Игра на выживание

Записав заказ, официант упорхнул.

— Пока он бегает, — небрежный жест вслед парню, — у нас с вами состоится, понимаете, серьезный разговор. На трезвую голову. — Иванов с не меньшей важностью кивнул — понимаю и одобряю. — Только прошу, очень прошу, не волнуйтесь, дорогой. Время у нас — рыночное, зря время терять — обидно… Понимаете?

А ведь Руслан Иманович волнуется! Призывает собеседника к спокойствию, а сам мечется. Значит, предстоит не обычное знакомство — нечто более важное.

Федор Федорович налил боржоми, выпил. Насторожился.

— Торги готовятся, понимаешь? Ты знать должен, — перешел кавказец на «ты». — Обязан знать… Магазины выставляются на продажу, так себе, плохонькие, не универсамы — лавочки. Но мне они, понимаешь, нужны… Просто необходимы! Помоги, пожалуйста, дорогой, да?

Странно, всем вдруг понадобились дерьмовые магазины. То Коломин сулит солидное вознаграждение, то этот… как его?… Руслан Иманович.

Не продешевить бы! Соглашаться либо отказываться рано, сначала нужно узнать, во сколько оцениваются услуги депутата? Если цена кавказца выше — перенацелить Сидорова, ниже — договоренность с Коломиным оставить в силе.

Поэтому Федор Федорович многозначительно промолчал.

— Понимаю, дорогой, Дума ничего не продает и не покупает. Разве торгует законами — это тоже нужный «товар», мы о нем поговорим позже… Ладно? Вот хорошо, вот и отлично, дорогой. Полное взаимопонимание. У тебя еще товар имеется — связи. С одним нужным человеком служил, другой — в кунаках ходит, третий рядом сидит… Понимаешь?… Дернешь одну ниточку — один магазинчик готов, другую — второй продадут. Конечно, не дорого, я — человек бедный, семья, понимаешь, большая — кормить-поить должен…

Иванов сочувственно вздохнул. По нашим временам содержать семью — нелегкая задача…

— Вижу — все понимаешь, все знаешь… Но в долгу не останусь, не такой я человек… За три магазина — квартира в Испании. Ах, нет, соврал! Квартиру, понимаешь, не потяну, они нынче дорогие, квартиры…

— Магазины по полной цене еще дороже, — тихо промолвил депутат, представив себя в Испании на берегу моря. — Вот виллы — те действительно кусаются… Впрочем, наша беседа — типичная фантастика. На магазины уже имеются покупатели…

— Кто?

Зловещая гримаса исказила недавно добродушное лицо кавказца. Губы приоткрылись, показав крупные зубы. Глаза сузились.

Иванов струсил. Показалось — Руслан сейчас набросится на него со столовым ножом в руке… А вдруг за поясом — не столовый, а настоящий?

Назвать фамилию Коломина он побаивался и решил сделать это только в самом крайнем случае. Страшился не за бизнесмена — за себя. Начнут претенденты выяснять отношения через посредника и от упреков в предательстве вполне могут перейти к физическим методам…

— Фамилию! — потребовал Руслан. — Называй фамилию или…

Он уже понял, что перед ним сидит примитивный трус. А с подобными людишками можно не стесняться — давить и давить.

У Иванова ослабли ноги, тошнота свела рот, в животе зародилось что-то пугающе знакомое. Поднялось к груди, надавливая на сердце.

— Ко…ло…мин, — по слогам выдавил он из себя фамилию. — Бизнесмен…

Черт с ней, с квартирой в доме на берегу моря, живым бы остаться!

Но Руслан сразу успокоился.

— Откажешь! — приказал он, гипнотизируя бедного депутата взглядом черных глаз. — Скажешь: человек, через которого думал сделать магазины, умер, разбился при аварии… За посредничество уплачу тебе тридцать миллионов… Понимаешь, тридцать! Поедешь с женой в Италию, — поднял он руку, будто приготовился проштамповать авиабилеты. — Все расходы беру на себя… Мало? Скажи, пожалуйста, что пообещал Коломин, а? Да не трясись, как белье на ветру — не съем, побоюсь, понимаешь, отравиться…

— Коттедж в Подмосковье…

Руслан презрительно скривился.

— Фу, паршивый коттедж! Дам тридцать лимонов и коттедж. У кавказцев душа широкая, пообещают — сделают… Договорились?

Иванов постепенно приходил в себя. Страх все еще жил в нем — отголоском недавно прошумевшей угрозы, — но он уже получил возможность мыслить и сопоставлять

— Скоро выборы, — осторожно намекнул он. — Предвыборная кампания много стоит…

— Нет проблем, дорогой. Все, понимаешь, сделаем. Нам такие кунаки в парламенте ох как нужны!

Разговор пришлось прервать — появился официант с полным подносом. Действительно, щедрая душа у кавказцев! Столик заставлен разными деликатесами, о которых Федор Федорович раньше и не подозревал. Один их вид успокоил его окончательно.

— Прошу — ваш адрес и телефон, — достал депутат маленькую записную книжечку и пристроил ее на углу стола.

— Зачем? — подозрительно оскалился Руслан.

— Но я должен же вам сообщить…

— У жены, понимаешь, живу. А жен у меня — полгорода. Сегодня с одной сплю, завтра — с другой, послезавтра — с третьей. Хорошо, да?… Ладно, все равно никому не верю. Тебе тоже. Дам телефончик… Знаю — не продашь, побоишься…

— Чего я должен бояться? — привычно вскинул плешивую голову депутат, но спохватился и снова заставил ее принять прежнее покорное положение.

— Как чего? — удивился глупому вопросу Руслан. — Погляди за окно, дорогой… Погляди, не бойся. Вот так… Видишь, люди ходят. Кто из них — мой человек, кто не мой, как узнаешь, а? Продашь — дня не проживешь. Вот тот мальчишка, лапающий девушку, пульку в тебя может послать… Маленькую такую пулечку… Понимаешь?… А вон тот мужик с бутылкой ножиком по горлу — чирк… И нет депутата — снова выборы. Может, я сам хочу стать народным избранником, а?… Записывай телефон, дорогой…

2

Щедрым обещаниям Руслана Иванов, конечно, не поверил. Впрочем, как и обильным обещаниям Коломина. За многотрудную свою жизнь он научился не верить никому, кроме самого себя. Да и то с оглядкой.

Поэтому выполнять приказание кавказца и отказывать бизнесмену он не собирался. Пусть две собаки погрызутся между собой за обладание шикарным куском мяса. В виде приватизированных магазинов. Та, которая осилит, и рассчитается с посредником. Обязательно рассчитается — никуда не денется. Еще лучше ободрать обоих.

Как говорил один уважаемый руководитель партии и государства, процесс пошел. Главное теперь — не продешевить, не упустить удобный момент.

Поэтому Иванов тщательно продумал свой разговор с давним приятелем. Собственно, все зависит от Сидорова, торги — в его руках, депутат — передающая инстанция, через которую пройдут все переговоры и… все обещанные клиентами деньги.

Матвей Андреевич, выслушав краткую информацию, которую посчитал возможным передать ему Иванов, задумался. Он тоже был мужиком старого закала, не сгоревшим в пламени реформ, не утонувшим в рыночном наводнении.

Единственно, что он вынес из всех этих передряг — чувство осторожности и проникающий всюду нюх служебной овчарки.

— Чем занимается твой Руслан? Бизнесмен, политик, банкир? В зависимости от этого и следует оценивать обстановку. С Коломиным все ясно, а вот со вторым «клиентом»…

Сидоров неторопливо развивал свою мысль. Часто испытующе поглядывал на собеседника. Понял ли тот или еще не созрел? Так смотрят на жарящийся шашлык, осторожно поворачивая шампуры и поливая куски мяса вином.

— … откажешь одному — сорвется с крючка другой. И мы с тобой, друг милый, окажемся… на мели.

— А мы никому не откажем, — неожиданно принял решение многоопытный Иванов. — Пусть на виду у всех поторгуются, погрызутся, будто две дворняги, — повторил он полюбившееся сравнение. — Нам больше перепадет…

— Как бы не намяли бока в этой сваре, — засомневался более осторожный приватизатор. — Впрочем, без определенного риска все равно не обойтись, — обречено вздохнул он. — Принимается

Дома Иванов вспомнил о предстоящем свидании жены с Коломиным. Как бы она по женскому скудоумию не наломала дров. Придется посвятить новоявленную бизнесменшу в создавшуюся ситуацию… Конечно, не называя ни имен, ни расстановки сил, ни принятого совместно с Сидоровым решения. Делая основной упор на притязания Коломина.

Клавдия Сергеевна все поняла с полуслова. Поняла и насторожилась. Так вот откуда ноги растут, где истинная подоплека заинтересованности Руслана Коломиным! Вот почему он нацелил на бизнесмена свою подручную.

Интересный получается сюжетец! Не надоевший всем треугольник, а целый многогранник! Два зверя сцепились в смертельной схватке из-за жирной добычи — приватизируемых магазинов. И в ту же схватку вмешались два идиота — муж и жена Ивановы. Но время потеряно — не увильнуть, не защититься… А зачем увиливать, когда есть реальная возможность урвать солидный куш?

— Что же ты собираешься предпринять? — миролюбиво спросила она мужа. — Судя по всему, дело предстоит довольно опасное… Ни Руслан, ни Коломин не отступят.

— Коломин — ясно, а при чём тут какой-то Руслан?

— Перестань придуряться! — строго прикрикнула Клавдия Сергеевна. — Или ты хочешь представить встречу с Русланом в ресторане обычным застольем? Не будь глупее того, чем ты являешься на самом деле. Кстати, встречу с Русланом организовала я. Не забыл?

Пришлось открыться полностью. Все равно от проницательной супруги не укрыться — знает даже о том, что еще не произошло. Ей бы в Думе заседать, а не на домашней кухне.

— Вот и все наши дела, — беззаботно пропел толстяк, оттягивая и отпуская подтяжки. — Пусть дерутся. А мы с тобой поглядим со стороны. Пойми же, милая моя дуреха, при любом раскладе мы не проиграем… Не должны проиграть, — суеверно поправился он. — Только нужно вести себя умненько, не подгоняя события, но и не притормаживая их… Кстати, скажи, о каком бизнесе ты собираешься толковать с Коломиным?

Клавдия Сергеевна талантливо изобразила самую наивную из арсенала своих улыбочек. Кокетливо повела глазками, неопределенно пошевелила наманикюренными пальчиками.

— Так, мелочи. Тебе неинтересно. Ни к любви, ни к политике — ни малейшего отношения. Делай свой бизнес спокойно…

3

Никакого бизнеса Иванов делать не собирался. Он уже расставил силки, насторожил капканы, замаскировал ямы-западни. И теперь спокойно — внешне спокойно! — выжидал, когда туда попадется зверь или… два зверя сразу.

На досуге занимался подготовкой новых своих выступлений на думских заседаниях. Анализировал замыслы оппозиционеров, расцвечивая тексты красным и черным карандашами.

Оба «зверя» время от времени названивали. Коломин — в служебный кабинет депутата, Руслан — только домой. Претенденты интересовались ходом обработки членов приватизационной комиссии. Беспокоились по поводу разногласий между Госкомимуществом и московскими властями

Иванов беседовал с «клиентами» тоном полководца, уверенного в победе. Его монологи — яркие образцы триумфальных маршей. Говорил и про себя ехидно посмеивался над доверчивыми идиотами…

— Когда же все-таки состоятся торги? — настаивал на большей точности Коломин.

— Скажи, пожалуйста, порадуй бедного кавказца, да? — с гортанным придыханием брал за горло Руслан. — Когда обмоем магазинчики, а? Приготовиться к празднику нужно или не нужно, да? Неделю-другую ожидаю, после волноваться буду, понимаешь? В нашем возрасте волноваться вредно, очень вредно, — прозрачно намекал он на опасные для предателя последствия. — С бизнесменом говорил уже, а? Отказал?

Иванов изворачивался, лавировал, тщательно следил за каждым словом — и своим, и клиентов. Не проговориться бы, не подставиться!

— Возникли непредвиденные трудности, — внушал он Коломину мысль о чрезмерной сложности поставленной задачи. Ибо чем она трудней, тем выше должен быть гонорар. — Но я надеюсь обойти все рифы и мели… Пупок надорву, а обещание, данное вам, выполню…

— Понимаете, Руслан Иманович, не верит мне чертов бизнесмен. Чего только не наговорил ему, чего не нафантазировал — не отступает. Подавай магазины — весь сказ… А я — человек маленький, у меня, кроме одного голоса в Думе, ничего нет за душой… Но, уверен, все, задуманное нами, получится. Только нужно терпение, огромное терпение… Сроки торгов назвать не могу — держат в тайне…

Клавдия Сергеевна, подгоняемая Русланом, усилила нажим на неподатливого бизнесмена. Почти ежедневно звонила, напоминала об обещанной встрече, позванивала колокольчиком важной информации.

— Я не была бы столь навязчивой, если б не важность сведений, которые хочу вам передать, — слегка вибрирующим от подавляемого «волнения» голосом внушала она. — Поймите, уважаемый Василий Евгеньевич, речь идет о деле чрезвычайной важности. И — срочности…

— Все понимаю, Клавдия Сергеевна, но сделать пока ничего не могу. Постарайтесь набраться терпения. Думаю, на следующей неделе мы обязательно повидаемся… Я сам горю желанием, но… Время — дамоклов меч любого бизнесмена, оно нами распоряжается.

Коломин оттягивал свидание по совету Гремина. Он не знал, зачем это нужно, какие цели преследует частный детектив. Да и не интересовали его замыслы нанятого сыщика, не за это он платит немалые деньги.

Тогда в греминском офисе Коломин выразился предельно ясно.

— Я могу обратиться за помощью к своей «крыше». Как у любого уважающего себя предпринимателя, таковая имеется. Но делать подобный шаг в данном случае преждевременно. Вполне возможно, что у женщины действительно имеется полезная для моей фирмы информация…

— Сомневаюсь, — покривился Гремин, будто одна только мысль о правдивости жены депутата вызвала у него зубную боль. — Впрочем, поступайте, как знаете… Только прошу заранее предупредить нас о прекращении договорных отношений. Ибо мы и «крыша», так же, как мы и милиция, имеете работать не будем. Либо они, либо мы.

— Ладно, будь по-вашему, — вежливо наклонил красивую голову Коломин. — На какой же день мне назначить свидание с дамой?

— Вам позвонят…

Подобный вопрос повторялся почти ежедневно. И ответ — тоже.

4

Пока Гремин принимал посетителей и висел на телефоне, Фомин мотался по своим секретным делам.

Прежде всего он обследовал окрестности дачи Коломина.

Дачный поселок коттеджного типа располагался в живописном месте на берегу небольшой речушки. Вокруг поселка — лес. Общипанный с краев, но почти нетронутый внутри. Коттеджи обнесены мощным забором из железобетонных панелей. Поверху — три ряда колючки. Возле въездных ворот — небольшая будочка, в которой дежурит замшелый старичок.

Каждый участок огорожен своим забором. Тоже — из панелей и тоже — колючкой. Возле ворот — такая же будочка, но в ней несёт службу не пенсионер, а плечистый парняга с улыбчивым лицом.

На территорию поселка Фомина пропустили безоговорочно. Даже не поинтересовались, куда и зачем он идёт. Точно так же старичок пропустил две машины — такси и частную.

Значит, пропустит и машину с похитителями. Или — убийцами.

А вот на участок Крормина пройти не удалось.

Улыбка охраника сразу сменилась строгостью. Неприметным жестом он сунул руку в карман. Конечно, не за семечками.

— Нельзя!

— Да мне на минуту, — попытался разжалобить парня Сергей.

— Ни на секунду! — отрезал охранник. — Двигай отсюда!

— Послушай, парень, я — частный сыщик, нанятый твоим хозяином. Мне необходимо осмотреть участок…

— Разрешит Коломин — пущу.

— Спроси у него…

— Хозяин — в офисе, будет только вечером.

Тогда и приходи.

Коротко и ясно. Пришлось отступить. Кажется, с этой стороны подопечному неприятности не грозят. Тем более, когда непреклонного стража поддержат из засады профессионалы…

Профессионалы? Произнеся это слово, означающее группу оперативников или сыщиков, Сергей едва не расхохотался. Их же всего двое — он и Гремин — два пистолетных ствола против, может быть, десятков автоматных. Арифметика явно неутешительная.

Вернувшись в офис и укрывшись за закрытой дверью своей комнаты, Фомин позвонил в отдел Серегина. На этот раз посчастливилось — трубку снял Гошев.

— Коля, нет желания увидеться?

— Зачастил ты, друг ситный. Снова прикажешь отпрашиваться по причине болезни жены или приезда тещи?… Не могу…

— Ладно, обойдемся телефонным разговором. Помнишь мою просьбу при необходимости подпереть могучим плечом?

— Память еще работает. Правда, уступает компьютеру, но ненамного… А что, приспело время?

— Пока нет. Но, похоже, вот-вот наступит… Поможешь?

— Обязательно. И не один — с парнями… Когда?

— Говорю, вот-вот… Скорей всего в ближайшую среду вечером… Но повстречаться до этого все равно необходимо.

— В среду? Тогда сегодня после работы подходи к моему подъезду… Не забыл, где живу?… Долго говорить не получится, но парой фраз перебросимся…

— Заметано. Буду. Спасибо.

5

Парой фраз разговор не ограничился. Фомин высказал все, что ему стало известно, выложил даже ничем не подтвержденные подозрения.

— С охраной участка Коломина все ясно, а как быть с пенсионной охраной?

— Здесь посложней. Сторожа живут в соседней деревушке. Днем дремлют в будке, а на ночь отправляются домой. Ворота — на замок, свет не выключают… Короче, проникнуть в поселок ничего не стоит…

— Тогда засаду устроим возле дачи Коломииа… Понятно… Скажи, ты все еще подозреваешь Серегина в предательстве?

— Подозреваю…

— Тяжкое обвинение. Признаться, сомневаюсь. Крыша поехала у подполковника — возможно, взятки берет по мелочам — вероятно. А вот подставлять своих же ребят под бандитские стволы — не верю…

Сергей не стал переубеждать, знал — бесполезно. Николай из тех сыщиков, которые верят только фактам. Пощупает, трижды проверит и только после этого выскажет свое решение. Да, предатель, да, куплен с потрохами. Или — обычное психическое заболевание, лечить человека нужно, а не разоблачать…

— Я тоже сомневаюсь, — подыграл другу Фомин. — Лучше еще раз проверить, убедиться… Давай — по делу…

— Действительно, хватит перемешивать гнусное варево…

— Я не думаю, что вместе с женой депутата на дачу ворвутся бандиты. Скорее всего, первый визит — проверочка, пристрелка. Но подстраховаться все же не мешает. Сам знаешь, в нашей работе всякое случается… Тем более, когда есть непроверенные подозрения о предательстве твоего начальника…

Николай долго колебался. Его можно понять — нелегко решиться на поступок, который может столкнуть его с подполковником. Если Сергей прав — столкновение не исключается. В рамке прицела может оказаться человек, с которым Гошев работал рука об руку долгие годы.

— Ладно, — наконец согласился он и скупо улыбнулся. — За день до операции позвони. А я пока подготовлю верных парней. — И тихо добавил: — Хоть бы не пришлось схватиться с Петром Васильевичем… Разбежались?

— Нет, есть еще один вопросик. Маленький, размером с нашего преподавателя физики.

Оба засмеялись, вспомнив Петра Петровича по прозвищу Гномик, его причуды, высокие каблуки и острый тонкий носик.

— Выкладывай свой вопрос, — разрешил Николай.

— Только не обижайся, ладно?… В прошлый раз ты говорил об агентах, внедренных в некоторые криминальные структуры… Помнишь? — Гошев кивнул: да, помню. — В том числе тех, которых Серегин не знает… Скажи, в банду, на которую предположительно может работать подполковник, тоже внедрен агент?

Старший лейтенант молчал. Пришлось повторить вопрос, но уже в другом плане. Сообщают ли агенты о работниках милиции, связанных с бандитами?

— Да, сообщают. Редко, но такие факты имеют место…

— О Серегине никогда не сообщали?

— Нет, не сообщали.

Кажется, тягостный для обоих разговор об агентах окончательно измучил Гошева. Он с трудом сдерживался.

— И — последнее. Почему не повязали банду, о которой информирует агент?

— Слушать противно, — взорвался Гошев. — Будто ты не бывший офицер органов безопасности, а девчонка, начитавшаяся дурацких детективов. На кой черт нам нужны рядовые члены банды — обезглавить ее гораздо важней. Вот и приходится терпеть… К тому же наш человек, похоже, под подозрением, ему полностью не доверяют. Следят, ходят по пятам… Короче, обстановка там сложнейшая… А ты — почему не повязали, почему не знаете? Дурацкие всхлипывания!

— Ладно, успокойся. Во многом ты прав. Скажи, ваш человек ничего не сообщил о некой женщине?…

— Имеешь в виду жену депутата? Сообщил, конечно. Не берем все по той же причине…

— А об убитых напротив автосервиса?

— Поздно узнали. Да еще непонятное поведение Серегина…

6

Мизансцена в офисе отработана до мелочей. За письменным столом — глава фирмы, он же главный детектив Григорий Гремин. Напротив — первый и единственный заместитель — Сергей Фомин. Возле двери на стуле — секретарша фирмы Симочка.

Постепенно девушка завоевала право присутствовать на секретных и полусекретных совещаниях. Правда, без права любого голоса: как совещательного, так и решающего. Единственно, что ей позволено — сидеть и слушать. Не считая обязанности подавать кофе.

— Я не могу сказать, откуда получил сведения — не проси. Дал «подписку» о неразглашении. Итак, вкратце. Автосервис действительно бандитское логово. Находится под прицелом уголовки. Не берут до поры до времени. Сделают это, как только станет известно о «полном сборе». Твоя любовь — жена депутата — наводчица. Протяни линию от автосервиса до страстного стремления Клавдии Сергеевны повидаться с Коломиным, все станет предельно ясным.

Гремин слушал и торжествовал. Значит, его подозрения в адрес фирмы Столярова оказались правильными. Не зря потеряно столько дорогого времени.

— Погоди торжествовать, — ехидно проговорил Фомин. — Рановато… Мы с тобой имели счастье убедиться в том, что Серегин — чемодан с двумя крышками. Откроешь одну — верный служака, неподкупный борец за справедливость. Отопрешь вторую — непонятное решение закрыть дело об убийстве автослесаря. Раз. Приказание не подпускать к расследованию неких частных сыщиков. Два. Беспробудное пьянство неизвестно в какой компании. Три.

— Для определенных выводов вполне достаточно…

— Снова торопишься?… Мне рассказали интересную историю. За день до дорожного происшествия в отдел явился с повинной один человек. Его фамилию и место работы никто не знает. После почти полуторачасового допроса Серегин отпускает этого человека под подписку о невыезде. Протокола допроса не ведет. Беседа происходит с глазу на глаз…

— И ты считаешь…

— Не считаю, а уверен! Человек, явившийся в отдел с повинной и погибший на дороге — одно и то же лицо, автослесарь Воронов! Попробуй опровергнуть! Только не эмоциями — фактами!

— Как версия сойдет, — поосторожничал Гремин. — Сомневаюсь, чтобы опытная ищейка типа Серегина так опростоволосилась… Отпустить человека, явного бандита, пришедшего с повинной, да еще не составить протокола допроса — все равно, что расписаться под своим приговором…

— А ты поставь себя на его место. По неизвестным пока для нас причинам составлять протокол допроса опасно. Вдруг признания допрашиваемого могут нанести вред подполковнику? Что предпринять? Убрать пришедшего прямо в кабинете? Глупость, его уже видел старший лейтенант. Отправить в камеру? А где гарантия, что он не раскроется перед следователем? Вот и получается — лучше всего отпустить, а потом расправиться вне управления…

— Убедительно, — признался Григорий. — Но где-то ты хватил лишку. Согласен, поведение подполковника вызывает определенные подозрения, но не до такой же степени! Лично для меня ясно только одно — Серегин чем-то повязан с автосервисом Столярова. Может быть, ремонтирует там управленческую технику, может быть, личную автомашину, машины друзей… А ты уже возвел его в предатели!

Фомин не хотел — не имел права открываться полностью, ни словом не упомянул о Гошеве.

Опасно. В Гремине он уверен, но присутствующая при беседе Симочка сболтнет где-нибудь о том же тайном агенте в банде. Не специально, конечно, по манере, присущей женщинам.

Он до сих пор не переставал удивляться откровенности Николая. Ведь тот не свои секреты открывал, не тайны семейные — все то, что хранится за семью замками в бронированных сейфах… Правда, сказано далеко не все — Гошев не выдал ни одной фамилии, не назвал ни одной бандитской группировки, где действовали агенты уголовного розыска. Так, в общих чертах. Но и эти «общие черты» представляют большую опасность…

До чего же крепка и надежна школьная дружба, если она позволяет так верить бывшим одноклассникам!…

Атмосфера в офисе постепенно накалялась. Каждый доказывал свое, укрепляя эти доказательства несокрушимыми, по его мнению, аргументами. Фомин краснел и повышал голос. Гремин клонил упрямую голову, будто собирался забодать оппонента.

Симочка уже в пятый раз приносила кофе. Намекала на позднее время, на жену Фомина, Надежду, которая ожидает мужа, беспокоится. Ничего не помогло. Спор разгорался.

Она заметила — все сказанное нет-нет да и сходилось в одной точке. И звалась эта «точка» подполковником Серегиным. Именно он был связующим звеном между убийством автослесаря, готовящимся покушением — или убийством? — Коломина, непонятными разговорами ремонтников в автомастерской…

— Сам же ты упрекал меня в излишнем внимании, которое я оказываю фирме Столярова. А сам навещаешь ее, крутишься-вертишься вокруг…

— Просто ремонтировал «жигуленок»…

— Заодно рвался в таинственную дверь, обхаживал Столярова, бродил по ремонтному цеху… За кого ты меня принимаешь?

Гремин поднял голову, рассмеялся и выбросил белый флаг — салфетку, из тех, которые упрямо подавала друзьям Симочка.

— Сдаюсь на милость победителя. Учти, пленных и явившихся с повинной не судят. Тем более, что мы с тобой проводим сейчас совсем другое расследование. Ковыряться в серегинском дерьме — не по чину. Пусть сам нюхает. Дай Бог, разобраться с Коломиным и получить договорные денежки…

— Значит, клянешься отстать от Столярова и его работяг?

— Сказал ведь уже… Клянусь!

— А я вот такой клятвы дать не могу. Потому что нутром чую связь между автосервисом, убийством двух человек и нападением на нашего клиента… Точно так же не собираюсь отстать от Петра. Как хочешь, но личность он замаранная. Руки чешутся отмыть и разглядеть поподробней…

— Но это не наше с тобой дело! Пусть занимается МВД со своим аппаратом. Они за это получают деньги, а у нас в кассе одни мыши друг за дружкой гоняются…

— Все равно не отступлю! Петька — мой «новорожденный», я спас его от бандитской пули, значит, разбираться, кого уберег, предстоит по всем божеским законам мне.

— Интересно, каким способом ты хочешь проверить своего «ребенка»? Слежку организовать? Так подполковник и меня и тебя знает, будто офицеров своего отдела. Мигом вычислит. Обозлится и вполне может организовать отзыв лицензии…

Симочка впитывала все новые и новые сведения. Соответственно, в ней укреплялось недавно принятое решение. Поможет ребятам и одновременно докажет, что она вовсе не теленок, потерявший материнское вымя, а равноправный партнер. Пусть даже в официальном ранге секретарши…

И все это произойдет, если ей удастся «расколоть» Серегина.

Глава VII

1

Взаимовыгодное сотрудничество Руслана и Серегина началось необычно и одновременно буднично. Однажды один из офицеров отдела, лейтенант Саша Адилов, передал начальнику просьбу о встрече с человеком, который желает вручить органам важную информацию. Естественно, не бесплатно. Причем не кому-нибудь, а именно подполковнику Серегину, и не как-нибудь, а при встрече.

— О чем, не знаешь?

— Не говорит. Скрытый, паскуда… Да вы не бойтесь, я буду рядом, в случае чего — прикрою…

Саша отлично изучил характер шефа. Серегину повсюду мерещились ловушки, засады, он до нервной дрожи боялся покушения. Чтобы замаскировать от подчиненных и коллег необычный для офицера его ранга панический страх, подполковник изображал этакую лихость, отвагу. Причем делал это настолько искусно, что никому в голову не приходила мысль об измучившей его трусости.

— Пора знать — никого не боюсь, — вскинув голову, будто строевой конь, услышавший призывный сигнал трубы, прорычал Серегин. — Когда и где состоится встреча?

— Думаю, лучше всего — на нашей конспиративной квартире в Тестовском переулке.

Предложение обнадеживало. Возле стандартной «хрущобы», каких в Москве — тысячи, легко организовать негласную охрану. Рядом держать надежного Адилова. Полная безопасность.

— Согласен. Организация встречи — за тобой. Действуй.

Во время обеденного перерыва Серегин в сопровождении лейтенанта приехал в Тестовский переулок. Машину оставил за углом. До знакомого дома — пешком. Заодно оглядели охрану. На одном углу — оперативник, на другом — второй. Возле подъезда целуется парочка — оба из его отдела

Пытаясь скрыть от подчиненного нервное напряжение, подполковник говорил не переставая. По обыкновению — короткими, рублеными фразами. Вспоминал бурное прошлое, когда доводилось бывать в опаснейших ситуациях, пройти через кровавые стычки.

Лейтенант вежливо слушал, иногда поддакивал или изображал восторг. На самом деле, почти всем в отделе известно, что ни в каких стычках Серегин не бывал, все это выдумано. По одной простой причине — служил тогда подполковник в паспортном отделе и «сражался» только с бланками и бумагами.

Но сказать такое — нажить смертельного врага. Вот и поддакивал Адилов, вот и удивлялся отваге начальника.

Ровно в половине второго появился посетитель.

Скинув в передней мокрый плащ, долго шаркал подошвами о половик. До того долго, что нетерпеливому Серегину показалось — протер подметки до стелек.

— Кончай придуряться! — крикнул он, не поднимаясь со стула. — Некогда мне. Проходи. Кто такой?

Адилов — рядом. Сидит возле столика с графином воды и телефонным аппаратом, прикрыв скучающее лицо развернутой газетой… Классическая поза начальника, присутствующего при допросе. Серегин краем глаза видел лейтенанта, и это внушало ему уверенность.

— Почему молчишь? Трусишь? Долго мне ожидать?

Руслан медленно прошлепал к обеденному столу, положил перед Серегиным объемистый пакет, развернул его…