Всего Белой Руси — шесть СЭЗ. И все работают. В победоносном, рационализированном СССР таких могли быть десятки!
А жилищное строительство? В РБ не стесняются вкачивать деньги в него через механизм долгосрочного кредитования. Все шире гражданам выдаются госкредиты под строительство типовых квартир — на 20 лет, под 5 % годовых! При этом цены на строительство жестко контролируются государством, неумолимо индексируясь от уровня цен 1991 г. Поэтому цена квадратного метра в дорогом приграничном Бресте с оживленной торговлей удерживается в пределах 350–600 долларов. К тому же, в отличие от РФ, Беларусь не стала останавливать свои цементные заводы. А потому не зависит от дорогого импортного цемента. Более того, открываются новые заводы.
В РФ село вынуждено выживать как может. Село наши безродные реформаторы ненавидят подсознательно, считая недостойным их бредового «постиндустриализма». Они несут чушь собачью про «агрогулаг» и мифических суперэффективных фермеров-одиночек. А в Белоруссии государство имеет четкие госпрограммы поддержки производства основных агрокультур, сохранило коллективные хозяйства и переходит к строительству 2200 агрогородков. Каждый станет центром цивилизации на селе — с медицинскими комплексами, магазинами и бытовым сервисом, с хорошо оборудованными школами, библиотеками и узлами телекоммуникаций. И с передовыми, малозатратными технологиями строительства домов! Немудрено, что одна Брестская область (1, 5 млн душ населения) с ее бедными почвами второй год собирает по миллиону тонн зерна. Вот уж где настоящий постиндустриализм создается!
Едем в город на успешное предприятие «Гефест», бывший «Белгазоаппарат». Здесь делают газовые бытовые приборы, и прежде всего плиты. Казалось бы, предприятие должно было скончаться после гибели СССР. Ведь сюда хлынул поток импортной техники высочайшего качества. А завод не только не умер, но и наращивает экспорт на постсоветских рынках. За три года мужики за счет собственных средств вложили 60 млн долларов в перевооружение «Гефеста». Не влезая в кредитные долги! Несмотря на то, что россиянский «Газпром» в начале 90-х забрал 51 % акций компании за долги, ничего не вкладывая в завод с 1994 г., но зато регулярно тянет с заводчан по 750–800 тысяч долларов дивидендов в год! Господи, да если бы он хотя бы эти деньги инвестировал в предприятие!
Эх, белорусам бы да хотя бы часть россиянских шальных нефтедолларов! Тогда бы они зарабатывали впятеро больше, оставив Россиянию далеко позади.
Не будем идеализировать белорусскую модель. Во многом она достигла потолка своих возможностей.
В Минске встречаюсь с ребятами из нашего Братства. su. Молодые интеллектуалы встревожены. Производственные фонды республики изношены уже на 75 %. Инвестиций не хватает. чтобы обеспечивать сильную социальную политику при отсутствии такого ресурса, как нефтедоллары, государству приходится досуха выжимать большими налогами частный бизнес. Президенту Лукашенко удавалось добиваться развития, постоянно перетряхивая чиновничий аппарат и устраивая ему показательные «порки». Но теперь бюрократия приспособилась: публично опускает головы, кается и благодарит Батьку за науку, а потом продолжает делать все по-прежнему. Вместе с плюсами советской системы все больше выпирают наружу ее минусы: обюрокрачивание, гашение инициативы в недрах административной системы. Нынешняя белорусская идеология слишком расплывчата и лишена «драйва». Все это в свое время погубило Советский Союз. РБ уже поддается влиянию эрэфовской жизни. Чиновники с вожделением глядят на возможности вороватых российских коллег…
О том, что прежняя политика силы и административных рычагов исчерпала себя, говорил и Александр Григорьевич на встрече с нашей журналистской делегацией. Он все прекрасно видит и понимает. И говорит о переходе к политике инновационного прорыва, к высокотехнологичному развитию в новом пятилетнем плане. Уже развертывается технопарк, разрабатывается механизм венчурного финансирования через эту структуру. Причем как самая близкая берется израильская модель технополисов.
Но нужно больше! Необходимо развивать частный бизнес. Внедрять новые информационно-компьютерные технологии управления государством, сокращая число чиновников и «сплющивая» административную пирамиду, превращая госаппарат в сеть менеджеров. (Эти идеи на еще несовершенной концептуально-технологической основе пытался в 1971–1973 г г. осуществить британский специалист по ситуационному управлению Стаффорд Бир, работавший с чилийским президентом Сальвадором Альенде.) Надобно применять не столько политехнологии, сколько организационное оружие. Необходимо вычленить из белорусской экономики инновационный сектор и сектор подготовки кадров наивысшего качества, подчинив их непосредственно президенту.
И все это могло бы работать в возможном Советском Союзе 2000-х. На имеющемся оборудовании, с теми же кадрами, с «неконкурентоспособным» производством. Нет «демократии», скажете? Да большинству плевать на ту клоаку, что в РФ названа этим словом. Людям нужны прежде всего безопасность, порядок, работа с хорошей зарплатой и полные прилавки. И этого, как показывает пример Белоруссии, можно было добиться в обновленном Советском Союзе.
Так что если хотите увидеть мир нашей победы в конце ХХ в. (хоть и не идеальный), поезжайте в Минск…
Несостоявшийся Великий прорыв
Победа Русской цивилизации могла быть гораздо глубже и прочнее, соверши советское руководство еще один ход в духе метаисторического психотриллера. Ей нужно было превратить Союз в центр альтернативного цивилизационного развития.
По сути, Сталин превратил СССР в гигантскую корпорацию, превосходившую по силе, богатству и возможностям все эти «боинги», «майкрософты», «би-пи» иже с ними. Даже изрядно запущенная и разболтанная за десятилетия правления Хрущева и Брежнева, она обладала сильнейшими «козырями в рукаве».
Первым козырем была возможность сконцентрировать силы и средства на правильно выбранных приоритетах, толково поставленных задачах. Долгие годы такая способность использовалась для гонки вооружений. Но ведь можно было поставить и другие цели. Создадим самые дешевые в мире технологии строительства! Новую энергетику. Энергосберегающие аппараты. Медицину, не требующую дорогих лекарств. Биофотонические агротехнологии и технологии активизации возможностей живой материи. Простроим центры, где станут создаваться кадры с пробужденными способностями центральной нервной системы.
О том, как наша страна могла совершить ГТР — гуманитарнотехнологическую революцию, — мы с Родионом Русовым писали в книге «Сверхчеловек говорит по-русски». Она должна была стать завершением двух предыдущих советских революций: ВТР (властетехнической) в 1920–1930 гг. и НТР (научно-технической) в 1940–1960 гг. Более того, сегодня ГТР становится главнейшим условием сохранения Русской цивилизации…
Второй козырь СССР — огромные производственные мощности и корпус отлично подготовленных инженеров, исследователей и ученых, способных решить практически любую поставленную задачу. Советская система образования каждый год поставляла стране новых и новых творцов. Задача сводилась к тому, чтобы создать в стране «республики творцов», особые «города мастеров» — технополисы с минимальной бюрократией. Так, чтобы творцов не облепляли стаи бюрократов. Кому творить не дано, но кто любит поруководить.
Третий козырь — незадействованные технологии организационного оружия и новейших управленческих технологий. Разработки, связанные с именами Побиска Кузнецова, Спартака Никанорова, Стаффорда Бира и других, давали нам великолепнейший шанс: побороть неповоротливость чиновничьего аппарата, радикально его сократив. Оргоружие давало возможность осуществялять сложнейшие программы развития страны без создания новых бюрократических структур, за счет интеграции уже имеющихся. Оно увязывало в один план работу тысяч организаций, заводов и коллективов самых разных ведомств, отлично высвечивая эффективность каждого из них. Сами понимаете, какая экономия времени, ресурсов и труда в итоге выходит.
Если бы Советский Союз задействовал эти три козыря!
Загвоздка заключалась в том, что советская верхушка не желала ничего делать для победы. Она больше не стремилась рисковать, брать на себя ответственность, неизбежно конфликтовать друг с другом и что-то менять. Ей казалось проще договориться с врагом и заняться сладкой приватизацией советского достояния. Заслуга же американцев в том только и состоит, то они просекли и использовали умонастроения верхов СССР.
СССР проиграл не потому, что у него не хватало материальных ресурсов, специалистов и технологий. Разгадка нашего поражения в идиотской системе, выносившей «наверх» мелкие душонки.
А если бы у нас была иная элита у власти? И тогда всё — янки просто надрывались. Приходилось идти либо на сворачивание социальных программ, либо на прекращение гонки вооружений.
Надо признать, читатель, что причины поражения Союза лежат не столько в экономической или военной плоскости, сколько в психологической! США в войне 1946–1991 гг. удался психотриллер особого рода. Какой? Как им удалось свалить СССР?
Давайте попробуем изучить эту проблему.
Два направления атаки
«В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно…» Словами этой песенки из прекрасного советского фильма «Волшебная лампа Аладдина» (1966) можно охарактеризовать всю информационную политику брежневского времени 1964–1982 гг. Страну убаюкивали. У нас не может ничего случиться, кроме хорошего! Над головами советских людей — только мирное голубое небо. Наш покой бережет Советская Армия, и нет силы сильнее ее. Нами руководят мудрые, убеленные сединами вожди, а коллективный разум партии принимает только разумные решения.
В отличие от Запада у советских людей в семидесятые-восьмидесятые не было страха перед ядерной войной. Это могут засвидетельствовать те, кто помнит ту эпоху. В этом было немалое благо, но одновременно и источник огромной слабости.
Дело в том, что над страной сгустилась атмосфера скуки. Исчез «драйв». Все стало пресным. Даже полеты в космос. «Все системы работают отлично!»
Страна расслабилась. И расслабление это коснулось советской верхушки. И это прекрасно просек наш противник.
Президент Рейган начал натиск в 1981 г.
Сегодня видно, как американцы повели атаку по двум направлениям.
Первым стала всеохватная метавойна против СССР. Вторым — революция в военном деле, начатая в начале восьмидесятых.
И тем и другим Америка умело поразила сознание советской элиты.
«Пятая колонна»
Одна ее часть до полусмерти испугалась. Кто-то начал панические, неадекватные действия, ввергая страну в бессмысленные затраты и безмозглые шаги в гонке вооружений, один в один копирующие американские — включая и откровенный блеф США. Кто-то решил любой ценой добиться примирения с США. А кто-то просто повел дело к капитуляции.
Так возникла (де-факто) «пятая колонна» — отряд пособников врага внутри СССР.
Супостаты угадали самое слабое место престарелых правителей СССР 1980-х — их панический ужас перед угрозой войны. В те годы кремлевцы состояли из тех, кто в Отечественную был 30-40-летним руководителем среднего звена. Уж они-то на всю жизнь запомнили чудовищное напряжение, страх обстрелов и бомбежек, бессонные ночи и леденящее чувство, которое испытывали при известиях о том, что немцы взяли очередной город или совершили новый прорыв. Сам кремлевский лидер Брежнев был 1906 г. рождения: ему в начале решающей схватки между США и СССР было уже семьдесят пять. В восьмидесятые он и ему подобные высшие сановники СССР были уже глубокими старцами с ослабленной волей, трясущимися от немощи коленками и вечными мыслями о том, как бы не умереть завтра. Их ум, пораженный склерозом, утратил гибкость и смелость. Перспектива новой схватки — с новыми напряжениями и рисковыми ходами — повергала стариков в состояние, близкое к смятению.
Враг учел, что большая часть смелого, преданного стране и энергично-технократического поколения, родившегося в начале 20-х, пала в войне с Гитлером.
Другая часть советских вельмож — 30-х и более поздних годов рождения — сама не воевала. Но оказалась пораженной гнилью в душе. Драться за будущее и побеждать в схватке с Америкой этот отряд элиты не хотел. Кто-то из ее числа давно поверил в сказки о том, что с янки можно договориться и пойти на разрядку. Кто-то поверил во вражеские заклинания о том, что Союз смертельно болен. Кто-то просто решил сдать свою страну и уже по ночам мечтал заняться приватизацией колоссального советского богатства.
Было племя относительно молодых референтов при высшей бюрократии — выползней из хрущевской эпохи. Эти свою страну не знали и презирали, о волшебной силе русских изобретателей и ученых ведать не ведали, молились на примитивные западные теории о рынке и демократии. Такие мечтали войти в «мировую элиту» и потреблять по западным стандартам. А за это они готовы были идти на любые уступки. Референты эти соответствующе влияли на умы своих патронов, подсовывая им только выгодные для себя справки и сводки. Они нагнетали страх и неуверенность в высшем эшелоне советской бюрократии.
Имелась и многочисленная «пятая колонна» Запада в виде тысяч сыночков и дочек партийной знати. Те с жиру бесились, при виде картинок Запада в экстаз впадали, мечтали о тряпках, магнитофонах и тачках «мейд ин заграница», страну свою презирали, — и так же на папочек влияли в нужном врагу направлении. Причем ЦРУ США на это и цента не тратило.
Конечно, была и третья часть элиты — начавшая реагировать адекватно, изобретательно и агрессивно, развернувшая ряд перспективных проектов. Но, увы, патриоты и бойцы оказались не в большинстве и не у главного пульта управления страной.
Американцы смогли это просчитать, а иногда и просто интуитивно прочувствовать. И развернули психическо-экономически-информационно-военную атаку.
«Есть вещи поважнее мира»
«Есть вещи поважнее мира» — этой рейгановской фразой была выиграна холодная война. Выиграна лишь потому, что в официальной идеологии советского политического руководства вещей поважнее мира не было. Еще в начале 1960-х гг. Советский Союз провозгласил отсроченную капитуляцию, когда в споре с Мао Цзэдуном Хрущев объявил, что победа стран социалистического лагеря в ядерной войне
не стоитжизни западного пролетариата. Потом это отлилось в чеканную позднесоветскую формулу «победителей в ядерной войне быть не может», а затем трансформировалось и в горбачевское новое мышление, для которого сравнительная ценность «Рима» и «Мира» стала несоизмеримой — и на весах безусловно перевесила чаша последнего…»
— написал блестящий футуролог Егор Холмогоров.
Он очень точно описал одну из главных причин нашего национального поражения. Президент США Рональд Рейган выступил лишь как пародия на импульсивного Гитлера. Отчасти он скопировал и Хрущева с его эскападами и шумным блефом. Как не хватало нам тогда у власти в Кремле человека с холодной решимостью, могучим умом и стальной волей! Он бы смог отбить все наскоки бывшего голливудского актера, никогда не нюхавшего пороху. Рейган-то от Второй мировой откосил! В отличие от воевавших президентов — Эйзенхауэра, Кеннеди или Буша-старшего.
А ведь Рейган был близок к полному провалу!
Победоносец, едва не потерпевший поражение
Взглянем на личность человека, который считается победителем Советского Союза, воспользовавшись материалами его биографии, размещенными по адресу usa/reagan/index.html.
Рональд Уилсон Рейган родился 6 февраля 1911 г. в Тампико, штат Иллинойс, в семье со скромным финансовым положением. Его родители, дедушка и бабушка были ирландского, шотландского и английского происхождения. Детские и юношеские годы он провел в маленьких провинциальных городках.
После окончания колледжа Рейган стал спортивным комментатором: сначала один год он работал на маленькой радиостанции в Девенпорте, Айова, потом на более крупной радиостанции NBC в Деи-де-Муане того же штата. Это были годы обучения мастерству, за которое Рейган в конечном счете снискал славу «великого коммуникатора». В 1937 г. он переехал в Голливуд, где началась его тридцатилетняя карьера в кино и на телевидении.
В годы Второй мировой Рейган снимал учебные фильмы для подготовки летчиков, а также героические ленты, прославляющие американские ВВС. Эти картины демонстрировались в частях для поднятия боевого духа солдат. В 1945-м он в чине капитана был уволен в запас и вернулся к гражданской карьере.
Для его политического развития также важно было то, что он стал активным профсоюзным деятелем и в 1947 г. — президентом профсоюза киноактеров. Эта деятельность научила его вести переговоры и развила политическое чутье: когда следует оставаться непреклонным, а когда лучше пойти на компромисс. В 1952 г. он женился на своей коллеге, актрисе Нэнси Дэвис. Прошлая его жена от него ушла: ее достало самолюбование мужа. Тот часами мог смотреть ковбойские фильмы со своим участием.
Два года спустя Рейган стал работать по договору в фирме «Дженерал Электрик» кем-то вроде замполита или комиссара. Он должен был вести телевизионную программу «Дженерал Электрик Театр» и еще 16 недель в году ездить по производственным отделам предприятия, чтобы выступать на производственных собраниях. Зачем? Дабы улучшать производственный климат и стимулировать преданность работников своей корпорации. Его стандартная речь содержала также и политическое обращение: он подчеркивал значение личности, восхвалял идеалы американской демократии, предостерегал от коммунистической угрозы и опасности сильно разрастающегося социального государства. В 1962 г. Рейган, первоначально считавший себя демократом в духе Рузвельта, официально сменил свою партийную принадлежность и стал республиканцем.
Отлично понимая законы, по которым живут и действуют средства масс-информа, Рейган в 1965–1966 г г. баллотировался на пост губернатора именно Калифорнии, а не какого-нибудь другого штата. Ведь именно здесь избиратель больше обращал внимания на личность политиков, а не на их партийную принадлежность. Калифорнийцы уже в шестидесятых предпочитали выбирать людей, а не партии. Рейган был известен как сторонник Барри Голдуотера, провалившегося в 1964 г. архиконсервативного кандидата в президенты от республиканцев. Он вел умеренную, однако однозначно консервативную предвыборную борьбу. Выступал за возвращение к старой доброй морали, к закону и порядку в отношении волнующихся студентов и университетов, за сокращение бюджета штата Калифорния и обратное перемещение ответственности на коммуны и граждан.
«Столица Калифорнии Сакраменто идеально подходила на роль колыбели консервативной революции: действующий губернатор-демократ Эдвард Браун, известный своей борьбой с расовой сегрегацией и широкими программами поддержки малоимущего населения, практически обанкротил штат. Ежедневный дефицит бюджета в 1964–1966 гг. здесь превышал 1 млн долларов, Калифорния более других штатов страдала от инфляции и безработицы, а население было запугано беспорядками в негритянских районах и студенческими волнениями против войны во Вьетнаме. Без труда победив Брауна на выборах, Рейган немедленно начал реализовывать свою политику твердой руки. Против бастующих студентов Университета Беркли, которые проигнорировали ультиматум нового губернатора („Возвращайтесь к занятиям или отчисляйтесь!“), были брошены силы национальной гвардии. Негритянские активисты, в числе которых была и небезызвестная Анджела Дэвис, преследовались полицией и неформальными расистскими организациями, которым Рейган предоставил carte blanche.
На какое-то время порядок в штате удалось восстановить. Но в сфере экономики рейгановский «блицкриг» практически сразу же провалился. Он распустил администрацию Брауна и привлек на руководящие должности около 200 ведущих предпринимателей штата — в основном членов Общества друзей Рональда Рейгана. Сальваторе, Таттла и еще нескольких ближайших соратников губернатора в Калифорнии прозвали «кухонным кабинетом», поскольку их встречи происходили в личном особняке Рейгана. Они разработали программу десятипроцентного секвестра расходов штата. Прекращалось финансирование учебных заведений, больниц, программ трудоустройства и помощи безработным. Новая администрация обещала сбалансировать бюджет, в котором после Брауна осталась 200-миллионная дыра, а затем снизить налоги. Однако вместо этого уже на следующий год Рейгану пришлось объявить о повышении ставок, а к концу его правления бюджет раздулся на 280 % по сравнению с временами Брауна. Отчасти причиной тому служила необходимость обслуживать долги, созданные предыдущей администрацией, отчасти — аппетиты членов «кухонного кабинета», которые дотировали из бюджета собственные предприятия».
(Павел Жаворонков. Жизнь на сцене. — Журнал «Компания», 21 июня 2004 г.)
За восемь лет пребывания Рейгана на посту губернатора Калифорнии в его стиле руководства и в содержании политики выявились многие характерные черты, которые позже характеризовали его президентство. Он возглавлял исполнительную власть как председатель наблюдательного совета, подчеркивал свои консервативные принципы, умел установить приоритеты, но не вмешивался в частности администрации и законодательного процесса. Губернатор повторно обращался прямо к избирателям, чтобы оказывать таким образом давление на обе палаты законодательной власти. В спорных случаях он умел действовать прагматически, идти на компромисс и формировать большинство. Вопреки его консервативной предвыборной риторике, за два срока пребывания на посту губернатора повысились налоги, удвоился бюджет штата и не уменьшилось число государственных служащих.
Способности Рейгана как специалиста средств массовой информации и коммуникатора проложили ему путь в Белый дом. Его пафосные выступления политика-гражданина нашли большой отклик в республиканской партии. Это и привело его к победе на президентских выборах 1980 г.
«Он выступил на выборах со своими традиционными экономическими лозунгами: „Правительство не может справиться с инфляцией, безработицей и другими экономическими проблемами, потому что оно и есть причина этих проблем“. Федеральная власть, по мнению Рейгана, должна была снять с себя значительную часть функций по социальному регулированию, и в первую очередь отказаться от прогрессивного налогообложения личных доходов. Социально активные граждане таким образом смогут инвестировать избыточный доход в наиболее перспективные предприятия, что обеспечит тринадцатипроцентный рост ВВП и десятикратное снижение безработицы уже в первые годы после проведения реформы…»
(Павел Жаворонков. Жизнь на сцене. — Журнал «Компания», 21 июня 2004 г.)
Большой успех Рейгана как оратора объяснялся еще и тем, что его риторика основывалась на фундаментальных убеждениях. Он был актером с политическими принципами, который умел себя самого и свою политику отождествлять с американскими ценностями и традициями. К его личным качествам относились спокойная уверенность в себе и оптимизм.
Экономическая политика голливудца выходила очень рискованной. Чтобы не рубить социальные расходы напрямую, он избрал другой путь: наращивать военные затраты, раздувать статьи расходов на новые вооружения и увеличивать государственный долг. И все это — с патриотическим американским пафосом. Энергичная манера правления Рейгана, яркие речи, лавина кадровых и политических деловых решений в первые месяцы после избрания усилили впечатление общественности, что со вступлением в должность нового президента свершился политический поворот, даже разразилась «консервативная революция». Что прежде всего удалось Рейгану, так это восстановить утерянную веру в американское президентство как институт, в котором формируется и проводится национальная политика. В одном из своих интервью президент объяснил, что метод его руководства состоит в окружении себя выдающимися личностями, сохранении авторитета и невмешательстве в текущие дела, пока его политика проводится правильно. Действительно, президент был отключен от ежедневного административного хода событий, что сначала превосходно функционировало, но на втором сроке привело к скандалу «Иран-контрас», который ясно показал, что президент не является больше хозяином Белого дома.
Словом, читатель, перед нами была всего лишь пародия на Гитлера.
Сталин и сам Гитлер могли лишь мечтать о подобном противнике. Его они могли «сделать» если не одним щелчком пальца, то набором несложных ходов. Тем паче что сам «американский гитлероид» к 1987 г. оказался на пороге полного краха своей политики.
В первый срок пребывания в должности Рейган был окружен двумя кольцами советников. Внутреннее кольцо составляла так называемая «тройка»: Джеймс Бейкер, Эдвард Миз и Майкл Дивер. Второе кольцо состояло из тех, кто докладывал «тройке», но сам не имел доступа к президенту. В 1980 г. под руководством Миза было образовано 7 комитетов президентского кабинета — чтобы таким путем привязать членов команды Рейгана к Белому дому и избежать ошибок администрации Картера, когда люди президента публично спорили друг с другом. В апреле 1985 г. эти 7 комитетов кабинета слили в два больших: в совет по внутренней политике и совет по экономической политике. Однако на их решения обращали все меньше и меньше внимания. Вообще, административно-организационные мероприятия в органах исполнительной власти после 1980-81 г. были направлены на то, чтобы централизовать власть в Белом доме и программно привязать политических чиновников, возглавляющих учреждения. Во время второго срока президентства Рейгана эта концепция обернулась сверхцентрализацией вследствие того, что место «тройки» занял один-единственный человек — Дональд Рейган, который был менее компетентен, чем его предшественники, и не способен к коллективному руководству. Энергичная и честолюбивая первая леди Нэнси Рейган также оказывала все большее влияние на план-график своего мужа, при этом она составляла гороскопы и доверяла советам астрологов. Авторитет президента и его института страдал из-за аферы «Иран-контрас», краха биржи в октябре 1987 г. и стремительно возрастающего дефицита бюджета и внешней торговли. Начальник штаба Дональд Риган вынужден был в конце концов уйти в отставку и был заменен политически опытным бывшим лидером республиканского большинства в сенате Говардом Бейкером.
Снижение налоговых ставок в духе рейганова консерватизма не привело к сколько-нибудь существенному экономическому росту, однако инициировало пятилетний спекулятивный бум на Уолл-стрит. Биржевой бум был подстегнут волной многомиллиардных слияний и поглощений, поскольку рейгановская администрация практически прекратила контролировать соблюдение антитрестовских законов. Был ослаблен контроль за коммунальными службами, снижены стандарты защиты окружающей среды и безопасности для промышленных предприятий. Несмотря на сокращение социальных программ, сочетание пониженных налогов и высоких военных расходов привело к значительному бюджетному дефициту, вынудившему правительство занимать деньги в беспрецедентных для мирного времени масштабах. Значительная доля этих средств поступала из-за границы, особенно из Японии. Ликвидировались тысячи рабочих мест в промышленности. Начавшаяся в 1986 г. и скоординированная в международном масштабе девальвация доллара не привела к установлению контроля над возраставшим торговым дефицитом. В октябре 1987 г. разразившаяся на Уолл-стрит паника напоминала о событиях 1929-го. Рейган возложил вину за бюджетный дефицит и его последствия на Конгресс, но требования более сильного президентского руководства для приведения в порядок государственных финансов стали поступать даже от видных республиканцев.
То, что «консервативная революция» не состоялась, нагляднее всего демонстрирует тот факт, что объем федерального бюджета при Рейгане постоянно возрастал — с 699, 1 млрд долларов в 1980 г. до 859, 3 млрд долларов в 1987 г. (пропорционально стоимости доллара в 1982 г.). Даже если не принимать в расчет военные расходы, бюджет в этот период вырос с 535, 1 до 609, 5 млрд долларов. При этом дефицит государственного бюджета временами полностью выходил из-под контроля и достиг в 1986 г. рекордной высоты в 221 млрд долларов. В этом дефиците государственного бюджета вследствие снижения налогов и одновременного повышения расходов был повинен сам президент, который как консерватор твердо придерживался принципа уравновешенного государственного бюджета и хотел его видеть закрепленным в конституции.
Совершенно в духе консервативной политики было огромное повышение при Рейгане военных расходов, направленных против Советского Союза. Стартовала беспримерная программа вооружения, которой нужно было встретить советскую угрозу, поставить на место «Империю зла» (так Рейган публично назвал Советский Союз). Президент предоставил также полную свободу действий секретным службам, особенно ЦРУ под руководством Уильяма Кейси, в стимулировании сопротивления в сфере советского влияния и в поддержке антикоммунистических партизанских сил «третьего мира».
Однако уже в 1982 г. в Конгрессе образовалась широкая коалиция, которая сначала наполовину урезала требуемый президентом темп роста военного бюджета, а с 1984 г. полностью исключила его. Из-за высоких темпов вооружения резко изменилось общественное мнение, и тревога из-за огромного дефицита бюджета, приведшего к взрывообразному росту государственных долгов, все больше определяла все области политики, в том числе и политику обороны.
«Уже в 1984–1985 г г. болезнь Альцгеймера явно начала прогрессировать: президент переставал узнавать своих ближайших соратников. Один из советских дипломатов вспоминал, что в ходе встречи с Михаилом Горбачевым Рейган шесть раз за вечер рассказывал ему один и тот же анекдот. Во время второго срока правления Рейган полностью отошел от дел из-за ослабления памяти и неспособности сконцентрироваться. Большая часть власти сосредоточилась в руках министра финансов Дональда Ригана, директора ЦРУ Уильяма Кейси и первой леди Нэнси Рейган», — пишет П. Жаворонков.
