Сеть дронов

Бывает, они соскакивают вбок, вот сюда, и из-за этого, весь сустав ходуном ходит, и шаг становится вихляющим, как у пьяного борова. Тогда надо сустав разобрать, как ты только что сделал, оттянуть фиксаторы, подтянуть связки к месту, защёлкнуть фиксаторы, шприцем залить новой суставной жидкости, зачехлить защитный фартук, и проверить весь узел в работе. Всего и дел-то, на пять минут. А ты только разборку делал полчаса. Видишь, как тебе до мастера ещё далеко? Ну, а раз видишь, то вперёд, тренируйся. А вы тоже, не стойте столбом. Посмотрели чуть-чуть, и вперёд сами. Главное — не лениться. Ибо сказано — достигается упражнением! В общем, вы тут занимаетесь суставами, а я в мастерскую, у меня тоже дел прорва.
      — Дядя Корчмарь, а где сейчас Алекс? — спросил Моня, самый младший из ребят.
      — Алекса им подавай… Дрона он сейчас моего курочит, небось, Алекс ваш. Занят по уши он сейчас. Сильно занят. На задании он важном. Вы, не отвлекайтесь лучше. А Алекс, как освободится, так сразу к нам и придёт. Всё! Хватит лясы точить. Всем работать!! У-у, сарданапалы.
      И широко шагая шестью своими паучьими лапами, Корчмарь направился к себе, в хибару.
      Дрон сидел на земле в позе покоя, а Алекс сидел дома, в своём кресле, смотрел сквозь виртуальный экран на недалёкое, в барашках море, и думал…
      Дождь кончился, так же как и начался — сразу, едва они перевалили водораздел между ручьём Белый и тем маленьким, безымянным ручейком, на берегу которого Алекс отсиживался в зарослях смородины, уходя от погони «головоглазов». Это было целую вечность тому назад. Теперь даже и не верилось, было ли оно вообще — это был какой-то другой Остров, и совсем не тот Алекс. А ведь скоро воскресенье, подумал он, неделя почти прошла. Надо же, какая плотная неделька выдалась. Сколько новых знакомств — Джон, Семён, Вика, Казимир, ребята. А сколько новых, неожиданных сторон открылось у старых знакомых. Один возраст Корчмаря чего стоит. И Педро, чёрт непонятный… А сколько неожиданных событий произошло. Сколько непонятных событий, в которых он не в состоянии разобраться. И сколько нового и неожиданного ждёт его впереди. Настолько неожиданного и нового, что он даже не представляет, к чему готовиться. Вот, чего они сейчас сидят и ждут? Сил уж нет, а они всё сидят и сидят…
      Дул сильный и ровный ветер с юга. Он гнул и мотал ветви тощего кустарника, гнал по грязно-серому морю, крутые мелкие барашки волн, и рвал в клочья высокие мрачные серые тучи. А их поисковый отряд, как назвал его Базука Билл, уже почти час сидел на невысоком бугорке над ручейком, и всё чего-то ждал. Четверо охранников, отставив свои пики, собрались в кучку и то ли болтали о чём-то друг с другом, то ли перекидывались в виртуальные картишки, не поймёшь. Двое скаутов — длинноногих «страусов», бдели на страже — ничем не отвлекаясь, старательно осматривали Островные окрестности. Они настолько старательно это делали, что создавалось впечатление, что их отряд находится в тылу злобного врага и малейшая потеря бдительности грозит им всем гибелью.
      «Страусы» и двое охранников присоединились к ним, как только они отошли метров на пятьдесят от пограничного перехода. Охранники сразу же отдали Базуке его пистолет, взяли наизготовку пики и пристроились с боков. А скауты сразу же заняли своё место в колонне, один спереди, другой сзади. И принялись, немедленно, обозревать, простирающуюся вокруг них, долину ручья Белый. Охранников Алекс узнал, это были «бык» с «бизоном». Он улыбнулся им, как старым знакомым, и чуть было не спросил, а где ваш третий, из коровника? Но вовремя сдержался, лишь слегка хмыкнул. «Бизон» же, на его хмыканье, нагло ухмыльнулся, похлопал себя по подсумку с инструментами и, указав на него, клешнёй чиркнул себе по шее. «Бык» фыркнул и расплылся в довольной улыбке. Алекс показал им два средних пальца. Каждому по одному. Бычки дёрнулись, было, но Базука только зыркнул на них грозно, и они, с недовольным видом перестали обращать на Алекса внимание. Причём, всё это делалось молча, без единого слова, без обмена приветствиями, мнениями, не говоря уж о шутках.
      Поведение Базуки переменилось сразу же, как только они отошли достаточно далеко от перехода через ручей. Теперь это был суровый начальник, нетерпящий возражений и строго наказывающий за ослушание. С Алексом он больше не говорил, не призывал к сотрудничеству и не требовал сдать оружие. Остальные «головоглазы» так же держали марку — все распоряжения начальства выполнялись без пререканий, быстро и без суеты. Всё было строго и правильно, как будто, все играли спектакль, тщательно отлаженный и отрепетированный накануне. И режиссёром это спектакля выступал именно Базука. И надо сказать, у него это получалось неплохо.
      Так, в молчании, они минут двадцать следовали вдоль ручья по правому берегу, вдоль длинного, плохо разминированного минного поля. Затем по расчищенной тропе через это минное поле, в узком его месте. По сталкерской тропе преодолели громадные, путанные заросли колючей проволоки на окраине, всё того же минного поля. Это стало для Алекса неприятной неожиданностью — считалось, что эту тропу «головоглазы» не знают. Затем постояли недолго у Задумчивого Пулемета, Базука с кем-то связывался, и что-то там уточнял.
      Задумчивый Пулемёт был весьма необычным пулемётом и являлся местной достопримечательностью. Это был настолько необычный пулемёт, что его не только никто из дронеров не трогал, но и даже, оберегали по мере сил. Пока они стояли, Задумчивый Пулемёт честно отрабатывал своё прозвище. Как всегда, заметив подходящую мишень, он долго примерялся и целился, вертел башенкой, блестел оптикой, и пошевеливал гнутым, высунутым из прорези, дулом. Через минуту или две, он начинал передёргивать затвор — скрежетал, выл электромоторами, задирал ствол к небу, чем-то там постукивал и поклацывал и, передернув, начинал вновь примериваться и прицеливаться, жужжа моторчиками точной наводки. Наконец он хищно замирал, ещё на несколько долгих секунд, о чём-то раздумывал и, неожиданно для всех делал пару выстрелов. Обычно пару, но иногда, случалось, один или три. У него тут же что-то заедало или переклинивало, и он начинал всё с начала. Стрелял же он настолько косо, чаще всего себе под нос, что от его безобидных выстрелов, вздрагивали только новички. Возле него была вбита табличка, написанная корявым, размытым от времени, шрифтом — «Задумчивый Пулемёт. НЕ ЛОМАТЬ!!! Охраняется Островным сообществом дроннеров». Единственно полезную функцию, которую он выполнял, можно было назвать «функцией сороки» — он оповещал окружающих о том, что возле него кто-то есть.
      Наконец они перевалили водораздел, перебрались через безымянный ручеёк и вот сидели теперь, в угрюмом ожидании, непонятно чего. Сидел и Базука, слегка в отдалении, у простреленного насквозь ржавого, бронеколпака заглушенной наблюдательной башенки, опустив голову к земле, и тоже, видать, о чём-то молча размышлял. Алекса эта игра в молчанку, вначале, тяготила. Он, даже пытался завязать с кем-нибудь беседу, но, встретив глухое непонимание, бросил. И уже, через небольшое время, ему стало всё равно и на всё наплевать — ну, идут себе и идут, сидят себе и сидят.
      Зато теперь можно спокойно подумать. Благо есть о чём. Вот, например, Педро Крот, открылся ему совсем с другой стороны. То, как он мгновенно раскусил Алекса и проявил при этом некую осведомлённость в происходящих событиях, заставляет предположить, что он не тот, за кого себя выдаёт. Раньше Алекс представлял его просто, как опытного старшего товарища, прошедшего на Островной стезе и Крым и Рим, у которого всегда есть чему поучиться. Который всегда поможет и поддержит в трудную минуту. Которому хочется подражать, и на которого хочется быть похожим. Разговор с Корчмарём, заставил Алекса усомниться в своих предпочтениях, а теперь он и вовсе потерялся и не знал, что и думать. Либо Педро опытный пройдоха-авантюрист, использовавший его в своих корыстных целях, либо тоже чей-то агент, занятый отслеживанием деятельности «головоглазов», и опять же, использующий для этого Алекса. То, что его в обоих случаях использовали, без его ведома, очень ему не нравилось. Получалось, что он полный лох, коим все вертят, как хотят, не спрашивая на то его мнения. Ё-ма-ё, получается целый Остров агентов. И он, Алекс, в том числе. Даже нет — он двойной агент. Это если считать Педро за резидента… Кого? Чьего, то есть, резидента? Вот такая наша жись — только держись. Шпионы, шпионы, кругом одни шпионы…
      …Они познакомились более года назад. Во время его вылазки на территорию Западных Уделов. Что-то он там спёр у инквизиторов и на своём, не очень раскрученном тогда дроне, уносил ноги, от троих распалившихся боевиков, в сторону ручья Белый. И был бы ему полный капут, ибо ему уже наступали на пятки, а энергия хилого аккумулятора была на исходе, а инквизиторы не зря назывались инквизиторами — жестокости им было не занимать. Но тут, из-за кустика на берегу ручья, с диким улюлюканьем, вылетел незнакомый, неплохой раскрутки дроннер, с крепким шестом в руках. Он двигался быстро и точно, и виртуозно действуя шестом, в две секунды уложил инквизиторов в полный отруб. Затем подошел к упавшему уже без сил Алексу, и спросил:
      — «Кто вы, добрый юноша, и чем вы так разгневали этих служителей порока, что они несутся за вами сломя голову, забыв о всяких элементарным мерах собственной безопасности?»
      Затем они, как водится на Острове, вместе распотрошили неудачливых преследователей. Алекс тогда сразу же, с помощью Педро, поставил себе новый аккумулятор, и получил ещё от него в подарок улучшенный движок, одного из инквизиторов.
      Ну и, собственно, началось. Педро, конечно, не взял над ним полного шефства, но, ненавязчиво так, втянул в свои авантюрные дела. Сначала его обучили профессии разведчика. Педро давал ему несложные задания, типа — «Алехандро, друг мой, слышал я, что эти слуги Диавола, что-то затевают, возле Третьего Бастиона. Не составит ли вам труда, нанести им визит вежливости. Только очень осторожно, используйте способности своего дрона к скрытому приближению и маскировке. Помните, как я вам показывал это, на примере с зайцами?»
      И он ходил в разведку, чаще удачно, но пару раз влетел, и именно Педро помог ему с восстановлением, хоть и очень при этом ворчал: — «Дорогой друг, вы действительно, становитесь для меня дорогим. Усвойте, наконец, что между разумным риском, и вашими действиями — сломя голову, существует очень большая разница. Я так думаю, что вы мне должны теперь пятьдесят бонов. С учётом прошлых тридцати, это приличная сумма. Я посылал вас на это задание, в надежде, что вы покроете ваш прежний долг. Я не ростовщик, какой-нибудь, но и не председатель благотворительного общества. Так что, смотрите, тут намечается славное дельце — благородные дроннеры Южных Уделов, приглашают желающих принять участие в штурме твердынь Второго Бастиона. Я могу похлопотать перед пластунами Среднеземья о включении вас в их штурмовой отряд. Поверьте, это высокая честь, не каждого дроннера ей удостоят. Как и я не каждого на это рекомендую. Для вас это будет хорошая школа и неплохой прибыток, в случае успеха. А заодно, прошу вас, прозондируйте осторожно почву, я что-то слышал о готовящемся объединении пластунов с рейнджерами южных уделов».
      Вот так. А потом он сильно погорел на том штурме. Возвращаться к Кроту было стыдно и, если бы не помощь нового знакомого, Серого Шока, восстановился бы он не скоро. Но потом Шок «погиб», и Алекс вновь сошёлся с Педро. Мастерство его росло, задания становились трудней и прибыльней, и всё шло хорошо, пока он не столкнулся с Чёрным дроном. И сидит вот теперь здесь, и пытается осмыслить и понять, свою такую непростую жизнь, на таком непростом Острове.
      Ту один из охранников звонко стукнул «бычка» три раза подряд по железной голове, и все охранники громко заржали. Похоже, они, всё-таки, дулись в карты. Базука приподнял голову, строго посмотрел на них, и они притихли, продолжая о чём-то неслышно посмеиваться.
      Вот и «головоглазы». Что-то не ощущается, что он тут с целью сотрудничества. Скорее он чувствует себя… задержанным, что ли. Зачем его сюда направили? Какую роль он играет, или должен сыграть по задумкам Василь Василича. Это ему было совершенно не понятно. Роль подсадной утки, он уже сыграл. И даже не понял этого. А сейчас он кто? Подсадной жучёк? Вполне может быть. Да… меньше знаешь, лучше спишь, как сказал Василь Василич. Как же! Тут уснёшь… Так они просидели ещё примерно с полчаса.
      Наконец, со стороны сопки, за которой скрывалось место тогдашней сходки клана «головоглазов», показались два скаута — неразлучные «х-траппер» и «кентавр». Ага, старые знакомые. Вобла с дружком. Когда они приблизились, то, первым делом, мрачно глянули на Алекса. Тот сделал им ручкой, и сказал: — «Привет»! Они равнодушно отвернулись, и принялись о чём-то шептаться с Базукой. Их было почти не слышно, только пару раз долетело, между порывами ветра — «… всё чисто…», «… сам лично…» и «… двадцать минут». Затем Базука обернулся, сказал «вперёд!», и все сразу пошли, как будто заранее знали, что делать и куда идти.
      Через десять минут они обогнули сопку, за которой Алекс увёл у них Чёрного дрона. Всё также слабо дымился костёр на том же месте, только раскуроченного дроновского остова уже не наблюдалось. Вокруг всё было чисто, утоптано и словно бы выметено. Возле костра стояли полукругом разнокалиберные дроны, числом пять, и один из них, боевой дрон, был с золотым глазом во лбу своей квадратной головы. Отряд Базуки подошел к ним, и дроннеры перемешались между собой, исключая «страусов». Казалось, их ни что не могло отвлечь от исполнения обязанностей. Базука и золотоглазый офицер отошли чуть в сторону, и начали о чём-то неслышно беседовать. На Алекса, казалось, никто не обращал специального внимания.
      «Как дохрена „головоглазов“, а я один, — с лёгким волнением подумал он, — и на кой ляд я согласился на эту авантюру? Может сдёрнуть, пока не поздно? Я тут, вроде как, лишний. Как это так интересно повернулись события, что я, вдруг, оказался один в логове самых грозных граберов?»
      И тут он, неожиданно сообразил — а ведь он и не спорил, и не возражал, когда Василь Василич его сюда направил. Наоборот, даже энтузиазм проявил, дескать, нам это раз плюнуть, шеф, сделаем одной левой, шеф. И когда он шёл сюда, ни каких сомнений в его голове не гуляло — идти, не идти. Просто шел к своей цели и всё. И Педро Крот, очевидно, догадывающийся о том, что здесь может и должно произойти, по существу одобрил его поход, своим малозаметным кивком.
      «Все всё знают, все обо всём догадываются, один я, как дрон — куда сказали, туда и пошел. Все мной крутят, кому не лень. А я что? А я ведь тоже хотел сюда попасть, — с изумлением подумал вдруг он, — и дрона чёрного, найти до сих пор очень хочу. А, главное, больше всего хочу, наконец, разобраться — что это такое, Чёрный дрон».
      Может, в пылу своей выходки, он чего-то недопонял, как это часто бывает с НЛО, когда за них принимают кого угодно и что угодно. От стаи уток до света Венеры, преломлённого атмосферой, на утренней или вечерней заре. Вот и в его случае, что-то очень уж, несерьёзно как-то, подходит к делу Василь Васильевич. Словно он не совсем поверил его россказням.
      А вот про «головоглазов» этого никак не скажешь, эти очень серьёзно относятся к происшествию. Даже слишком серьёзно. Это видно по их чёткой организованности и слаженности действий. По количеству привлечённых для этой миссии дроннеров, и по их отношению к этому делу. Вон как радуются гады, заманили меня, и довольны. Только вот, зачем я им так нужен? Что такого, собственно, я могу знать, что им так необходим? Ничего такого я не знаю. Дрон-то чей? Их. Значит, они лучше меня должны знать, куда его понесло, в моём корпусе.
      Хм, интересно. Вот почему он у них связанный был — видать, он от них постоянно бегает. А они его постоянно ловят. Чем-то они ему не нравятся, вот он и бегает. Это ему его улучшенная логика подсказывает. Да-а…, я бы на его месте, тоже от них сбежал.
      Так, стоп, а почему у него корпус военный был? Я ведь думал, что дрон военный, а они Василь Василичу убедительно доказали, что дрон их. А Василь Василич им поверил, и сразу направил меня сотрудничать с ними. А я сразу, дурак, и пошёл. Ой, какой же я тупой…
      Тут все врут. И «головоглазы» врут, и Василь Василич, и Педро. И Корчмарь?
      И ты врёшь, сказала его совесть, ты ведь только и ждёшь, чтобы самому спереть этого крутого Чёрного дрона себе, и слинять с ним. Не так? Так чёрт, очень может быть и так. Но это сейчас не самое главное. Самое главное — зачем я нужен этим козлам? Всё-таки Педро гад, мог бы и объяснить, вместо того, чтобы умные рожи корчить. И Василь Василич гад. А я дурак. Штырлиц, твою медь.
      И тут Алекс неожиданно сообразил, что вокруг началась, какая-то суета, какие-то нервные перемещения и перестановки. Все прекратили переговоры и начали торопливо выстраиваться в какой-то порядок. Сверху обрыва, юзом, скатился траппер и подбежал к Базуке:
      — Идут!
      И все замерли в неровном строю, глядя вверх, на гребень обрыва. Алекс, не понимая, что происходит, тоже посмотрел наверх. Там, между несущими столбами от сорванного проволочного заграждения, синхронно, вышли и стали на краю два средних разведчика «раптор» с тонкими пиками в руках и огненными глазами во лбу. Они остановились и замерли, приставив пики к ногам. Затем, симметрично от них, вышли четыре тяжелых головоглазых боевых дрона типа «тигр», с алебардами на плечах. Они тоже остановились и взяли их наизготовку. Затем посредине, из-за склона, медленно, величественно, словно гигантская Луна из-за горизонта, выплыл огромный, бледный дрон, вылитый гигантский бледный паук. Выплыл и остановился. Неторопливо и высокомерно всех оглядел, своими выпуклыми, с красным отливом, линзами глаз. Базука Билл, суетливо, на полусогнутых, оскальзываясь на осыпи, зашуршал к нему навстречу.
      — Не надо доклада, — рокочущий бас прокатился над ними, замирая вдали, — покажите, где похититель.
      Все разом глянули на Алекса. Тому стало неуютно, он криво усмехнулся и слегка наклонил голову. Бледный дрон медленно поворотил к нему свой ужасный бледный череп, сильно напоминающий лысую голову древнего старика, с впавшими глазницами, выпирающими скулами и оттопыренными ушами-антеннами. Отсвечивающие багровым пламенем глаза упёрлись в Алекса. Ему стало жутко.
      «Вот он, зловещий Лик Запада. Страшный и беспощадный Верховный Назгул. Вот он — сущность „головоглазов“ — конь бледный, со своей железной саранчой. Вот она, смерть моя, смотрит с обрыва, — Алекса била мелкая дрожь. — С-сотрудничать, значит будем? Ёперный театр…».
      — Подойди ближе, — властно растягивая слова, пророкотал Назгул. Алекс поколебался немного и сделал два неровных шага к нему. — Как тебе удалось увести кристалл из-под носа такой многочисленной охраны?
      — Я докладывал, Верховный, глупое стечение обстоятельств, — с придыханием подал голос Базука, — я…
      — Молчи. Пусть он ответит.
      — Видите ли…, я не знал, что он ваш…, и потом, он меня попросил…
      — Попросил!? Тебя? И ты услышал… Почему он ещё не разоружен? — брюзгливо осведомился Назгул. — Почему мне приходится напоминать о такой мелочи?
      «Головоглазы», сшибаясь, толпой ринулись к Алексу. От неожиданности он отпрыгнул метра на два, и попытался выхватить мечи… Но тут, что-то тенькнуло сверху, перед глазами поплыли желтые круги, и он очутился в кресле, у себя дома, перед тёмным виртуальным экраном, на котором мерцала, не виданная им ранее, оранжевая надпись — «Ошибки связи. Удержание канала включено. Ожидайте».
      Что за ботва? Чего ожидайте? Меня что, вырубили? Тогда почему обрыва связи нет? Какие ещё ошибки? Сволочи, с-собаки, с-с… А, чёрт, не могу больше… Он вывалился из кресла, скинул обруч и прямо в перчатках убежал… куда надо. Через пару секунд, подтягивая штаны, он влетел в кресло, натянул обруч — ничего, всё по-прежнему — «Ожидайте». Чего ожидайте, где связь? Если оборвалась, где сообщение — «Обрыв связи», если нет, то чего ожидать? Бред какой-то…
      У него мелко тряслись руки, и противно дрожало внутри. Вот тебе и всё сотрудничество. Дрон Корчмаря, наверное, пропал. Страшно жалко. Страшно жалко, что я даже ни одного гада рубануть не успел. А-бид-на. Ну, так что, сколько ещё ждать? Может перегрузиться и по новой зайти? Вот тебе и шпионские игры, опять меня выкинуло, на самом интересном месте. И с того же места. Хотя… тот раз, ничего ожидать не предлагалось. Может ещё не всё? Может, и не всё. Чёрт, вот влип. Чем это меня стукнуло? Такое чувство, что кто-то сверху. Как выстрел. И всё, как отрезало. Да, что же там происходит? Совершенно невозможно терпеть. Войти, войти, войти, как же мне войти?
      Никакого плавного перехода, никакого медленного слияния — вдруг и сразу он оказался лежащим на краю обрыва. Внизу, метрах в двадцати от него у костра толпились «головоглазы», обступив со всех сторон Верховного Назгула. Они громко шумели. Над толпой рокотал голос Лика Запада:
      — А мне плевать, что подумает Служба Безопасности ДР и эти долбаные вояки! У меня свои установки. Меня больше волнует то, что вы провалили элементарное задание — доставить дрона к берегу, дождаться лодки и предать его из рук в руки посыльным Корпорации. И это после того, как мы с великим трудом смогли его поймать. Что могло быть проще? Доставить и передать. Или вы хотите дождаться участи Инквизиторов? Я что, должен за каждым бегать и учить его правильно выполнять приказы? Мы что, по-вашему, здесь в игрушки играемся? То, что вы заманили его сюда, это верное решение, Базука. В какой-то мере, вы смягчили этим свою участь. Тем более что наши подозрения подтвердились — он может слышать прототипы. Это наша удача и мы её не упустим.
      — Но Верховный, Служба Безопасности, наверняка, напичкала его жучками. Мы не можем его отправлять на поиски в таком виде, даже в бессознательном состоянии он опасен…
      — Не волнуйтесь, Тадэуш, через несколько минут прибудут наши эксперты. Они сделают всё, чтобы вычистить его дрона и чтобы у наших недругов не было прямых подозрений. Потерпите немного. В СБ ДР думают, что установили с нами сотрудничество? Пусть думают так и дальше. А мы будем делать своё дело.
      Опа-на, вот оно, как всё обстоит — всё-таки, действительно, они меня заманили, оказывается. И на вояк им наплевать, и на Службу. Бежать мне надо отсюда, вот что. Бежать. Он огляделся. Он лежал на краю один, и вокруг никого не было. Странно, сюда-то меня, зачем закинули? Боятся, что бы через меня не подслушали и не подсмотрели? Так надо было тогда меня за камушек спрятать, подальше, куда-нибудь. Чего тут-то выложили? Я же их как на ладони вижу. Далековато, правда, оттащили, но всё равно. Чепуха какая-то. И тут он вдруг увидел себя. Как раз в отдалении, и как раз за камушком — лежал его «лизард», в состоянии транса. Как раз недалеко от… себя. От себя!!!?
      — Вы получаете какую-нибудь информацию от него сейчас?
      — Нет. Они заблокировали канал «глушилкой» и, судя по всему, уложили его в отдалении. Встроенная автономная камера фиксирует бок камня, а микрофоны — шум ветра и отдалённый ропот. И всё.
      — То есть, они не поверили в ваше «наивное» неведение.
      — Похоже, да. И, похоже, с его дроном придётся расстаться. Скорее всего, они «пересадят» его в свой. Мотивируя это внезапной неисправностью. Официально мы не сможем им возразить. Хотя протест всё равно направим, на самом высоком уровне.
      — Ну, что ж, хороший дрон — ощутимая потеря. Тем более что, это личный дрон вашего друга, как вы говорите. А он настоящий профессионал, и его дроны отличаются уникальной настройкой.
      — Да, конечно. Нам будет очень жалко, если дрон попадёт в руки наших западных э-э… партнёров.
      — Так. И вы полагаете, что обострение событий достигает именно такого уровня, когда необходим протест с нашей стороны, не преувеличиваете?
      — Нет. Я уверен, необходим именно протест. Ну, мы не Островной клан, в конце концов, мы официальная организация, ведущая Проект Острова дронов. Накладывать более серьёзные санкции рановато, а вот протест, выраженный в форме недоумения, будет в самый раз.
      — Ну, если вы так считаете, то я не возражаю. Выражайте протест. Теперь на счёт агента. Вы действительно были не в курсе, что им занимается наш резидент?
      — Очевидно, агент и сам был не в курсе этого факта. У вас очень профессиональные сотрудники, а парень… э-э… просто парень, без особых хитростей.
      — Ну, что ж, тогда этот вопрос мы оставим на усмотрение наших сотрудников. Юноша, очевидно, особыми талантами не блещет. Ну, может со временем, после соответствующей подготовки и если согласится нам помогать… А как вы, всё-таки рассчитывали получать от него информацию, из другого дрона, без жучков?
      — Да, ничего хитрого. Прямое общение. Мы определили его координаты вне сети. Конечно, конфиденциально. И с вашего благословления.
      — Разумно, но… грубовато. Нарушается этика игры. Нам не следует забывать, что это всё-таки игра. И в игре недопустимо действовать неигровыми методами. Это ваше «читерство», должно быть очень веско аргументированным. Этак и они, чего доброго, захотят его похитить. В реале. А нам придётся, в реале, его охранять. Так мы, не дай Бог, выйдем в область действия… Сами знаете кого. Кстати, а вы уверены, что этот «чёрный дрон», и есть один из пропавших, два года назад, из нашей лаборатории на Острове, прототипов? Они ведь считаются уничтоженными, не существующими. И, честно говоря, по нашим данным, особой ценности собой не представляют.
      — Я в курсе этой истории. Тем более что, ведущим специалистом этого проекта был другой из моих, близких в прошлом, друзей.
      — Да, я знаю. Эти ваши юношеские игры в двенадцать «К». Весьма романтично. В наше время такое поведение не вызовет понимания со стороны окружающих.
      — Согласен с вами. В наше время тоже не все отличались подобным альтруизмом. Кстати, мой друг сейчас в очень тяжелом состоянии. Уже больше года он лежит в коме. Состояние тяжелое, но стабильное. Почти полная атрофия двигательных функций, но дышит сам, и питается жидкой пищей сам. При этом медицина фиксирует мозговую деятельность, на обычном уровне, словно он просто спит.
      — Даже так. Интересно. А он не подключен к сети дронов, случайно? Вы, кажется, проводите эксперименты со стар…шими товарищами на предмет стимуляции мозга.
      — Нет, что вы, конечно не подключен. Он же не может контактировать, он без сознания. Мы пытались его поддержать, но, увы, было уже поздно. Это было уже после того, как его группа прототипов пропала. Очевидно, у него был удар, на этой почве.
      — И вы предполагаете здесь связь — пропавшие прототипы и его кома? Может быть, может быть. Но мы, в своё время, не нашли ни чего. Тогда же, кстати, пропал из ремонта один полевой дрон. Это нас обеспокоило больше. Но потом дрона списали на выявленного в тот момент «крота» в нашем окружении, а часть прототипов нашли в обваленном штреке, в Первом Бастионе. И решили, что остальные пропали под обвалом… Я тогда ещё не командовал, и у меня нет уверенности, что мой предшественник просто не замял дело. Но и не верить ему, причин у меня тоже нет.
      — Возможно, и нет связи. Но, меня беспокоит подозрительная активность «головоглазов» в этом направлении, особенно то, как они, очень уж убедительно доказывали, что дрон их собственность. Слишком убедительно. И то, как они реагировали на возможную утечку информации, в виде сбежавшего свидетеля. И та настойчивость, с которой они добивались его участия в поисках пропажи. Слишком, знаете ли, нервно. И потом, разве вы слышали, что-нибудь, о сбегающих дронах? И, если это не фантазия нашего молодца, то что? Очень уж нам не хочется остаться в дураках, в случае, если тут есть хоть доля правды. Вот мы и приняли решение разработать ситуацию. И вот вам, пожалуйста — очередная нервная реакция. Кстати, у них есть разрешение на использование «глушилки»?
      — Конечно, нет. Ну, вы ведь знаете, отношение Запада к законности — только если им это выгодно. Их двойные стандарты распространяются даже на Остров. Они умудряются даже сюда протаскивать свою политику. И очень обижаются, если им на это указывают. Скажите ещё спасибо, что они не использовали парализаторы. Но мы не будем впадать в истерику по этому поводу. Вот, если у нас будут неопровержимые доказательства их причастности к пропаже дронов и попытке умыкнуть их с Острова, то тогда мы их прижмём. Точнее вы. Проведение этой операции поручено вам. Теперь официально.
      — Благодарю за доверие. Буду держать вас в курсе, как обычно.
      — Пожалуй, я вам дам своего резидента. В поддержку. Того, кто занимался нашим юношей.
      — Особой необходимости в этом нет. Но, всё равно, спасибо. Что у вас сейчас в бокале, виски?
      — Ну, что вы, я не употребляю пойла! Обычная наша водка для здоровья значительно полезней. А у вас?
      — Мускат белый Красного камня.
      — Теперешний?
      — Что вы! Конечно, нет. Я тоже не пью пойла. Ещё советского разлива.
      — Тогда я вам завидую белой завистью.
      — Согласен с вами. Ну, что? За укрепление воинской дисциплины?
      — Присоединяюсь. Ваше здоровье!
      Они помолчали, сидя на мокрой траве, на Южном Мысу, где в режиме нон-стоп горит костёр. Вокруг него и в отдалении сидят дроннеры и, если не поют, то слушают песни и стихи любителей и творцов бардовского движения. Море шумит. Подгоняемые южным ветром волны, мутными рядами идут на берег. Ветер треплет белый дымок сырого костра и уносит его и песни бардов вдаль Островных просторов. Люди здесь есть всегда. И песни здесь есть всегда. И шумит ветер. И шумит море. И звучит Остров…
      — Как удачно, что вы меня вызвали в это место. Я здорово рассеялся. Не выходя из своего кабинета. Благодарю вас. И удачи вам.
      — Спасибо. До встречи. Я буду докладывать. Если что.
      — Ы-ы-ы…, - нечленораздельно промычал он, — эт-то что?
      — Это твой дрон, человек Алекс, — прозвучал внутри него знакомый, но такой неожиданный голос. — Они блокировали твой связной канал, и ты не можешь обычным образом связаться с ним.
      Это было настолько неожиданно, что Алекс, на какое-то время потерял способность, что-либо соображать. Он сидел в кресле, хватал ртом воздух, и не мог издать ни звука.
      — Мы чувствуем повышение частоты твоего пульса, человек Алекс, ты сильно взволнован? Успокойся, пожалуйста, теперь мы сможем тебе помочь. А ты сможешь помочь нам. У нас, наконец, получилось надёжно настроиться на твой ритм. Теперь не надо волноваться. Теперь всё будет хорошо.