Торнтоны (№1) - Последний герцог

Пятнадцать минут спустя осторожный стук в столовую прервал их завтрак. Дафна вопросительно взглянула на Пирса:

— Ты ждешь кого-нибудь?

— Нет, — ответил он, отрываясь от второй чашки чая, — но кто бы там ни был, веди его сюда, Лэнгли.

Дворецкий замялся:

— Простите меня, ваша светлость, но вы сами говорили мне, что если вдруг приедет мистер Джеймс Чапмен…

Не успел Лэнгли докончить фразу, как Пирс был уже на ногах.

— Джеймс? Тот самый? — Дафна поспешно отодвинула блюдо с клубникой и тоже встала.

— Нет, Дафна, позволь, я сам разберусь. — Пирс решительно удержал ее. — Мне надо знать точно, зачем мистер Чапмен пожаловал сюда.

Дафна сразу отметила, как посуровели черты лица ее мужа. Конечно, трудно ждать снисходительности от человека, который сам вырос без отца.

— Что сказал мистер Чапмен, Лэнгли? — спросил Пирс у дворецкого.

— Он хотел увидеться с мисс Сарой, сэр.

— Вот как! — Пирс решительно направился к двери. — Сначала ему придется увидеться со мной, и уж я сам решу, говорить ли Саре о его приезде.

— Я с тобой, — устремилась за ним Дафна. — Я знаю, ты считаешь, что я необъективна, — поспешно добавила она, — и, наверное, ты прав, но, Пирс, ты также необъективен. И так как мы смотрим на проблему с разных точек зрения, мы примем самое правильное и объективное решение в отношении Сары, — с улыбкой добавила она, — ведь именно этого ты хочешь, дорогой?

Пирс размышлял несколько секунд.

— Хорошо, пойдем посмотрим на этого мистера Чапмена.

Выйдя из дома, они увидели, как Джеймс нервно расхаживает перед крыльцом. При их появлении он сорвал шляпу и поклонился.

— Мистер Чапмен? — начал Пирс.

— Да, сэр, а вы, если не ошибаюсь, герцог Макхэм? Пирс сухо кивнул:

— Да, меня зовут Пирс Торнтон, а это моя жена Дафна.

— Очень приятно, мистер Чапмен. — Дафна поздоровалась более приветливо, чем ее супруг. Она внимательно осмотрела Джеймса. Он выглядел именно так, как она и ожидала. Высокий, темноволосый, с резко очерченным умным лицом; его нельзя было назвать красавцем, но в его облике было нечто, сразу вызывавшее симпатию. — Я так поняла, — сказала она, приветливо улыбнувшись, — что хозяин таверны сообщил ва, м о местонахождении Сары.

— Так она здесь?! — воскликнул Джеймс.

— Да, она здесь.

— Ах, слава Богу! — облегченно вздохнул мистер Чапмен. — Я прочесал уже весь Лондон, осмотрел каждую таверну и кафе.

— Неужели? — скептически сказал Пирс, почесывая

подбородок. — С чего вы решили, что она должна быть в Лондоне?

— Дело в том, что сначала хозяин таверны дал мне адрес большого поместья, куда Сара якобы уехала искать работу. — Джеймс нахмурился, в смущении теребя шляпу. — Но этот Бентли — хозяин поместья — сказал, что не слышал ни о какой Саре Кук, и захлопнул дверь.

Когда Пирс услышал это, желваки заиграли на его скулах, но он ничего не сказал.

— Поэтому, — продолжал Чапмен, — я подумал, что, может быть, Сара нарочно оставила неверный адрес, чтобы запутать меня. Тогда я немедленно вернулся в Лондон и начал поиски.

— Почему Сара должна была, по-вашему, запутать вас? — спросил Пирс.

— Может быть… потому, что она не хотела, чтобы я нашел ее? — — Джеймс в смущении опустил глаза. — Когда мы виделись в последний раз, она была очень рассержена на меня.

— Вот как! Позвольте узнать — почему? — Язвительная усмешка не сходила с губ Пирса.

Джеймс смутился еще больше. С минуту он стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу и теребя шляпу. Наконец он собрался с духом, вскинул голову и посмотрел Пирсу в глаза.

— Я отношусь к вам со всем уважением, ваша светлость, но мои с Сарой отношения касаются только нас, каковы бы они ни были, и я не намерен обсуждать их с вами или с кем-либо еще. Я так полагаю, это вы сообщили хозяину таверны о местонахождении Сары и тем самым помогли мне ее найти. Я очень благодарен вам за это, ваша светлость. А теперь прошу простить меня, но я хотел бы сам поговорить с Сарой.

— Почему?

Даже Дафна удивилась, как резко и неприветливо прозвучал вопрос Пирса.

— Почему? — переспросил Джеймс в растерянности.

— Вот именно, почему? Не потому ли, что Сара занимает теперь достаточно высокое положение в Макхэме, и плачу я ей, кстати, гораздо больше, чем хозяин таверны.

— Но я понятия не имею, кем она работает у вас, и, честно говоря, меня не волнует, сколько она получает. Мне нужны не деньги, мне нужна Сара. Если уж вас так интересует, почему я хочу увидеть Сару, то вкратце скажу вам. Видите ли, я был легкомысленным человеком. Думаю, что Сара решила расстаться со мной потому, что я не заслужил ее любовь. Но я не нищий, черт подери, и поэтому решил срочно все исправить. Я имею неплохое бразование и работал клерком у многих известных поверенных. Поэтому я сразу отправился собирать рекомендации и необходимую сумму денег, чтобы открыть собственную контору. Теперь у меня есть все необходимое, и я приехал, чтобы предложить Саре стать моей женой.

— Так. — Пирс кашлянул в смущении. — Прошу простить меня, мистер Чапмен, что был с вами несколько резок. Я согласен, что ваши отношения с Сарой касаются только вас и никого больше, просто я очень ценю Сару, и мне не хотелось бы, чтобы кто-то так или иначе причинил ей боль.

— Но Господи, ведь я хочу того же самого! Ведь она… — Джеймс замялся.

— Мы знаем о ребенке, — сказала Дафнз, — и это еще одна причина, по которой мы хотели бы защитить ее. — С жалостью она смотрела на темные круги под глазами Джеймса. Вероятно, не одну ночь он провел без

сна. Она повернулась к Пирсу; — Мне кажется, надо позвать Сару, дорогой.

Черты лица Пирса смягчились, на них не осталось и следа прежней суровости.

— Лэнгли!

— Да, сэр?

— Позови, пожалуйста, мисс Сару, Скажи, что к ней пришел гость.

— Благодарю вас, ваша светлость. — смущенно пробормотал Джеймс.

— Право, не стоит. Если вы кого и должны благодарить, то это мою жену. Она оказалась, как обычно, права. Всего доброго, мистер Чапмен. — И Пирс прошел в дом.

Дафна и Джеймс переглянулись.

— Используйте эту возможность, мистер Чапмен, чтобы заслужить любовь Сары, — сказала она тихо, — Может быть, это ваш последний шанс.

— Дафна! — послышался голос Сары. — Меня вызвали с урока. Что… — Сара замерла, лицо ее побледнело. — Джеймс!

— Если позволите, я последую за своим супругом. — Дафна улыбнулась и направилась к дому, но Джеймс остановил ее:

— Ваша светлость!

— Да? — Дафна оглянулась.

— Большое спасибо вам и вашему супругу.

— Будьте счастливы, — с улыбкой ответила она, — все трое!

Когда она вошла в столовую, Пирс смущенно спросил:

— Ну как, у них все нормально?

— Что может быть ненормального между людьми, которые любят друг друга?!

Пирс поцеловал пальцы Дафны.

— Как ты думаешь, может, помочь мистеру Чанмену, открыть контору у нас в поселке? И Сара осталась бы в Макхэме. — Ах, Пирс, ты такой замечательный муж!

Когда карета герцога Макхэма подкатила к школе, все находились в приподнятом настроении. Рабочие проворно раскладывали инструменты и разгружали доски. Вокруг них суетилась вся школа. Стараясь перекричать шум.от падающих досок, миссис Рэдмонд безуспешно пыталась собрать детей вокруг себя, но с таким же успехом она могла бы приказывать ветру остановиться.

— Я, пожалуй, помогу миссис Рэдмонд, — сказала Дафна, выйдя из кареты, — иначе ее хватит апоплексический удар, и она не сможет полюбоваться на новую крышу. — Леди Дафна! — Перепачканный Тимми первым подскочил к ней и сунул под нос какой-то ящичек, — Я принес Генри, — объявил он гордо и открыл крышку. — Вы присмотрите за ним, пока я работаю?

— Конечно, Тимми. — Дафна старалась не дышать носом, так как Генри и его дом попахивали весьма неприятно.

— Ну как? Видите, какой он здоровый?

— Да, вижу, — Дафна непроизвольно вытянула руки, чтобы хоть немного уменьшить запах, — он просто очарователен! Из чего же ты сделал ему постель?

— Я узнал, что ящерицам очень нравится навоз, особенно мокрый. Пришлось поискать, — гордо доложил Тимми.

— А разве ты не знаешь, что ящерицы — очень стеснительные животные? — вмешался Пирс, с трудом сдерживая смех. — Им очень не нравится, когда их выставляют на всеобщее обозрение, поэтому давай-ка прикроем ящичек.

— Это точно, — сразу согласился Тимми и задвинул крышку. — Леди Дафна сказала, что присмотрит.за Генри, пока я помогаю мужчинам.

— Отличная идея, — подхватил Пирс, — это верный способ уберечь Генри от неприятностей, когда идет такая стройка. Установка новой крыши — дело опасное, особенно для тех, кто не слушается, поэтому все, кто еще не научился слушаться учительницу, будут стоять рядом с леди Дафной и охранять Генри. Все понятно?

Одобрительный хор голосов был ему ответом.

— Хорошо. Надеюсь, что дважды повторять не придется. А теперь встаньте около меня и делайте только то, что я скажу.

Толпа притихших школьников немедленно окружила Пирса, и в награду за помощь он получил от миссис Рэдмонд благодарный взгляд и улыбку.

— А вы кто такая? — неожиданно спросил Уильям, уставившись на Элизабет.

— Я мама Дафны, меня зовут Элизабет.

— Вы мама Дафны? — переспросил он недоверчиво. — Но ведь она же взрослая.

— Да, но совсем недавно она была такой же, как ты.

— А вас тоже зовут Подснежник? — вмешалась Пруденс.

Элизабет мельком взглянула на викария:

— Нет, это имя еще надо заслужить. Ну а как зовут твою куклу?

— Мою куклу зовут Дафна, — с гордостью ответила Пруденс. — Когда леди Дафна подарила ее мне, она сказала, что я должна выбрать ей имя сама. Я долго думала н решила назвать ее Дафной.

— Ах, Пруденс! — Стоявшая рядом Дафна прижала к себе девочку. — Если бы ты знала, какой подарок ты мне сделала!

— Я тоже дал вам свою ящерицу подержать! — запротестовал Тимми, но умолк, завидев, что Уильям делает ему какие-то знаки.

— Давайте-ка займемся делом, — объявил Пирс и повел детей к рабочим.

Викарий тоже присоединился к ним, засучив рукава, и видно было, что строительное дело знакомо ему не понаслышке.

Два часа спустя оба крыла крыши были уже полностью готовы. Перекинув канаты через старую крышу, рабочие поставили наклонные бревна для новой и впрягли двух могучих лошадей, чтобы поднять ее. Лошади е трудом двинулись с места, и бревна поползли вверх. Толстые канаты натянулись и звенели, как струны. Пирс отвел детей в безопасное место и наблюдал за происходящим. В этот момент к школе на полном ходу подлетела повозка и, скрипнув, остановилась.

— О мой Бог! — Улыбка застыла на лице Дафны.

— Это Хардвик! — прошептала Элизабет, ставшая белее полотна.

— Торнтон! — громко крикнул Трэгмор и направился к нему широким уверенным шагом. Лицо его буквально лучилось торжеством.

— Трэгмор? Что вам надо?

— Так, совсем пустячок. Хочу с лихвой возвратить вам все, что задолжал.

— Убирайтесь! — мрачно прервал его Пирс. — Убирайтесь, иначе, клянусь Богом, я вышвырну вас собственноручно.

Нисколько не смутившись, Трэгмор огляделся:

— А-а, моя легкомысленная дочь и ветреная жена! Очень рад! Ну а где же наш благонравный викарий? Полагаю, не хватает только его, чтобы довершить эту картину.

— Что вам надо, Хардвик? — Викарий аккуратно положил гвозди на доску и встал рядом с Пирсом. — Мне кажется, вы натворили достаточно в последнее время. Думаю, что вам действительно лучше вернуться в Трэгмор.

— А, вот и вы, Чамберс! Боюсь, что это именно вы натворили много неправедных дел в последнее время. Скажу честно, вы очень меня огорчили и разочаровали. Что же касается моего возвращения домой, то я с радостью сделаю это, но только после того, как защищу свои права. Вы очень обидели меня, викарий. — Трэгмор притворно вздохнул. — Перестаньте ломать комедию, Трэгмор, — резко прервал его Пирс. — Почему вы заговорили о правах?

— Потому что я хочу знать, — продолжил Трэгмор уже без иронии, — почему приходский священник спит с моей женой.

Чамберс непроизвольно сжал кулаки.

— Не смей в моем присутствии обливать грязью Элизабет, подлец!

— Ах, как благородно! — Трэгмор зааплодировал. -

Нет ничего удивительного в том, что Элизабет предпочитает в постели вас, мой благородный крестоносец! Признайтесь, Чамберс, герцог Макхэм наверняка поселил вас в одной комнате, чтобы не доставлять вам хлопоти не заставлять бегать в ночной рубашке по коридорам.

Пирс удержал за руку викария, готового броситься на Трэгмора.

— Не отвечайте на эти лживые обвинения, викарий, — слишком много чести. К ним приблизился бригадир и смущенно остановился в нескольких шагах.

— Может быть, подождем, ваша светлость?

— Ни в коем случае, Мэллор! Сейчас маркиз уберется отсюда, и мы начнем ставить второе крыло.

Мэллор кивнул и отошел к рабочим. Бревна продолжали подниматься и почти встали на место.

— Хорошо, Трэгмор, — процедил Пирс сквозь зубы, — вы лишний раз доказали, что можете испортить настроение любому человеку, а теперь убирайтесь, нам больше не о чем разговаривать!

— Ошибаетесь! — Трэгмор достал из папки несколько листков бумаги и торжествующе помахал ими. — Несмотря на головорезов, которыми вы окружили Рутленд, моему сыщику удалось разузнать кое-что интересное — достаточно, чтобы доказать суду, что мною движет не только желание испортить вам настроение, и все это официально зарегистрировано в его докладах. — Он снова торжествующе потряс бумажками и повернулся к викарию: — Можете ли вы сами припомнить, викарий, сколько раз навещали мою жену в Рутленде с букетами цветов и на какое время оставались одни, а? Я уж не говорю о вашем пребывании под одной крышей с моей женой у герцога Макхэма.

— Единственное, что вы можете сделать своими грязными руками, — проговорил Чамберс, с трудом сдерживая гнев, — это состряпать грязное дело, которого не было и в помине. И вы, и ваш шпион прекрасно понимаете, что Элизабет никогда не изменяла вам и не будет изменять до тех пор, пока носит ваше имя…

— От которого она, кажется, пытается избавиться, если я правильно понял Холлингсби.

— Да, это так, — вмешался Пирс, — и ты прекрасно знаешь, почему она это делает. Ты издевался над ней, выродок. так же, как ты издевался над моей женой.

— Я выродок?! — Трэгмор усмехнулся. — Боюсь, ты что-то напутал, Торнтон, настоящий выродок — это ты! Ты был рожден проституткой в Лестерском работном доме.

И в этот момент самообладание оставило Пирса. Словно какая-то пружина сорвалась с предохранителя и бросила его вперед.

— Мерзавец! — прорычал он, замахиваясь для удара. . — Остановись, Пирс! — Чамберс буквально повис на нем сзади, едва успев перехватить руку. — Разве ты не видишь, что он провоцирует тебя? — С трудом он повернул Пирса к рабочим, которые в недоумении смотрели на происходящее, бросив работу.

— Напрасно тратите свое красноречие, Чамберс! — Трэгмор отступил на шаг и побледнел, но не потерял самообладания. — Вы не отучите его пускать в ход кулаки при первом же удобном случае, как это принято у уличных подонков. Пустите его, пусть он всем покажет, что с титулом или без он все равно остается обычным уличным бандитом. Если бы у Макхэма была хоть капля разума, он бы никогда…

— Замолчи, отец! Замолчи сейчас же, слышишь?! — С горящими от гнева глазами Дафна вскочила со скамеечки и встала перед ним.

На несколько секунд Трэгмор замолчал, в удивлении рассматривая дочь.

— Хорошо, хорошо. Что так взволновало мою маленькую Дафну? — усмехнулся он.

— Твоя грязная ложь, — отрезала Дафна. — А теперь убирайся навсегда из нашей семьи!

Трэгмор неосознанно сжал кулак и поднял было руку, но его остановил голос Пирса, подозрительно спокойный;

— Попробуй тронуть ее только пальцем — и можешь считать себя трупом! Мне плевать, даже если целая палата лордов будет наблюдать за тем, как я вытряхну твою мерзкую душу! — Слова были произнесены таким тоном, что не оставляли ни малейшего сомнения в том, что так оно и будет.

Трэгмор попятился.

— Ну, Торнтон, вы совсем рехнулись, — торопливо забормотал он. — Неужели вы осмелитесь при всех…

— Конечно, ведь я помойная крыса, — недобро усмехнулся Пирс.

— Хардвик! — Элизабет подошла на негнущихся ногах. — Чего ты хочешь? Чего ты хотел добиться, нанимая шпиона? — Она с грустью взглянула на Дафну с Пирсом, потом на викария и повернулась к мужу: — Если ты добиваешься, чтобы я вернулась к тебе, то ради людей, которых я люблю, я готова. Трэгмор разразился неприятным смехом:

— Ты слишком высокого мнения о себе, моя дорогая. Твои прелести меня совершенно не волнуют, и, честно говоря, мне совершенно наплевать, с кем ты спишь — со священником или с членом парламента. Просто у меня есть неопровержимые доказательства, что моя горячо любимая жена, с которой я прожил двадцать лет, убежала из дома и скрывается под крышей этого подозрительного герцога со своим прежним любовником. Представь себе, как будут удивлены и возмущены судьи, узнав об этом. Они даже не будут читать твое прошение о разводе, где ты обвиняешь меня в жестокости, и с радостью подпишут мое заявление, разрешающее покинуть тебя без всяких средств к существованию.

— Маме не нужны твои деньги! — воскликнула Дафна.

— Может быть, и викарий ей тоже не нужен? — спро.сил Трэгмор с иронией. — Ну что же, тогда все будут довольны, и даже Торнтон, так как его жена тоже становится незаконнорожденной. Могу поздравить вас, Торнтон, — ваша жена скоро станет таким же бастардом, как и вы!

— Сколько? — коротко спросил Пирс, глядя Трэгмору в глаза.

— А-а! Как я понял, Торнтон, вы.решили поторговаться со мной!

— Сколько? Сколько, Трэгмор? Ведь я понимаю, чего вы хотите на самом деле. Вам наплевать на жену и дочь, вам нужны только деньги. Сколько я должен заплатить вам, чтобы вы прервали этот мерзкий спектакль?

Лицо маркиза сразу приняло озабоченное выражение.

— Перво-наперво я хочу получить все мои расписки назад с пометкой, что они полностью оплачены. Во-вторых, Я хочу получить в собственные руки это унизительное соглашение с Холлингсби, которое разорву на мелкие кусочки. Ну а в-третьих, — он прищурился, — я не отказался бы от небольшого месячного содержания, скажем, эдак в двадцать тысяч фунтов, чтобы хоть немного утешить свою одинокую старость.

— Каковы гарантии того, что, если вы получите все, вы не дадите хода этим бумагам?

— Я порву их в вашем присутствии, Торнтон.

— Вы, наверное, держите меня за дурака, Трэгмор. У вас наверняка есть копии! — усмехнулся Пирс.

— Совершенно верно, и их я тоже отдам вам. Видите ли, Торнтон, вам больше ничего не остается, как поверить мне на слово. Подумайте сами — если мы придем к соглашению, то зачем я буду терять ежемесячное содержание в двадцать тысяч фунтов в обмен на бумажку о разводе? Ну а если мы не договоримся, то подумайте сами о последствиях. Каково вам будет смотреть в глаза Дафне, зная, что своей жадностью вы обрекли се на то; чтобы каждый мог назвать ее выродком? Ну так как мы порешим, Торнтон? Может быть, отложим все в долгий ящик, ключ от которого будет в моих руках? Придется вам немного пожить в том же страхе, что и я, Торнтон.

С уст Пирса сорвалось ругательство. Он резко вытянул руку и схватил Трэгмора за лацканы сюртука.

— Что ты можешь знать о страхе, ничтожество? Я угрожал всего лишь твоему состоянию, ты же в любой момент мог отнять у меня душу — у меня и у любого из детей, которых ты терроризировал в работном доме.

— Какие дети? Что ты несешь? — Трэгмор пытался освободиться от железной хватки Пирса.

— Из Дома непреходящей надежды! Вспомнил? Ведь ты же знаешь, что я вырос в работном доме, но не в каком то, а в том самом, в который ты так часто любил захаживать, Ты возомнил, что я так же легко забуду тебя, как и ты позабыл всех тех, кого мучил, но ты ошибся, Трэгмор! Я помню тебя очень хорошо. — Пальцы Пирса сжали горло Трэгмора. — И особенно хорошо я помню твои встречи с Баррингсом, твои грязные делишки, о которых, как ты считал, никто не подозревает, и деньги, которые ты засовывал в карман в обмен на то, чтобы этот монстр спокойно продолжал жить и царствовать в работном доме. Каждую неделю я наблюдал за тем, как ты в обществе моего отца Макхэма встречался с Баррингсом и требовал у него деньги. Ты думал, что все дети спят и никто вас не видит, но ты ошибался. И каждую неделю я клялся, что ты дорого заплатишь за все.

Глаза Трэгмора расширились от удивления, он даже перестал вырываться.

— Выходит, все это время ты знал… Так вот почему ты так упорно преследовал меня?! — Ярость придала ему силы, и мощным движением он вырвался из рук Пирса. — Я всегда считал, что наш обмен с мистером Баррингсом — мое самое удачное изобретение: не давая взамен ничего, получать многое, но самое забавное в том, что на эту мысль натолкнул меня не кто иной, как герцог Макхэм.

Пирс скрипнул зубами:

— Следовательно, я должен благодарить отца за то, что негодяй Баррингс так долго оставался директором?

— Не будьте дураком, Торнтон! У Макхэма никогда не хватило бы ума, чтобы разработать такой отличный план. Это был слабый человек, сердце которого пребывало в постоянном конфликте с головой, но он натолкнул меня на эту идею. Однажды он предложил мне заплатить весьма солидную сумму, если мне удастся придумать какое-нибудь дело, позволяющее совершать частые визиты в Дом непреходящей надежды. Он сказал мне, что якобы его старый друг попросил присматривать за ребенком, оказавшимся в работном доме. Как я узнал совсем недавно, Макхэм присматривал за собственным ублюдком. — Трэгмор усмехнулся. — Я и тогда подозревал, что он что-то скрывает от меня, но, говоря откровенно, меня это и не волновало. Я тогда и придумал обдирать Баррингса. Макхэм был чистоплюем и не хотел пачкать рук, поэтому все дела пришлось устраивать мне самому. Я имел дело с Баррингсом, а Макхэм прогуливался по работному дому и убеждался, что его выродок жив-здоров. Ему больше ничего не оставалось делать. Он был согласен на все, лишь бы истинная цель его визитов осталась неизвестной, а я обирал обоих, Баррингса и Макхэма, ведь герцог не мог пожаловаться на бедность. Одним словом, мы все получали то, что хотели.

— Да, все вы получали то, что хотели, — мрачно повторил Пирс. — а ты получил даже больше, чем деньги. Ты вволю напился крови, ведь между визитами с Макхэмом ты появлялся один и буквально упивался, истязая беззащитных детей.

— Я ставил вас только на место, о котором вы иногда забывали. — Трэгмор хмыкнул. — И когда твой отец забыл о своем месте, я сделал с ним то же самое, не так грубо, конечно.

— Черт подери, что это значит?

— Только то, что, когда Макхэм потерял интерес к работному дому, я живо напомнил ему о тех выгодах, которые имели мы оба.

— Ты шантажировал его! — с презрением произнес

Пирс.

— Да, и, должен признаться, весьма успешно. Ну ладно, достаточно, — объявил он, заметив, что Пирс хочет задать еще какой-то вопрос. — Хватит воспоминаний о светлом детстве. Каков твой окончательный ответ, Торнтон? Соглашаешься ты с моим предложением, или же я прямо завтра отправляюсь к адвокату, чтобы начать процесс, который низведет твою жену до роли незаконнорожденной?

— Нет, Пирс! — Дафна взяла Пирса за руку. — Не соглашайся!

Пирс посмотрел на викария и Элизабет и повернулся к Трэгмору:

— Я напишу Холлингсби сегодня же. С ним мы окончательно обсудим условия соглашения.

— Нет! — громко крикнула Дафна — — Не делай этого! Я чувствую себя несчастной от одной только мысли, что он мой отец! Лучше быть незаконнорожденной, чем иметь такого!

Пирс отрицательно покачал головой:

— Я поклялся всегда защищать тебя.

— Ты также поклялся отомстить моему отцу!

Пирс снова покачал головой и усмехнулся:

— За это время я понял, что он отомстил себе сам. Он перестал быть человеком, Дафна. Что может быть хуже?

— Я согласна с Дафной, — неожиданно вмешалась Элизабет. — Хардвик не может причинить мне больше вреда, чем он это уже сделал. Но он еще может мучить других людей. Не позволяй ему этого, Пирс!

Пирс с удивлением заметил, что Элизабет просто не узнать. Его сердце наполнилось гордостью, что в этом есть и его заслуга. Он с улыбкой повернулся к маркизу:

— Ты можешь забрать все мои деньги, Трэгмор. Все равно ты проиграл.

— Что за бред вы там несете? Ты что, Торнтон, изменил свое решение и отказываешься…

— Сэр! — Пруденс подошла к Трэгмору и дернула его за рукав. — Не злитесь, пожалуйста! — Ее голос почти не был слышен из-за крика взрослых и скрипа бревен.

— Что? — Трэгмор дернулся как ужаленный и в недоумении уставился на Пруденс.

— Не кричите, пожалуйста, — пропищала крошка, — особенно на леди Дафну, потому что она Подснежник. — Милое личико девочки осветилось улыбкой. — Вы можете подержать мою куклу, — самоотверженно предложила она. — Вот увидите, она вам поможет.

— Да как… — от возмущения Трэгмор не мог найти слов, — как ты посмела прикоснуться ко мне?! — Он грубо оттолкнул Пруденс. — Убирайся отсюда со своей чертовой

куклой!

— Вы не поняли, — терпеливо возразила Пруденс и снова протянула ему свою любимую игрушку; — Она успокаивает людей. Моя сестра перестает плакать, и я тоже.

Возьмите ее!

Со звериным рычанием Трэгмор вырвал из рук Пруденс куклу и швырнул ее в грязь.

— Моя Дафна! — воскликнула Пруденс, ее глаза расширились от ужаса.

— Убирайся прочь отсюда, грязная тварь! — Маркиз с силой толкнул девочку.

Та испуганно попятилась прямо под копыта лошадей, с трудом удерживавших еще не закрепленные бревна. Лошади испуганно попятились, и бревна со скрипом начали

сползать.

— Эй, осторожнее! — крикнул один из рабочих и попытался удержать лошадей.

Лошади уперлись, и туго натянутая веревка зазвенела, как струна. Но Трэгмор ничего не замечал вокруг себя. Сжав кулаки, онс ненавистью смотрел на девочку и; видимо, раздумывал о том, как лучше наказать ее. Он медленно поднял правую руку над головой — и в этот момент туго натянутая веревка не выдержала. Она разорвалась, издав при этом звук, напоминающий пушечный выстрел.

— Назад! — крикнул рабочий, но было поздно. Тяжелое бревно мгновенно соскользнуло, с треском об рушившись прямо на голову Трэгмора.

Глава 23

— Я должна оплакивать его, но, видит Бог, не могу. — Дафна стояла на балконе своего дома, облокотясь на перила, уставившись в пустоту.

— Нет, дорогая, ничего ты не должна — Пирс обнял ее за плечи. — Мы оплакиваем только тех, с кем действительно жалко расставаться, а Трэгмор был чудовищем, и смерть не может изменить этого факта.

Дафна плотнее прижалась к супругу и закрыла глаза. — Никак не могу забыть, как ужасно он погиб, — прошептала она, — Мне кажется, я до сих пор слышу, как треснул его череп.

— Ну, ну, успокойся. — Пирс погладил ее по голове, вспомнив, что правильно сделал, сразу отправив Дафну домой с места происшествия и тем самым избавив ее от зрелища изуродованного тела, иначе память терзала бы ее еще сильнее. — Успокойся, все пройдет, — ласково прошептал Пирс и обнял ее еще крепче, — Время — лучший доктор, поверь мне. Со мной происходили вещи и похуже, и казалось, что я никогда не смогу их забыть, но время вылечило все. Дафна откинула голову и посмотрела на супруга.

— Я помню, папа в тот день говорил тебе ужасные вещи, но мне показалось, что они почти не задевали тебя, как если бы время вылечило и твою ненависть.

— Так и вышло, — спокойно сказал Пирс и, заметив удивление в глазах Дафны, добавил: — Мне и самому трудно в это поверить. Годами я мечтал о мести. Перед моими глазами часто вставала картина, как я все скажу ему, когда поставлю негодяя на колени. Мысленно я делал это сотни, может быть, тысячи раз. но, когда этот день действительно наступил, я вдруг с удивлением обнаружил, что прошлое больше не терзает меня, а месть не приносит ни малейшей радости. Наверное, это потому, что у меня есть теперь нечто более ценное, и это нечто, что дает мне силы и радость, я держу в своих руках, — Его ладони нежно гладили волосы Дафны.

Дафна приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

— Твое мужество не перестает удивлять меня с того самого момента, как я узнала тебя. Мне кажется, ты превзошел самого Тин Кэпа, ведь простить — это самый мужественный поступок! — Она нежно погладила лицо мужа. — Наш ребенок, может быть, еще и не понимает этого, но его отец — поистине удивительный человек.

Легкая тень пробежала по лицу Пирса.

— Ты подумал о своем отце? — сразу догадалась Дафна.

— Это единственное обстоятельство из моего прошлого, о котором я не могу забыть, потому что многое мне непонятно. После того, что Трэгмор сказал в свой последний день, я даже не знаю, что и думать.

— И мне тоже показалось, что твой отец был лучше, чем ты думал, — задумчиво добавила Дафна. — Но он отвернулся от меня, Черт подери!

— Это говорит о его слабости, а не о жестокости. — Дафна сжала руки Пирса, как бы стараясь избавить его от мучительных сомнений, и сказала: — Пирс, ты сам говорил, что последний герцог не проявлял ни малейшего интереса к грязным делам отца и деньгам Баррингса, что Макхэм основную часть времени бродил по работному дому, «просто смотрел» — вот твои слова. То, что успел сказать мой отец перед самой смертью, только подтверждает это. Макхэм приходил в Дом непреходящей надежды только для того. чтобы увидеть тебя. Вспомни, ведь он платил за это моему отцу, и вспомни, когда мой отец приходил мучить детей, он приходил один, без Макхэма. Разве он при нем когда-нибудь наказывал детей?

— Нет. — Пирс задумчиво покачал головой.

— Вот видишь! Нет, Пирс, герцог Макхэм не был жестоким человеком. Наоборот, его присутствие сдерживало моего отца.

— Пожалуй, ты права, — согласился Пирс. — Есть еще один вопрос, который продолжает мучить меня. Помнишь, Трэгмор признался, что шантажировал Макхэма?

— Да, помню, — кивнула Дафна. — Отец сказал, что Макхэм потерял интерес к этим посещениям, вероятно, после того, как ты убежал из работного дома.