Башня на краю времени

– Умно придумано, – кисло произнес Тэйн, допивая остатки вина.

– Ты еще узнаешь, насколько я умен, когда получишь полную информацию об этом деле, – улыбнулся принц.

– Да я и не сомневаюсь в этом, – ответил Тэйн. – Значит, это ты подсадил ко мне девушку со встроенным в украшение миниатюрным передатчиком. Разумно!

Рубиновые глаза Чана сузились, как щелочки. В голосе послышалось сладкое удовольствие.

– Да, в умелых руках женщина может оказаться прекрасным оружием… острым и гибким, как лезвие меча… Перед, ним не устоит ни один мужчина. Он может защищать себя как угодно, но острый ум и хорошо подвязанный язык женщины найдет брешь в самой мощной защите… Как Иллара нашла в твоей. Она ведь нашла путь к твоему сердцу, а?

Тэйн сделал вид, что смеется, но пустота, прозвучавшая в нем, звоном отозвалась в ушах и не обманула принца.

– В мое сердце! О боги, нет. Она ничего для меня не значит… просто симпатичная девушка, с которой приятно провести время, когда выберется свободный часок-другой.

Чан улыбнулся.

– Возможно. Но когда я слушал ваши разговоры, мне так не показалось…

В лице Тэйна ничто не дрогнуло. Он просто усмехнулся.

– Что бы там ни было, это не имеет никакого значения. Девушка сослужила свою службу и добыла необходимую для меня и Шастара информацию. Теперь я могу планировать дальнейшие действия.

Тэйн чувствовал, как растет в нем волна возмущения. Он сдерживался с огромным усилием воли.

– Итак, вождь в игре, не так ли? Я так и думал! А семь золотых драконов ты придумал для отвода глаз? Как и отряд воинов пустыни, преследующий девушку?..

– Именно так. Мы с Шастаром – равноправные партнеры в погоне за сокровищем…

– Сокровищем? – равнодушно переспросил Тэйн.

Чан устроился в огромном скорее троне, чем кресле из нетарнанского серебряного дерева.

– Да. Давай я расскажу тебе сказку, воин. Когда-то давно, миллиарды лет назад дети Огненной мглы правили этой галактикой. Покинув ее пределы, они оставили после себя огромные сокровища, накопленные за миллионы лет, – тысячи миров и эпох, богатство еще не рожденных империй и награбленное пиратами в городах множества миров, путь к которым лежит на тропах не пространства, но времени.

Эти сокровища они спрятали в башне, в которую невозможно проникнуть. Она находится на неизвестной планете далеко в будущем, в котором спустя миллиарды лет во всей вселенной погибнет жизнь, и не останется ничего, кроме нескольких затухающих солнц… гаснущих, как угли… в последние дни существования галактики, когда последние из оставшихся солнц погрузятся в темноту и лишь вакуум будет уравновешивать вечность. Об этой Башне рассказывает древняя легенда и более поздние вероучения тысяч миров. Ни один человек не может даже приблизиться к ней, потому что она лежит далеко во времени, а не в космосе. Никто не умеет ходить по временным тропам, кроме самих Аэалимов… Мы с Шастаром ищем Сокровище времени, не имея ни малейшей надежды даже приблизиться к нему, ибо кто может путешествовать во времени, кроме самих Аэалимов? А потом мы узнали о тебе.

– А что именно вы обо мне узнали?

– Нам рассказали, что звездные пираты украли драгоценный камень Амзара с главного алтаря на Мноме. Этот кристалл-талисман оставили дети Эйи, и в нем находится какая-то сила… ключ к паутине… и при помощи этого ключа можно отпереть Башню.

– Понимаю.

– И я, и Шастар по отдельности разыскивали тебя, в результате этих поисков мы и познакомились. Сначала мы боролись друг с другом, но вскоре поняли всю тщетность этой борьбы. Ведь в Башне, несомненно, хватит сокровищ и на двоих! Мы объединили наши усилия, чтобы найти тебя во вселенной после того, как ты покинул Мир тьмы. У нас не было ничего, кроме описания твоей внешности. Твои алые волосы свидетельствуют о том, что ты родился на планете Зха – планете джунглей… И еще два кривых ятагана… Наконец-то мы нашли тебя.

– Да, меня-то вы нашли, но я вам не доставил никакой радости, – усмехнулся Тэйн.

– Я подослал к тебе наемника-чадорианца, чтобы проверить, что ты за человек, и увидеть, каков ты в бою. А при посредничестве карлика-чародея я хотел купить твои услуги. Обе попытки окончились крахом. Тогда я позволил тебе улизнуть, но поставил ловушку на твоем пути, а в качестве приманки подослал девушку. Мы с Шастаром планировали поймать тебя и силой отобрать камень. Это тоже не удалось. Тогда Шастар устроил схватку с ментальным гладиатором, который должен был покопаться у тебя в мозгу и узнать место, где спрятан талисман. И если бы и это не удалось, то наступил бы черед девушки вытянуть из тебя информацию о камне.

– Как раз она-то отлично справилась с работой, – холодно заметил Тэйн. – Надеюсь, за причиненное беспокойство ей хорошо заплатили.

– Она рабыня и не работает за плату, ей лишь бы избежать наказания, – холодно произнес Чан, и в этот момент Тэйн поклялся, что убьет царственного альбиноса прежде, чем завершится его рискованное предприятие. Искатель приключений подумал о хрупкой красоте Иллары, ее огромных, как у лани, глазах, нежных губах и стройном белом теле. Представив следы удара кнута на ее коже, он решил, что голыми руками задушит Чана.

– Но мы не рассчитывали на проявления твоих сверхъестественных способностей, – признался принц. – О них мы не знали ничего, и поэтому все мои планы рухнули. Ты изувечил чадорианца, прикончил ментального гладиатора и сбежал из неприступной лунной крепости. Но девочка отлично сыграла свою роль, разговорив тебя. Через жучок в ее клипсе я все прекрасно слышал.

– А теперь?

Чан пожал плечами.

– Я пытался купить твои услуги. И если нет другого выхода, ты мне их окажешь под дулом пистолета. Но я бы предпочел, что бы ты присоединился к нам по доброй воле.

Тэйн настороженно посмотрел на принца.

– Как партнер?

Лицо Чана приняло бесхитростное выражение, голос зазвучал мирно и ласково.

– Почему бы и нет? В башне скрыты богатства, собранные со всей галактики. С избытком хватит на троих.

Тэйн не доверял ему, но старался этого не показывать.

– Ты хочешь, чтобы я присоединился к вашему предприятию? То есть вы возьмете меня третьим в долю? – подытожил искатель приключений.

В ответ принц спокойно кивнул.

– Там с лихвой хватит на всех… Значит, решено. Мы станем настолько богаты, что нам позавидует любой император, – произнес он. Но у Тэйна на этот счет не было никаких иллюзий. Как только он выполнит свою часть договора и откроет башню с сокровищами, его будет ждать достойная оплата – острие кинжала или луч лазерного пистолета. Тем не менее Тэйн собирался принять участие в рискованном предприятии.

– Это похоже на сказку, и даже более чем! Но не забыл ли ты об одной вещи? – задал встречный вопрос бывший пленник.

Принц удивленно уставился на него.

– О чем я позабыл?

– О драгоценном камне Амзара. Он же погиб, – напомнил Тэйн. – Камень разбился на тысячи частей. И какой бы ключ к Башне в нем ни находился, он уже давно рассеялся в пространстве.

На Чана это не произвело никакого впечатления, и он невозмутимо продолжил:

– Возможно, да, возможно, нет. Ты сказал Илларе, что кристалл-талисман разбился, но «облачко света» вошло в твое тело, и жрецы времени Мнома поклонялись тебе с почтением и благоговейным трепетом, как будто в твоем теле заключена божественная сила. Я ничего не понимаю в богах, но я знаю одно: вполне вероятно, что в твоем теле заключен ключ к паутине. В любом случае мы это узнаем. Ну, воин, нравится тебе мое предложение?

Тэйн пожал плечами.

– Почему бы и нет? Если я не соглашусь по собственной воле, ты принудишь меня под дулом пистолета. А если ты обещаешь вознаградить мое сотрудничество участием в доле… то что я теряю?

Чану очень понравился его ответ.

– Мне нравится, что ты под таким углом смотришь на вещи и не выказываешь недовольства. Самое главное, нам не придется тебя заставлять насильно. Это очень хорошо, – в завершение этих слов принц встал и отложил в сторону пистолет. – Но демпфер мы все же оставим. По крайней мере, на некоторое время. В противном случае ты, возможно, захочешь использовать магию своего сознания и отправиться в одиночку на поиски Башни. А так будет безопаснее. Тэйн пожал плечами.

– Как тебе будет угодно…

* * *

Новому компаньону отвели каюту в задней части огромной и роскошной космической каравеллы Чана. С Илларой он не виделся, да на самом деле и не стремился к этому. Воспоминания об ее предательстве все еще доставляли ему сильные страдания, хотя он и ругал себя за столь глубокие чувства к этой женщине. Тэйн страдал даже сильнее, чем был готов себе в этом признаться. Не зародилось ли это чувство тогда, в освещенной лунным светом пещере на Дайкуне? Тэйн твердил себе, что это невозможно; что Иллара – продажная женщина, игрушка, орудие в руках Чана и ничего более. Но ему так и не удалось убедить себя.

Когда Иллара взяла его на мушку парализующего пистолета и, выстрелив, оставила в бессознательном состоянии, Чан приказал ей остановить корабль. Пристыковавшись, принц перевел Тэйна и девушку на свой катер, который, как оказалось, всю дорогу следовал за ними. Дорогу Чану указывал маяк – жучок, встроенный в клипсу Иллары, о существовании которого искатель приключений не подозревал. Теперь им предстояло вернуться и взять на борт Шастара с его командой отважных воинов. После этого можно будет отправиться прямиком в мир Тьмы и там проверить, удастся ли Тэйну открыть паутину Аэалима.

Эта паутина была аналогом межпространственных ворот – фиксированной точкой перехода во времени. Дети Огненной мглы создали ее миллиарды лет назад и оставили на Мноме под охраной жрецов времени.

Сможет ли Тэйн, в которого вошли энергии Аэалима, открыть ее?

И что будет дальше в случае благоприятного исхода? Тэйн не питал иллюзий насчет искренности предложений Чана о партнерстве. Он был уверен: как только принц перестанет в нем нуждаться, на его жизни можно будет поставить крест. Если бы не тормозящее силу ума устройство в руках Друу, искатель приключений смог бы запросто выбраться из столь затруднительного положения… Возможно, даже не используя силу сознания, ему удастся переиграть принца… Но нет. Он решил собственными глазами увидеть финал этого предприятия.

Но Тэйн не думал об одном: что произойдет, если окажется, что в силе его сознания на самом деле скрыт ключ к башне? А что, если ему удастся проникнуть в паутину, и они отправятся в рискованное путешествие по эпохам грядущего, мечтая добраться до необыкновенной крепости, построенной на самом краю вечности удивительной и призрачной расой богов, столь непостижимым образом оставившей после себя след в будущем галактики?

Что смогут они найти на далеком берегу бесконечного времени, на краю неизвестности, когда вся вселенная погибнет вследствие резкого и мощного всплеска энтропии, в непосредственной близости от точки возможной энергетической гибели всего мироздания?

Не найдя ответа в необузданных грезах, Тэйн погрузился в сон, однако образ Иллары не выходил из его головы.

А корабль несся вперед к своей неправедной, но необыкновенной цели, лежащей на краю времени.

Глава 10

К МИРУ ТЬМЫ

На роскошно-изысканной яхте Чана собралась довольно странная разношерстная компания, которую объединяла одна цель – разгадать загадку сокровища времени. С мрачной улыбкой наблюдал Тэйн за своими компаньонами, поражаясь превратностям судьбы: насколько разные люди отправились в это безумное путешествие на край времени…

Во-первых, Чан собственной персоной, принц-альбинос с Шимара созвездия Дракона, Чан с холодными непроницаемыми глазами на лице в маске хорошего воспитания… Чан, чье сердце напоминало закопченный очаг, где в яростно пылающем огне горели жадность, честолюбие и чрезмерная гордыня.

Во-вторых, Шастар, предводитель свирепых разбойников с Красной луны – спутника Фиоланты. Самодовольный, несдержанный Шастар, крепкий как бык, с крючковатым носом и золотистой бородой. Жестокий, хитрый и неистовый, он жил с проклятиями на губах, мечом в одной могучей руке и бокалом красного вина в другой.

Когда Тэйн размышлял о причудах судьбы, которая свела вместе двух столь непохожих людей, его губы непроизвольно складывались в кривую усмешку. Чан – лед и сталь и Шастар – огонь и ярость. Чан всегда был готов нанести кинжалом удар в спину врага, с легкостью использовал коварный наговор и бокал с ядом. Но Шастар, несомненно, воин: он чувствовал себя в своей тарелке с мечом в руке, глядя в лицо врагу. Ему не доставляло никакого удовольствия вести войну, используя шпионов и террористов, обман и блеф.

Вот такой получился расклад сил на корабле. Когда корабль Чана, прорезав атмосферу красного неба, пришвартовался к замку Шастара и взял на борт вождя и команду его воинов, Тэйн заметил, насколько желтобородому атаману было неуютно в присутствии принца. Очевидно, что вождь принадлежал к той же породе людей, что и искатель приключений, – грубоватых, сердечных и откровенных. Можно предположить, что Шастар ненавидел и боялся Чана – своего союзника – и восхищался Тэйном, который был его врагом.

Отметив это и поразмыслив, Тэйн пришел к выводу, что еще не наступило время делать окончательные выводы. В стане врагов имелась трещина, и ею можно будет воспользоваться при ответном ударе.

Но на корабле была и Иллара. Какая роль в последнем акте драмы уготована для нее? Искатель приключений никак не мог решить, ненавидит ли он ее или… испытывает другие чувства по отношению к девушке, обманувшей его и предавшей в руки врагов. Он поверил, что Иллара полюбила его… а потом оказалось, что их встреча с самого начала несла в себе чудовищный обман… и он никак не мог разобраться в своих странных и противоречивых чувствах. Красота Иллары все еще разжигала в нем огонь и пьянила, все еще могла пробудить в нем страсть и яростное желание… Но разве может – любовь начинаться со лжи и хитрости?

Иллара избегала воина, как могла, отводила глаза, ускользала, как только Тэйн оказывался подле нее. Что были у нее за отношения с Чаном, ее хозяином? Рабыня, орудие в его руках… Но была ли она его любовницей? Служила ли она холодному принцу из страсти или из страха перед ним? Тэйна неотвязно преследовала мысль, что альбинос не внушает ей ничего, кроме ужаса. Он чувствовал, что принца не интересуют женщины. В его скрытном змеином сердце нашла приют только страсть к богатству, могуществу и власти…

* * *

Итак, эта разношерстная компания людей, связанных общей задачей, но разделенных страхом, ненавистью и подозрительностью, неслась во мраке вакуума к далекой цели.

Тэйн, измученный и преданный той, кому верил, один в стане врагов, был предоставлен сам себе. Он старался не показывать своих чувств, надев маску холодного безразличия. По крайней мере, он увидит финал этой драмы. Искатель приключений ждал его с любопытством и скрытым сарказмом…

Мном находился на дальнем севере галактики, на окраине Ближайших звезд в центре созвездия Карина-Лебедя, что на самой границе Черной туманности. Солнце Мнома – Гхондалум – туманный Красный великан со спектром К5, аналогичным Альдебарану и, как и Альдебаран, раз в пятьдесят больше Солнца. В системе Гхондалума только две планеты, сама система считается одним из удивительных чудес Ближайших звезд.

Первая планета системы Гхондалума – это Йинглара, планета Света. Ее орбита лежит достаточно близко к ослепительному красному гиганту, догорающему напротив паукообразного темного облака, который испускает Черная туманность. Гхондалум – последний одинокий сигнальный огонь цитадели вечной ночи.

Сосед Йинглары по космосу, темный Мном, вечно блуждает по орбите, точь-в-точь соответствующей орбите планеты Света, но всегда находится в ее тени. Мном не знает света своей звезды. Подобно космической аллегории, как Добро и Зло сцеплены в бесконечной борьбе и бесконечном равновесии, так и планета Света и планета Тьмы кружатся вокруг пламенного красного глаза таинственного Гхондалума где-то на краю Черной туманности.

* * *

Яхта плыла в темном вакууме, неся в своем чреве экипаж – мужчин и женщин, с их страстями и устремлениями, ненавистью и подозрениями, и между ними нарастала скрытая напряженность. В этом путешествии на край неизведанного космического пространства они спали и ели и снова спали, практически не общаясь друг с другом. У Тэйна не было возможности переговорить с девушкой, даже если бы он решил сделать первый шаг. Иллара избегала его и не смотрела в его сторону, за исключением тех моментов, когда думала, что он ее не видит. Но он часто кожей ощущал настойчивый вопрос, светящийся в ее туманных лиловых глазах. Грустный неотвязный взгляд, полный печального осознания того, что может случиться. Но когда он поднимал глаза, она уже смотрела в другую сторону, и ему ничего не оставалось, как, вымученно улыбнувшись, приказать подать еще вина.

Каждый раз, когда Чан находился поблизости, он с интересом, едва различимым коварством и насмешкой наблюдал за ходом придуманной им комедии лжи. Его забавляло, как Тэйн пытался внушить себе, что Иллара его не интересует. Всякий раз на лице принца зажигалась ядовитая проницательная улыбка. Он многое знал, но молчал об этом. Его холодное железное сердце было давно заперто на замок, туда не проникали теплые чувства. Это было сердце, нуждающееся исключительно в кислом стерильном вине собственной значимости. А Тэйн сгорал от желания сжать обеими руками белое горло альбиноса, чтобы его холодные красные глаза распахнулись от ужаса и мольбы о пощаде.

Но воин не произносил ни слова. Усмехаясь и попивая вино, он клялся сам себе, что такой день настанет. Храня молчание, он выжидал и наблюдал…

Однажды, когда Шастар был один в командном отсеке, туда забрел Тэйн. Воин поинтересовался у вождя, когда они прибудут на призрачную планету, скрытую вечной тенью.

Шастар повернулся к Тэйну и встретился виноватым взглядом с холодными вопрошающими глазами.

– Достаточно скоро. Дня через два… или, самое большее, три. Ох, воин, я… – широкое лицо пирата исказила гримаса. – Клянусь бородой Арнама и копьем Таксиса, я за всю жизнь ни разу и ни у кого не просил прощения, но…

Тэйн беспечно улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– Понимаю, вождь, не нужно ничего говорить. Ведь не такими методами ты привык сражаться, а?

– Клянусь всеми богами космоса, конечно же, нет! – с чувством поклялся Шастар. – Дайте мне меч в руки, поставьте меня перед противником, и у меня будет легко на сердце независимо от того, выиграю я или проиграю. Но здесь, в этом клубке лжи и притворства… Тьфу! Это война для женщин или евнухов, а не для мужчин.

Тэйн пожал плечами.

– Знаю. Мы оба похожи. Скажу больше…

Но Шастар не дал ему договорить. Он разразился словами, не вполне соответствующими его привычной лексике.

– И… эта девушка, воин! Не осуждай ее за то, что произошло. Ее, как и меня, впутали, этот грязный клубок…

Улыбка сползла с лица искателя приключений. В глазах появился холод.

– Возможно, да, а возможно, и нет. Единственное, что я знаю: на украденном корабле у нее был выбор, стрелять в меня из парализующего ружья или не стрелять… Ведь мы же достаточно далеко удрали от вас… Сейчас мы с ней могли бы быть на свободе, если бы не ее… преданность… своему хозяину со змеиным сердцем.

– Нет, ты не прав, воин! У девушки было еще меньше выбора, чем у меня! – запротестовал Шастар. Тэйн с удивлением посмотрел на него.

– Как это – еще меньше выбора?

Шастар нахмурился, поведя плечами под меховой накидкой.

– Это какой-то дьявольский трюк! Черная магия, наведенная Друу с Черной планеты! Этот желтый чародей открыл Чану какой-то колдовской секрет, посредством которого тот может подчинять себе ее волю и разум. Не вполне представляю, как он это сделал… Он что-то бормотал, глядя в мерцающие кристаллы, потом еще бормотал… Но принц наложил на нее печать своей воли. Его приказы заложены глубоко в подсознании девушки.

Тэйн никогда не слышал о гипнозе, но от впечатления, которое произвело на него это сверхъестественное искусство, используя которое беспринципный альбинос сумел поработить как ум, так и тело рабыни, у него на затылке волосы встали дыбом, озноб пробежал по жилам и разбудил в сердце варвара суеверный страх.

– Какие… команды? – спросил он.

– То есть, когда она услышала, как голос Чана повторяет определенную фразу, она не смогла не выстрелить в тебя из парализующего ружья, – объяснил Шастар, с печалью глядя на Тэйна. – Поверь мне, парень, когда она услышала ключевое слово, воля Чана подавила ее собственные желания. Когда девушка бралась за оружие и направляла на тебя его луч, она действовала как автомат, не способный думать. Не надо осуждать ее за то, что, сама того не осознавая, она исполнила волю Чана. А ведь все выглядело так, будто она сознательно предала тебя.

Тэйн медленно задал вопрос:

– А откуда ты знаешь обо всем этом?

Шастар честно посмотрел ему прямо в глаза.

– Я же его партнер. Змея-альбинос ничего от меня не скрывает. Нравится мне это или нет, я знал, что ты полюбил эту девушку. Но что я мог сделать? Я так же сильно хочу заполучить сокровище, как и принц Чан, а ключ к нему находится у тебя. Боги свидетели, что это не мой способ борьбы, но что я мог сделать? Мы все во власти Заргона, парень. Осуждай меня, если хочешь… Мне хотелось, чтобы ты узнал правду об Илларе…

Он вышел из кабины, оставив Тэйна, который получил новую пищу для размышлений.

Красный диск Гхондалума все ярче и шире светился на экране телескопа. Рвущийся вперед корабль серебряной стрелой рассекал черный вакуум. Темный мир становился все ближе… Пять человек приближались к финалу – окончательной развязке и возможному решению необычайной загадки…

Вряд ли они могли предположить, какая неожиданная судьба поджидает каждого из них в Башне на краю времени…

Глава 11

ПЛАНЕТА ВЕЧНОЙ НОЧИ

Наконец в телескопах корабля появился темный диск Мнома. Он увеличивался в размерах, покуда не закрыл все небо перед ними. Мном напоминал гигантский полированный шар черного дерева, и невозможно было проникнуть взглядом под его сверхъестественный покров. Тэйн вспомнил свое пребывание на этой планете, будто это было вчера… Удивительный Город храмов, его стены и бастионы из черного мрамора, темные улицы, по которым в плащах с капюшонами ходили жрецы, выполняя таинственные поручения… Огромные статуи Аэалимов, устремленные в темное небо, где не светили звезды и не бродила луна… Таинственные ступенчатые пирамиды Храма времени. В них безмолвные люди вечно охраняли непонятные реликвии ушедшей расы, которая давным-давно появилась, жила здесь и властвовала, а потом исчезла задолго до появления первого человека…

Странным и чужим был Темный мир жрецов времени, совсем не подходящий для человеческого обитания. Людям нужны свет и тепло, мощь зеленых лесов, холмистые долины под небом, освещенным золотыми лучами. Нужны голубые моря и волны с белыми барашками, по которым они плавают на огромных кораблях. Вряд ли человеку понравится гулять по черным холмам и таинственным лесам. Не для смертных бьют волнами о берег сверхъестественные черные моря мрачного Мнома, плывущего сквозь вечный мрак…

* * *

Корабль начал спускаться к северу от Города храмов, дрейфуя к месту посадки – выжженной равнине, окруженной кольцом черных скал, неровной площадке, усыпанной песком и камнями. Где-то среди этих холмов были спрятаны те удивительные ворота в другие века, которые назывались паутиной Аэалима. В распоряжении астронавтов имелись лишь смутные указания принца Чана относительно места их расположения. И вот охотники за сокровищами отправились в путь, нагрузив вьючных животных поклажей и сориентировавшись по грубому наброску карты, который много лет назад нарисовал для принца Чана изменник-жрец времени. Тогда альбинос отсыпал ему за это немало золотых монет.

Песок черными кристаллами скрипел и осыпался под ногами путешественников, карабкающихся вверх по склону холма. Над ними висело черное небо, а вокруг неясно вырисовывались скалы и утесы, напоминающие черные привидения, окруженные плотными тенями. В тусклом и призрачном свете понемногу стали вырисовываться детали окружающего ландшафта… постепенно, по мере того как глаза привыкали к темноте, люди стали замечать: с неба льется сумеречный свет, подобный слабому отражению далекого излучения, рассеянный и почти невидимый.

Призрачное излучение казалось зловещим. Было очень холодно, но Иллара, закутанная в меховую накидку, дрожала от страха, который внушал окружающий унылый пейзаж.

– Как может хоть кто-то жить в такой темноте? – чуть слышно прошептала она.

Слова девушки заставили Чана холодно рассмеяться. Его бледная фигура ясно вырисовывалась на фоне окружающего мрака.

– Человек выживает и в худших условиях, – насмешливо произнес он. – И никогда не перестает надеяться, что настанут лучшие времена. – Он перевел взгляд с Тэйна на девушку. – По-моему, вы не надеетесь на хороший исход, несмотря на все предательства… Оказавшись меж крепких зубов железной реальности, человек продолжает надеяться на лучшее: ожидает радости, тепла и любви… – улыбнулся он.

– Тот, кто потерял надежду, уже мертв, – хмуро произнес Тэйн.

Принц Чан только рассмеялся в ответ.

Несколько часов кряду они взбирались на холм и наконец, окончательно обессилев, решили остановиться на привал под укрытием черных скал, развести небольшой огонь и отдохнуть. Люди Шастара наспех приготовили простую еду.

Астронавты молча ужинали у костра. Все молчали. Их охватило какое-то невыразимое чувство. Казалось, что померк даже слабый призрачный свет, и наступила абсолютная темнота, отгородив их от мира мрачной слепой стеной. Горшанг – лейтенант Шастара – расставил караулы, и путники расположились на ночлег. Под защитой отвесного утеса они разбили термальные одноместные палатки из прорезиненной, удерживающей тепло ткани. Забравшись в тесную теплую палатку, Тэйн завернулся в огромный голубой плащ и быстро погрузился в беспокойный, тревожный сон без сновидений. Его крепкая нервная система варвара, привычного к трудностям и лишениям, давно освоилась с разного рода опасностями. Варвару комфортно везде, где бы он ни находился, его не беспокоят опасности грядущего дня, он спокойно спит где угодно, хоть на краю преисподней. Но в сны Тэйна странным образом вплетались странные едва различимые голоса. Казалось, они исходили из глубин времени… Искатель приключений ворочался и метался во сне, его разум переполняли беспокойные и едва ощутимые предостережения…

Тэйн плохо спал и проснулся в ужасном настроении, ожидая встретить черный пасмурный рассвет.

* * *

Путники торопливо взбирались на гору. Воздух становился все более разреженным и холодным, как лезвие острого меча. Он резал их легкие и иссушал губы, превращая теплое дыхание в облака замерзшего пара. Тяжелый бесконечный подъем по едва различимой тропе был утомительным, выводил из равновесия. Люди стали раздражительными, постоянно возникали яростные споры из-за мелочей. Всю дорогу Шастар шагал среди своих людей, изрыгая проклятия и размахивая мечом, то и дело нанося удары плашмя. Он удерживал порядок при помощи витиеватых угроз и тяжелой руки.

Тэйн всю дорогу был молчалив и держался чуть поодаль от остальных. Чан пытался раздразнить своего компаньона, поневоле вызвать в нем открытое сопротивление, но воин не обращал на принца никакого внимания. В конце концов альбиносу пришлось удовлетворять потребность в мелком садизме, обрушившись на Друу. Принц, не зная удержу, критиковал и передразнивал горбатого карлика-чародея, придумывая разнообразные словечки и жесты. Тэйн задумчиво наблюдал за ними, не произнося не слова. Крошка-чародей изо всех сил старался сохранять спокойствие, но в его узких холодных глазах проскальзывала холодная ярость, а когтистые лапки то и дело касались ножен кинжала. «Еще немного, и маленький колдун обнажит свой кривой кинжал, вонзит его меж лопаток Чана», – подумал искатель приключений. Принц это тоже почувствовал, но опасность только улучшила его настроение, и он продолжал травить колдуна ласковыми, насмешливыми и полными яда словами. Он походил на владельца опасного домашнего животного, обожающего терзать своего питомца до последнего, покуда тот не бросится на хозяина.

До сих пор Друу не нанес удара.

Возможно, он, как и Тэйн, тянул время. Ждал удобного момента, чтобы ударить наверняка и раз и навсегда избавиться от хозяина, чьи жестокость и высокомерие были ему ненавистны. Он служил принцу лишь потому, что не мог вырваться из крепких объятий вечного страха. Назревала напряженная, взрывоопасная ситуация, и Тэйна это радовало. Его время еще не пришло. Улыбаясь в полумраке, он представлял себе, что будет, если желтый колдун с Йот Зембиз в конце концов взорвется и исполнит собственными руками мстительный замысел Тэйна.

* * *

Мном был погружен в вечный мрак, но жизнь в любой ситуации старается приспособиться к условиям, в которых ей суждено возникнуть. Даже среди застывших скал и черных отвесных стен этой планеты она сражалась за существование. Над головами путников то и дело пролетали странные существа – это с громким ревом охотились голодные драконы. Их змееподобные тела в блестящей чешуе проносились в воздухе, хлопая крыльями как у летучих мышей. А из гнезд на высоких скалах на путников смотрели огромные круглые глаза гигантских ящериц, дрожащим языком пробующих на вкус ароматы холодного воздуха.

В этой бесплодной пустыне среди черных мраморных утесов и зыбучих песков даже росли растения – удивительные огненные цветы Мнома, испускающие фосфоресцирующий свет, будто протестуя против ночной темноты.