Лемурия (№6) - Тонгор и Пираты Таракуса

Колдун подкрутил какие-то проволочки и рычажки на своем аппарате, и тотчас же глаза дракона открылись, уже горя безумным огнем. Утробный рев чудовища пронесся по пещере, разрывая барабанные перепонки. мощный удар гигантского хвоста поднял целый столб брызг и пены.

Карм Карвус затеял это представление без конкретного плана, не зная четко, к чему все это приведет. Теперь он увидел результат — и отскочил назад в ужаса. Страшный дракон разогнался и всем весом обрушился на каменный уступ, на котором стояла лампа и Белшатла. Скала вздрогнула. Еще один удар — и в воздух полетели осколки гранита. Скала треснула и пошевелилась.

Тут и Белшатла не на шутку испугался. До этого момента его больной разум готов был следовать за дразнящими предложениями царгольца, но теперь старик понял, что речь идет о его собственной жизни и сохранности драгоценного инструмента. но было уже поздно. С ужасающим грохотом и скрежетом утес обломился. Лампа Безумия рухнула в воду, оказавшись похороненной под грудой камней. По крайней мере, подумал Карм Карвус, у пиратов Таракуса осталась лишь одна страшная машина, что намного увеличит шансы Империи в войне против Красного Волка.

В следующий момент радость князя улетучилась как дым. Карм Карвус почувствовал, что и сам летит куда-то вниз. Черная вода и белая пена неслись ему навстречу, а значит, он падал в воду, где яростно метался обезумевший дракон.

Белшатла успел отскочить с обрушившегося уступа к стене обрыва за его спиной. Не дожидаясь развязки, старый колдун, изрыгая проклятия, поспешил скрыться в туннеле. Злость на самого себя душила его. Ведь именно из-за его болезненного самолюбия и глупой самоуверенности одна из двух Ламп Безумия погибла. К тому же пропал и столь ценный трофей Каштара — князь Царгола.

Хотя не пропал, а наверняка погиб — ибо никто не смог бы остаться в живых в кипящем котле крохотного заливчика, где яростно носился взбесившийся морской дракон.

Глава 7. Лицо в окне

На западе догорал багровый закат, а с востока надвигались тяжелые тучи, предвещавшие сильную бурю. Там, где Залив Патанги выходил в Южное море, уже поднялись высокие волны.

Город пиратов Таракус был построен на том месте, где две огромные скалы образовывали удобную и тихую бухту, защищавшую стоявшие на рейде и у причалов суда, и прикрывавшую от бурь и штормов сам порт. Но ничто не защищало город, расположившийся на склонах прибрежных кор, от порывав холодного штормового ветра.

весь город больше напоминал не жилое поселение, а боевую крепость. Каменные дома с маленькими окнами карабкались по склонам горы, на вершине которой горели в багровых лучах башни замка Каштара.

Не одна сотня кораблей стояла на якоре в бухте Таракуса. Галеры с драконьими головами на носах, крупные боевые корабли с высоко поднятой кормовой надстройкой, изящные галеры и могучие триремы — самый сильный флот всего Запада принадлежал городу корсаров. Но не так часто столько кораблей собиралось в этой бухте одновременно. Поводом для сбора стала подготовка флота к невиданной битве — сражению против Империи. И вот теперь, даже в столь поздний час, гавань представляла собой копошащийся муравейник — матросы приводили в порядок такелаж, докеры ремонтировали обшивку, тут и там сновали баркасы и шлюпки, подвозившие к кораблям пресную воду, продовольствие и снаряжение. Пираты готовились к войне с Патангой, Гордом Пламени…

Каштар Красный Волк был вне себя от ярости. Исчезновение Карма Карвуса и потеря второй Лампы Безумиязаставили его изменить все планы и ускорить подготовку к походу. Сначала Каштар хотел захватить по одному как можно больше правителей городов Империи или их ближайших родственников, чтобы использовать их как заложников, ведя переговоры с Тонгором. Но на это потребовалось бы слишком много времени, скорее всего — несколько месяцев. но можно ли теперь ждать? Если Карм Карвус мертв, то да. А если он каким-то чудов сумел выбраться из подземелья? Здравый смысл и логика говорили, что шансы выбраться живым из ледяной воды, где бьется в конвульсиях обезумевший дракон — невероятно малы. Но тот же здравый смысл и логика подсказывали, что, если Карму Карвусу по воле богов ве же удалось бежать, а затем добраться до любого из городов на побережье Залива, то Таракус потеряет преимущество неожиданного нападения, и вышедший в поход флот встретит не безмятежную добычу, а готового к бою, сильного и опасного противника.

Вот почему флот в спешке готовился к отплытию. А кроме того, люди Кащтара дом за домом, квартал за кварталом прочесывали город в поисках Карма Карвуса.

поднятые по тревоге охранники обыскали весь порт, прибрежные скалы, мол и маяки, заглядывая с факелами и фонарями в самые темные закоулки. Верхом на быстроногих кротерах отряды корсаров выехали за городскую стену, чтобы осмотреть близлежащую местность в поисках следов исчезнувшего пленника.

В самом городе было на редкость многолюдно. Ведь столько судов одновременно не стояло у причалов и на рейде уже долгие годы. Все кабаки, винные лавки и другие питейные заведения были битком набиты кричащими, хохочущими и поющими корсарами, требующими выпивки, закуски и женщин.

Кабацкие вывески поскрипывали на петлях, покачиваясь под порывами холодного соленого ветра. Крики пьяных пиратов соперничали с шумом поднявшейся бури. Наконец природа победила: с неба с ревом обрушился ливень, превративший улицы Таракуса в русла бесчисленных ручьев, водопадами перепрыгивавших по камням мостовых и сбегавших к морю. С завистью и раздражением поглядывая на хмельных посетителей кабаков и поминая недобрым словом исчезнувшего пленника, отряды стражи, кутаясь в плащи, продолжали обыскивать город. Каштар приказал обшарить каждый дом, каждую улицу, каждый подвал. Если Карм Карвус в городе — он будет найден.

Час за часом под все усиливающимся ливнем и ураганным ветром стража продолжала поиски. Сверкали молнии, вспарывая плотную пелену туч на небе, ледяной дождь сменил больно секущий кожу град, но розыски не прекращались…

x x x

Пока стража Таракуса обыскивала улицы, дворы и дома в поисках следов Карма Карвуса, сам беглец нашел убежище в самом безопасном в такую погоду месте, где ни одна, даже самая хитрая ищейка не стала бы его искать.

Он забрался на крышу.

Царголец так до конца и не понял, как ему удалось выжить в бушующей черной воде. После отчаянно долгой борьбы под водой, когда легкие, казалось, уже готовы были разорваться от недостатка кислорода, он каким-то чудом сумел вырваться на поверхность. Вонючий воздух, хлынувший ему в нос, дал понять, что Карм Карвус оказался в приемнике городской канализации.

Пираты, конечно, не отличались повышенной чистоплотностью, но если город строится на крутых склонах горы, в толще которой скрыты подземные озера и реки, то было бы глупо не построить и канализационную систему. Князю Царгола повезло, что он вслепую заплыл в один из сточных туннелей.

Провлыв в зловонной жиже еще немного, Карм Карвус выбрался из-под низкого всода коллектора на одну из улиц Таракуса. И вновь счастье улыбнулось ему: узкий темный переулок оказался в этот час безлюдным. Карм Карвус вылез наружу — промокший, полузадохнувшийся, измазанный и пропахший нечистотами, но — живой. И, по крайней мере в этот миг, он был в безопасности.

Надолго ли?

Пробираясь вдоль стен домов и держась в тени, князь попытался найти дорогу к городской стене, чтобы перебраться за нее. Там, за стеной, перебравшись через окружающий Таракус горный хребет, он сможет попытать счастья, попробовать пересечь джунгли Птарты. Можно было разыскать рыбаков в какой-нибудь маленькой прибрежной деревушке. Не очень жалующие пиратов, они с удовольствием доставили бы Карма Карвуса на своих лодках до ближайшего союзного города на побережье. Но обо всем этом можно будет подумать потом. Сейчас самым важным и самым трудным стало найти способ незаметно скрыться из Города Пиратов.

Единственной безопасной дорогой в городе, который вдоль и поперек прочесывала стража — путь по крышам. Там, намного выше кабацких фонарей и освещенных окон, скрытый темнотой и стеной дождя от глаз прохожих, слившись с темными силуэтами крыш, труб и куполов, беглец надеялся скрыться от посторонних взглядов.

План Карма Карвуса сработал. Улицы Таракуса были узки и дома стояли близко друг к другу, иногда — почти вплотную. Нетрудно было перебраться или перепрыгнуть с одной крыши на другую, и в общем пересечь город таким образом оказалось не трудной задачей. В ясную ночь, при полной луне, силуэт беглеца четко вырисовывался бы на фоне звездного неба. Но в такую непогоду только сумасшедший стал бы глядеть на небо. Кроме того, в тихую ночь шаги по крышам привлекли бы внимание людей, живших в этих домах. Но в завываниях ветра и грохоте дождя никто не услышал или не обратил внимания на эти звуки. А если кто и заметил что-то странное, то не удосужился выйти на улицу и выяснить, что к чему.

С другой стороны, буря добавляла риска на пути беглеца. В дневном свете бродить по крышам безопасно, и ты знаешь, что ни рука, ни нога не поскользнется на мокрой черепице. А карабкаться в темноте, цепляясь за скользкие от воды керамические плитки и упираясь ногами в мокрые каменные карнизы — это совсем другое дело. Несколько раз чуть не сорвавшись, Карм Карвус понял, что силы его явно на исходе. Кроме того, не следовало больше испытывать везение, прыгая в темноте наугад на мокрую черепицу соседней крыши. Рано или поздно князь сорвется и рухнет на мостовую, переломав себе кости, а то и размозжив череп о булыжник. Нужно было найти убежище — и поскорее.

Некоторые дома имели два, а то и три этажа. Но большая часть представляла собой одноэтажные здания с низкой плоской крышей. Карму Карвусу показалось, что шансы найти безопасное место и избежать посторонних глаз будут выше, если ему удастся влезть в окно верхнего этажа или чердака какого-нибудь высокого здания. Вскоре он приметил вдалеке подходящее окно.

Большинство окон даже на верхних этажах зданий были закрыты ставнями или забраны железными решетками. Но это окн, видимо, было открыто — звук громыхающих на ветру ставен и привлек к нему внимание беглеца.

В городе пиратов решетки и крепкие ставни на окнах не лишнее украшение. Многие его жители н побрезговали бы и простым воровством. Но это окно находилось довольно высоко над крышей ближайшего дома. Видимо, хозяева дома вполне полагались на его труднодоступность и не стали утруждать себя подняться и запереть его. И действительно, какому вору пришло бы в голову рисковать свернуть шею, пытаясь влезть так высоко по мокрой стене.

Карм Карвус не был ни вором, ни безумцем, но он был отчаянным человеком. А отчаяние подчас лишь на волосок отстоит от безрассудства. Он полез на крышу этого дома.

Осторожно, шаг за шагом, подбирался он к цели, подыскивая подходящие черепицы, в которые можно было бы надежно упереться ногами и за которые можно крепко ухватиться пальцами. Трижды он срывался, и лишь отчаянное усилие всех мышц измученного тела спасло князя от падения. Снова и снова Карм Карвус искал надежную опору. Дюйм за дюймом, медленно подбирался он к краю крыши над открытым и неосвещенным окном. Карм Карвус почти ничего не видел за стеной дождя, бьющего прямо в лицо. Его руки и иноги налились свинцом от усталости. Яростный ледяной ветер словно вознамерился оторвать смельчака от спасительной черепицы и сбросить его с размаху на каменные плиты у основания стены дома.

Но у Карма Карвуса была железная выдержка и невероятное терпение. Отвернувшись от бьющих в лицо водяных струй, он продолжал пробираться к своей цели. Шаг за шагом, черепичка за черепичкой. Наконец он дополз до гребня крыши.

Здесь двигаться стало проще. Ловкий человек мог идти по коньку во весь рост, балансируя руками. Так Карм Карвус и поступил, быстро добравшись до карниза.

И в этот момент окно осветилось изнутри!

Князь застыл, наблюдая, как где-то за занавесками, в глубине комнаты передвигается масляная лампа. Затем к ней добавилась вторая.

Приглядевшись, он увидел закутанную в плащ фигуру со светильником в руке, подошедшую к окну. Лицо — бледный светлый овал — на мгновение выглянуло наружу. Можчина или женщина? Друг или враг? У князя Царгола не было времени на размышления, отступать было поздно. В темноте, скрытый стеной дождя, он почти не прятался. Но здесь, на коньке, его силуэт был выхвачен из темноты пятном света, исходящего от лампы в руке незнакомца. Любой прохожий или человек в доме напротив, бросив случайный взгляд, сразу увидит его и поднимет тревогу.

Глубоко вздохнув и стараясь не думать о том, что у него нет никакого оружия, Карм Карвус перегнулся через карниз и, качеувшись, влетел в окно, выбив сапогами стекла и проломив раму.

Прежде, чем человек в плаще успел что-то сказать или двинуться с места, Карм Карвус схватил его. Одна рука крепко сжала горло незнакомца. Принц понимал, что он рискует задушить человека, и уж во всяком случае причиняет ему сильную боль, но другого выхода у него не было. Нельзя позволять незнакомцу вольным или невольным криком поднять тревогу.

Глава 8. Река ужаса

Тонгор долго лежал ничком на сером прибрежном песке, чуть дыша, не в силах подняться.

Дольше, чем Тонгор сам предполагал, продержался он на шее чудовищного скакуна. Лишь когда дракон слишком глубоко погрузился в море, сильное течение оторвало человека от ящера. Стали ли удары меча валькара смертельными для огромного дракона, или чудовищу удалось выжить — этого Тонгор не знал. Больше его заботило другое: когда он наконец вынырнул на поверхность, «Ятагана» нигде не было видно.

Тонгор оказался один посреди бескрайней синей глади. Некоторое время он пытался разглядеть пиратскую галеру, высоко высовываясь из воды. Видимо, подводная битва отнесла его от корабля дальше, чем он предполагал. Оказавшись в одиночестве, варвар-северянин не впал в отчаяние. Ближайший берег лежал на востоке. Сильно взмахнув руками, Тонгор поплыл в противоположную от заката сторону.

И вот он леит на песке, почти бездыханный. Каким-то чудом ему все-таки удалось совершить невероятное и доплыть до берега. Не в силах пошевелиться, валькар лежал на твердой земле и отдыхал. На какое-то время он уснул, впал в забытье без сновидений.

Проснулся Тонгор на закате. Руки и плечи ныли от усталости, рот горел от соленой воды, но пустой желудок привычно требовал, чтобы его наполнили пищей. Встав на ноги, Тонгор направился в джунгли, и вскоре густая зелень прибрежных зарослей поглотила его.

Пройдя несколько шагов, Тонгор остановился, чтобы прислушаться и почувствовать ритм жизни джунглей, слиться с этой жизнью. Вокруг него лежал мир теней, шорохов и тайн. Опавшие листья и мертвая трава толстым ковром застелили землю; в воздухе стоял запах гниющей растительности, живых, влажных листьев и пряный аромат цветов. Высокие ровные стволы деревьев подпирали изумрудный купол леса, словно в каком-то нерукотворном храме богини Природы. Лишь кое-где сквозь толстый слой листвы к земле тянулись солнечные лучи, наполняя воздух золотым сиянием. Вьюны и лианы оплетали стволы и свисали, словно занавеси, с ветвей могучих деревьев.

Едва ступив под полог джунглей, Тонгор привычным движением вынул из ножен меч. Этот фантастически красивый мир населяли тени, несущие смерть и ужас. С ветвей над головой мог свисать огромный опх — рогатая змея лемурийских джунглей, чье тело могло сдавить грудную клетку человека с такой силой, что ребра ломались как спички, а острые челюсти твари без труда перекусили бы руку или ногу, даже н заметив кость.

Обитали здесь же и фотхи — кровавые вампиры, один из кошмаров этих джунглей. Но больше всего в лесах Птарты следовало опасаться огромных хищников, гигантских лесных драконов, чье ненасытное чувство голода превратило их жизнь в бесконечные поиски пищи; не менее страшен был и вандар — лесной лев, во много раз крупнее и сильнее своих нынешних потомков. Опасен также был и дикий зульфар — лемурийский вепрь, способный неожиданно выскочить из засады. Еще в джунглях скрывались деодаты — страшные кошко-драконы, чья жестокость и коварство вошли в легенды Лемуийской эпохи…

Лук и колчан исчезли с плеч Тонгора во время безумной скачки по волнам. Но что касается меча, то Черный Ястреб ни на миг не выпустил его из рук и, вынырнув на поверхность, автоматически убрал клинок в ножны.

Итак, Тонгор был вооружен. Ему нужно было срочно найти какую-нибудь еду, пока наступающая темнота не сделала охоту невозможной. К счастью, долго искать не пришлось: к небольшому озерцу пришла на водопой антилопа. Подойти к ней на расстояние удара мечом было невозможно, да и не нужно. Вынув из ножен на поясе кинжал, Тонгор метнул его и одним удачным броском обеспечил себя мясом на ужин: несчастное животное, хрипя и

Варвар разжег небольшой костер. Чтобы добыть огонь, он несколько раз ударил кинжалом по камню, подложив сухой мох под высеченные искры. Затем он быстро обжарил одну ногу антилопы, поворачивая ее над огнем. Тонгор вволю напился из озерца кристально чистой холодной воды, смыл кровь с рук и лица.

Для северянина джунгли не были домом родным, но за долгие годы странствий Тонгор хорошо освоился в таких лесах. Однажды, еще совсем мальчишкой, он был вынужден пересечь тысячи лиг джунглей Чаша пешком и в одиночестве. Тогда-то он и научился выживать здесь. Это случилось, когда Тонгор впервые пересек Моммар, оставив за спиной родную страну, променяв известную наперед судьбу на неизвестность в будущей жизни в городах Юга. Выучив урок однажды, Тонгор никогда не забывал его.

Далекий приглушенный рык долетел до настороженного слуха Тонгора. Джунгли Патанги не многим отличаются от джунглей Чаша, и рычание выходящего на охоту вандара остается рычанием вандара, которое ни с чем спутать невозможно. костер уже превратился в кучу тлеющих углей. Тонгор предпочел не разжигать его заново, а провести ночь на деревьях, так как вандар не любит лазать по деревьям, как его дальний сородич — саблезубый тигр.

Эту ночь Тонгор крепко проспал в развилке ветвей могучего исполина джунглей и проснулся на рассвете — свежий, отдохнувший, восстановивший силы. Спустившись на землю, он обнаружил, что остатки вчерашней добычи исчезли. Губы Тонгора тронула легкая улыбка — вандар тоже отправился ночевать не с пустым желудком.

Утолить утренний голод фруктами и ягодами было не проблемой. Сложнее оказалось решить, что делать дальше. Ведь Тонгор не знал, в каком месте он выбрался на берег, и где находится ближайший город. Зингабал, несомненно, лежал слишком далеко, Перлом должен быть намного ближе, но неизвестно, к югу или к северу от того места, где очутился Тонгор. Все, что было известно, это то, что волны сильно отнесли Тонгора к югу. Скорее всего, он оказался всего в нескольких лигах от горного хребта, на вершинах которого стоял пиратский Таракус. Но здесь, в джунглях, не было никакой надежды обнаружить хоть какой-нибудь знак, след человеческой деятельности, подтверждающий правоту догадок Тонгора.

Еще много лет назад, задолго до того, как взойти на трон Патанги, Тонгор Черный Ястреб исходил эти джунгли вдоль и поперек, побывав во всех городах, как главарь шайки разбойников, наемный солдат, бродячий вор и капитан пиратской галеры. Где-то в этих местах он попал в плен и, закованный в кандалы, был отправлен на галеры Шембиса, откуда бежал к пиратам. Тонгор не сомневался, что сумеет сориентироваться и найти дорогу.

Но сначала нужно пополнить свой арсенал. Никто не ходит по джунглям, рискуя натолкнуться на хищного ящера, лишь с мечом и кинжалом в руках. Для этого лучшим оружием было бы охотничье копье и длинный лук. Что касается последнего — то, за отсутствием выдержанного, вымоченного дерева и подходящего для тетивы материала, сделать лук не представлялось возможным, не говоря уже о сложном изготовлении холошо сбалансированных и оперенных стрел. Но вот соорудить копье или хотя бы дротик было Тонгору вполне по силам.

Через несколько часов за спиной северянина в сделанном на скорую руку колчане уже покоилось пять коротких дротиков. Вместо плоских металлических наконечников, обычных на метательных копьях, Тонгор заточил концы своих дротиков кинжалом, а затем сделал их твордыми, как камень, погрузив в горячие угли. Этому он научился у кочевников-рмоахалов на далеких равнинах Востока.

Вскоре после полудня Черный Ястреб добрался до широкой полноводной реки. Это, без сомнения, был Амадон — Река Джунглей. В этой части лесов Патанги не было другой реки такого размера. А если так, то Тонгор мог считать, что ему крупно повезло: этот поток мог привести его почти к самым стенам Таракуса, так как Амадон впадал в Залив неподалеку от пиратского города.

Тонгор занялся постройкой плота. Лежащие тут и там стволы деревьев были либо слишком велики и тяжелы, либо наполовину сгнили и не годились для этой цели. Поэтому в качестве материала для плота Тонгор использовал срубленные мечом молодые стволы. Тяжелый, острый, как бритва, Саркозан легко впивался в зеленоватую древесину. Вместо веревок Тонгор нарезал длинных лиан. Плот получился небольшим и не очень устойчивым, но валькар посчитал, что он выдержит недолгое плавание.

Отправвившись в путь, Тонгор старался держаться подальше от берегов и огибал островки и отмели, пользуясь специально заготовленным для этого шестом. Вода, бурля, обтекала плот, и Тонгор довольно улыбался. Еще бы: река во много раз сокращал время его пути по сравнению с путешествием пешком.

x x x

Неожиданно Тонгор почувствовал сильный удар в плечо и ощутил, как острые иглы клыков впились в его тело. Если бы он стоял в менее устойчивой позе, отталкиваясь шестом от дна, этот удар опрокинул бы его прямо в воду. Тонгор же от неожиданности упал на колени. Обернувшись, он схватил нападавшее на него существо, оторвав того от своего плеча.

В руках Тонгора оказался алый дьявол — вампир.

Тело этого животного было размером с кошку, но из плеч росли перепончатые крылья, наподобие тех, что у летучей мыши. Оно продолжало яростно шипеть и извиваться в руках человека, стараясь дотянуться зубами до пальцев северянина. Тонгору не пришлось долго рассматривать мерзкое создание, чтобы понять, что перед ним фотх, один из самых опасных и кровожадных вампиров, населяющих южные джунгли.

Выругавшись, северянин пальцами раздавил грудную клетку твари и выбросил ее в воду.

Но в следующий миг его окружила целая туча жаждущих крови вампиров. Фотхи охотятся стаями, и поэтому они так опасны. Давно, еще в бытность главарем шайки разбойников, Тонгору довелось увидеть, как здоровенный кротер был облеплен тучей этих мерзких кровопийц, в считанные минуты оставивших от несчастного животного лишь кости и сухожилия.

Вскочив на ноги, Тонгор взмахнул шестом. Нужно было продержаться всего несколько минут — и тогда течение отнесет его от стаи фотхов. Несколько минут… Но удастся ли?

Напрягая мускулы, Тонгор яростно орудовал шестом, сбивая одного вампира за другим, ломая им позвоночники или перебивая хрупкие кости крыльев. Но стая не собиралась отступать, подбираясь все ближе к намеченной жертве.

Один фотх сел Тонгору на бок и вонзил клыки в кожу. Не успел валькар отшвырнуть его, как почувствовал зубы другого на своей шее, а третьего — на плече. Стряхнув их, Тонгор был вынужден заняться еще одним, усевшимся ему на спину, где его было не так-то легко достать. Отмахиваясь от наседавших фотхов, северянин сначала выронил шест, а затем потерял равновесие.

Холодная вода сомкнулась над его головой. Камнем уйдя в воду в первый момент, Тонгор сильным взмахом рук вытолкнул себя на поверхность. Высунув из-под воды голову, от тряхнул ею, отбрасывая с глаз волосы, и огляделся.

Плот был в нескольких ярдах ниже по течению. Еще немного — и он окажется вне пределов досягаемости, легко, без дополнительного веса двигаясь по течению. Другая новость больше порадовала Тонгора: вампиры не стали нырять за ним в воду. Значит, запомнил северянин, фотхи не любят и боятся воды.

Глубоко вздохнув, Тонгор изо всех сил поплыл вслед за удаляющимся плотом. Однако, настигнув его, Тонгор благоразумно не стал вылезать из воды, а подождал, пока фотхи, устав от бесплодной погони, не отстанут от ускользнувшей добычи. Тогда валкар подтянуося и залез на плот, а потом осмотрел свои раны. Острые иглы клыков фотхов оставили свои следы на его теле в десятке мест. Лишь благодаря обезболивающей слюне ужасных тварей раны не очень щипало. Хотя, в общем, эти порезы не были ни глубокими, ни опасными. Холодная вода реки хорошенько их промыла, а слюна фотхов не была ядовитой.

Тонгор воспринял нападение вампиров как предупреждение. Джунгли красивы, но и смертельно опасны. Нужно все время быть начеку, каждую минуту ожидать нападения и быть готовым принять бой. Ведь джунгли — родной дом для многих существ пострашнее фотхов.

x x x

Когда стало темнеть, Тонгор направил плот к берегу, вытащил его в безопасное место, а сам отправился на охоту. На этот раз ему посчастливилось добыть зульфара — недурной трофей для человека, вооруженного сего-то пятью дротиками, да еще и с обугленными остриями вместо стальных наконечников. Зульфар — дикий лемурийский вепрь — опасный противник, и много раз его длинные клыки заставляли охотников спасаться бегством. Варвар-северянин нашел тропу, по которой животные из поколения в поколение ходили к реке на водопой, влез на дерево и затаился. Умение неподвижно ждать — наследие, полученное от предков — первобытных охотников.

Наконец ожидание оказалось вознаграждено. Зашевелилась листва, и из-за ближайшего куста показалась настороженная морда взрослого самца зульфара. Поросячьи глазки проворно оглядывали все вокруг, пятачок подозрительно пинюхивлся, губы приподнялись, обнажив огромные клыки, которые без труда могли вспороть чловеку живот, переламывая кости и раздирая кожу и мясо.

Ночь уже опустилась на джунгли, и Тонгору было плохо видно, что происходит под ним. Но первый же дротик вонзился в уязвимое место зверя — за ухом. Только огромная сила рук Тонгора могла послать легкое оружие с такой силой, что оно проткнуло толстую шкуру зверя и глубоко вошло в тело. Первый дротик не убил вепря, но, перерубив важные нервы, частично парализовал взбесившееся от боли животное.

Вепрь, исходя пеной и надсадно воя, закружился на месте, подволакивая ноги, готовый вступить в бой с любым противником. Тонгор молча прицелился еще раз — и второй дротик, посланный с еще большей силой, воткнулся в левый бок зульфара, замертво рухнувшего на землю. острие оружия попало в сердце зверя.

Через час, наевшись до отвала жареного мяса, Тонгор уже устраивался поудобнее на развилке высокого дерева, чтобы провести вторую ночь в джунглях Патанги. Сон варвара был глубок, крепок и лишен сновидений.

x x x

Еще до полудня следующего дня Тонгор вновь вступил в бой, защищая свою жизнь.

На этот раз нападение застало его в тот момент, когда он опустил в воду несколько связанных кусков мяса, чтобы сохранить их свежими до вечера и избавить себя от необходимости охотиться. Быть может, именно запах свежего мяса и привлек внимание страшного речного хищника, напавшего на Тонгора. Неожиданно, без всякого предупреждения, плот резко качнулся, и рядом с ним показалась огромная остроносая голова с оскаленной пастью, издавшая злобное шипение.

Горожанин, дитя цивилизации, несомненно, застыл бы, парализованный ужасом при виде такого зрелища — оказавшегося рядом поа — речной змеей-драконом. Но годы, проведенные за городсими стенами, не притупили боевых инстинктов Тонгора. Он среагировал, словно отпущенный лук, выталкивающий стрелу.

В руках Тонгор сжимал шест, при помощи которого управлял движением плота. Первый шест он потерял накануне, отражая атаку летающих вампиров. Уронив шест, Тонгор и сам был вынужден нырнуть в воды Амадона, а затем догонять чуть не уплывший от него плот.

Переждав атаку вампиров и пристав к берегу, валкар срезал себе второй шест. На этот раз его выбор пал на молодой побег красного дерева, весом и твердостью напоминаший хорошую дубинку. Тринадцать футов в длину, два дюйма твердой древесины в диаметре — этот шест весил фунтов тридцать. В могучих руках силача Тонгора он мог стать грозным оружием.

Со свистом шест вылетел из воды, отшвырнув поа в сторону. Дерево ударило по чешуйчатой голове речного дракона со звуком, напоминающим удар молотка по сырому мясу. Но такой удар не оглушил страшную рептилию.

Плот качнулся, подталкиваемый снизу мощным телом змееподобного ящера. Напрягая мускулы, Тонгор вложил все силы во второй удар. Но на этот раз поа сумел увернуться и, более того, впившись клыками в дерево, вырвать шест из рук человека. Тонгор с трудом удержал равновесие, чтобы не упасть в воду вслед за шестом-дубиной.

Выхватив меч, валкар рубанул изо всех сил по толстому телу чудовища. Взвыв от боли, оно, тем не менее, стремительно обвилось кольцами вокруг тела человека.

Извернувшись, Тонгор поднял руки, чтобы нанести следующий удар…

В этот миг он увидел оскаленную морду чудовищной змеи, стрелой несущуюся к его лицу.

Ничего не поделаешь — меч нужно держать двумя руками, и у Тонгора не было другого выхода, кроме как выпустить его, а обеими руками ухватиться за шею змеи, не давая ей впиться зубами себе в глотку.

Стальной клинок Саркозан сверкнул в воздухе и со всплеском ушел под воду.

Плот с треском разломился под ударами мощного хвоста чудовища. Все новые кольца змееподобного тела обматывались вокруг Тонгора. Сжатый стальными объятиями, валкар рухнул в воду и погрузился в глубину, все еще отчаянно сопротивляясь.

Еще одно кольцо затянулось вокруг его груди; тонкий хвост оплел ногу. Прежде, чем вода и пена сомкнулись над его головой, Тонгор успел глубоко вдохнуть. Теперь, в водной стихии, родной для поа, его шансы на победу почти улетучились.

Стальные кольца все сильнее сдавливали его тело, лишали подвижности ноги. Но Тонгор продолжал сжимать уки, удерживая оскаленную голову чудовища на расстоянии.