Крещение огнем. Алтарь победы

      И, в-третьих, что очень важно, Московский институт теплотехники, как головной разработчик, на глазах овладевал искусством эффективной координации работ многочисленной рати соисполнителей, завоевав в итоге авторитет: и творческий, и организационный. В отличие от «великих», институт реальновыполнял функции головного исполнителя работ не только по ракете, но и по комплексу в целом. Значение этого фактора при создании ПГРК стало определяющим. В свою очередь, успешное осуществление указанной роли стало возможным вследствие рационально продуманной производственной структуры предприятия и, конечно же, благодаря высокому профессионализму инженерно-управленческих кадров…
      Развертывание РССД «Пионер» на территории страны осуществлялось динамично и масштабно. Первый полк (9 пусковых установок) поставили на боевое дежурство 1сентября 1976 г., а на 1января 1985 г. в боевом составе РВСН находилось 48 полков, дислоцированных в 14 позиционных районах. К началу уничтожения РССД три полка были расформированы, и, таким образом, на этот момент боевой состав системы исчислялся 405 пусковыми установками. Попутно отмечу, что в 1978–1980 гг. были выполнены опытно-конструкторские работы по существенному улучшению ряда важнейших характеристик комплекса (точности стрельбы, зоны разведения боевых блоков, надежности системы боевого управления). Комплекс «Пионер-УТТХ» (иногда его называют «Пионер-2») начал поступать в войска уже с конца 1980 года. Всего же (всех модификаций) было изготовлено чуть менее 800 ракет (из них 139 были израсходованы в ходе испытаний, контрольных отстрелов и по планам боевой подготовки) и порядка 525 самоходных пусковых установок.
      …Из общего количества изготовленных ракет типа «Пионер» непосредственно пусками было израсходовано 211 ракет, в том числе 72 ракеты были запущены («уничтожены») боевыми подразделениями в рамках Договора о РСМД – что говорится, на глазах у американцев. Из них только один пуск считается аварийным – над позиционным районом бушевала гроза, и в одну из стартовавших ракет попала молния.
      …Дальнейшее развитие РССД «Пионер» планировалось как в направлении совершенствования ракетного комплекса в целом, так и по линии создания головных частей нескольких типов. В 1979 году постановлением правительства была задана разработка комплекса «Пионер-3», а в 5-летний план опытно-конструкторских работ на 1986–1990 гг. включили задание на разработку качественно нового комплекса «Пионер-4». Однако ранее всего причиной душевных мучений будущих американских «партнеров» был «гостинец» Устинова – Андропова. Речь идет о ракетном комплексе «Скорость» с максимальной дальностью стрельбы большей, чем у фронтового комплекса «Темп-С» и меньшей, чем у комплекса «Пионер». Такая дальность при мощном боевом оснащении позволяла втиснуться в стартовый вес ракеты, обеспечивавший приемлемые суммарный вес и габариты самоходной пусковой установки. Приемлемые для того, чтобы «кататься» по территории стран Восточной Европы (наших «друзей» в то время). Тем самым снимался вопрос о подлетном времени для Лондона, Рима, Бонна и прочих сочувствующих.
      Процесс создания комплекса «Скорость» – это подлинная организационно-техническая симфония в ракетостроении! Ничего подобного в мире до этого не было и вряд ли когда-нибудь повторится. Решение правительства о проведении работ состоялось 9 января 1984 г., тактико-технические требования в отступление от всех канонов были утверждены Минобороны СССР еще ранее – в декабре 1983 г., а план-график разработки комплекса Военно-промышленная комиссия утвердила в апреле 1984 г.
      И уже к началу 1985 года первая ракета (с ядерной РГЧ) была подготовлена к летным испытаниям! Кооперация предприятий, возглавляемая МИТом, работала как единый, прекрасно отрегулированный многофункциональный механизм! Подлинные чудеса творили Минский автомобильный завод, волгоградское ПО «Баррикады», НПО автоматики и приборостроения, Люберецкое НПО «Союз», Воткинский машиностроительный завод. Вообще, к середине 1980-х годов эта «корпорация» была способна на выполнение любого задания, что она убедительно подтвердила впоследствии.
      С чисто технической стороны дело может показаться не слишком сложным. Ракета и комплекс «собирались» из серийных компонентов комплекса «Пионер», находящихся в отработке компонентов комплекса «Тополь» и даже (!) из элементов еще не существовавшего комплекса «Тополь-М». На второй ступени ракеты впервыев отечественной практике был установлен двигатель с центральным поворотным соплом – из экспериментального задела, знаменовавшего собой выход на высший мировой уровень в области ракетных двигателей на твердом топливе (РДТТ), положенного вскоре в основу конструкции ракеты «Тополь-М». Профессионалы по достоинству могут оценить эту кажущуюся «простоту»: за один год разработать документацию, изготовить, собрать и «сшить кубики» в единую функционирующую систему могли только специалисты высочайшего уровня! Первый (и единственный) пуск ракеты комплекса «Скорость», произведенный 11 января 1985 г., оказался неудачным: отчего-то не прошла команда на включение двигателя второй ступени (судьба?). И пока Госкомиссия разбиралась с причинами, подоспело высочайшее повеление от 11 апреля 1985 г. – эту песню прекратить! (Власть переменилась!) А вскоре, как я уже отметил, будут прекращены всеработы по комплексам типа «Пионер».
      В составе ракеты «Скорость» был предусмотрен, однако, один элемент, над которым пришлось бы изрядно потрудиться, и сроки его разработки были бы существенно более дальними. Название этому элементу – тяжелая (весом более тонны) управляемая головная часть в обычном снаряжении.Подобное боевое оснащение предусматривалось и для ракеты дальней перспективы – «Пионер-4». Что касается ракет «Пионер-УТТХ» и «Пионер-3», то для них планировалось быстро создать головные части в обычном снаряжении, более простые (но существенно более тяжелые), чем для ракеты «Скорость». Переориентацияв оснащении ракет средней дальности (некоторого их количества) на головные части в обычном снаряжениив значительной мере была обусловлена инициативными проработками организаций промышленности и поддержкой все того же Д. Ф. Устинова. Массовое оснащение наших РССД такими головными частями, вне сомнения, сильно огорчило бы «преподавателей демократии». Еще сильнее их опечалило бы появление системы оружия «Созвездие-Р», основой которой опять-таки должен был стать ракетный комплекс типа «Пионер».
      Несколько слов необходимо сказать и о другом виде боевого оснащения – о так называемых неядерныхголовных частях в специальном снаряжении. Одна такая головная часть была создана для ракеты «Пионер-УТТХ», другая разрабатывалась для ракеты «Пионер-3». Обе по оригинальности и изящности конструкторских решений заслуживают золотых медалей на Брюссельских выставках (шутка кладбищенская). Полагаю, однако, что головные части этого вида вряд ли могли быть причиной беспокойства для натовцев. В силу специфики их применение в доядерном периоде конфликта могло спровоцировать войну ядерную, а в ядерном конфликте их использование становилось просто бессмысленным. Вообще, внедрение таких головных частей в системы оружия выглядело, скорее, как мозговой вывих «стратегического» мышления, нежели как обоснованная оборонная потребность. На что указывает и мизерное количество ракет, которые были оснащены этими головными частями… Как сообщает Карягин, готовилось создание боеголовок, способных поражать даже такие движущиеся цели, как корабли! …К примеру, когда в 1980-х годах в оценочную проработку пошла система оружия (на базе комплекса типа «Пионер»), предназначенная для поражения авианосцев, на одном из совещаний было высказано замечание-сомнение:
      – Это сколько же необходимо всадить в авианосец боевых блоков, чтобы он утонул?!
      На что мудрый системщик из МИТа ответил:
      – А зачем много? Вовсе не обязательно, чтобы тонул. Главное – чтобы он «коптил» долго…
      …В ценах середины 1980-х годов ракета (без ядерных боевых блоков) и самоходная пусковая установка (СПУ) комплекса «Пионер-3» оценивались в среднесерийном производстве в 1,5 и в 1,75 млн рублей соответственно. В тех же условиях ракета комплекса «Ока» стоила 0,4 млн рублей, а СПУ этого комплекса – 0,9 млн рублей (при этом необходимо иметь в виду, что забрасываемый вес полезной нагрузки у ракеты «Ока» в несколько раз меньше, а в целом комплекс типа«Ока» не способен, практически, решать боевые задачи, свойственные комплексу типа«Пионер»). Далее, усовершенствованный танк
      Т-80 оценивался в 0,7 млн рублей. То есть, грубо говоря, два таких танка стоили столько же, сколько СПУ комплекса «Пионер-3». Далее: стоимость многоцелевой подводной лодки (без ракет) составляла, в зависимости от проекта, от 225 до 320 млн рублей. И наконец, тяжелый крейсер типа «Петр Великий» (без противокорабельных крылатых ракет) оценивался в 350 млн рублей, авианосец типа «Адмирал Кузнецов» – в 500 и перспективный атомный авианосец – в 850 млн рублей (оба – без самолетов и вертолетов). Таким образом, рассуждая для наглядности упрощенно, можно констатировать, что в денежном выражении 300 СПУ комплекса «Пионер-3» с двойным комплектом ракет (а при наличии средств перезаряжания больше и не нужно) – приблизительно эквивалентны 2000 танков, или пяти многоцелевым подводным лодкам, или полутора-трем авианосцам. Если брать дальний бомбардировщик Ту-160, то в совет–ских ценах один такой самолет (без вооружения) стоил 45 млн рублей. То есть столько же, сколько 13 СПУ комплекса типа «Пионер» с ракетами!
      Таким образом, читатель, СССР за один год мог, не подписывая никакого договора с Америкой об уничтожении ракет средней и малой дальности, развернуть для удара по объектам неф–тяной промышленности Саудов как минимум двести ракет типа «Пионер-3» или «Скорость», причем в неядерном оснащении. Высокую точность их ударов могла бы обеспечить специальная головка наведения, хранящая в памяти спутниковые фотоцели: нефтепромысла, нефтяного терминала или буровой платформы. Таким оружием мы могли громить ненавистное королевство совершенно без всякого риска. Мы могли устроить нечто очень похожее на обстрел Лондона гитлеровскими ракетами Фау-2, но только в сжатом до одних-двух суток варианте. И с гораздо большим эффектом! Стрелять мы могли хотя бы с полигона в Капустином Яру, как на параде. При этом задача попадания премного облегчалась тем, что саудовские платформы, перекачивающие станции и наливные терминалы, – цели неподвижные, в отличие от авианосцев США. И ничем не защищенные от атаки баллистическими ракетами – своей ПРО у арабов и до сих пор нет. Американцы же просто не успевали перебросить Саудовскому королевству свои установки типа «Пэтриот». Да если б и успели – толку от того все равно не было бы.
      Можно было совершить маневр средствами: приостановить на год бессмысленное наращивание сухопутных сил, притормозить военно-морские программы и перебросить сэкономленное на создание ракетного кулака для молниеносной расправы с саудовцами. Спутниковая разведка СССР легко определяла набор целей для уничтожения, снабжала системы точного наведения «пионеров» и «скоростей» нужными фотографиями.
      Американцы весной 1986 года, наплевав на всех, провели воздушную операцию против Ливии, нашего союзника. Русские могли уже в начале 1987 года ответить ракетно-авиационным разгромом Саудовской Аравии…

Верховный включает воображение 

      – …Но помилуйте: когда альянс с Европой приносил России благо? Полистайте страницы истории. Европа всегда смотрела на русских со страхом и ненавистью, которые у нее внедрены буквально в подсознание. И неважно, кем мы были при этом: православными монархистами или коммунистами! А скоро и вообще нас фашистами объявит. Попытка взаимодействовать с Европой всегда оборачивалась для нас войнами за чужие интересы, да еще черной неблагодарностью и подлостью в ответ. Два века назад Россия освободила Европу от Наполеона. Но на самом деле русские тем самым послужили возвышению Британской империи (уничтожили ее конкурента). Позже русаки спасли Центральную Европу от кровавого хаоса, подавив революцию 1849 года в Австро-Венгрии. Нас «отблагодарили» по полной: в 1854 году англо-французские части высадились в Крыму. От нас попытались оторвать все Причерноморье и Финляндию. Австрийцы же, угрожая 300-тысячной армией, вынудили русских уйти из дунайских княжеств. В Первую мировую мы спасли англичан и французов от натиска немцев. В ответ те поддержали антигосударственных революционеров в 1917-м, а потом пробовали обкорнать Россию с краев, отколов от нее богатые сырьем земли, поддерживая прибалтийских, украин–ских, белорусских, закавказских сепаратистов. Затем мы спасали Запад от Гитлера. И получили в ответ блок НАТО, «холодную войну» и всю ту же ненависть.
      Можно ли ждать от Европы чего-нибудь хорошего? Вся наша история говорит – нельзя!
      Да, нужно максимально использовать американо-европейские противоречия. Да, насколько возможно, использовать интересы западноевропейского капитала, покупая у него современные технологии и вовлекая его в совместные с СССР инвестиционные проекты. Но не ценой предательства наших интересов. Без того, чтобы питать иллюзии насчет «общеевропейского дома», куда нас никогда не примут. Да и не надо!
      Могучий человек в черной рубашке на трибуне бросал эти слова в замерший зал. Пиджак он давно сбросил. Под тонкой шелковой тканью сорочки перекатывались сильные мышцы. Многочисленные чиновники советского Министерства иностранных дел, внутренне содрогаясь, слушали главу государства.
      – Главная задача сегодня – победить США. Европа же труслива и мелочна по определению. Она прибежит к победителю. Она станет нашим промышленным придатком! Если же мы падем, то эта вырождающаяся и мстительная порода европейцев первой явится рвать нашу страну на куски, унижать и оскорблять нас! Ибо трусы всегда жестоки…
      Наставник слушал Верховного и едва заметно улыбался. Вот он, великий поворот. Прощайте, сказки о вхождении России в Европу. Вот теперь самое время показать главе государства заветные две странички.
      – Что у вас, Сергей Васильевич? – спросил Верховный Наставника, когда тот подошел к нему, раскрасневшемуся, после выступления на коллегии МИД.
      – Дело чрезвычайной важности, товарищ Верховный. Нужен личный разговор…
      – Да? Тогда поедемте со мной, – сделал приглашающий жест руководитель СССР. – Давайте двинем ко мне на дачу на метро-2…
      Наставник всегда удивлялся миниатюрности и изяществу вагончиков этой подземки, связывавшей Кремль со всеми важнейшими точками Москвы и двумя тоннелями убегавшей за город. Сейчас они ехали в Кунцево, на «дачу Брежнева». Сидя за столиком напротив правителя страны в маленьком, отделанном светлым пластиком купе, Наставник внимательно смотрел на лицо Верховного, читавшего переданный ему меморандум. Верховный хмыкал, поднимал брови, сжимал губы. Потом резко поднял глаза и озорно поглядел на спутника. Его молчание длилось всего секунду.
      – Знаешь, Васильич, ты меня переплюнул!
      – Уж и не думал, товарищ Верховный, – с некоторым облегчением произнес Наставник.
      – Не надо так официально. Для тебя – я просто Павел… – Верховный откинулся в кресле, вытащил сигару из кармана.
      – Хорошо, Паша, – кивнул Сергей Васильевич. – И все же хотелось бы услышать твое мнение.
      – Рискованно, черт возьми, – глава Советского Союза замолчал, прикуривая хорошую гавану. Глубоко затянулся. – Но мне нравится! Гениально просто. И чего я сам первый не додумался?
      – Это и не я придумал, а мой сотрудник – Андрей Синицын, – уголками губ улыбнулся Наставник. – Я только его немного подработал.
      – Значит, не оскудела наша земля светлыми умами, – сквозь облако дыма довольно проговорил Верховный. – Но это, как я понимаю, все равно набросок.
      – Естественно! Еще придется устроить мозговой штурм, прокатать в организационно-деятельностной игре. Сам понимаешь, нужно принципиальное решение.
      – Считай, что оно получено. Нужную команду я отдам, – Верховный твердо опустил ладонь на столик. – Я склонен рискнуть. Выбора у нас, почитай, нет. Они нам как под дых своей нефтью врезали. Ой, не вовремя! За кредитами идти не хочется. Да и не хочу я страну на кредитную «иглу» сажать. Долги набираются быстро, а отдавать их придется не одно десятилетие. Не можем мы, блин, вернуться в начало семидесятых и сделать то, чего Сталин не сделал. А сдаться на милость Запада – не хочу! Не для того мой отец Великую Отечественную прошел. В конце концов, когда было нужно, Сталин бил и по Румынии, и по Финляндии, не считаясь ни с Лигой наций, ни с общественным мнением… Будь оно неладно. Но все же повод для войны нужно придумать.
      – Паша, – проникновенно сказал Наставник, бросая на язык таблетку «Холодка», – повод будет. Как в том одесском анекдоте: «Жарь, Жора, жарь – рыба будет!» Они ведь давно обещали перенести войну из Афганистана в СССР, не так ли? По моим прикидкам, атаки на наши пограничные заставы ждать осталось недолго. А то и попыток диверсий в Таджикистане, Узбекистане или Туркмении. Представь, что нападение случится. Вообрази, что КГБ возьмет парочку афганцев после удачной или неудачной диверсии. И вот вам – повод! Скажу тебе словами одного из персонажей так и не изданной у нас трилогии Айзека Азимова «Академия и империя»: «Никогда не позволяйте морали удерживать вас от правильных поступков».
      Мы делаем свирепое лицо, говорим миру о том, что саудовские фундаменталисты фактически вступили в террористическую войну против нашей страны, что мы их сурово предупреждаем. И это будет святой правдой!
      – Но наше предупреждение никто не примет всерьез. Как они ошибутся! – Верховный вскинул вверх правую руку со сжатым кулаком. – После мы имеем полное право нанести удар по базе международного террора.
      – Вот именно, Павел, вот именно! И мы действительно не рискуем нарваться на мировую войну. Если сами, конечно, не перейдем грани. Главное – быстрая и решительная жестокость. А потом останется лишь подставить посудину под польющийся на нас золотой дождь. Собрать нефтедоллары в особый кошелек. Вот тебе денежки на то, о чем мы все мечтаем. На наши космопланы и психонетику. Хотя, Паша…
      – Говори, говори! – сверкнул глазами Верховный.
      – Решение принимать тебе, Верховный. И ответственность на себя брать в полной мере. Мне-то хорошо советовать. А на тебя такой груз ляжет! – покачал головой Сергей Васильевич.
      – Я не боюсь, дружище, – чуть зловеще улыбнулся лидер СССР. – И ответственности не боюсь. Победителя ведь не судят. Но идею мы должны с тобой хорошенько помозговать предварительно, пожевать тему… Кстати, я голоден как волк. Составишь мне компанию?
      …За обедом Верховный сначала оживленно травил анекдоты. Поглощал свое любимое блюдо: горячих вареных раков. Хрустел их красными панцирями, извлекал нежные рачьи шейки. Макая нежное мясо в топленое масло, поглощал его кусок за куском. Прихлебывал из небольшого бокала свежее «Жигулев–ское». Наставник налегал на запеченный свиной окорок. Но разговор снова перетек на тему ракетной войны. Сергей Васильевич изложил общие соображения. Даже первая прикидка показывала: СССР останется в выигрыше в любом случае. Пассив – статус «Империи Зла», звание кровавого и жестокого агрессора, напряженность в отношениях с половиной исламского мира. В активе – поломанные планы США, второе дыхание для Союза в противоборстве миров. После вздорожания нефти Запад, столкнувшись с угрозой экономического кризиса, мог пойти на переговоры – и тогда Москва могла продиктовать свои условия с позиции силы. Если же противники на переговоры не шли и продолжали противостояние, то Союз получал хорошую подпитку и мог вести игру на обессиливание оппонентов. Мог начинать асимметричную гонку вооружений, космические программы и впечатляющие проекты собственного развития. Только теперь – в условиях вздутых цен на нефть, опираясь на собственные силы и большой приток средств от экспорта углеводородов.
      – Я рассчитываю на еще один эффект. Разрушения в королевстве будут настолько тяжелы, что саудовская династия встанет перед выбором: либо финансировать восстановление страны из своего кармана, либо повышать цены на нефть. Думаю, что жадность королевской семьи перевесит.
      Собеседник слушал аналитика весьма внимательно.
      – Знаешь, Сергей Васильевич, какая мысль у меня мелькнула? – вдруг сменил тему Верховный.
      – Какая?
      – У нас и второе оружие для саудовцев есть, помимо Дальней авиации. Ракеты средней дальности!
      Сергей Васильевич озадаченно замолчал. Ракеты? Средней дальности? Помимо воли лоб Наставника собрался складками.
      – Разгладь чело свое, советник! – Верховный с хрустом надкусил рачью клешню, глянул исподлобья чуть озорно. – Сейчас расскажу…
      Быстро и четко он поведал о сверхсекретном проекте – комплексе «Пионер-4» и об оснащении его неядерными боевыми частями с точным наведением.
      – …Нужно в самое короткое время врезать по ним всем, чем только можно, – закончил он. – Значит, пустим в ход все доступные нам средства дальнего неядерного поражения. Согласен со мной?
      – Пожалуй, да. Если б знал об этом проекте, непременно его бы включил в записку, – Сергей Васильевич тоже входил в азартное состояние. Это во многом облегчит дело. – И все же мне, если честно, становится страшновато…
      Верховный бросил удивленный взгляд на собеседника. И тут же глаза его вспыхнули столь знакомым Наставнику яростным, недобрым огнем:
      – Ты думаешь, я не понимаю, какую ответственность на себя беру? Не представляю, что будут тысячи убитых, что весь Персидский залив, да и Красное море тоже, покроет слой плавающей нефти? Что нас обвинят в величайшем загрязнении природы? Но я готов и к этому! – Вскочив со стула, Верховный принялся расхаживать по столовой по-кошачьи мягко. – А есть ли у нас иной выход, Васильич? У нас с тобой смелые и далеко идущие планы. Благодаря тебе и твои друзьям я знаю, что русские в состоянии создать новую, не имеющую аналогов в мире цивилизацию, воплощая самые смелые мечты писателей-фантастов. Но на это нужно время, нужны средства. Мы наметили меры экономии. Но они принесут плоды лишь через два-три года! Да и не сэкономим мы много: одна космическая программа сколько потребует. Надо нам получить большой валютный «приход», причем быстро. А где его взять? Вот тут и поможет блиц против саудитов.
      Я всегда думаю: а что – вместо? И не вижу приемлемой альтернативы. Ставка на пацифистское движение, на наши мирные инициативы, на разрядку? Не пройдет. Уже пробовали и успели продуть. Если СССР обанкротится, если проиграет американцам, последствия будут такими, что и вообразить страшно. Восстания и бунты в Восточной Европе. Война между русскими и азиатами в Туркестане, а Таджикистане. Резня, страшная и беспощадная… Нам придется спасать Союз, бросая войска на подавление межнациональных стычек и мятежей недовольных в собственных городах. Вымаливать кредиты в Бонне, Лондоне, Париже, в Вашингтоне. Все наши жертвы в Великой Отечественной, все напряжение сил после войны пойдут прахом. Кобыле в трещину провалятся! Рухнут все наши с тобой планы. Нет уж, увольте. Я лучше приму на себя ответственность и ударю по самому слабому звену в американской системе!
      Помню твои лекции о стратегии риска. Настало время прибегнуть к ней. Пришел черед нашей Норвегии, нашего «перехода через Альпы»! В конце концов, у немцев получилось, получалось и у графа Суворова. Получится и у нас. Смелость города берет, не так ли?
      Но ты прав: мне тоже иной раз жутковато становится. Такого еще никто не делал. Но, видит Бог, надо решаться…
      Тираду Верховного прервал тактичный стук в дверь. Вошел охранник «девятки».
      – Товарищ Верховный, предсовмина на проводе!
      – Соедините меня с ним!
      Верховный поднял трубку аппарата цвета слоновой кости с гербом Советского Союза на наборном диске. Глазами показал Наставнику: останься на месте! Сквозь приоткрытую дверь Наставник успел заметить сидящего в коридоре офицера с «ядерным чемоданчиком».
      – Да, согласен… Собери людей. Подумаем вместе… – говорил в микрофон глава страны.
      – Что-то срочное? – осторожно поинтересовался Сергей Васильевич, когда Верховный закончил.
      – Да нет, ничего, – отмахнулся его собеседник. – Мы с тобой еще можем договорить. Давай-ка я распоряжусь насчет чаю в моем кабинете. Там у меня глобус стоит: мне летчики подарили…
      А потом они с циркулем в руках, забыв про стынущий чай, стояли у глобуса. Вымеряли расстояние от юга Каспийского моря до промыслов на восточном побережье Саудовской Аравии. Сергей Васильевич с жаром излагал предварительный план. Сначала – создать засекреченную группу по всеобъемлющей подготовке грядущей операции. Так, как сделали японцы, создав «часть-82» при подготовке захвата Сингапура. За полтора года подготовить парк неядерных крылатых ракет для Дальней авиации и специальный неядерный арсенал ракет типа «Пионер». Создать специальную группу космической разведки и картографирования для Саудовской Аравии.
      – При Сталине мы укладывались в такие сроки. И позже тоже! – заявил он Верховному. Войдя в раж, советский правитель снял трубку телефона и заказал себе подробные карты неф–тяного королевства.
      – Если бы наши боеголовки наводились на цель не только гироскопами, но и спутниковыми системами… – мечтательно произнес Наставник, прикрывая веки.
      – А что, Сергей Васильевич, идея! – отозвался Верховный. – Уж если использовать момент, так на всю катушку. У нас же с 1982-го испытывается орбитальная система навигации ГЛОНАСС. А что, если мы дадим поручение срочно заняться установкой ее приемников на неядерные «пионеры»? Чем черт не шутит? Тогда обстрел получится просто убийственным по точности.
      Одно только жаль: «пионеры» делает Воткинский завод. Как головное предприятие. Но его максимальная мощность – от силы шестьдесят штучек такого класса в год. Больше он физически не сможет выдать. Так что хорошо бы, конечно, сконцентрировать для операции тысячу ракет, да только нереально это.
      – Может, попробовать взять и переоборудовать часть «пионеров» из ныне стоящих на вооружении? Снять с них ядерные боеголовки и поставить те самые, снайперские? – Наставник бросил вопросительный взгляд на Верховного. – Тут надо советоваться со спецами, но я так мыслю: сотни три имеющихся ракет мы могли бы использовать..
      – И нарваться на дружное сопротивление Генштаба с Мин–обороны? Мы же вроде как оголяем оборону в Европе, – иронично ответил лидер страны.
      – Да ну их к бесу! – Сергей Васильевич в сердцах махнул рукой. – Мы же с тобой знаем, что янки напасть не решатся и никакой ядерной войны завтра не случится. Лучше на время пожертвовать частью ракет средней дальности на этом направлении, но использовать их на самую главную сейчас операцию! Ведь разгромим Саудов – восстановим потом и численность «пионеров» в Европе. Или что – лучше держаться дурного паритета и разорить страну?
      – Прав ты, Васильич, прав, – потер подбородок Верховный. – Посоветуемся с людьми знающими. И если такое возможно, сопротивление генералитета я сломаю, будь уверен.
      Знаешь, есть у меня еще одна гениальная мысль. Кажется, придумал я, как замаскировать подготовку к такой войне.
      – Ну-ка, расскажи! – Наставник аж подался вперед.
      – Слушай. Почему бы нам не объявить, что мы приступаем к строительству совершенно новых ракетных войск…

Фрагменты штабных и организационно-деятельных игр, март 1986-го 

      …Главные нефтяные месторождения Саудовской Аравии расположены на востоке страны близ побережья Персидского залива и на его дне. Они тянутся цепочкой от Кувейта до Бахрейна, а затем линией уходят на юго-восток. Их названия трудны и непривычны для русского уха: Абу Адрия, Хурсанния, Фадхили, Куатиф, Фазран, Айн Дар, Хураис, Утманния, Харад, Хармалийя. Действует более тысячи скважин.
      Самые крупные нефтяные поля – в Восточной провинции королевства. В треугольнике, образованном городами Эль-Хафджи, Эр-Рияд и Дахран. Это – поле Гавар с запасами в 70 миллиардов баррелей нефти. Гавар обеспечивает половину добычи нефти в королевстве. Самое крупное нефтяное поле на планете, Гавар, расположено в двухстах километрах к юго-юго-востоку от города Даммам. Его протяженность 240 километров в длину и сорок – в ширину. Здесь добывается до пяти миллионов баррелей в сутки. Некоторые скважины Гавара до сих пор «самотечны» – нефть прет из них под внутренним давлением. Но для большинства скважин приходится нагнетать давление искусственно, закачивая в пласты газ или воду, морскую или из подземных горизонтов. Гавар покрыт станциями для разделения нефти и газа. В центре поля находится местечко Утманния с небольшим аэродромом.
      Впрочем, огромный Гавар делится на поля поменьше: на все те же Фазран, Айн Дар, Утманнию, Шедгум, Харад, Хавийю. Россыпи скважин соединяют локальные нефтепроводы общей длиной в 17 тысяч километров. Здесь есть очень «лакомые», взрывоопасные цели: газовые заводы в Хараде, Хваийе, Утманийе, Шедгуме, Абкейке.
      Второе важнейшее нефтяное поле – Сафания на шельфе Персидского залива, на самой границе с кувейтскими территориальными водами. Именно на этих двух районах и нужно сосредотачивать массированные атаки крылатых и баллистических ракет. Еще одна важная цель – нефтеочистительные мощности в Абкейке, через которые перекачиваются две трети добываемой в королевстве сырой нефти.
      Промыслы тянутся цепочкой от окрестностей городка Рас эль Хафджи на границе с Кувейтом до районов городов-портов Аль Джубайль, Рас Джуайма, Рас Танура, Ад Даммам, до города Аль Хуфуф южнее их и чуть поодаль от побережья. Аль Джубайль, например, настоящий узел нефтепромышленности. Здесь расположены огромные нефтяные терминалы для перекачки нефти на суда-танкеры. Гигантское хранилище – ряды резервуаров для «черного золота». Примерно в пятидесяти километрах к востоку от гавани, в море, стоит группа буровых платформ, откуда нефть по подводному трубопроводу идет в Аль Джубайль. В нем же действует большой нефтеперерабатывающий завод. Южнее – Рас Танура, где есть и терминал, и хранилище нефти. Огромное хранилище! Ряды громадных металлических резервуаров начинаются в нескольких километрах и образуют гигантское поле. Целый «город» из огромных баков, наполненных горючей, легкой нефтью!
      Если ударить сюда ракетами в шахматном порядке, вспыхнет титанический пожар.