Секретные материалы (№100) - Секретные материалы (Пилот)

– Что происходит? Малдер, тебе плохо? Ты меня слышишь?

– Все нормально…

Он посмотрел на часы. Потом, как-то совсем извернувшись, – в небо. Голос его прозвучал глухо… Сверкнуло безумно ярко. Будто каждая капля дождя превратилась в маленькую фотовспышку, и все они сработали разом. Скалли вскрикнула и зажмурилась. Когда она вновь обрела способность видеть – неожиданно быстро, – машина останавливалась. Мотор не работал, она катилась по инерции. Ливень оглушительно колотил по крыше. Малдер поворачивал в замке ключ зажигания. Замок отзывался скрежетом.

– Что случи… – Скалли не договорила: голос наполнил, забил весь салон, выталкивая наружу саму ее. Он был как гудок океанского теплохода в тумане…

– Исчезло электричество, – Малдер ответил шепотом, морщась при этом. Шепот тоже был болезнен – как будто кто-то проводил перышком прямо по барабанным перепонкам. – Освещение, стартер, зажигание – все. И еще – исчезли десять минут времени…

– Что?

– Перед вспышкой я посмотрел на часы. Было девять ноль три. А сейчас смотри: девять тринадцать. Подожди-ка…

Он взял фонарь и выскочил из машины. Прошел быстрым шагом назад, потом вперед, светя на дорогу. Скалли тоже как-то оказалась под дождем – она сама не поняла как.

– Вот! – он уже говорил нормально, и это больше не казалось громом, как не казался шум дождя ревом водопада. – Видишь? Ты это видишь? Да!!!

На асфальте под слоем воды четко вырисовывался красный крест.

– Что? Что это все значит?!

– Нас похищали! Ты понимаешь – нас похищали! Люди, которые побывали там, – они это так и описывали! Яркая вспышка! Пропадает время!

– Что ты несешь? Как может пропасть время? Время не может просто исчезнуть! Время – это просто философское понятие! Это вселенское понятие! Время не может пропасть! Раз – и пропало! – Скалли понимала, что несет чушь, но остановиться не могла. Мозг бунтовал. Она что-то еще кричала, и кричал в ответ Малдер, и это могло кончиться непонятно чем, но тут зажглись фары.

Они замолчали, переглянулись и побежали к машине, про которую, как оказалось, оба начисто забыли. Скалли на бегу оглянулась, будто хотела еще раз убедиться в наличии красного креста на асфальте, но уже ничего нельзя было увидеть под слоем темной воды.

«Буковый дом» 8 марта 1992 года

«…специальный агент Малдер полагает, что происшествие не может быть объяснено в рамках устоявшихся научных теорий. С его точки зре…» Свет погас, и винчестер компьютера издал слабый, но очень возмущенный звук.

– Прекрасно… – процедила Скалли сквозь зубы.

Она помнила, что на столе стоят свечи и лежат спички. Их предупредили, когда они заселялись: иногда ливнем заливает трансформаторы, и тогда город на несколько часов остается без электричества. «Ну и ладно, – подумала она. – Воспользуемся паузой…» Она нащупала спички, зажгла свечу. Прошла в ванную. Горячая вода текла. Скалли сбросила халат, начала снимать трусики – и оцепенела. На пояснице, чуть выше резинки, пальцы нащупали…

Наверное, Малдер удивился, увидев ее такую: с намокшими под дождем волосами, в халате, с погасшей свечой в руке. Брови его чуть приподнялись.

– Привет, – сказал он со странной интонацией.

– Я хочу, чтобы ты кое на что посмотрел, – сказала Скалли, проходя в его комнату и на ходу снимая халат. – Вот, – показала рукой.

Малдер приблизился, присел на корточки. Она ощущала тепло свечи и его дыхание.

– Это что? – она хотела спросить спокойно, но голос подвел: сорвался. – Малдер, что это такое? – теперь она почти кричала.

Тогда он начал тихо смеяться.

– Комары, – сказал он.

– Комары?! Точно?

– Меня и самого погрызли здорово…

Она повернулась и, судорожно всхлипнув, уткнулась в его плечо.

– Эй. Ты в порядке? – он очень осторожно и бережно приобнял ее.

– Да… – она медленно отстранилась, села на диван. Кое-как накинула на плечи халат. Силы вдруг покинули ее. – Можно, я тут… посижу?..

– Конечно, – Малдер поставил свечу на стол и сел на ковер, опершись о диван спиной. – Куда нам теперь торопиться?.. Ты не увлекалась китайскими средневековыми детективами?

– Нет, – уже без всякого удивления сказала Скалли.

– Там был такой сыщик – судья Вин. Он никогда не гонялся за преступниками, а находил место, садился и ждал. «Зачем я буду за ними бегать, – рассуждал он, – если они все равно сами ко мне придут?»

– И что?

– Приходили…

Человек, чьего имени никто не знал хотя бы просто потому, что у него не было имени, неподвижно сидел в кустах футах в сорока от окна. Он не пользовался микрофонами – он просто слышал то, что происходило – за окном. Где-то в глубине его холодного рассудка проскальзывало удивление – молодые мужчина и женщина ночью в номере мотеля не занимались любовью, а негромко беседовали о всякой всячине. Он мог убить их в любой момент, но намеревался обойтись без этого: убийство привлекло бы ненужное внимание к событиям, и без того вышедшим из-под контроля. Он просто ждал удобного момента. Если они уснут здесь, он проникнет в пустой номер женщины. Если же они разойдутся по своим номерам… что ж, тогда женщину придется убить. Но была очень большая вероятность, что они оба в течение ночи покинут мотель. Потому что события, вышедшие из-под контроля, продолжают происходить. Его же забота – сделать так, чтобы не осталось доказательств этих событий. Кое-что он уже предпринял, теперь следующий этап. Рядом стояли две пивные бутылки, наполненные бензином. Человек подобрал их возле «Лесного дома» – придорожного бара, где любят бывать лесорубы и водители грузовиков. На бутылках отпечатки пальцев кого-то из них. Человек не боялся оставить свои отпечатки, потому что у него просто-напросто не было отпечатков…

Ливень сменился обычным дождем, еще не моросящим, но уже и не грозящим всемирным потопом. Скалли согрелась под пледом. Малдер все так же сидел на ковре и неспешно продолжал рассказ.

– Мне было двенадцать лет, ей – восемь. И вот однажды она просто исчезла. Испарилась. Из закрытой комнаты. Была – и нет. Ни следа… и с тех пор – ни записки, ни телефонного звонка, ничего… И что самое страшное – вся семья как сговорилась… ну… будто бы считать, что ее просто не было. Не говорить о ней, не вспоминать…

– И что же ты сделал?

– Что я мог сделать?.. Закончил школу, университет, завербовался в ФБР. Занялся разработками моделей поведения преступников. Добился успеха. Большого успеха. И этот успех обеспечил мне определенную независимость, так что я смог уделять внимание тому… словом, я добился права работать с тем, что обозначено как «Секретные материалы». Знаешь, сначала мне этот массив показался просто свалкой… Но потом я научился в нем ориентироваться и отделять зерна от плевел. Оказалось, что есть немало действительно достоверных свидетельств о пришельцах, НЛО, чудовищах, похищениях людей, различных культах. И еще… как бы тебе это сказать… В общем, я неожиданно обнаружил, что доступ к сведениям определенного рода блокируется, притом чрезвычайно жестко. Мне, я думаю, вообще не дали бы работать, если бы не мои связи в Конгрессе…

– Блокируется? Кем?

– Не знаю. Кем-то, у кого очень много власти. По-настоящему много. И вот что, Скалли… только постарайся не обидеться… Ты – именно ты – по их замыслу, тоже являешься частью этой системы блокировки…

– Перестань. Я не…

– Ты не действуешь сознательно во вред проекту, да? Не сомневаюсь ни на секунду. Но те, кто тебя послал ко мне, предполагают в том числе и таким способом сбить меня… с темпа, что ли…

– Ты должен мне верить. Я здесь потому же, почему и ты: чтобы разгадать тайну этих смертей.

– Я тебе верю. Именно поэтому все и говорю. И потому еще, что ты видела сегодня то же самое, что видел я… и видел не только сегодня.

– Малдер…

– В конце восьмидесятых я работал с доктором Хейтцем. Он ввел меня в глубокий гипноз… и я вспомнил все. За окном в ночь… в ночь похищения Саманты… был такой же свет. Яркий свет. И так же пропало время. Я чувствовал, что парализован, не могу шевельнуться… а она звала меня, понимаешь? Она кричала… Это все существует, Скалли, существует на самом деле. Под гипнозом не врут даже самим себе… А знаешь, что меня убеждает в этом больше всего? Даже не мои несчастные воспоминания, нет. А именно существование этой свирепой завесы секретности над определенной категорией материалов. Я ведь, по большому счету, занимаюсь тем, что роюсь в отвалах, пытаясь попять, какой элемент извлекли из этой породы… И знаешь что еще? Сейчас мы ближе к разгадке, чем когда бы то ни было… Я чувствую себя старой ищейкой, наконец-то не просто унюхавшей, а увидевшей того, кто оставлял след. Кстати, Скалли… а ты не обратила внимания, что в городе не видно собак?

Скалли задумалась. Собак… собак… Пожалуй, что собаки и вправду не попадались на глаза…

Грянул телефон. Старый черный аппарат, от звонков которого вздрагивает, наверное, сам Будда. Малдер сгреб трубку:

– Да. Что?! Не может… да. Да, я слышу. А кто это говорит? Кто говорит?..

Короткие гудки отбоя. Очень громкие. Малдер посмотрел на Скалли. Покачал головой.

– Какая-то женщина. Не назвалась. Сказала, что Пегги О'Делл умерла. Погибла.

– Девушка в кресле-каталке?

Малдер кивнул.

Окрестности Бельфлёра 9 марта 1992 года

Инцидент произошел на сто тридцать третьем шоссе неподалеку от въезда в Бельфлёр без четверти два ночи. Когда Малдер с трудом провел свою машину между двумя полицейскими машинами, реанимобилем и длинным тяжелым лесовозом, парамедики уже готовились поднимать носилки, прикрытые серым одеялом. Шофер лесовоза в клетчатой рубахе, промокший насквозь, стоял, слегка сгорбившись и разведя руки, перед маленьким толстеньким полицейским. Такая обычная сцена…

– Что здесь произошло? – Малдер стремительно подошел к ним.

– Она буквально бросилась под машину, – повернулся к нему шофер. Его все еще трясло. – Я еду, а она – наперерез, бегом…

– Вы кто такой? – полицейский протянул руку, чтобы отодвинуть Малдера, по что-то его остановило.

– Бегом? – повторил Малдер. – Вы хотите сказать, что она… бежала… шла? Ногами?

– Ну да… я по тормозам, да где – полсекунды… и дорога вон какая мокрая…

Он сделал жест, будто приглашая всех удостовериться, какая мокрая эта проклятая дорога. След от колес тянулся далеко, и там, у его начала, стоял полицейский, зачем-то держа в руке геодезическую рейку. Малдер уже не слушал шофера. Он повернулся туда, где Скалли, жестом остановив парамедиков, приподняла одеяло и стала внимательно осматривать то, что недавно было девушкой в кресле-каталке. Со своего места Малдер видел голубовато-бледное с черными ссадинами лицо и пластиковую шину-воротник, уже явно ненужную… «Почему они никогда не выключают сирены? – подумал он мельком. – Мешают думать…» А Скалли, помимо того, что видел он, видела еще и худенькое запястье с разбитыми часами. Стрелки замерли, указывая время собственной гибели и гибели хозяйки: девять ноль три… Ерунда какая-то, подумала Скалли. Четыре… почти пять часов назад… Но додумать она не успела.

– Здравствуйте, коллега, – сказали сверху. Скалли подняла голову. Это был доктор Труи, слегка растерянный. – У меня для вас новость, только не знаю, плохая или смешная. Только что позвонили из морга. Тот труп, который вы вчера вскрывали, исчез.

– Как исчез? – это был Малдер. Вот он был далеко, а теперь уже рядом. «Призрак» Малдер…

– Скорее всего, украли. Разбито окно…

– Так. Скалли, поехали!..

– А… здесь?

– Здесь уже все ясно. Скорее, скорее…

Он вывел машину из скопления на дороге и погнал с огромной скоростью – но не к моргу, как подумала было Скалли, а обратно к мотелю.

Они не успели. Низкие облака подсвечивались пламенем. Пожарные быстро, но несуетливо бежали, разматывая брезентовые рукава. Пламя выбивалось из окон, скручиваясь в тугие дымные жгуты… занялся уже и второй этаж… В треске и реве пламени терялись слова.

– Там же был мой компьютер… – простонала Скалли.

Малдер швырнул на землю перчатки:

– Там были рентгеновские снимки! Там были образцы! Там было все!..

Толпа зевак быстро росла. Даже удивительно, откуда берутся люди, когда что-то случается. Появились еще пожарные – на двух машинах. Пилой быстро свалили сосны, мешающие подъехать к дому. Новые тугие струи воды с ревом ударили в окна, круша остатки стекла, шипя и мешаясь с пламенем. Тут же все заполнил гнусный запах мокрого дыма и гари. Малдер попятился, увлекая Скалли. Да, делать тут больше нечего… разве что присоединиться к этой толпе зевак-пироманов… Скалли почувствовала, что ее трясет – как того шофера. «Выброс адреналина, – отстраненно подумала она. – Спокойно, Старбак, главное – вести себя спокойно, не принимать ответственных решений…» «Все погибло», – откликнулось внутреннее эхо.

Из толпы вдруг выскользнула девушка с большими и как будто безумными глазами. Она остановилась перед Скалли и с трудом, словно преодолевая в себе что-то, проговорила:

– Меня зовут Тереса Немман. А вы… Вы должны меня спасти… защитить…

Она стояла неподвижно, слишком неподвижно для живого человека, жили только глаза да кривился в нервной усмешке рот, но Скалли показалось, что она хватает их за руки и заглядывает в лица, ожидая при этом тычка, а то и удара…

– Идемте, – сказал Малдер. У него вновь был решительный вид.

Почему-то именно в этот момент Скалли показалось, что она до конца… почти до конца поняла его. Она не могла бы сформулировать свое понимание, отлить его в слова, но это было не так уж важно. Да, Малдера можно было, допустим, убить. Но остановить его было нельзя – ничем. Даже выстроив на его пути стальную стену. Даже уничтожая методично все, что он успевал сделать… Малдер только вздрагивал – и начинал рыть в том же направлении, хотя и в другом месте.

Они сидели в кафе при заправочной станции. Бармен, крупный мужчина лет сорока пяти, мрачно смотрел на них – единственных посетителей, если не считать полудремавшего за дальним столиком старичка. Когда Малдер брал кофе, он обратил внимание, что у бармена искалечены руки: на правой не хватало двух пальцев, на левой грубый рубец пересекал ладонь, пальцы шевелились плохо. Тем не менее с чашками он обращался виртуозно.

С шумом пролетали мимо автомобили. Много автомобилей. Почему-то казалось, что ненормально много.

– …Происходит это так: я просыпаюсь, и оказывается, что я в лесу, на той поляне, – говорила Тереса дрожащим голосом. – И с каждым разом…

– Когда это началось? – в первый раз перебил ее Малдер.

– С того самого лета… мы окончили школу, и… Понимаете, это происходит не только со мной, а почти со всеми… и уже четверо из нас… Я боюсь, что и я… как Пегги…

– Это вы звонили нам, что Пегги умерла? – спросил Малдер.

– Да, я… Ее убили!

– Ваш отец – он ведь полностью в курсе того, что происходит?

– Да… – после паузы.

– И он ничего не сообщает…

– Он и мне приказал молчать! Молчать обо всем!

– Почему же?

– Он думает, что так он сумеет меня защитить. Делая вид, что ничего не происходит. Только… это ему так кажется. Он не сумеет.

– У вас есть отметки на спине? – спросил Малдер тихо.

Девушка чуть втянула голову в плечи. Посмотрела на него затравленно. Перевела взгляд на Скалли.

– Есть… Это что? Это значит, что я тоже умру? Я следующая, да?! – голос ее взлетел до крика.

– Успокойтесь, – Скалли накрыла ее судорожно сжатые руки своей ладонью. – Больше никто не умрет. Ни в коем случае. Ах…

– Ах… – повторила за нею вслед Тереса, прижимая ладонь к лицу. Из ноздрей ее хлынула алая кровь. Малдер схватил с соседнего стола салфетки, подал их Скалли.

– Принеси с кухни лед, – велела Скалли.

Она запрокинула девушке голову, велела плотно зажать нос, а сама стала быстро сворачивать из салфеток тампоны. И в этот момент в кафе вбежали двое: доктор Немман и с ним мужчина лет сорока пяти в непромокаемой куртке.

– Тереса, поехали домой, – быстро заговорил доктор, – Тереса, Тереса, пойдем, дорогая…

Он плечом, довольно грубо отодвинул Скалли и сам стал зажимать дочери нос.

– Мне кажется, она не слишком-то хочет ехать с вами, – сказал Малдер.

– А мне плевать, что вам кажется, – закричал доктор не оборачиваясь, – мне плевать, слышите, вы?

Ему хотелось быть грозным и страшным, но голос выдавал его с головой.

– Она больна, – мрачно сказал мужчина в дождевике, и Скалли узнала этот голос. Перед нею стоял тот охранник из леса. —Тереса, твой папа хочет отвезти тебя домой. Там он тебя помоет…

– …дома тебе ничто не будет угрожать, – говорил доктор все так же торопливо и жалко, – мы с детективом Майлзом никому не позволим…

– Так вы отец Билли Майлза, – Малдер наклонил голову и изогнул шею так, будто хотел всмотреться в лицо детектива сбоку, а то и с изнанки. В голосе его прозвучало какое-то особое понимание.

– Верно, – сказал детектив. – И вы держитесь от моего мальчика подальше, ясно вам ?

Вдвоем они усадили мягкую, как ватная кукла, девушку в тот устрашающий джин, обвешанный фарами и прожекторами, и укатили.

Бармен с шумом втянул в себя воздух. Малдер взглянул на него, но бармен отвернулся и стал протирать чашки.

– Нам тут должно понравиться, – сказал Малдер, любуясь задними габаритными огнями отъезжающего джипа. – Что ни день, то Хеллоуин. Как ты считаешь, Скалли?

Дождь, кажется, прекратился, но в воздухе продолжала висеть мелкая водяная взвесь. Ветер нес ее вдоль улицы, и казалось, что вдали горит что-то еще.

– Мне кажется, эти двое в курсе всего, – сказала Скалли. – Они знают, кто в ответе за убийства.

– Они знают что-то, – согласился Малдер. – Но вот что именно?

– А в чем ты сомневаешься? Они с самого начала давали ложные сведения. Врач и детектив. Весь спектр возможностей для злоупотреблений. Покрывать друг друга… ты и сам говорил… Они пытались помешать нашему расследованию, даже вскрытию. Может быть, они и выкрали труп… – Скалли в запальчивости рубила воздух ладонью. – Ну подумай: кому еще мог понадобиться труп?

– А им-то он зачем? – посмотрел на нее Малдер. – И вообще – для чего уничтожать улики? Чтобы усилить наши подозрения?

– Не знаю, – слегка растерялась Скалли.

– А вот интересно, агент Скалли, что лежит в оставшихся двух могилах? – сказал Малдер задумчиво…

9 марта 1992 года 05:12

Скалли думала, что им придется долго бродить по темному кладбищу, переходя от могилы к могиле, при свете фонарей читая имена, а потом вынимать душу из шерифа, требуя новой эксгумации – прямо сейчас, в пять утра… не терпит отлагательств, у вас тут трупы крадут, можно сказать, из-под ножа… И дождь опять лил как из ведра, небеса прохудились, стало по-настоящему холодно, ботинки промокли, и ног она уже не чувствовала. Однако – никого будить не пришлось. По запаху сырой разрытой земли они вышли к двум свежим ямам. На поваленных камнях были знакомые имена…

– Черт возьми, что же тут происходит?! – Малдер на долю секунды вышел из себя. Потом на лице его появилась кривая улыбка. – Что ж, нет худа без добра. Пожалуй, теперь я могу сказать наверняка, кто убийца… если здесь вообще можно использовать этот термин…

– Детектив? – попыталась угадать Скалли.

Малдер покачал головой.

– Сын детектива. Билли Майлз.

– Парень в коме? Ты шутишь?

– Нет.

– Неподвижно лежащий уже четыре года?! Выбежал, раскопал могилы…

Малдер молча, глядя ей прямо в глаза, наклонил голову. У него было странное выражение лица.

– Но это же… – Скалли не могла найти слов.

– Напоминаю некоторым сомневающимся и трезвомыслящим: Пегги О'Делл была почти четыре года прикована к креслу-каталке. Но погибла она, перебегая дорогу перед грузовиком.

– Хорошо. И как ты это объясняешь?

– Все это очень сильно напоминает некоторые описания вмешательства пришельцев.

– С летающих тарелок?

– Ты считаешь, что я сумасшедший… Скалли, вспомни: не так давно у нас с тобой украли десять минут времени. Всего каких-то десять минут, но мы не знаем, где мы были в это время и что делали… Что? – он наклонился, всматриваясь в лицо Скалли.

– Малдер… подожди, я вспомнила… я не вполне понимаю… Часы Пегги остановились в девять ноль три, а погибла она около двух ночи… И мы… с нами… в девять ноль три!..

– Какие часы у нее были? – спросил Малдер.

– Такие… я не запомнила марку, но явно дешевые и старые. Механические, которые заводятся…

– …и останавливаются при всякого рода встрясках, – кивнул Малдер. – Так оно и есть, Скалли. Ее тоже похищали вместе с нами. Лес собирает детей… а эти метки – след от анализов, что ли… или пропуск… и то вещество – помнишь формулу? – которое им вводят, оно вызывает посмертную перестройку организма…

– …а потом та сила, которая их собирает, заставила Пегги бежать в город…

– …раскапывать могилы…

– …а может быть, уже из города?.. и эта сила управляет Тересой, заставляя ее убегать в лес… у этих пришельцев есть такой приборчик… – Скалли чувствовала, как безумие охватывает ее.

– Совершенно верно, – сказал Малдер, и тут Скалли залилась хохотом. Это был не очень здоровый нервный смех, этакая истерика первой степени, но Дана ничего не могла с собой поделать. Дождь заливал лицо, и даже если из глаз текли слезы, этого никто не заметил бы.

– Ну, поехали, что ли? – спросил Малдер.

– Куда?

– Навестим нашего подозреваемого…

– Билли?

– А что, разве есть кто-то еще?

Рэймон, штат Орегон 9 марта 1992 года

Дежурная медсестра мисс Кэнтербери, строгая дама лет пятидесяти, отнюдь не задыхалась от счастья лицезреть двух агентов ФБР в шестом часу утра. Но профессиональная корректность не позволила ей поделиться с ними своим настроением. Лишь иногда в интонациях прорывалось что-то такое… впрочем, легко относимое и на счет конца долгого дежурства.

– Когда вот так вот сталкиваются ветер с гор и ветер с океана, да еще с дождем, да еще при полной луне – многие плохо спят, – рассказывала она, неторопливо налаживая капельницу с мутным белесым раствором. – Всю ночь, бывает, бегаешь – кому шприц, кому таблетки… Вот и нынешняя ночка выдалась – не дай Бог. Говорят, мотель сгорел, да? Все может случиться в такую ночку, когда ветер и с гор, и с океана. Не только люди с ума сходят – бесы, говорят, тоже… А вот Билли – он в этом отношении хороший. Не буянит никогда, не требует ничего. Хороший, Билли… сейчас завтрак будет.

– Парентеральное питание? – спросила Скалли, присматриваясь к бутылочке.

– Да, доктор прописал. Что-то взялся наш Билли худеть. Семь фунтов уже сбросил. Надо кушать, Билли, надо кушать, иначе не поправишься, мальчик мой…

Она сноровисто перехватила жгутом руку повыше локтя, вонзила иглу в толстую синюю вену. Питательный раствор побежал но трубке.

– А носовых кровотечений у него не было? – спросила Скалли.

– Было, как не быть. У многих таких вот лежачих на новолуние бывает. Последний раз когда?.. да вот дней десять назад. Трудно заметить: лежит же он неподвижно, все в глотку стекает…

– Он так и не шевелился ни разу?

– Нет. Только моргает.

– А вы не заходили к нему вчера так где-то около девяти часов вечера?

Мисс Кэнтербери задумалась.

– Нет. В половине девятого я закончила все плановые процедуры и села передохнуть. А в одиннадцать началась эта эпидемия бессонницы…

– Как вы отдыхали?

– Смотрела телевизор.

– Что именно, помните?

– Конечно. Сейчас… Так. Ох. Не помню… Надо же: смотрела ведь что-то, а вспомнить и нечего.

Скалли меж тем медленно обходила кровать. Встав у ножного конца, она стала смотреть на ноги Билли, прикрытые простыней. Что-то в этих ногах было не так. Неправильно что-то было… На практике она не раз видела людей, парализованных полностью или с парализованными ногами. Стопы их принимают характерное положение, так и называемое: стопа паралитика. Никакая лечебная физкультура, никакие массажи не в состоянии поправить дело. У Билли же стопы находились в положении таком, как у нормального человека, прилегшего отдохнуть… И тогда она, внутренне над собой посмеиваясь, приподняла простыню и на эти стопы посмотрела. Подошвы были вытерты очень чисто, но между пальцами застряла грязь. Очень характерная грязь, похожая на пепел от костра…

– Малдер, иди-ка сюда. Посмотри на это…

Говоря, она достала бумажный носовой платок (запаслась в ожидании неизбежного насморка) и карманный маникюрный наборчик, вынула щипчики для бровей – и стала выковыривать засохшие крупинки «пепла». «Бред, – говорила она себе, – какой-то бред… Но – если здравый смысл выходит на ринг против фактов, на кого ставить будем?» Малдер медленно и внимательно изучил стопы Билли, потом повернулся к медсестре:

– А вы не помните, кто из персонала занимался вчера Пегги О'Делл?

– Не помню. Не моя палата, не мой остров в этом «архипелаге ГУЛАГ». Можно узнать… А что она делает? – мисс Кэнтербери наконец заметила манипуляции Скалли.

– Ничего. Спасибо, что уделили нам внимание. Пойдем, Скалли… – и Малдер увлек ее в коридор больницы. – Всего вам хорошего, – поклонился он через плечо.

К выходу он почти бежал, и Скалли с трудом успевала за ним, делая три своих шага на каждый его один.

– У меня начинается паранойя, – пожаловался он на ходу. – Всех подозреваю как участников всемирного заговора против человечества. Вдруг она нас выдаст кому-нибудь… Неспроста же упомянула «ГУЛАГ»…

Еще вчера Скалли могла бы подумать, что он говорит всерьез – таким тоном и с такой убедительной миной это было преподнесено.

– Не могу поверить, что он мог убить Пегги, – сказала Скалли мрачно.

– Это безумие, – подтвердил Малдер.

– Но Билли был в лесу, – сказала она.

– Ты уверена?

– На ногах у него та самая грязь…

– Надо отдать в лабораторию.

– С чем сравнивать? Ведь образец из леса сгорел.

– Поскреби в кармане – может, что осталось, – предложил Малдер.

– После всей этой дождевой промывки? Нет. Надо съездить в лес и взять новые образцы.

– Ты вообще-то все понимаешь, что говоришь? – Малдер наклонил голову и усмехнулся.

Скалли остановилась. Она вдруг поняла, что они только что поменялись ролями.

– Ты же сам…

– По мне, как хорошо известно руководству, психушка плачет. Доклад-то писать тебе. И там все должно быть доказано фактами. Сухими научными фактами. Нельзя же серьезным людям принимать на веру всяческие антинаучные домыслы…

Скалли потерла ладонями щеки. Щеки горели. «Простужусь», – сказала она себе решительно.

– Ты прав. Едем в лес. Только сначала чашку кофе. Иначе в этом городе будет трупом больше.

– Две чашки кофе. Огромных чашки кофе. И большой-большой чизбургер.

– Два чизбургера. Кстати, а ты не знаешь случайно, где расположен этот Чизбург?

– Случайно знаю. Неподалеку от Гамбурга…

Бармен сменился, теперь за стойкой была солидных размеров дама с обесцвеченными и завитыми в мелкие кудряшки волосами. У окна два шофера торопливо уминали сосиски с картошкой и салатом. Зато старичок в глубине зала уже не дремал, а с интересом смотрел в сторону вошедших. Малдер сделал заказ, барменша сунула чизбургеры в микроволновую печь и налила из кофейника подогретый кофе. Старичок дождался, когда Скалли и Малдер сядут за стол, и подошел к ним. Он заметно прихрамывал.

– Вы разрешите сесть? – голос его был сиплый.

– Если хотите…

– Вы ведь из ФБР, не так ли?

– Да. Хотите нам что-то рассказать?

– Еще не знаю…

Скалли с удивлением отметила, что от старичка, несмотря на помято-пропитой вид, спиртным не пахнет – ни свежим, ни застарелым. Зато от него пахнет речной тиной. Она заметила, что плащ его остался там, где он сидел прежде, и сейчас на нем бесформенный пиджак цвета раздавленной ежевики, а под ним серая майка с надписью: «Знакомься через презерватив. Хиппи против СПИДа». И картинка: земной шар, на который натянут соответствующий предмет.

– Я понял так, что вы расследуете всякую чертовщину, которая здесь повсюду творится? – спросил он.

– В определенном смысле, да.

– Кстати, меня зовут Марвин Хелл, и если где-то кого-то посылают к черту, то значит, ко мне. Хе-хе. Я живу в хижине за Датским ручьем. В гости вас не приглашаю, потому что там повернуться негде из-за всех этих… которых посылают. Так вот, здесь повсюду происходят такие дела…

– Вы его не слушайте, – громко сказала барменша. – У него полное ку-ку.

Шоферы оторвались от еды и слаженно посмотрели на старичка. Потом вернулись к процессу.

– Тут будет ку-ку – и полное, и мелкими частями. Поживешь среди всех этих… А почему собаки из города начисто сбежали, а? Или это мне тоже мерещится? Нет в городе собак, ни одной не осталось. А которые не сбежали, не смогли – те перемерли в два дня. Или эти, Бог ты мой, двойники… да вот, как раз вчера вечером: сижу, рыбу ловлю. Детектив Майлз из леса по мосту проезжает. На джипе на своем, на «Самурае». Вот скажите: правильно, что помощник шерифа ездит не на американском автомобиле, а на японском? По-моему, так полная чушь. Хорошо, проехал. А через четверть часа он же в ту же сторону – пешком идет. Это как?

– Значит, в машине не он был, – сказала Скалли.

– Ага! Будто он кого-то постороннего до нее даже дотронуться допустит. Скорее небо на землю упадет. Да и не ходит он пешком, кроме как по лесу. Друг его, этот доктор мертвых, через дом от него живет – так он и к нему на машине ездит. Нет, тут другое… да и разве только один Майлз? Хо-о… Или эти совы безумные. Ну где вы слышали, чтобы совы летали днем и на людей нападали? Не может такого быть просто от природы. А все же – было ведь.

– Давно? – спросил Малдер.

– Осенью. В начале ноября.

– А на кого напала сова?

– На меня. Вот… – он задрал рукав.

Предплечье от локтя до запястья пересекали два грубых параллельных белых шрама. Еще несколько звездчатых шрамов усеивали кожу ближе к кисти.

– Ого, – сказала Скалли.

– Совершенно с вами согласен, леди. Но не верит никто. Ни одна сволочь.

– А что еще? – спросил Малдер.

– Еще я уверен, что жену нашего доктора мертвых убили. Но меня не слушают, потому что они тут все заодно.

– Расскажите.

– Иногда мне не спится. Давит. Тогда я иду гулять. В лес, в тот город, в другой… неважно куда. Как сегодня.

– Сегодня вас давит?

– Да. Вот здесь, – он обхватил пальцами виски. – В ту ночь я гулял по Бельфлёру. И видел – не вблизи, правда, – как из дома доктора вышел какой-то человек, явно не доктор, постоял, огляделся – и буквально исчез. В кусты нырнул, что ли… А утром жену доктора нашли мертвой. Но шериф сказал: чистой воды самоубийство…