СтремгLOVE

А водку продает по брильянту за бутылку. Брюлики спрятаны в зубах у того, что сел за приватизацию, это у него такое дополнение к допровской корзинке. И вот он каждый раз перед беседой вырывает зуб, чтоб сменять его на водку. И там такой нюанс смешной был, что один из них знает, что та погибла, а другой нет, и он не знает, как сказать. И не знает, стоит ли вообще тему поднимать. А второй так и не знает. Он мечтает, как выйдет, вставить зубы и с новыми блестящими зубами поехать туда к ней.
      И вот они закончили свой проект, проговорили про все те 20 лет, исчерпали таким манером ящик водки, и тема закрылась. 20 зубов как корова языком слизала... И теперь друзья не знают, чем заняться. Они мечтают, что с новым этапом привезут какого-то особенного парня, заслуженного, яркого и информированного, и они с ним начнут новый проект «Третьим будешь?». И вот опер вызывает их, с ухмылкой такой, и представляет новичка. Это оказывается их девица, но только переменившая пол! И потому ее вот послали в мужскую зону. А объявила она о своей смерти в тех нью-йоркских «близнецах», чтоб легализоваться в мужском теле. И тот, который не сказал, что она погибла, потрясен – правильно он не сказал! Что он только один ее похоронил! И понимает, насколько же тот, второй, в своем неведении счастливее. И вот они все трое встречаются, они ж уже как родные. Слезы радости, то-се, – а потом смотрят друг на друга настороженно: кто и как будет с кем жить. Или, наоборот, никак.
      Вдруг беготня и суета на зоне, начальнику что-то шепнули на ухо: он изменился в лице, что-то заорал – звука нет, или музыка, или просто тишина, – и все забегали. Следующий кадр. Площадь трех вокзалов. Толпа бомжей небритых. Егор Гайдар пробирается и всматривается в лица. И вдруг видит бывшего зека, своего друга, выпущенного на волю – тоже в ватнике и небритого, – и обнимает его. Оба плачут. Камера отъезжает, и мы видим второго соавтора и их бывшую девку, бывшую в том смысле, что она более не девка. А пацан. И плакат: «Егор Гайдар – наш президент». И другой плакат: «Партия „Мальчиш“: молодежь – с президентом! Бей чекистов!» Охрана со слуховыми аппаратами в ушах окружает их, усаживает в «мерсы» – и все, счастливые, мчатся в Кремль. По тротуарам стоят толпы людей, которые размахивают флажками и кричат, а сверху сыпется поток листовок, как будто встречают Гагарина.
      Тут идут титры... И – конец фильма.
      Или вот сходили они как-то на историческую ленту. Там действие началось в 80-х. Тула. Школьники снимают на 16-мм пленку любительский фильм. Главный герой – шпион Пек. Это по песне Высоцкого «Джон Ланкастер Пек»:
      Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской, под английским псевдонимом мистер Джон Ланкастер Пек в черных кожаных перчатках, чтоб не делать отпечатков, жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
      По сценарию этот Пек устраивает оргию с падшими комсомолками. Роли играют знакомые из театральной студии. Секс очень натуральный, Доктору все понравилось. На остаток пленки пионеры снимают фасад здания Тульского УКГБ – чтоб таким манером отразить деятельность контрразведки, упомянутой в тексте песни, по мотивам которой снимается фильм. Юных кинолюбителей задерживают комитетчики, отбирают камеру, обещают, если на пленке «будет что-то не то», сгноить их вообще. Эту пленку комитетчики проявляют и, не посмотрев, теряют в подвалах комитета. Потому что у них там суета в связи со смертью Андропова.
      Дальше совсем смешно. Через 20 с чем-то лет пленку находит в своем архиве отставник КГБ, смотрит впервые и узнает в мальчике, который исполняет групповой секс, теперешнего генерального прокурора. Который выставил свою кандидатуру на ближайшие президентские выборы. И отставник продает пленку конкурентам прокурора. Ее крутят по второму каналу – скандал. Находится автор, который, увидев сюжет по РТР, заявляет о своих авторских правах. Он работает на Украине учителем, сеет разумное, доброе, вечное и пишет свою жалобу на мове.
      При повторном показе по ТВ, громко анонсированном в рамках предвыборной кампании, сюжет смотрит жена одного олигарха. В одной из подружек прокурора дама узнает себя – это она ставила сексуальные эксперименты с будущим прокурором! Она требует от мужа, чтоб тот разгромил ТВ. Он ее посылает. Тогда она говорит, что сдаст его налоговой полиции.
      Он возмущен:
      – А, я давно знал, какая ты сука! Да ты не выйдешь из дома, охрана тебя застрелит и закопает в лесу! А я, знай, давно живу с нашей семнадцатилетней домработницей...
      – Я тоже давно знала, что ты негодяй! И потому приготовилась. Вот, смотри кассету! Если я пропаду, ее покажут по тому же каналу!
      Ставят кассету. На ней вот что:
      – Дорогие телезрители, перед вами выступает известная тульская блядь в прошлом, а теперь жена банкира. Который сам не лучше: украл у государства три миллиарда долларов и зарезал пятерых друзей. И т.д.
      Банкир успокаивается и нанимает десантный батальон, из той же дивизии, где вербовали на штурм Грозного. Эти наемники штурмуют Останкино, а также в виде бесплатного приложения поджигают телебашню. Под этим соусом, пользуясь случаем, сопутствующие силы устраивают обстрел Белого дома. Типа, война из-за прекрасной Елены.
      Виновник сначала с женой смотрит молча ТВ, а там штурмуют Останкино, бьют из танков по Белому дому, а далее и вовсе горит башня, и передачи прекращаются. Как будто вообще случился конец света. Он со слезами на глазах говорит ей:
      – Ты видишь, на что я готов, на что пошел ради тебя...
      Она тоже со слезами смотрит на это все. Они падают в койку. Она думает: «Вот если б это сняли тоже, нас в койке, как бы вышло красиво! У меня тело еще неплохое...»
      В общем, все обходится. И даже устраивается как нельзя лучше. Нечестного прокурора увольняют, ставят честного. Народ без ТВ – башня ж сгорела, и ничего не вещают – начинает думать и читать книжки. Олигарх перестает жить с домработницей, устраивает ее на работу на завод, и она теперь токарь. Он также мирится с женой, она довольна, что он перебесился, они вспоминают молодость, бегают в молодом облике среди берез и целуются во ржи. Украина с подачи учителя, бывшего кинолюбителя, начинает бороться с пиратством и заключает большой договор на легальные кассеты. Счастье, справедливость, молодость...
      А как-то она потащила его на премьеру. В почти пустом зале они в темноте замечательно провели время – сперва выпили, а потом она сделала с ним все, что хотела и что так любила. Краем глаза Доктор следил за сюжетом просто автоматически. Не хотел, но следил – подкорку нельзя же полностью себе подчинить. А сюжетец был динамичный. Там, значит, спецназ выезжает по тревоге: русские террористы захватили в заложники сирот в детском доме и затребовали 500 тысяч выкупа. Начинаются переговоры с нагнетанием страстей. Террористами там оказались офицеры с подводной лодки под Мурманском, которым год не платили зарплату. Некоторые от безнадежности застрелились. Причем один офицер хотел запустить ракету на Америку, уж совсем было запустил, чтобы привлечь внимание мировой общественности к проблемам нашего подводного флота. Но добрые офицеры не дали это сделать и утопили злоумышленника в проруби. А деньги им такие зачем, спрашивается? Раздербанить? Нет, чтоб отдать на опознание убитых в Чечне – еще на первой войне – солдат. Русское правительство в деньгах на это отказало – ему, говорит, и так пенсии нечем платить.
      Командир спецгруппы меж тем пытается дозвониться до начальства. Вот он звонит одному высокому правоохранительному чиновнику из Минюста. А того не могут найти: он как раз снимается на видео с девушками в сауне, его туда отвезли «солнцевские». Тогда кидаются искать генпрокурора, потом спохватываются, что тот в тюрьме за взятки. Или его выпустили, что ли, ну не важно. А новый где генпрокурор? Новый тоже с девушками записывается на видео – ну, артисты! – или его тоже выгнали? Да хоть кто-то остался в лавке?! Пытаются вспомнить фамилию этого нового. Там какой-то и.о., и он непонятно где. Страсти кипят, как им положено, кипят – а после наступает кульминация и катарсис. А именно: некий русский генерал, который там находится по долгу спецслужбы, прозревает, кается публично, перед лицом своих товарищей и объявляет, что отдает свою дачу, что на любимых генералами Медвежьих озерах стоимостью 700 тысяч, террористам, а уж те пусть ее продадут и пошлют вырученные деньги на опознание трупов. Генералу захотелось что-то противопоставить огульному охаиванию армии. А разницу между ценой дачи и ценой вопроса – 200 тысяч – генерал предлагает послать на русскую военно-морскую базу на о. Русский, где с голоду умирают матросы. Да, но тут же нужен нал, а не недвижимость! Что делать? В этот момент как раз появляются добрые «солнцевские»; большого начальника по тревоге все же подняли из сауны, так они его по дружбе подвезли к месту захвата заложников. Там братаны случайно узнали о проблеме с налом, и один другому говорит:
      – Слушай, надо помочь ребятам. У тебя нет денег с собой?
      – Да не знаю, надо глянуть в багажнике. Там чё-то было вроде...
      Открывают багажник, а там – чемоданчик. Считают: как раз семьсот тысяч. Ну и сразу купили дачу у генерала и отдали деньги. Террористы немедленно выпустили сирот. И соответственно, настало счастье. Полмиллиона долларов, как и было задумано, отправили в Ростов, и там всех убитых сразу опознали по-быстрому и освободили вагоны, может, под новую войну или еще для чего. Освобожденных сирот в порядке исключения отпускают в Америку бесплатно, чтобы их там усыновили, вопреки обычному порядку, когда надо дать взяток в среднем по 5000 за сиротскую голову. Оставшиеся 200 000 отправили матросам на о. Русский. Там на эти деньги купили еды и стали ее есть. А банкиры и иные олигархи под влиянием этого красивого сюжета стали уважать друг друга и здороваться. И в какой-то московской школе даже вернулись на работу учителя русского и математики, потому что у детей в одиннадцатом выпускном классе некому было вести эти уроки, и дети не имели шанса поступить в институт. Так что учителки вдохновились поступком доброго генерала и добрых «солнцевских» и решили, что не в деньгах счастье, и тоже совершили добрый поступок.
      То есть порок наказан, добро торжествует. Ура!
      Свет погас.
      – Идиотское кино, – сказал Доктор Зине после. – Интересно, какой же мудак написал этот сценарий? Если б не фляжка армянского, то время б просто зря пропало...
      – А мне кажется, мы славно провели время... Я этого парня знаю, который сценарий написал. Свинаренко его фамилия. Нормальный мужик. Он когда-то у нас репортером работал, еще когда я в школу ходила.
      – Ты с ним трахалась? С этим старым мудаком?
      – Да не старый он. Кстати, даже не лысый, как некоторые. Зато морально устойчивый. В этом смысле он вообще вне конкурса. А вообще почему ты говоришь – идиотское кино?
      – Тут сплошной черный юмор. В жизни ничего похожего не бывает.
      – Я не поняла. Чего не бывает?
      – Ну, чтоб так.
      – Странно... Ты чё вообще говоришь? Зарплату морякам не платят не только в кино, но и в жизни. – Зина даже как-то отпрянула от Доктора. У нее загорелись глаза, и голос стал злой, как будто она чужая... – Прокуроров разных вон сколько мы уже посмотрели по ТВ с проститутками. И с братками, кстати, в одной сауне, и на бандитские деньги – это все мы уже видели в новостях. Дачи у генералов и дороже бывают, чем семьсот кусков, сама видела – снимать иногда езжу. Что бандиты иногда, ну, редко, деньги на благотворительность дают – точно. Взятки за сирот – в аккурат 5 тысяч, все столько платят. Матросов на Русский, которые с голоду мерли, я сама летала снимать для японцев – им же интересно, что у них под носом делается, на Тихом океане. Полтораху мне тогда заплатили. А наши никто ту съемку не стал покупать. Скучно, сказали. Ты вообще что, наших газет не читаешь? И даже не смотришь?
      – Гм...
      – Ну и дурак. А я классный тогда сняла репортаж с этого освобождения заложников!
      – С какого?
      – Ёб твою мать, да с этого! Вот которое в кино было! Я тебя почему в это кино повела?
      – Ну, чтоб немного сексом заняться. Насколько это в кино возможно...
      – Идиот! Я в этом фильме консультант! Потому что я все там знаю и видела... Я даже в титрах есть... Видел? «Эксперт – Зинаида Стремглав».
      Доктор довольно глупо себя чувствовал. Крыть было в принципе нечем. Но время они таки неплохо провели.
      А самое смешное кино было про собак. Оно называлось «Черные».
      Там, значит, было так.
      Синяя вода, легкие волны, пена. Океан виден с берега сквозь пальмы, которые стоят на белом песке. У кромки пляжа стоит такси, возле него курит негр в черных штанах и светло-серой рубашке с коротким рукавом. Он посматривает на часы, а также вдаль, он как будто выискивает взглядом чего-то. Еще он листает газету, и там на фото одни только негры. Он останавливается на репортаже с собачьих бегов с результатами и выигрышами. Портреты победителей: все сплошь черные кобели. Негр пересчитывает деньги, вынутые из кармана, и видно, что это какая-то африканская страна: там тоже черные нарисованы. Пересчитывает, после задумчиво смотрит вдаль и шевелит губами – он пытается посчитать, сколько б денег заработал, если б сделал правильную ставку. После негр снова смотрит на часы. А потом в сторону океана. Он видит там какую-то точку, которая болтается в волнах. И машет рукой, но смысла в этом нет, потому что это очень далеко.
      Эта точка – голова русского фотографа Васи, который плывет по океану. Он выбился из сил. Он глотает воду, он почти тонет, у него страдальческое, измученное лицо. При этом время от времени Вася тихо, поскольку бережет силы, ругается матом. Есть серьезный шанс на то, что Вася таки утонет. Перед его мысленным взором проносится некая симпатичная жгучая дама, и Вася с ней возится на смятых простынях. Дверь в комнату приоткрывается, туда заглядывает девица лет 14, не очень взрослого вида. Когда она увидела сцену в койке, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Взрослая женщина, которая суетится под Васей, открывает глаза, видит девочку и подмигивает ей. Девочка вежливо улыбается и продолжает смотреть до тех пор, пока эта картинка, движение на которой всё ускоряется – дело идет все ближе и ближе к кульминации, – не смывается водой: это Вася с головой погрузился в воду в своем океане. Видно, что он погружается все глубже, слой воды над ним все толще и мутнее. Но он снова видит ту взрослую женщину и ту же девочку рядом с ней – и вот изображение это сквозь воду дрогнуло, и слой воды становится все тоньше и тоньше, и вот уже снова Вася на поверхности, где свежий морской ветер и солнце. Он продолжает плыть, и берег медленно, но неуклонно приближается. И тут он поворачивает голову и видит черные быстрые плавники, которые быстро приближаются. Это стая акул, которые спешат к нему! У Васи делается страдальческое лицо. «Не понос, так золотуха», – шепчет он. А в это же время на берег вышла стая черных псов, стала на пригорке и завыла – и сразу же акулы развернулись и ушли обратно в океан. Вася продолжает плыть, приближается – и наконец Вася выходит из воды и падает на песок. Он измученный, он тяжело дышит и хрипит. Негр-таксист подбегает к нему, наклоняется. Вася шевелит губами.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.