Рапсодия в стиле mort

И не успел Арсений сообразить, что ответить, как сестра выпрямилась и быстро вышла из палаты. «Господи!» – подумал Арсений.

Глава 5

Три дня, прошедшие со дня визита следователя, Даша провела в постели, складывая обрывки воспоминаний.

Итак, сначала было странное объявление на «Доске студента», конкурс на лучший анализ книги Арсения Платонова «Рапсодия в стиле блюз». Слово «конкурс» подействовало на Дашу как катализатор на лакмусовую бумажку. Она любила конкурсы, вернее, любила на них побеждать. Странно только, что Даша ничего не слышала ни об этой книге, ни об этом авторе, равно как и вся студенческая братия. Ладно остальные: попроси их назвать последнего лауреата «Русского Букера» – забуксуют ведь. Однако Даша была читающей девочкой, поэтому удивилась пробелу в своем библиотечном формуляре. Может, Арсений Платонов какая-нибудь сверхновая звезда, а его книга – торпедный прорыв в стоячих водах книжного рынка? Заинтригованная Даша отправилась в книжный магазин, но книги с нужным названием не обнаружила.

– Арсений Платонов? – переспросила продавщица и с сомнением покачала головой. – Даже не слышала о таком писателе. Наверное, кто-то из старых авторов. Попробуйте поискать в библиотеке, может, что-нибудь раскопаете.

Библиотекарь – полная дама в старомодных очках – долго перебирала потертые книжные переплеты, поднимая едкую бумажную пыль.

– Вот, – положила на стойку книгу, оформленную строго, как монашеское одеяние. Никаких рисунков, никаких финтифлюшек-завитушек, только название и фамилия автора. Даже фотографии – и той нет. Даша открыла первую страницу и посмотрела на дату издания. Восемьдесят девятый год! Ничего себе, «преданья старины глубокой»! Она родилась в этом году!

– Знаете, а я ведь помню эту книгу, – сказала вдруг библиотекарша. На ее щеках выступил легкий румянец. – Первый раз я читала ее в «самиздате»… – Она остановилась и вопросительно взглянула на Дашу: – Знаете, что это такое? Наверняка нет.

Даша знала. Рукописи книг, запрещенных цензурой, перепечатывались добровольцами на машинке и ходили по рукам, размножаясь в геометрической прогрессии. Библиотекарша одобрительно кивнула.

– Вот именно, в «геометрической». Очень был популярный автор. Насколько я помню, это первое официальное издание. Тогда начали выпускать многие запрещенные книги. Булгакова, Солженицына…

– Это что, политический памфлет? – прервала Даша и положила книгу, которую вертела в руках, обратно на стойку. Если так, то участие в конкурсе отменяется. Публицистика ее совершенно не интересовала, равно как и политика.

Библиотекарша рассмеялась.

– Нет-нет, что вы! Я бы сказала, что это полная ее противоположность. Книга о провинциалке, приехавшей в Москву работать по лимиту… – Она снова вопросительно взглянула на Дашу. Та утвердительно кивнула, мол, знаю, знаю. В университете так до сих пор называют особо резвых приезжих. – В общем, книга о девушке, осуществившей провинциальную мечту: прописаться и осесть в столице.

– Боже! – Даша поспешно достала носовой платочек и вытерла руки. Подобных шедевров на книжных полках – завались, спрашивается, какого черта поднимать архивную пыль?

– А почему она ходила в «самиздате»? Тема вроде безобидная.

Библиотекарша сняла очки и протерла стекла. Без них она выглядела очень трогательно и беззащитно, словно лишилась бронированной оболочки.

– Знаете, книга очень… – она поискала слово, – раскованная. – Снова надела очки и кивнула. – Да, раскованная. Там есть такие описания… – она покраснела еще сильнее. – В общем, вы меня понимаете.

Даша скользнула быстрым взглядом по рукам собеседницы без признака маникюра. Аккуратно постриженные ногти и ни одного кольца. В том числе обручального. Понимаю, что же тут непонятного.

– Тогда такие вещи не поощрялись, – продолжала библиотекарша. – Все в этой книге очень по-западному: напор, энергия, никаких принципов. Сейчас-то этим никого не удивишь, а тогда… – Она развела руками: – Шок! Повальный всесоюзный шок! Книга была очень, очень популярной. По-моему, даже фильм по ней сняли. – Библиотекарша нахмурилась, вспоминая. – Или собирались снять? – Она виновато улыбнулась. – Не помню.

Даша посмотрела на книжную стойку. «Рапсодия в стиле блюз» – сообщали оранжевые буквы на непроницаемо-серой обложке. Брать, не брать?

– Я бы, пожалуй, перечитала ее, – вдруг сказала библиотекарша. – Есть продолжения, но первая книга самая лучшая. Остальные – так, сиквелы на гребне успеха, близнецы «Анжелики». А в ней, – палец с аккуратным ногтем постучал по обложке, – что-то есть. – Библиотекарша вздохнула и совершенно не к месту, как показалось Даше, добавила: – И музыка хорошая.

Это решило Дашины сомнения. Она заполнила карточку читателя и получила темно-серую потрепанную книжку с музыкальным названием, по поводу которого Интернет выдал кучу информации.

«Рапсодия в стиле блюз» – произведение для рояля с оркестром американского джазового композитора Джорджа Гершвина. Ставится в один ряд с такими выдающимися творениями этого автора, как «Порги и Бесс»… и так далее и тому подобное. Кстати, Джордж Гершвин оказался выходцем из Одессы, что добавило теме привлекательности. Даже стала наклевываться какая-то параллель: девушка, осуществившая российскую мечту, и одесский еврей, осуществивший американскую. Может получиться интересное эссе.

Для начала Даша купила диск Гершвина и прослушала «Рапсодию» три раза подряд. Джаз она не любила – сложная музыка со скачущей синкопированной мелодией, под такую не потанцуешь. Американский классик с одесской лихостью насовал синкоп и в свою «Рапсодию», но что-то отличало его творение от любой другой джазовой фантазии. Что?

Даша в четвертый раз надела наушники и сосредоточилась. Зазвучало бравурное фанфарное вступление с «раскачивающимися» октавными ходами. Странная ритмика. То бросает музыку вперед, то тормозит в самых неожиданных местах. Дискомфортное ощущение, словно наблюдаешь гонку на автомобилях с одной спущенной шиной. Есть в этой музыке какое-то зловещее величие, как в «Болеро» Равеля. При всем уважении к мистеру Гершвину она назвала бы его «Рапсодию» танцем с прихрамывающей смертью.

Даша отложила плеер и взялась за книгу. Пошелестела страницами, проверила, есть ли иллюстрации (их не было), и начала читать.

Книга ее захватила с первых страниц. Арсений Платонов писал без вымученной современной легкости, просто и увлекательно. Приключения провинциалки в столице проходили на фоне исторических декораций, известных Даше лишь понаслышке. В школе и в вузе она от всей души сочувствовала преподавателям российской истории, которых вечно ставили в неловкое положение разные идеологические повороты. Попробуй разберись, как теперь относиться к нашему славному позорному прошлому? Кто-то из преподавателей то время хвалил, кто-то ругал, а Арсений Платонов взял и сделал его частью событий. Изучать историю по детективной книге гораздо интереснее, чем по учебнику. Таким уж странным свойством обладает литературный вымысел: либо ты в него веришь, либо нет.

Главная героиня оказалась вовсе не наглой беспринципной дурой, каких можно увидеть на любом канале в любом реалити-шоу. Поначалу Даша опасалась, что все сведется к безотказной формуле «ноги врозь», однако Арсений Платонов был слишком влюблен в свою Полину, чтобы подкладывать ее под каждого желающего. Девушка-танк держала мужчин на расстоянии вытянутой руки, пока здравый смысл не подсказывал ей сделать нужный шаг. И она вовсе не была холодной стервой. Просто изо всех сил рвалась из удушливой провинциальной бытовухи, тащила себя за волосы, как барон Мюнхгаузен, жадно училась, стучала кулачками в пуленепробиваемые окна другой, «настоящей» жизни. Даша ее понимала: она сама приехала в Москву не для того, чтобы вернуться в грязный заштатный городишко, где даже фонари по вечерам не горят. И училась она так же честно, как Полина, зарабатывала баллы мозгами, а не ногами. Конечно, Полине несколько раз пришлось поступиться самолюбием – здесь Арсений Платонов ничем не мог ей помочь. Как поется в одной грустной песенке: «Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной». Однако описания, из-за которых библиотекарша заливалась румянцем, не были такими уж… раскованными. По сравнению с тем, что печатают и показывают сейчас. И когда книга закончилась, Даша могла точно сказать, что влюблена в Полину не меньше, чем Арсений Платонов. Вот только подумала, а можно ли сохранить душу после таких передряг? В радость ли Полине все то, что она оторвала зубами у этой несправедливой жизни? Она вообще может радоваться?

Ответ Джорджа Гершвина казался самым убедительным. Даша поняла, почему Арсений Платонов выбрал для книги такое название… и такой эпиграф, если можно назвать эпиграфом джазовую фантазию. В «Рапсодии» был яркий гламурный шик – эдакий парадный выход мисс Золушки в переливах дорогого шелка и блеске бриллиантов. Запах кожаного сиденья длинного белого лимузина, смешанный с ароматом дорогого мужского парфюма. Шум прибоя на пустом вечернем пляже. Золотая корона и перевязь через плечо с надписью «мисс Вселенная». Одним словом, было все, о чем мечтают девочки в нетопленых комнатах общаги, кроме одного – радости. Стоит ли завоевывать мир ценой собственной души? Арсений Платонов ответа не давал.

Даша потратила целую неделю на поиск информации о загадочном авторе, канувшем в небытие. Пустые хлопоты. В Союзе писателей России (как и в Союзе писателей СССР) такой автор никогда не значился. Знать хотя бы, жив ли он? Почему пропал с издательского горизонта? Может, эмигрировал в лихие девяностые? Может, спился и сейчас бомжует на каком-нибудь вокзале? Может, погиб в аварии или свернул себе шею на дорогом горнолыжном курорте? А может, женился на такой вот Полине и сейчас занимает ответственную должность «ничегонеделателя» в холдинге жены? В общем, масса вариантов.

Остальные книги о приключениях Отважной Полины, как справедливо заметила библиотечная дама, оказались всего лишь сиквелами, отражением настоящего успеха. Чем дальше заходил Арсений Платонов в придумывании испытаний для своей героини, тем меньше сам себе верил. Сначала она из Отважной Полины превратилась в Полину Отстойную. Автор без зазрения совести совал ее в постели олигархов, банкиров и мужичков попроще, отправлял в разные закрытые кабаки, где практиковали садомазо. Ну а в последней части Арсений Платонов не постеснялся заслать героиню в чеченское пекло, где та, наподобие библейской Юдифи, очаровывает бесчисленных главарей террористов и так же лихо режет им головы. Впрочем, демонстрируя сомнительный патриотизм, Отмороженная Полина спит еще и с российскими офицерами. Все это пахло уже откровенным цинизмом, и Даша пожалела, что Арсений Платонов не удержался от продолжения саги.

Несмотря на это, работу Даша написала с удовольствием и нисколько не удивилась, когда куратор объявила ее победителем конкурса. Мало кто из студентов соблазнился предложенной темой, а зря. Первый приз выглядел очень достойно: недельная турпоездка в старый русский город, «все включено». Мало того: к билетам прилагались нехилые «суточные», и Сашка чуть локоть себе не откусил, когда понял, чего лишился. Неделя свободы, сплошная халява и вполне приличные деньги на сувениры!

– Дашка, возьми с собой, – заканючил он, наблюдая за ее сборами. – Я же свихнусь от ревности!

Даша уложила в сумку симпатичное платьице-коктейль, которое ей одолжила Маша Суворова, и показала язык.

– Нечего было от работы отлынивать!

– Так кто ж его знал, где счастливый билетик, – уныло протянул Сашка. Подошел к ней сзади, обхватил двумя руками и потерся носом о ее волосы. – Дашка, я без тебя неделю не проживу.

Горячее дыхание защекотало уши и шею. Даша освободилась из объятий и села на кровать. Сашка, конечно, ее парень, но она уже настроилась побыть одна. К тому же Сашка был частью суматошной жизни общаги, а Даше хотелось на время о ней забыть. В общем, было множество резонов ехать одной, но Сашка есть Сашка. Переубедил.

С расходами все решилось просто: «суточных» вполне хватило на два дополнительных билета туда и обратно. Даша нервничала из-за гостиницы. Поселят их двоих просто так или потребуют доплаты? А может, вообще предложат снять двухместный номер? Где взять деньги?

– Что-нибудь придумаем, – беспечно отмахнулся Сашка.

Ну конечно, «придумаем»! Придумывать будет она, Даша, а Сашка просто изумленно раскроет большие голубые глаза, когда все останется позади, и скажет: «Ну, ты, мать, сильна!»

К большому облегчению, в гостинице все обошлось. Правда, когда Даша заполняла карту гостя на двоих, вышло небольшое недоразумение:

– Девушка, там только одна кровать, – предупредила администратор, весьма представительная дама в строгом костюме с белой рубашкой.

– Нам хватит, – заявил Сашка, возникая за Дашиным плечом.

Дама слегка приподняла брови и по очереди оглядела их обоих: сначала Сашку, потом Дашу. А потом склонилась над гостевой картой и усмехнулась. Едва заметно, чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Даша чуть не умерла в номере от стыда, а Сашка – от смеха.

– Ты видела, какие шары выкатила эта мочалка? Прикол!

– Мог бы и придержать язык, – сквозь зубы заметила Даша. У нее все еще мучительно полыхали уши. Мужчинам гораздо проще в таких ситуациях, чем женщинам.

– Вот еще! Зачем? – Сашка подошел к ней вплотную, прижался лбом к ее лбу и заговорил низким «волнующим» голосом: – Мадам, как вы относитесь к сексу втроем?..

Даша решительно отпихнула его в сторону, но Сашка только расхохотался:

– Представляешь ее физиономию после такого вопроса?

Даша представила, не удержалась и тоже фыркнула. Сердиться на Сашку было невозможно. К тому же номер оказался очень симпатичным, кровать удобной и достаточно широкой даже для двоих, а вид из окна изумительным. Но главный сюрприз ждал Дашу впереди.

– Девушка, вам приглашение! – окликнула Дашу мымра-администраторша. Первый конфуз уже прошел, и Даша с непроницаемым видом приняла длинный серый конверт.

– Куда нас приглашают? – влез с вопросом Сашка, когда прозрачная кабинка лифта плавно поплыла на четвертый этаж.

– Не нас, а меня, – поправила Даша и вынула из конверта пригласительный билет с большими оранжевыми буквами: «Рапсодия в стиле блюз». Вот это да! Даша раскрыла билет и быстро пробежала глазами текст.

– Ты смотри, он, оказывается, живой, – заметил Сашка, дочитав приглашение на встречу с Арсением Платоновым. – Пойдешь?

– А как же! – удивилась Даша. – Интересно же! Пойдешь со мной?

– Разбежался! – Сашка оторвался от ее плеча, сунул руки в карманы и прислонился к стене кабинки. – И тебе не советую. Что там делать? Скукота смертная, пиво не продают, в зале три старых маразматика, а четвертый отвечает на вопросы, если не забудет, о чем его спросили. Тебе это надо?

Арсений Платонов оказался вовсе не старым маразматиком, а очень даже симпатичным мужчиной лет сорока семи. Даше понравилась его густая шевелюра цвета «соль с перцем», понравилось отсутствие пивного животика, понравилась манера общения: ироничная и немного грустная. Когда Арсению Платонову задавали вопрос, он непроизвольно наклонялся к собеседнику, и это Даше тоже понравилось. Понравилось чувство юмора, которое она уже знала по первой книге. Понравился даже замшевый пиджак, хотя это был явный китч, содранный с образа Сименона, только трубки не хватало. На высоком худом Арсении Платонове пиджак смотрелся хорошо. «Пускай носит», – решила Даша.

Писатель охотно отвечал на все вопросы, кроме двух: «Куда вы исчезли?» и «Над чем вы сейчас работаете?» На первый вопрос Арсений Платонов отшутился, типа: «Куда ж я от вас денусь, вот он я». На второй ответил уклончиво: «Кое-что пишу, но заранее говорить не хочу». Дашу это не удивило. Она уже вспомнила, что видела Платонова в холле гостиницы с платиновой блондинкой, похожей на элегантную изящную борзую. Тогда она еще не знала, что это и есть Арсений Платонов, но блондинку знала прекрасно. Главный редактор популярного семейного журнала, Нина Шебеко, вот кто. Выходит, Арсений Платонов сменил непостоянную писательскую планиду на более или менее надежные хлеба гламурной журналистики. Даша даже размышляла, не подкатить ли к влиятельной даме с просьбой о работе – внештатником, конечно! – но так и не успела этого сделать. Дама совершила прыжок без парашюта с крыши отеля в тот самый вечер, когда ее муж общался с литературными поклонниками. А за день до этого Даша видела ее в кафе, целующейся с каким-то симпатичным парнем лет тридцати пяти.

«Интересно, Арсений знает, что жена приехала сюда с любовником?» – первое, что подумала Даша, когда вернулась в гостиницу и узнала сногсшибательные новости. Ей было жалко симпатичного мужика с грустными глазами побитой собаки и несовременной интеллигентной манерой поведения. Впечатление от поездки оказалось основательно подпорчено, и Даша даже подумала, а не вернуться ли им обратно, в Москву? Сашка назвал ее малохольной дурочкой, небрежно чмокнул в макушку и прекратил обсуждение вопроса.

«Он не слушает меня», – думала Даша ночью, глядя в темный потолок. На Сашку события этого вечера подействовали как упаковка виагры. Даша не стала его отталкивать, просто ей все это было неприятно. Шум и столпотворение на улице, машины с синими мигалками, силуэт человека, нарисованный мелом на асфальте, и пыхтящий от возбуждения Сашка. Она даже целоваться с ним не могла, все время отворачивалась, пока он пытался ее расшевелить. В общем, той ночью она окончательно поняла: пора заканчивать эти отношения. «Вот вернемся в Москву, тогда все ему и скажу», – решила Даша в ванной, ожесточенно сдирая мочалкой неприятное липкое ощущение с кожи.

А потом настал следующий день.

Даша села на кровати, обхватила руками согнутые колени и уткнулась в них подбородком. Длинные волосы веером разошлись по спине и плечам. Давай, Дашка, вспоминай! Откуда-то же взялось в крови это проклятое наркотическое вещество!

Начнем по порядку. В тот день они с Сашкой завтракали в кафе рядом с гостиницей. Потом совершили пешую прогулку по городу, сходили на экскурсию в Кремль, потолкались на рынке, поглазели на сувениры. Потом вернулись в отель. Тело уже увезли, оцепление сняли. Сашка предложил сходить в ресторан на первом этаже. Даша удивилась: откуда деньги? Три дня они жили в режиме строгой экономии, но Сашка сказал «сюпрайз!» и достал из кармана две стодолларовые купюры. Даша снова удивилась: когда они уезжали, у Сашки в кармане было ровно пятьсот рублей. Так откуда зеленые?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответил Сашка и потащил ее в ресторан. Нет, не потащил. Она сама пошла, причем охотно. Платьице Маши Суворовой, наконец, дождалось своего звездного часа.

В ресторане они заказали что-то выпендрежное, типа медальонов из телятины, выпили бутылку вина и вернулись в номер. Даша боялась, что Сашка снова затащит ее в постель, но ничего подобного не произошло. Он сказал…

Даша нахмурилась, потому что тут мысли уже путались. Итак, он сказал… что же он сказал… нет, она уже не помнит. Помнит, что Сашка ушел и закрыл за собой дверь. А она все время хотела пить. Да-да, она отчетливо помнила дикую, сумасшедшую жажду! Делаем выводы: ей что-то подмешали в еду или в вино, когда они были в ресторане. Бутылку официант принес уже открытую, значит, теоретически это возможно. Непонятно другое – зачем кому-то давать ей наркотик? Может, Сашкины приколы? Даша с сомнением покачала головой. На фига козе баян, она и так веселая. Сашка никогда не увлекался искусственными возбудителями и стимуляторами, да ему это и не нужно.

Дальше видения приняли короткий вид полароидного снимка. Вот она стоит в ванной под душем и ловит ртом струйки воды. Телефонный звонок. Она стоит с телефоном, прижатым к уху. Кто звонил? Даша потрясла головой – уже не вспомнить. О чем говорили? Опять-таки черная дыра. А потом – щелчок. С таким звуком открывается замок их двери. Кто-то вошел в номер. Сашка? Нет, Сашка не пользуется таким дорогим парфюмом. Очень приятный запах, прямо до головокружения. Потом головокружение перешло в неприятное тошнотворное чувство, словно она падает куда-то в темноту. Откуда-то возник натянутый парус, полосатый, как шкура тигра. Треск ткани, удар, страшная боль в ребрах… Все.

Даша выпрямила спину и застыла, тяжело дыша. Вот оно, самое страшное: она вовсе не прыгала из окна, ее оттуда выбросили! Господи, кто-то пытался ее убить!

Даша спрыгнула с постели и заметалась по палате, разыскивая свою одежду. Запоздало включившийся инстинкт самосохранения гнал ее подальше от этой палаты, этой больницы, этого кошмарного города, где людей выбрасывают из окна просто так, развлечения ради… А Нина Шебеко? Может, это вовсе не несчастный случай? Даша обхватила руками виски и отчаянно затрясла головой. Нет-нет, она ничего не хочет знать! Это не ее проблема! Ее проблема – выжить. А для этого нужно убраться отсюда как можно скорее!

Одежды в палате не нашлось. Что делать? Взгляд упал на вешалку с белым докторским халатом. Даша схватила халат и быстро влезла в рукава. Грудная клетка отчаянно вибрировала от боли, но ей было на это наплевать.

Даша выглянула в коридор и никого там не увидела. Часы показывали половину девятого вечера, в это время больница почти пуста. Она застегнула все пуговицы, сунула ноги в казенные больничные тапки. Где-то в холле работает телевизор, значит, кто-то из пациентов сидит между палатой и выходом. Даша вышла из палаты и пошла на звук, почему-то прижимаясь к стене и оглядываясь.

Вот и небольшой уютный холл с мягкими диванами и креслами. Пожилая пара мирно клевала носами перед огромным плазменным экраном, женщина в байковом халате разговаривала по мобильнику, поглядывая краем глаза на сериальные страсти. На Дашу она покосилась без особого интереса, наверное, приняла за медсестру.

Даша прошла через холл, стараясь не ускорять шаги. Спустилась по лестнице, чинно кивнула пожилому охраннику в вестибюле, читающему газету, и вышла на вечернюю улицу. Все оказалось настолько просто, что она ущипнула себя за локоть. Все в порядке. Она стоит неподалеку от дороги, горят фонари, мимо идут люди, и их очень много. Она в безопасности.

Даша подошла к краю тротуара и вытянула руку. Такси подъехало почти сразу. Даша села в машину и только тут вспомнила, что ей нечем расплачиваться.

– Простите, у меня нет денег.

Слезы накатили неудержимо, и Даша вдруг расплакалась от обиды на этот жестокий мир. Спрашивается, за что ей все это, за что? Почему и от кого она должна спасаться? Что она сделала плохого?

Таксист рассматривал странную клиентку. На первый взгляд, обыкновенная барышня лет восемнадцати – двадцати, похожа на медсестру. Вот только нормальные медсестры переодеваются в нормальную одежду, когда домой едут. И в тапочках по городу не разгуливают. Да, странная девица. Из-под халата торчит край какой-то ткани, похоже, она вдобавок ко всему еще и в ночной рубашке. Может, ненормальная? Вряд ли, психушка находится за городом.

Таксист достал носовой платок, протянул его девице и дождался, когда она высморкается. Скорее всего, девчонка вляпалась в какую-то неприятную историю, вон как ревет. И глаза абсолютно круглые от страха:

– Куда отвезти-то?

Клиентка всхлипнула, но уже с заметным облегчением. Сунула платок в карман халата и назвала респектабельный городской отель.

– Если вы подождете, я принесу деньги, – пообещала она. Тут же смутилась и пробормотала: – Извините, я не уверена. Может, нас уже выселили.

Таксист махнул рукой. День заканчивается неплохо, выручка сегодня есть, осталось сделать доброе дело и спать спокойно.

– Ладно, так отвезу. На небесах зачтется. – Он прошелся взглядом по ногам, которые девица безуспешно пыталась спрятать под сиденьем. Увидел на левой икре здоровенный, уже пожелтевший синяк и сочувственно хмыкнул: – Сама-то как? Нормально себя чувствуешь?

– Нормально, – ответила девица ломающимся от слез голосом: – Спасибо вам.

– Да ладно! – отмахнулся таксист и тронул ботинком педаль газа.

Глава 6

Арсений медленно шел по улице. Вокруг царила лихорадочная суета – последний вечерний рывок где-то между восемью и девятью часами. Машины огрызались друг на друга короткими сердитыми сигналами, люди спешили забежать в магазины перед тем, как добраться до дома и в изнеможении упасть на диван у телевизора. Все торопились к женам и мужьям, детям, родителям, друзьям и любовницам, любимым и опостылевшим… все, кроме него. Арсений Платонов стоял на оживленном городском перекрестке под роскошными темно-фиолетовыми небесами в самом центре осени, и не было на земле человека более одинокого, чем он.

Настя вернулась в Москву. Арсений настоял, мол, надо присмотреть за Пашкой. На самом же деле он просто не мог отделаться от пугающего чувства неловкости, которое осталось после их последнего разговора.

«Зачем тебе вторая Нина?»

Или еще лучше: «Зачем нам вторая язва?»

Такие вот дела. Значит, не зря Арсению казалось, что Настя и Нина два взаимоисключающих полюса. Можно мирно сосуществовать и при этом ненавидеть друг друга.

– Когда ты вернешься? – спросила Настя перед отъездом.

– Скоро, – пообещал Арсений.

Ответ обтекаемый, как воздушный шарик. Он и сам не знал, что будет делать дальше. Из этого города с его кошмарными тягостными воспоминаниями он, конечно, уедет, но только не в Москву. Встречаться со знакомыми и принимать соболезнования сейчас выше его сил. Опять же Пашка… Арсений совершенно не представлял, как они будут жить с сыном теперь без Нины в качестве буфера. Арсений очень рассчитывал на Настю. Пашка, конечно, понимал, какое незавидное положение занимает тетка в семейной иерархии, но по старой памяти относился к ней снисходительно. Когда сын был маленьким, а Нина с Арсением еще не могли позволить себе няню, все заботы о племяннике взяла на себя Настя. Будем надеяться, что теперь она станет буфером между ним и сыном. Хотя бы на первое время.

Арсений вернулся в отель около девяти вечера. Администратор с пышными светлыми волосами, уложенными в узел, приветливо улыбнулась ему как старому знакомому.

– Добрый вечер, рада снова вас видеть. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, все в порядке, – ответил Арсений с некоторым сомнением. Сердце по-прежнему покалывала тоненькая иголочка, но не станет же он всерьез жаловаться на здоровье незнакомому человеку.

– Жаль, что вы не сообщили о выписке, – мягко попеняла администратор. – Мы бы прислали за вами машину.

– Благодарю, я с удовольствием прогулялся.

Женщина кивнула. Что ж, все формальности соблюдены, можно переходить к делу. На стойку перед Арсением легла магнитная карточка.

– Вот, пожалуйста. Ваш номер убирали ежедневно. Если будут замечания, дайте мне знать. А может, вы хотите перебраться в другой номер? У нас как раз освободился…

– Я хочу как можно скорее отсюда уехать, – перебил Арсений. – Будьте добры, подготовьте счет. – Женщина удивленно приподняла брови, выщипанные старомодной «ниточкой». – Ну, сколько я вам должен, – перевел Арсений, раздражаясь от ее непонятливости. – По-моему, срок моего пребывания окончился еще вчера днем.

– Да, но…

Женщина не договорила. Ее палец с крепким длинным темно-бордовым ногтем застучал по компьютерной клавиатуре. Женщина замерла, глядя в экран.

– Все в порядке, – сказала она через минуту. – Оплата прошла два дня назад. Вы нам ничего не должны.

Она снова улыбнулась.

– Как это? – опешил Арсений. – Какая оплата?

– За номер, – объяснила блондинка. – Вы же продлили пребывание на месяц?

– Я продлил? – изумился Арсений.

– А кто же? – подняла брови администратор.

Минуту они молча разглядывали друг друга, разделенные высокой стойкой непонимания. Потом Арсений подумал, что номер могла оплатить Настя; он же предупредил сестру, что задержится в городе.

– Может, номер оплатила моя сестра? – спросил он.

Администратор снова взглянула на экран.

– Оплата прошла по безналичному расчету, через банк. – Она пожала плечами. – Да, конечно, это вполне могла быть ваша сестра.

Арсений развернулся и пошел к лифту. Администратор окликнула его, и Арсению пришлось вернуться за забытой магнитной карточкой.

«Настя тут ни при чем», – подумал он, входя в лифт.

Это была первая здравая мысль за весь вечер. Сестра ни за что не рискнула бы решать за Арсения, где и сколько ему оставаться. И откуда у нее такая большая сумма? Да, конечно, Артур Вартанян, глава издательского холдинга, в котором работала Нина, передал Арсению какие-то деньги, а он, в свою очередь, оставил их Насте «на жизнь». Жизнь с Пашкой удовольствие недешевое, и Насте это известно. Нет, такая инициатива совсем не в духе сестры.

Спрашивается, кто оплатил дорогущий «люкс» на целый месяц вперед? И почему именно на месяц, а не на неделю, не на десять дней, не на год? Вокруг происходит что-то непонятное, а все непонятное рождает страх и желание бежать как можно быстрее.

Просторная прихожая встретила Арсения приветливым сиянием подвесных светильников и отсутствием запахов. Гостиная за большим арочным проемом казалась опасной пещерой, в глубине которой, возможно, притаился хищник. Арсений немного постоял, глядя в темноту за аркой, затем вытянул руку и пошарил по стене. Вспыхнул яркий верхний свет.

Точно так же комната выглядела десять дней назад, когда они с Ниной первый раз вошли в широкий арочный проем и осмотрелись, – чинно, чисто, без признаков жизни.

Он прошелся по комнатам, испытывая странное чувство, будто здесь чего-то не хватает. А, вот в чем дело: исчезли разбросанные вещи жены. Он отодвинул зеркальную дверцу шкафа в спальне и увидел покачивающиеся деревянные вешалки. Раньше на них висели отглаженные костюмы и платья Нины, а теперь не осталось ничего, даже аромата ее духов. Внутри шкафа витал отчетливый деловитый запах полироли. Отъехавшая дверца отражала туалетный столик, на котором раньше едва умещались духи, баночки с кремом, набор с ножницами-пилочками и разные другие предметы первой женской необходимости. Сейчас он сверкал пустой глянцевой поверхностью. Не было в номере и дорожной сумки Нины: ярко-красной, броской, на колесиках, с прочной прямоугольной ручкой.