Остров Голубой звезды (Новые приключения Незнайки - 2)

      Взломщик дал самый малый назад и заглушил мотор. Судно пошло по инерции -- так медленно, что казалось, будто оно вообще стоит на месте. И тут произошло совершенно необъяснимое: когда корпус вернулся в "критическую точку", все находившиеся в рубке заметили, что вслед за островом нос судна тоже на какое-то время исчез и затем вновь вырос.
      -- Понял! -- крикнул Взломщик. -- Все понял! Оптический барьер! Тонкий, как мыльный пузырь, защитный слой делает остров невидимым! Вот почему его нет на современных картах. А в момент прохождения через этот слой делаются невидимыми предметы, находящиеся от нас в двух шагах!..
      В то время как все стояли молча, силясь понять то, что сказал Взломщик, в коридоре на полу сидел Пухляк и бессмысленно тряс головой, словно конь, отгоняющий мух. До этого он все утро лежал в койке, глядя в потолок и прокручивая в голове две-три простые и не очень приятные мысли. Когда же "Стрекоза" начала выписывать фигуры с передним и задним ходом, Пухляк встревожился, не произошла ли авария и не пора ли спасаться с корабля на катере или вплавь. Он надел второй спасательный жилет, вышел в коридор и двинулся по направлению к капитанской рубке. Поскольку Пухляк занимал одну из последних кают, перед ним открывалась перспектива длинного коридора. Когда же "Стрекоза" начала плавно пересекать оптический барьер, Пухляк увидел, как все исчезло и перед ним, на месте устеленного ковровой дорожкой коридора, возникла морская бездна. Затем в течение нескольких секунд коридор вновь плавно "вырос", а Пухляк осел на пол и лишился чувств.
      После нескольких таких экспериментов Взломщик вывел "Стрекозу" за оптический барьер в поле зрения острова и бросил якорь. Путешественники собрались в кают-компании для принятия решения. Подобранного в коридоре Пухляка похлопали по щекам, дали попить водички и усадили в кресло, полагая, что у него продолжаются припадки лунной болезни.
      -- Ничего, ничего, я тут посижу... -- слабым голосом лепетал Пухляк. -Ничего, это пройдет... голова закружилась...
      Первыми взяли слово Перец и Кренделек. Прежде всего они нарисовали план острова. Он был почти совершенно круглый с высокой конусообразной горой посередине. В южной части имелся причал, от которого вверх по склону шла дорожка к каменоломне и подземной фабрике. Налево от перекрестка находилась бамбуковая хижина, в которой ночевали пленники.
      Западная часть побережья представляла собой высокие отвесные скалы. Перец и Кренделек прятались там в одной из многочисленных пещер. Там они сооружали свой плот, делая редкие вылазки за строительным материалом: сучками от поваленных ветром деревьев и сухими стебельками трав. Они обрабатывали сучья острыми осколками камней и перевязывали вымоченными в морской воде стебельками. Высохнув на солнце, травинки сокращались, крепко стягивая "бревна" между собой.
      Плот, по их словам, получился большой, крепкий и надежный. Причиной катастрофы явилось то, что огромная волна ударила его о торчащий из воды камень. Перец и Кренделек едва не захлебнулись, но, по счастью, ухватились за один из обломков. После этого их долго швыряло по волнам вверх-вниз и из стороны в сторону.
      Что до северной части острова, то беглецы имели о ней очень смутное представление.
      Взломщик предложил обойти остров по окружности вдоль побережья и рассмотреть его таким образом со всех сторон. А поскольку теперь может произойти всякое (при этих словах Пухляк вздрогнул), то он на всякий случай поместит рацию в специальный непромокаемый и непробиваемый "черный ящик", который при любых обстоятельствах будет продолжать посылать в эфир сигналы "SOS" с точно известными теперь координатами острова.
      Раскинув солнечные батареи, "Стрекоза" двинулась в обход, а все пассажиры собрались на верхней палубе.
      Западная скалистая часть берега была, как сыр, изъедена пещерами. Их было так много, что беглецы затруднялись ответить, где же именно они прятались и собирали свой плот.
      Остальная видимая часть острова, который действительно имел почти правильную круглую форму, была сплошь покрыта зеленой растительностью. В одном месте из зарослей вился тонкий дымок костра, который, скорее всего, разожгли дикари.
      Когда судно, сделав полный круг, возвращалось к исходной точке, на склоне горы что-то ослепительно блеснуло. Перец и Кренделек пояснили, что это и есть большой хрустальный шар, наблюдающий за работой пленников в котловане.
      Посовещавшись, друзья решили дождаться темноты, завести "Стрекозу" в одну из укромных бухточек западного побережья и встать на якорь. А с рассветом произвести разведку в расположение неприятеля.
      Глава одиннадцатая
      Для побега необходим сообщник.
      Устранить Карлушу.
      Вдребезги.
      Излишне говорить, насколько решение о высадке встревожило и озаботило Пухляка. "Бежать, бежать, бежать!.." -- напряженно стучало у него в висках. От волнения он почти лишился аппетита и за обедом ел чисто автоматически, без всякого удовольствия. К вечеру у него созрел план побега от своих товарищей. Но осуществить его в одиночку он боялся.
      План заключался в захвате спасательного катера, который имелся в трюме и "выстреливался" при необходимости через специальную дверцу в борту судна на манер торпеды. Пухляк спустился в трюм, расчехлил катер и внимательно ознакомился с имевшейся там инструкцией. Затем он натаскал в багажное отделение провизии, вернулся в каюту, лег на койку и крепко задумался. Кого-то из пассажиров "Стрекозы" ему было необходимо склонить к побегу.
      Сразу отбросив Взломщика, дам, беглецов, а также Карлушу как фигуру слишком одиозную и непредсказуемую, Пухляк сосредоточил внимание на кандидатуре Чека.
      Чек, так же как и Карлуша, был в свое время обижен руководством нынешней экспедиции. Чек был недоверчив, но спокоен, невозмутим и покладист.
      Единственным видимым препятствием для экстренного сближения с ним был Карлуша. И это препятствие до наступления темноты следовало разрушить.
      Высунув голову в коридор и убедившись, что поблизости никого нет, Пухляк двинулся в носовую часть судна. В кают-компании играли в шашки Перец и Кренделек. Перестав робеть, эти двое оказались гномами веселыми и острыми на язык. Они принесли с собой на "Стрекозу" шутки и смех, которых путешественникам так недоставало в последнее время.
      Излюбленным объектом для их розыгрышей стал Пухляк. То они подсовывали ему за обедом соль вместо сахарного песка, и Пухляк отхлебывал соленый чай, то ставили на дверь кружку с водой, и беднягу окатывало с ног до головы... А уж насмешек и обидных прозвищ он наслушался столько, сколько не слышал за всю свою жизнь на улице Солнечных зайчиков.
      Чрезвычайно опасаясь, как бы Перец и Кренделек его не заметили, Пухляк, стараясь ступать как можно тише, прокрался мимо кают-компании. Увлеченные шумной игрой шашками в "щелчки", человечки его действительно не заметили, а может быть, просто не обратили на него внимания. Непринужденной походкой Пухляк двинулся дальше по коридору и остановился у каюты доктора Глюка.
      Здесь он огляделся, прислушался -- и юркнул за дверь.
      Прислонившись спиной и затылком к двери изнутри, он замер.
      Затем он поставил на стол и раскрыл докторский чемоданчик Глюка. Отыскав среди прочих медикаментов коробочку таблеток с надписью "СНОТВОРНОЕ", Пухляк сунул ее в карман пижамы, закрыл чемоданчик и поставил на место.
      С такими же предосторожностями он вернулся в свою каюту.
      За ужином все собрались в кают-компании.
      В то время как путешественники возбужденно обсуждали предстоящую высадку, Пухляк, потянувшись за солью, незаметно уронил в стоящий перед Карлушей стакан чая раскрошенную пилюлю снотворного. При этом он так волновался, что едва не смахнул тарелку.
      -- Ну ты, потише! -- прикрикнул на него Карлуша. -- Спишь на ходу?
      Пухляк промолчал, как-то загадочно взглянув на него исподлобья.
      А Перец с Крендельком не преминули отпустить шуточку насчет того, что по возвращении домой Пухляку непременно стоит поступить в цирк и жонглировать тарелками, стоя на канате.
      После ужина Карлуша принялся отчаянно зевать и клевать носом. Несколько раз он ронял голову на грудь, снова вскидывал, бессмысленно таращился на свет и протирал глаза. Дело кончилось тем, что он ударился лбом о край стола и заявил, что, пожалуй, пойдет немножко поспит у себя в каюте.
      Пухляк, который только этого и ждал, тут же подсел к Чеку и завел издалека разговор.
      -- Ну, как тебе?
      -- В смысле -- что как? -- не понял Чек.
      -- Ну, вообще... путешествие.
      -- Ничего себе, -- нехотя ответил Чек. -- Кормят прилично.
      -- Ну а так... вообще? -- Пухляк с трудом подыскивал нужные слова.
      Последовала бессмысленная пауза, во время которой Чек отвернулся и заговорил с Зубрилкой.
      Пухляк вежливо подождал несколько минут, а затем ласково, но настойчиво похлопал Чека по плечу:
      -- Эй, Чек!
      -- Ну, чего тебе?
      -- Ты того... погоди, поговорить надо.
      -- Ну, говори.
      -- А этот остров тебе как?
      -- Остров как остров.
      -- Роботы с дикарями, небось, только и ждут...
      -- Да ну их, Взломщик что-нибудь придумает.
      -- А как не придумает? Тогда уж спасать некому будет.
      -- Почему некому? Скоро прилетит ракета, спасать.
      -- Ракета бы давно уже прилетела, -- возбужденно зашептал Пухляк. -Рация неисправна!
      -- Ты думаешь?.. -- недоверчиво покосился на него Чек.
      -- Конечно! Конечно! -- ухватился Пухляк за его нерешительность. -- Они здесь только делают вид, что все хорошо... Надо их всех спасать, всех!..
      -- Это как же?
      -- Ты пойми: через пару часов "Стрекоза" причалит к острову, нас тут же всех схватят и тогда некому будет сообщить нашим!..
      -- Как же ты хочешь сообщить?
      -- Мы с тобой сядем в катер и вдвоем отправимся за подмогой. Мы сами возглавим спасательную экспедицию и вернемся сюда уже не как пленники, а как спасители, как герои!
      Это был сильный аргумент, и Чек на минуту задумался.
      -- Наверное, надо поговорить с Взломщиком, -- сказал он, так ничего и не придумав.
      -- Ты сошел с ума! -- с удвоенной горячностью зашептал Пухляк. -- Нас сразу изолируют, сразу!
      -- Кого это нас? -- Чеку не понравился такой поворот. -- Я еще пока сам по себе. Сейчас пойду и все расскажу Взломщику.
      Пухляк почувствовал, как строившийся им с такой осторожностью карточный домик из доводов и аргументов рушится от его собственного неловкого движения.
      Придерживая Чека за рукав, он выложил свой главный козырь:
      -- А ты забыл, что вас сюда взяли только из жалости?..
      Удар попал в цель.
      -- Почему это из жалости? -- обиделся Чек.
      -- Потому что над вами все смеялись. Разве не так? А сейчас у тебя появился шанс отличиться. Вернешься сюда на ракете и сам будешь над ними смеяться.
      Чек растерялся. Его и Карлушу на самом деле сильно обидели, когда отняли плот и запретили путешествовать. Возможность реванша и эффектной победы над зазнавшимися, но теперь попавшими в беду насмешниками замаячила перед Чеком румяным яблочком змея-искусителя...
      -- Да пойми ты, садовая твоя голова, -- продолжал Пухляк мягко давить на психику, -- ты станешь героем, а они же будут тебя благодарить!
      -- Надо пойти разбудить Карлушу, -- сказал Чек.
      -- Ни в коем случае! -- зашептал Пухляк, присвистывая от возбуждения. -- Ни в коем случае! В катере только два места, только два! (Это он соврал.) Если ты скажешь Карлуше, он сам поедет, а ты останешься!
      -- Ну вот еще, так я и уступил ему свое место.
      -- Нам что, драки еще не хватало? Пусть себе спит спокойно!
      -- Это тоже верно...
      -- Пошли!
      Чек хотел еще о многом расспросить Пухляка, но тот настойчиво тянул за рукав, и заговорщики незаметно для остальных, бочком-бочком, выбрались из кают-компании.
      В это время Взломщик находился в капитанской рубке. Вечерняя мгла уже почти совершенно покрыла море и остров. Разумеется, что для автолоцмана не имело никакого значения, день сейчас или ночь. Но в ближайшие минуты судно предстояло завести в крошечную бухточку, развернуть среди торчащих из воды камней и поставить на якорь. Для осуществления такого маневрирования нужно было самому стоять у штурвала.
      Взломщик включил невидимый с берега прожектор ночного видения и перешел на ручное управление. Проделав несколько пробных фигур и убедившись, что судно подчиняется малейшему повороту штурвала, он вернул рычаг скорости в положение "стоп".
      И тут произошло непонятное: "Стрекоза" ослушалась команды капитана и продолжила движение.
      Из положения "стоп" Взломщик повернул рычаг в положение "самый малый назад". Но, вместо того чтобы начать движение назад, судно рванулось в сторону, а затем вдруг закружилось на месте...
      Вцепившись мертвой хваткой в штурвал, Взломщик пытался вырулить, но тщетно: "Стрекоза", не слушаясь руля, вела себя непредсказуемо.
      Выбрав момент, когда судно на минуту угомонилось, Взломщик торопливо вскрыл переднюю панель пульта управления. В нижней части он сразу увидел вырванные с корнем пучки тончайших проводов и искореженные хрупкие участки схемы. В ужасе он схватился за голову. В дверях появились растерянные пассажиры.
      "Стрекоза" рванулась с места и, набирая скорость, пошла прямо на скалы.
      -- За борт! -- закричал вне себя Взломщик. -- Все за борт! Через минуту расшибемся в лепешку!
      Не успев ничего понять, все кинулись к входному люку.
      -- Жилеты! -- закричал им Взломщик. -- Надевайте спасательные жилеты!
      Он для примера первым схватил один из сложенных под трапом жилетов, надел его и открыл люк.
      Снаружи свистел ветер, внутрь судна полетели соленые брызги.
      В несколько секунд пассажиры один за другим выскочили наружу и бултыхнулись в воду. Последними были Пухляк, Карлуша и Чек. Тревога на судне началась еще до того, как заговорщики успели спуститься в трюм, и Чек первым делом бросился будить Карлушу. Пухляк же, буквально раздираемый противоречивыми порывами, некоторое время метался по коридору, не в состоянии решить, куда бежать: к катеру в трюм или к раскрытому люку в носовую часть. В результате он оказался перед люком самым последним. Даже не успевший толком проснуться Карлуша, а также Чек успели кувырнуться наружу раньше него.
      И тут возникла очень опасная заминка: в двух своих спасательных жилетах Пухляк никак не пролезал в люк.
      -- Снимай! -- закричал на него Взломщик.
      Пухляк скинул верхний жилет, но даже и в одном не смог протиснуться.
      Опасаясь, что Пухляк застрянет намертво, Взломщик схватил его за ноги и рывком втянул обратно.
      Дело шло на секунды. Темные громады скал надвигались устрашающе быстро, а взбесившаяся "Стрекоза" мчалась прямо на них, все больше увеличивая скорость.
      -- Снимай! -- закричал Взломщик. -- Снимай, пропадешь!
      Пухляк иногда умел очень быстро соображать. Он моментально скинул жилет и выскочил наружу. Следом за ним, в последний момент, прыгнул и Взломщик.
      Тут же раздался оглушительный грохот и скрежет.
      Ударившись о скалы, "Стрекоза" перевернулась в воздухе и обрушилась вниз, застряв среди торчавших на мелководье камней.
      Через несколько секунд после катастрофы Взломщик почувствовал, что за его спасательный жилет кто-то ухватился. Это был Пухляк. Пухляк был толстеньким гномом, а толстенькие, как известно, не тонут. Однако любой, не очень хорошо умеющий плавать, может в воде захлебнуться по неосторожности. До берега было рукой подать, и все потерпевшие крушение пассажиры "Стрекозы" вскоре выбрались на прибрежные камни.
      "Черный ящик" оказался на дне. Но находившийся внутри радиопередатчик продолжал автоматически посылать из-под воды сигналы бедствия.
      Глава двенадцатая
      Первая ночь на острове.
      Удивительные свойства термоса.
      Обустройство сухопутной стоянки.
      В одном из своих многочисленных карманов Взломщик разыскал маленький непромокаемый фонарик и сигналил им в темноту до тех пор, пока все потерпевшие бедствие не собрались на небольшой каменной площадке. Над ними была отвесная скала, внизу -- вода.
      По счастью, никто не потерялся, море было спокойное, а ночь теплая и безветренная.
      Сушить одежду было некогда и негде; устроившись на толстых спасательных жилетах, путешественники кое-как переночевали.
      С рассветом перед ними открылась прискорбная картина: "Стрекоза" лежала на камнях, перевернутая на бок. Солнечные батареи отлетели, по правому борту судно было наполовину затоплено водой.
      Неподалеку на легкой волне покачивался катер -- тот самый, на котором Пухляк намеревался совершить побег. От удара катер самопроизвольно "выстрелился" и теперь был на плаву, целый и невредимый.
      Пухляк мгновенно сообразил, что в катере имеются запасенные им же самим продукты питания. Сообразив что к чему, он вызвался лично сплавать к катеру, включить мотор и подогнать его прямо к подножью скалы.
      Удивившись такому героическому порыву, его все же похвалили, надели на него два спасательных жилета и спустили в воду. Под аккомпанемент ободряющих возгласов и советов, доносившихся с берега, Пухляк добарахтался до катера, с восьмой попытки вскарабкался на борт и надолго исчез в глубине багажного отсека.
      Несколько раз его окликали, и несколько раз Пухляк сдавленным голосом отвечал "сейчас, сейчас!..".
      С трудом перевалившись через ряды мягких сидений, он взгромоздился на место водителя, завел мотор и на самом медленном ходу осторожно подрулил к площадке.
      Все запрыгнули на борт, Взломщик сел за руль и направил катер к "Стрекозе", чтобы хорошенько осмотреть повреждения.
      -- Что же ты мне врал, -- возмущенно зашептал Чек, обращаясь к Пухляку, -- что в катере только два места?
      -- Тише, тише! -- зашипел на него Пухляк. -- Я тебе потом все объясню, потом!..
      -- Что это вы шепчетесь? -- громко сказал Карлуша.
      Благодаря снотворной таблетке он отлично выспался и теперь чувствовал себя, наверное, лучше всех. В воде только что выловили его любимую клетчатую кепку, и она сушилась на носу катера.
      -- А мы не шепчемся, -- настороженно сказал Пухляк. -- Просто я говорю Чеку, что видел в багажнике какие-то съестные припасы. Вот я и предлагаю всем позавтракать.
      -- А, это правильно, -- согласился Карлуша. -- Лопать ужас как хочется!
      Достав съестные припасы, путешественники принялись закусывать и пить чай из огромного термоса, который тоже обнаружился в багажном отделении.
      -- Вот чудеса! -- говорил Карлуша, уплетая за обе щеки. -- Мы уже неделю в пути, а чай все еще горячий. Вот какие замечательные термосы стали делать!
      При этих словах Пухляк, который тоже не спеша закусывал по второму кругу, поперхнулся и закашлялся. А Взломщик, оглянувшись, посмотрел на него как-то нехорошо.
      Прежде всего нужно было найти подходящее место для сухопутного лагеря. Вскоре такое место было найдено. Катер зашел в щель, за которой открывался высокий и просторный каменный грот с естественным бассейном посередине. Через щели пробивались лучи света и, отражаясь в колыхающейся воде, дрожащими бликами плясали на каменных стенах.
      При детальном осмотре обнаружилось несколько ходов, ведущих неизвестно куда, и один сквозной лаз, выходящий наверх, наружу, почти у самой кромки отвесного берега.
      Первую ходку на "Стрекозу" за уцелевшими вещами сделали Взломщик, Кроха и Зубрилка. Поскольку каюты Пухляка, Карлуши и Чека находились по правому, затопленному борту судна, эти трое решили, что делать им там особенно нечего. В гроте остались также Перец и Кренделек, которые прибыли на борт совсем без багажа.
      Больше всех результатами своей поездки на судно была обрадована корреспондентка Кроха: видеокамера и уже отснятый материал ничуть не пострадали. Зубрилка тоже вернулась с набитой всякой всячиной сумкой, а также прихватила подушку, матрас и постельное белье. Тут и другие смекнули, что дали маху: спать на мокрых спасательных жилетах не самое большое удовольствие. И они тоже решили сгонять на "Стрекозу".
      Катер курсировал взад-вперед до самого вечера, и вскоре грот стал напоминать склад готовой продукции: повсюду штабелями стояли ящики с консервами, бутылками, коробки с сухарями, подмоченные мешки с крупой, мукой, сахаром и сухофруктами; инструменты, электронное и механическое оборудование и даже вездеход инженера Циркуля в разобранном виде. Взломщик также перевез в пещеру главный судовой компьютер, обладавший противоударными свойствами и нисколько не пострадавший во время аварии.
      Осмотр судна изнутри показал, что благодаря своей сверхпрочной обшивке из космического сплава корпус не получил ни трещин, ни вмятин. От сильного удара отлетели раскрывающиеся створки с солнечными батареями, но пластины почти все удалось разыскать на мелководье и сложить на палубе. "Стрекозу" можно было полностью восстановить, но для этого требовалось время, а теперь никто не мог уверенно предсказать, как сложатся обстоятельства даже в ближайшие минуты...
      Когда стемнело, друзья стали обустраиваться на ночлег.
      До того как объявить отбой, Взломщик натянул повсюду нитки, которые соединил с колокольчиком. Любой гном или животное, сделавшие попытку проникнуть в грот, неминуемо задели бы одну из ниточек, и звон колокольчика тут же перебудил бы всех спящих.
      При свете лампы, горящей от аккумулятора, путешественники разложили матрасы, подушки и постельное белье, поужинали и легли спать.
      Незадолго до того Пухляк приблизился к Чеку и шепнул:
      -- Видишь, как пригодился катер? Если бы я его там, в трюме, не подготовил, он бы наружу просто так не выстрелился. Нам с тобой еще все спасибо скажут!
      Чеку не нравилось, что Пухляк считает его своим союзником и говорит "мы". Теперь он горько сожалел о том, что проявил слабость и поддался на уговоры. Больше всего он боялся, что это дело как-нибудь получит огласку.
      -- Слушай, -- прошептал он, -- ты это... лучше про меня никому не рассказывай. Пусть лучше думают, что ты один такой герой...
      Пухляка это устраивало. Теперь он мог быть уверен, что разоблачения со стороны Чека не последует.
      -- Ладно, ладно. Я никому не скажу, -- пообещал он. -- Только ты, главное, сам никому не проговорись.
      На том и порешили.
      Глава тринадцатая
      Ночной визитер.
      Чек не может заснуть.
      Пухляк засыпает, но лучше бы он бодрствовал
      Ночью Карлуша проснулся от какого-то неясного ощущения. Ему казалось, что кто-то откуда-то на него смотрит. Он незаметно приоткрыл один глаз и при свете дежурной лампы сразу увидел того, кто на него смотрел. Это был совершенно незнакомый ему бородатый гном, спрятавшийся в одном из уходящих в глубину скалы отверстий. Незнакомец с интересом разглядывал путешественников и их многочисленный багаж.
      Пытаясь увидеть как можно больше, гном высунулся чуть дальше, чем следовало, и задел протянутые Взломщиком сигнальные ниточки. Тут же зазвенел колокольчик, и любопытный гость в одно мгновение исчез.
      Все проснулись и начали расспрашивать друг друга, что случилось.
      Карлуша рассказал о том, что видел.
      Пухляк запаниковал и стал требовать, чтобы его немедленно отпустили домой на катере. Взломщик обратил внимание на то обстоятельство, что гном сам убежал, по-видимому испугавшись. А значит, бояться нечего и вполне возможно, что это какой-нибудь еще один скитающийся по острову беглец.
      Барышни заявили, что, кто бы это ни был, им теперь все равно будет казаться, что за ними отовсюду подглядывают, а это для них крайне неприятно. Взломщик пообещал в ближайшее время обследовать пещеры и, если возникнет необходимость, заложить выходы камнями.
      После этого все снова улеглись спать.
      Но заснуть теперь было уже не так просто. Путешественники ворочались с боку на бок, вздыхали, шептались, а Пухляк изредка стонал от обрушившихся на него невзгод.
      -- Слышишь, как переживает, -- шепнул Карлуша Чеку. -- Наверное, все-таки не надо было брать его в путешествие.
      В ответ послышался вздох.
      Постепенно все затихли, и только Чек продолжал ворочаться с боку на бок. Хорошо выспавшийся накануне (благодаря снотворной таблетке) Карлуша сказал:
      -- Ты чего не спишь?
      -- Да так... Что-то не спится. Как ты думаешь, почему ракеты до сих пор нет?
      -- Наверное, что-нибудь с радиосвязью, -- предположил Карлуша.
      -- А почему же тогда никто не отправился к нашим на катере?
      -- Ха! На катере отсюда не доплыть.
      -- Почему не доплыть?!
      -- Тише ты, перебудишь всех. Там энергии всего на два часа ходу.
      -- А потом?
      -- Потом надо подзарядиться.
      -- В море?..
      -- Чудак, где же ты в море найдешь электрическую розетку? Только тут, на берегу, от дизеля.
      -- Что же будет, если там, в море?..
      -- А что будет? Уже ничего не будет. Волной накроет -- и ко дну.
      На несколько минут оба замолчали.
      -- А з-зачем же он т-тогда?.. -- Чек начал заикаться.
      -- Что з-зачем? -- передразнил Карлуша. -- Катер зачем?
      -- Д-да, к-катер.
      -- Ну там, туда-сюда...
      -- Ку-уда?..
      -- Слушай! -- Карлуше надоел такой разговор. -- Ты чего ко мне пристал? Или нормально разговаривай, или спи!
      И Чек наконец решился. Он сбивчиво рассказал о том, как Пухляк собирался бежать на катере и подговаривал его самого.
      -- Вот гадина! -- выслушав, стукнул по камню кулаком Карлуша. -- А ты что?
      -- Я?.. Я-то, конечно, отказался, -- соврал Чек.
      -- Это понятно... А почему раньше не рассказал?
      -- Так ведь мы в кораблекрушение попали.
      -- Да, верно. Я тогда чуть не проспал, хорошо, что ты меня разбудил. Пойду-ка дам пару раз по шее этой толстой гадине...
      В это мгновение Пухляк вдруг тонко и пронзительно закричал.
      Крик его разнесся под сводами, разошелся по уходящим вглубь каменным пещерам и вернулся жутким многократным эхом.
      Все опять вскочили и, установив источник шума, окружили мокрого от страха и взъерошенного Пухляка. Ослабшей рукой он тряс в сторону темнеющего в стене отверстия и силился что-то произнести. Ему побрызгали на лицо холодной водой, похлопали по щекам, и только тогда, ко всеобщему облегчению, выяснилось, что Пухляк всего-навсего увидел очередной страшный сон.
      Как утверждает наука, сны чаще всего длятся несколько минут или даже секунд, хотя утром нам кажется, что сон продолжался всю ночь. Этим объяснялось то, что Пухляк успел увидеть столь поразившие его картины за столь короткое время.
      Перед тем как спутанные мысли в его голове начали превращаться в смутные образы, до него случайно донеслась фраза Карлуши "волной накроет -и ко дну". С нею он и заснул.
      И это был самый страшный и загадочный сон в его жизни.
      ...Вот Пухляк, вернее, не сам Пухляк, а как бы его полупрозрачное астральное тело оторвалось от спящего и поднялось на ноги. (Поскольку телом называть этот фантом не совсем удобно, будем его все-таки называть Пухляком.)
      Итак, Пухляк поднялся и шагнул в глубину пещеры за незнакомцем, который пальцем манил его за собой.
      Они спускались все ниже и ниже, не торопясь и не произнося ни звука. В отблесках красных языков пламени во впадинах тяжелых каменных стен виднелись затянутые паутиной, щелкающие зубами скелеты, а под ногами с писком проносились стаи огромных крыс.
      Почему он послушно шагал за этим гномом, Пухляк и сам не знал. Какая-то неведомая сила влекла его, и повернуть назад было невозможно.
      Провожатый спускался все ниже, и гладкая каменная поверхность под ногами вскоре превратилась в отшлифованные временем ступени.
      Когда они добрались до самого центра Земли, стены вдруг расступились и Пухляк оказался в пространстве столь огромном, что сводов и границ его не было видно.
      Повсюду клубился пар с неприятным серным запахом.
      На входе рычала собака, глаза у которой были величиною с тарелки, а шерсть горела огнем. Она отошла в сторону, уступая дорогу, и Пухляк вдруг понял, что назад она его уже не выпустит.
      В дымке полумрака поблескивала подземная река, на которой качался прицепленный веревочкой катер.
      Пухляк запрыгнул в катер и помчался вниз по реке, в надежде, что как-нибудь выплывет из этого ужасного места.
      Позади оставались сотни и тысячи километров, но он никуда не попадал, а с противоположных берегов к нему тянули лапы два страшных чудовища.
      Вдруг река вспыхнула огнем. Пухляк стал биться и задыхаться в языках пламени.
      Потом река вдруг оледенела, и катер заскользил по поверхности льда. Чей-то голос прогремел под высокими сводами: "Видишь, это оледенели слезы всех тех, кого ты обидел!.."
      Впереди река проваливалась водопадом в бездну, оттуда клубился дым. Пухляк стал искать в катере спасательные жилеты, но в рот ему полезли многочисленные продукты из багажного отделения...
      Тут катер на всем ходу врезался в торчащий у самой кромки водопада камень, его накрыло волной, он разлетелся на куски, и Пухляк с воем полетел в чадящую огнем и дымом бездну.
      Глава четырнадцатая
      Таинственная находка.
      Пухляка похитили дикари.
      На костре...
      Утро началось с того, что путешественников залило теплым тропическим дождем, который лил изо всех дыр в сводах пещеры. Дождь быстро закончился, не причинив вреда ни путешественникам, ни грузу. Но одно обстоятельство привлекло всеобщее внимание: из отверстия той самой пещеры, из которой ночью выглядывал незнакомец, словно из водосточной трубы, хлынула вода. Взломщик высказал предположение, что вода, стекающая со склона, собирается в большой луже, а затем устремляется через отверстие в пещеру. То, что вода хлынула не сразу, а только минут через десять, могло означать то, что ей пришлось преодолеть довольно значительное расстояние. Если бы в этот момент кто-то находился в пещере, стремительный поток смыл бы беднягу как сухой листок.
      После утреннего чая Взломщик объявил, что желающие могут совершить вместе с ним первую вылазку на остров. Такое желание выразили все, кроме Пухляка, и вскоре путешественники собрались на расположенной высоко над морем скалистой кромке. После долгого сидения в "Стрекозе", а затем в каменном гроте все буквально зашатались от обилия воздуха, света и открывшихся красот. До самого горизонта синело море, то там, то здесь перекатывались белые барашки волн. Лучи поднимающегося с востока солнца придавали объемную форму редким, низко плывущим причудливым облакам. А над ними, чем ближе к западу, тем глубже, проваливалось в космос бездонное небо.