Дэверри (№1) - Чары кинжала

Проплывая мимо, Невин увидел двух человек и решил подлететь поближе, чтобы рассмотреть их. Одна аура была кроваво-красного цвета с пятнами, и она все время нервно крутилась внутри тела. Тонкая светящаяся нить связывала ее с изворачивающейся пульсирующей массой света, которая, пока Невин наблюдал ее, превратилась из золотистой в зеленую. Невин легко вычислил, что красная аура принадлежала Корбину, околдованному Лослейном. Аура Лослейна снова изменила цвет, сделавшись пестро-коричневой и золотистой, затем разбухла и вдруг сжалась.

«Видят боги, – подумал Невин, – он так далеко зашел… просто чудо, что он еще на что-то способен!». Он наблюдал еще несколько минут, но не увидел темных линий в ауре Лослейна, которые свидетельствовали бы о том, что он применяет черную магию. Невин вылетел через отверстие в куполе и закрыл за собой дверь. Затем стремительно полетел назад, следуя за серебряной нитью, которая вела к его телу. Он был уже на полпути, когда испуганной толпой появился дикий народец. Существа летали вокруг него, пытаясь привлечь внимание. Он замедлил полет и постарался понять, что они хотят рассказать ему. Слов у них не было – только волны чувств. Все, что ему удалось разобрать, – это то, что они были чем-то напуганы, пока он находился в куполе.

Ему показалось, что они предупреждали его о чем-то. Невин поблагодарил их и полетел дальше. Наконец он увидел чистую золотистого цвета ауру Адерина и свое собственное тело, которое выглядело как сгусток мертвой материи. Медленно он скользил вниз вдоль серебряной нити. Оставалось только расслабиться и позволить своему сознанию заполнить плоть. Он проделал это и услышал резкий щелчок, а затем увидел Адерина, стоящего рядом с ним. Невин вобрал свою ауру и трижды ударил по земле рукой в знак того, что обряд окончен. Затем он сел.

– Ты нашел его? – спросил Адерин.

– Да, к сожалению, – ответил Невин, поколебавшись. Нелегко было сообщать такое известие. – Ты оказался прав. Лослейн неуправляем. Он совсем сошёл с ума.

Адерин заплакал, всхлипывая вслух, как эльф. Невин тронул его за плечо, не в силах придумать что-нибудь, чтобы его успокоить. Сказать было нечего: Лослейн, кроме всего прочего, был сыном Адерина.

Лослейн жадно пил пиво из деревянной кружки. Все это время лорд Корбин смотрел на него с преданностью хорошо обученной собаки.

Корбин имел приятную внешность: у него были голубые глаза и темные волосы. Но сейчас глаза его были опухшими и щеки пестрели тонкими красными прожилками. Лослейн ненавидел его, но использовал как инструмент, потому что у него были личные причины желать смерти Родри Майлваду. Голос темноты убедил Лослейна в том, что, если Родри умрет, падет граница между эльфами и людьми, они начнут убивать друг друга. Лослейн был в восторге от этого предсказания.

– Мы отправимся, как только люди пообедают, – сказал Корбин, – И будем двигаться следом. Мы сможем догнать его, потому что он еле ползет из-за обоза.

Лослейн хотел ответить, но неожиданно темнота окутала его сознание. Такое случилось с ним впервые. Темнота спустилась незвано, и Лослейн пришел в ужас от этого.

«Не бойся, – послышался мягкий голос. – Я твой друг и хочу предостеречь тебя. Кто-то шпионит за тобой. Кто-то нарушил твой астральный купол. Остерегайся. Будь начеку».

Голос и темнота исчезли так мгновенно, что Корбин даже ничего не заметил.

– Такой план устраивает тебя, советник? – спросил он.

– Да, вполне. – Лослейн вскочил и сунул руки в карманы штанов, скрывая дрожь. – Я знаю, что всегда могу положиться на тебя в военных делах.

Не произнося больше ни слова, он удалился, гордо подняв голову, оставив Корбина в недоумении. Он подошел к краю пространства, покрытого астральным куполом. Впервые за все время он спросил себя: кто это был? Чей голос говорил с ним в темноте?

В большом зале крепости Каннобайн собралось около ста восьмидесяти человек. Они сидели группами и стояли вдоль стен, потягивали эль и разговаривали между собой.

Отовсюду доносились смех и шутки. Полсотни воинов были из отряда, охранявшего крепость, а остальные приехали с тремя лордами, что сидели с Ловиан за столом для знати. Это был Эдар, Комер и Турин. Ловиан ни на минуту не сомневалась в преданности Эдара, но была приятно удивлена, когда Комер и Турин появились у ворот ее крепости. Слуги привычно суетились: убирали со стола после обеда и подавали мед. Эдар – светловолосый двадцатилетний юноша с крючковатым носом – произнес наконец вслух то, о чем думал каждый:

– Если Кениса нет здесь сейчас, то его не будет и на перекличке, это касается также Дромика и Кинвана.

– Да, вы правы, – откликнулась Ловиан. – У Кинвана самый маленький отряд. Пусть переходит на их сторону.

Лорды заулыбались и подняли в ее честь бокалы. Паж подбежал к столу, ведя за собой молодого серебряного кинжала.

– Донесение, госпожа, – выпалил он. – От лорда Родри!

Серебряный кинжал, опустился на одно колено и вытащил из-под рубашки донесение. Ловиан обратила внимание на юное лицо посланца. Как он успел заработать этот проклятый кинжал, будучи еще таким молодым?

– Карро, отведи парня к всадникам из отряда и дай ему чего-нибудь поесть, – приказала Ловиан. – А потом позови писаря.

Ловиан и сама могла бы прочитать послание, но это обидело бы Гротира. Он встряхнул скрученный пергамент и кашлянул несколько раз, чтобы прочистить горло. Тем временем лорды подошли поближе к столу, чтобы все слышать. Родри вкратце описал подробности сражения в разрушенной крепости, а затем изложил приказ: пополнению ехать на северо-запад, чтобы влиться в его армию. Он будет ждать в устье небольшого притока, впадающего в реку Брог, а пока постарается кружить вокруг армии Корбина. Лорды начали подниматься, готовые выполнить приказание Родри. Писарь продолжал шепотом:

– Личная приписка в конце, ваша милость, – от Невина.

Ловиан нетерпеливо выхватила пергамент из его рук.

«Моя дорогая Ловва, – читала она. – Хотя ситуация серьезная, я все-таки не теряю надежды. Наш соперник, мастер двеомера, безумен. Странно, что он вообще представляет какую-то опасность, но тем не менее это так. Уверен, что нам с Адерином удастся сохранить Родри невредимым. Могу я просить тебя об одолжении? Серебряный кинжал, который передаст тебе это донесение, не парень, как тебе, вероятно, показалось, а девушка. Она очень дорога мне. Ты сможешь приютить ее у себя? Твой покорный слуга, Невин».

– О боги! – громко рассмеялась Ловиан. – Карро, приведи серебряного кинжала ко мне. Скажи ей, чтобы захватила с собой обед. Она доест здесь.

– Она, ваша милость? – переспросил удивленный паж.

– Вот именно. Я, должно быть, уже совсем ослепла!

Когда Джилл поставила свою тарелку с едой на стол, Ловиан убедилась, что это действительно была женщина, и прехорошенькая к тому же. Она представилась как Джилл – дочь Каллина из Кермора. А так как Ловиан немного разбиралась в военных делах, ей было знакомо имя этого серебряного кинжала.

– С вами не соскучишься, – проговорила Ловиан. – Ты давно знакома с Невином, дитя?

– Всего несколько дней, ваша милость! Но, правда, я никогда в жизни еще не встречала человека, который был бы мне так интересен, хоть он и связан с двеомером.

– Да, я сразу почувствовала к нему симпатию, когда мы встретились впервые. А теперь заканчивай свой обед. Проводим отряды, выкупаем тебя и подыщем комнату наверху в женской половине.

Они вышли во двор. Всадники были уже на конях и выстраивались в колонну. Копьеносцы впрягали в телеги своих лошадей. Каждый лорд обязан был предоставить тирину свой полностью обеспеченный отряд на четыре дня – и ни на один день больше. Ловиан была обеспокоена тем, что если война продлится, ей придется платить лордам за службу во все последующие дни. Слигин, конечно, будет воевать на свои средства столько, сколько потребуется. Во всех прочих она сомневалась, хоть они и собрались здесь, демонстрируя свою поддержку.

– До тех пор, пока ваш отряд не соединится с армией Родри, господа, – напутствовала Ловиан, – вашим командиром будет Эдар.

– Благодарю за честь, ваша милость, – поклонился тот. – Как только мы найдем их, я сразу же пошлю гонца с донесением. Будем надеяться, это произойдет скоро.

– Да помогут вам боги!

Ловиан и Джилл стояли у входа в башню и наблюдали за тем, как армия медленно выезжала из ворот крепости.

– Если ты путешествовала со своим отцом, – заметила Ловиан, – ты должна была наблюдать это много раз.

– Совершенно верно, ваша милость. И каждый раз я дрожала от страха, что вижу отца в последний раз.

Ловиан вдруг с болью представила себе, как это ужасно – остаться одной, без дома и без семьи. Она почувствовала жалость, взяла руку Джилл в свои ладони и сжала ее:

– Не волнуйся, дитя, ты в безопасном месте. Невин просит приютить тебя. Но я не смогу уважать себя, если не позабочусь о дочери человека, который служит мне. Я возьму тебя в свою свиту, что бы ни произошло.

Джилл почувствовала, что она дрожит мелкой дрожью.

– О, ваша милость слишком щедры ко мне. Если вам когда-нибудь понадобится мой меч – я в вашем распоряжении.

Так могли благодарить только мужчины, и Ловиан рассмеялась.

– Будем молить богов, чтобы дело никогда не дошло до этого. Но все равно спасибо.

– Так Корбин клюнул на нашу приманку? – спросил Родри.

– Совершенно верно, – подтвердил Невин. – Я нашел его армию восточнее, чем предполагал, – они кружат, следуя за нами.

– Великолепно! – Родри посмотрел на солнце. Было около трех часов пополудни. – А что слышно об отряде из Каннобайна?

– Он уже в пути. Адерин может точно сказать вашему гонцу, где их искать.

– Я сейчас же пошлю человека. Благодарю вас. Родри повел армию дальше на восток, а затем решил разбить лагерь и ожидать подкрепления. Адерин сообщил, что подкрепление быстро продвигается и обоз следует за ним. «Все эти колдовские услуги – бесценная вещь, неплохо всегда иметь что-нибудь этакое под рукой», – размышлял Родри. Когда в конце концов к вечеру их нагнал Эдар, он с изумлением рассказывал, с какой легкостью гонец нашел армию пополнения.

– Я сначала подумал, что это опять трюк Корбина, – смеялся Эдар, – но Комер узнал вашего человека.

– Тут кое-что странное затевается, – сказал Родри, – пойдите перекусите, и я расскажу вам о наших планах.

Лорды собрались вокруг лагерного костра, чтобы пообедать. Родри было нелегко убедить своих сторонников в том, что слухи о двеомере оказались сущей правдой. При поддержке Слигина это легче было сделать, потому что все считали его серьезным человеком: имя Слигина никогда не связывалось с причудами или фантазиями. Долго они еще сидели в тишине. Лорды были напуганы точно так же, как и их люди. Родри удивлялся, что никто – включая и его самого – не обрадовался, узнав, что мастер двеомера был в их лагере. Досадно понимать, что все они – только статисты в той пьесе, которую разыгрывают колдуны между собой.

Ночью, после того как лорды разошлись на ночлег по своим палаткам, Родри спустился вниз на берег ручья. При свете звезд и холодной луны как-то естественнее было поразмышлять о тех необычных способностях, которые обнаружились у него в детстве и которые он всегда таил от окружающих.

Весь день Родри не покидало тревожное предчувствие, и сейчас оно только усилилось. Что-то должно было произойти с ним. Что-то важное и неотвратимое, – а для воина это означало одно: ему угрожала смерть. Но он не хотел умирать. Ему казалось несправедливым – умереть таким молодым. Его смерть будет означать, что он был игрушкой в чужих руках. Услышав сзади какой-то шорох, Родри быстро повернулся и схватился за меч. Но это оказался Каллин, обходящий лагерь в качестве часового.

– Я хотел посмотреть, кто это здесь разгуливает, господин, – смутился Каллин. – Наблюдать – это моя обязанность. Вы ничего не имеете против?

– Все в порядке. Я только что думал о карноике. Знаешь эту игру, серебряный кинжал ?

– Конечно, господин. Но принимать в ней участие не очень-то интересно. Мало азарта.

– Ты так считаешь? Ну, что ж после войны сыграем, ты научишь меня тому, что знаешь сам.

Каллин грустно усмехнулся, не уверенный в том, что они останутся в живых. Родри напрягся: опять предчувствие отозвалось болью в желудке. Что-то неотвратимое должно было произойти. Не случайно судьба свела его этой ночью с Каллином из Кермора.

– Я лучше вернусь на свой пост, – сказал Каллин.

– Да, это правильно. Послушай, Каллин, завтра, когда мы двинемся, поедешь рядом со мной.

– Это слишком большая честь для серебряного кинжала.

– Прах и пепел, ты не прав! Разве кто-нибудь из знати согласился бы прикрывать меня во время боя? Ты будешь поблизости, договорились?

Той же ночью Невин почувствовал пророческое предупреждение – охватившее его внезапно и полностью лишившее сна. «Может быть, Корбин со своими молодцами пробрался в наш лагерь?» – подумал старик. Он скрестил руки на груди и вошел в транс, приказывая себе произвести небольшую разведку. Его дух высоко взлетел над лагерем, тускло мерцающим потаенными аурами спящих людей. Выше над ним в темноте – голубой свет ночи, отблески звезд, серебряные шары чистой энергии. Видно было далеко, но ничто не двигалось в лугах и лесах до самого горизонта, кроме пугливых оленей.

Опасность могла исходить от Лослейна. Невин увидел далеко вверху над собой тонкую сверкающую фигуру. Из рассказов Адерина Невин знал, что Лослейн умел присваивать себе светящуюся ауру эльфов – серебристое свечение, не имеющее ничего общего с человеческими очертаниями. Улыбнувшись, Невин быстро взметнулся вверх, но светящийся образ улетел, нырнув в клубящиеся потоки голубого света. Невин мог бы перехватить его, но он увидел перед собой более серьезную цель. Кто-то из дикого народца следовал за Лослейном на довольно большом расстоянии. В его ауре было особенно много темных линий и тусклого свечения. Невин соткал из податливого воздушного вещества серебристую паутину и полетел вдогонку за этим созданием.

Охваченное ужасом, существо удирало от него, но Невин вызвал свой дикий народец и послал их вслед за ним. Они окружили беглеца и вытолкнули в то место, где он неизбежно должен был попасть в паутину. Распухая и сверкая, существо боролось с паутиной, но запуталось в ней, как рыба в сети. Невин крепко зажал рукой сеть и попытался вернуться в свое тело. Но ему никак не удавалось это сделать. Борьба была мучительной. Он чувствовал боль в каждой кости и каждой жилке, когда возвращался в свою плоть. Но, преодолевая боль, он все же держал свою добычу крепко.

Невин сел и обнаружил в своих руках очень странное создание. На физическом плане это оказался гном, совсем не похожий на обычный дикий народец: какой-то деформированный и безобразный – со скошенными плечами, короткими толстыми ногами, огромными руками, длинными клыками и оскаленным бородавчатым лицом.

– Кто-то изуродовал тебя, – сказал Невин гному, – кто-то совершил над тобой это страшное надругательство.

Замерев от страха, гном обессилел в его руках. Невин мобилизовал все свои лучшие чувства – жалость, сочувствие, любовь – и передал их гному.

– Ты в безопасности теперь, – успокоил его Невин. – Ты ни за что не должен возвращаться к своему хозяину. Твоим хозяином был Лослейн?

Испугавшись, гном снова съежился и отрицательно покачал головой.

– Вот как? – прошептал Невин. – Это очень интересно. Пойдем со мной, несчастный брат. Я должен вызвать твоего короля сюда, в эту стихию. Я думаю, опасность миновала.

Посадив гнома на плечо, Невин вышел из спящего лагеря и направился в поисках места, где можно сесть и поработать в одиночестве. Мысленно он начертил пентаграмму голубого цвета, затем перемещал образ до тех пор, пока она не оказалась прямо перед ним. Это была пылающая звезда высотой около шести футов. Гном тоже видел ее и стоял как вкопанный. Невин медленно произносил тайные имена владыки Земной стихии.

Пространство внутри звезды превратилось в серебряный вихрь бледного света – такого, какого не было ни на земле, ни в море. Затем в этом вихре начали вырисовываться очертания фигуры, напоминавшей эльфа. Все вокруг нее так светилось, что трудно было различить контуры.

– Кто-то обидел этого младшего брата, – произнес громко Невин, – ты возьмешь его под свою защиту?

– Возьму. Благодарю тебя, Хозяин владыки Эфира.

Когда фигура протянула бледные светящиеся руки, гном побежал навстречу и бросился в объятия своего повелителя. Серебристый свет исчез, осталась только голубая звезда, которую Невин постепенно стер. Он встал и трижды топнул ногой о землю, заканчивая работу.

– Как сказал бы наш Каллин, – заметил Невин, обращаясь к ночному ветру, – все это куча дерьма.

Невин поспешил вернуться в лагерь. Он знал, что только мастер черной магии мог так изуродовать гнома. Этот маг был, конечно, потрясен, что его маленький гонец не вернулся. Вопрос заключался в том, почему этот черный мастер выслеживал Лослейна?

Назавтра Родри позаботился о том, чтобы Каллин ехал рядом с ним, не обращая внимания на непристойные замечания Прайдира и Даумира относительно серебряного кинжала. Они направились на северо-восток и через пару миль проезжали уже мимо ферм, расположенных в Элдисе. Дороги и тропинки пролегали между огороженными полями, фермами и пастбищами, а затем тянулись в леса и открытые луга, переплетаясь между собой неправильным узором. С тех пор как был принят закон, согласно которому фермеры передавали все свои владения по наследству только старшему сыну, земли перекраивались на куски самой различной конфигурации. В полдень Родри остановил армию для отдыха на незанятой полосе земли между треугольными полями, засаженными капустой и турнепсом. Когда Родри и Каллин закусывали мясом с хлебом, прискакал Адерин.

– Армия Корбина повернула на юг, господин командующий, – обеспокоенно сообщил Адерин. – Они остановились всего в трех милях отсюда.

– Вот и хорошо, мне уже надоела эта проклятая игра в догонялки, – заключил Родри.

Он передал Каллину кусок мяса и вскочил, мучительно сознавая, что все лорды смотрят на него в ожидании приказов.

– Мы оставим обоз под охраной копьеносцев, – решительно заговорил Родри. – Остальным – готовить оружие и доспехи. Мы поедем им навстречу. Если эти ублюдки хотят рискнуть – что ж, дадим им такой шанс.

Все приветствовали его ободряющими возгласами, принимая такое решение за храбрость, в то время как это было всего-навсего желанием спастись от смерти. Возможно, один только Каллин догадывался о том, что происходило в душе Родри, потому что он смотрел на него без восторга, и казалось, что его мысли в этот момент были далеко отсюда.

Благодаря подробным сведениям Адерина, Родри точно рассчитал, где выстроить армию. Корбин вел своих людей прямо по дорогам. В Дэверри не было принято сворачивать с пути, чтобы уклониться от сражения, если оно казалось неизбежным. Примерно в миле к северу дорога проходила по обширному пастбищу. Когда армия с грохотом двигалась по дороге, испуганные крестьяне отбегали в сторону и провожали ее тревожными взглядами. На пастбище уже не было ни одного животного – селяне увели скот, зная по опыту, что значит война на их угодьях.

Родри выстроил своих людей в одну линию, имеющую форму полумесяца. Он лично проехал вдоль линии и расставил отряды. Несмотря на молодость, у него уже имелся кое-какой военный опыт. Он участвовал в сражениях с четырнадцати лет, и его отец и дяди постоянно обучали его военному искусству. Обходя левый фланг, он заметил двоих жителей западных земель. Они были одеты в кольчуги, поверх которых крест-накрест висели короткие луки. У их лошадей не было уздечек.

– Интересно, – сказал Родри, – вы можете стрелять на скаку во время боя так же хорошо, как из засады?

– Попробуем, – ответил с улыбкой Калондериэль. – Это охотничьи луки. Мы проверим, можно ли ими пользоваться как военным оружием.

– Что я слышу? – сердито воскликнул Родри. – Если вы никогда раньше не участвовали в сражениях, не будет позором, если вы и сейчас откажетесь.

– Нет, будет. Я хочу отомстить за моего убитого друга, – ответил Калондериэль. Дженантар, крепко стиснув зубы, коснулся рукой рукоятки своего меча в знак согласия.

– Тогда пусть боги вашего народа помогут вам, – произнес Родри. – Я восхищаюсь вашим мужеством.

Родри поскакал назад и занял свое место в центре шеренги. Слева от него стоял Каллин, справа – Канрис. Когда начнется атака, Корбин, как командующий, будет двигаться во главе клина. Предводители сойдутся друг с другом, в то время как их люди на флангах начнут атаку. Готовые к бою шеренги стояли молча, каждый всадник думал о своем. Только изредка был слышен случайный стук лошадиных копыт или лязг металла. Родри был совершенно спокоен, хотя именно сейчас должна была решиться его судьба. Он думал о том, что не случайно выдался такой прекрасный вечер: каждая травинка на лугу выглядела особенно живописно, а солнечный свет – поистине золотым. Рощица вдалеке напоминала зеленый бархат на фоне сапфирового неба. И было несказанно жаль покидать все это ради призрачного Иного Мира. Но тут Родри разглядел клубившееся им навстречу облако пыли. Он вытащил из футляра, висевшего за правым стременем, метательное копье.

– Вон они едут! – крикнул Родри. Вдоль всей шеренги в лучах солнечного света засверкали наконечники дротиков. В одно мгновение щиты были выставлены, а мечи вынуты из ножен. Лошади гарцевали, по настроению своих всадников предчувствуя приближение сражения. Облако пыли на дороге все приближалось, клубясь, словно дым от костра. Родри уже и забыл о том, что только что рассуждал о приближении смерти. Он почувствовал, что улыбается, и подумал о том, что если умрет в бою, то его тело станет таким же невесомым, как воздух.

Когда между армиями оставалось около пятисот ярдов, маршевая колонна Корбина перестроилась в клин для атаки. Родри пришпорил коня, когда увидел вблизи голубые и красно-коричневые щиты отряда Корбина. Скоро он, Родри, и человек, восставший против его правления, сойдутся лицом к лицу в единоборстве. Армия Родри сделала пару шагов навстречу противнику, но Родри жестом остановил ее. Наконец во вражеском клине прозвучал сигнал серебряного горна. С боевыми кличами армия Корбина устремилась в атаку.

Окутанные облаком пыли, они подходили все ближе и ближе, образуя полукруг. Родри поднялся в стременах и метнул в неприятеля копье. Затем указал мечом своим людям направление движения. Целый рой дротиков, сверкая наконечниками, взметнулся ввысь. Когда они достигли людей Корбина, те произвели ответный залп. Родри отбил один удар щитом и пустил своего коня в галоп, мчавшись прямо на всадника, возглавлявшего клин неприятеля. С боевыми кличами его люди бросились вперед, фланги сомкнулись, образовав клин смерти.

На Родри нахлынул приступ смеха, с которым он никогда не мог совладать во время битвы. Он слышал собственный неистовый хохот, похожий на завывания безумца. Родри приблизился к ведущему всаднику врагов. Отклонившись назад и размахнувшись, он нанес мечом удар по руке противника, а затем понял, что перед ним вовсе не Корбин, а совсем другой человек. Он взмахнул мечом, отражая удар, и рискнул оглянуться вокруг: – Корбина нигде не было видно, а сам он оказался в ловушке. Люди Корбина окружили его и двигались к нему со всех сторон, сжимая кольцо. Родри неожиданно повернул своего коня и почувствовал спиной скользящий удар по кольчуге, в то время как он атаковал одного из: всадников Корбина. Молодой парень упал на землю, и Родри уже почти разорвал кольцо врагов, но круг опять сомкнулся, и путь для отступления был для него отрезан. Когда он увидел, что попал в ловушку, как загнанная дичь, его неистовый смех превратился в вой.

– Родри! – Это был голос Каллина, который оказался поблизости.

Родри развернул коня. Каллин прорвался сквозь плотное кольцо и занял место рядом с ним. Их лошади стояли так, чтобы они могли защищать один другого.

– Отбивайся! – кричал ему Каллин. – Иначе – смерть!

Поворачиваясь в седле, уклоняясь от ударов, отбивая их щитом и мечом, Родри выполнял приказ, сражаясь за свою жизнь. Он почувствовал удар в плечо, увернулся, отразив мечом следующий. Опять меч блеснул у его лица. Он отразил и этот удар. В то мгновение, когда его меч скрестился с противником, кто-то нанес ему удар в спину. Он поднял свой щит как раз вовремя. Щит затрещал, расколовшись посередине. В суматохе сражения он слышал, как его люди призывали: «За Родри! За Родри!» Вдруг кто-то из толпы, окружившей его, попытался развернуть его коня, потянув за удила. Отряд Каннобайна пробивался к нему с боем, но у Родри не было времени, чтобы воспользоваться этим. С одной стороны он отражал удары мечом, разворачивался в седле и отражал щитом удары, сыпавшиеся на него с другой стороны. Вот уже щит развалился пополам.

Родри взвыл, как баньши. Вдруг лошадь справа от него пронзительно заржала, издав жуткий утробный звук, и встала на дыбы. Так кричат лошади в агонии. Когда она споткнулась, Канрис прикончил ее седока, подбежав сзади.

– Господин, – звал Каллин, – пробирайтесь за мной следом!

Канрис с Амиром прикрывали Родри сзади, дав ему возможность развернуть коня. Но тут Родри отказался следовать за кем-либо. Он пришпорил коня возле Каллина, увернулся от нападения и произвел ответный удар справа от себя. Но этот удар отбил какой-то непрошенный защитник, меч которого задел ребро Родри. Он пошатнулся в седле. Родри замахнулся и сбил ошеломленного всадника с коня. Тот свалился под ноги лошадей своих товарищей. Родри вместе со своими людьми начал выбираться из толпы под прикрытием отряда из Каннобайна.

Было очень трудно вытолкнуть лошадей вперед. Люди Корбина продолжали нападать на Родри, отбиваясь от Каллина. Серебряный кинжал сражался молча и выглядел совершенно спокойным. Он отбивал удары и нападал сам с ужасающей легкостью, как будто он был какой-то естественной силой – штормовым ветром, носящимся среди этой проклятой кричащей толпы.

Они уже почти выбрались, когда кто-то толкнул ехавшего последним Канриса и с силой нанес удар по лошади Родри. Она с пронзительным ржанием встала на дыбы. Родри знал, что она уже не сможет вынести его из этой бойни. Он выдернул ногу из стремени и отбросил остатки своего щита. Перелетев через голову коня, он покатился по земле. Ему было совершенно ясно, что он обречен. Он получил удар копытом по спине и какое-то мгновение не мог дышать. Вокруг него раздавались крики и боевые кличи. Все, что он мог видеть – ноги лошадей. Корчась от боли, он поднялся на колени и пополз на четвереньках, уклоняясь от ударов по голове. Он слышал, как Каллин приказывал кому-то отступать, и только тогда понял, что находится под копытами коней собственной армии. Новый удар пришелся прямо в плечо.

Неожиданно чьи-то руки подхватили его и помогли подняться. Родри повернулся, опершись о плечо Каллина. Как раз в этот момент рядом взбрыкнула лошадь и повалилась на землю рядом с ними. Каллин быстро оттащил Родри назад и подтолкнул ближе к своей лошади.

– Сможете взобраться? – прокричал Каллин. Задыхаясь от боли, Родри с большим трудом влез на коня. Прямо перед ним сражались всадники его армии, с трудом оттесняя врага. Лошадь дергалась и брыкалась, но Родри удалось усмирить ее, пришпорив ногами, свободными от стремян. Каллин сел верхом позади. Он обхватил Родри за талию и натянул поводья. Перекрывая крики, серебряный горн дал сигнал к отступлению. Первой мыслью Родри было, что его сторона покидает поле боя. Но затем он вспомнил, что он сам командующий и не давал приказа отступать, – значит, это должен быть сигнал Корбина. Враги спасались бегством.

– Канрис! – призвал Родри. – Дай сигнал стоять!

Каллин прижал Родри к себе.

– Господин! Канрис убит.

В первое мгновение Родри просто отказывался понимать Каллина.

– Родри, – Каллин толкнул его. – Дай сигнал!

Родри выхватил горн из-за ремня, но был не в состоянии поднять его. Каллин выхватил у него горн и дал сигнал к отступлению. Родри вытер тыльной стороной своей латной рукавицы катившиеся по щекам слезы и только тогда почувствовал, что корчится от боли.

– Если бы удар пришелся на два дюйма правее, то повредил бы позвоночник, – проговорил Невин, – а на два дюйма ниже – задел бы почки. Наш полководец спасся только благодаря серебряному кинжалу.

Каллин кивнул в знак согласия. Родри лежал на задке телеги, служившей Невину операционным столом, голый по пояс.

На спине его была видна красная рана клиновидной формы, вокруг которой красовалась шишка величиной с яблоко.

– Удивительно, что ребра остались целы.

– Чудо из чудес, – согласился Невин.

Родри повернул голову и посмотрел на своих спасителей. Его плечи и руки были покрыты множеством синяков и мелких ран. Там, где удары меча пробили кольчугу, раны были более глубокими.

– Я не хочу, чтобы надо мной суетились, как над старухой, – рассердился Родри. – О других вы так не хлопочете, как обо мне.

– Ерунда, – успокоил его Невин. – Об остальных заботятся три армейских лекаря и еще Адерин, который разбирается в травах не хуже меня. К тому же вы серьезно пострадали, господин, вокруг вас было больше всего крови.

Невин порылся в своем мешке, сложил траву в ступку и добавил воды из котелка, кипевшего рядом на маленьком огне.

– Я сделаю припарку на кровоподтек, – пояснил Невин. – Пока не спадет опухоль, ездить верхом нельзя. А с тобой что, серебряный кинжал. Нужна моя помощь?

– Нет, спасибо. Это щенки совсем не умеют драться. Я бы не дал за них и ломаного медяка.

– Не скромничай, – поморщился Родри. – Не слушай его, Невин. Без него не быть бы мне живым, я это точно знаю.

Невин поднял голову и внимательно посмотрел в глаза Каллина.

Каллину показалось, что взгляд этот проник в самую его душу и обжег все внутри раскаленным железом, как будто заставил его вспомнить какую-то старую вину или позор. Воспоминание поблекло тотчас же, как он ни старался удержать его.