Специальные агенты - В западне

Фиона Келли

В западне

ПРОЛОГ

– Шевелись! Ты и так уже выбился из графика на пятнадцать секунд! Ну давай же!

Дай боже управиться в срок. За десять минут, да и тех нет, им предстоит проникнуть в хранилище и унести оттуда ноги.

Какая же здесь гнетущая жара. Нервы ходят ходуном, и от напряжения ломит в висках.

Пятеро мужчин, пробравшись в алмазное хранилище «Хэттон Гарден», взламывали дверь центральной камеры: там во мраке и тиши покоятся тысячи бесценных бриллиантов.

Пламя, со свистом вырывающееся из плазменного резака, повсюду отбрасывало их тени.

Крупный мужчина, зычным голосом повелевающий остальными, не спускал глаз с двери.

– Ленни… долго еще? – с беспокойством спросил он.

Мужчина с резаком замер и вытер стекавший со лба пот.

– Одну минуту, мистер Стоун. Всего лишь одну.

Дверь, сваренная из толстых стальных полос, требовала ювелирной точности. За ней в длинном узком помещении – от пола до потолка – ряды черных ящичков.

– Плохо! Поторопись!

– Семь минут, – произнес другой мужчина. Смотря на секундомер, он вел обратный отсчет времени. Вот осталось всего шесть минут, нет, пять минут пятьдесят пять секунд… У них нет права на ошибку.

Третий мужчина, присев на корточки, прислонился к стене, и его пальцы запорхали над клавиатурой портативного, уместившегося на коленях компьютера. Провода от него вели к электронной панели в стене.

Ладонь Майкла Стоуна опустилась на его плечо.

– Джон?

Джон, как и все, страшно вспотел, и лишь приливавший в кровь адреналин держал его на ногах.

– Почти закончил, – еле вымолвил он. – Почти.

Майкл Стоун взглянул на мужчину в наушниках. Тот, кивнув головой, сказал:

– Пока все тихо, мистер Стоун.

За углом, на пустынной в столь ранний час улице, их ждал черный фургон, темной глыбой проступавший в предрассветных сумерках. Водитель, оставленный в дозоре, тревожно всматриваясь в окружающую темноту, тер глаза. Томительное ожидание становилось нестерпимым.

Срезав последнюю полосу, Ленни облегченно вздохнул. Тяжелая дверь, чуть подавшись вперед, с оглушительным грохотом рухнула на пол. Ленни погасил горелку. На мгновение все замерли. В неожиданно наступившей тишине каждый слышал гулкое биение собственного сердца.

– Шесть минут!

Время текло неумолимо. Стоун вошел в банковский сейф и, окинув дико поблескивающим взором черные ящики, обернулся назад.

– Джон, давай!

– Порядок, патрон. – Пальцы Джона летали над клавиатурой. На экране монитора стремительно мелькали стройные ряды чисел. Он вытер о рубашку мокрые пальцы. Вот. Ага, сейчас. Все взоры были прикованы к нему.

Компьютерщик ударил пальцем по клавише «Вход», и тут же с щелчком стали открываться один за другим все шестьсот замков электронной защиты. Словно по команде, в хранилище начали отворяться передние панели черных ящичков.

Майкл Стоун торжествующе раскинул руки.

– Вот и зарплата, ребята, – сказал он.

Все бросились вперед, на ходу разворачивая тяжелые черные мешки. Они вынимали из ящиков лотки с бриллиантами и ссыпали искрящееся и поблескивающее содержимое в их разверзнутые пасти.

Майкл Стоун молчаливо наблюдал за происходящим, и червь сомнения уже не точил его. Отсюда он выйдет обладателем драгоценных камней на сумму в 25 млн. фунтов стерлингов.

– Пять минут!

Мужчинами, пригоршнями бросающими бриллианты в темные дыры мешков, овладело лихорадочное безумие. Все шло как по нотам. Еще пара минут, и их здесь не будет.

Вдруг в наушнике грабителя, поддерживающего связь с водителем, раздался крик. В мгновение ока он понял, что произошло, и, вскакивая на ноги, завопил:

– Полиция! Они взяли Рея! Глаза Майкла Стоуна помертвели. Он словно прирос к полу, а его прекрасно слаженная команда вдруг развалилась: каждый заботился лишь о своей шкуре. Все помчались к лестнице, надеясь выбраться по ней из подземного хранилища.

Но спасения не было нигде. На ступенях уже стояли полицейские. Схватка была короткой, но жестокой. В считанные мгновения их повалили на землю, надели наручники и зачитали права. В продолжение всей этой кутерьмы Майкл Стоун даже не шевельнулся. Он, стоя по щиколотку в бриллиантах, наблюдал за крушением своих замыслов.

Остановившийся перед ним седовласый мужчина спокойным голосом проговорил:

– Майкл Стоун, я задерживаю вас за кражу со взломом алмазного хранилища «Хэттон Гарден» в З40 утра в среду 16 июля. Вы имеете право на адвоката и можете хранить молчание. Все сказанное Вами может быть использовано против Вас в суде.

Майкл Стоун, окинув внимательным взглядом детектива и главного суперинтенданта Джека Купера, угрюмо ухмыльнулся:

– Тебе пришлось немало побегать за мной, суперинтендант Купер, верно?

Детектив в подтверждение резко кивнул головой.

– Стоило того, мистер Стоун… уж можешь быть уверен, стоило.

Круто развернувшись, он ушел, предоставив право подчиненным произвести задержание самим.

Майкл Стоун не ошибался. Пять лет каторжного труда! Однако ему, детективу и суперинтенданту Джеку Куперу, все-таки удалось взять этого типа с поличным на месте преступления. Овчинка стоила выделки. Когда Стоун сядет на скамью подсудимых, преступный мир Лондона лишится одного из своих самых зловещих и выдающихся умов.

Суперинтендант поднялся на первый этаж. Ему придется выступить на пресс-конференции и ответить на многочисленные вопросы репортеров из утренних редакций телевизионных новостей.

***

– Ма! Я не могу найти мой леотард! – крикнула Мэдди Купер из своей спальни, и ее крик, гулко отскакивая от стен, прокатился по всему коридору.

Ее мама подошла к кухонной двери и улыбнулась. Дочь, что случалось с ней каждое утро, опять впала в панику.

– Смотрела в сушильном шкафу?

Из-за двери высунулось покрасневшее лицо Мэдди. Ей на глаза ниспадали длинные пряди белокурых волос.

– О, верно… спасибо!

Ворвавшись на кухню, она запихнула черное трико в ранец. С ним девочка ходила в Королевскую балетную школу.

– Поешь, – сказала ей мама, указывая на горку гренок.

– Некогда, – ответила Мэдди и, вновь вынув леотард, убедилась, что колготки на месте.

Мама сидела за кухонным столом, поглядывая на переносной телевизор. Шли утренние новости.

– Во сколько за тобой заедут? – осведомилась она.

Девочка, бросив взгляд на настенные часы, крикнула:

– С минуты на минуту!

Схватив гренку, она вновь умчалась из кухни. Мэдди лишь сейчас вспомнила, что кое-что оставила у себя в спальне.

Возглас матери остановил ее на полпути.

– Мэдди! Быстро сюда! Папа выступает! Девочка тотчас вернулась на кухню. Опершись локтями о середину стола и подоткнув щеки ладонями, она с открытым ртом смотрела на экран.

По телевизору показывали пресс-конференцию. Репортеров тьма-тьмущая, не протолкнуться. К ее отцу протягивали микрофоны, и жерла громоздких видеокамер целились в него. От раскаленных ламп ему, очевидно, стало жарко, и он явно смущался.

– Доброе утро, дамы и господа, – начал Купер.

Мэдди опустилась на стул. Так чудно слышать папин голос с экрана телевизора. Она знала, что он занимался крупным делом. Вот уже несколько месяцев глава их семейства постоянно задерживался на работе. Однако девочка и не подозревала, что это дело настолько серьезное.

– Знаешь, что там случилось? – прошептала Мэдди.

– Полагаю, да, – ответила ей мама. – Тс-с-с!

– Я прочту вам подготовленное заявление, – у Купера в руках появился листок бумаги.

«Сегодня ранним утром, основываясь на сведениях, полученных из надежных источников, отряд столичной полиции задержал в алмазном хранилище «Хэттон Гарден», в Восточном Лондоне, группу незаконно проникших туда людей. Эта группа, отключив охранную систему и взломав замки, вошла в главное хранилище и была взята на месте преступления во время хищения крупной партии бриллиантов. В настоящий момент все преступники задержаны и будут находиться под арестом до тех пор, пока им не предъявят официальное обвинение». – Суперинтендант Купер оторвал глаза от бумаги. – «Теперь я вправе сообщить вам, что одним из задержанных является Майкл Стоун, директор-распорядитель охранной фирмы «Стоункор».

Толпа оживленно встрепенулась. Засверкали вспышки фотокамер.

Мама захлопала в ладоши.

– Молодчина, Джек! – радостно прокричала она в экран телевизора. – Ты наконец поймал его!

– Неужели папа задержал самого Майкла Стоуна? – Девочка чуть не задохнулась от восторга. – Ух ты, как здорово! Так держать, папочка!

Хотя отец и не брал с собой дел на дом, Мэдди с раннего детства было известно: отец занимается разоблачением одного предпринимателя из Ист-Энда.

Затем Купер в своем заявлении подробно ознакомил присутствующих с личностями преступников, взятых с поличным при ограблении алмазного хранилища.

Но девочка дальше уже не слушала. Она смотрела на папу со смешанным чувством гордости и восторга. В детстве ее самым большим желанием было поступить в полицию и работать с ним рядом. Но потом она увлеклась балетом, и охота преследовать злоумышленников отпала. Однако и после знакомства с миром балета Мэдди всякий раз радовалась победам отца.

– Теперь я готов отвечать на ваши вопросы, – произнес Джек Купер, хотя на лице у него было написано: будь его воля, он бы и слова не проронил.

Со всех сторон посыпались вопросы. И тут же в квартире загудел домофон.

Мэдди одним прыжком очутилась возле него.

– Да, слушаю.

– Тут за Вами приехали. Те, что всегда подвозят Вас в школу, – раздался голос Марио, привратника в доме, где жила семья Куперов.

– Пожалуйста, попросите их подняться. Моего папу показывают по телевизору.

– Знаю, – отозвался Марио. – Я как раз смотрю его выступление. Давно пора было кому-нибудь запрятать этого Стоуна за решетку. Скажу, чтоб поднимались.

– Спасибо.

Через несколько минут рослая Лора Петри, одноклассница Мэдди, и ее мать уже сидели на кухне Куперов и, взволнованные до глубины души происходящим, не сводили глаз с экрана.

Вскоре речь в репортаже зашла о Майкле Стоуне, уважаемом и преуспевающем предпринимателе, гордом отце семейства и завсегдатае клубов и ресторанов Уэст-Энда.

– И все это время, – вещал голос за кадром, – за внешне респектабельным видом Майкла Стоуна скрывался, как выяснилось, глава преступной империи, охватившей своими щупальцами всю Европу.

– Разве я тебе не говорила, что мой папа ведет крупное дело? – сказала Мэдди подружке прерывающимся от волнения голосом. – Всегда4 поднимается такая шумиха, стоит только выйти на какого-нибудь важного негодяя, вроде Майкла Стоуна.

Лора рассмеялась:

– Ну, не такая, как в тот раз, когда тебе предложили танцевать ведущую партию в «Жизели», помнишь?

Теперь расхохоталась Мэдди.

– Ага, чуть поменьше, – промолвила девочка.

Мать Лоры, взглянув на часы, вернула девочек к реальности.

– О, боже! Посмотрите, который час. Мы опоздаем.

Уже была половина девятого. За полчаса им надо успеть добраться до Ричмондского парка Мисс Тривис, учительница танцев, не любила, когда ученицы опаздывали. Она часто говорила им, какая это привилегия быть принятым в Королевскую балетную школу и что подобная честь требует строжайшей самодисциплины, самоотверженности и пунктуальности учениц. «Балет – это высшая форма искусства и заслуживает к себе серьезного отношения», – частенько повторяла она.

Мэдди замечательно передразнивала мисс Тривис. Впрочем, шутить с нервной старой дамой – занятие рискованное!

Но нельзя же, в самом деле, слишком серьезно воспринимать жизнь, когда вокруг столько интересного. В танце она добилась таких значительных успехов, что ее выбрали исполнить партию третьего молодого лебедя в «Лебедином Озере». Пусть и в благотворительном представлении, все равно при одной мысли об этой роли голова идет кругом. А ведь ей еще и шестнадцати нет! Девочка улыбнулась. Слава богу, отец упрятал Майкла Стоуна за решетку. Сразу как-то отлегло от сердца, теперь он точно не пропустит спектакль.

Все эти мысли пронеслись в голове Мэдди, когда она залезала в «Рейндж Ровер» мисс Петри.

Жизнь казалась безоблачной.

***

– С ваших мест меня хорошо было видно? – спросила Мэдди у родителей, когда они через служебный выход Королевской оперы вышли на улицу. – Ничего не пропустили?

– Замечательно, – ответил ей отец. – Если хочешь знать мое мнение, ты танцевала лучше всех. По-моему, остальные тебе и в подметки не годились.

– Па-а! – лицо дочки расплылось в улыбке. – Ну что ты!

– Ты была восхитительна, милая, – промолвила мама. – Я горжусь тобой.

Благодаря благотворительному представлению «Лебединого Озера» подающие большие надежды ученики хореографической школы получили прекрасную возможность попробовать свои силы на одной сцене вместе с исполнителями из труппы самого Королевского балета. Мэдди охотно пошла навстречу испытанию. Стоит ли удивляться тому, что в последние дни девочка не находила себе места. Однако, как только она ступила на огромную сцену, музыка овладела всем ее существом, и страхи улетучились.

Публика давно разошлась, и свет в зрительном зале убавили. Казалось, прошла вечность, прежде чем Мэдди нехотя покинула развеселившуюся в гримерной компанию балерин.

Родители терпеливо ждали ее. Они понимали, как много значит этот вечер для их одаренной дочери.

Подхватив маму и папу под руки, Мэдди, едва касаясь ногами земли, вышла на улицу. Стояла теплая ночь, и все небо было усеяно звездами. Волшебный вечер еще не окончен: папа обещал дать в ее честь ужин в небольшом ресторанчике «У Берторелли» на Цветочной улице.

Вот он виднеется через дорогу. Но сперва надо избавиться от ранца, бросить его в салон машины. Они направились к автостоянке.

Мэдди улыбалась не переставая. Девочка точно знала, впереди ее ждет прекрасное будущее. Ей надо лишь протянуть руку, крепко схватить жар-птицу за хвост, и весь мир будет у ее ног.

В сентябре она перейдет в выпускной класс балетной школы, а когда ей исполнится шестнадцать – в Высшую школу при Ковент Гардене для завершения хореографического образования. О приглашении в труппу самого Королевского балета сразу после окончания учебы ей вряд ли стоит мечтать.

Вдруг из тени вышел человек. Девочка заметила выступившую из тьмы фигуру и обернулась, предчувствуя что-то чудовищное.

У мужчины не было лица. Вместо него зияла чернота. «На нем маска, – подумала Мэдди. – Зачем?»

Она почувствовала, как неожиданно напряглась рука отца. Человек без лица поднял руку, и девочка услышала предостерегающий крик выступившего вперед отца.

Все, казалось, происходило, как в замедленной съемке. Раздалось несколько глухих хлопков. Пытаясь прикрыть собой жену и дочь, Джек Купер согнулся, мамина ладонь выскользнула из руки девочки. Что-то ударило ее в бок, развернуло, и она рухнула на тротуар. Ошеломленная и беспомощная женщина лежала на земле и изумленно смотрела в черное небо.

Когда и Мэдди упала на дорожку, мужчина в маске пробормотал: «Мистер Стоун желает вам… покойной ночи». Повернувшись, он шагнул в ночной мрак и растворился в нем.

Откуда-то сверху снизошел покой. Лежащей на асфальте девочке казалось, будто все вокруг подчинилось его власти. «Ничего не болит», – подумала Мэдди, смутно догадываясь, что пуля не обошла стороной и ее. Она куда-то плыла, и только мысль – что же с родителями? – не давала ей покоя. Девочка надеялась, что все обойдется.

Как же ей хотелось пошевелить ногами.

Мэдди закрыла глаза и слышала, как вокруг нее суетятся незнакомые люди.

Затем послышался постепенно приближающийся вой сирены.

«Хорошо», – подумала она, – «теперь все будет в порядке».

***

Высокопоставленный Чиновник Лондонской Полиции и Его Семья – жертвы возмутительной Уличной Бойни.

Главный суперинтендант, детектив Джек Купер, его жена и дочь вчера вечером были безжалостно расстреляны при выходе из Лондонской Королевской Оперы. В настоящее время крупные подразделения полиции ведут поиски убийцы-одиночки, ожидавшего, судя по всему, когда его жертвы выйдут из здания. Трагедия произошла, когда Джек и Элоиза Купер вышли из здания Королевской оперы, где присутствовали на выступлении своей пятнадцатилетней дочери Мадлен. Убийца в маске быстро скрылся с места преступления, а его жертвы остались лежать на тротуаре.* Полиция и машины скорой помощи приехали через несколько минут. Однако они не успели спасти миссис Купер, погибшую на месте от града пуль, выпущенных из автоматического пистолета. Суперинтендант Купер и его дочь были тяжело ранены, но в настоящее время их состояние стабилизировалось. Администрация больницы подтвердила тот факт, что у суперинтенданта Купера обширные ранения, которые могут привести к полной потере трудоспособности. Его дочь, Мадлен Купер, получила пулевое ранение в бедро.

Джек Купер начал свою блистательную карьеру 21 год назад. По окончании учебы он поступил в Гендонскую школу полиции. Недавний арест предпринимателя из Ист-Энда, Майкла Стоуна, одна из последних одержанных им побед. Домыслы относительно того, что Стоун из камеры предварительного заключения организовал покушение, по утверждению адвокатов последнего, не имеют под собой почвы. Они опубликовали заявление своего клиента, в котором говорится, что его опечалило известие о смерти миссис Купер, и он желает суперинтенданту Куперу и его дочери полного и скорейшего выздоровления. По его словам, суперинтендант Купер занимает такой пост, что любой на его месте насчитывал бы немало врагов.

До сих пор встретиться с Эдди Стоуном, старшим сыном Майкла Стоуна, и с руководством охранной фирмы «Стоункор», собственностью семьи Стоунов, не удалось.

Глава первая

Мэдди смотрела в окно родительской квартиры. Странное чувство испытывала она, вернувшись домой из больницы, где она пролежала целых четыре месяца. Впрочем, это время показалось ей вечностью. Выписали ее только вчера, но уже сейчас девочка понимала, какое будущее ей уготовано. Бедро ныло, и при ходьбе она тяжело опиралась на палку. А впереди еще три месяца сеансов интенсивной физиотерапии.

Девочка безразлично смотрела на облетевшие деревья, выстроившиеся с северной стороны Регент парка. Сквозь сплетения голых веток виднелись крыши необычной формы и вольеры Лондонского зоопарка. Накрапывал ноябрьский дождик, и все вокруг казалось серым, свинцовым и безнадежным. Мэдди заправила за уши короткие пряди белокурых волос. Сегодня утром она обрезала их. Да и к чему ей теперь длинные волосы, ведь с балетом навсегда покончено.

– Мэдди? – прорвался сквозь мрачные думы девочки голос Лоры. – Почему бы тебе не пойти с нами на генеральную репетицию? Все будут рады вновь повидаться с тобой.

Повернувшись, Мэдди взглянула на своих подружек Лору и Сару. Устроившись на кушетке, они смотрели на нее с сочувствием и тревогой. Девочка еле удержалась от слез.

Она улыбнулась.

– Мне, пожалуй, не стоит, но все равно спасибо, – промолвила Мэдди.

Проковыляв к креслу, она с видимым усилием неуклюже опустилась в него:

– Из меня сейчас неважный ходок.

– Пустяки, – возразила Сара.

– Нет, не пустяки, – твердым голосом ответила Мэдди. – Во всяком случае для меня.

– Но тебе и делать ничего не придется, сиди только в зале и смотри, – не сдавалась Лора. – Ну же, генеральная репетиция ведь, тебе понравится, – от жалости у нее скривилось лицо. – Ты непременно должна побывать на ней. Быть может, это как-нибудь встряхнет тебя.

– Не беспокойтесь обо мне, – улыбнувшись, промолвила Мэдди. – Я и без того прекрасно себя чувствую.

Сара пристально посмотрела на подружку.

– Так ли?– спросила она. – Ну, честно?

– Я иду на поправку в той мере, в какой и следовало ожидать. – Девочка, видно, повторила чьи-то слова. – Так мне сказали врачи. Через пару-тройку недель я буду бегать на своих двоих. – Наклонившись вперед и стиснув палку, Мэдди попыталась улыбнуться. – Послушайте, я знаю, о чем вы думаете. Но со мной полный порядок. Правда.

Отворилась дверь, и в комнату заглянула бабушка. Джейн Купер переехала к сыну и внучке сразу после несчастья.

– Я по магазинам, – сообщила она, – скоро буду.

– Хорошо, бабуль, – промолвила девочка, вымученно улыбаясь. – Пока.

– Узнай я, что мне никогда больше не танцевать, я б совсем пала духом, – понизив голос, загробным тоном произнесла Лора и встряхнула головой. – Я бы просто умерла! – она прижала ладонь к губам. – Ой, Мэдди, прости. Глупость какую-то сморозила.

– Нет, вовсе нет, – возразила ей подружка. – А что еще тебе оставалось сказать? Да и всем? – Девочка тяжко вздохнула. – Моей мамы больше нет. Папе, верно, придется просидеть в инвалидной коляске до конца своих дней, а мне никогда не стать балериной и не выступать на профессиональной сцене. При одной этой мысли такой ужас охватывает, что и в словах не передать, однако… мир не рухнул, верно? Стало быть, и мне как-то надо жить дальше.

– Сколько в тебе мужества, – тихо проговорила Сара. – Должно быть, нелегко, когда нет мамы.

– Бабушка все время твердит мне, что она еще здесь, с нами, – сказала Мэдди, притрагиваясь пальцами к голове. Девочка распрямила плечи: – Кроме того, я нужна папе. Ради него я не должна показывать своей боли. Он сейчас в отделении реабилитации: пробует восстановить свою былую форму. Доктора говорят, что месяца через два он будет дома. Ему незачем видеть, как я брожу по комнатам и жалею себя. Мама уж точно бы разозлилась на меня, если б я вот так просто сдалась.

– А что твой отец? – спросила Лора.

– Очень подавлен, – созналась Мэдди. – Без мамы ему грустно и одиноко, так же как и мне. Но его спасает работа, его перевели в другое подразделение – Управление полицейских расследований, – где его ждет серьезная работа.

– Ни разу не слышала о таком, – промолвила Сара. – Чем же там занимаются?

– Насколько я знаю, это что-то вроде Особого отдела и Ми-Ай-5, – сказала им девочка. – Папа будет отправлять донесения самому премьер-министру. Место словно создано для него, теперь никому не под силу заставить папу уйти из полиции. Он непременно найдет того, кто стрелял в нас.

Убийца, казалось, растворился в воздухе. С тех пор, как у Оперы прогремели выстрелы, дело в Скотланд-Ярде ни на йоту не сдвинулось с мертвой точки. Личность мужчины в маске так и не установили. Мэдди знала, что отец убежден: покушение на них организовал кто-то из «Стоункора», компании Майкла Стоуна. Она могла лишь догадываться, какие отчаянные меры он примет и какие силы задействует, преследуя убийцу.

– А как же ты? – спросила Лора, отрывая Мэдди от ее мыслей. – Чем теперь ты намерена заняться, а?

– Да есть у меня кое-какие соображения, – как-то неуверенно промолвила девочка. – Впрочем, пока ничего определенного. Официально я еще «больна», так что пока какое-то время в школу ходить не буду. Мне надо кое о чем подумать… Ладно, – вдруг проговорила она, стремясь уйти от нежданного поворота в разговоре, – вам пора, а то опоздаете. Миссис Тривис не обрадуется!

Ее подружки, заулыбавшись, закивали гривами разлетающихся во все стороны волос.

Сара, взглянув на часы, спросила:

– Мэдди, ты точно не хочешь с нами?

– Точнее точного. И спасибо, что не забываете меня.

Девочка, превозмогая ноющую боль, стала подниматься на ноги. Лора бросилась помочь ей, но жесткий взгляд Мэдди пригвоздил ее к кушетке.

– Я не инвалид, сама справлюсь, – она спокойно посмотрела на подружек. – Только не смейте жалеть меня, – добавила Мэдди, – и скажите там ребятам в школе, что я иду на поправку. Ну, что вам стоит, скажите?

– Разумеется, – ответила Лора.

Мэдди проводила их до лифта. Его двери почти тут же открылись, и Сара вошла внутрь. Лора, обернувшись, промолвила:

– Звони.

– А как же. – Девочка улыбнулась. Лора чуть не плакала.

– Что ты собираешься предпринять, Мэдди? Ну право же?!

Глаза у Мэдди засверкали, и она произнесла:

– Увидите.

За вошедшей в лифт Лорой стали закрываться двери.

Бесшабашная улыбка исчезла с лица девочки, как только подружки поехали вниз. Звук опускающегося лифта наполнил ее сердце горечью. Вот и друзья уходят от нее, как ушла в прошлое прежняя жизнь. И не в ее силах все возвратить на круги своя.

Прихрамывая, она вернулась в квартиру, захлопнула дверь и вздохнула. Ей пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не встретить подружек с понурым лицом. Она не посмела раскрыть перед ними то, что тревожило ее. Да и как им объяснить, что она на краю пропасти? Неужели они поймут?

Пройдя в спальню, Мэдди грузно опустилась на постель.

Несколько минут она, приходя в себя, сидела неподвижно. Затем девочка повернулась боком и, наклонившись, выдвинула ящик из стоящего возле кровати шкафчика. На дне лежала вставленная в картонную рамку фотография. Мэдди достала ее.

Семейный снимок: мама, папа и она. Их сфотографировали в гримерной Королевской оперы в то роковое воскресенье. Она только что станцевала на сцене свою партию и прошла к себе.

Мэдди не сводила глаз с счастливого маминого лица. Будто было все это миллион лет назад и в каком-то другом мире.

– Что мне делать, мамочка? – прошептала она. – Что мне делать всю оставшуюся жизнь?

Тут же в ее головке раздался ласковый, но твердый голос: «Судьба никогда не закрывает одну дверь, не отворяя другую, Мэдди».

Мэдди протерла ладонью влажные глаза. Увы, она не видит перед собой ни одной распахнутой двери.

Девочка скользнула взглядом на свое улыбающееся лицо. Хотя у нее искалечена нога, она до сих пор не свыклась с мыслью, что придется расстаться с балетом, и потому не могла без душевной боли смотреть на себя, вернее, на ту Мэдди.

Затем ее взгляд остановился на любящем надежном лице отца. Он по-прежнему занят своим делом – старается остановить таких злодеев, как убийца мамы…

Зрачки у девочки расширились. Она подняла голову и прищурилась, словно ей в глаза неожиданно ударил солнечный свет.

– Спасибо, мама, – тихо промолвила Мэдди, кладя снимок обратно в ящик. – Теперь я знаю, чем бы мне хотелось заняться.

Глава вторая

Длинный черный автомобиль искусно лавировал по улицам Западного Лондона. За рулем сидела женщина с короткими рыжим волосами и салатовыми глазами, в которых светились твердая решимость и самонадеянность. Звали ее Тара Мун, и было ей двадцать четыре года. Вот уже две недели она работала личным помощником и шофером нового суперинтенданта Управления полицейских расследований (УПР) Джека Купера.

На дворе стояло пятнадцатое февраля, и Тара Мун везла своего начальника вместе с его дочерью в штаб УПР, размещенный в здании Центра.

В этот день, пятнадцатого февраля, Мэдди исполнялось шестнадцать лет.

В былые времена покупать подарки входило в обязанность ее мамы, поэтому Джек Купер не имел ни малейшего представления о том, что же преподнести дочери в день рождения. Да и до праздника ли тут, когда любое семейное торжество напоминает о безвозвратной утрате?

Выход нашла Мэдди. «Если ты и впрямь хочешь сделать мне памятный подарок, – несколько дней назад заявила она отцу, – то покажи мне твой новый отдел».

Девушке давно хотелось побывать у отца на работе. Контора УПР занимала четыре последних этажа Центра. Его здание, сплошь из бетона и стекла, изогнутой башней возносилось под самые небеса на восточном конце Оксфордской улицы.

Пока Тара Мун прокладывала путь своей большой машине по запруженной транспортом Эвстонской дороге, отец с дочерью отдыхали, откинувшись на спинку заднего сиденья Машина была оборудована специальным механизмом, с помощью которого Джек Купер мог въезжать на инвалидной коляске в салон Также здесь были спутниковый телефон, факс и встроенный компьютер с электронной почтой и доступом в Интернет. Все это произвело на Мэдди большое впечатление.

Джек Купер посмотрел на дочь.

– Ты что-нибудь уже решила, Мэдди? – нежно спросил он.

Между ними был заключен договор: в ближайшие несколько месяцев она налаживает свою жизнь, а затем, в сентябре, с новыми силами приступает к учебе. Ей на откуп дано более полугода.

– Полагаю, да, – настороженно ответила девушка.

На лице отца промелькнула насмешливая улыбка.

– Большой секрет, а?

Мэдди рассмеялась.

– Да, нет, никакого особого секрета здесь нет. Мне надо просто кое-что сперва выяснить… тогда я уж точно скажу тебе, чем бы мне хотелось заняться, ладно?

Джек Купер в знак согласия кивнул головой.

Сейчас их машина неслась по Тауэр стрит. Когда они свернули на Новооксфордскую улицу, девушка впервые увидела, правда мельком, здание Центра, блестевшее под лучами холодного зимнего солнца. От нетерпения сердце у нее забилось быстрее. «Интересно, каков же из себя штаб УПР?» – подумала она, надеясь, что реальность не обманет ее ожиданий.

***

Двери лифта с шипением плавно разошлись, и у Мэдди от картины, представшей ее взору, перехватило дух.

Длинное, ярко освещенное помещение с окнами, выходящими на противоположные стороны, кипело энергией. Вдоль стен мерцали экраны огромных мониторов, и на них постоянно высвечивались новые данные. Стоящие на столах серверы и принтеры неназойливо урчали, и лишь быстрый и негромкий перестук клавиш нарушал их монотонный гул. За ближайшим столом темноволосая женщина в наушниках с кем-то тихо говорила на незнакомом Мэдди языке. Поймав взгляд девочки, она улыбнулась.

– На пару минут ты останешься на попечении Тары. Мне надо кое-что утрясти, – произнес ее отец.