Сюрприз! У вас под рубрикой "Алексей Константинович Толстой" предлагаются сочинения Алексея Николаевича Толстого. Совершенно разные, замечу для справки, это были писатели и люди.
Перевод отвратнейший!!!
Все имена собственные ужасны (сержант Морковка убил), и шутки все переведены непойми как...
Сравнить:
(этот) Но ведь нужно было вручить жалобу Патрицию, скрепя сердце признал он. Если бы вы не сделали этого, то Патриций послал бы людей взять ее и доставить ему.
(перевод А.Жикаренцева) Да уж, тут надо отдать патрицию должное, с неохотой признал ван Пью. Иначе он пошлет своих людей и возьмет это должное сам.
и таких мест полно - весь текст
Есть книги, которые с первого раза не поймешь. Потом хочется иметь их всегда под рукой. Хотя на вкус и цвет... Своего мнения не навязываю, но эта книга в моей библиотеке. Благодарна О.Микулову.
Вы читали тот момент, когда эти гадкие жестокие "ребятишки" - ЖЕВАДЁРЫ, просто так убили птицу у ручейка? Как этот дурак Астафьев мог в своем рассказе допустить такую жестокость? Да, о мертвых нельзя говорить плохо, но я говорю правду. Зачем было включать этот говнястый момент в детский рассказ? Чтобы дети становились такими же гадкими, как те, что в его рассказах?
После некоторых произведений Улицкой, несмотря на их талантливость, ощущения не светлые, а гадливые. Вот, например, «Голубчик» - талантливо, завораживающе, но никогда я не буду перечитывать. Думал, отчего, и понял, ведь весь рассказ — это ничто иное, как месть Набокову (точнее Гумберту Гумберту), и написать его могла только женщина, и женщина эта — Улицкая. Женщины, как это и хорошо продемонстрировала Улицкая, не понимают, что такое безумная любовь, страсть, преступная страсть. А понимают они, что такое брак, обязательства, жизнь до гроба, как бабушка с дедушкой, и "счастливая смерть" в один день (а в наши дни и вовсе все они понимают только, что такое деньги), но что такое любовь они, женщины, не понимают. Но цели своей Улицкая не достигла — приведя всеми возможными обстоятельствами сюжет к абсурду, она не смогла убить любовь. И слова, произнесенные в конце, с каким-то садистическим триумфом над пороком — «Как... любил. Как любил...» — говорят против Улицкой, а поняла ли Она, что такое — «любил»?