Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тайны египетской экспедиции Наполеона

ModernLib.Net / Эзотерика / Иванов Андрей Юрьевич / Тайны египетской экспедиции Наполеона - Чтение (стр. 6)
Автор: Иванов Андрей Юрьевич
Жанр: Эзотерика

 

 


      Арабы решились на мятеж, несмотря на внушительные демонстрации военной силы на праздниках, организованных новой властью. Первая кровь возбудила массы, и шейхи - даже те, кто считал затею безумной, - встали под общие знамена или, по крайней мере, одобрили действия повстанцев. Шейх Сада стал председателем дивана мятежников, куда вошла сотня имамов и людей низших сословий.
      Пришлось применить штыки и орудия. Восстание было жестоко подавлено и унесло жизни нескольких членов Комиссии по наукам и искусствам (они были убиты в самом начале мятежа), двадцати офицеров штаба и инженерных войск. Погибли комендант Дюпюи, убитый копьем, любимый адъютант Бонапарта - молодой поляк Сулковский. Триста солдат были убиты либо ранены.
      Сулковский выехал из Каира с двумя сотнями кавалеристов, перешел через канал по мостику, атаковал бедуинов, убил несколько повстанцев и преследовал остальных. Действуя умело и решительно, он очистил окрестности города, но был ранен. Под ним пала лошадь, он рухнул наземь и был пронзен множеством копий.
      Многие ученые, заблокированные в разных районах города, спаслись лишь благодаря местной интеллигенции. Хранившиеся в доме генерала Каффарелли ценнейшие научные приборы, инструменты и книги были уничтожены.
      Восстание перекинулось и на близлежащие селения, где также было много крови.
      «Ежедневно, - писал Бонапарт, - мы рубим по три десятка голов… Это им послужит уроком». Он одобряет действия Бертье: «Вы хорошо сделали, что приказали отрубить головы всем взятым в плен с оружием в руках».
      После мятежа Большой Диван (Совет Нации) был распущен, члены «мятежного дивана» расстреляны, а город укреплен. Одна из больших мечетей была превращена в форт, названный в честь храброго офицера и талантливого человека, - академика Юзефа Сулковского. Повысили и меры безопасности ученых: вблизи сада Института соорудили крепость.
      Наполеон принял шейхов и сказал им: «Я знаю, что многие из вас проявили слабость, но я хочу верить, что ни один не является преступником; неблагодарность и мятеж - это то, что более всего осуждается пророком… Я не хочу, чтобы хоть один день в Каире не происходило обычного богослужения; мечеть Аль-Азхар была взята штурмом, в ней текла кровь, идите и очистите ее. Все священные книги были взяты моими солдатами, но, действуя в моем духе, они принесли их мне - вот они, я их вам возвращаю. Тех, кого постигла смерть, достаточно для моей мести. Скажите народу Каира, что я хочу продолжать быть милостивым и милосердным. Он был предметом особого покровительства с моей стороны, он знает, как я любил его, пусть же он сам судит о своем поведении. Я прощаю всем, но хорошенько объясните им, что то, что произошло и еще произойдет, давно уже записано, и что никто не в силах остановить меня; это все равно, что захотеть остановить судьбу… Все, что произошло и еще произойдет, записано в книге истины».
      Затем «с поздравлениями» явился шейх Сада. Он что-то бессвязно бормотал и бросился целовать руку «султана Кебира».
      Это видел грозный Клебер, только что прибывший из Александрии.
      - Кто этот старик со смущенным видом, на лице которого написано такое сильное волнение? - спросил «Нестор армии».
      - Это вождь восстания, - ответил Бонапарт.
      - Как! И вы не прикажете его расстрелять?
      - Нет, этот народ слишком чужд нам и нашим обычаям; я предпочитаю, чтоб у него были вожди вроде того, который не может ни сесть на коня, ни действовать саблей, чем видеть во главе его таких людей, как Мурад-бей и Осман-бей. Смерть этого бессильного старца не принесет никакой пользы и будет иметь для нас более гибельные последствия, чем вы предполагаете.
      Возмущение армии было беспредельным: «Зачем постоянно ласкать этих старых шейхов, этих ханжей?»
      Бонапарт проявил мудрость, не реагируя на выпады. Он был и политиком, и рыцарем (хотя Стендаль и Шатобриан позднее назовут его политическое дарование посредственным), а Клебер - в первую очередь рыцарем.
      Через полтора года античный герой будет зарезан фанатиком.
 

По следам древнего канала

      Отправляясь в поход, Бонапарт сам определил задачи кампании и написал приказ: разрушить влияние Англии в Египте, прорыть Суэцкий перешеек и «освободить» африканцев от «тирании» мамелюков.
      После подавления мятежа наступил мир. Многие были благодарны Бонапарту за великодушие и милость к виновным.
      Довольна была и армия. К концу октября жара спала, солдаты отдыхали и наслаждались. Они получали отличный хлеб, рис, кипрские вина, финиковую водку, пиво, мясо, птицу, яйца и овощи. Жалованье выплачивалось регулярно, продукты были дешевыми, а купить товаров можно было вчетверо больше, чем во Франции.
      Интендант Дор выдавал офицерам и солдатам кофе «мокко». Генералы и старшие офицеры имели собственные кровати, палатки, верблюдов.
      Некоторые жаловались на бездействие, продолжавшееся уже несколько месяцев. Поскольку политические задачи успешно решались, Бонапарт занялся Суэцким каналом. Ведь древние имели же это сообщение между морями!
      В конце декабря главнокомандующий выехал из Каира вместе с академиками Монжем и Бертолле, инженерами Лепэром и Костазом. В свите были генералы Бертье, Каффарелли, Доммартен, контр-адмирал Гантом. Группу сопровождали 200 конников и 400 дромадеров. Он хотел побывать на берегах Красного моря и увидеть следы канала.
      Бонапарт изучал возможности построения нового канала. Он интересовался этой проблемой еще в школьные годы: в его ученической тетради нашли цитаты из трудов Диодора Сицилийского о древнем канале, который строил египетский фараон Нехо II, а «завершил» персидский царь Дарий.
      Сколько рабов сложили головы, пока строили канал? Историки говорят, что не менее ста тысяч. Однако именно завершенностьвызывает сомнения: канал соединял два моря не напрямую. Корабли проходили его за четыре дня. Он был достаточно широк для того, чтобы две лодки с тремя веслами на каждой из них могли плыть рядом. Предположительно, «канал Дария» проходил восточнее Нила и, как и сегодняшний, построенный в девятнадцатом веке, пересекал озеро. При римлянах он был усовершенствован, но потом обмелел.
      К группе военных и исследователей присоединились знатные люди из Каира и купцы, ехавшие в Суэц по делам. Зимнее солнце не было жарким, а арабы-проводники легко ориентировались на местности, не ища следов. Прибыв ночью в Суэц, которого путники достигли за три дня, Бонапарт разместился в палатке, отказавшись от предложенного дома.
      Он потратил день на осмотр города, где нашел «прекрасный базар, несколько красивых мечетей, остатки красивых набережных, около тридцати магазинов и дома для населения в 2000-3000 душ», и отдал приказы о сооружении батареи для защиты фарватера и порта.
      Затем Бонапарт сел на коня, чтобы посетить «Моисеевы источники» (ключи, бившие из холмиков), и пробыл в пустыне до поздней ночи. Он видел остатки венецианских складов, следы былого величия.
      В девять часов вечера егеря вдруг стали кричать, что они погружаются в воду - начался прилив! К тому же, группа сбилась с пути.
      В десять часов «эскадрон стоял в боевом порядке посреди впадины, - лошади по брюхо в воде; ночь была темной, луна должны была взойти только в полночь, на море замечалось легкое волнение, и ветер как будто свежел, продолжался прилив, идти вперед было столь же опасно, как и отходить назад».
      - Неужели мы пришли сюда, чтобы погибнуть, как фараон? - воскликнул Бонапарт.
      К счастью, солдаты нашли выход: отличились квартирмейстер Луи и бригадир Карбонель. Пережив тяготы и тревоги, путешественники через несколько часов достигли суши, будучи по пояс в воде.
      В самый опасный момент Каффарелли, замедлявший движение из-за деревянной ноги, умолял бросить его. Но двое солдат, прекрасных пловцов, вытащили генерала.
      «Каффарелли отделался тем, что потерял свою деревянную ногу, - замечает Наполеон, - но это и так случалось с ним каждую неделю. Потери были невелики и ограничились несколькими карабинами и плащами».
      Затем монахи горы Синай показали Бонапарту книгу с надписями, сделанными великими мусульманскими вождями Магометом, Саладином и Селимом. «Султан Кебир» рекомендовал этот монастырь отрядам своих армий - ведь так же поступали воины ислама (надпись служила охранной грамотой).
      30-го декабря Бонапарт покинул Суэц верхом на лошади - чистокровных арабских скакунов он будет любить всю жизнь - и в сопровождении академиков, генералов и офицеров поехал по берегу Красного моря. Наполеон объехал впадину, а затем достиг трассы древнего канала. Его остатки были хорошо заметны.
      Под руководством Жака Лепэра скоро будут начаты подготовительные работы по обследованию и выравниванию уровней грунта на Суэцком перешейке для соединения двух морей. К сожалению, они были приостановлены из-за недостатка воды, постоянных опасностей и неудачи сирийской экспедиции Бонапарта.
      В ноябре 1800 года обследования продолжатся. Начав с центра канала, группа ученых разделится на две бригады: одна направится к Средиземному морю, другая на Каир.
      Виллье дю Терраж описал все тяготы предприятия: «Работы часто прерывались из-за недостатка воды. Однажды мы подумали, что не сможем завершить проект. Трудности тяжелого климата… вызывали необходимость убыстрять некоторые работы и пропускать замеры, которые мы планировали сделать». «… все хорошие инструменты, которые мы привезли с собой из Парижа, были разрушены во время мятежа в Каире». «Когда мы закончили, то вручили все наши тетради Лепэру, который с помощью своего брата (Гратьена) должен был координировать данные».
      Из-за неточностей измерения Лепэр определил различие уровней двух морей почти в десять метров, что оказалось неверным. Канал должен был начинаться севернее Суэца и двигаться по прямой линии, пересечь озеро Тимсах и Горькие озера, и выйти к Средиземному морю. Проект предусматривал возведение многочисленных шлюзов. Лепэр рекомендовал строительство второго канала стоимостью в 30 миллионов франков (для этого понадобились бы 10 000 рабочих и четыре года).
      Заключения Лепэра были самым авторитетным мнением по данному вопросу в течение пятидесяти лет. И все наброски, чертежи и зарисовки, сделанные учеными под его руководством, полвека спустя будут в целом подтверждены работами Фердинанда Лессепса.
      Бонапарт продолжал свой путь. Наступил новый 1799 год, но герой ни слова не говорит о том, что событие было как-то отмечено.
      Ночевали в оазисе, среди рощи. Было холодно, выли шакалы, «голос которых напоминает человеческий».
      Солдаты поймали курьера, ехавшего верхом на верблюде. Он вез в Верхний Египет депеши от Ибрагим-бея и Джеззар-паши.
      Бонапарт прочел сообщения. На сирийской границе началась война. Войско Джеззар-паши пошло в Египет, его авангард занял оазис Аль-Ариш и укреплял форт.
      Мирная передышка закончилась. Перед тем, как самому пойти в Сирию, Бонапарт посмотрел вблизи и замерил великие пирамиды. Он провел в этом районе несколько дней и совершил поездки по пустыне в направлении Малого оазиса.
      Правда ли то, что он пробыл в подземелье три дня, но они для него пролетели, словно три часа?
      «…то, что он спускался в пирамиды - миф, - говорил Гёте. - Он спокойно стоял на свежем воздухе и слушал рассказы тех, кто побывал в подземельях».
      В пользу этой версии говорит то, что Наполеон очень подробно описал поездку в сторону канала, но лишь коротко упомянул о посещении пирамид. Он любил рассказывать об интересных случаях, и если бы в самом деле спускался в подземелья, то не преминул бы вставить в повествование хотя бы пару фраз об этом.
      Трезвый взгляд немецкого мудреца лишает нас занимательных анекдотов.
      «И почти такой же миф, - продолжает Гёте, - что он будто бы носил восточный костюм. Только раз, дома, он появился в этом маскарадном наряде среди своих приближенных, желая посмотреть, как он выглядит в нем. Но тюрбан оказался ему не к лицу, как и всем людям с удлиненной формой головы, и больше уже он никогда его не надевал».
      Мамелюк Рустам, бывший в это время слугой шейха Аль-Бакри, впервые видит «султана Кебира»: «Вот первое мое впечатление от него. Весь в пыли, подходит задыхаясь. Голенища сапог подвернуты, белое трико из кашемира, в генеральском мундире. Лицо загорелое, длинные волосы заплетены в косицу. Без бакенбард ».
      «Еще раз я видел Бонапарта у Аль-Бакри дома, где я вместе с моими друзьями обслуживал их за столом. Мы подносили им куриный суп с рисом, посуда была из китайского фарфора. У Бонапарта была серебряная чаша, его угощали вином из Шамбертона. Турки пили его прямо из бутылок и, передавая из рук в руки, говорили: «Феллах, ваша очередь». Бонапарт и его военачальники сидели как мамелюки, поджав под себя ноги ».
      Поскольку покоренные территории были спокойны, Бонапарт вновь разрешил созвать Большой Диван, хотя египтян в него больше не допустит.
 

Карнак, Луксор, Пелузий и Розетта

 
Слава тебе, Нил, выходящий из этой земли,
Приходящий, чтобы оживить Египет!
Орошающий поля, сотворенный Ра,
Чтобы всех животных оживить.

Если он медлит, то замыкается дыханье,
Уничтожаются жертвы богов,
И миллионы людей гибнут…
Когда же он восходит, земля в ликовании,
И все живое в радости,
Зубы все начинают смеяться,
И каждый зуб обнажен.
Приносящий хлебы, обильный пищей,
Творящий все прекрасное…
Творящий траву для скота,
Заботящийся о жертве богу каждому -
Находящемуся в преисподней, на небе, на земле…
Наполняющий амбары, расширяющий закрома,
Заботящийся о вещах бедняков.
Египет - дар Нила, Нил - начало Египта.
 
      Гимн времен Среднего царства славит реку великую и животворящую. Ночью над ней плывут звезды, а днем ее воды бороздят корабли.
      Земля египетская - узкая лента, по середине которой течет славная река. Полоса плодороднейшей земли окаймляется с двух сторон горными хребтами: справа, к востоку, - резко очерченный арабский хребет с его отвесными стенами и зубчатыми вершинами, а слева, к западу, - невысокие округлые холмы Ливийской пустыни.
      Эти серые горы и желто-золотистые холмы будто оберегают реку, помогая ее водам струиться на север, к берегам Средиземного моря.
      Египет - «двойная земля». В древности одна из них называлась «страной Севера», а другая - «страной Юга».
      Греки именовали Нил «Нейлосом» или «Нилусом», «страну Юга» - Верхним Египтом, а «страну Севера» - Нижним Египтом.
      Верхний Египет начинается на юге, близ города цветов Элефантины, лежавшего на острове, расположенном по соседству с позднейшим торговым городом Асуаном (на правом берегу Нила), а на севере соприкасается с округом Мемфиса.
      Северный или Нижний Египет занимает все остальные земли, которые греки называли «Дельтой», а арабы «Бехере».
      Это деление страны на северную и южную, или Нижнюю и Верхнюю, - не только географическое, но и культурное. Народы севера и юга имели разные нравы и обычаи, разные наречия, что мы видим, читая папирусы.
      Когда французские ученые впервые ступили на эту землю, они находили бесчисленные документы древности, понять которые не могли.
      Вскоре после прибытия в Каир они рассеялись по египетской территории. Институт создал ряд комиссий и определил каждой свою задачу.
      Там и здесь будут вестись раскопки: на поле пирамид в Гизе близ Каира, в Фивах, в долине царей в Луксоре, в Карнаке, знаменитом большим скоплением зданий разных эпох, связанных между собой общим замыслом, - городе, где была аллея сфинксов с головами баранов, в Розетте. Работами в Пелузии будет руководить сам Монж.
      Все находки ученых впоследствии хранились в доме «султана Кебира» или в его саду, то есть в надежно охраняемых местах.
      Недостаток времени, средств и постоянные опасности не позволят членам экспедиции предпринять столь же масштабные и эффективные поиски, какие позднее будут вести Бельцони, лорд Карнарвон, Говард Картер и Лепсиус.
      Древние города строились по берегам реки, вдоль нее тянулись дороги.
      Ученые обследовали все доступные места. Они карабкались вверх по лестницам и спускались в подземелья.
      Когда члены комиссии приступили к обмерам гробниц и самой долины царей в Луксоре, их обстреляли фиванские разбойники, прятавшиеся в пещерах.
      Солдаты помогали ученым преодолевать трудности. Для них война делилась на периоды боев и относительного покоя.
      Гробницы сановников и частных лиц - интереснейшие памятники Древнего Египта. Надписи на них, прочитанные позднее, говорят о деяниях погребенного в его общественной и домашней жизни. Имена фараонов обводили картушами (замкнутыми овалообразными линиями), тем самым пытаясь защитить имена от сил зла.
      Описания иллюстрируются и показывают покойника в его земных делах и развлечениях. Позднее (начиная с восемнадцатой династии фараонов) стало принято представлять погребенного на суде богов.
      Гробницы располагали в пустыне или в горах, чтобы они лучше сохранились, не страдая от сырости.
      Богатые захоронения подвергались постоянным нападениям грабителей, и родственники умерших были вынуждены нанимать слуг для охраны саркофагов и ценностей. Жрецы переносили мумии правителей в специальные тайники по приказу фараонов.
      Гробницы царей - пирамиды - строились по одному общему плану. «Настоящие» (мемфисские) пирамиды стоят у Каира в долине Гизы и сделаны из крепкого известняка и камня. Но есть и кирпичные подражания великим пирамидам, расположенные около древних Фив.
      Мумии хранились в великолепных каменных саркофагах. Любопытно, что саркофаги ставили на место раньше, чем возводили сами пирамиды.
      Строители пытались сделать саркофаг или гробницу недоступными для посторонних, что достигалось с помощью создания причудливой системы проходов.
      Рядом с большинством пирамид высятся храмы, где царям воздавались божеские почести. Храмы строились из тесаного камня, а высокие и толстые стены слагались из больших необожженных кирпичей.
      В храм не пускали никого, кроме жрецов и царей со свитой. Никогда не собирался там народ, и не было общественных богослужений. Храм - царская часовня, где монарх просил милости у богов и приносил им дары. Как правило, для каждого храма составляли «триаду». Эти трое представляли мужское и женское начала и рожденное от них божество и связывались между собой таким образом, что отец был показан самозарождающимся в утробе матери. Он - собственный отец и собственный сын одновременно.
      Религия египтян была простой и приземленной. Человек продолжает жить после смерти, а потому необходимо позаботиться о его дальнейшем существовании, столь же естественном и материальном, как все земное.
      Все верования кротких и в целом невоинственных, несмотря на кратковременные внешние завоевания, египтян тяготели в сторону загробной жизни. После смерти человеческая душа должна предстать на суд Осириса. У каждой мумии находилась «Книга мертвых», знакомившая с особенностями этого суда: если душа виновна, то после многих мучений она обратится в ничто, если праведна - то после ряда очищений присоединится к сонму богов, будет созерцать высшее существо и сольется с ним.
      Земледелие, скотоводство, рыболовство и простейшие ремесла были основными занятиями египтян. Они тесали камень, плавили металлы, золото, серебро, медь, железо (в древнейшие времена лишь метеоритное), и превращали их в утварь, художественные изделия и средства производства. Они обрабатывали дерево и кожу, плавили и выдували стекло, пряли лен и создавали прекрасные ткани. Корзины и циновки делались из камыша, канаты и веревки из пеньки, а жирная нильская глина служила сырьем для изготовления сосудов.
      При дворах фараонов и богатых людей находили себе работу художественные мастера, ваятели, живописцы и архитекторы.
      Египетские мастера живописи мемфисского периода были превосходными портретистами. Ведь в те давние времена считалось, что если мумия умершего разрушится, то должно быть другое изображение покойника, предохраняющее его от окончательной смерти.
      Египтяне знали толк и в чувственных наслаждениях.
      Историк Страбон, посетивший Египет при императоре Августе, пишет, что в ста двадцати пяти стадиях от Александрии лежал знаменитый Каноп. Там находилось одно из наиболее почитаемых святилищ эллинистического Египта, храм Сераписа.
      Статуя Сераписа, считавшегося богом новой столицы Египта Александрии, якобы, приносила множество исцелений и была помещена таким образом, чтобы однажды в день «луч солнца ложился на уста бога и как бы целовал его в губы».
      Каноп был местом постоянного паломничества египтян. Никогда не прекращалось движение на канале, соединявшем его с Александрией.
      «День и ночь этот канал был покрыт судами всевозможных размеров, переполненными мужчинами и женщинами, которые под звуки музыки предаются без отдыха и без перерыва самым сладострастным танцам. Гостиницы на обоих берегах предлагают любому приезжему все преимущества двойного наслаждения, - танцами и хорошим столом».
      А храм Афродиты в Александрии считался «академией любви», где проходили сложную науку сладострастия танцовщицы и куртизанки.
      Конец Египта связан с Пелузием - некогда большим и процветающим городом, соперничавшим с Александрией. Через него протекал самый правый рукав Нила. То были «Восточные врата Египта».
      По легенде, здесь побывало семейство Иисуса Христа (святое семейство), направлявшееся в Египет.
      В 527 году до нашей эры под стенами города состоялась битва между войсками фараона Псамметиха III из последней Фиванской династии и персидского царя Камбиза.
      Как раз перед войной умер фараон Амасис II, оставив престол молодому Псамметиху.
      Царство персидское к тому времени заметно усилилось, а Камбиз хорошо подготовился к походу через пустыни. На его сторону перешли киприоты и Поликрат Самосский, что дало Камбизу перевес на море. И арабский царь заключил союз с персидским владыкой. Он обязался снабжать войско Камбиза водой во время движения по пустыне.
      И у египтян, и у персов были греческие наемники, но галикарнасец Фанет переметнулся на сторону преемника Кира Великого. К этому добавилась и внутренняя измена: вельможа Комбафей желал получить должность наместника Египта у царя Камбиза и открыл ему «мосты и прочие дела египтян».
      В Фивах выпал дождь - большая редкость в тех краях - и суеверные египтяне совсем приуныли.
      Битва началась с характерной для тех жестоких времен душераздирающей сцены: греческие наемники египтян, увидев Фанета, вывели оставшихся в Египте детей изменника, зарезали их на глазах персов и отца, после чего напились человеческой кровью, смешанной с вином.
      Но это не придало им сил и не спасло страну. После ожесточенного сопротивления египтяне были разбиты, бежали и заперлись в Мемфисе.
      Камбиз осадил и Мемфис, и Пелузий (с моря и суши). Он предложил фараону сдаться и помириться, но жестокие египтяне изрубили персидских послов в куски.
      Подданные фараона еще долго держались, стреляли из многих орудий, кидали камни из пращей, осыпали персов горящими головнями и стрелами.
      Тогда Камбиз выставил впереди войска священных для египтян животных (кошек, ибисов и собак), что, по рассказам, повлекло сдачу гарнизона Пелузия. Сдался и Мемфис, а царское семейство попало в плен.
      Так Египет стал персидской сатрапией и на две с половиной тысячи лет утратил независимость.
      Нет больше гордых египтян - фараонов, воинов и жрецов, ученых и писцов. Теперь здесь живут арабы.
      Нет величественного Мемфиса, разрушены Фивы.
      Исчез и Пелузий. Нил в тех местах пересох, и люди ушли из города.
      Неизменен лишь Нил, «творящий все прекрасное», текущий медленно и слабо.
      Он входит в древнюю страну первым водопадом близ Асуана и образует на севере два мощных рукава, впадающих в Средиземное море: западный близ Рашида, или Розетты, и восточный, близ Думьята, или Дамиетты.
      Во время 20-го заседания Института в Каире, происходившего 19 июля 1799 года (1 термидора VII года Французской Республики), ученый Ланкре информировал коллег о чрезвычайной находке.
      Бонапарт приказал всюду усиливать крепости. При возведении укрепления Сен-Жюльен в Розетте земляные работы велись под руководством инженерного лейтенанта Бушара. Солдат, имя которого неизвестно, наткнулся на камень черного гранита, или египетского базальта. Он имел высоту 10 футов и 3 с половиной фута ширины. Углы камня были отбиты.
      La clef de Rosette (Розеттский ключ), как его впоследствии назовут, содержал три надписи: одна иероглифическая, другая демотическая (упрощенное письмо), третья греческая - прописными буквами без знаков.
      Последняя надпись имела пятьдесят четыре строки, почти не повредилась и не представляла трудностей для чтения.
      Газета Института «Курьер Египта» написала, что благодаря этой плите появилась возможность «объяснить Египет с помощью самих египтян».
      Казалось, что и другие надписи будут прочитаны, коли они связаны с греческой.
 

Честолюбивый Дезе

      Луи Дезе держит путь в Верхний Египет: «он знал, как прославит его завоевание этой колыбели наук и искусств».
      В конце августа Дезе во главе отряда в 5 000 человек вышел из Каира и направился по следам Мурад-бея.
      У Дезе 600 кавалеристов на отборных арабских лошадях, 300 артиллеристов и саперов, 4 300 пехотинцев, речная флотилия из восьми судов - полугалер, посыльных и полушебек, с французскими экипажами.
      Когда армия узнала о плане кампании, поднялся ропот, и опять возник заговор. Дело дошло до настоящего мятежа («Неслыханно, чтобы в самое жаркое время года войска заставляли идти в безводные пустыни, подвергая их, при отсутствии тени, воздействию лучей тропического солнца»).
      Солдаты 9-й линейной полубригады, которая должна была двигаться впереди, возмущались больше других. Бонапарт обошелся с ними просто. Он приказал полубригаде вернуться в Каир, заявив со всей суровостью: «Солдаты девятой, я в вас не нуждаюсь». Бунтовщики пошли на попятную и стали упрашивать командование включить их в состав экспедиции.
      Сообщая о подготовке завоевания Верхнего Египта, Наполеон выделяет инициативу академиков: «Ряд ученых и художников пожелали следовать за Дезе. Исполнение их просьб было сопряжено с двойным неудобством: пришлось бы подвергнуть опасностям войны ценных людей и замедлить ход военных действий. Один только Денон получил разрешение последовать в качестве добровольца за главной квартирой дивизии».
      «Впервые со времени крушения Римской империи представители цивилизованной нации, заботящиеся о развитии науки и искусств, намерены посетить, измерить и произвести раскопки в величественных развалинах, которые столько веков занимают ученый мир».
      К сентябрю оправившийся от шока Мурад-бей располагал значительной сухопутной армией и речной флотилией. Он получал английские субсидии. Ему помогали примирившийся с ним старец Хасан-бей и Эльфи-бей.
      Фивы, Коптос, Филэ - сердце молодого генерала трепетало при упоминании названий древних городов. Ему понадобятся долгих пять месяцев (с сентября 1798 года по январь 1799-го), чтобы покорить Верхний Египет. Еще пять месяцев уйдут на подавление восстаний.
      С ним генералы Фриан, Бельяр, заместитель командира флотилии Донзело, артиллерийский полковник Ла-Турнери.
      Дезе разгромил коварного врага у Седимана, налаживал управление и посылал в Каир суда с рожью, овощами и фуражом, получая взамен боеприпасы и обмундирование.
      У него было много больных воспалением глаз, он направлял их в госпиталя. Однажды напали всадники, но храбрый генерал Робэн мобилизовал больных и дал отпор потерявшим бдительность и предавшимся грабежу противникам.
      Получив подкрепление под началом Даву, Дезе пошел в прекрасную землю, покрытую апельсиновыми деревьями.
      Асьют, Гиза, Минья, Мелауи-аль-Ариш, развалины Гермополиса. Даву усмиряет повстанцев, а Денон рисует развалины.
      Мурад-бей бежит, но вскоре получает подкрепление: 2 000 шерифов из Аравии. Он воспрянул духом - теперь у него есть и пехота, и кавалерия! Каждый из шерифов вооружен карабином, парой пистолетов и копьем. Все они считают себя потомками племени пророка и носят зеленые тюрбаны. Этих свирепых воинов обуревала жажда крови и грабежа. Еще две тысячи головорезов собрались в Ямбо, где ожидали судов для переправы через Красное море.
      Имея 13-14 тысяч бойцов против пяти тысяч у Дезе, Мурад-бей дал решающее сражение на высоте Самхуда.
      Это случилось 22 января 1799 года. Блистательный Дезе построил свой отряд в три каре (два пехотных и одно кавалерийское, поставленное в центре). Пехота и кавалерия мусульман построилась асимметрично.
      Исход боя решило превосходство французской пехоты и наличие артиллерии. Полковник Рапп с ротой стрелков и полусотней кавалеристов показал героический пример, опрокинув в овраг тысячу шерифов.
      - К чему рассуждать, - воскликнул старый Хасан-бей, впервые столкнувшийся с европейцами, - у кого смелое сердце, тот пусть следует за мной!
      Через несколько минут он понял, что одной храбрости мало - французские ядра косят его людей, как колосья.
      Вскоре мамелюки и шерифы, преследуемые кавалерией Даву, бежали без оглядки. Обезумевший от ярости Мурад-бей отрубил голову шейх-аль-беледу Фаршута, последнему правителю знаменитого рода князя Хаммана. Когда французы прибыли к этому месту, они сочли своим долгом оказать посмертные почести человеку, обожаемому местными жителями.
      Мамелюки бесчинствовали. Возмущенные жители выдавали их французам.
      Чем дальше, тем уже становилась нильская долина, а судоходство все труднее.
      Французы проходят через Идфу (в древности Аполлинополис Великий) и мимо развалин большого храма, стоящего над рекой. Дезе дает Денону только один час для осмотра этих руин - он спешит настичь врага. Денон все понимает, но не может скрыть отчаянья - такое можно увидеть только раз в жизни!
      Солдаты с трудом передвигались по сланцевым холмам. Теперь идут по следам древнеримского шоссе, остатки которого едва заметны, и ночуют в деревне Бибан - напротив чудного острова того же названия.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14