Криминальная фантастика (сборник)

Ила Опалова

Криминальная фантастика

Самое катастрофичное то, что эта женщина – чужая, но он сделает все, чтобы прожить свою единственную жизнь с нею. И эта мысль делала его счастливым.

Об авторе

У Илы Опаловой разнообразный жизненный опыт. Получив университетское историческое образование, она поработала учителем, возглавляла общественную организацию, была чиновником, журналистом, коммерсантом. Это отразилось в ее творчестве, которое столь же разнообразно.

Ила Опалова – автор захватывающих детективных книг, фантастических произведений, повестей для детей и подростков, а также рассказов, которые можно охарактеризовать как «женскую прозу».

Голубиная душа

Фантастический рассказ

Богу нравилось экспериментировать с энергией. Он бесконечно трансформировал один вид в другой, меняясь сам, сплавлял, взрывал, разрушал, рассыпая звездный дождь. Жонглировал материей, ломал и создавал, неустанно стремясь к совершенству. Интересовался всем и видел все: от галактики до пылинки. У Бога своя цель – Великая Гармония и Великое Совершенство.

Не все опыты его удачны. Он создал прекраснейшую планету – Землю, с эмалевыми озерами, мшистыми лесами, кипящими закатами, величавыми горами, увенчанными коронами облаков, сочинил для нее музыку дождя, и ветра, и птичьих голосов, соткал тонкие запахи цветов и мятной земли. Бог полюбил сотворенную им Землю.

Он отдыхал здесь. Львы льнули к его ногам, и радостным полукольцом радуга сияла в небесной выси. Птичий щебет разливался по лесам, а аромат травы, цветов и земли мешался со свежестью дождя. Этот запах хотелось пить, как вкуснейшую родниковую воду.

Бог любил море, которое люди назвали Ионическим. Он ходил босиком по берегу, и волны облизывали его ноги. Со стороны его можно было принять за чудаковатого толстяка – бездельника. И было забавно наблюдать, как он шевелит губами, словно разговаривая с водой или с рыбами, которые выскакивали из воды и шлепались к нему в мягкие руки.

Но вдруг волна под ним выравнивалась, твердела, и он легко, как по траве, уходил вдаль по водной глади или медленно поднимался от воды вверх, как огромный золотистый лист, поддуваемый снизу ветром, затем на высоте светлел и растворялся в лазури.

И долго потом случайный наблюдатель тер глаза.

Здесь, в Греции, и появились рассказы о посещении Земли Богами.

Но что случилось с этими местами сейчас? Что случилось с Землей?

Грязные моря с дохнущими рыбами, захламленные леса, ядовитая пыль, переносимая ветром.

И виной всему – люди, убивающие сотворенных им с любовью животных, отравившие сотворенные им океаны, люди, убивающие даже друг друга.

Бог любил людей. Они его главное творение. Бог щедро предоставил им свободу выбора, и они выбрали Зло, хотя их разум, в который он вложил свои заповеди, говорил им: «Нельзя. Не убий…»

Бог устал их наказывать. Они сами себя накажут.

Он отвернулся от своего детища. Это была неудачная попытка. Бог занялся созданием нового мира. Тут он учтет свои ошибки.

Ученый был круглым, веселым. Он был доволен. Его эксперименты увенчались успехом. Работа закончена. Он сумел то, о чем до него не мечтали. Он чувствовал себя Богом.

Журналист, смуглый, юркий, привычный к общению с людьми разного сорта, в том числе, с сильными мира сего, на своем месте тоже чувствовал себя Богом. Он брал интервью у самого Президента и у премьер-министра, он на «ты» с поп-звездами, художниками и поэтами. А сейчас в его коллекцию знаменитостей войдет и этот забавный человечек. Некоторые, с кем журналист уже побеседовал об ученом, называли его гением.

«Что-то поразвелось их, этих гениев, – скептически думал журналист, – сегодня гений, а завтра лопнувший пузырь».

Но он привык думать одно, а говорить другое.

– Господин Дионов, – обратился он со своей превосходно поставленной улыбкой, – через 20 минут миллионы людей станут свидетелями грандиозного эксперимента, автором которого являетесь вы. Расскажите нам, в чем суть вашего изобретения и что это сулит человечеству.

– Все это просто, – живо откликнулся ученый. – Мы научились пересаживать души.

Журналист умело изобразил крайнее удивление:

– То есть…

– То есть мы научились отделять от тела энергетическое ядро человека, улавливать его, а затем перемещать в подходящий объект.

– «Энергетическое ядро» – это… душа?..

– Да, в просторечии это так и называется.

– Вы хотите сказать, что, как господь Бог, можете командовать душами?

– Да!

– И что нам, людям, это даст? Бессмертие? – журналист был доволен: должно получиться неплохое шоу.

– И бессмертие тоже, – все так же живо и даже весело ответил ученый. – Но сейчас-то мы увидим казнь.

Приговоренный сидел в своей камере. Ему было страшно. Может быть, за ним уже идут… Сейчас, сию минуту, может открыться дверь… Руки становились влажными, и сердце больным комком поднималось к горлу. Если бы можно было разбить голову о стену, чтобы не мучиться ожиданием! Но стены камеры были мягкими. Их голубой цвет доводил приговоренного до исступления. Он то молился Богу, то смеялся над молитвами, гримасничая и понося Всевышнего, и начинал торговаться с Дьяволом, до безумия зримо представляя себе его рогатую волосатую морду. И в то же время он понимал, что душа его давно отдана Дьяволу, и тогда приговоренный вновь начинал глумиться над Богом.

Память опять и опять рисовала перед ним задушенную им девчушку. Но разве он виноват? Таких, как она, надо душить с рождения.

Девочке было пять лет. Она шла, прижимая к себе полосатого котенка и вместе с ним подол платья, который неловко зацепила. Белые трусики были косо надеты, их серединка ушла вбок, открывая то, что должна была закрывать.

«Сама одевалась, без мамы», – подумал тогда он.

Более бесстыдного и возбуждающего зрелища он не видел. Почему Бог это допустил? Девчонка стала его болезнью. Целый месяц он караулил ее, заговаривал, улыбался, познакомился с ее матерью. Строил из себя «хорошего дядю».

Ему легко удалось заманить девчонку в подвал. Там, сказал он, живут белые мышки, целая семья, и у них свой домик…

Он не хотел убивать. Не надо было только так на него смотреть. В ее глазах был такой безумный ужас, непонимание, боль, что он просто не смог это перенести. Он ведь не зверь какой-то. Он прохрипел: «Не смотри на меня так…» Прокричал: «Не смотри, шлюха!» И стал душить… А потом уже было все равно для девчонки, что он с ней сделает… Но разве он виноват? Он убил ее нечаянно. Это не он. Это его руки. Сами… Это Бог… Он помрачил его разум. Конечно, Бог! Если он это допустил, значит так было нужно, значит так ему угодно. Значит, этой девчушке не надо было жить. Ведь он мог остановить, помешать!

И сейчас он, приговоренный к казни, должен за все это отвечать. Отвечать за Бога.

Преступник вздрогнул: за ним пришли. Он почувствовал, как ноги его стали ватными.

Приговоренный увидел то, что увидели миллионы зрителей: посередине зала находилась прозрачная узкая, но высокая кабинка, под куполом которой на тонкой жердочке величаво сидел белый голубь.

Левая стена зала была стеклянная, за ней толпились люди с фото– и кинокамерами.

«Как в цирке», – с душащей его злобой подумал преступник, ему захотелось упасть на пол и забиться в истерике.

А за стеклом стены не слышно для приговоренного продолжался разговор, свидетелями которого были миллионы телезрителей.

– Господин Дионов, – журналист, с аффектированным выражением ужаса на подвижном лице, чуть наклонился к ученому, – Вы хотите «угостить» зрителей кровавой сценой? Или это особая казнь? В чем ее примечательность?

– Если под словом «казнь» понимать отделение души от тела, то именно это и произойдет, – стал с удовольствием объяснять ученый, – Но казни-убийства не будет. В тело преступника, освобожденного от его энергетического ядра, так сказать, черной души, войдет новая – безгрешная – голубиная, то есть энергетическое ядро того голубя.

И ученый быстрым жестом показал на белоснежную птицу, сидящую в прозрачной кабинке.

– А куда вы отправите преступную душу?

– В тело птицы.

– Но… вы не боитесь за голубя?

– Эта птица настолько добра и безобидна, что душа преступника очистится и избавится от своих пороков. Мы переселяли души овец в волчьи оболочки. Результаты поразительные: хищники стали неузнаваемы. Они дружелюбны и послушны.

– А что вы скажете об овцах?

– Так у них же нет волчьих зубов, поэтому их злой нрав не опасен. Кстати, лишенные клыков, они через короткое время перестают быть агрессивными. И надо заметить, эти овцы более умны, чем их обычные собратья.

– Таким образом, больше нет проблемы смертной казни? Все эти споры: казнить или не казнить – потеряли смысл?

– Конечно! – радостно закивал ученый. – Своим изобретением мы уничтожаем смертную казнь. И не только сохраняем преступникам жизнь (а ведь они тоже люди!), но меняем коренным образом их преступную природу.

Красавец-голубь белого цвета сидел на карнизе и, склонив вбок голову, внимательно смотрел вниз, где сновали люди. Воздух был жирный от зноя и пыли. Птица взглядом выхватила из людского потока нарядно одетую женщину, везущую в коляске малыша. Вот она остановилась у газетного киоска и, выбрав журнал, села на скамью, целиком уйдя в рассматривание ярких картинок.

«Наверное, моду изучает. Вот дура, хоть бы коляску поставила в тень… Ребенок у нее изжарится», – думал голубь, с интересом наблюдая, как малыш, похныкивая, старается освободиться от мешающей ему простынки. Вот простынка сползла, открыв голенькие ножки ребенка. Расправив крылья, голубь спланировал на крышу киоска.

Беззубый рот малыша обиженно кривился, голубые глаза наливались слезами, кожа была нежная, розовая…

Белая птица тихо опустилась на край коляски. Острым клювом она прицелилась в голубой глаз.

В психиатрической лечебнице, в крохотной служебной столовой, сверкающей металлической чистотой, пили горячий кофе два санитара: подвижный, спортивного сложения парень и грузный, с мертвеющим взглядом, мужчина.

– А этот шизик из тринадцатой палаты, правда, ученый? – спросил молодой санитар и тут же перевел любопытствующий взгляд на пышные, поблескивающие сахарными боками булочки, горкой лежащие в молочной белизны вазе.

– Ага, ученый… профессор… – неспешно прожевывая, кивнул коротко остриженный, широкий, как медведь, его старший товарищ. – Представляешь, пытался сломать изобретенную им самим машину! За этим делом его и поймали…

– А он точно тронулся?

– Стопудово! Целыми днями с Богом разговаривает, прощения просит… «Осквернил», – говорит…

– Интересно, что ему Бог отвечает? – рассмеялся молодой коллега, с удовольствием втягивая сочный запах свежей сдобы и хорошего кофе. – А машина-то, которую он ломал, работает?

– Говорят, работает… Тут главное – все отладить, а потом не остановишь…

Одиночество

Фантастический рассказ

Мать вошла, держа в руках пластиковый пакет с каким-то растением.

– Представляешь, кто-то выбросил такого красавца, – с удивлением объяснила она дочери. – Ты посмотри, какие листочки у него забавные… Как ладошки. Атласные… А может, его потеряли?

Дочка вздохнула: мама опять говорит глупость.

– Это ж не иголка, чтобы терять! Выбросили, кому он нужен? Посмотри, сколько экзотических диковинок сейчас в цветочных магазинах! Цветут! А этот, наверняка, не цветет. Где ты его нашла?

– Около мусорного бачка.

– Ты бы еще в мусорный бачок залезла! Ладно, мама, я уезжаю.

– Что? Что ты сказала? – женщина оторвала взгляд от растения и с недоумением воззрилась на дочь.

– Уезжаю я, мама! – с легким раздражением повторила девушка. – Меня Марк забирает в другой город. Мы там будем жить.

– Как там? – засуетилась женщина. – Что ж ты раньше не сказала? А я как?..

– Мама, я выросла, и у меня своя жизнь… Все. Вещи я сложила. Пока!

Она чмокнула мать в щеку, подхватила сумку, которую женщина сначала не заметила.

– Муська, пока! – махнула девушка кошке. – Мам, я буду звонить! – и вышла.

Женщина подошла к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу. Вот во дворе появилась ее дочь, гибкая, легкая, с причудливо завязанным узлом пышных кудрей, ее дорогая, ненаглядная Оксаночка. Она остановилась перед серебристой машиной, закинула сумку в багажник, потом подняла глаза к окну, сияюще улыбнулась, помахала рукой и умчалась.

Женщина опустилась на стул. Как же она будет жить теперь? Одна…

Осторожно мурлыкнула кошка. Женщина очнулась. Кошка, не мигая, смотрела на хозяйку желтыми глазами. Уже истаял сверкающей глыбой день, и в дом, как темная вода, просочились сумерки.

– Пойдем, Муська, я тебя накормлю, я тебе тут утром рыбки купила. А потом найденыша пересадим в горшок… Как же мы одни-то жить будем?.. А? Ладно, Мусенька, не тоскуй… Знаешь, некоторые люди живут без ноги. Или без руки. И ничего – привыкают… – продолжала хозяйка разговаривать, глядя, как кошка ест рыбу. – Может и мне поесть? Я, вроде, ничего не ела…

Дочь вернулась через три года. Матери дома не оказалось, и она с облегчением вздохнула: объяснения откладываются на потом. В квартире все было по – прежнему, только в изголовье тахты возвышалось растение с пятипаловыми листьями. На одной из веток, как цветок, красовался пышный бант, с которым когда – то Оксана ходила в школу.

В комнате девушки было очень чисто, словно ее ждали. Дочь бросила сумку в шкаф и села на свой старомодный диван.

– Муся, Муся, кис – кис! – позвала девушка кошку.

Но кошка не откликнулась.

«Сбежала, поди», – усмехнулась про себя девушка, она вытянулась на диване, подложив под голову свою детскую игрушку – плюшевого медведя и задремала.

– Ну, как день прошел без меня? – услышала она сквозь дремоту голос матери.

Открыла глаза, дверь ее комнаты была закрыта. Интересно, к кому мать обращается? Видимо она отворила окно, потому что стал доноситься легкий шум деревьев.

– А я тут удобрение купила, говорят, витаминизированное, – опять зазвучал голос матери. – Вот этот пакетик надо растворить в воде, и по столовой ложке добавлять в литр воды… Как я устала сегодня на работе!.. А тебе было скучно?

У Оксаны мурашки побежали по коже: ее мать сошла с ума. То, что матери никто не отвечал, подтверждало предположение. Мать не разговаривала вслух, как это бывает у старых людей, она явно с кем-то беседовала. Девушка затаилась.

– Что-то доченька давно не звонит… Сегодня сердце у меня болело, беду чует. Это как перед смертью Мусеньки… Уж как она тосковала по Оксаночке! Ведь они выросли, можно сказать, вместе. Ладно, лапушка, я отдохну немного. Тебе, может, телевизор включить? Или музыку? Твою любимую?

Тихо зазвучала музыка, и кроме легкого шума деревьев, больше ничего не раздавалось.

Оксана неслышно поднялась с дивана и с замиранием сердца приоткрыла дверь. Мать лежала на тахте, прикрыв глаза. Ее лоб и плечи закрывали листья растения. Они трепетали, гладили ее и нежно шелестели.

Трудности воскрешения

Фантастический рассказ

Доктора Сергея Арутюнова вела по жизни любовь к науке. Он знал, что и после смерти будет жить. Об этом даже написал завещание. Сотрудники выполнят его волю. Доктор старался правильно жить, и потому был уверен в будущем. Из вредных привычек он позволял себе лишь пристрастие к крепкому кофе. И смотрел на жизнь внимательно-едким взглядом больших, как сливы, глаз.

Понедельник был днем работы с посетителями. Последней в кабинет вошла девушка. Коротко стриженная, одетая в джинсы, джемпер в узкую полоску, она напоминала мальчика. Иллюзию сходства нарушали нежная пастельность лица и вышитый платочек, который она комкала тонкими пальцами с отполированными, подобно морским камешкам, ногтями.

– Здравствуйте… – потеряно проговорила она.

– День добрый, проходите, – кивнул Сергей.

Девушка опустилась в кресло по другую сторону дубового стола и сбивчиво заговорила:

– Я слышала о ваших опытах, доктор. Вы сумели воскресить Владимира Мономаха! А мой Саша погиб год назад. Воскресите Сашу! Я заплачу.

Сергей Арутюнов вскинул на посетительницу сливовые глаза. Она выглядела бы невзрачной, если бы не ломаемые страданием губы и не гримаска растерянной мольбы. Перехватив взгляд, девушка заторопилась словами:

– Нет, вы скажите, сколько надо – я найду! Сумму.

– Ваше имя, отчество? – спросил Сергей.

– Татьяна Петровна.

Доктор взглянул на высветившийся на экране список. Вот она, под последним номером – Истомина Т.П.

– Татьяна Петровна, мы сделаем это бесплатно, – голос Сергея звучал без эмоций от ставшего привычным терпения, – потому что каждое воскрешение делает Землю безопаснее. Я объясню вам принцип нашей работы. Помните библейское: «Вначале было слово»? Именно речь – основа всего. Известно ли вам, что ни одно слово, плохое ли хорошее, не пропадает? Все мысли и слова сохраняются в информационном поле Земли. Мы нашли доступ к этой информации и действительно можем воскресить человека. Но для этого нам нужна его точная фраза. Не приблизительная и не общая, типа «позвольте пройти», а совершенно его. Понимаете? По уникальной фразе мы найдем человека, как по почерку… как собаки находят по запаху. Потом мы соберем все его слова и мысли, и сложится душа, которая обрастет той плотью, что была перед кончиной. Затем его подлечим. И вот вам чудо. Отчего погиб ваш муж?

– Саша не муж. Мы не успели. Он разбился… Прыжки с парашютом.

– Парашюты давно безотказны, – возразил Сергей.

– Как видите, нет, – прошептала посетительница. – Вообще-то он упал в озеро.

– А чем он занимался, кроме того, что прыгал в озеро?

– Не в озеро. Он не специально. Он художник. Нетрадиционный.

– Что это значит? – удивился доктор.

– Его работа – светящиеся татуировки. Сейчас модно, знаете?

– Знаю, – кивнул Сергей.

Его раздражала эта мода: звезды во лбу, огненные полосы на щеках.

– Так это ваш жених – автор этого светящегося безобразия?

– Да, – тихо подтвердила девушка.

В голосе доктора Арутюнова она услышала недовольство и испугалась, что это может повлиять на его решение.

– Вот фотография Саши. Она нужна? – после растерянного молчания Татьяна положила на стол фото.

– Главное не это. Процитируйте его фразу, – попросил доктор.

– Саша говорил: «Я люблю тебя».

Сергей вежливо улыбнулся:

– Я думаю, даже такое чудовище, как Гитлер, кому-нибудь да сказал эти слова, например, Еве Браун. По этой фразе найдутся миллиарды и миллиарды живших людей. Как отыскать среди них вашего Сашу? Это же песчинка в барханах!

– Да, я понимаю, – послушно согласилась девушка и сразу же возразила: – Но Сашу можно клонировать!

– Можно, – согласился доктор. – Это было: клонировали человека и получали его животную копию, в которой даже близкие люди не могли узнать того, кто был им дорог. И это при абсолютном внешнем сходстве с исходником! Сейчас мы идем от души. Поэтому поищите у себя видеозаписи, письма. И нам нужно письменное заявление родственников о воскрешении, – он помолчал. – Я жду вас в следующий понедельник. Заодно принесете и эту фотографию, – он пальцем придвинул к ней фото, даже не взглянув на него. – Должен вас предупредить: успех не гарантирован. Скажу больше: он маловероятен.

– Почему? – нерешительно поинтересовалась Татьяна. – От чего зависит успех?

– А вот это загадка, – Сергей автоматически ткнул на сенсорную кнопку экрана, где напротив фамилии «Истомина» встала дата следующего визита, и пристально посмотрел в глаза Татьяны. – Факты таковы: среди тех, кого удалось воскресить, нет ни одного недостойного человека! Ни единого!

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что все зависит от чистоты материала. Иначе сказать, от порядочности объекта, то есть воскрешаемого субъекта. От того самого, к чему призывал писатель: мысли, душа. Если человек сквернословил, предавал, изменял, лгал, совершал подлости, он не воскреснет. Мы не знаем, что или кто блокирует систему и препятствует возрождению непорядочных людей: Бог, Земля, или сбой происходит из-за негативной энергии воскрешаемого объекта, только ни одного подлеца воскресить не удалось.

– Саша не был подлым!

– Простите, это не о нем, – проговорил доктор смягчившимся тоном. – Но если ваш жених лгал, был любителем мата и… и прочее, не хочется повторяться, попытка будет безнадежной. Мат – это вообще чудовищный по своей разрушительной силе вирус. Он может инфицировать самые прекрасные мысли, и как червь, поганящий яблоко изнутри, выедает душу. Остается грязная труха, болезнь. Понимаете, столько злых мыслей и скверных слов накопилось в информационном поле Земли, что это давно грозит катастрофой. Планета перегревается, леса горят, животные гибнут, на нас обрушиваются штормы и цунами. Справедливо, что людям, загрязняющим планетарное информационное пространство, Земля или Бог отказывают в попытке возрождения.

– Но каждый человек в чем-то нехорош!

– Все зависит от степени. Как чистота воды, которая может иметь примеси, но быть питьевой. Так же здоровье души зависит от соотношения добра и зла. Мы воскресили Пушкина. Удалось воскресить Маркса, а вот Ленина – никак! Кстати, для тех, кто возродился, построен прекрасный город, в котором, например, у господина Грибоедова и его жены Нины Чавчавадзе есть дом с огромным садом, фонтанами, конюшней с чистокровными скакунами. Это справедливо.

– И кто еще живет в этом городе?

Сергей улыбнулся:

– Николай Васильевич Гоголь, Федор Михайлович Достоевский… я долго могу перечислять. Есть неизвестные люди: медсестры, учителя, почтальоны, дворники… Но все они – хорошие люди. У всех отличные дома, и никаких катаклизмов!

– Как здорово жить в таком месте!

– Да, Это лучше рая, – убежденно сказал Сергей.

В следующий понедельник перед кабинетом Сергея опять была очередь. Доктор никого не узнал из пришедших. Обычная история: когда люди осознают, что возвращение их любимых в живой мир реально, они, поразмыслив, решают, что не стоит менять порядок вещей. А может, боятся неудачи.

Первой в кабинет вошла стройная дама в цветистой юбке и изумрудного цвета майке. Она сняла темные очки, улыбнулась, и Сергей Арутюнов с удивлением узнал в ней Истомину Т.П. Она была определенно старше, чем ему показалось вначале. Ее улыбка отражалась сиянием в темно-серых глазах, вокруг которых легли легкими штрихами морщинки, как изысканная оправа для драгоценных камней.

«Боже, да это не лицо, а прекрасный лик, – пораженно подумал он. – Она словно сошла с иконы. Странно, что я это не увидел сразу».

Татьяна, подойдя к столу, порывисто сказала:

– Доктор, он мне как-то сказал: «Ты отняла у меня весь мир, без тебя он мне стал неинтересен». Это слово в слово, понимаете? Я о Саше говорю…

– Что вы сказали? – Сергей взял какие-то бумаги и спрятал в них смятенный взгляд.

– Это точная фраза, – радостно произнесла Татьяна.

– Хорошо, – проговорил врач, так и не услышав ее слов.

Неужели ее так преобразила надежда, что художник возродится? Поразительная красавица!

– Ваш жених не пробовал написать ваш портрет?

– Н-нет… при чем здесь это, доктор?

– Это было его профессиональной ошибкой. Он видимо не был хорошим художником.

Губы Татьяны обиженно дрогнули.

– Простите! – виновато пробормотал Сергей, не понимая, как он смог себе позволить такой бестактный выпад. – Главное, чтобы ваш Саша был хорошим человеком.

Достав с полки прозрачный контейнер, Сергей положил в него принесенные Татьяной бумаги, диски, фото. Подписав крышку, поднял глаза на посетительницу. И сердце его вновь толкнулось восхищенно.

– Я жду вас в следующий понедельник. До свидания, – кивнул Сергей, с сожалением глядя, как Татьяна поднимается, поворачивается спиной и идет к двери, и яркая юбка обнимает ее ноги.

Она была уже в дверях, когда он спохватился:

– Татьяна Петровна, номер вашего телефона… Вдруг понадобится что-то уточнить… И домашний, пожалуйста.

Он не стал забивать цифры в электронную память ежедневника, а стремительно написал ручкой на листке бумаги.

День прошел, как в лихорадке. Сергей мыслями то и дело возвращался к Татьяне. К концу рабочего дня, он уже знал на память оба ее телефона.

После работы Сергей отправился пешком, чего давно не делал. Все было прекрасно: металлические стекла зданий, охапки цветов, опускающие любопытные головки из корзин, установленных на стилизованных под старину фонарях. Хорош был даже накрапывающий дождик, мерно нашептывающий невнятные стихи.

– Эй, красавчик, не промокни! – перед Сергеем остановилась нахально красивая девушка в перламутровой накидке с капюшоном, в которой дождь был не страшен. – Возьми мой зонтик, потом вернешь, только мой номерок забей в телефон.

– Спасибо! – улыбнулся Сергей. – Спасибо, что напомнили про зонт. Я сейчас куплю.

И он повернул к сияющему магазину. Его сбили с толку зеркальные витрины, гул голосов, стук каблучков, витающие запахи парфюмерии, легкая музыка. Сергей давно не был в магазинах, заказывая все необходимое по каталогам.

– Вам помочь? – откуда-то появилась тоненькая девушка-продавец с зеркально блестящими волосами и в строгой униформе.

– Мне нужен зонт.

– Разве в вашем телефоне не предусмотрена функция создания защитного поля? – с легким удивлением спросила девушка.

– Я хочу слышать дождь… как он стучит о зонт. Это красиво, – настроение Сергея не могли испортить ни неловкий вопрос, ни его глупая попытка объяснить свое желание.

– Простите, – смутилась продавец. – Нам иногда возвращают товар из-за того, что забыли о сходных функциях других вещей. У нас широкий ассортимент зонтов, – она подвела его к витрине. – Я думаю, вам подойдет этот, в мелкую клетку. Что-нибудь еще?

– Да, мне нужна одежда.

– Для работы, отдыха, для свидания?

– Для свидания.

– Сегодня поступила новая коллекция, просто изумительная. И еще я бы посоветовала купить одеколон из последней мужской серии… – голосок девушки мило журчал, и Сергей подумал, что она, возможно, тоже влюблена.

Рассчитываясь, он попросил доставить купленные вещи к нему домой. И проверил, сколько у него денег на карте. Оказалось достаточно, чтобы купить хороший дом для двоих. А ведь у него еще есть другой счет в банке.

Отойдя к окну, он набрал номер домашнего телефона Татьяны и с наслаждением слушал, как гудки разбиваются о тишину ее дома. Интересно, где стоит у нее телефонный аппарат? У Сергея было чувство, будто он коснулся воздуха ее квартиры. Надо позвонить еще. Ему хотелось услышать ее голос.

На следующий день Сергей заторопился в клинику, не выпив даже кофе.

Вчерашние контейнеры еще не ушли в работу. Сергей достал фотографию художника. Неприметный человек, глаза с прищуром и изогнутая левая бровь придают лицу легкую загадочность. Он что-то скрывал. Наверняка, изменял Татьяне. У Сергея неожиданно навернулись слезы.

Бросив фото в контейнер, он надписал на крышке: «В утилизацию», с неудобным чувством совершаемой подлости и с ощущением ошибки, которую еще чуть-чуть и не исправить. И жадно зацепился за мысль, что у этого художника все равно нет шансов на новую жизнь. И права тоже.

Пройдя по кабинету, Сергей, остановившись перед зеркалом, пригладил брюнетистые волосы. Купленная накануне одежда делала его мужественнее. Проведя ладонью по щеке, он уловил свежесть модного аромата.

– Доктор, вы звонили, просили прийти, – в дверях стояла Татьяна.

– Да, я хотел сообщить, что работа началась…

Он смотрел на нее и не мог насытиться. В ее глазах прятались солнечные зайчики, пальцы с ноготками-камешками легко постукивали по дубовому столу.

Сергей думал, что зря написал завещание. Он не попадет в восхитительный город-рай. У него был не равнозначный, с точки зрения рассудка, выбор: вторая жизнь или женщина. Он поступил безрассудно. Самое катастрофичное то, что эта женщина – чужая, но он сделает все, чтобы прожить свою единственную жизнь с нею.

И эта мысль делала его счастливым.

Вчерашний день

Фантастический рассказ

12 сентября

– Мария Рощина, двадцать пять лет, журналистка, проживала на улице Гоголя, 25. Ее тело найдено утром в парке, в кустах. Изнасилована. Задушена нейлоновыми трусиками. Вот фото и видео. Скачай себе в коммуникатор… Что с тобой? Ты не здоров? Тогда отдадим это задание Юрию… – тяжелый взгляд полковника вонзился в лицо Глеба.

– Нет, нет! – быстро возразил осевшим голосом Глеб, убегая глазами вниз, и, кашлянув, продолжил: – У меня по утрам бывает… Я сова.

– Ну, тогда давай. Желательно к вечеру выяснить, кто убийца. Похоже, маньяк… Место преступления осмотрено, тело обследовано, вещдоки собраны, нужен преступник. И быстро! Вот тебе командировка на убытие во вчерашний день. Не забудь поставить отметки «прибыл – убыл». А я приготовлюсь к встрече с журналистами… Кстати, ты где был вчера?

– У друга на дне рождения.

– Ну, и отлично. Значит, себя не встретишь.

11 сентября

Через окно кафешки Глеб видел, как он, Глеб вчерашний, разговаривает с Машей. Сам разговор был не интересен, юноша помнил его слово в слово. Интересно было посмотреть на эту сцену со стороны, без слов, как в немом кино. Неприятное зрелище! Какое у него, у Глеба, заискивающее, жалкое лицо! А как у Маши презрительно кривятся губы, как будто перед ней не Глеб, а какая-то надоедливая, зловонная муха.

Вот, дрянь! С ним, значит, она не пошла к другу на день рождения, хотя он, Глеб, едва не валялся у нее в ногах, а с каким-то дебилом отправилась в парк! Рука юноши машинально нащупала в кармане пистолет.

Глеб вспомнил, как впервые увидел Марию во время авто-шоу. Девушка шла, словно скользила, и ему захотелось, чтобы она шла рядом с ним, и чтобы ее волосы касались его щеки. В тот же день он сумел с ней познакомиться, но интереса у нее не вызвал.

Юноша отхлебнул горячий кофе и обжегся.

Да, он отомщен. Кто-то хорошо поиздевался над ней! Но Глеб не испытывал злорадства. Его мучила ревность. Правда, он надеялся, что неизвестный самец силком затащил ее в кусты. Тогда он, Глеб, спасет ее, даже если это будет стоить ему карьеры. Зато она изменит свое мнение о нем.

Через стекло он видел, как девушка пренебрежительно повела плечом и положила подаренные им розы на скамью. Он помнил, что она сказала:

– Извини, я не могу их взять: на работе цветы будут неуместны. Мне надо спешить, – и пошла, не оглянувшись.

Глеб быстро взглянул на себя в большое зеркало: седой парик, интеллигентная бородка и стильные очки делали его неузнаваемым. Он стремительно вышел, оставив купюру на столе, и едва не столкнулся с собой вчерашним. Черт! Так можно и спалиться!

У перекрестка Глеб отвлекся: только коротко взглянул на башенные часы, как раздался пронзительный скрежет тормозов. Боковым зрением он заметил, что Маша, качнувшись вперед, шагнула на проезжую часть. Ноги ее подломились, и она опустилась на колени перед визжащим тормозами джипом. К девушке метнулся стоящий позади нее мужчина.

– Что с вами? Вы не ушиблись?

Из машины выскочил водитель и, заикаясь, закричал:

– К-куда под м-машину лезешь!? Н-напилась что ли? – потом махнул рукой и сел в джип.

– Я помогу вам, – сказал мужчина, подскочивший к Маше. Он легко поднял девушку на руки и отнес на скамью.

Маша, все еще бледная, с трудом расцепила губы:

– Я не понимаю, что случилось… Меня кто-то толкнул… Меня толкнули! Вы никого не видели?

– Нет, – покачал головой мужчина. – Вам показалось… Позади вас стоял я… – неожиданно он выпалил. – Вы так прекрасны! Извините, мне трудно удержаться: я художник. Разрешите представиться: Иван Сомов, художник.

– Мария Рощина, журналист, – Маша улыбнулась. – Где же ваши кисти, господин художник?

– В мастерской, – улыбнулся он в ответ. – Вот, Машенька, вы и отошли от шока. Можно вас проводить?

– Да, конечно. Благодарю вас. Что бы со мной было, не окажись вы рядом!

– Вам помог бы кто-нибудь другой.

– Не думаю, ведь все так заняты! – Маша огляделась вокруг, и Глеб поспешно отвернулся, ругая свое желание подслушать. Надо отойти еще дальше.

Глеб смотрел на Сомова с отвращением: длинные волосы, расчесанные, как у Христа, обметанные тенями больные глаза, заношенная одежда. Но Маше художник явно понравился: она засветилась. Глеб уже не слышал, что они говорили. Он видел, словно в немом кино, как говорила Маша. Она кокетничала! Она призывно вскидывала глаза и дразняще улыбалась. Заигрывала, как… шлюха! Глеб ненавидел Машу. Спасать ее он не будет!

Они зашли в магазин, и вышли оттуда с букетом роз, которые она прижимала к груди. Иван нес пакет, из которого торчало золотистое горлышко бутылки шампанского.

Когда они вошли в парк, Глеб окончательно убедился, что рядом с Машей идет убийца. Конечно, это он толкнул девушку под машину, Маша не ошиблась. Ему нужен был повод познакомиться.

За кустами, рядом с поваленным деревом, Иван остановился. Глеб, шедший за ними в том же темпе, шаг в шаг, напряженно замер. Он видел, как преступник снял свой старый джемпер, постелил его на траву и стал крошить на него розы. Усыпав все лепестками, усадил Машу на цветочное сиденье. Она удивленно смеялась, словно рассыпались колокольчики: все было так неожиданно и необыкновенно!

Вжавшись в дерево, Глеб видел, что у Ивана стали подрагивать руки, а глаза приобрели лихорадочный блеск: убийце не терпелось взяться за свое отвратительное дело. Он достал нож, воткнул его в апельсин, и стал открывать шампанское.

– Все должно быть красиво, – бормотал он. – Я художник… Подожди, миленькая, нетерпеливая моя…

И тут Глеб не выдержал. Неожиданно для себя он выпрыгнул из-за дерева и стремительным ударом оглушил убийцу. Лицо Маши исказилось от страха, а он схватил ее за плечи и стал трясти.

– Мои розы – на помойку, а его цветочки – к сердцу? Мои, значит, – на помойку, а его – ублюдочные – к сердцу!?

Его большие пальцы уперлись девушке в шею, кожа под ними была нежная, тонкая. Глаза Маши, полные ужаса и узнавания, казалось, заполнили все ее лицо. И большие ладони Глеба сами собой замкнулись вокруг беззащитной шеи.

До него не сразу дошло, что в его руках труп. Он брезгливо расцепил пальцы. Надо что-то делать! В стороне зашевелился оглушенный Иван. Глеб достал пистолет и стал трясти Ивана за плечо, приставив к виску оружие.

– Поднимайся, поддонок! Что ты там хотел сделать? Быстро, а то пристрелю! Стягивай с нее одежду… затяни трусики на шее… нарисуй ножом крест… С изнасилованием не получится… Черт с ним! Облей тело шампанским… – сам Глеб делал снимки. – Отлично! Полковник будет доволен. А теперь документы!

– У меня нет документов, они дома… – Иван решил, что он сошел с ума.

– Тогда идем домой, – приказал Глеб.

12 сентября

– Убийца Марии Рощиной – Иван Сомов, называет себя художником, проживает на улице Парковой. Вот фотографии и документы.

– Молодец! – полковник кивнул. – Иди, отдыхай.

Глеб, сделав шаг к выходу, остановился и спросил:

– Разрешите обратиться?

– Да, что такое? – вцепился в него взглядом полковник.

– А почему мы не предотвращаем преступления?

– Это вопрос к законодателям. Они вообще скрывают возможность передвижения во времени… – полковник подумал, потом кивнул на стул. – Садись, Глеб. Я вижу, ты устал. Если мы будем мешать преступлениям, за что мы будем судить преступников? А ведь зло должно быть наказуемым! И если не будет преступников, зачем наше ведомство? Это парадокс: преступления нужны, чтобы существовала наша служба, а наша служба необходима, чтобы раскрывать эти преступления. Так всегда, и в любой стране. Моя мысль покажется тебе кощунственной, но такие яркие события, как убийство этой журналистки, заставляет правительство щедрее финансировать нашу работу. Увы, преступления нужны людям. Да, да! Они делают жизнь обывателей интереснее, – полковник помолчал, потом подмигнул Глебу, – Я понимаю, вмешаться, помочь красивой девушке, вступить в борьбу легче, чем быть сторонним наблюдателем… Но за это вам и хорошо платят! Можешь написать заявление на отпуск.

Глеб шел домой. На больших уличных экранах лицо полковника было огромным. Транслировали интервью по поводу последнего преступления.

– Для раскрытия убийства Марии Рощиной вашему управлению понадобилось менее суток. В чем секрет такого успеха?

– Новейшие технологии, а главное – люди. У нас честные, самоотверженные сотрудники. Налогоплательщики могут быть спокойны: их деньги используются по назначению, и любое преступление будет раскрыто. Мы всегда защитим их от преступников.

В душе у Глеба была пустота, только пальцы не хотели забывать шелковистую нежность беззащитной кожи. Они стали подрагивать.

Без страстей

Фантастический рассказ

Отец сидел в массивном кресле перед камином. Языки пламени, словно пальцы иллюзиониста, являли то феерический цветок, то золотую птицу, то тянущуюся кверху желтую траву.

Дочь сзади обняла отца за плечи и прижалась щекой к его небритой щеке.

– Я так соскучилась, па! Переезжай к нам… У нас хорошо, мы тебе отведем большие комнаты внизу, – проговорила она.

– Нет, Ирочка, – покачал он головой, этот дом помнит Соню – твою маму…

– Не дом, а ты, – ласково поправила отца дочь, а про себя подумала: «Он постарел: все старики сентиментальны».

Она оглядела гостиную. Бледные, словно поседевшие, стены смотрели на нее полукруглыми окнами. Все те же портреты с замершим счастьем в глазах: молодые отец и мать… Вот она, Ирина, смешная маленькая толстушка, а вот она взрослая. Дочь остановила взгляд на большом свадебном фото: она и Максим. Остальных ее мужей на стенах нет. А вот ее обожаемый сын Сережа.

Словно следя за ней взглядом, отец спросил:

– Как там внук?

– Нормально! – живо отозвалась дочь. – Правда от него ушла Кира.

– То есть, как ушла? – выпрямился в кресле отец. – Сергей и Кира разошлись?

– Ну, да, – недовольно подтвердила дочь. – Но раньше…то есть в мое время, это была рядовая ситуация. Ты же знаешь, я выходила замуж пять раз, и ничего… И сейчас со всеми своими мужьями дружу…

Отец поморщился: брачные рекорды дочери ему были явно неприятны.

Дочь поняла его и стала оправдываться:

– Папа, это тебе повезло: ты встретил такую замечательную женщину – мою маму… И ты однолюб. Не все же такие! Я, например…

– Максим был замечательным мужем, – возразил отец. – Он тебя по-настоящему любил.

– Он меня по-настоящему измучил своей любовью. Это ужасно – постоянная ревность. Что ты сказала Ване? Почему ты так посмотрела на Петю?..

Они замолчали. Отец вспомнил, как Максим лег в сугроб под окнами их московской квартиры, густо падал снег, и ярко светил фонарь. Он, отец этой вертихвостки, случайно выглянул в окно и сначала решил, что ему мерещится, будто на снегу лежит сверкающая человеческая фигура. Выскочив на улицу, он тряхнул парня и потащил домой, не сразу поняв, что это зять. А тот плакал: «Я не хочу жить! Она ушла без меня! Дайте мне какое-нибудь ружье!»

Дочь вздохнула:

– Папа, жизнь мне отомстила за Максима. Денис отыгрался на мне по полной…

Денис был пятым мужем дочери. Живя с ним, она начала пить. Это было тяжелое время.

Ирина вспомнила жуткие сцены ревности, которые она закатывала Денису. Когда он ушел, она за один день похудела на два килограмма. Ирина не спала ночами, и боль в сердце не оставляла ее ни на минуту. Только через три года, она потихоньку стала приходить в себя. Но как она была с ним счастлива до их разлада! Было наслаждением просто прижаться к нему и вдыхать его запах. Ни один мужчина не пробуждал в ней таких безумных чувств.

Отец вспомнил, как дочь приезжала к нему пьяная и несчастная и жаловалась, жаловалась, жаловалась без конца… А он был бессилен помочь, и только молился Богу, чтобы поскорее ее боль прошла.

– Сергей сильно переживает? – осторожно спросил он.

– Нет, – спокойно ответила дочь. – Совсем не переживает. Ушла и ушла, словно Киры не было.

У отца брови полезли вверх.

– Мне казалось, он ее любит…

– Мне тоже. Папа, сейчас все проще: человеку вживляется компьютерный чип, и тот следит за эмоциями.

– Как следит? – не понял отец.

– Это сложно объяснить. Вообще-то, чип следит за здоровьем: за сахаром, железом в крови, за давлением, за гормонами… Очень удобно. Четко знаешь, что нужно съесть, какие упражнения сделать…

В голове у Ирины прозвенел звоночек, она посмотрела на часы. Все-таки у нее прекрасное чувство времени: пора идти. Она чмокнула в щеку отца. У него углубились морщины, и вообще вид уставший. В сердце шевельнулась тревога.

– Папа, пока! Береги себя! И вообще переезжай к нам!

Он только кивнул головой.

Пушистый ковер ласковым зверем, льнущим к ногам, проводил ее до дверей.

Вживленный в Ирину компьютер сразу удалил из крови химические вещества, вызывающие тревогу. Измерил уровень эмоций. Сейчас, когда она вышла от отца, надо удалить нежность. Настроение ровное, рабочее. Вечером встреча с подругами. Надо добавить гормоны, вызывающие дружелюбие. Психика доверившегося компьютеру человека не должна дать сбой. Никаких резких колебаний чувств и эмоций быть не должно. Появился недостаток эластина в тканях. Увеличить выработку эластина. Человеческий организм должен долго продуктивно работать и спокойно жить.

Ирина ехала вдоль моря. Почему раньше у нее сердце с восторженным ужасом останавливалось перед этим размахом природы? Ее тянуло качаться на волнах, где она чувствовала себя маленькой девочкой на теплых материнских ладонях. И небо смотрело на нее добрым желтым глазом, и прибой играл могучую симфонию с всхлипами чаек и вздохами земли. А сейчас Ирина видела перед собой приятную пейзажную картину. В ушах звучала модная попсовая мелодия. Ирина чувствовала себя прекрасно. Вечером она встречается с подругами. Они такие милые! Она их всех любила, даже Таньку, которая увела от нее Дениса.

Седьмая красавица

Фантастический рассказ

– Уважаемые зрители, дорогие друзья, сегодня мы с вами присутствуем на самом удивительном по красоте шоу – конкурсе красоты «Мисс Млечный путь»! Семь финалисток конкурса, семь ослепительных красавиц нашей планеты, можно сказать, всей галактики, поспорят за звание самой прекрасной. Почему семь? А почему у радуги семь цветов? Почему семь чудес света? Почему в неделе семь дней? У цифр, как и у красоты, есть своя магия… Итак, в финале конкурса дочери семи стран, но в их жилах течет кровь многих и многих народов. Вот они, прекраснейшие из прекрасных…

Ведущий представления был русский шоумен Антон Лотов. Обаятельный, стильный, он вел многочисленные программы естественно и непринужденно. Но такое грандиозное шоу ему доверили впервые. Шла прямая трансляция во все страны мира, и даже не миллионы, а возможно миллиарды зрителей на всех континентах сейчас наблюдали за ним и слышали его голос. Антон легко переходил с одного языка на другой; его голос, как безукоризненно отлаженный инструмент, звучал, не отпуская внимания слушателей. Пластичный и импозантный, он был любимцем российских женщин. Но Антон мечтал о покорении мира. Похоже, эта мечта исполняется. Он был в ударе. Это его место, его масштаб.

В течение всего представления его должны были сменить по очереди шесть других ведущих, но ему предоставили право не только начать, но и завершить это грандиозное действо.

В полутьме вспыхнул красный луч света, и в нем, словно большая, искусно изготовленная кукла, возникла тонкая фигура девушки в коконе полупрозрачных одежд, лицо ее скрывала сверкающая стразами маска. И еще шесть раз вспыхивали лучи: оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, оставляя на подиуме очередное полупрозрачное, почти бестелесное существо в маске. Девушки образовали хоровод. Они словно скользили в такт невесомой мелодии, которая наплывала, хрустально ломаясь, откуда-то издалека. Сквозь прозрачные ткани просвечивали ломкие силуэты красавиц, неестественно длинные тонкие ноги на сверкающих каблуках при движении переплетались, словно стебли. Да и сами девушки были похожи на выросшие в тени хрупкие растения, вытянувшиеся в стремлении добраться, наконец, до исчезающего света.

– Обратите внимание на наряды этих фей: это весенняя коллекция итальянского модного дома Коррини, – продолжил комментировать Лотов. – А обувь? Наконец-то сказка стала явью: на дивных женских ножках – хрустальные туфельки! Нет, нет, друзья, не пугайтесь: туфельки не рассыпятся хрустальной мозаикой. Ведь это не хрусталь, это только иллюзия – новый суперпрочный прозрачный сверкающий материал, обувь из которого удивительно удобна, легка и комфортна. Обувной дом Сазонова! Для вас! Для наших прекрасных половинок!

– А сейчас я представлю вам членов жюри. Это президент знаменитого модельного агентства «World Stars» мистер Дюка. Немало известных на весь мир моделей вышло, образно говоря, из стен этого агентства. Далее, вы видите великолепного и экстравагантного кутюрье Эрмина. Каждая красавица мечтает надеть наряд от Эрмина. Новую коллекцию этого мастера вы увидите во время заключительного дефиле наших финалисток. А вот и редактор модного журнала «Мирроу». Этот журнал подробно освещал ход конкурса «Мисс Млечный путь». В состав жюри входит и президент всемирно известной косметической фирмы «О’Шарм». А вот бесподобная мадам Лану, звезда лучших подиумов мира, ее лицо украшало обложки всемирно известных глянцевых журналов. И остальные члены жюри не случайные люди, все они имеют отношение к удивительной алхимии красоты и моды.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.