Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

      - В комсомол вам надо записаться. Вот что.
      - Уже. Был. В комсомоле, - глухо прошептал молодой человек. - Выкинули, мамаша...
      И, заметив, что поезд подходит к перрону, закричал в окно диким голосом:
      - Эй, гражданин, бумажник потерял! Товарищи, пожар в поезде! Горим! Выпры-гивай! Гы! Гы!
      1925
      ШАХМАТНАЯ МАЛЯРИЯ
      Ах, обыватели, обыватели! Ну, скажите честно, по совести, положа руку на сердце: что вам шахматы? что вы шахматам?
      И тем не менее обывательский нос считает своим священным долгом с громким сопением сунуться в блестящую, классическую, мудрую клетчатую доску.
      - Как вам нравится?
      - Ну?
      - Ильин-Женевский!
      - Ну?
      - Капабланку!!
      - Ну?
      - Черт вас возьми! Как нравится, я спрашиваю, Ильин-Женевский, который разбил Капабланку?
      - Лавочка.
      - Позвольте... Но ведь я же сам... Газеты... И вообще...
      - Я вам говорю, лавочка. Вы понимаете, и тут замешано...
      - Ну?
      Шепотом:
      - По-лит-бю-ро.
      - Ой!
      - Вот вам и "ой". Только между нами, конечно. Женевскому предписали в порядке партийной дисциплины. Вы же понимаете, что бедняге ничего не оставалось делать.
      - Да что вы говорите?
      - Сам читал путевку, полученную Женевским из МК. Черным по белому: "Тов. Женевский настоящим командируется на международный шахматный турнир. В ударном порядке тов. Женевскому предписывается в порядке партийной дисциплины обыграть империалистического чемпиона мира, кубанского белогвардейца гр. Капабланку. Об исполнении сообщить".
      - Вот эт-та трю-ук! Спасибо, что сказали! Бегу, бегу!
      - Последняя новость. Знаете, почему Торре проиграл Боголюбову?
      - Знаю. Получил телеграмму из Мексики.
      - А что в телеграмме было написано?
      - Было написано: "Ковбои напали на наше ранчо, угнали весь скот, сожгли маис, твое присутствие необходимо". Сами понимаете, после такой телеграммы...
      - Ерунда! Там было сказано: "Мама сердится, возвращайся в Мексику. Саша". Сами понимаете, после такой теле...
      - Что? Телеграмма из Мексики? Вздор! Телеграмма была от фашистов с Кубы: "Выиграешь - застрелим". Сами понима...
      - Позвольте, при чем здесь Куба? Ведь играл-то он не с Капабланкой, а с Боголюбовым!
      - Разве? А я, знаете ли, как-то сразу не обратил внимания.
      - Бедняжка Капабланка!
      - А что такое, душечка?
      - Да как же! Войдите в его положение. Привезли, несчастного, в чужой город. Ни одной знакомой женщины. Холодно. Пальто нету. Языка не знает. В шахматы играет неважно... Ужас!
      Перед доской:
      - Что он делает? Что он только делает?
      - Что? Что?
      - Вы не видите? Он же подставил лошадь под туру! А Маршалл ноль внимания! Псс! Маэстро! Пустите меня к маэстро! На пару слов. Товарищ Маршалл, одну минуточку. Пссс! Обратите внимание на противниковскую лошадь, которая стоит слева от угла, - берите ее турой, пока не поздно. Мой вам совет.
      - Граждане, не шумите.
      - То есть как это не шуметь, если на глазах у всех пропадает такой случай с чужой лошадью!
      - Да ведь конь-то черный?
      - Черный.
      - И тура-то ведь черная?
      - Ну, ч-черная...
      - Так что же, вы хотите, чтобы маэстро съел чужую лошадь чужой же турой?
      - Разве они чужие? Первый раз вижу! Извиняюсь.
      - Как он пошел?
      - Е2 - Е4.
      - Ну, знаете, после такого хода Зубареву остается одно: пойти на "Д.Е."!
      - Смотрите - живой Ласкер пьет пиво с живым Ретти.
      - Еще, чего доброго, допьются до белых слонов.
      - Скажите, товарищ, какой был дебют?
      - Как вам сказать. Ни то ни се. Так себе дебют.
      - Знаете, Капабланка женат на дочери Форда, которая ему в свое время поставила условием, что будет его женой только в том случае, если он станет чемпионом мира. И он стал.
      - Ну?
      - Надеюсь, теперь вы понимаете, почему он проигрывает?
      - Не понимаю.
      - Чудак! Приданое-то он успел перевести на свое имя и теперь хочет от нее отвязаться. Кажется, довольно ясно.
      - Слышали анекдот? Шпильман... xa-xa-xa... встречается в вагоне третьего класса с Тартаковером и гово...
      - Слышал, слышал, хи-хи...
      Вам, на три четверти наполняющим классические залы шахматного турнира, обыватели, посвящаю эти теплые строки.
      Вам, чтоб вы сдохли!
      1925
      МРАЧНЫЙ СЛУЧАЙ
      Председатель правления побегал рысью по кабинету и снова тяжело опустился в кресло.
      - Так что же, товарищи, делать? Как быть? Быть-то как?
      Члены тяжело молчали.
      Председатель прочно взял себя за волосы и зашептал:
      - Боже... боже... Как быть? Быть-то как? В понедельник кассир "Химвилки" спер двенадцать тысяч наличными и бежал. Во вторник главбух "Красного мела" постарался... восемь тысяч... подложный ордер... Бежал... Третьего дня - "Иголки-булавки". Артельщик... Десять тысяч спер... Бежал... Позавчера и вчера целый день крали в соседнем кооперативе - двадцать одну тысячу сперли. Заведующий и председатель бежали... О, боже! На нашей улице, кроме нас, один только "Дело табак" и остался нерастраченный. Так сказать... положение угро...
      В этот момент в кабинет ворвался курьер Никита.
      - Так что, - сказал он одним духом, - который кассир из треста "Дело табак" только что пятнадцать тысяч на извозчике упер на вокзал!
      Повисло тягостное молчание.
      - Я так и предчувствовал, - глухо зашептал председатель, покрываясь смертельней бледностью, - так и предчувствовал... Ну-с, товарищи... Теперь, значит, мы... на очереди... Больше некому... Мы одни не этого самого...
      Председатель снова забегал по кабинету, тревожно поглядывая на часы.
      - Что же делать? Боже, что же делать? Никита, позови бухгалтера и кассира. Только, ради бога, поскорее. А то знаешь, Никита... это самое... Ну, голубчик, беги!
      Через пять минут в кабинет с достоинством вошли бухгалтер и кассир.
      - Милые вы мои! Дорогие друзья! - воскликнул радостно председатель правления. - Как это мило с вашей стороны, что зашли! Что же вы не садитесь? Никита, стулья!.. Впрочем, что это я! Никита, кресла! Чайку? Кофейку? Иван Иваныч, вам сколько кусочков сахару? Павел Васильевич, а лимончику чего же не берете? Лимончик, знаете ли, согласно последним научным данным, весьма и весьма способствует, это самое... внутренней секреции... как говорится, в той стране, где зреют апельсины. Хе-хе-с...
      Председатель вплотную придвинулся к бухгалтеру и кассиру, сердечно взял их за руки и, задушевно заглянув им в глаза, вкрадчиво сказал:
      - А ведь "Дело табак" тово... Пятнадцать тысяч... На извозчике... Кассир... Увез, знаете...
      Бухгалтер и кассир молчали.
      - Увез, знаете ли... - тоскливо сказал председатель. - Прямо, знаете ли, сел на извозчика и - тово... Одни мы теперь на всей улице, так сказать, и остались...
      Бухгалтер и кассир молчали.
      - Дорогие мои друзья Иван Иванович и Павел Васильевич! - воскликнул председатель с полными слез глазами. - Голубчики вы мои! На вас вся наша надежда! На вас, так сказать, с любовью и упованием смотрит все правление... Не надо, милые! Ей-богу, не надо! Стоит ли мараться? Какая у нас наличность! Ерунда! Какие-нибудь одиннадцать тысяч!
      - Двенадцать с половиной, - хрипло сказал кассир.
      - Ну вот видите! - оживился председатель. - Двенадцать с половиной... Я еще понимаю, если бы там было тысяч тридцать - сорок! А то двенадцать! Ей-богу, милые, не стоит. Ну, прошу вас! Не как начальник подчиненных... боже меня сохрани! А как человек человеков прошу! Не делайте этого. Не надо. Ну, даете слово?
      Кассир и бухгалтер молчали, косо глядя в землю.
      Председатель тоскливо махнул рукой:
      - Ну, идите!
      - Товарищи, вы заметили, какие глаза у кассира?
      - Н-да... Странноватые глаза. У бухгалтера тоже... как-то подозрительно бегают... Ох!
      - Ну что же делать? Делать-то что? Степан Адольфович, будьте любезны, спуститесь вниз, в кассу, и поглядите там за ними. Будто бы нечаянно зашли, а на самом деле того... присматривайте. Ну, с богом. Никита! Беги вниз, гони в шею, к чертовой матери, всех извозчиков от подъезда!
      - Товарищи, а вы заметили, какие глаза у Степана Адольфовича?
      - К... к... какие? - побледнел председатель.
      - А такие... странноватые... И у Никиты тоже... как-то подозрительно бегали...
      - Боже, боже! - застонал председатель. - Голубчик, Влас Егорович, на вас, как на каменную гору... Сбегайте в кассу. Поглядите за Степаном Адольфовичем. И за Никитой. И чтоб извозчиков к чертовой матери. Бегите, золотко!
      - Глаза видели у Власа Егоровича?
      - Видел. Странноватые...
      - Гм... Николай Николаевич... Сбегайте, милый, посмотрите. И чтоб извозчиков всех к черту...
      - Боже! Что же делать? Делать-то что?
      - Придумал! - закричал секретарь. - Ей-богу, придумал! Спасены! Скорее! Торопитесь. Всю наличность кассы наменять на медь. Чтоб по три копейки все двенадцать тысяч были. Десять больших мешков! Пусть-ка попробуют сопрут! Пудов сорок! Ха-ха!
      - Душечка, дайте я вас поцелую! Ура! Ура! Ура! Пошлите курьеров во все лавки, учреждения, банки. Вывесьте спешно плакат: "За каждые десять рублей медными деньгами немедленно выдаем одиннадцать рублей серебром и кредитками". Черт с ними, потеряем десять процентов, но зато от растраты гарантированы. Да поскорее бегите, дорогой! Авось до закрытия кассы успеем.
      Через три часа в будке кассира стояло пять больших туго завязанных мешков с медью. Председатель любовно похлопал по ним ладонью, ласково улыбнулся кассиру, дружественно обнял бухгалтера и глубоко вздохнул, надевая внизу галоши.
      - Фу! Гора с плеч!
      На следующее утро, придя на службу, председатель правления прежде всего наткнулся на бледное, убитое лицо секретаря.
      - Что? Что случилось?! - воскликнул председатель в сильном волнении.
      - Увезли... - глухо сказал секретарь.
      - Кого увезли?
      - Двенадцать с половиной тысяч увезли. Как одну копейку. Всю ночь таскали...
      - Прямо потеха! - подтвердил Никита. - На двух ломовиках. Уж таскали они эти мешки по лестнице, таскали! Аж взопрели, сердешные. В семь часов утра кончили. Оно конечно, ежели...
      - Куда же они их повезли? - завизжал председатель.
      - Известно куда. Иван Иванович свою долю повезли в казино, а Павел Васильевич уж, натурально, на вокзал... Оно конечно, ежели...
      - Подите к черту! Подите к черту! Подите к черту! - захрипел председатель и упал без чувств.
      1925
      ДО и ПО
      ДО
      - Вам что? В двух словах! Короче!
      - Я, видите ли, представитель кооперативного объединения...
      - Кор-роче!
      - ...кооперативного объединения "Трудовая копейка", которое ставит своей це...
      - Ну ж что же? В двух словах!
      - ...своей целью проводить в рабочие массы дешевую и доброкачественную мануфактуру, получая ее непосредственно из трестов, так сказать, из первых рук!..
      Представитель кооперативного объединения одним залпом выложил перед директором треста вышеизложенный абзац, вспотел и умолк.
      - Ну и что же? - спросил председатель треста, ковыряя в зубах спичкой. - В двух словах. Короче.
      - Так вот, значит, будучи проводником в массы дешевой мануфактуры, наше кооперативное объединение обращается к вам с просьбой о содействии, которое...
      - Н-ну и что же? - ледяным тоном сказал директор треста. - Только, товарищ, покороче. В двух словах.
      Представитель собрался с духом и цинично заявил:
      - Отпустите мануфактуры.
      - Товарищ, - поморщился директор, - если вы пришли к занятому человеку, то не отнимайте у него времени праздными, не имеющими к делу отношения разговорами.
      - Поз-звольте!.. Как же не имеющими отношения? Даже как-то странно... Вы, так сказать, производитель, а мы, так сказать, потребитель. И мы просим у вас...
      - Кор-роче!! - заревел директор треста.
      - Дайте мануфактуры, - заносчиво прошептал потребитель. - Ведь как-никак, а кооперация является до некоторой степени дверью к социализму, как сказал...
      - Короче! Никаких дверей! Никаких коопераций! Вот у меня где сидит ваша кооперация! - директор треста злобно похлопал себя по малиновому затылку и выпучил глаза. - Вот где! Вот-с где-с! Полная передняя набита вашими кооператорами. И все хотят мануфактуры. И все лезут со своими массами. К черту! Нет у меня дешевой мануфактуры. До свидания. Закрывайте за собой дверь! Следующий! Вам что? В двух словах! Короче!
      - ...Ах, виноват, это вы, Павел Степанович? А я и не заметил. Садитесь, дорогой. Поверите ли, буквально в глазах плавают эти кооператоры. До такой степени намозолили зрачки, что порядочного человека не сразу признаешь, хе-хе... Ну-с! Мануфактурки?
      - Ее самой.
      - Это можно, только насчет цены уже... хе-хе... сами понимаете... Накладные расходы... Самоокупаемость... Безубыточный бюджет... Массы, как говорится, массами, а прибыль на бочку!
      ПО
      - Вам что, товарищ?
      - Я, видите ли, директор государственного треста...
      - Да?
      - ...треста, который, сами понимаете, ставит своей целью проведение в массы дешевой, доброкачественной, практичной и элегантной мануфа...
      - Ну?
      - ...ктуры, которая...
      - Короче!
      - ...мануфактуры, которая является основой массового потребления и предметом первой необходимости для пролетариата... хи-хи-с!
      - Ну и что же?
      - Так вот, значит... мы предлагаем вашему кооперативному объединению партию...
      - Уже. Закупили.
      - Уже? Гм... Какая неприятность! А может быть, вы все-таки еще немножко... закупите?.. А?
      - Нет, извините. На целый год закупили.
      - А вы бы еще. На полгодика. А?
      - Нет.
      - Ну а на месяц, а? Дешево. Доброкачественно. Красиво. Незаменимо для масс. А? Ну что вам стоит!
      - Не требуется.
      Директор треста встал на колени и зарыдал.
      - Не погубите. Сами понимаете... Как честный человек... Того и гляди, ревизия... А у нас... Ни одного метра кооперативам не продано... Все, понимаете, продано этим акулам, частным торговцам, чтоб они сдохли... Не погубите, вашсиясь... Купите мануфактуры... Жена-дети...
      - Милый, - устало улыбнулся представитель кооперативного объединения, ну что же я могу поделать? Посудите сами: полная приемная вашего брата трестовиков дожидается. Не вы одни. Не могу купить мануфактуры. До свидания. Закрывайте дверь. Следующий! Вам что? Короче!
      - Неужели не узнали-с? Это ж я, Павел Степанович. Представитель, так сказать, свободной торговли. Хи-хи... Мануфактурки бы...
      - К черту! Пошел вон! У меня передняя ломится от частников. Акулы! Гады! Вон!
      Директор треста упал головой в бумаги и зарыдал.
      - Господи... Ты всемогущий... Ты все можешь... Ну что тебе стоит сделать, чтоб у меня какой-нибудь самый паршивенький кооперативчик купил мануфактуры?.. Не сегодня-завтра ревизия и... и... и... жена... детишки... Боже! За что я такой несчастный?! За что?
      1926
      ИСКУССТВО ОПРОВЕРЖЕНИЙ
      (Нечто вроде самоучителя танцев)
      КРАТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
      Ни тебе на казенном автомобиле покататься, ни тебе родственников на службу устроить, ни тебе благодарность с подрядчика получить... Уж насколько невинное развлечение - работницу в темном уголке облапить, и то в суд тягают. Одним словом, неинтересная пошла жизнь. Скучная жизнь, паршивая.
      А кто виноват? Рабкор виноват.
      Вполне разделяя вышеупомянутое справедливое негодование некоторой части своих многоуважаемых читателей и, как говорится, идя навстречу, наша редакция, не щадя затрат, решила дать краткое, но исчерпывающее руководство, как писать опровержения на заметки нехороших рабкоров.
      №1. ПРОСТЕЙШИЙ ВИД (ОПРОВЕРЖЕНИЕ А НАТЮРЕЛЬ)
      Милостивый государь тов. редактор! Позвольте на столбцах Вашей уважаемой газеты сделать следующее опровержение по поводу заметки "Куда смотрит РКК" неизвестного, но многоуважаемого рабкора т.Гайка. Все написанное в означенной заметке от начала до конца ложь. Я не буду голословным (как это позволяют себе некоторые) и, имея в руках ряд неопровержимых фактов, которые говорят сами за себя, постараюсь раз и навсегда прекратить дикую травлю и свистопляску, которую подымают некоторые безответственные лица вокруг моего честного советского имени. Автор заметки обвиняет меня в том, что я якобы, пользуясь своим высоким служебным положением, устроил на службу двух своих теток и племянника по 15-му разряду, а также пользуюсь для личных надобностей служебным автомобилем и прочее. Все это с начала до конца ложь, хотя бы уже по одному тому, что никакого высокого служебного положения я не занимаю, а, наоборот, являюсь помощником (sic!) директора треста, так что эта часть обвинений отпадает.
      Конечно, никаких теток по 15-му разряду я на службу не устраивал, хотя бы уже по одному тому, что они не тетки, а, наоборот, одна из них свояченица, а другая сноха. Так что и эта часть обвинений целиком отпадает. Что же касается какого-то якобы племянника, то полагаю, что неизвестный автор многоуважаемой заметки не хуже меня знает, что это не племянник, а бедная девушка, сирота, из хорошей семьи, и не устроить ее с моей стороны было бы нравственным преступлением. Так что и эта часть целиком отпадает. Что же касается 15-го разряда, то всем известно, что это не так: сноха получает по 14-му разряду, а свояченица и бедная девушка - по 16-му разряду (sic!), так что как сноха, так и бедная девушка отпадают. Остальные пункты обвинения настолько вздорны, что не заслуживают внимания. Надеюсь, что после настоящего сего опровержения дикая травля и свистопляска сами собой отпадут. Автора вышеупомянутой заметки не привлекаю к судебной ответственности, потому что считаю это ниже своего достоинства.
      С ком. приветом (с коммерческим приветом) пом. дир. мебельного треста "Красноватый шик" Я.М.Гусь.
      №2. ОПРОВЕРЖЕНИЕ АВАНСОМ
      Тов. редактор! По дошедшим до меня сведениям, рабкор тов. Николаев в присутствии многих рабочих двусмысленно улыбался по моему адресу. Поэтому спешу предупредить, что работницу Дуню я отнюдь не обнимал и никаких двухсмысленных предложений до нее не делал, а что касается будто бы вышиб зуб столяру Анисиму, то это просто брехня. А сам Николаев между тем на моих глазах выпил вчера бутылку пива, после чего в присутствии всех распевал революционные песни. Так что в случае чего вы ему не верьте.
      Старший мастер Степан Горчица.
      №3. ОПРОВЕРЖЕНИЕ-БУФФ
      - Ты, сукин сын, писал обо мне заметку?
      - Я.
      - Так получай...
      Трах, трах, трах... (три раза ударить палкой корреспондента по голове). После этого вас посадят не меньше чем на три месяца, и все убедятся в вашей невиновности.
      ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      Хорошенько усвойте себе эти три основных способа опровержений и можете считать себя обеспеченным. Не надо благодарностей. Не надо оваций. Я такой. Я добрый.
      1926
      ЭКЗЕМПЛЯР
      - А вот в том шкафу, - сказал заведующий музеем, - находится единственный во всем СССР, редчайший в своем роде экземпляр обывателя эпохи тысяча девятьсот пятого года.
      - Восковая фигура или чучело? - деловито заинтересовался один из экскурсантов.
      - Нет, дорогой товарищ, - с гордостью заметил заведующий, - нет. Это не восковая фигура и не чучело, а совершенно настоящий, подлинный, не тронутый молью и временем превосходный экземпляр обывателя эпохи тысяча девятьсот пятого года.
      - Как же так? - хором спросили экскурсанты.
      - А так. Единственный в мире случай летаргического сна. Чудо в духе Уэллса. Как впал человек в обморочное состояние двадцать лет тому назад, так до сих пор и не выпал из него.
      - Не может этого быть!
      - Вот вам и не может! Дело было так. Этого обывателя в тысяча девятьсот пятом году по ошибке задержали вместе с какими-то демонстрантами и отправили в участок. "Ты кто такой есть?" - спросил его дежурный околоточный. "Я-с, ваше благородие, чиновник двенадцатого класса, и ничего такого-с". - "Ой, врешь! А почему у тебя в глазах вроде как бы освободительное движение? Молчать! К какой партии принадлежишь?" Да как стукнет кулаком. Тут обыватель и впал в глубочайший обморок, который впоследствии перешел в летаргический сон. В свое время об этом даже в газетах заграничных писали. Лучшие врачи ничего не могли поделать. А один видный профессор так прямо и заявил: "Теперь субъект выйдет из своего летаргического сна не раньше, чем лет через двадцать". Вот ведь какая штука, дорогие товарищи!
      - И что ж он, действительно хорошо сохранился? Ах, как интересно и поучительно посмотреть!
      - А вот вы его сейчас увидите. Такой, понимаете, забавный экземпляр! Слов нет. Зонтик, галоши, серебряные часы - все честь честью. Замечательный образчик обывателя. Пальчики оближете. Прошу убедиться.
      С этими словами заведующий открыл шкаф - и вдруг в ужасе отскочил назад.
      Шкаф был пуст.
      - Исчез! - воскликнул с тоской заведующий.
      - Сперли, наверное, - выразили предположение экскурсанты. - Досадный факт.
      - Не может быть, чтобы сперли! Кресты с могил действительно прут. Бывает. А до покойничков еще не доходило.
      - Но что же? Что? Не ушел же он сам?
      - Позвольте, товарищи! Ведь как раз прошло двадцать лет. Может быть, он проснулся и того...
      - И очень даже просто.
      - В таком случае, - завопил заведующий, - его надо спешно отыскать! А то он еще, чего доброго, под автобус попадет. Я же за него несу ответственность. Как это швейцар недоглядел? Извините, товарищи! Бегу, бегу!
      Очнувшись от летаргического сна, обыватель прежде всего потрогал ноги не пропали ли галоши, затем пощупал зонтик, высморкался, осторожно вышел из шкафа и беспрепятственно очутился на улице.
      - Домой! Как можно скорее домой! - пробормотал он. - Боже, что подумает жена! Что скажет столоначальник! Ночевать в участке - какой стыд! Извозчик, Третья Мещанская!
      - Два рублика.
      - Да ты что, братец, белены объелся! Четвертак!
      - Сам белены объелся! Тоже ездок нашелся!
      - Скотина! Он еще грубит! А в участок хочешь?
      - Ты меня еще городовым постращай!
      - Ах ты, к-каналья! Над властями издеваешься? Устои подрываешь? Погоди, голубчик, вот я сейчас запишу твой номер! Го-ро-до-вой!!
      - Ишь ты! - с уважением воскликнул извозчик. - И где это только люди насобачились добывать в воскресенье горькую? Ума не приложу! И, между прочим, не менее двух бутылок, ежели на ногах держится, а кричит: "Городовой!"
      Обыватель тщательно записал номер дерзкого извозчика и пошел пешком.
      - Товарищ, скажите, как тут пройти на Дмитровку? - спросил у обывателя встречный юноша.
      - Что-с? - завизжал обыватель. - За кого вы меня принимаете? Вы, кажется, думаете, что я из освободителей? Не товарищ я!
      - Ну, гражданин. Извиняюсь!
      - Не гражданин я.
      - А кто же вы такой?
      - Я - чиновник двенадцатого класса и кавалер ордена святыя Анны третьей степени. А ежели меня по ошибке задержали вместе с революционерами, то это, молодой человек, еще ничего не доказывает...
      Юноша пристально всмотрелся в глаза обывателя и опасливо отошел в сторону.
      - Вот ведь какая неприятность! - пробормотал обыватель. - Уже на улицах стали называть товарищем! Дойдет еще до столоначальника, чего доброго. Как пить дать выгонят со службы! Надо что-нибудь предпринять такое...
      Обыватель поглубже засунул руки в карманы и запел "Боже, царя храни".
      - Эй, газетчик! Дай-ка мне, милый, два номерочка "Русского знамени".
      - Чего-с?
      - "Знамени", говорю, "Русского" дай мне два номерочка. Или даже лучше три.
      - Нету такой газеты.
      - Нету? Ну, дай "Новое время".
      - Нету такой газеты.
      - А что же есть?
      - "Рабочая газета", "Правда", "Красная звезда".
      - Ах ты, нахальный мальчишка! Устои подрываешь? Нелегальщиной торгуешь? А вот я тебя, негодяя, в участок сведу!
      - Не имеете права! Я налог плачу.
      - Ла-а-адно! Я тебе покажу налог!
      Обыватель тщательно записал приметы и номер крамольного газетчика и, нудно скрипя галошами, пошел дальше.
      Над фасадом большого дома обыватель прочел надпись: "Московский Комитет Всесоюзной Коммунистической партии".
      - Тэк-с! Приятно. На глазах у всех, так сказать, подрывают устои. Так и запишем. И улочку запишем. И номерок запишем. Все запишем.
      Обыватель внес необходимую запись в памятную книжку и пошел дальше.
      - Товарищ, разрешите прикурить? - остановил обывателя толстый гражданин в бобровой шубе.
      У обывателя екнуло сердце и подкосились ноги.
      - Хи-хи... Не извольте сомневаться. Никак нет. Никакого причастия к нелегальным подпольным организациям, революционным кружкам и политическим группировкам не имею-с и не являюсь, так сказать, "товарищем", а ежели ночевал в участке, то, поверьте, ваш... превосхо... дительство... роковое недоразумение... несчастное стечение обстоятельств... Ва... ва... ва...
      Гражданин в шубе в ужасе шарахнулся в сторону.
      Исколесив всю Москву и уже окончательно отчаявшись в успехе поисков, заведующий музеем поздно вечером наконец, к великой своей радости, нашел исчезнувший экземпляр обывателя.
      Экземпляр стоял посередине Театральной площади на коленях и, рыдая, говорил:
      - Как честный человек... Роковое недоразумение... Чиновник двенадцатого класса и никакого причастия не имею... А ежели ночевал в участке, то, видит бог, по ошибке... Боже, царя храни!.. А что касается извозчика номер сорок девять тысяч двадцать один и газетчика номер двенадцать (блондин, четырнадцать лет, глаза голубые, особых примет не имеется), то могу подтвердить, что они есть замешанные в движении, особенно газетчик, который продает подпольную нелегальщину... Опять же могу указать адрес Московского Комитета Коммунистической партии... А ежели ночевал в участке, то...
      Многие прохожие останавливались и давали ему копейку.
      Две недели бился заведующий музеем, растолковывая обывателю сущность событий и перемен, случившихся за последние двадцать лет.
      В начале третьей недели обыватель уразумел.
      В конце третьей недели обыватель поступил в трест.
      А в начале четвертой как-то вскользь, во время обеденного перерыва, сказал сослуживцам:
      - Тысяча девятьсот пятый год? Как же, как же! Помню. Даже, можно сказать, лично участвовал в борьбе с самодержавием. Сидел, знаете, даже. За участие в демонстрации... Были дела! Ну да о чем толковать! Мы старые общественники-революционеры. И вообще, вихри враждебные веют над нами...
      Говорят, что один раз он не без успеха выступал даже на вечере воспоминаний о 1905 годе.
      Но это недостоверно.
      Все же остальное - факт.
      1926
      ПЕРВОМАЙСКАЯ ПАСХА
      Председатель месткома Кукуев подвел гостей к роскошно накрытому пасхальному столу и радушно воскликнул:
      - Прошу вас, друзья! Милости просим. Чем бог послал. Христос, так сказать, воскресе!
      - Воистину воскресе, - плотоядно ответили гости, потирая руки, и стали приближаться к столу.
      - Усаживайтесь, граждане, усаживайтесь, - суетился Кукуев, - прошу покорно! Пал Васильевич, что ж это вы, батенька? Наливайте, Захар Захарыч, зубровочки. Софья Наумовна, запеканочки, а? Господа, усиленно рекомендую вам свяченого куличика... домашнего изготовления. А ты что ж, Митя, сидишь и ничего не ешь, как жених? Кушай, Митя! Поправляйся. Опять же, может быть, кто-нибудь хочет свяченых яичек? Вот зелененькое, а вот и красненькое. Сами в церковь носили с Марь Ванной... Христос воскр...
      В этот миг в передней раздался звонок, и через минуту в столовую вбежала взволнованная дочурка:
      - Тятя! Вас там какой-то спрашивает.
      - Кто б это мог быть? - изумился Кукуев. - Кажись, все свои в сборе. Гм... Извините, граждане, я сейчас.
      С этими словами Кукуев вошел в переднюю и закачался. Перед зеркалом снимал пальто сам товарищ Мериносов.
      - А я, брат, к тебе, - весело сказал он. - С Первым маем тебя! Отличная, браток, погода! Солнце, птички, солидарность! Возвращаюсь, понимаешь, с демонстрации и дай, думаю, зайду проведать старика Кукуева. Уж не болен ли? Чаем напоишь?
      "Я б тебя с удовольствием уксусной эссенцией напоил", - мрачно про себя подумал Кукуев, а вслух радостно воскликнул:
      - Напою, как же! Очень приятно! С Первым, как говорится, маем! Воистину! С Первым маем, с первым счастьем! Хм...
      - Ну, браток, показывай свою берлогу.
      - У меня, знаешь ли, того... не прибрано...
      - Ерунда! Предрассудки! Веди, брат.
      С этими словами Мериносов распахнул дверь в столовую и остолбенел.
      - Гм! - сказал он, грозно нахмурившись. - Это что ж у тебя, браток, происходит тута? Никак, пасхальный стол? Религиозные предрассудки? Гости мелкобуржуазные? Ай-ай-ай! Не ожидал я этого от тебя, хоть ты и беспартийный!
      - Да что вы, товарищ! Помилуйте! - бледно засуетился Кукуев. - Какой же это, извините, пасхальный стол? Какие ж это мелкобуржуазные гости? Вы меня просто удивляете такими словами...
      - А что ж это?
      - Это-с? Так себе. Маленький первомайский... гм... митинг... Кружок, так сказать.
      - Кружок?
      - Вот именно... Кружок... Кружок в некотором роде, по изучению качества продукции. Хе-хе!.. А вот это, товарищ Мериносов, все экскурсанты...
      Кукуев хлопнул себя по ляжкам и радостно воскликнул:
      - Вот именно! Первомайский кружок! По изучению качества продукции!
      Мериносов подозрительно подошел к пасхальному столу и мрачно спросил:
      - А почему тут куличи расставлены?
      - Помилуйте, товарищ Мериносов! Какие же это куличи? Не куличи это, а образцы кондитерской продукции Моссельпрома. На предмет исследования...
      - Ну разве что на предмет исследования. А почему на этой продукции "X.В." написано? - подозрительно заинтересовался Мериносов.
      - "X.В."... Это так... сокращенное название: X - хозяйственное, В возрождение, а вместе - хозяйственное возрождение.
      - Гм!.. Ну разве что хозяйственное возрождение. А почему на этом самом "хозяйственном возрождении" стоит сахарный барашек? В каких это смыслах?