- И вот я приехала в Сталинград. Раньше-то в городе никогда не бывала. Вышла на перрон, а там - жарища, каблуки в асфальте отпечатываются. Мне даже страшно стало, но вижу - бежит мой Васенька. Родители его и мои жили уже на Кубани, написали, может, переберетесь и вы к нам, но Вася уже работал в бригаде Николая Кухаренко, работа ему нравилась, и мы решили остаться. Сняли квартиру на Спартановке. Я сидела с дочерью, а Вася ежедневно ездил на работу на катере, мы его вечером с дочкой встречали. А как он получит зарплату, так ехали вместе с ним в котлован, брали что-нибудь вкусненькое в буфете - там снабжение было лучше, чем в Сталинграде - и праздновали. Потом нам дали комнату в квартире на пять семей неподалеку от бывшего ресторана «Волга». Все, кто жил там, работали в котловане, а я - в аптеке на Фонтанке. Потом посоветовали мне устроиться на бетонный завод. И я там проработала без малого десять лет. А вспоминать - одни слезы да смех иной раз. Выучилась я на моториста, стала работать на верху башни. Моторы ревут, щебень грохочет, а я хожу да песни горланю так, что на улице слышно. Люди головы задирают, спрашивают у бетонщиц, мол, радио у вас там что ли есть. В Казачьем ансамбле есть один казак, который в то время со мной на бетонном работал, так он до сих пор только охает, дескать, как же трудно вам, женщинам, там работалось. Ну а Васенька мой всю жизнь в бригаде Кухаренко работал.
Николай Лукьянович Кухаренко стал с годами в городе очень известным человеком. Он владел многими строительными профессиями (бетонщика, плотника, электросварщика, стропальщика, арматурщика, монтажника) и руководил бессменно своей бригадой почти тридцать лет. Кухаренко был награжден звездой Героя Социалистического Труда, имел звание «Заслуженный строитель». Говорят, в восьмидесятых годах в его бригаду было попасть труднее, чем поступить в институт - так строго он подходил к людям, требуя от них полной самоотдачи на работе. Зато, если возникала необходимость, и защищал их потом перед руководителями любого ранга, «пробивал» для них квартиры. Члены бригады Кухаренко не просто дружили между собой, они стали друг другу ближе и роднее родни, вместе делили радости и горе, отдыхали тоже вместе. Случалось, что их семьи показывали иностранцам как образцово-показательные ячейки социалистического общества. Но это будет позднее, и улицу, где жил Кухаренко, назовут его именем тоже спустя десятилетия и лишь после его смерти. А в пятидесятых никто в бригаде не думал о славе, они просто строили гидроэлектростанцию, а потом город, который стал их судьбой.
Зоя Алексеевна ушла с бетонного завода совершенно неожиданно в кафе «Волжаночка», потому что приятельница ее там работала и знала, что Зоя любит готовить, вот и позвала к себе. И как пришла она в кафе, ставшее потом рестораном, так ушла лишь на пенсию спустя 26 лет - начала подсобницей, окончив курсы кондитеров, «доросла» до бригадира.
Пирожные и торты Зоя Алексеевна для себя и своих знакомых печет до сих пор - язык проглотишь. А еще хранятся у нее, как память о работе кондитером, несколько Почетных грамот, но меня удивила одна, последняя, датированная 21 апреля 2001 года и подписанная Войсковым казачьим генералом В. Водолацким. Собственно, именно с нее и начался наш разговор. И выяснилось, что Зоя Алексеевна Полякова не только поет в хоре «Зоренька», но руководит казачьим хором станицы «Вольная», расположенной в 39-ом квартале.
Петь Зоя любила с детства. Еще когда была совсем маленькой, брат отца просил спеть «Мальчуженку», а потом говорил ее матери: «Маруся, у тебя вторая Русланова растет, береги ее». Подросла, стала участвовать в художественной самодеятельности - пела да плясала. Бывало, соберутся ребята на гулянку возле колодца, и громче всех слышен голос Зои Кузмичевой. Уж разойдутся все, а она все поет да пляшет под развеселую гармонь. Мать выйдет, скажет: «Зойка, уймешься ли ты когда? Ведь все свое счастье пропоешь!»
Пропеть свое счастье, вроде бы и не пропела, а жизнь была трудной, иной раз и несчастливое время наступало. Но выросли дочери, подрастают внуки. Старшая дочь Валя окончила дошкольное училище, младшая Лена - швейное училище, сейчас она брючный мужской мастер. Лена в свое время танцевала в одном ансамбле Дворца пионеров с дочерью Марии Яковлевны Федоткиной, только та так и осталась на сцене, сама теперь хореограф, а у Лены заболела нога, потому она и не поступила в культпросветучилище. Обе дочери поют хорошо, а внуки нет. Зато один из внуков - художник, закончил Астраханское художественное училище.
В казачество Зоя Алексеевна влилась с помощью второго мужа, Константина Полякова, который, в отличие от первого, играл на гармошке и очень любил, как Зоя пела. Когда казачий хор стал разваливаться, атаман станицы «Вольная» предложил возглавить его сестре Зои Алексеевны - Галине, потому что та работала музыкальным руководителем детского сада, расположенного в квартале. Однако сестры Зои Алексеевны не увлекаются казачьими песнями, а она их обожает (наслушалась у родственников мужа-казака), вот и сменила незаметно сестру в казачьем хоре. И все-таки сестры выступают вместе на сцене, потому что все певучие, даже стали призерами конкурса «Хобби-99» - три Алексеевны (Нина, Зоя, Галина) и мать их Мария Тимофеевна. Побеждали они и на Руслановском конкурсе.
Казалось бы, участие в таких различных по стилю исполнения ансамблях, должно мешать певице, однако Зоя Алексеевна Полякова считает, что без помощи Нины Тимофеевны Поповой она не смогла бы руководить казачьим хором. Так что одно дополняет другое.
ПЕРВОСТРОИТЕЛИ
Нина Петровна и Геннадий Александрович Поляковы не только из когорты первостроителей Волжского, оба еще и дети военного Сталинграда. Нина Петровна, правда, родилась в Москве, но в Сталинграде жили родственники ее родителей, а дедушка и бабушка - в Руднянском районе.
Зимой 1942 года Екатерина Ивановна Сагаева, к тому времени уже вдова, потому что ее муж, Петр Васильевич, кадровый военный, погиб где-то под Киевом, приехала к старшему брату Тимофею. Когда ее друзья узнали, что Екатерина Ивановна собралась уехать из Москвы, все в один голос, в том числе и работники военкомата, убеждали ее не делать этого, тем более, что немцев уже отогнали от Москвы. Но ей невыносимо трудно было находиться в доме, где до того времени она была счастлива - семья была дружная, крепкая, где все напоминало о погибшем муже. Думала, что горе легче пережить рядом с родными людьми. Уехала, казалось, подальше от войны, но вышло так, что из огня попали в полымя - началась битва за Сталинград.
Брат Екатерины, Тимофей Иванович, жил на лесобазе близ Сарепты, занимал какую-то руководящую должность. Он принял сестру с тремя детьми спокойно, устроил ее работать на лесотягу. Тяжелая работа, но выбора не было.
Сарепта раньше Сталинграда испытала на себе налеты вражеской авиации, потому любая железнодорожная станция - одна из самых привлекательных целей для фашистских стервятников. А рядом - склад древесины, хватило нескольких зажигалок, чтобы он запылал ярким костром. Рабочих лесобазы спешно погрузили в машины и вывезли куда-то в степной поселок за Красноармейском, поселили в каких-то хибарах, а на пороге - зима. Младшая сестра Нины простудилась и умерла, да и сама Нина постоянно покрывалась какими-то волдырями, которые мать смазывала горячим жиром.
Весной беженцев распределили по избам в ближайшем поселке. Сагаевых поселили к одинокой старушке, у нее они и жили до тех пор, пока не стало возможным возвращение в Сарепту. И вновь Екатерина Ивановна стала работать на лесотяге. Она, эта самая лесотяга, жилы из нее все вытянула, здоровье отняла. Кто не видел лесотяги, не знает, что такое молевой лес, который по бревнышку тяжеленным багром вытягивают из воды на транспортер, и представления не имеет, что такое - тяжелая работа.
Зарплата у Екатерины Ивановны была мизерная, и если бы не пенсия за погибшего мужа, то вообще голодали бы. Ждали с нетерпением лета, потому что можно было травы насобирать, а когда выкапывали картошку, то это был сплошной праздник. С тех пор Нина Петровна жареную картошку считает самым лучшим деликатесом. Во время праздников на столах была та же картошка да квашеная капуста. Но как бы ни было трудно жить, а люди веселые были, дружные. Не то, что в праздник, в будни пели песни. Бывало, соберутся у Сагаевых вдовые подруги Екатерины Ивановны и заведут свои невеселые песни, поплачут немного, а потом в пляс ударятся. Рядом девчонки толкутся, подпевают. У Нины был хороший голос. Девчонки ей завидовали, а взрослые просили что-нибудь спеть. Как-то собрались у Сагаевых женщины, попросили Нину спеть, а она и завела: «Виновата ли я, виновата ли, что я люблю!…» Девчонки-подружки подхватили. А матери их тут же укорили: «Нельзя такие песни петь, стыдно, вы еще совсем маленькие».
В школу Нина пошла девяти лет. В одной комнате занимались вместе четыре класса. Нина училась отлично, но самое яркое воспоминание не то, как получала пятерки, а то, что ходила в разных валенках - на одной ноге серая катанка, на другой - черная. Когда перешла в пятый класс, то пришлось ездить в Сарепту на пригородном поезде. На ногах у всех, как правило, худая обувка, вот и бросались, зайдя в класс, первым делом к печке-голландке и грели ноги об ее круглые бока. Нина окончила только восемь классов, потому что Екатерина Ивановна уже сильно болела - аукнулась работа на лесотяге, где всю смену по залитым водой плотпм-бонам ходили в резиновых сапогах до самой зимы. Так что необходимо было получить хорошую профессию, чтобы и себя обеспечить, и маме помочь.
В Сталинграде в тот открылся новый техникум - гидротехнический для подготовки специалистов для работы на будущей ГЭС. В этот техникум Нина и поступила.
Вставала Нина в пять часов утра, чтобы поспеть на занятия в техникуме. Из верхней одежды - пальтишечко, больше похожее на фуфайку, так что приезжала туда чуть ли не обледеневшая. Впрочем, другие студенты были одеты не лучше - страна еще не вышла полностью из разрухи. У Нины единственной обновкой был жакет, который сшил брат матери - Сергей Корниенко, лишившийся ноги в боях за Бекетовские высоты. Он приехал к Сагаевым в 1944 году на протезе, растиравшем культю до крови. Устроился в артель инвалидов в швейную мастерскую и сшил в подарок племяннице жакет из старого пальто. А выходное платье у Нины с матерью было одно на двоих.
В 1956 году после окончания техникума их весь курс отправили на строительство Сталинградской гидроэлектростанции. Мальчишки стали работать мастерами, а девушки - операторами насосных станций.
- Правда, я всего полгода работала на насосной, потом и меня поставили мастером, так что ГЭС я знаю вдоль и поперек.
Едва разговор зашел о строительстве ГЭС, муж Нины Петровны, Геннадий Александрович, не утерпел, присоединился к разговору. Он принес альбом, который ему вручили как ветерану-первостроителю в год пятидесятилетия «Волгоградгидростроя.» Он показывал фотографии, объяснял, что там запечатлено, а Нина Петровна в свою очередь тоже рассказывала, как им в то время работалось.
- Я бегала по ресбирме несколько лет по отметке 40 метров ниже уровня моря. Мы работали на спецучастке - заливали швы бетоном между каждой турбинной секцией, это своеобразная гидроизоляция. А сколько людей погибло на стройке от несчастных случаев!. То в битум кто-то попадет, то какой-нибудь верхолаз вывалится из люльки с бетонной стенки гидростанции, то кого-то электротоком ударит. Мы с Геной жили сначала в общежитии, а потом нам комнату дали, наш комсомольский секретарь Володя Рыжов помог.
- Да погоди ты про женитьбу, - не утерпел вновь Геннадий Александрович, - расскажи лучше о стройке. Помнишь, как перекрытие было?
Да как же такое забыть! Случилось это в 1958 году. ГЭС строилась на сухом месте, в специально вырытом котловане. В разгар стройки там работало около сорока тысяч людей. А Волга текла себе потихоньку в стороне. И вот день перекрытия Волги настал - 30 октября. По понтонному мосту туда-сюда двигались самосвалы, груженые бетонными тетраэдрами (точно такой же стоит возле городского музея), щебнем, бетоном. Работа беспрерывно шла почти двое суток, и сдалась река, затихла, может быть, набрала бы сил и через край ринулась, но ее направили в новое, рукотворное русло, уготованное человеком. Геннадий Александрович показал мне фотографии, сделанные в день перекрытия, и я живо представила этот день и ликующих людей по обе стороны моста. 22 декабря того же года первый агрегат Волжской ГЭС дал ток. А на другой фотографии была вода, словно кипящая, от бьющихся в ней осетров - это человек пытался поднять рыбу по специально сооруженному рыбопропускнику, но рыба - не река, она не желала идти по этому пути, билась о шлюз, гибла. И сколько лет уже стоит гидроэлектростанция, сколько лет Волга течет по новому руслу, а вековой инстинкт все равно влечет рыбу в путь по старому руслу, утыкается она в перемычку на радость рыбакам.
Нина Петровна все-таки рассказала, как они встретились и поженились с Геннадием Александровичем.
Геннадий Поляков после службы в армии вернулся в родной Сталинград. Однажды друзья позвали его в Сарепту на танцы. Он поехал. И приметил там девушку, познакомился с ней, вскоре они поженились. А приданого у Нины - что на ней есть, да и жених - с одним чемоданом. Получили комнату, пришли в свое новое жилище, сели на чемоданы и задумались - кругом голые стены, ни присесть, ни поспать, ни поесть не на чем. Решили занять денег и приобрести кое-что из мебели. Сначала купили кровать, постельные принадлежности, потом постепенно и другую мебель.
Поляковы всю жизнь связаны со стройками. Довелось поработать и в Якутии. Но долго там не жили - Нина Петровна заболела, вот и вынуждены были вернуться. Оттуда приехали по тому времени с хорошими деньгами, за тем ведь и уезжали люди на севера, чтобы деньги заработать. На те деньги обстановку в квартире обновили.
«Волгоградгидрострой» - самая родная организация. Там оба работали долгое время, причем, Геннадий Александрович был заместителем начальника техотдела. Нина Петровна работала старшим инженером в «Промстрое», была экономистом в планово-экономическом отделе. И где бы ни работала - всегда находилась в центре общественных дел, потому многие ее Почетные грамоты именно за активное участие в общественной жизни. Люди тогда не считали для себя зазорным выступать в художественной самодеятельности, ходить с повязками дружинников по улицам, участвовать в рейдах народного контроля, платить взносы в общество Красного Креста. Даже будучи на отдыхе где-нибудь в санатории занимались этим. Вот и у Нины Петровны Поляковой есть Почетная грамота за организацию новогоднего концерта в доме отдыха «Калач-Дон», где она однажды отдыхала. И с присущей ее поколению трепетностью, она хранит у себя эту Почетную грамоту вместе с прочими поощрениями. А еще она занималась кружевным плетением и даже имеет диплом за участие в выставке «Нет возраста у творчества». Но у нее сохранилось лишь две-три салфетки, остальные она подарила друзьям.
Глядя на те салфетки, я вспомнила, что о своем увлечении плетением и вязанием рассказывала и Мария Ильинична Лебедева, и подумала, что представителей каждого поколения объединяют не только общие государственные события, но даже и увлечения оказываются одинаковыми. Потому я уже не удивлялась, если кто-то из моих героинь говорил, что хорошо шьет, вяжет, рисует, трудится на даче, ставит домашнее вино, ну и, конечно, с малых лет поет. А вот у моего поколения увлечения уже иные, у наших детей - тоже. И каждое поколение, если вдуматься, становится лучше, умнее, круг их интересов становится шире. Почему? Наверное, потому, что все мы желаем, чтобы наши дети жили лучше, счастливее, и потому наши дети получали в дар радиоприемники и магнитофоны в том возрасте, в каком мы о них и думать не смели, а наши внуки компьютер уже не считают предметом роскоши - это их рабочий инструмент. И не случайно дети моих героинь почти все имеют музыкальное образование.
Поляковы не жалеют о прожитой жизни, считают, что она у них удалась. Есть крыша над головой, была интересная работа, вволю попутешествовали по миру, потому что путевки туристические не были в то время проблемой. Конечно, поражало тамошнее изобилие, ведь Советский Союз всем помогал, сам же жил в своем социалистическом лагере по остаточному принципу. Впрочем, это неудивительно, ведь и Россия для всех республик была вроде старшей заботливой сестры, отрывала от себя многое, чтобы жили благополучно младшие «сестренки». Жаль, что «сестренки» оказались неблагодарными, забыли о той помощи.
Выросли у Поляковых хорошие сыновья, оба женаты, есть внуки. Александр живет в Волжском. По профессии он инженер-механик. Но перемены в стране заставили его стать предпринимателем. А вот Костя - художник. Он учился в городской художественной школе, потом, как и внук Зои Алексеевны Поляковой, в Астраханском художественном училище, затем окончил Строгановское высшее техническое художественное училище. В отчем доме находятся несколько его картин.
Константин Поляков давно уже живет в Москве. В октябре 2001 года его акварельные работы увидел весь Волжский. У Константина уже состоялись одиннадцать персональных выставок (за рубежом в том числе), он известен в России как один из лучших художников-акварелистов, о нем и его учителях был снят фильм «Дети воды, устремленные к солнцу», а вот в родном городе он экспонировался впервые. И родители чрезвычайно горды успехами сына.
23 февраля для Нины Петровны - радостный день и в то же время хлопотный: может собраться целое отделение дорогих ее сердцу мужчин - муж, два сына, четверо внуков. Попробуй-ка накорми всех да еще подарки приготовь! Но главный ее помощник, конечно, Геннадий Александрович, хотя семейный «генерал» все-таки Нина Петровна. Она говорит:
- Папа у нас мягкий по характеру, внуки его дружком считают, он с ними в игры разные играет. А муштровала сыновей, а сейчас и внуков, я.
Впрочем, трудно определить, кто главный в дружной трудолюбивой семье. Конечно, все они решают вместе и делают все по взаимному согласию. Вот лишь в одном Нина Петровна не слушает мужа - ходит в хор «Зоренька», хотя и давление у нее повышенное, из-за этого и ворчит муж, дескать, болеешь, бросила бы свой хор. Но она не может. В юности пела в хоре Гнездилова. Дворец культуры «Сталинградгидростроя» в то время был похож и в самом деле на дворец - всюду ковры, люстры сияли, а люди там занимались увлеченные. Но Нина работала по сменам, занятия посещала нерегулярно, потом замуж вышла - стало не до песен. Про «Зореньку» узнала, когда отдыхала в профилактории теперь уже «Волгоградгидростроя». Хором руководила тогда еще Лиходеева, к ней Нина Петровна и подошла сразу же после концерта с просьбой записать ее в коллектив, тем более что она и Геннадий Александрович - члены общества «Дети военного Сталинграда». Правда, Геннадий Александрович ходит лишь на концерты коллектива, в котором поет Нина Петровна. Нравится или не нравится ей заниматься в «Зореньке», такой вопрос задавать бессмысленно:
- Не могу я без хора. У нас есть совет ансамбля, на том совете мы решаем все сообща. А какой у нас руководитель чудесный - Нина Тимофеевна Попова! Нет, что вы! Я буду заниматься в «Зореньке» до последнего вздоха! Это намного лучше, чем дома сидеть да тихонько угасать.
МАЭСТРО
Ну вот настало время рассказать подробнее и о Нине Тимофеевне Поповой.
Я знакома с ней более десяти лет. У меня однажды тоже настал период, когда, хоть в омут головой, так, как случилось с Лидией Алексеевной Великой - я осталась одна с двумя детьми. Однажды встретилась на улице знакомая, оказалось, она занимается в знаменитом народном академическом хоре дворца культуры «Волгоградгидростроя», который образовал в 1964 году Александр Львович Скакальский. Под его руководством хор стал академическим, а потом и народным. Знакомая попросила написать о хоре статью - тогда приближался какой-то юбилей: то ли хора, то ли ее нового руководителя Нины Тимофеевны Поповой.
Я пришла на репетицию, после нее поговорила с Ниной Тимофеевной, и та неожиданно для меня предложила «прослушаться». Я робко пропела известную в то время песню «Ромашки сорваны, завяли лютики», и выяснилось, что я обладаю голосом «альт второй». Так я стала петь в народном академическом хоре. И пела, может быть, до сих пор, если б народный академический хор не исключили из состава самодеятельных художественных коллективов дворца. Мотив - большие трудности с финансированием. И лишь благодаря бывшему начальнику «Волгоградгидростроя» М. Г. Никулину, который взял на себя финансирование, сохранился лишь вокальный ансамбль «Гаудеамус», который являлся ядром хора, в нем были самые певучие, те, кто просто жить не мог без песни.
Нина Тимофеевна родилась 20 декабря 1940 года в Сталинграде. Ее отец, Тришечкин Тит Федорович (такое имя ему было дано при крещении, однако все звали его Тимофеем) приехал в Сталинград из Тульской области на строительство Тракторного завода. Он был хороший печник и каменщик, как его отец и братья. Один из братьев вместе с Тимофеем тоже строил Тракторный завод, после завершения строительства он уехал на другую стройку, а Тимофей остался работать в кузнечном цехе, где его умелые руки печника были очень кстати. Он и в армию служить пошел из Сталинграда. Мать Нины, Аксинья Гигорьевна, родилась и выросла в Руднянском районе Сталинградской области в селе Громки, и в областном центре оказалась по набору - строила город. Познакомилась с Тимофеем, когда он вернулся из армии. Молодой семье дали квартиру неподалеку от Тракторного завода, все предвещало ладную красивую жизнь, но началась война, поломавшая все планы.
Тимофей остался на заводе по «брони», потому что с началом войны завод сразу стал выпускать танки, и квалифицированные рабочие очень были нужны. Они работали чуть ли не сутками, почти не выходя из цехов. Отдыхали только тогда, когда жены принесут обед, вот тогда, пообедав, они давали себе отдохнуть часок-другой. Когда началась эвакуация предприятия в тыл, многие из рабочих должны были следовать в эшелоне, где находилось оборудование, а семьи эвакуировались отдельно. Тимофей из-за своей занятости не мог это сделать своевременно. Ему едва удалось впихнуть жену и маленькую дочь в автобус в самый последний момент, и то потому, что украдкой сунул водителю бутылку водки. Небольшой автобус был так «набит», что шофер посадил Аксинью с девочкой чуть себе не на колени. Так они выбрались из горящего Сталинграда, а потом добрались до Ростова, успели до того, как немцы вошли в Ростов, уехать в Армавир. А Тимофей эвакуировался в Барнаул, туда потом и вызвал семью.
В Барнауле Тришечкины жили до начала пятидесятых, там родилась дочь Людмила, Нина пошла в школу. Тимофей получил квартиру, его на заводе (часть оборудования была отправлена в Сталинград, а часть оставлена в Барнауле) уважали, он не раз поощрялся премиями и Почетными грамотами. Однако сердце болело по Сталинграду, по Тракторному заводу, новости о его восстановлении они часто слышали по радио. И как ни уговаривало руководство Тимофея остаться в Барнауле, он все-таки решил вернуться в разоренный, но такой родной и милый сердцу город.
Первое время Тришечкины жили у знакомых в проходной комнате, работать Тимофей стал на Тракторном заводе - его с радостью приняли в кузнечный цех, он стал бригадиром печного хозяйства. Жизнь стала налаживаться, дети подрастать, надо было думать уже о их будущей жизни.
Мастеровая семья Тришечкиных славилась в своем селе Польно не только золотыми руками, но и звонкими голосами, умением играть на каких-либо инструментах. У Тимофея тоже был прекрасный музыкальный слух, он играл на баяне. Мало того - научился сам мастерить баяны. Сначала Тимофей играл по слуху, а нотной грамоте его научил друг, знаменитый в Сталинграде баянист Полудницын. Так что вскоре Тимофей даже стал аккомпаниатором в танцевальном ансамбле Тракторного завода. И когда маленькая Нина начала петь, то страшно тому обрадовался, мечтал, чтобы она стала знаменитой певицей.
А голосок у девочки был и в самом деле хорош, ее во дворе даже прозвали Соловушкой. Летом, бывало, откроет все окна, занимается чем-нибудь по хозяйству и поет, а соседи улыбаются: «Наш Соловейко опять запел!» А пела Нина всегда и везде, все, что слышала по радио - народные песни из репертуара Руслановой, оперные арии, которые исполняли Лемешев и даже Шаляпин. Плохо было одно, что в школе не была развита художественная самодеятельность, учиться в музыкальной школе она не могла потому, что необходимо было приобрести пианино, а семья не имела такой возможности. Однако Тимофей Федорович все-таки хотел, чтобы Нина училась музыке, потому обратился за помощью к слепому музыканту, жившему в их доме - он имел фисгармонь, хорошо играл на ней, знал нотную грамоту. Он, конечно, слышал пение девочки, потому с радостью согласился помочь ей освоить первые азы музыкальной грамоты. А Тимофей Федорович смастерил тренажер - точную копию клавиатуры фортепиано, приладил на проволочках клавиши, и Нина учила на том «инструменте» мысленно, без звука, все задания, которые задавал ей на дом слепой педагог. В десятом классе неожиданно появилась возможность заниматься в хоре Тракторного завода, куда ходили ее одноклассницы - они рассказали руководителю о своей одаренной подружке, и та велела привести Нину на прослушивание. Так судьба свела девушку с Александрой Николаевной Башкатовой - талантливой певицей и педагогом, которая посоветовала Нине идти учиться в училище искусств, но не на вокальное отделение, а на дирижерско-хоровое. Профессия дирижера - верный кусок хлеба на всю жизнь,, голос же может и пропасть, а петь можно и будучи дирижером
Совет был принят, и девушка вскоре стала студенткой дирижерско-хорового отделения Сталинградского училища искусств им. Серебрякова. Одним из педагогов в училище был известный волгоградский композитор Виктор Семенов, и поскольку Нина обладала и прекрасным чистым голосом, то он стал доверять ей исполнять свои новые песни.
После окончания училища в 1964 году ее хотели направить в Михайловку, и муж был согласен на переезд (Нина вышла замуж на последнем курсе учебы, у нее уже росла дочь), но потом вдруг выяснилось, что это ошибка, в Михайловке все вакансии заняты, и ей выдали свободный диплом. Она стала работать в школе N 83, где был музыкальный уклон. Было немного странно вести занятия наравне со своими прежними педагогами из училища искусств, Нина стеснялась, но дело свое она все-таки знала хорошо, потому после очередных экзаменов по дирижерско-хоровому искусству ее бывший педагог Тер-Богдасарьян сказал: «Ниночка, все у тебя получается прекрасно, просто замечательно, я даже не ожидал. Но тебе надо поработать над этим, а еще над этим, вот тут поработай, а вообще все просто замечательно, ты молодец. Так держать!» Через три года различные «уклоны» из обще-образовательных школ убрали, и Нину Попову взяла с собой на работу в пединститут Лариса Васильевна Акимова - декан факультета общественных профессий. Ну а потом ее переманила к себе в хор вторым концертмейстером однокашница Тамара Семеновна Игнатова. Нина Тимофеевна одновременно с тем работала в музыкальной студии, затем организовала свой детский хор «Горошки».
Александр Львович Скакальский, руководивший в то время народным академическим хором, сразу заметил нового певучего работника, стал приглашать Попову солировать в различных концертных программах. А потом, когда он уехал из страны, Нине Тимофеевне Поповой предложили занять его место. Конечно, она очень боялась принять на себя такую почетную, но очень ответственную ношу - Скакальского в хоре обожали. Однако концертмейстер Галина Смирнова сказала, что поможет ей работать, и, кстати, сдержала свое слово - была хорошим советчиком и помощником в первые годы работы с хором.
А потом и к самой Нине Тимофеевне пришли заслуженное признание, любовь и уважение хористов. За тридцать с лишком лет, которые она отдала хоровому искусству, она руководила хором Волжского политехнического техникума, самодеятельным коллективом в селе Заплавное, обучала певчих церковных хоров, и каждый коллектив, во главе которого она стояла, становился лауреатом или дипломантом различных конкурсов. Словом, руководство дворца культуры сделало правильный выбор, доверив Нине Тимофеевне Поповой заслуженный и сильный хоровой коллектив, и это благодаря ей сейчас знамениты Михаил Покрашенко, Виктор Петриченко, Игорь Шопин.
Виктор Андреевич Петриченко - первостроитель, с художественной самодеятельностью связан всю жизнь, он - участник самого первого концерта во время открытия дворца культуры, у него до сих пор мощный, красивый баритон. Еще во время Скакальского занимались в хоре два тенора, два Михаила - Покрашенко и Весич, сейчас в «Гаудеамусе» поет третий тенор - Михаил Кореньков. И часто в концерты ансамбля включаются песни на слова Сергея Есенина, написанные Михаилом Покрашенко. А вот Игорь Шопин, один из лучших певцов города, часто выходит на сцену с гитарой. И в том, что голоса всех участников «Гаудеамуса» запоминаемы и любимы волжанами, конечно же, заслуга Нины Тимофеевны. И когда в афише значится концерт «Гаудеамуса», в зале дворца нет свободных мест. А теперь полный зал собирает и хор ассоциации «Дети военного Сталинграда» «Зоренька», случается, что бывает и совместный концерт.
Так что же движет участниками обоих коллективов, что держит их вместе, какая сила притяжения?
Безусловно, это, в первую очередь, любовь к песне. И все-таки главная сила притяжения - Нина Тимофеевна Попова. Я помню, как мы в народном академическом хоре встречали вместе все праздники, наши дети сидели, как взрослые, за своим общим столом, а потом вместе с нами выплясывали в общем кругу, затем, умаявшись, засыпали прямо на подиуме или же шумной ватагой отправлялись к кому-либо, чей дом неподалеку от дворца. И сейчас вместе праздники встречают коллективы обоих ансамблей. Только дети наши выросли и давным-давно живут собственной жизнью и даже, как дочь Валентины Викторовны Гуриной, руководят своими ансамблями. Собственные творческие способности и то, что в свое время вложила в них Нина Тимофеевна, дают прекрасный результат - Жанна Гурина (сейчас она Сивко) со своим детским ансамблем, исполняющим бардовские песни под руководством Ольги Гончаренко (бывший концертмейстер народного академического хора), не раз побеждала на различных фестивалях.
