Лодка над Атлантидой

— Приходи, бог Аута. Ты бог и все знаешь. Ты научишь нас военному ремеслу.

Аута грустно улыбнулся и подумал, что неплохо, если бы его самого кто-нибудь научил этому искусству.

Когда наступил вечер, двадцать рабов под прикрытием длинных теней сумерек исчезли среди скал. Аута заметил странный, полный удивления взгляд Хора. Хор спросил его:

— Как можно столько пройти пешком? Я посмотрел на Мпунзи. Для того чтобы сказать несколько слов, которые ему и не так уже помогут, он прошел половину Атлантиды босой, голый и, конечно, голодный. У вас много чудесных людей на Земле! Они совершали бы чудеса, если бы знали столько, сколько знают ваши жрецы, и остались бы такими, какие они есть!

— Скажи, Хор, как им помочь! — воскликнул Аута, и в его голосе прозвучали нотки отчаяния. — Если бы я знал хотя бы то, что знал Яхубен!.. Я хотел бы быть с ними, но ты не отпускаешь меня.

— Только потому, что хочу помочь им. Они добьются много больше, если ты научишь их, как жить. Тогда они будут воевать и без тебя. После окончания исследований, ради которых мы сюда прилетели, до нашего отлета мы улучим время и для тебя. Я подумал, что с нами полетишь не только ты. У нас ты смог бы научиться некоторым вещам по-настоящему, и тогда мы послали бы тебя назад на Землю. Если же ты сейчас пойдешь к ним, то сможешь научить их лишь тому, как умирать, и умрешь, как твой друг Яхубен, возможно раньше, чем их научишь чему-нибудь.

Дни проходили в исследованиях, которые чужеземцы вели спешным порядком. Для Ауты они были днями учебы. Чужеземцы почти ничего не заставляли его делать. Земная пища давно кончилась, и он снова глотал их странные шарики.

Однажды вечером Хор подошел к нему и протянул ему руку. Они стояли на краю скалы. Огромная желтая луна вышла откуда-то из-за горизонта.

— Аута, — сказал Хор, — поднимается луна.

— Вижу! — ответил тот спокойно.

Хор рассмеялся:

— Ты что же, раздумал и не хочешь пойти?

— Куда, Хор? — Аута оживился, вспомнив, о чем идет речь. — Могу отправляться? Я тогда подумал, что ты пошутил.

Хор строго взглянул на него и произнес:

— Пошли. Может быть, увидев любимую, ты успокоишься.

— Любовь — это не спокойствие: когда любимая женщина не рядом с тобою, всегда волнуешься, волнуешься и тогда, когда она рядом! — ответил Аута и направился к летающей лодке.

Там уже ждал их улыбающийся рулевой.

Лодка быстро долетела до места и сделала несколько кругов над садом дворца. Высокие деревья не давали ей возможности сесть. Они с трудом нашли подходящее место в кустах. Когда вышли из лодки, Аута прошептал:

— Вот она.

По аллее шли три женщины. Одна из них была Неферт. На ней была длинная белая одежда, на густых волосах лежал венок. Талию ее перехватывал пояс из серебряных колец. Одежда, по обычаям Атлантиды и таких стран, как, например, Та Кемет, не закрывала ей грудь. Шла она медленно, словно плыла. Лунный свет играл в ее черных волосах.

Аута стоял как завороженный. Но и остальные не остались равнодушными. При свете луны были видны ее темные брови, идущие от самых висков, топкий и прямой нос, слегка изогнутый над полными губами. Восточного типа лицо было обрамлено ниспадающими на лоб и плечи прямо подстриженными волосами.

Первым прервал молчание рулевой.

— Я не жалею, что не остался в лодке, — сказал он шепотом. — Может быть, мне более никогда не представится случай увидеть этот сад и вдыхать аромат его цветов. С лодкой все равно ничего не случится. Там же никого нет… В конце концов, и для меня здесь есть чему поучиться…

Хор вопросительно взглянул на него.

— Хочется посмотреть своими глазами, как похищают женщину! — сказал, улыбаясь, рулевой. — Надо же и мне знать, как это сделать с одной из твоих дочерей, после того как вернемся домой.

— Она не желает быть с тобой вместе? — спросил простодушно Хор.

Рулевой промолчал. Неферт подошла к ним совсем близко. Тогда Аута тихо окликнул ее:

— Неферт, мы здесь! — и побежал к ней.

Девушка повернулась к ним и, неожиданно вскрикнув, бросилась в объятия Ауты. Она прижалась к его могучей груди.

Тотчас после этого вблизи послышались голоса, и из-за кустов показались сверкающие в лучах лунного света Солдатские шлемы.

— Пойдешь со мною, Неферт? — спросил Аута торопливо.

— Бежим, как бы нас не убили. Мне не надо было бы кричать. Я знала, что ты придешь, я чувствовала. Но у меня…

Голос ее умолк. Солдаты были совсем близко.

— Беги с ними, Неферт! — прошептал ей Аута, указывая на двух чужеземцев.

— Я иду с тобой!

Девушка побежала к Хору, который взял ее под руку. Но чужеземцы не могли бегать на этой планете, хотя у них под одеждой и находились воздушные подушки. Они быстро, как только могли, направились к лодке.

Солдаты окружили Ауту. Он поднял огромную каменную чашу с цветами и бросил ее на голову ближайшего солдата. Солдат упал, у него из виска показалась кровь, рядом лежал его разбитый шлем. Какой-то солдат был готов ударить Ауту копьем, но в это мгновение копье перехватила чья-то рука и отвела вниз. Голос прошептал:

— Есть приказ привести его в целости и сохранности.

Аута воспользовался замешательством и схватил с пьедестала маленькую мраморную статую какого-то бога. В этот момент послышалось продолжительное шипение. Аута только приготовился бросить статую в подбежавшего солдата, как услышал, что шипение переросло в свист. Молниеносно сверкнула мысль: “Без меня улетают. Испугались!” В тот же миг послышался крик рулевого:

— Беги! У нас забрали летающую лодку!

Аута посмотрел вверх и понял: лодка летела на юг. Кто взял ее? Кто смог управлять ею? Статуя бога выскользнула из его рук и разбилась на мелкие куски. Голова беспомощно склонилась на грудь. Чья-то тяжелая рука легла на его плечо. На ногах он почувствовал прикосновение чего-то холодного. Только теперь он понял, что это цепи. Он хорошо знал холодное прикосновение меди. У земли было темно, и солдаты никак не могли просунуть в кольцо медную цепь. Аута пришел в себя. Он поднял глаза и сильно ударил кулаком в висок солдата, вцепившегося в его плечо своей тяжелой рукой. Солдат покачнулся и попятился назад. Четверо других бросились на Ауту и схватили его за руки. Он попытался вырваться, но не смог. Хотел взглянуть в сторону, откуда кричал рулевой, но успел лишь увидеть в кустах что-то светящееся серебром. Вероятно, это были чужеземцы с Неферт, а может быть, всего лишь блик луны. Но вдруг откуда-то послышался высокий голос. Аута напрягся изо всех сил, пытаясь еще раз сбросить с себя державшие его руки. Как могло случиться, что никто не бросился на чужеземцев? Или солдаты в самом деле сочли их за богов и боятся их…

— Если будете так сжимать, то задушите меня! — закричал Аута — Великий Жрец казнит вас всех. Слышали его приказ?

Объявленные ранее слова о приказе Великого Жреца оказали ему добрую услугу. Солдаты отпустили Ауту и, окружив его плотным кольцом, отошли на несколько шагов. Бежать было некуда. Но вдруг Аута увидел, как один из солдат упал на землю. Потом другой, затем еще двое, Остальные с криками ужаса бросились бежать. Аута вспомнил о голубом оружии и побежал к кустам, бегать он умел превосходно. Увидев Ауту рядом с собой, Неферт обвила его шею руками.

— Бежим отсюда, Аута! Бежим в лес. Я никого не хочу видеть, только тебя…

Аута, гладя ее по голове, ласково успокаивал:

— Как же мы будем жить в лесу? Ведь в конце концов нас все равно найдут.

— Я не могу больше так жить! — рыдала девушка. — Не хочу быть жрицей луны, никем не хочу быть. Хочу быть только с тобою…

Хор не осмеливался их потревожить. Но рулевой вернул их к действительности:

— Надо быстрее уходить наверх. Ты же знаешь, Аута, нам не на чем лететь.

Неферт удивленно слушала его. Она была настолько взволнована, что не обратила внимания, как улетела лодка.

Вокруг никого не было. Аута повел их по извилистым тропам. Неферт шла рядом с ним, держась за его руку и не спрашивая ни о чем. Один лишь рулевой никак не мог успокоиться:

— Я думаю, за месяц можно сделать другую, поменьше, из материала, который я с собой захватил…

Потом через некоторое время снова задумчиво произнес;

— И кто ее мог взять? Кто был с нами и видел, как ее поднимают в воздух?!

Хор молчал. Аута напряженно искал ответа. Он неуверенно произнес:

— Яхубен… Но Яхубен убит и никогда бы этому не научился.

И тут рулевой воскликнул:

— Ваш жрец, который хотел убить тебя еще там, в городе. Он расспрашивал меня об управлении.

Аута остановился как вкопанный. Все стало ясно. И он гневно воскликнул:

— Это Тефнахт… только он!

Они говорили на языке атлантов. Услышав гневный громкий голос Ауты и не понимая, в чем дело, Неферт задрожала от страха. Аута взглянул на нее. В его глазах блеснула ненависть, и он сурово сказал:

— Уж не ты ли была приманкой в капкане, Неферт? Говори, или я убью тебя!

Неферт заплакала.

— Но ты же сказала, что знала о том, что я приду! — продолжал Аута более мягко.

Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Лунный свет падал ей на лицо. Глаза ее были чисты.

— Мне говорило сердце, и от него я узнала… — призналась Неферт. — Как ты думаешь, разве сказал бы мне, именно мне, отец что-нибудь, если бы он задумал тебя схватить!

— Он знал, что ты любишь меня?

— Откуда бы ему знать… Но мне кажется, что в последнее время он стал догадываться.

Хор протянул ей руку:

— Девушка не виновата, не стоит подозревать ее. Пошли, пока еще не поздно. Кто знает, что еще может случиться впереди.

И они снова тронулись в путь. Хор добавил:

— Он не мог сделать из дочери приманку: этим он подверг бы ее опасности. Полагаю, Тефнахт ничего не задумывал заранее, он ждал лишь подходящего случая. Мы не знаем, что он теперь решил делать, вот почему надо идти побыстрее наверх, к нашему летающему кораблю. Там мы в безопасности.

Дорога к вершине для Ауты была нетрудной: он быстро бы добрался туда. Если бы было нужно, он нес бы Неферт на руках. Но с ним шли чужеземцы, и для них эта дорога была очень изнурительной. Они вынуждены были часто останавливаться, чтобы отдохнуть немного. Не раз Аута брал их по очереди на спину и переносил через речки или нес по краю пропасти. Казалось, дороге не будет конца. И все-таки она кончилась.

Они вошли в летающий корабль, когда солнце озарило горы. Неферт настолько устала, что не могла даже ничему удивляться. Хор и рулевой упали в кресла совершенно обессиленные. Их окружили красные от волнения остававшиеся здесь трое чужеземцев. Женщина начала приводить их в чувство волшебным шаром и другими странными средствами. Но путники окончательно выбились из сил. Один лишь Аута чувствовал себя хорошо. Он по очереди взял их на руки и отнес в круглую комнатку, где они могли принять лучевую, придающую новые силы ванну.

Неферт же заснула на кресле, превращенном в кровать. Когда она проснулась после короткого сна, еще не понимая, где она находится, до ее слуха долетела незнакомая речь или, как ей показалось, пение.

Чужеземцы и Аута были чем-то обеспокоены. Чужеземец, бывший вместе с Хором и рулевым, с которым Аута летал в лодке над восставшими рабами, говорил:

— Я подумал, что вы направились на место восстания. Попытался поговорить с вами, но лодка летела, не отвечая. Когда же увидел, что вы не подаете в воздухе светового сигнала, я не знал, что и подумать.

Аута, до сих пор напряженно слушавший чужеземца, неожиданно воскликнул:

— Теперь все понятно! Тефнахт полетел на Огненную Гору: он хочет помешать восстанию.

— Он летел очень медленно, — продолжал тот же чужеземец. — Иначе он уже добрался бы туда. Впрочем, возможно, что он и остановился где-нибудь в пути.

— Он не умел ни останавливать лодку, ни летать быстрее, — сказал рулевой. — Он не видел, как все это делается…

При словах “Огненная Гора” Хор остолбенел. Посмотрев на него, остальные изменились в лице.

Аута не знал, о чем они думают. Но и он почувствовал сильное беспокойство. При мысли, что восставшим угрожает опасность, у него к горлу подступил горький комок, и ему показалось, что в комнате не хватает воздуха.

Через некоторое время Хор спросил рулевого:

— Сможешь ли ты уничтожить ее, прежде чем она достигнет этой опасной горы?

— Нет! — тихо проговорил рулевой. — Я не готов к этому… я не думал…

Аута, не зная, в чем дело, сдавленным голосом спросил:

— И что теперь будет?

Хор не ответил ему. Он подошел к неизвестному Ауте зеркалу. Оно засветилось от легких трепещущих лучей. Затем на нем появились, словно в какой-то неведомой дали, слабо дымящиеся горы. Вскоре на сером фоне неба показалась летящая точка.

Хор показал на нее и произнес:

— Пока еще не долетела. Она летит медленно.

Аута понял, что это их лодка. И спросил опять:

— И что же теперь будет?

Не отрывая взгляда от зеркала, Хор сказал:

— Не знаю, что будет…

Голос его дрожал.

ГЛАВА XXIV

У Мпунзи был старый друг, раб-лодочник, который не раз тайно перевозил его в своей лодке. Но теперь Мпунзи не один — их было двадцать человек. А стольких людей трудно переправить.

Утром они скрывались в небольшом прибрежном леске. Идти пешком на Огненную Гору было нельзя; далеко да и опасно.

— Я могу сделать плот, — сказал Махукутах. — В моей стране все умеют делать плоты.

И так как никто не предложил ничего лучшего, а иных средств передвижения явно не было, все стали искать подходящие для плота деревья. У большинства рабов было оружие, топоры же — лишь у немногих. Одни принялись рубить деревья, которые Махукутах выбирал, другие пошли собирать в лес разные травы и молодые побеги для изготовления веревок. Через два дня плот был готов.

Они столкнули его в воду и с радостными криками стали прыгать на бревна. Однако вскоре все заметили, что плот плывет очень медленно. Тогда стали грести веслами и поставили парус. Но плот все равно двигался очень медленно, хотя держался на волне лучше, чем корабль.

Когда они подплыли к уже известному Мпунзи заливу, Утнапиштим попросил грести к берегу. Причалили. Плот спрятали в камышовых зарослях какой-то спокойной реки, впадающей в море. Утнапиштим сказал:

— Наш плот плывет очень медленно, несмотря на то что дует хороший ветер. А почему бы нам не достать одну или несколько лодок?

Все согласились с ним, но никто не знал, где их достать.

Тогда Утнапиштим изложил свой план. Как только наступит ночь, Мпунзи незаметно пройдет к своему другу лодочнику и попросит его помощи. Лодочник был рабом, так что он не мог быть заодно с хозяевами. После того как Мпунзи встретится с ним, один из беглецов направится далее по берегу, туда, где неподалеку от корабельной мастерской рыбаки растягивают на суше свои сети. В заливе, как утверждал Мпунзи, всегда находится несколько рыбачьих лодок и только что построенных судов. Но их всегда охраняют рыбаки. А вот сети никто не охраняет. Утнапиштим должен будет пробраться к ним, поджечь охапку сухой травы и потом устроить пожар в корабельной мастерской. После этого Утнапиштим должен выбежать из того места, где он прятался, с криком: “Горит мастерская! Горят сети!.. На помощь!”

План был хорош. Рабы, пораженные живым умом Утнапиштима, решили тут же избрать его своим командиром.

Ночью все произошло так, как задумал Утнапиштим. Услышав крики, рыбаки, оставив свои лодки, побежали к горящей мастерской.

В это время от берега отчалили два судна с рабами. Но Мпунзи и его друзья не заметили, что на некоторых лодках остались рыбаки. Они разыскивали инструмент для тушения пожара, но, увидев людей, бегущих к горящей мастерской, они сочли, что там обойдутся без них, и решили остаться в лодках. Рыбаки услышали всплески воды. Ночь была темная, безлунная, небо заволокли тучи. Однако острые глаза моряков заметили, как в воду прыгают с берега какие-то люди. Раздумывать о том, показалось ли им или все это произошло наяву, не приходилось. Ничего не подозревая, беглецы спокойно плыли мимо рыбачьих лодок. Они направлялись к тем двум судам, которые только что вышли в море и едва виднелись на фоне темной воды. Увидев пловцов, рыбаки стали бросать в них весла. Те тут же нырнули в сторону. Одного из них весло ударило по голове, остальные пловцы исчезли. Слышны были лишь приглушенные удары волн о днища стоящих у берегов рыбачьих лодок, море начинало волноваться. Два отплывших от берега судна были уже довольно далеко. Ветер дул с берега. На трех лодках рыбаки поставили паруса и взялись за оставшиеся у них весла. Лодки тронулись вперед. Но вскоре одна из них начала крениться на нос, а другая — на корму. Внутрь судов хлынула вода. Раздумывать долго не приходилось. Уж если нельзя было спасти то, что угнали неизвестные люди, надо было спасать то, что еще осталось. Рыбаки с трудом добрались до берега и быстро убрали паруса. Они начали с огромным трудом вытаскивать лодки на песок.

Между тем из всех пловцов лишь только двое не смогли добраться до вышедших в море судов. Когда пловцы взобрались на них, друг Мпунзи, рулевой, спросил, не остался ли кто-нибудь в воде. Лодки плыли рядом. На каждой мачте теперь висел светильник, который был вставлен в высушенную тыкву с проделанными по бокам отверстиями. При слабом свете горящего жира люди смогли увидеть друг друга. Без двух рулевых их било восемнадцать человек. Не хватало искусного медника раба Валукаги и недавно выбранного командира Утнапиштима.

— Подождем, — сказал Мпунзи.

Рулевые посмотрели назад. Их никто не преследовал, они могли ждать без опаски. Спустили паруса. Волны лениво раскачивали суда. Ветер медленно гнал их в открытое море. Люди озабоченно смотрели в сторону берега. В ночной мгле не видно было парусов, не слышался и плеск воды Никто так и не догадался, почему рыбаки бросили преследование и вернулись назад.

Вдруг в ночной тишине послышались слабые всплески воды об обшивку судна. Через несколько мгновений с помощью товарищей, мокрый и усталый, в лодку влез Валукага и, не говоря ни слова, упал на палубу.

Придя в себя, Валукага рассказал:

— Не знаю, что со мной случилось. Я потерял сознание и пошел ко дну. Вероятно, меня ударила волна. К счастью, место было неглубокое. Ударившись о дно, я очнулся и вынырнул. Так что много воды наглотаться не успел…

Валукага замолчал. Ему было трудно говорить. Двое рабов помогли ему спуститься под палубу, где лежали какие-то мешки, он свалился на них и сразу же заснул.

Утнапиштим так и не показывался; вероятно, утонул.

— Стоило нам выбрать командира, как его проглотила вода! — сказал человек с черной бородой, попавший на Атлантиду откуда-то издалека, с какого-то маленького островка на востоке.

И когда они уже были готовы поднять паруса, на судно, как кошка, вскарабкался Утнапиштим.

— Чего вы на меня уставились? Поднимайте же эти гнилые паруса! — крикнул он, улыбаясь, и, вытащив из-за пояса топор, бросил его на палубу.

При слабом мерцающем светильнике всем, кто был на судне, хотелось разглядеть его. Никто не мог понять причину его радостного настроения.

— Целуйте этот топор: он вас спас! — снова воскликнул Утнапиштим.

И так как все смотрели на него, не понимая, в чем дело, Утнапиштим поднял топор вверх И сделал вид, что хочет прорубить палубу.

Только теперь бывшие рабы поняли, почему возвратились преследовавшие их суда и почему опоздал Утнапиштим.

— Как же ты смог прорубить в них дыры и уплыть? — спросил рулевой. — Ты хорошо плаваешь!

Но Утнапиштим не ответил. Он пошел на нос судна и стал смотреть в воду.

Море еще было сравнительно спокойным, но дул боковой ветер, и плыть к югу стало труднее.

Каждому из двадцати двух человек не терпелось добраться до Огненной Горы, но каждому из них было неплохо и в море, на свободе: теперь ведь никому не угрожала опасность быть избитым плетью или проткнутым копьем солдата.

У них не было продовольствия. Но они сделали из обрывков веревок сети и стали ловить рыбу, которую тут же съедали сырой.

Берег, невдалеке от которого они плыли, был почти необитаем. На нем, как и на всей Атлантиде, было множество рек и речушек. Так что время от времени ночью можно было пробраться в русло реки и набрать питьевой воды. Большего бывшим рабам и не надо было, они чувствовали себя почти счастливыми. Так они плыли дни и ночи то по спокойному, то по бурному морю, и вот однажды утром заметили вдали не то лиловые облака, не то горы. Те, у кого глаза были получше, увидели наверху дрожащую красноватую ниточку, и тогда кто-то воскликнул:

— Огненная Гора!

Утро едва начиналось, а небо еще было темно-лиловым. Море лежало спокойно, и путешественники радовались приближению земли, как вдруг Мпунзи показал на небо и произнес сдавленным от волнения голосом:

— Бог летит!

Все увидели, как легко и спокойно по светлеющему небу скользит длинное серебряное тело, похожее на волшебную птицу, блестящую в лучах едва появившегося из-за моря солнца. Все хорошо знали эту птицу и были уверены, что в ней летит тот, кого они считали своим богом Аутой.

Они приободрились, провожая взором серебряное пятнышко, направляющееся к Огненной Горе.

Прошло некоторое время, и пятнышко стало исчезать, теряясь в небе. Вдруг они увидели, как лодка богов, похожая на волшебную птицу, приблизилась к выбрасывающей из себя дым и искры Огненной Горе, потом на какое-то мгновение заколебалась и упала в дым.

— Бог ушел в землю! — прошептал Утнапиштим.

И тут же послышался отдаленный глухой грохот. Из горы, куда упала лодка, брызнул сноп огня, искр и дыма. Дым быстро вырастал в хорошо видимый издалека столб, затем верхушка его раздулась, превратившись в огромный гриб, закрывший вскоре весь горизонт. Вершина горы раскололась, и из огромной расщелины (путешественники хорошо знали Огненную Гору и с ужасом смотрели на нее) потекло нечто похожее то на серебряно-стеклянную, то на раскаленно-медную огненную воду. Вскоре последовал другой страшный грохот, столь же приглушенный и далекий. Часть горы обрушилась в море. Суда, подгоняемые спокойным южным ветерком, медленно приближались к Огненной Горе. Вдруг Утнапиштим сообразил, куда они направляются, и громким голосом приказал убирать паруса. Но в этот момент с северной стороны на лодку налетел дикий шквал, который затем повернул на восток. Ветер заревел, словно тысяча раненых зверей. Море задрожало, вскинув волны до самого неба. Два суденышка, готовые вот-вот развалиться, вертелись на гривах огромных волн. Солнце, начавшее было светить, так и не взошло. Теперь должен был бы быть день, но свет виднелся лишь на востоке в виде тонкой полоски. Рабы на лодках подумали, что их бог, погружаясь под землю, остановил солнце.

Они всё дальше и дальше уплывали от Атлантиды, им нечем было противостоять ветру, да и не хотелось приближаться к расколовшейся Огненной Горе.

Через несколько часов (никто не знал, через сколько именно) снова раздались взрывы, но только теперь они, казалось, исходили со дна моря. Путешественники с удивлением заметили, как снопы черного и красного дыма стали подниматься в западной стороне. Море взбесилось. Дикий ветер гнал суда на восток, бросал их с одной вершины огромной волны на другую. Небо стало черным. Море потемнело. Огни на мачтах давно потухли. Море и ветер превратили путешественников в беспомощные, слепые существа. В конце концов одна из лодок развалилась, и волны проглотили людей. Только чудо могло спасти их от безудержного гнева разбушевавшейся водной стихии.

Уцелевшее судно еще долго плыло по бушующим волнам (вероятно, прошли день и ночь), прежде чем люди снова увидели свет. Они со страхом посмотрели назад. Над ними был день, а на западе стояла темная ночь. Ничего не было видно. Только на следующую ночь оставшиеся в живых на потрепанной лодке путешественники увидели между западом и севером огромную, летящую В небо звезду, где затем она остановилась на некоторое время, словно гигантский открытый глаз.

— Боги поднялись на небо! — проговорил Мпунзи.

— Они бросили нас! — сказал Утпапиштим с удивлением и грустью.

Их судно продолжало носить по волнам, словно скорлупку. Вода перекатывалась через людей, их нещадно хлестал ветер. Парус был разорван в клочья. Они плыли на восток, потеряв счет дням и ночам. Однажды утром рулевой, хорошо знавший эти моря, взглянув на север, воскликнул от удивления:

— Знаете, где мы?

На судне остались лишь рулевой, Утпапиштим, раб с черной бородой с далекого острова да Мпунзи. О других никто ничего не знал. Повернув голову в сторону, куда указывал рулевой, они увидели вдали на юге зеленый берег с многочисленными протоками какой-то реки.

— Там Та Кемет! — добавил он с еще большим удивлением.

— Да ты с ума сошел! — крикнул Утнапиштим. — Какая там Та Кемет! Уж не думаешь ли ты, что мы летели по воздуху? А где тогда Столбы Мелкарта?

Рулевой оторопело пожал плечами.

— Не знаю… — сказал он, немного помолчав. — Я смотрел по звездам, и мы какое-то время двигались на восток, вот уж четыре ночи как я все время жду появления Столбов Мелкарта. И все-таки мы проплыли мимо, не заметив их.

— Как! — воскликнул Утнапиштим. — А может быть, мы проплыли через них? Там ведь пролив… Уж не хочешь ли ты сказать, что их покрыла вода?

— Не знаю! — произнес рулевой, и в его голосе прозвучало недоумение, потом он умолк.

Их разбитое судно с разорванным в клочья парусом теперь еле держалось на едва успокоившейся воде. Рукава впадающей на юге реки действительно были протоками реки Хапи.

Так, латая и перелатывая остатки паруса, путешественники проплыли еще два или три дня. Ночами время от времени они видели звезду, похожую на светящийся глаз. Их жалкое суденышко, на котором в иное время никто бы не отважился уходить далеко от берега, плыло, жалобно поскрипывая сочленениями. Однажды, когда судно достигло берега, рабы решили не плыть на нем дальше к берегам страны Та Кемет. Им хотелось избавиться от всего, что могло напомнить им об Атлантиде.

Бросив на произвол волн то, что осталось от судна, четверо бывших рабов разошлись в разные стороны. Мпунзи и рулевой пошли на юг, так как полагали, что, обойдя Та Кемет, смогут дойти до своей страны. Человек с черной бородой познакомился с купцом с его острова. Утнапиштим пошел на восток, в свою страну, находящуюся между двумя большими реками, несущими свои воды по богатой земле, где находился город Урук. В каждом городе, в котором приходилось бывать Утнапиштиму, он рассказывал об исчезновении далекой Атлантиды, о том, что только он один остался в живых. Дополняя при этом виденное в действительности придуманными им образами, он говорил:

— Целый день дул южный ветер. Он поднял огромные, как горы, волны. Они обрушивались на людей столь же беспощадно, как и война. Один не видел другого. Исчезло небо. Боги испугались такого потопа и бежали. Они вознеслись на свое небо, (Утнапиштим предположил, что серебряная башня, которую он видел на вершине, поднялась на небо и превратилась в ту самую странную звезду, которая много раз появлялась во время странствований по морю.) Шесть дней и ночей продолжался потоп. Ветер поднимал страшные волны. А на седьмой день бушующая вода стала ослабевать, как утихает сражение солдат. Море успокоилось, вошло в свои берега, потоп прекратился. Я обратил внимание на погоду: стало спокойно, но людей этой страны на западе уже не было, они превратились в глину и провалились в море. Свет упал мне на лицо, я сел и заплакал. И только через двенадцать дней я увидел землю и берег. Лодка врезалась в дно и встала как вкопанная. День, два простояла она так, не шелохнувшись. Прошел третий, четвертый, пятый, шестой день, а лодка стоит и стоит. (Утнапиштим знал, что никто не видел ее искалеченного остова, выброшенного морем на берег, и рассказ его складывался сам по себе, так что в конце концов он сам поверил в него.) А когда пришел седьмой день, я посмотрел за борт и увидел спокойную воду и тихую землю. Я сошел на берег и в благодарность принес жертву богам, которые спасли меня…

Слушавшие Утнапиштима люди по слухам знали кое-что об Атлантиде. Они не забыли еще сильного землетрясения и гигантских морских волн, которые недавно били об этот берег. За рассказ слушатели платили Утнапиштиму пищей, одеждой, ночлегом, а те, кто побогаче и подобрее, давали даже крупицы серебра.

Вот так и добрался Утнапиштим до города Урук.

ГЛАВА XXV

Некоторое время чужеземцы вместе с Аутой и Неферт следили за лодкой через необычное зеркало, как вдруг на мгновение оно почернело, затем все засветилось белым светом, и на нем не стало видно ни гор, ни лодки.

Хор вскочил на ноги и испуганно закричал:

— Вот чего я боялся!

Все как только могли быстро выскочили наружу. Рука Хора показывала в сторону горизонта, где должна была быть Огненная Гора. Все небо, казалось, покрылось сеткой из тонких длинных облачков вроде молочного цвета лучей, затем эта сетка начала медленно подниматься, образуя огромный гриб из дыма и превращенной в пыль земли.

Хор отошел на другую сторону маленького плато вершины. Все остальные поспешили за ним. Внизу, по берегу, шел караван ослов и рабов, направляющийся к заливу. Аута и Неферт онемели. Аута тут же побежал за подзорной трубой и, взглянув в нее, удивленно воскликнул:

— Это Великий Жрец со всей своей свитой! Куда это он направился?

— Кто его знает. Может быть, у него было какое-нибудь предчувствие, — сказал Хор. — Или отправился в путь так, не ведая ничего!

Аута понял лишь одно. Великий Жрец уходил со всеми своими кораблями, а Тефнахт упал с лодкой в кратер Огненной Горы.

Но что могло так испугать Хора?

Словно услышав его мысли, Хор сделал ему знак подойти к другой стороне вершины, откуда они только что смотрели. Но горизонт на юге потемнел. Ничего нельзя было разглядеть.

Хор и остальные чужеземцы вошли в свой корабль. Неферт не понимала, что происходит, но была взволнована. Аута не знал, что и подумать. Увидев, как лихорадочно торопятся чужеземцы, он не осмелился беспокоить их своими расспросами. Они сидели с Неферт на гранитной глыбе и молчали.