Лоскутное одеяло

      Марк Захаров поставил прекрасный спектакль "Королевские игры" по пьесе Горина - и актеры, и художник, и режиссура высшего класса. Хорош Лазарев-младший и дебютантка красавица Мордвинова.
      Потом было у нас смешное мероприятие - приехала Мариолина и - поскольку она теперь владелица фирмы "Хуго Босс" во всем мире - устроили презентацию магазина "Босс" в Москве. Посреди вешалок с пиджаками на прилавках стояли медные кастрюли из ресторана "Метрополь", и все пили и ели деволяи и шашлычки. Сама одежда - чудовищная: пальто, которые продавались в Воронеже в 50-х годах и то в отделе уцененных товаров, но - мода, и стоит это бешеных денег. А послезавтра Рязанов устраивает на даче презентацию бильярдной (купил бильярд). На самом деле просто день рождения, но теперь чуть что - презентация. Я посоветовал позвать священника, чтобы освятить. Теперь все освящают, безумцы, и казино, и Думу. А Инну уговариваю устроить столетний юбилей бабушкиного одеяла...
      28 ноября. Гала в Большом в честь 70-летия Майи. Потрясающий успех. Но, как всегда, через борьбу и зависть окружающих.
      В. Васильев в одном лагере с М., вместе их уволили, вместе боролись против Григоровича. Казалось бы, с его стороны ей ждать полной поддержки. Он же предложил ей спектакль В ЕЕ ЧЕСТЬ, а сама она должна была бы сидеть, сжавшись, в ложе. Она это отвергла и предложила концерт с ее участием. Радуйся, что у тебя в театре будет такое прекрасное шоу с лучшей на тот день балериной мира.
      Он с Максимовой, Улановой и непричесанной Семеновой сидел в директорской ложе. Как они реагировали? Аплодировали и улыбались. А за кулисами даже не подошли ни с одним словом. О, успех не прощают. Особенно такой.
      Действительно, ТАКОГО триумфа я не видел за полвека ни разу в этом театре.
      "Сны" Куросавы замечательные. Особенно военная новелла.
      Приходил Виталий Вульф, принес две свои книги "Переписку Эрдмана и Степановой", очень интересную, и "Портреты звезд" - небрежную, вторичную, водянистую.
      "Поле битвы после победы принадлежит мародерам" Радзинского у Плучека. Постановка Житинкина с Гурченко и Ширвиндтом. Ой, как плохо.
      "Карамазовы и ад" в "Современнике". Полупонятно, в чем дело, но блестяще играют Кваша, Глузский, Е. Миронов, А. Леонтьев.
      14 декабря. Вечер Плисецкой по ТВ совершенно не передает атмосферу триумфа, который был в театре. Антре смазано - она появилась точно под музыку в глубине сцены, весь зал вскочил и орал минут десять, а на ТВ она выползла откуда-то сбоку и тут же начала танцевать какая-то пара... А с "Лебедем"? После первого раза была овация и крики минут двадцать(!), ее засыпали цветами, и только тогда последовал бис. А на экране вышло, что она ТУТ ЖЕ повторила для тех, кто не разглядел... Конончук - режиссер - дура. Но Майя, естественно, юбилеем очень довольна. А в Петербурге было еще шикарнее, и передачу там сделали лучше.
      1996
      2 февраля. Все станции передают про смерть Бродского. Любовь к отеческим гробам. Теперь его гроб выдают за отеческий.
      Я с Бродским встречался пару раз - один раз ужинали втроем со Шмаковым в Нью-Йорке, второй раз на суаре у Татьяны там же, и он подвез меня на машине до дому. Мне нравилось, как он читал, его своеобразная интонация, а стихи - не все, но многие.
      Когда в Москву приезжал Стравинский, Л.Ю. и отец были на его концерте и виделись там с ним и его женой Судейкиной-Стравинской. Вера Артуровна вспомнила стихи, которые ей написал отец в альбом году в 18-м в Тифлисе, и они долго разговаривали, но прийти в гости не смогли, так как были страшно заняты. А теперь в Америке вышел факсимильный этот альбом, вроде "Чукоккалы". Головицер мне его привез, очень интересные там вещи - Судейкин, Григорьев, Вечерка... И папины стихи, воспроизведенные факсимиле.
      11 февраля. Стравинский был знаком со знаменитым тореадором, который попросил у него билеты на ближайший концерт. Должны были играть новую, сложную музыку. Стравинский говорит: "Знаете, дорогой тореро, я вам не рекомендую идти на этот концерт, там я буду играть сложную, во многом непонятную музыку. Лучше я вас приглашу на следующей неделе, вам понравится больше". "Дорогой маэстро, - сказал тореро, - когда я на корриде - а там собирается пятнадцать тысяч зрителей - ПРОСТО убиваю быка, то это понимают полторы тысячи зрителей, остальные равнодушны. Но когда я побеждаю быка гениально, это понимают все пятнадцать тысяч!"
      Рассказал это Володя Успенский. Вообще все, что он говорит, всегда интересно и значительно. Правда, я не со всем согласен и часто не все понимаю. Был он у нас вчера со Шмелевыми на блинах. Оставил свои воспоминания о Лотмане, с которым дружил. Там совершенно поразительная его гипотеза об императоре Александре и Николае*.
      18 февраля. Как-то до войны мы ездили с Наташей Дорошевич в какой-то небольшой магазин за Сокольниками, где продавались комиссионные вещи. Все заграничные и очень дешево. Наташа там купила чемодан с ремнями. И я слышал, что она сказала маме - вещи конфискованные. Сейчас, читая книгу об аресте Бабеля, прочел, что был магазин конфискованных вещей для работников НКВД. Видно, что не только для них. Книга Поварцова** документальная. История допросов и все последующее сильно похожи на страшную историю моего дяди Вани.
      24 февраля. Элик расписался с Эммой, и все довольны, в том числе и мы. Он попросил меня быть свидетелем, но я сказал: "Я уже два раза был у тебя свидетелем - и ты знаешь, чем это кончалось". Свидетелем был Шура Ширвиндт. После загса был свадебный обед на Пахре.
      3 марта. Во Дворце съездов аргентинская труппа "Страсть и танго". Нам так понравилось, что мы ходили два раза! Ногами выделывают фиоритуры, как колоратурное сопрано - голосом.
      [8 апреля. Зяма Гердт рассказывает о разговоре Руфи Марковны Ромы и Зины Плучек:
      "Рома: Мы на днях видели новый спектакль Товстоногова, очень интересно.
      Зина: Так Гога весь второй акт сделал по идее Плучека, просто заимствовал - и все!
      Рома: Зина, пойдемте на выставку, там очень интересные эскизы Маневича к...
      Зина: Да знаю я Маневича, он все подсмотрел у Вали и выдал за свое!
      Рома (несколько смущенно): Мы с Аркашей были на "Матушке Кураж" с Еленой Вайгель...
      Зина: Она взяла эту манеру агрессивной простоты у Плучека, он давно уже учит так своих актеров!
      Рома (совсем подавленно): Вчера мы видели по ТВ "Кармен-сюиту" с Плисецкой - до чего здорово!
      Зина (помолчав): А ведь вы, Ромочка, недобрая!"]
      13 мая. "Медея" с Демидовой в постановке Терзопулоса (в рамках Чеховского фестиваля). Во всяком случае - интересно. И коротко. (Хотя, когда Довженко спросили: "Сколько должно быть дикторского текста?" - он ответил, что хорошего должно быть много, а плохого - мало...) Пьеса Мюллера - Еврипида - моно. Хорошая сценография и костюмы. Алла красива, но полновата. Интервью она дает все время очень мне непонятные.
      "Пиковая дама" у Вахтангова в постановке Фоменко. Нам очень понравилась интересно придумано и поставлено. Мне не понравилось лишь одно место - сцена в спальне графини. А последняя картина - в игорном доме - поставлена блестяще, до сердцебиения... Князев-Германн не произвел впечатления. И очень хороша Есипенко-Лиза. Мы ее видели в роли Вероники Полонской в ТВ фильме, где она тоже была хороша. Но особенно обидно с графиней. Ее играет Максакова, то молодую, то старуху. Ахматова говорила про Л.Д.Менделееву, что никогда не видела актрису, менее приспособленную к игре на сцене. У меня такая же история с Максаковой. Я все время представлял на ее месте Мансурову - уверен, что это было бы гениально.
      Вышла толстенная биография Набокова (автор - Борис Носик), без блеска, но с прекрасными фотографиями. Написано скучно, интересные факты, но образ писателя сильно неприятен. Правда, я и раньше не обольщался, хотя романы его читаю с восторгом.
      Среди художников только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут творчеством и потому сами по себе неинтересны. Подлинно великий поэт оказывается самым прозаическим человеком, а второстепенные обворожительны. Чем слабее их стихи, тем эффектнее наружность и манеры. Если человек выпустил книгу плохих сонетов, можно заранее сказать, что он неотразим. Кажется, это сказал сам Набоков. А я повторяю.
      [27 мая. Было рождение Вульфа. Ему отлично отремонтировали квартиру. Угощение очень вкусное. Он потрясающе показывает Елизавету Гердт и прочих. Федя тоже показывал остроумно Зельдина. Были Брагарник, Неелова, Григорович с Бессмертновой, при виде которых мы с Федей почувствовали некоторую неловкость - все же мы из другого лагеря и выступали в печати против Григоровича. Но обе стороны сделали вид...]
      Будни, будни... Мы живем по-пенсионному, чему очень рады - встаем когда хотим и делаем что хотим. А теперь и можем ездить куда хотим, но не ездим, ибо не хотим, ибо любим только Икшу. Инна слетала на 12 дней в Израиль, повидалась с Мишкой и его семьей и еще кучей родных и друзей, ничего не смотрела, только общалась с милыми сердцу. И вернулась усталая. Два дня полеживала, читала газеты, а сегодня поднялась, сделала сациви и яйца, фаршированные авокадо, завтра идем в театр, а потом со знакомыми приедем к нам, первый день Пасхи и давно не виделись. Кстати, об авокадо - в нашем доме была булочная, ее расширили и открыли магазин, где можно купить все буквально, включая авокадо, где оно и было куплено. А на другом углу нашего же дома - китайский ресторан, мы иногда там берем еду домой, но готовить любим сами. А неподалеку открыты магазины Кристиана Диора, "Саламандер" и "Келвин Кляйн". Перемены не замечает только слепой, плохие или хорошие - другой вопрос. Например, урны отсутствуют начисто. Обертку от мороженого я вез с Театральной до дому - некуда было выкинуть. Боятся террористов с их пакетами-бомбами, которые легко сунуть в урну. Лучше мусор, чем взрыв.
      По ТВ идет серия передач Евтушенко по его "Строфам века", он их ведет блестяще. Он так хорошо читает стихи, что даже плохие в его исполнении звучат замечательно, о чем я ему сказал, встретив возле Дома кино. Смеется.
      Элик выдает еженедельно передачу "Парижские тайны Эльдара Рязанова" беседы с Жаном Маре, Влади, Жирардо, Азнавуром и т.д. Очень интересно. А с той недели начинается раз в неделю(!) показ всех его фильмов - 20 штук. Элик протестует, что нельзя его столько показывать, зрители взбунтуются, но он не властен. Пока Инна ездила, я гостил у него три дня. Эмма очень славная, и очень они любят друг друга - вот пойди и разберись. И он все время вспоминает Нину... А Эмма теперь моя первая подруга.
      Вышли два тома "Пьер и Наташа" некоего Василия Старого, продолжение "Войны и мира", я читаю не отрываясь. Гораздо интереснее, чем у Толстого... Стыдно, но увлекательно.
      4 июня. У нас все плачутся, что издательства горят, что все издается долго и дорого, но куда ни посмотришь, магазины переполнены новыми книгами, и не только макулатурой, а главным образом хорошими. Только что купил двухтомник дневников Чуковского, замечательно интересно. Потрясающая антология Евтушенко "Строфы века", переписка Ангелины Степановой и Николая Эрдмана во время их романа, когда он был в ссылке, и т.д., всего не перечислить и не перечесть. В театрах есть что смотреть, во многих аншлаги, есть интересные выставки, мы всюду ходим и через раз - не жалеем.
      В прошлом году в Израиле в альманахе напечатали мою статью о роли Эльзы в популяризации русской литературы во Франции. Сейчас написал для журнала "Домовой" (серьезный и шикарный журнал) большую статью с фотографиями о Л.Ю. и Эльзе.
      23 июля. Все сильно политизированы, включая молочницу на Икше, которая сказала, что проголосует за Зюганова, ибо он придет и все отберет у богатых. "Включая вашу корову", - сказал ей Брагинский.
      Я встретил художника "Киносценария" Давида Саркисяна и говорю:
      - Давид, вы поместили на обложку Хохлову, а в журнале о ней ни слова. Как нелепо.
      - А кто же про нее написал бы?
      - Да хотя бы я. Я ведь ее хорошо знал, во всяком случае с довоенных лет.
      - Жаль, что мы не знали. Вот сейчас я нашел красивого Кокто на обложку, а никто о нем не пишет.
      - Это не так. Я пишу.
      Они оторвали у меня с руками небольшой мемуарчик. Заодно в следующий номер к столетию кино взяли с поклоном три новеллы о режиссерах-документалистах. А не встреть я Давида?
      Издательство "Вагриус" издает мемуары знаменитостей - Паваротти, Рязанова, Хепберн - а Эмма им рассказала о моих записках. Они попросили прочесть. И сказали, что надо написать автобиографический очерк, а то непонятно, кто пишет. Я сел на даче и написал девяносто страниц, начиная от "Я родился" со всякими отступлениями вперед и назад, но еще не отдал им. Правлю. Лично мне читать очень интересно.
      В Милане вышла книга о современницах Маяковского, перевела Юля Добровольская. Должен привезти Лев Разгон.
      7 октября. Опять по ТВ мусолят - хоронить или нет Ленина. (Все остальное нам ясно.) Когда нас затрахали столетним юбилеем, в одной школе спросили первоклассников: "Что бы ты сделал, если бы встретил живого Ленина?" Один мальчик ответил: "Я бы очень удивился".
      14 октября. Летом была статья Безелянского в "Космополитене" о Л.Ю., полная фактических ошибок в каждом абзаце. Например: 1) Л.Ю. там младшая сестра Эльзы. 2) Л.Ю. окончила архитектурный институт. 3) Л.Ю. покончила с собою в Риме(!) и т.п. И полный набор сплетен. Я написал Безелянскому деликатное письмо, мол, если будет переиздавать, чтобы учел. Он ответил благодарностью, но его несуразности уже используют другие халтурщики. Кстати, у него же я прочел, что Зинаида Гиппиус была гермафродит, а Бабанова ревновала Зинаиду Райх к Мейерхольду. Уж он-то, видимо, знает. Особенно про Гиппиус.
      Лиля Юрьевна завещала развеять прах и не устраивать никакого надгробия. Она не хотела, чтобы будущие Софроновы и Макаровы* оскверняли ее могилу. Как в воду смотрела. Так нет! Геннадий Попов (почему-то с согласия Василия Абгаровича) "приволок за бутылку булыжник" и из лучших побуждений выбил инициалы. (Уж она бы им показала этот булыжник!) Теперь это достопримечательность местных отдыхающих, там врыли скамейку, валяются окурки, бутылки, банки, и каждый может, усевшись поудобнее верхом, сфотографироваться. Этого-то она и не хотела.
      Когда-то Никульков написал повесть о М-м и Л.Ю. с добрыми намерениями, но пошлую и вульгарную. Прислал Лиле Юрьевне. "Я должна ему ответить, но что? Я могу только: "Спасибо, черт бы Вас побрал!"" То же можно сказать и Попову с его "булыжником за бутылку".
      Собрав накопившиеся выдумки, я по просьбе "Литературки" написал
      ОТНОСИТЕЛЬНО АХИНЕИ
      (ОСТАПА НЕСЛО)
      "Сейчас с изумлением прочла в "Звезде", - писала Анна Ахматова, - что Александра Федоровна каталась в золотой карете. (...) Бред! Как странно, что уже через 40 лет можно выдумывать такой вздор. Что же будет через сто?"
      А то и будет, что мы читаем сегодня, не дожидаясь даже, чтобы минуло сто лет. Цитирую:
      ""Старуха" - так называли Лилю Брик - держала все в своих руках, была во главе "мафии", куда входили Симонов, например, Вознесенский и другие. Именно они все решали - кому, когда, какую премию выдать, присвоить звание и все такое прочее". Прочитав сие, можно сделать вывод, что именно они, мафиози Симонов, Вознесенский и Л.Брик, решили сослать Симонова при Хрущеве в Ташкент, а Вознесенскому обрушить гром и молнии на голову со стороны того же Хрущева у всех в памяти безобразная сцена с размахиванием кулаками и руганью 1-го секретаря в адрес молодого поэта... Видимо, автор именно это имел в виду, когда писал "и все такое прочее".
      Но - по порядку. Среди прекрасно изданных глянцевых журналов, где на обложках обворожительные красавицы вываливаются из кружевных лифчиков и почти на каждой странице "нам делают красиво", мое внимание привлек журнал "Алла", где напечатан опус о В.Маяковском и его возлюбленной Лиле Брик. "Алла" выходит под эгидой обожаемой всеми, талантливейшей Аллы Борисовны Пугачевой. Прочитав статью Геннадия Попова "Л.Ю.Б.", я подумал о сапогах, которые тачает пирожник. Впечатление, что должности редакторов в "Алле" устранены, об отделе проверок там не имеют понятия и авторам позволено писать о реально живших людях все, что взбредет в голову.
      Оговорюсь - к Геннадию Попову родные и близкие Лили Юрьевны Брик ничего, кроме признательности и благодарности, не испытывают. Он помог и принял участие в исполнении ее предсмертной просьбы, и все, что касается описания захоронения праха, - чистая правда. И хотя статья написана, чувствуется, с добрыми намерениями, результат вызывает оторопь у всех, кто помнит Лилю Юрьевну. Г-н Попов, рассказывая о "таинственной и загадочной женщине", которую любил поэт, буквально ошарашивает сведущего читателя массой ошибок, перевранных имен, сочиненных "фактов", амикошонства, напутанных цитат и надуманных диалогов.
      Будучи поверхностно знакомым с Лилей Юрьевной, как можно судить из его статьи и что было на самом деле, г-н Попов смело и безоглядно рисует портрет вульгарной старухи, предводительницы мафии, которая изъясняется на пошлом жаргоне, сквернословит и "поверяет нараспев сердечны тайны, тайны дев" малознакомому человеку, ибо видела Геннадия Попова считанные разы. Но все же надо быть ему признательным, так как те, кто читал только Маяковского и воспоминания Л.Брик, благодаря г-ну Попову узнали много нового: что Л.Ю., оказывается, была "дворянских кровей" (ни более, ни менее); что Франция почему-то ее "вторая родина"; что была она в родстве с Плисецкой и всячески "тянула Майю" (куда - не сказано); что Л.Ю. разговаривала по-гречески (не зная ни слова); что она привозила той же Плисецкой платья от Кардена (не будучи с ним знакома и ни разу его не видя). Это как игра в буриме: берется знаменитое имя - Плисецкая, Карден - и подбирается к нему рифма-случай. Получается интересно, но глупо.
      А как легко и просто объяснила Лиля Юрьевна "Геночке" отношения со своим первым мужем и Маяковским! И как она ему все в двух словах разъяснила про смерть поэта и заверила его, что, будучи в Москве, "никогда бы не позволила ему застрелиться". Именно так - "не позволила бы"!
      Вспоминается знаменитое "Остапа несло"... Но если говорить серьезно, то не стоит забывать о совести. Мне пришлось пару раз встречаться с Анной Ахматовой, прилюдно, полуслучайно - так же, как г-ну Попову с Лилей Юрьевной. Представляю, как все вздрогнули бы, когда б завтра я напечатал: "Васенька, сказала мне Анна, - если бы я была рядом с Колей, его бы не арестовали". Или, вспоминая Берберову: "Васенька, я ушла от Ходасевича, потому что он был слабак". Разве не в таком духе пишет Геннадий Попов о Лиле Брик? Мертвые беззащитны перед мемуаристами, особенно перед теми, кто мемуары не пишет, а сочиняет. Тут ограничений нет - напечатал же "Космополитен", что Л.Брик покончила с собою в... Риме!
      Интересно все же, куда смотрели редакторы, когда сдавали в набор фантазии г-на Попова, где он сочиняет письмо Сталину, якобы цитируя Л.Брик, и так же сочиняет ответ Сталина, якобы цитируя его самого. "На следующий день "Известия" вышли с этими словами на развороте", - уверяет он нас. "Известия", может быть, и вышли со словами на развороте, придуманными Г.Поповым (не знаю, не проверял), но резолюция Сталина была напечатана в "Правде", и вовсе не та, о которой повествует г-н Попов - о ней тысячи раз писалось, и редакторы "Аллы" могли бы об этом знать.
      Можно быть только благодарным журналисту Арсению Ларионову за то, что в гнусные дни травли Л.Брик со стороны софроновского "Огонька" он содействовал выпуску "Кругозора" с интервью Л.Брик. Но просто так об этом написать г-ну Попову неинтересно. Он нагнетает: "Пластинка сразу ушла за рубеж: ВЕСЬ тираж выкупили и увезли". Кто? Куда? Вздор. "Кругозор" долго продавался свободно в киосках и никаких гонений на Лилю Юрьевну не навлек, как бы это ни было нужно для сюжета г-ну Попову.
      Статья перемежается фотографиями. На одной из них Геннадий Попов уютно-печально взгромоздился на надгробие-валун, воздвигнутое его стараниями "за бутылку". Спасибо за заботу, но, честно говоря, мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-либо сидел на могильном камне. Да и подпись неверная, как почти все в статье. "Геннадий Попов. У памятного камня", хотя следовало бы "НА памятном камне".
      Можно долго цитировать смехотворные несуразицы, нелепости и вульгарности, они буквально в каждом абзаце. Я уже не говорю о литературном языке. "От вас на бумаге... пятна", - писал Маяковский в таких случаях. Чего стоит откровение г-на Попова об Алле Борисовне и Арсении Ларионове, которые пошли в баню "и в бане они с Арсением покорешились"(!?). До этого Арсений Ларионов, который в то время сотрудничал в "Советской России", "ее всячески избивал", объясняя свою критику тем, что "она ахинею несет". Я лично не слышал от Аллы Пугачевой никакой ахинеи, а вот от автора, которого она напечатала в своем журнале...
      Не успела просохнуть типографская краска "Аллы", как уже "Спид-Инфо" спешит нас удивить, повторяя несуразности из журнала "Космополитен" (апрель 1995).
      "Вокруг их отношений было множество всевозможных выдумок", - пишет, предваряя свою статью, Светлана Бестужева-Лада. Действительно - было, но куда меньше, чем сегодня. Нынешнее поколение журналистов (к счастью, не все), засучив рукава, взялось за эту пару, переписывая друг у друга нелепости с усердием, которое лучше бы было применить на элементарную проверку фактов подчеркиваю: элементарную. Так, например, легко можно было бы выяснить, что Лиля Брик была старшей сестрой, Эльза же, соответственно, младшей, а не наоборот, как в "Космополитене" и "Спид-Инфо"; и не кончала Л.Ю. архитектурный институт и не владела "кистью художника". И на тот случай, если вы, г-жа Бестужева-Лада, снова вздумаете писать про "Любовь в жизни гениев", то постарайтесь все же правильно цитировать предсмертное письмо поэта (предсмертное!) или резолюцию "отца народов" - это все-таки документы исторические и не раз публиковались. И учтите, что уважаемая Т.И. Лещенко-Сухомлина (а не Сухомлинова) в день похорон поэта была за границей и гиньольную сплетню могла повторить только с чужих слов, а никак не "вспомнить"; никогда Л.Ю. не запирала Маяковского в кухне (как вы это вообще себе представляете?), тем более что дальше сами же и разбиваете эту выдумку, уже повторенную "Космополитеном", цитатой Л.Брик: "...Все сплетни о "треугольнике", "любви втроем" и т.п. совершенно не похожи на то, что было". И "железный занавес" для нее тоже был опущен с 1930 года по 1957-й, как для всех советских; и рака у нее никогда не было, и покончила с собою она в 87 лет, а не в 82 года, как вы утверждаете, и было это вовсе не в Риме(?!), а в Переделкино... Не много ли путаницы даже в описании ее смерти? Почему бы не быть точным там, где речь идет о реальном человеке, а не выдуманном персонаже?
      Все это напечатано под рубрикой "Малоизвестные факты о знаменитом "треугольнике"". Правильнее было бы - "Несуществующие факты".
      [27 ноября. Принесли для "Воплей"* корректуру "Мрачной хроники" Василия Абгаровича и еще "Идолов"** - огромную, четыреста тридцать страниц, уже верстку. Читал по складам и правил. Инна уточняла именной указатель - одна тысяча двести человек! Сдали. Что-то будет?
      Алла Демидова в Доме кино читала стихи весь вечер. Народу - битком, сидели не шелохнувшись. Вот вам и упадок культуры.
      Умер Зяма Гердт. Ужасно жаль. Горюют все.]
      С 4 декабря по 18 были в Берлине и Мюнхене. У Гали Федоровской настроение получше, но все трудно. Рассказывала, что после смерти Натана выделывали его клиенты. На один рисунок Татлина, например, сразу нашлись три "хозяина", и все трое требуют денег или обратно рисунок. Все трое ругаются между собой и с Галей. Она судится с какими-то людьми и проигрывает, и денег нужна уйма, а после Натана почти ничего не осталось.
      20 и 21 декабря у нас в квартире снимало Баварское ТВ фильм о М-м. Режиссер только что услышал о поэте, плохо знает, не может разобраться во взаимоотношениях Бриков и Маяковского, путается, говорит безбожно много, курит, пьет воду без конца и в результате заразил нас гриппом.
      Вспомнил: когда принимали "Брежневскую конституцию", это, конечно, снимала наша кинохроника. Снимали, как обычно, с трех точек - общий, средний и крупный планы. Еще бы! Исторический момент.
      Для просмотра материала в зале собралось довольно много народу. И вот видим на крупном плане, как Суслов спрашивает:
      - Кто за принятие конституции?
      Рядом с ним в президиуме сидит с тупым видом Брежнев, который вместе со всеми поднимает руку, так - еле-еле - облокотясь локтем о стол.
      - Прошу опустить. Кто против?
      Разумеется, никого, кроме Брежнева. Он опять тупо поднимает руку, облокотясь о стол. Суслов с досадой опускает его руку.
      - Против нет. Кто воздержался?
      Никто, если не считать Брежнева. Он снова, ничего не кумекая, с важным видом поднимает руку. Суслов уже с раздражением пригибает ее к столу.
      - Принято единогласно.
      После этого пошла другая коробка - средний план - где все повторилось сначала. Брежнев голосовал и "за", и "против", и воздерживался, а Суслов пригибал ему руку.
      Запустили третью коробку, и зал, задыхаясь от смеха, просмотрел всю эту маразматическую петрушку еще раз.
      1997
      20 января. Новый год - Год Быка - встречали вдвоем в гриппу, а старый Новый год с Эммой, Эликом и его приятелем Юргеном Лабенским у нас дома, от немецкого языка лезу на стену, но научиться никак не удается ни одному слову.
      Ходили слушать "Россини" у Колобова. Поразительно придумано, он дирижирует невиданно, все звучит прекрасно - и хор и оркестр, а солисты еще и играют, с юмором.
      Перечел "Курсив мой" Берберовой, дополненное издание - бесконечно интересно и умно.
      Смотрели "Барабаниаду" Овчарова и Половцева, необычное кино, нам понравилось.
      "Катаморан". Некогда Поль Моран был в Гендриковом, принят и обласкан был Бриками и М-м, а вернувшись в Париж, опубликовал пасквиль "Я жгу Москву". М-й там Мордухай, а Л.Ю. - Василиса Абрамовна. Теперь его перевели, и некий М.Золотоносов написал к нему комментарий. Сам пасквиль вполне серенький, но комментарий в пять раз больше и пространнее. Золотоносов что хочет, то и пишет - например, что Л.Ю. интересовалась гениталиями Асафа Мессерера.
      [28 января. 25-го, в Татьянин день, умерла Таня Запасник. Отпевали, но на кладбище не поехали, было очень холодно и ветрено. Я ее знаю еще с институтских времен. От нее мы видели только хорошее, она приняла к изданию Иннину первую книгу, работая в издательстве "Искусство". Когда была в Комитете по премиям, очень помогала в получении Ленинской премии. Рекомендовала "Параджанова" в "Четыре искусства". Очень мы с ней сблизились, когда умирала Нина. Земля да будет ей пухом.]
      27 января. Давно это было, в 1948 году. Я был практикантом у Ованесовой, и поехали мы к знаменитому кукольнику Ефимову на предмет съемки сюжета для "Пионерии". Жил он в большом старом доме у Красных ворот, на Садовой. Это был высокий дядька с огромной седой бородой. Я потом видел его во "Встрече на Эльбе" и сразу узнал - он изображал художника, который писал портрет генеральши, ее играла Раневская, сверкая вставной челюстью. Так вот, Ефимов встретил нас любезно-грозно, рядом была жена-соратница. В большой мастерской всюду - его куклы, большие марионетки, они нам понравились, Ефимов с женой брали их в руки и что-то представляли. А в горке на полках я увидел человеческие фигурки из дерева и папье-маше, которые совокуплялись с птицами и какими-то зверушками. Этими парами была набита горка, и, пока хозяева находились за ширмами и пищали оттуда на разные голоса, мы все время зырили в сторону этих любовных утех. Помню, что птицы и звери были из настоящих перьев и шкурок, а у их партнеров и партнерш все было безо всяких там фиговых листков. Оправившись от первого смущения - как-никак я был студентом Ованесовой, - я заметил (и она тоже) несколько графических листов на стене, где восточные красавицы предавались утехам с орлами и павлинами.
      "Какой талантливый человек! Но как он не боится?" - задумчиво заметила она, когда мы ехали обратно в троллейбусе. Талантливый-то талантливый, но сюжет для детского киножурнала снимать не стали.
      Я вспомнил об этом потому, что прочел в "Культуре" про альбом эротических рисунков Ефимова, который нынче издали.
      30 января. Сдаю в РГАЛИ свой архив. Как много! Всю жизнь я храню все полученные письма, они загромождают шкафы, кочуют со мной с квартиры на квартиру, а теперь я пришел к выводу, что многого можно было и не хранить по сорок лет. Те, что неинформативны, полны выкрутасов и забытых шуток, а от этого непонятны и не интересны никому. Есть письма, что интересны только мне. Но есть и такие личные, где встречаются интересные описания, характеристики людей, факты, реже - суждения. Такие я отдаю. Письма надо уметь писать. Мама писала интересно, все письма Инны очень хороши, я их перечитываю.
      В доме Нащокина вернисаж Михаила Шварцмана. Не моего романа. Все чаще вспоминаю Параджанова: "Не обязательно все читать и не обязательно все смотреть".
      31 января. В Музее кино презентация "Мемуаров" С.Эйзенштейна. Во всем мире они давно напечатаны, а у нас впервые. Все это я читал по частям и неоднократно. Сейчас подряд читать трудно. Может быть, потому, что пишет он часто ассоциативно, приходится текст откладывать и залезать в дебри, теряется нить. Кое-что устарело, например рассуждения о цвете. Много интересных мне подробностей. Все это научно, и назвать книгу мемуарами можно с трудом.
      По ТВ фильм Ковалова "С.Эйзенштейн. Автобиография". Если уж ? не понял ничего и даже про кого это, то что же говорить о других? Такой же сумбурно-претенциозный и его фильм "Остров мертвых". Больше я никогда тратить время на Ковалова не буду.
      14 февраля. Принесли из "Вагриуса" листы с иллюстрациями. Ужас. Впечатление такое, что художник не читал текста и не знает, чьи фото он держит в руках (скорее всего - так и есть). Я все решил делать сам, и мы с Инной расположили и сделали подписи по своему вкусу и по здравому смыслу.
      28 февраля. Сегодня был прекрасный концерт памяти Таривердиева. Какая замечательная музыка, какая эмоциональная! И очень индивидуально. Зал Чайковского навеял массу воспоминаний - ведь я бывал там еще до войны.