Телечеловек

      - Сигарету? - вежливо предложил теледвойник.
      Мы стояли, не спуская друг с друга пристального, напряженного взгляда.
      - Нет, спасибо, - ответил я сдержанно.
      - Как угодно, - столь же учтиво произнес он, щелкнув портсигаром.
      На первых порах я не заметил за ним никаких странностей, ни малейших признаков чего-то искусственного, хотя, признаюсь, разглядывал так внимательно, как никого в жизни.
      - Вы не взяли себе сигарету, - заметил я, хотя раньше вряд ли обратил бы на это внимание.
      - Я тоже не курю, - невозмутимо ответил он.
      "Ага! - злорадно подумал я. - Вот и первая логическая несуразность: носит портсигар, а сам не курит!" Но тут же спохватился:
      "Черт подери! Аппарат не может совершить логическую ошибку!"
      Теледвойник не сводил с меня испытующего взгляда. Он уставился на меня с такой же жадностью, как и я на него.
      - Портсигар я ношу просто так, с ним легче беседовать, пояснил он.
      "Так вот почему портсигар привлек мое внимание: визит к министру... Портсигар, обнаруженный под скатертью..."
      - Ну-с, в какую историю вы намерены впутать меня теперь? - я неприязненно покосился в сторону двойника. Он заметно побледнел.
      - Возможно, для вас, профессор, все это не больше как забавная история, для меня же это трагедия. Да, да трагедия, которая грозит мне смертью!
      - Смертью?!
      - Ваше изобретение превзошло все ожидания. Под действием биотоков вещество моей, если можно так сказать, субстанции, состоящее из сверхчувствительных молекул, способно воспроизводить все эмоции, присущие человеку. Так что неминуемого не избежать.
      Выходит, он все же сознает, что является всего-навсего материализованным воплощением творческой мысли ученого! Тогда почему же он выдавал себя за самого изобретателя? Неужели ради спасения? Но какая же у него жизнь?!
      - Собственно говоря, почему бы нам не сесть? - с горечью проговорил мой двойник. Мы сели.
      - По-моему, нам пора... в некотором роде объясниться, начал я, подбадривая его. Не знаю почему, но мне стало ужасно жаль беднягу. Куда девался мой гнев! Я готов был злиться на кого угодно, только не на него...
      - Мое время на исходе, - предупредил он. Видимо, он боялся, что я могу его отключить. Но самое поразительное: столь долгожданная возможность теперь не представлялась мне такой уж заманчивой. Мысленно я пытался оправдать себя: "Прежде всего необходимо хорошенько расспросить его, выяснить, что ему известно о первоначальном моменте "оживления", да и вообще разузнать обо всем. Интересно, какие "человеческие чувства" он имеет в виду, что являлось движущей силон всех его поступков?"
      - Вы собираетесь уйти? - поинтересовался я. В глазах "репродуцированного Бирминга" промелькнул нескрываемый интерес, но на бледном лице по-прежнему лежала печать глубокой задумчивости и отрешенности.
      - Разве вы отпустите меня?
      Я уклонился от ответа.
      - До сих пор вы не спрашивали моего разрешения.
      Он неожиданно поднялся. Я испуганно вскочил вслед за ним.
      - Вот видите! Ваши опасения напрасны - мне не уйти.
      Засунув руки в карманы, наклонив голову, он метался по комнате. И я вдруг совершенно отчетливо представил себе, с какой страстностью он ораторствовал на трибуне Бодиэнского конгресса!
      Теледвойник продолжал:
      - Надеюсь, вы догадались, почему я до сих пор на свободе? Вы же донесли обо мне министру. Агентам правительства удалось сразу напасть на мой след. Они неотступно шли за мной по пятам днем и ночью, но арестовать так и не решились.
      - Почему?
      - А как по-вашему, просто арестовать профессора Бирминга?! Знаменитого ученого, дважды лауреата Нобелевской премии, гордость мировой науки и любимца нации? Но предположим, меня схватили, а вы остались на свободе. И сразу существование двух Бирмингов стало бы очевидным. После того как в Бодиэне я во всеуслышание объявил о возможности создания искусственного человека способом биотелерепродуцирования, правительство оказалось в затруднительном положении. Сначала попытались было объявить профессора Бирминга сумасшедшим. Правящие круги во что бы то ни стало хотели скрыть от общественности ваше изобретение, опровергнуть мое сообщение о нем. Если бы выяснилось, что существуют два Бирминга, стало бы очевидно, что теледвойник не выдумка, а реальный факт. Мало того, выяснилось бы, что существует именно два Бирминга!.. Теперь понятно? Вас, подлинного Бирминга, они боялись арестовать и поэтому выжидали, когда у вас лопнет терпение и вы выйдете из дому...
      - По существу, меня держали под домашним арестом.
      - Вот именно! Так в чем же вы упрекаете меня?
      - Я не упрекаю, просто хочу разобраться во всем до конца...
      - К чему же вы пришли?
      - Всюду только и говорят, что ни один из нас не настоящий. Уж если-де существует один искусственный человек, значит, их может быть и больше.
      - В том-то и дело! Только подумайте - ваше сообщение об изобретении, как бумеранг, обратилось против вас же самих! Власти любой ценой хотят отвлечь внимание общественности от планов, вынашиваемых уже давно, - развязать агрессивную войну, войну, которая уничтожит в своем огне миллионы человеческих жизней. Ваше изобретение пришлось весьма кстати: теперь правящие круги пытаются убедить всех, что во главе международного движения за мир стоят роботы! Люди-автоматы, понимаете? Народ хотят запугать этаким страшилищем!
      После минутного молчания он продолжал уже спокойнее:
      - Теперь они кричат на всех перекрестках, будто репродуцированные люди, размноженные к тому же в неограниченном количестве, вполне возможная вещь! Они-де таят в себе смертельную опасность, и поэтому против них нужно защищаться. А "защищаться - значит вооружаться!
      - Выходит, один и тот же факт можно представить по-разному, все зависит от того, какое толкование выгоднее, - заметил я иронически.
      - Факты, профессор, упрямая вещь, а вот доверчивых людей до сих пор удается вводить в заблуждение. Кстати, вас не удивит, если здесь вдруг появятся полицейские агенты? Они могут нагрянуть с минуты на минуту... Для полиции момент как нельзя более подходящий: можно поймать сразу двух зайцев накрыть обоих Бирмингов!
      У меня снова мелькнула мысль - а не отключить ли двойника?
      - Мое время на исходе, - тихо проговорил тот. - А пока я в вашем распоряжении!
      - Позвольте, что значит "на исходе"?
      - Именно то, что я сказал.
      - Не говорите загадками!
      - Хорошо, попытаюсь разъяснить. Человек живет до тех пор, пока находит в этом смысл...
      - Значит, вы не видите смысла в жизни?
      Двойник едва заметно покачал головой.
      "Что это означает, - я растерялся, - согласие или отрицание?"
      - У человека обязательно должна быть цель, ему нужно непременно жить в действии. Мне же ничего другого не осталось, как умереть. И я умру.
      Последние слова потрясли меня. Он не сказал "исчезну" или "сойду со сцены", - нет, совершенно отчетливо он произнес: "Я умру".
      - Послушайте, зачем вам умирать? Установку всегда можно включить снова...
      Репродуцированный Бирминг уселся в кресло.
      - Вы так и не хотите понять, профессор, что у вас больше нет установки.
      Я даже зажмурился.
      - Произошла абсорбция, то есть полное поглощение, - продолжал он, не обращая на меня внимания. - Под действием биотоков вещество, состоящее из сверхчувствительных молекул, приняло форму человека.
      - Каким образом?
      - Вам лучше знать, - спокойно ответил теледвойник.
      - Вы хотите сказать, что с того критического момента вы полноценное одушевленное существо? Иначе говоря, человек?
      - Вы невнимательны. Я же совершенно ясно сказал: под воздействием биотоков сверхчувствительное вещество приняло форму человека. Все остальное появилось несколько позже. Чтобы вам была понятна моя мысль, приведу пример: как по-вашему, можно ли считать полноценным человеком только что родившегося младенца, жизнедеятельность которого на первых порах определяется лишь инстинктами?
      - Безусловно.
      - Но ведь я-то появился на свет взрослым человеком. Поэтому я и говорю, что мое младенческое состояние длилось считанные минуты.
      - Тогда как же вы могли заключить, что... словом, что вы не настоящий, а искусственно созданный Бирминг?
      - Я этого никогда не утверждал.
      Мы в упор посмотрели друг на друга.
      - Не утверждали?
      - Никогда!
      - Но ведь только что вы совершенно недвусмысленно заявили, как под воздействием биотоков установка.... следовательно, вы всего лишь...
      - Вы путаете совершенно разные вещи. Настоящий Бирминг это я.
      В бешенстве я вскочил:
      - Уж не меня ли вы считаете мною же изобретенным аппаратом?!
      - Профессор, успокойтесь...
      Огромным усилием воли я сдержал свой гнев.
      - Извольте объяснить...
      - Я стал полностью одушевленным человеком в тот момент, когда вы были самим собой, то есть истинным Бирмингом, свободным от каких бы то ни было условностей. Вот эти подлинные черты вашего характера и перешли ко мне.
      Он замолчал и только, как бы скрывая какую-то затаенную мысль, неторопливо постукивал по столу.
      - В клубе Бэклахэм я прочитал за вас лекцию, - наконец произнес он, - точно так же как это сделали бы вы сами, будь хоть немного смелее. Впрочем, пожалуй, это не то слово. Вернее, будь вы не столь утомлены.
      - Позвольте, позвольте, вы только что заявили, будто свой характер переняли от меня. Но в тот момент, когда вы "появились на свет божий", я и впрямь был очень утомлен. Как же могло случиться, что моя усталость не передалась вам?
      - Понимаю, профессор. Но ведь вы устали от той жизни, которую вели в последнее время, я же решил начать все заново. Между нашими жизнями есть только одно-единственное связующее звено, а именно тот импульс, благодаря которому вы вызвали меня к жизни. Поймите, наконец, я - не что иное, как сгусток аккумулированной энергии. Моя юность тоже оказалась предельно сжатой. Хоть я и мыслил так же, как и вы, но видел мир в светлых, радужных тонах, и это наполняло меня трепетным ожиданием чего-то неизведанного...
      - Значит ли это, что в вашем лице я вижу свою юность?
      - Если юношеский пыл и веру дополнить богатым жизненным опытом, то можно считать, что во мне синтезировано то и другое. Вы спросите, что я понимаю под жизненным опытом? Я имею в виду такую сумму впечатлений и знаний, которая позволяет человеку верить, что жизнь, в сущности, слишком коротка и человек просто не успевает состариться.
      Он опять умолк. Очевидно, следовало чтото сказать, но я просто не знал, с чего начать. В полной растерянности я произнес:
      - Вот теперь я, пожалуй, не прочь выкурить сигарету.
      - Сделайте одолжение, - с прежней учтивостью он протянул портсигар.
      Я закурил. Теледвойник с жадностью смотрел на дымящуюся сигарету.
      "Сгусток аккумулированной анергии..."
      Мы оба хранили молчание.
      Первым заговорил теледвойник.
      - Безотчетное состояние продолжалось всего несколько минут...
      - Скажите, когда вам пришла мысль о существовании еще одного Бирминга? - Теперь я был осмотрительнее и тщательно подыскивал выражения.
      - Я знал об этом с самого начала своего сознательного бытия не хуже вас самих, - спокойно ответил он. - Ведь вы же не сомневались в его существовании?
      - Тогда вы должны чувствовать себя уязвленным, если вас считают установкой...
      - Ничуть. Напротив, я воспринимаю это как нечто чрезвычайно интересное. В конце концов, - он оживился, - человек самый удивительный и совершенный механизм, созданный природой. С помощью особого и весьма оригинального метода вам удалось скопировать творение природы. Но повторяю: скопировать.
      - Позволю себе заметить, я и раньше проводил с вами пробные сеансы...
      - Знаю.
      - Откуда?
      - Из ваших записей, расчетов... и вашей собственной памяти.
      - Моей памяти?
      - Разумеется! Ведь я уже говорил: я - это вы.
      - Гм...
      - Я понимаю ваше состояние, профессор. Человеку не так уж часто приходится говорить по душам со своим собственным "я". Вы что-то хотели сказать?
      - Во время экспериментов по репродуцированию, то есть...
      - Договаривайте.
      - ...аппарат неизменно копировал только то, что я проделывал перед телекамерами. Сколько я ни бился, мне никак не удавалось решить проблему его самостоятельных действий. Вроде бы все отрегулировано идеально: биокамеры функционировали превосходно, передавая биотоки центральной нервной системы. Аппарат-приемник приобрел контуры вашей фигуры, внешний облик, но способностью самостоятельно ощущать и мыслить не обладал. Он лишь механически копировал, правда со скрупулезной точностью, но не больше.
      - Ну что ж, не следует недооценивать и этого исключительно важного, я бы сказал, феноменального достижения, профессор. Хотя, по правде говоря, если проанализировать возможные последствия вашего замечательного открытия, становится страшновато.
      - Черт возьми, сколько ни ломаю голову, до сих пор не могу понять, чем вызваны столь неожиданные изменения в работе аппарата на заключительной стадии!
      - Боюсь, что не многим смогу вам помочь, ведь я же, естественно, не помню самого момента своего зарождения. Не скрою, я и сам задумывался над этой загадкой. Я понимаю, профессор, как усложнил для вас решение всей проблемы, когда захватил с собой ваши записи и расчеты. Не судите меня строго, ведь молодости свойственна любознательность...
      - Если говорить начистоту, - перебил я его, - я и сам сгорал от любопытства. И, как ищейка, выслеживал каждый ваш шаг, следил за каждым поступком.
      Теледвойник помрачнел.
      - Это бы еще полбеды, но вот когда за ищейкой следуют вооруженные полицейские...
      У меня пересохло во рту.
      - Ваша любознательность мне понятна, - продолжал он. - В вас пробудился обостренный интерес к собственной жизни. И вызвал его я. Да, я поставил перед собой именно эту задачу и достиг ее.
      - В чем же вы видите смысл жизни?
      Он бросил на меня пронзительный взгляд.
      - Вы опять за свое? А я-то думал, что для вас это пройденный этап. Скажите, профессор, откуда у вас такой скептицизм? Перед вами сидит некто, всем своим существованием обязанный вам! Понимаете, вам одному! И разве одно то, что он рассуждает с вами о смысле бытия, ничего не говорит вам? Неужели даже этого вам мало?
      Он встал и подошел к окну. Я молча ждал. После некоторого раздумья он неторопливо повернулся ко мне.
      - Пора бы вам понять, что смысл бытия - сама жизнь. А за жизнь, полнокровную, радостную, достойную человека, надо бороться. Люди должны воевать не друг с другом, а ради человека, во имя высших идеалов всего человечества. Вот в чем смысл жизни.
      Подперев кулаками голову, он сел и весь подался вперед, словно намереваясь сдвинуть с места какую-то тяжесть. Затем снова встал и выпрямился во весь рост.
      - Простите, я немного увлекся. Однако, если позволите, я продолжу. Мы скоро кончим. Вам неясно, каким образом я обрел самостоятельность. А помните, в процессе экспериментов вы упорно концентрировали свое внимание на одной конкретной задаче? С этой целью вы знакомились со специальной литературой, размышляли над решением научной проблемы, консультировали своих сотрудников. И только в момент моего "оживления" вы на какое-то мгновение оказались не столь целеустремленным. Ваш ум и ваша воля не были сосредоточены на какой-то определенной проблеме, вы размышляли о смысле жизни в целом и своей, в частности. Словом, мысли ваши витали где-то далеко.
      - Вы умышленно подчеркиваете "витали где-то далеко"?
      - Да.
      - Следовательно, именно этим объясняется то, что вы сами где-то "витали"?
      - Разумеется.
      По лицу теледвойника пробежала тень, а едва заметная улыбка казалась печальной.
      - Теперь вы успокоились, профессор? Постигли наконец тайну моего зарождения?
      - Не совсем.
      - В тот момент вы восстанавливали в своей памяти воспоминания далеких лет, вспомнили все пережитое... Именно в этом состоянии вы стали передавать мне биотоки своего мозга. Помните телерекордер?
      - Разумеется.
      - Прежде чем запрограммировать свою лекцию, вы включили телерекордер. Так?
      - Совершенно верно. Я хотел зафиксировать изображение.
      - Вот видите! Это удалось, вы сами в этом убедились. Итак, второй фактор, обусловивший необычайный эффект и дающий ключ к разгадке, - это телерекордер. Когда вы включили программное устройство, я должен был исчезнуть с экрана. Ведь так?
      - Да, да... все ясно!
      - Но этого не случилось, так как зафиксированное на ленте телерекордера изображение подверглось воздействию передаваемых биотоков.
      Я притушил сигарету. Табачный дым оставил во рту горьковатый привкус, с непривычки меня мутило. Точь-в-точь как в тот раз, когда я, десятилетний мальчишка, решил тайком от отца покурить в чулане, но был пойман с поличным. Как сейчас помню его слова: "Ну-с, молодой человек, - сказал он, - сигарета пришлась не по вкусу? Тогда, может, попробуем гаванскую сигару?.."
      - Теперь, кажется, я понимаю, отчего вы решили вести неравную борьбу, но... - я запнулся.
      - Продолжайте, - бросил теледвойник.
      - Не обижайтесь, но коллективистская идея... Не помню, чтобы я придерживался в молодости подобных взглядов.
      - Коллективистская, или коммунистическая, идея - это идеал общественного строя, основанного на солидарности и единомыслии равноправных членов общества.
      - Но единомыслие, то есть полная тождественность взглядов... не превратит ли она человека в автомат? Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Прошу вас, не принимайте это на свой счет: мне меньше всего хотелось бы уязвить вас.
      - Ничуть. Ведь мы уже выяснили, что, в сущности, я только ваша аккумулированная творческая энергия, стало быть, способен подойти и к этой проблеме с научных позиций. Конечно, вы, профессор, нечто меньшее и вместе с тем большее, чем я... Вы еще не дошли до понимания идеи рационально организованного общества, но уже осознали, что по определенным вопросам разноречивые взгляды и толкования недопустимы.
      - Позвольте, но как можно говорить о гармоничном согласии между людьми, если у каждого индивидуума имеются свои желания, стремления? Не придут ли в неизбежное столкновение эти подчас противоположные индивидуальные интересы? Что ждет отдельного индивидуума в обществе, где будут нивелированы противоположные желания и стремления людей?
      Теледвойник на мгновенье опустил глаза, как бы пытаясь скрыть от меня свой пытливый взгляд.
      - Большинство своих желаний человеку потому и не удается осуществить, - возразил он, - что часто люди, как вы справедливо заметили, становятся друг другу поперек дороги. В сутолоке повседневной жизни они локтями пробивают путь к лакомому пирогу, пытаясь захватить кусок побольше. Чего только не сделает человек ради собственной выгоды! Он не остановится даже перед тем, чтобы подмять ближнего своего, а если нужно, то и перешагнуть через него. Каждый человек стремится к лучшей жизни. Разве это противоестественно?
      - Разумеется, нет.
      - А если он усвоит, что имеется только один путь к поистине счастливой жизни - через сплочение, солидарность? Если осознает, что без свободы личности нет и не может быть полнопенной жизни? Понимаете, полноценной!
      - Да, - задумчиво произнес я и после короткой паузы добавил: - И все же, по-моему, ваша позиция несколько идеалистична.
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы упустили один очень важный фактор - человеческую натуру.
      - Неужели в моей памяти есть пробелы?
      И он вполголоса произнес несколько слов. В первый мом.ент мне показалось, что я ослышался. Но он внятно повторил фразу" "Ну-с, молодой человек, сигарета пришлась не по вкусу? Тогда, может, попробуем гаванскую сигару?"
      Я не нашелся, что ответить, и только проговорил:
      - Вот вы... ищете идеальных взаимоотношений среди людей...
      Теледвойник прервал меня:
      - А разве вы не идеалист? Неужели у вас нет никаких идеалов? Одиночество - это тоже своего рода идеал. Человек замыкается в собственную скорлупу и пытается жить сообразно своим идеальным представлениям, в отрыве от окружающих. Он ведет уединенный образ жизни, избегая светской суеты, повседневной житейской сутолоки. Или вы и впрямь уверовали, что ни в чем не похожи на меня? Правда, между нами имеется существенное различие: ваш идеализм несостоятелен. Чем больше человек замыкается в себе, тем в большей мере он беспомощен, тем больше зависит от других и нуждается в их поддержке. Уединение и тяга к людям - две противоположные стороны бытия. Только одиночество - весьма рискованный путь, чреватый пагубными последствиями. Оно не приносит удовлетворения.
      Он вдруг широко раскрыл глаза, словно неожиданно вспомнил о чем-то очень важном.
      - Мне страшно захотелось сделать что-нибудь такое, чего я еще никогда не пробовал, - неожиданно произнес он.
      - Что же именно?
      - И сам толком не знаю. Может, выпить бокал старого доброго вина. Или, пожалуй, вздремнуть часок в кресле. А может, прогуляться с кем-нибудь, подышать свежим воздухом... Или выкурить сигарету. Словом, обуревают какие-то неосознанные желания... Как быстро пролетело время! Ведь только моя память хранит воспоминания обо всем этом...
      Он помолчал.
      - Как сейчас помню привкус табака и приятную прохладу в чулане, ощущение домашнего уюта...
      Мною вновь овладело чувство неловкости, какое я испытал в театре, во время разговора с Дотти о Нилле. Но теперь оно не было таким острым. На душе было смутно. Вспомнились слова теледвойника: "Вы, профессор, нечто меньшее и вместе с тем нечто большее, чем я".
      Он встал и, как человек, твердо решивший взять себя в руки, взглянул на часы.
      Я почувствовал, что должен сказать ему хоть что-нибудь.
      - У вас еще многое впереди... успеете наверстать...
      - Вы полагаете? - скептически спросил он.
      "Какого дьявола! Ведет себя, как обреченный на смерть, я разозлился. - Как будто я палач, который должен привести приговор в исполнение!"
      - Послушайте, уж не думаете ли вы, что я отключу вас... так просто возьму и выключу живого человека!
      По его лицу скользнула едва заметная горькая улыбка.
      - Вы забыли, профессор, что это уже невозможно.
      - Какого черта вы тогда отчаиваетесь? Что у вас за манера хныкать?!
      Теперь его усмешка стала откровенно иронической.
      - С чего вы взяли? У меня и в мыслях не было. Просто я устал. Господи, неужто вы и в самом деле не поняли, о чем я твержу все время? Энергия на исходе. Скоро все мои ресурсы иссякнут. Как по-вашему, неужели я могу прожить столько же, сколько и вы, с тем ничтожным количеством биотоков, которое у меня осталось? Только человек, созданный самой природой, способен непрерывно восполнять биотоки. Впервые я пришел в отчаяние во время званого обеда. Подумать только, ведь я же не могу есть, хотя и ощущаю вкус пищи во рту! Потом-то я привык и отговаривался плохим самочувствием. Когда весь город засыпал, меня тоже клонило ко сну, ибо я находился во власти воспоминаний о сладком сне и приятных сновидениях прежних дней...
      Так вот в чем дело! Мои смутные опасения полностью подтвердились: "репродуцированный Бирминг" оказался не биологическим, а энергетическим существом! Да, действительность подчас опрокидывает все наши абстрактные научные измышления.
      - В моей памяти запечатлелось все, только ощущение усталости было мне незнакомо, - продолжал он. - Ну, что ж, теперь я познал и это чувство.
      - Бирминг, - я впервые назвал его по имени.
      Странно было произносить собственную фамилию, но у меня не было иного выхода. Однако он понял меня без слов.
      - Вы должны помнить одно, профессор, я не умру, как обычно умирают люди. Моя центральная нервная система не знает самого факта смерти. Если выразиться яснее - вы продолжите то, чем я кончу...
      - Вы уверены?
      - Разумеется. Ведь вы - это я. Все ваше поведение за последние дни лишний раз подтверждает незыблемость закона сохранения энергии. Мне удалось вас убедить, тем самым я выполнил свою миссию. Что же касается меня самого... Через некоторое время после "смерти" я вновь обрету прежний вид: превращусь в аппарат. Если подобная метаморфоза вас ужасает, то вспомните, что вид мертвого тела тоже производит неприятное впечатление. Не случайно посетителей Луна-парка устрашают скелетом. Так уж повелось, профессор. Смерть пугает даже одним своим внешним видом. Однако мой "скелет" будет несколько отличаться от обычного. Именно это и послужит решающим, вещественным доказательством вашего алиби... Вы должкы остаться на свободе...
      Он умолк.
      Я хотел было сказать ему, что не все еще потеряно, как вдруг снизу донесся какой-то шум.
      Он выразительно взглянул: "Уже пришли".
      В комнату вошел седоусый полицейский инспектор. Подойдя ко мне, он твердо произнес:
      - Вы арестованы.
      - На каком основании?
      - Таков приказ.
      - Я - Денни Бирминг.
      - Вы хотите сказать, репродуцированный Денни Бирминг.
      - Нет, настоящий... - Я запнулся. Это не ускользнуло от его внимания. Он прищурился:
      - Итак?
      - Повторяю, я - настоящий Денни Бирминг.
      - Где же ваш двойник?
      И тут я заметил, что тот бесследно исчез, словно провалился сквозь землю!
      Полицейскому инспектору было невдомек, что произошло нечто поразительное...
      Прежде чем продолжать публикацию мемуаров профессора Бирминга, мы сочли уместным - в основном ради зарубежных читателей - включить дополнительную главу, составленную из статей, опубликованных в микланской печати, а также некоторых документов. Эта глава может дать наглядное представление об искусственно подогреваемом военном психозе.
      БИОРОБОТЫ ПЕРЕД ДВОРЦОМ КОНГРЕССА
      Сегодня в полдень жители столицы оказались свидетелями необыкновенного происшествия. Перед зданием конгресса собралась огромная толпа, которая потребовала немедленного освобождения профессора Бирминга. Разумеется, в целях маскировки демонстранты уверяли, что они борются за свободу подлинного Бирминга. Но разве не ясно, что знаменитый ученый, убежденный сторонник истинной свободы, никогда не стал бы поддерживать смутьянов? Благонамеренная микланская общественность еще раз получила возможность убедиться в недостойном поведении биороботов. Псевдо-Бирминги, взбунтовавшись против своего творца и незаконно присвоив его изобретение, с помощью биотелекамер наблюдали за его арестом, после чего размножили своих приверженцев и послали их к Дворцу конгресса!
      (Микланс трибюн, 8 октября 1968 г.)
      ВОТУМ НЕДОВЕРИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВУ!
      В первый же день дебатов по бюджетным ассигнованиям на заседании конгресса разыгрались бурные сцены. Сегодня утром премьер-министр изложил новую правительственную программу вооружений, в которой ратовал за необходимость значительного увеличения ассигнований на военные цели:
      "С некоторых пор нам стало достоверно известно, что ферленцы располагают секретом воспроизведения людей методом биотелерепродуцирования. Этот факт настораживает нас и вынуждает микланское правительство резко увеличить расходы на вооружение. Сегодня уже недостаточно, что мы обладаем средствами по перехвату ракет и превосходящей по своей разрушительной силе все известные типы этого грозного оружия сверхракетой с мощнейшей термоядерной боеголовкой! Всего этого, повторяю, недостаточно! Если у коммунистов уцелеет хоть один человек, он сможет репродуцировать себя в неограниченном количестве, используя изобретение, похищенное у нашего соотечественника!"
      Правда, премьер вынужден был признать, что до сего времени микланская контрразведка не могла с полной уверенностью говорить о наличии в Ферлене биотелеустановки. Тем не менее можно предположить, что она у них есть. Именно этим, подчеркнул он, и вызвана настоятельная необходимость в столь значительном увеличении ассигнований на военные нужды.
      Глава правительства обратился к конгрессу с призывом утвердить проект нового бюджета со всеми поправками.
      Однако в ходе дебатов возникли неожиданные осложнения. Вслед за выступлением правых конгрессменов слово было предоставлено депутату Харрусону, тому самому Харрусону, который, как, вероятно, помнят читатели, доказывал искусственное происхождение конгрессмена Нэддере. От имени радикалов Харрусон не только полностью отклонил проект нового бюджета, но, более того, внес проект резолюции о вотуме недоверия правительству! Поистине громом среди ясного неба прозвучала для конгрессменов неожиданная аргументация мотивов, побудивших Харрусона выступить с подобным заявлением.
      Его выступление столь любопытно, что мы приводим его целиком.
      "Мы требуем отставки правительства Джемерри. По утверждению премьера, ферленцы якобы завладели открытием профессора Бирминга. Между тем он вынужден признать, что наша информационная служба не располагает сведениями, позволяющими сделать вывод, что ферленцы действительно похитили профессора. Если же Бирминг находится в пределах Миклана, то не исключено, что, помимо себя, в процессе научных экспериментов он мог репродуцировать и других людей. Если верить газете "Микланс трибюн", демонстранты, выступавшие здесь, перед Дворцом конгресса, с протестом против незаконного ареста ученого, якобы являются искусственно репродуцированными существами. Подумать только, господа: десятки тысяч биороботов! Если допустить правдивость этой версии, то почему бы не принять и такую: арестованный теледвойник Бирминга, который, как утверждают, Полностью унаследовал знания и опыт своего создателя, передал секрет изобретения правительству. Кто поручится, что среди многочисленных теледвойников известного ученого, о которых ходят самые разноречивые слухи, не окажется один более податливый, более беспринципный, чем его собратья?! Если это так, то вполне вероятно, что правительство воспользовалось методом биотелевизиоцного репродуцирования людей! Где гарантия, что сам премьер-министр не принадлежит к этой когорте?" (Реплики с места, возгласы протеста на скамьях правых.) Переждав, пока смолкнут возмущенные голоса и водворится порядок, Харрусон продолжал: