задержалась и слетела на землю на день позже.

ЭПИЛОГ

— Бриджит, ты видела выражение лица Анны Коруэл, когда дядя дал ей рождественские шиллинги?

— Да, Ноэль, видела, — весело подтвердила Бриджит, грея руки у камина в гостиной. — Я видела лица всех детей. Они были в восторге.

— Некоторые из них и правда придут сегодня в Фаррингтон? — спросила Ноэль, прыгая вокруг их чудесно украшенной рождественской елки — той самой, которую выбрала Бриджит всего несколько недель назад, когда Рождество еще казалось всего лишь несбыточной мечтой. — Специально на мой день рождения?

— Собственно говоря, очень многие приняли наше приглашение. — Сердце Бриджит наполнилось радостью при воспоминании о том, как тепло жители деревни откликнулись на их просьбу. Многие даже решили не праздновать Рождество дома, чтобы дать одной драгоценной четырехлетней девочке впервые в жизни по-настоящему отпраздновать свой день рождения. — И не только дети, — прибавила она. — Их родители тоже. В конце концов, празднование Рождества с теми, кого любишь, и делает этот день таким особенным, правильно?

— Правильно! — Ноэль энергично кивнула, потом остановилась, пораженная новой мыслью. — Бриджит, а как же твой дедушка? Он придет? Он же член нашей семьи — и он действительно особенный. Это благодаря ему столько людей снова стали любить дядю. Я слышала разговор родителей Анны… Они сказали, что викарий поет дяде ди-фи-ра-бы и советует всем перестать его бояться. — Крохотная морщинка появилась между бровями Ноэль. — А что значит «петь ди-фи-ра-бы»? Что викарий поет дяде? «Дифирабы» — это такая песня?

— Нет, дорогая. — Бриджит улыбнулась, выслушав интерпретацию Ноэль, как всегда, очень изобретательную. — Викарий не поет песенку дяде. Петь кому-либо дифирамбы означает хвалить этого человека, а обратное этому — ругать.

— Вот как! Неудивительно, что столько народу собирается ко мне на день рождения. Наверное, викарий им объяснил, как дядя нас спас. Теперь все знают, что он герой.

— Действительно, знают. И на твой вопрос ответ тоже «да», дедушка придет к нам. Ноэль пожевала губку.

— Как ты думаешь, он не слишком устал, чтобы показывать кукольный театр? Его рождественская служба была ужасно длинной. Я знаю, потому что хоть я и не спала во время нее, но Пушок два раза начинал клевать носом.

У Бриджит задрожали плечи от смеха.

— Дедушка ни за что на свете не пропустит твой день рождения. Будь уверена, он и его куклы уже едут в Фаррингтон, пока мы с тобой разговариваем.

— Ох, Бриджит, Рождество и правда такое чудесное, как ты обещала! — Ноэль подбросила Пушка вверх, он ударился о венок и плюхнулся обратно в руки Ноэль с веточкой остролиста на шее.

— И даже еще чудеснее, — ответила Бриджит и подняла взгляд навстречу вошедшему в комнату Эрику. — Кто это приходил?

— Блейдуэлл, наш бывший дворецкий. — На лице Эрика застыло выражение благоговейного изумления. — По его словам, все слуги вернутся в Фаррингтон к первому января. Ни один не отказался от моего предложения — моей просьбы, — поправился Эрик тихо, — вернуться на прежнее место.

— Ох, Эрик, это великолепно! — Сердце Бриджит пело при виде удивления в глазах мужа. — Что он еще сказал?

— Гм-м? О, больше ничего. — Эрик поспешно отвел глаза и стал деловито оправлять гирлянду над дверью. — Ему надо было торопиться к сестре. Она устраивает рождественский ужин для их семейства.

Бриджит подняла брови.

— Понятно. Если вы больше ни о чем не говорили, то почему тебя так долго не было?

Уклончиво пожав плечами, Эрик издал легкий смешок.

— Мне надо было уладить одно личное дело, моя любопытная женушка.