Весь из себя !

      - Тренажер ты работаешь? - псевдобезразлично спросил Мареев. - Как он там? Без меня.
      - Ты решил, что я... - вскинулся Гридасов. - Ты мог предположить, что из-за какого-то Тренажера я могу... да я Кириллову втолковывал: ведь Костя должен, Костя! А он как баран! Психопат несчастный! Да как можно вообще такую бумажку всерьез?! Ну, люди! Ну, люди!
      Можно. И всерьез. Глаза у Гридасова были честные-честные, как у беспардонно врущего. Тон у Гридасова был сопереживающий-сопереживающий, как у беспардонно равнодушного. И вскинулся Гридасов подготовленно истомился, пока тикало, и взорвался слишком в срок.
      - Мда-а-а!.. Мда-а-а... - экспериментатор Гридасов просто-таки оторопел от большого результата маленького опыта. М-а-аленького. А результа-ат! Надо же! - Мда-а-а... А Люська как отреагировала?
      Мареев смолчал.
      - А на медкомиссии? Хотя ты говорил же...
      Мареев смолчал.
      Гридасов заботливо прощупывал цепь в надежде на обрыв:
      - Таисия? Общался?
      Мареев смолчал.
      - Аду видел? Она тебя видела?
      Мареев молчал все выразительней и выразительней.
      - А знаешь что я тебе скажу?! Вот что я тебе скажу! Я тебе уже сказал: скажи "спасибо"! Вот что я тебе скажу! - (скж-скж-скж! - шкрябало Марееву по мозгам). Гридасов подвел утешительный итог: - Скажи "спасибо"! Раз уж так вышло, то получился хороший тренажер! Не наш, нет. Жизненный! Зато мы теперь, благодаря ему, всем цену знаем! Все-ем им! Настоя-ащую це-ену!
      МЫ! Мареева аж подбросило! МЫ! Таньке-то за что?! Таньке?! И ему, отцу?! МЫ!
      Он не уследил за своим лицом.
      - Но-но-но! - напряженно-шутливо остановил Гридасов. - Кон-стан-тин! - и урезонил: - Ты же не Бэд какой-нибудь!
      Да, он не Бэд, он - Мареев. Буде "ананимка" еще в действии, Мареев голыми руками на одном наитии уничтожил бы Гридасова. Сетокан и все такое. Но он - Мареев. И Гридасов потому: "не боюс". И за что? За розыгрыш? А что кругом дураки - разве Гридасов виноват? Виноват кто угодно - Минпрос, тлетворное влияние, падкость на вымыслы-домыслы, культ документа...
      Нет, без балды! Приди Мареев в судилище с этой "ананимкой" и потребуй к ответу за... за что? За клевету?! Смейтесь, смейтесь... Шутка! И "ананимщику" даже не надо клясться-божиться, что он добросовестно заблуждался, поддавшись на розыгрыш. Все, кроме блондина и брюнета, добросовестно заблуждались, поддавшись на розыгрыш. А блондин и брюнет солидная организация, они изолируют вплоть до Байконура реального Командора, пусть и всплывшего на нереальной основе. Но чтобы заниматься нереальной основой - это себя смешить, встать вровень с теми, кто горазд на вымыслы-домыслы. Мда-а-а, нашего человека надо еще воспитывать и воспитывать. Чтобы вот так ни с того, ни с сего принять за чистую монету этакое?! Ай-яй-яй, но ничего, зато МЫ теперь им цену знаем! И себе цену знаем! И уничтожь Мареев Гридасова - значит, воспринял бумажку всерьез и сам ничем не лучше... А еще друг!
      Неуязвим друг-Гридасов. Ни морально, ни физически. И Гридасов будет работать Тренажер, а для Мареева есть одна работенка - правда, в начальной стадии. И пусть скажет "спасибо" за тренажер жизненный. А то зарылся в свои схемы и ничего вокруг не замечает. И если бы не друг-Гридасов...
      - Кофе сварю? Арабика! - дружески предложил Гридасов.
      Вот так-то! Деда, расскажи сказку. Ну, слушай. Плывет по реке Иван-царевич. А навстречу ему плывет куча. И куча говорит:
      "Иван-царевич, я тебя съем!" А Иван-царевич говорит: "Нет, не съешь. Это я тебя съем!" И съел кучу. Видишь, внучек, в сказке добро всегда побеждает зло... Вот так-то!
      Либо тебя схарчат, либо накушайся дерьма и считай, что победил. Мареева чуть было не проглотили невыясненные обстоятельства. А он-таки их выяснил! Накушался. Ложечку за Матвейчика, другую ложечку за доктора, еще одну за производственный коллективчик, и еще одну за Таечку, а также ложечку... По уши! И никакой победительности не испытал.
      - ...В зернах! - подбивал друг-Гридасов. По сути, с чего им ссориться, не так ли? Он, Гридасов, и не собирается ссориться. Нажал на пультик. В кухне (скж-скжскж-ж-ж-ж!) зашуровала кофемолка.
      - Не надо, не хочу. Мне еще спать, - без особой теплоты, но и без холодка извинился Мареев.
      - А то - фильмец? - вдохновленно не отпускал Гридасов. - Ты только погляди, какой "видик"! Через одного жука достал. - Нажал на пультик. Бэд добивал лежачего. Хранителя.
      - Нет, пойду. Устал, не обижайся.
      - Да что ты, что ты! Понимаю!
      Мири-мири навсегда. Нажал на пультик. Дверь открылась.
      Мареев бросил последний взгляд на экран:
      - Кстати! По поводу "Мертвые не потеют"... Ко мне приходили. Спрашивали... - предупредил и не соврал он.
      - Кто?!
      - Приходили, - правдиво повторил Мареев с нажимом. - Спрашивали. Вчера и сегодня.
      - И ты?..
      - Выложил им то, что знал... - сказал Мареев правду, одну только правду и ничего, кроме правды. - Сам понимаешь, ИМ бессмысленно лапшу на уши вешать.
      - Ты же меня подставил!!! - задохнулся Гридасов. И вцепился в один шанс из тысячи: - А они что?!
      - Сказали: "Это уже наша компетенция!" - изрек святую истину Мареев и пожал плечами.
      - Все! - помертвело определил Гридасов. Метнулся из прихожей в комнату, в кухню, в туалет, что-то там сместил с полки на полку. Вдруг поймал Мареева в фокус и завопил неблагим матом: - Шел бы ты!!! - без всякого пультика, без всякой автоматики грянул за ним дверью.
      И Мареев пошел.
      Скажи "спасибо"! Спасибо. Есть за что. Зато он теперь знает цену. Константин Андреевич Мареев объявляет, что с такого-то числа произошло повышение... Одновременно с этим резко снижены цены на...
      Внутри было пусто. Но чисто. Надо заполнять... Светало. Луна ушла вбок, выцвела до прозрачности. Зябко.
      - И о погоде... - утренне зевнуло чье-то окно.
      Мареев гикнул, сделал антраша и побежал. Легко, полетно - так, что и на скейтах не догнать. Он - Мареев, он - не Бэд, ему теперь не справиться со шпаной, но попробуй шпана настичь его на дистанции!
      Он бежал и бежал, согревался и согревался.
      Уже - гастроном!
      Уже - "Мебель"!
      Уже - аптека!
      Уже - ХРУЭМ ПРСТ!