Молитвы на все случаи жизни

Виктория Милевская

Молитвы на все случаи жизни

Восхождение от подлинного «Я». Предисловие

Мы не замечаем, насколько часто мысленно и вслух поминаем Всевышнего. Большая часть этих поминаний звучит как восклицание или как связка между словами и, конечно, не имеет ничего общего с душевным устремлением. Мы хватаемся за Божье имя походя, как за перила на ровном месте, бесконечно нарушая заповедь «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…» А что означает произносить – не напрасно? Кто или что может наделить правом обращения к Господу и установить правила этого обращения, если Отец Един?

Каждый из нас испытывал опыт любви и знает трепет, с которым упоминается имя любимого человека. Всем известно, какую душевную окраску приобретают слова «отец» и «мама», когда говоришь о своих родителях. Если отношения с близкими людьми не сложились или разладились, образуется пустота, и попытка общения и обращения носит неестественный натянутый характер: чтобы преодолевать пустоту, надо всякий раз делать разбег. Лучшие минуты общения с близкими даются, когда отношения устроены, когда люди знают друг друга и друг в друге постоянно нуждаются. Одним из важных условий притяжения и близости является то, что любимые люди взаимно интересны – как личности. В любви, в среде душевного притяжения нам удается выявить собственные лучшие черты и увидеть себя – глазами близкого человека. Это все прописные истины, но за скобками истин остается, что Господь – тоже личность. И прежде чем обратиться к Нему, нужно сложить самые главные – в любой человеческой судьбе – межличностные отношения. С поиска этих отношений начинается молитвенный труд.

Господь всегда прост, а мы нехорошо усложнены и не умеем принять Его абсолютную духовную простоту. Мы привыкли во все человеческие отношения вносить игру и угадываем, если хотим, как сыграть удачно, чтобы не испортить отношений.

Мы проявляем свою личность так разнообразно, что уже и не знаем, какое проявление определяет нас в наибольшей мере, какое из своих проявлений взять для Господа, чтобы не оскорбить Его собой ненастоящим? И будем ли мы Ему интересны тем, чем интересны другим личностям? Молитвенное делание, как и всякая работа, не дается без обучения, без учителей, без предшествующего размышления о Боге и о себе, грешном и малознакомом человеке.

В сочинении «Молитва и жизнь» митрополит Антоний Сурожский определил для себя и для многих исходные шаги, которые христианин должен преодолеть на пути молитвенного делания.

Первый шаг заключается в том, чтобы узнать себя – для Господа: «…в глубине нашего существа мы созданы по образу Божию и это совлечение (снимание (одежды). – Прим.) всего ненужного очень похоже на расчистку прекрасной древней стенной живописи или картины великого мастера, которую в течение веков, поверх подлинной красоты, созданной мастером, закрашивали лишенные вкуса люди. Сначала чем больше мы расчищаем, тем больше появляется пустоты, и нам кажется, что мы только напортили там, где было хоть несколько красоты; пусть немного, но хоть сколько-то. А затем мы начинаем открывать подлинную красоту, которую великий мастер вложил в свое произведение; мы видим убожество, затем промежуточную путаницу, но в то же время можем предугадать и подлинную красоту. И тогда мы обнаруживаем, что мы такое: убогое существо, которое нуждается в Боге, но нуждается в Нем не для того, чтобы заполнить пустоту, а для того, чтобы встретиться с Ним. Итак, приступим к этому (размышлению о себе. – Прим.) и, кроме того, каждый вечер в течение недели будем молиться такими, очень простыми словами: «Помоги мне, Боже, освободиться от всего поддельного и найти мое подлинное “Я”».

Второй шаг сложнее первого: отыскать Господа. Всего, что мы знаем о Нем, из нашего опыта будет мало: Господь опережает наши представления, и нельзя угадать – насколько. Но Он открывался и не перестает открываться многим. Земная жизнь Спасителя, Преображение Господне на горе Фавор, чудеса, совершаемые по молитвам верующих – свидетельствуют об этом. Как узнать Господа, не спутав Его истинное лицо со своим представлением о Нем? «Чтобы дать вам опору в этом усилии, я предлагаю вам в течение одной недели молиться следующими словами: «Помоги мне, Боже, освободиться от всякого ложного Твоего образа, чего бы мне это ни стоило» (о. Антоний Сурожский).

Любовь предполагает полную открытость отношений. Все, что удалось понять о себе, мы открываем перед Богом. Господь знает нас еще до всякой исповеди, но на сердце делается легко, когда тайное произнесено вслух перед Его Лицом. Как долго будет сохраняться эта легкость, зависит от нас. Новые человеческие заботы порождают новые тайны. Третий шаг – переложить груз наших забот на Всевышнего, то есть всецело Ему доверять. Следующая молитва о. Антония звучит так: «Помоги мне, Боже, оставить все мои заботы и сосредоточить мои мысли на Тебе Одном».

Наш молитвослов составлен для того, чтобы поиск слов для обращения к Спасителю и Небесным Силам не мешал сосредоточенности мысли, душевной устремленности, свободному и горячему течению молитвенного потока.

Наставления церковных просветителей, приведенные в этой книге, поспособствуют вам в постижении радости молитвенного труда. А опыт христианской молитвы, данный в рассказах верующих, поможет искать заступничества Богородицы и православных святых – о нас перед Господом.

В книге вы найдете:

• Канонические тексты церковных молитв и молитвы, сложенные православными просветителями.

• Наставления учителей церкви о том, как молиться в храме и как читать келейные (домашние) молитвы.

• Объяснения, к каким святым следует обращаться с просьбой об исцелении или о помощи в сложных жизненных ситуациях.

• Адреса монастырей и храмов, хранящих православные святыни – мощи праведников и прославленные иконы, для совершения паломнического моления.

Молитва – состояние «в духе и истине»

Схиигумен Оптиной пустыни преподобный Антоний говорил, что «на молитву должно вставать поспешно, как на пожар». Речь идет не только о христианском трудолюбии и послушании. Молитва и есть встреча с огнем – горящим терновым кустом, в образе которого Господь впервые явился Моисею у подножия горы Синай.

Когда Господь писал на скрижалях Десять Заповедей, Синай стоял в огне и дыму, в небе вспыхивали молнии. Моисей взял скрижали, трепеща. Такой же трепет испытывал народ, ожидающий скрижали у подножия. Объясняя сущность молитвы, Антоний Сурожский написал: «Нередко можно услышать: “Учитесь молиться! Молиться так интересно, так увлекательно, это открытие нового мира, вы встретитесь с Богом, вы найдете путь к духовной жизни”. В каком-то смысле это, разумеется, верно; но при этом забывается нечто гораздо более серьезное: что молитва – это путешествие опасное, и мы не можем пуститься в него без риска… По слову Писания, Бог есть огонь. И если только мы не готовы без остатка предаться божественному пламени и стать горящей в пустыне купиной, которая горела, не сгорая, это пламя опалит нас, потому что опыт молитвы можно познать лишь изнутри и шутить с ним нельзя».

Опыт смиренной молитвы – в тяжелой жизненной ситуации, в нездоровье, в мнимом отсутствии будущего – часто оказывается наиболее весомым проявлением жизни. Но вот Господь услышал молитвы, обстоятельства складываются в нашу пользу – а полноты счастья нет, однообразные дни текут в мелочной суете. Узнать Спасителя и ограничить себя в общении с ним без ущерба для душевного здоровья – невозможно. Положение в обществе, работа, количество знаний (в том числе религиозных) не сравнятся с живым общением с Небесным Отцом. Для христианина Спаситель – любимая личность, и жизненный путь совершается при Его участии. Разлука грозит внутренним разладом, как в отрыве от семьи, и к одиночеству этого рода приспособиться нельзя.

Антоний Сурожский (1914–2003) – православный епископ, философ, проповедник, почетный доктор наук Московской и Киевской духовных академий, Кембриджского Университета. Родился во Франции (мирское имя – Андрей Блум), имеет шотландские корни. Получил образование врача и биолога. В 1939 году принял монашеские обеты и ушел на фронт как военный хирург. После войны направлен в Англию для несения церковного служения. С 1962 года архиепископ Сурожской Епархии Русской православной церкви в Лондоне. За время его служения в лоно Православной Церкви привлечены сотни англичан.

В июне 1990 года на Поместном Соборе был выдвинут в качестве дополнительного кандидата на Патриарший престол Русской Православной Церкви, но не утвержден за неимением советского гражданства (Поместный Собор 1990 года избрал Патриархом церкви Алексия II).

Декалог и молитва

Как же соотнести молитву и Декалог или Десять Заповедей, опаленных Синайским огнем?

Евангелист Лука дал нам такое толкование Божьего слова:

И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить (Лк., 10:25–27).

Первая Заповедь, гласящая «Я – Господь Бог твой, и не будет у тебя других Богов…», записана евангелистом как «возлюби Господа Бога твоего». Молитва, знаменующая собой покаяние, благодарение, прошение и бесконечное доверие к Спасителю – и есть проявление любви и поиска того самого Божественного огня, огня идущего от Бога – к человеку, но не наоборот. Об этом предупреждал святитель Игнатий (Брянчанинов):

Священный огнь молитвы, заимствуемый из Божией скинии, – святая любовь, изливаемая в истинных христиан Духом Святым (Рим. 5, 5). Силящийся совокупить молитву с огнем крови мнит, в самообольщении своем, обманутый мнением о себе, совершать служение Богу, а на самом деле прогневляет Его.

Земной любви пылкость придает романтическую окраску, без которой чувства могут со стороны показаться неглубокими. Но эта пылкость порождает и множество трудностей: ревность, разлады, разрыв связи. Господь изначально устанавливает другие отношения – он ждет смирения и кротости: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Антоний Сурожский заметил, что «кротость» не дается нам в понимание, потому что редко встречается в людях, и в себе ее припомнить не так уж легко. Поэтому он предлагает вспоминать английский перевод евангельского слова: «Блаженны те, кто не стремится обладать, ибо они наследуют землю». И это значит, что молитва – это любовь всем сердцем, освобожденная от желания обладать. Чем усердней молитвенный труд, тем больше в нас окрыляющей свободы: дух приподымает человека над землей.

Степень любви нашей к Богу мы усматриваем с особенной ясностью при молитве, которая служит выражением этой любви и очень правильно названа в отеческих писаниях зеркалом духовного преуспеяния. Молитва есть по преимуществу исполнение первой и главнейшей заповеди (св. Игнатий Брянчанинов).

Святитель Игнатий, в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов (1807–1867) – епископ Русской Православной Церкви, ученый-богослов, проповедник. Получил образование военного инженера. По болезни выйдя в отставку, принял монашеский постриг. И уже через три года в сане архимандрита служил под Петербургом в Троице-Сергиевой пустыни. В Петербурге же в 1857 году хиротонисан во епископа Кавказского и Черноморского. За четыре года обустроил жизнь Ставропольской епархии и попросил об увольнении на покой. В последние годы в уединенной монашеской жизни создал главные богословские труды.

Епископ Игнатий канонизован в лике святых в 1988 году. Святые мощи покоятся в Свято-Введенском Толгском монастыре Ярославской Епархии.

Молитвы церковнослужителей и мирян. Какие молитвы могут и должны читать миряне

Во многих сочинениях учителей церкви обобщающим определением молитвы является «общение с Господом». А вот что такое общение с Господом – действие, состояние, одна из сторон жизни или самый глубинный смысл жизни – верующий человек постигает ежедневно, и его представление о молитвенном общении претерпевает изменение.

Молитвенник и чудотворец святой праведный отец Иоанн Кронштадтский в сочинении «О молитве» написал:

1. Молитва – доказательство моей разумной личности, моей богообразности, залог моего будущего обожения и блаженства. Я из ничего создан; я ничто пред Богом, как ничего своего не имеющий; но я, по милости Его, есмь лице имею разум, сердце, волю свободную и при своем разуме и свободе могу сердечным обращением к Нему постепенно увеличивать в себе Его бесконечное царствие, постепенно все больше и больше умножать в себе Его дарования, почерпать из Него, как из приснотекущего неисчерпаемого Источника, всякое благо духовное и телесное, особенно духовное. Молитва внушает мне, что я образ Божий, что при смиренном и благодарном расположении своей души пред Богом, при своей свободной воле, я, бесконечно умножая духовные дары Божии, могу таким образом, в бесконечность усовершаться и до бесконечности увеличивать мое богоподобие, мое небесное блаженство, к которому я предопределен. О! Молитва есть знак моего великого достоинства, которым почтил меня Создатель. Но она, в одно и то же время, напоминает мне о моем ничтожестве (из ничего я и ничего своего не имею, потому и прошу Бога о всем), как и о моем высочайшем достоинстве (я образ Божий, я обоженный, я могу другом Божиим называться, как Авраам, отец верующих, только бы веровал я несомненно в бытие, благость и всемогущество Бога моего и уподоблялся Ему в сей жизни делами любви и милосердия). Гл. 1. «О существе, значении и силе молитвы».

Святитель отец Иоанн говорит о том, что молитва возвращает человеку образ и подобие Божие, которые мы видим только в незримом небесном зеркале. Стоит нам отойти от незримого зеркала – и образ утрачен. Чем чаще мы подходим к нему, тем легче нам возвращать себе задуманный Господом образ.

В Первом послании коринфянам (1 Кор., 6:20) апостол Павел говорит о том, что тело и душа человека ценой искупительной жертвы стали храмом Духа. И прославлять Господа надлежит не только на небе – но в теле и душе своей, выявляя Его образ.

Подобно тому, как утром и вечером мы умываемся, чтобы почувствовать свежесть, так утром и вечером и душа, и тело могут и должны очиститься молитвой. Утром мы благодарим Спасителя, что оберегал нас в течение ночи, вечером просим простить прегрешения дня. Перед началом какого-либо богоугодного дела молимся о Божьей помощи, потом благодарим Его за удачное завершение дел. Такие молитвы называются благодарственными молитвами.

В дни церковных праздников или в другие дни, когда душа ликует, мы возносим молитвы-славословия.

Если на сердце неспокойно, и мы понимаем, что причина кроется в нас, в тяжести нечистых помыслов или действий – приходит время покаянных молитв.

Когда нас одолевают невзгоды, болезни, когда мы не в силах справиться с жизненными тяготами – наступает время просительных молитв. Господу угодна всякая молитва. В сочинении «Молитва и жизнь» Антония Сурожского есть такие слова: «Многие из наших молитв – молитвы просительные, и люди склонны думать, что прошение – это низшая степень молитвы; затем следует благодарение, затем славословие. На самом же деле как раз благодарность и хвала – выражение менее глубоких взаимоотношений. На нашем уровне полуверы легче возносить славословия или благодарить Бога, чем доверять Ему настолько, чтобы просить Его о чем-то с верой. Даже люди полуверующие могут обратиться к Богу с благодарностью, когда случится что-то для них приятное; и бывают такие минуты приподнятости, когда каждый способен петь Богу. Но гораздо труднее иметь такую нераздельную веру, чтобы просить Бога всем сердцем и всем помышлением с полным доверием. Не надо смотреть пренебрежительно на просительные молитвы, потому что способность приносить их – это испытание реальности нашей веры».

Молитвы, которые мы читаем дома, называются келейными или уединенными. Молитвы, произносимые в храме, сообща, называются церковными. Семейная молитва перед иконами или перед вкушением пищи – тоже является разновидностью церковной молитвы. Церковная молитва очень важна: в Евангелии от Матфея мы читаем, что Спаситель обещал быть с молящимися там, где их соберется двое или трое.

Молитва священника особенно угодна Господу. Только молитвой священнослужителей освящаются святые дары, по их молитвам происходят церковные таинства.

Верующие люди должны знать и помнить, что существуют молитвы, которые может читать только священнослужитель. Нельзя проявлять дерзость и самовольно наделять себя правом чтения молитв из Требника – книги, заключающей чинопоследования святых таинств и прочих треб, таких как чин отпевания и погребения, молитвы по рождении младенца, чин освящения воды… Существуют молитвы-заговоры от колдовства, изгнания лукавой силы – мирянам (и даже дьяконам!) эти молитвы не по чину.

Принять на себя достоинство, которого не имеешь, в поиске «более сильной молитвы», означает совершить тяжкий грех святотатства. За дерзость Господь наказывает ослушников или даже отворачивается от них, потому что они посягнули на самое святое – Христову Церковь.

Архимандрит Георгий, наместник Тимашевского Свято-Духовного мужского монастыря приводит поучительный случай: «Один молодой человек (он живет в Тимашевске) посещая однажды Троице-Сергиеву лавру, зашел в книжную лавку и купил там книгу с названием “Служебник” (это происходило в начале 90-х годов). Служебник – это книга, включающая в себя литургические последования, в которых имеются тайнодейственные молитвы, читаемые сугубо священником. Конечно, этот парень не знал, что такие молитвы читать мирянину нельзя… Дома он стал читать эту книгу, прочитывая и те молитвы, которые приличествует произносить только священнику. Через короткое время парень заметил, что у него появилась в теле какая-то «теплота», чувство «благодати»… Демон затягивал его в ловушку прелести через чувственное обольщение. Я предупреждал этого парня, что если он не прекратит заниматься неподобным, то с ним может случиться что-нибудь нехорошее… Но этот молодой человек не внял моим наставлениям, упорствуя в том, что через чтение этой книги на него сходит благодать и Дух Святой… Вскоре после нашего с ним разговора в тот момент, когда он в очередной раз читал Священнические молитвы, в него вошел бес… Сколько страданий и горя он принес себе и матери, может рассказать только его мать…

Вот вам пример того, что далеко не все молитвы может читать мирянин…»

«Азбука Веры», статья «Какие молитвы нельзя читать мирянину и почему»

Существуют обязательные молитвы для мирян, их называют молитвенным правилом – это молитвы утренних и вечерних часов, о них пойдет речь в следующем разделе.

Для верующего человека совершенно необходимо читать Евангелие и Псалтирь – книги, прославляющие Всевышнего. По слову преподобного Ефрема Сирина, читая Псалтирь, «даже тот, кто не имеет мудрости, получит ее, а если у него много грехов – простятся ему эти грехи…»

Преподобный Серафим Вырицкий говорил о непременном чтении молитвы за трапезой и за работой: «Как часто мы болеем из-за того, что не молимся за трапезой, не призываем Божие благословение на пищу. Раньше все делали с молитвой на устах: пахали – молились, сеяли – молились, собирали урожай – молились».

Молитвы мирян – это молитвы из молитвослова, которые можно читать везде: в храме, дома, в дороге, в поле, у реки. Нашей молитвой может также стать услышанная от кого-то или прочитанная молитва, которая тронула сердце. Молитвы учителей церкви, простых верующих людей сделаются нашими молитвами, если мы почувствуем, что они близки нам и угодны Господу.

Одной из таких молитв является молитва святителя Филарета, удивительная по силе и простоте, по степени выраженности любви и смирения. Эту молитву, очевидно, следует отнести к благодарственным молитвам:

Господи, не знаю чего мне просить у Тебя. Ты один ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить себя. Отче, даждь рабу Твоему, чего сам я просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения: только предстою пред Тобою. Сердце мое Тебе отверсто; Ты зришь нужды, которых я не знаю. Зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми меня. Благоговею и безмолвствую пред Твоею святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами. Приношу себя в жертву Тебе. Нет у меня другого желания, кроме желания исполнять волю Твою. Научи меня молиться. Сам во мне молись! Аминь.

Святитель Филарет (1782–1867), митрополит Московский и Коломенский, православный богослов и просветитель, академик Императорской академии наук по Отделению русской словесности. Труд его жизни – перевод на русский язык Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Святитель Филарет погребен в Троице-Сергиевой Лавре, причислен к лику святых в 1994 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви.

Келейное молитвенное правило и «умное в сердце Богу предстояние»

Святитель Феофан Затворник давал удивительно простые и точные наставления, вызывающие радость на душе и ясность в уме:

Спрашиваете о молитвенном правиле. Да, надобно иметь молитвенное правило немощи ради нашей, чтобы, с одной стороны, лености не давать хода, а с другой – ревность держать в своей мере. Самые великие молитвенники имели правило молитвенное и держали его. Всякий раз они начинали молитву с установленных молитв и потом уже, если в продолжение их находила молитва самодвижная, оставляли их и молились сею молитвою.

Что же такое молитвенное правило? Это молитвослов утренних и вечерних молитв.

В молитвенное правило обязательно входят молитвы к Спасителю, Богородице и Ангелу-Хранителю. В утренние молитвы нельзя пропускать поминания и молитвы о здравии близких.

Довольно трудно установить последовательность действий при выполнении утреннего правила для людей работающих или учащихся. Но в выходные и праздничные дни необходимо встать перед иконами уединенно или с семьей, зажечь свечу. Семейная молитва является церковной молитвой, поскольку члены семьи – часть церкви.

Порядок действий и молитв приведен в разделе «Молитвенное правило и другие ежедневные молитвы».

Личное молитвенное правило устанавливает для христианина его духовный отец. Считается, что отступление от молитвенного правила является исключительным случаем, и о нем надо говорить на исповеди. Но многие учителя церкви не столь строги и видят в молитвенном правиле сердечное предстояние перед Господом, выражение любви более, чем исполнение обязанности.

Можно выделить три основных молитвенных правила:

• Полное молитвенное правило, которое читают опытные миряне (мы не будем его приводить, поскольку в этом случае миряне пользуются «Православным молитвословом»).

• Краткое молитвенное правило. В него входят следующие утренние молитвы: «Царю Небесный», Трисвятое, Господня молитва, «Богородице Дево», «От сна восстав», «Помилуй мя Боже», «Символ Веры», «Боже, очисти», «К Тебе, Владыко», «Святый Ангеле», «Пресвятая Владычице», призывание святых, молитва за живых и усопших; и такие вечерние молитвы: «Царю Небесный», Трисвятое, «Отче наш», «Помилуй нас, Господи», «Боже вечный», «Благаго Царя», «Ангеле Христов», акафист Богородице от «Взбранной Воеводе» до «Достойно есть».

• Краткое молитвенное правило Серафима Саровского для обстоятельств, в которых человек не может читать свое молитвенное правило полностью. В это правило входят три раза «Отче наш», три раза «Богородице Дево, радуйся» и один раз «Символ Веры» – эти молитвы вы найдете в параграфе «Краткое молитвенное правило».

Шесть главных наставлений по внутренней подготовке к чтению «Правильника» позаимствуем у Феофана Затворника:

Феофан Затворник, в миру Георгий Васильевич Говоров (1815–1894) – епископ Русской Православной Церкви, богослов, проповедник. Прославлен в лике святителей.

Получил богословское образование в Киевской и Петербургской духовных академиях. Служил в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и Константинополе. Был ректором Санкт-Петербургской духовной академии. С 1863 года – епископ Владимирский.

В 1872 года святитель Феофан ушел в затвор в Вышенской пустыни Тамбовской губернии, где молился и, сколько позволяло зрение, писал сочинения и письма духовным чадам.

«Никогда спешно не читайте, а читайте будто нараспев… В древности все читаемые молитвы брались из псалмов… Но нигде не встречаю слова “читать”, а везде “петь”…

Во всякое слово вникайте и не мысль только читаемого воспроизводите в сознании, но и чувство соответственное возбуждайте…

Чтобы подсечь позыв на спешное чтение, положите – не то и то вычитывать, а простоять на читательном молитвословии четверть часа, полчаса, час… сколько обычно выстаиваете… и затем не заботьтесь… сколько прочитаете молитв, – а как пришло время, если нет охоты стоять далее, переставайте читать…

Положив это, однако ж, на часы не посматривайте, а так становитесь, чтобы стоять без конца: мысль и не будет забегать вперед…

Чтобы способствовать движению молитвенных чувств в свободное время, перечитывайте и передумывайте все молитвы, которые входят в ваше правило, – и перечувствуйте их, чтобы, когда на правиле станете их читать, знать, наперед, какое чувство должно быть возбуждаемо в сердце…

Никогда не читайте без перерыва молитвы, а всегда перерывайте их своеличною молитвою, с поклонами, в средине ли молитв придется это сделать или в конце. Как только вспадет что на сердце, тотчас останавливайтесь читать и кладите поклоны. Это последнее правило – самое нужное и самое необходимое для воспитания духа молитвенного… Если какое иное чувство займет очень, вы и будьте с ним и кладите поклоны, а чтение оставьте… так до самого конца положенного времени.

…Вот вам и все о молитвенном правиле. Но и еще повторю: помните, что все сие суть пособия, главное же – умное в сердце Богу предстояние с благоговеинством и болезненное к Нему припадание».

Помыслы, воображение, искушения, мешающие молитвам

Во время молитвы возникает такое количество помех, соблазнов, искушений, что их впору классифицировать! За любой из помех всегда стоит определенный грех, чаще всего – маловерие, которое провоцирует рассеянность, торопливость и невнимание. Имея любовь в сердце, всегда будешь внимателен к тому, кого любишь, и не поспешишь удалиться к другим интересам, если есть возможность быть рядом с любимой личностью.

Даже опытные молитвенники часто испытывают досаду от несобранности своего сердца. Вот что сказал об этом о. Иоанн Кронштадтский:

137. Вот ты молишься, молитва твоя совершается успешно, ты имеешь внутреннее свидетельство, что Господь и слышит ее и благоволит к ней; у тебя мир помыслов, легко и сладостно на сердце; но вот под конец твоей молитвы из-за самого малого расслабления твоего сердца и помышлений, в твое сердце ввергается какое-то тяжелое бремя, расслабляющий сердце огонь, и ты чувствуешь и крайнюю тяжесть молитвы и отвращение от нее вместо прежней легкости и расположения к ней. Не отчаивайся, друг – это козни врага, который любит посмеиваться над нами, особенно в конце наших благочестивых занятий, чтобы мы впали в уныние и сочли потерянными все предыдущие труды свои в святом деле (Выборки из писаний о. Иоанна Кронштадтского «О молитве», гл. XIV «О мраке и кознях врага в молитве»).

Другие искушения происходят от греха гордыни и тщеславия. Эти искушения способны привести человека к новым тяжким грехопадениям и даже разлучить его с церковью Христовой. Такую опасность таит в себе «прелесть духовная». В наше время это слово претерпело смысловое изменение, поэтому термин требует истолкования.

Слово «прелесть» происходит от славянского «лесть», то есть «ложь» и означает самообман, прохождение по ложному пути. Под воздействием собственных страстей человек пребывает в состоянии ложного самосознания и воздействия на тело (и плоть) лукавой силы. При этом воздействие такое истолковывается прельщенным как «Небесная благодать» и даже «святость». Как же изжить в себе маловерие и тщеславие в самом зародыше?

«Практически богомыслие и молитву часто смешивают, но в этом нет опасности, если богомыслие перерастает в молитву. Опасность возникает только тогда, когда молитва перерождается в размышление», – пишет Антоний Сурожский.

Святые праведники, учителя церкви, священники дают верующим уроки молитвенного делания, поскольку преуспели в нем и знают по опыту, какой молитвы ждет Спаситель и Небесные покровители. Не только миряне, но и монахи пользуются этими наставлениями. Молитвенный труд не дается легко, хотя он обязательно произрастает из долгих размышлений о Боге. Эти размышления упражняют и дисциплинируют ум больше, чем занятия наукой, они требует сосредоточенности, внимания, и постепенно дают предчувствие озарения. Озарение не дает отвлечься от предмета размышления ни на секунду, до тех пор, пока не наступит определенное понимание. Это может быть осмысленное слово или строчка из Евангелия или Псалтири, из какой-либо молитвы. Возможно, ранее услышанные или прочитанные слова сообразовались с новым опытом, и прояснились – толчком к пониманию может стать что угодно: ветер в поле, пение птицы, прочитанные стихи: то ли богомыслие подверстывается под жизнь, то ли жизнь вмещается в него целиком.

Но молитва – иное дело, она требует, чтобы жизнь не отвлекала на себя нашего внимания. Даже если молимся о жизни, о спасении жизни. Во время такой молитвы нам кажется, что мы сосредоточены полностью, но предмет сосредоточенности – не Господь, а спасение жизни, то есть человек. Поэтому слова «да будет воля Твоя» не могут быть прочувствованы. Если же мы произносим менее значимые (для нас, маловерных – сегодня и сейчас) молитвы, рассеянность и вовсе губит дело.

Почерпнем опыт молитвенного делания у Феофана Затворника:

Одно затруднение: мысль летучая все будет отбегать на другие предметы. Тут вот что надо: надо употребить напряжение на сохранение внимания, зная наперед, что мысль отбегать будет. Потом, когда во время молитвы она отбежит, – возврати ее; опять отбежит, – опять возврати; – так всякий раз. Но всякий же раз, что прочтено будет во время отбегания мысли, – и следовательно, без внимания и чувства, – снова прочитывать не забывай; – и хоть бы мысль твоя несколько раз отбегала на одном месте, несколько раз читай его, пока не прочтешь с понятием и чувством. Одолеешь однажды это затруднение, – в другой раз, может быть, оно не повторится, или повторится не в такой силе. – Так надо поступать, когда мысль отбегает и рассеивается («Четыре слова о молитве»).

Зная о молитве многое, святитель Феофан предугадывал любую причину нашей рассеянности, и как истинный пастырь заботился о том, чтобы не перепутать собственное размышление во время молитвы с внезапным Господним уроком или ниспосланной благодатью, которых нельзя растратить из-за установленного нами порядка чтения:

Но может быть и то, что иное слово так сильно подействует на душу, что душе не будет хотеться простираться далее в молитвословии, и хоть язык читает молитвы, а мысль все отбегает назад, к тому месту, которое так подействовало на нее. – В таком случае: остановись, не читай далее; а постой с вниманием и чувством на том месте, попитай им душу свою, или теми помышлениями, которые оно будет производить. – И не спеши себя отрывать от сего состояния; – так что, если время не терпит, оставь лучше недоконченным правило, а этого состояния не разоряй. Оно будет осенять тебя, может быть, и весь день, как Ангел-Хранитель! Такого рода благодатные воздействия на душу во время молитвословия означают, что дух молитвы начинает внедряться, и что сохранение сего состояния есть самое надежное средство к воспитанию и укреплению в нас духа молитвенного («Четыре слова о молитве»).

Православные просветители, объясняя душевное состояние молящегося, напоминают новозаветный рассказ о слепом Вартимее, дождавшемся прихода Мессии – Христа.

Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня.

Многие заставляли его молчать; но он еще более

стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя.

Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня?

Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть.

Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя.

И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге. (Мрк., 10:46–52)

Вартимей не мог обратиться к Спасителю: «Иисус, Сын Божий!» Господь еще не открылся своим ученикам. «Иисус, Сын Давидов» означает «Мессия», ожидаемый по пророчествам Старого Завета. Слепой Вартимей не видел Христа, но уверовал, потому что ждал Его всю жизнь. Можно предположить, сколько врачевателей пыталось исцелить незрячего от рождения человека – и все напрасно! Лишенный возможности видеть, Вартимей расслышал ветхозаветное пророчество лучше других и узнал Христа внутренним взором. Толпа мешала несчастному слепому звать Спасителя, многим хотелось говорить с Христом. Вартимей кричал изо всех сил: «Помилуй меня!», взывая к единственному Спасителю – Христу, и Христос обернулся на зов. Он мог услышать слепого сразу, мог исцелить его за много лет до встречи. Но физическая слепота позволила Вартимею прозреть душевно и не упустить своей возможности спасения.

Евангельский рассказ объясняет нам, что молитвенное обращение угодно Спасителю, когда оно является проявлением единственной надежды. Не в том дело, что все возможности разрешения нашей нужды должны быть опробованы и исчерпаны до молитвы – а в том, чтобы с самого начала положиться на Господа. Незрячему Вартимею надо было ждать прихода Мессии, расслышать и узнать Сына Давидова.

Почему же, зная Христа по Евангелию, некоторые верующие разменивают образ Спасителя на собственные вымыслы? Чаще всего это происходит от чрезмерного интереса к собственным ощущениям во время молитвы. Вместо вдумчивого отношения к произносимым словам внимание может быть сосредоточено на вибрациях собственной психики. Тогда слова становятся второстепенны, произносятся механически, и начинается дьявольская игра, которую отцы церкви называли «прельщением» или «прелестью». Прельщенные во время молитвы могут слышать «голоса духов», ощущать запахи райского сада, создавать в своем воображении ангельские образы, в реальность которых сами же и поверят. Результатом может стать уверенность в собственной избранности и желание снова и снова испытывать убийственные по сути своей мистические чувства. Такие занятия можно называть «медитацией», «религиозной практикой», чем угодно – но они не имеют ничего общего с христианской молитвой, с осознанным, вдумчивым и благоговейным общением христианина с Небесным Отцом.

Материальный мир отражает духовный мир только как метафора, то есть перенос, символ. Человеческих возможностей не хватит для представления о Небесном свете, и посягать на это опасно – здесь заложен грех большой гордыни, плотоядно подстерегаемый лукавой силой. У православного христианина понимание веры сообразуется с уверенностью в невидимом, по слову апостола Павла. Эта уверенность передается нам с ветхозаветных времен: еще воинственные римские язычники, ворвавшиеся в иудейский храм, были потрясены тем, что в храме нет золотых идолов – здесь обитает Невидимое, и Его оберегают от осквернения.

Для пребывания в Святом Духе, полноты общения со Спасителем и святыми заступниками у христиан существует единственный инструмент – слово. Молитва должна быть такой, чтобы ни одно слово не было произнесено бесчувственно. Однако Антоний Сурожский удивительно тонко заметил, что слова хороши тогда, когда за ними существует глубокое безмолвное понимание – и понимание взаимное!

«Однажды “Арский Кюре”, французский святой начала девятнадцатого века, спросил старого крестьянина, что он делает, часами сидя в церкви, по-видимому даже и не молясь; крестьянин ответил: “Я гляжу на Него, Он глядит на меня, и нам хорошо вместе”. Этот человек научился говорить с Богом, не нарушая тишину близости словами. Если мы это умеем, то можем употреблять любую форму молитвы. Если же мы захотим, чтобы сама молитва состояла в словах, которые мы употребляем,[1] то безнадежно устанем от них, потому что без глубины молчания эти слова будут поверхностны и скучны. Но каким вдохновляющими могут быть слова, когда за ними стоит безмолвие, когда они наполнены духом правым: Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою (Пс. 50:17)».

Несколько вопросов, которые требуют разрешения

На пути молитвенного делания возникает много трудностей, сомнений и вопросов. Какие-то вопросы непредсказуемы, поскольку очень индивидуальны.

Некоторые сомнения продиктованы влиянием извне (чаще всего речь идет о представителях протестантских церквей), например: не будут ли нарушением Божиих Заповедей молитвы перед иконой и молитвы святым заступникам?

Общим для многих является вопрос, можно ли молиться своей молитвой. Это не самые трудные вопросы, поэтому разрешим их сразу.

Один священник служил в храме, где находится известная чудотворная икона Божией Матери, и глубоко ощущал ее действенное участие в богослужении. За многие века икона очень потемнела; с места, где он стоял, он не мог различить ее черты и продолжал служить с закрытыми глазами. Внезапно он почувствовал, что Матерь Божия на иконе как бы понуждает его молиться, направляет его молитвы, воздействует на его ум. Он почувствовал исходящую от иконы силу, которая наполняла храм молитвой и собирала рассеянные мысли. Это было почти физическое присутствие, это стояла живая личность, со властью требовавшая.

Антоний Сурожский. «Молитва и жизнь»

Почитаемый православный святой Серафим Саровский на иконах изображается в молитвенном предстоянии перед своей любимой иконой Богородицы «Умиление». Эта икона, которую преподобный Серафим назвал «Всех радостей Радость», была его единственной келейной святыней. Елеем от лампадки, горевшей перед иконой, преподобный помазывал страждущих, и они исцелялись. Богородица много раз являлась преподобному Серафиму при его земной жизни, а умер он, совершая молитву перед ее образом.

Неужели Серафим Саровский не мог узреть Богородицу в своем сердце? Вероятно, он видел ее повсюду (и взамен всего!), но прикипел душой к любимому святому образу. Человек таков: изображение любимой личности для нас священно, и мало кто может обойтись без фотографии любимых людей, пребывая в разлуке. Когда члены протестантских церквей упрекают нас в почитании святых образов, как кумиров, они подменяют понятия. Икона не содержит изображения того, что на земле или на небе – образ на иконе взят из души. Являясь святым праведникам, Богородица принимала любимый ими образ. И святые праведники являлись верующим такими, будто сошли с иконы на стене. Это дает надежду, что образы, рожденные в душе иконописцев, не тяготят Небесных заступников, хотя и не соответствуют им, как все земное.

154. Вы смотрите на икону Спасителя и видите, что Он взирает на вас пресветлейшими очами, это взирание и есть образ того, что Он действительно взирает на вас яснейшими солнца очами Своими, слышит все ваши сердечные желания и вздохи. Образ – образ и есть, в чертах и знаках он представляет то, что неначертаемо и неозначаемо, а постижимо только верой (о. Иоанн Кронштадтский «О Молитве», гл. XV «О молитве перед иконами»).

От чудотворных икон подается исцеление и помощь страждущим, иконы обновляются и мироточат, заостряя наше внимание на мирских добродетелях или несправедливости. От красного угла с иконой наполняется благодатью весь дом. Все происходит оттого, что через святые иконы Господь и Небесные покровители ведут с членами церкви бессловесный разговор, и мы должны быть чуткими к языку икон.

Этот язык не допускает подмены понятий. Икона – не подобие Спасителя, Распятия или Богородицы, и она больше, чем символ. Икона – окно в Страстные дни, в часы Преображения Господня или Успения Богородицы… Если окно не распахивается, если изображение заслоняет величественную тайну, надо проделать над собой работу. Чтение Евангелия, Псалтири, Жития святого, которого мы просим о заступничестве, должно заново опалить нашу память. Молитве перед иконой должен предшествовать священный ужас от пережитой трагедии, трепет перед величием личности, благоговейное чувство, глубокое смирение перед Спасителем, Богородицей, Небесным заступником. Если сердце не обожжено воспоминанием, молитва будет обращена к символу. Такое обращение может быть расценено как наша неготовность к молитвенному предстоянию, даже если обращение будет услышано по величайшей Божией милости.

Особое место в русской иконографии занимают иконы Богородицы. Каждая икона имеет свою дату празднования. В день празднования любимой вами иконы нельзя пропустить молитву перед ней, можно заказать молебен в храме. Даты празднования иконе в нашем молитвослове приведены перед текстами молитв.

Список (копия) иконы не считается «вторичным» по отношению к оригинальной иконе. И список, и оригинальная икона, с церковной точки зрения, являются подлинными, и молитва перед ними имеет единое духовное наполнение.

Святые Божии угодники видят и слышат наши молитвы, потому что мы члены одной церкви. И забота о пастве на святых заступников возложена Всевышним: через молитвенную связь созидается церковь, и общение между членами церкви происходит в Духе Святом. Сомнение в близости призываемого вами святого надо преодолеть, потому что через это сомнение лукавая сила стремится разрушить церковь. В земной жизни Божии угодники были молитвенниками и просителями за страждущих, и теперь, неотягощенные плотью, они трудятся неусыпно.

Мы не почитаем Божиих угодников как самого Спасителя, а только просим их донести до Спасителя наши молитвы. В том, что православный христианин порой обращается к Господу через усердных молитвенников – живых священников своего прихода и святых угодников – есть большое смирение, осознание греховности перед Богом, жест раскаяния и вера в силу и мудрое устройство Христовой церкви.

Если нет возможности молиться перед иконой святого, к которому вы обращаетесь, можно молиться перед иконой Всех святых.

Молитвенное обращение к святым угодникам не станет глубоким и прочувствованным, если мы равнодушны к их земному подвигу. Дело не в том, что иначе нас не услышат. Дело в простой порядочности, в стремлении быть истинно, по-христиански благодарным прежде, чем просящим. Святые заступники дают уроки благодарности во имя Господа, для Него очищая наши души от незримого стяжательства. А от болезней плоти просят для нас у Всевышнего скорейшего исцеления. О молитвенном призывании святых заступников св. праведный о. Иоанн Кронштадтский писал так:

101. За земными помощниками надобно большею частью посылать и ожидать иногда долгое время, когда они придут, а за этими духовными помощниками не нужно посылать и долго выжидать: вера молящегося в мгновение может поста вить их у самого сердца твоего, равно как и принять по вере полную помощь, разумею, духовную. То что говорю, говорю с опыта. Я разумею частое избавление от скорбей сердечных предстательством и заступлением святых, особенно предстательством Владычицы нашей Богородицы. Может быть, скажут на это некоторые, что тут действует простая вера или твердая, решительная уверенность в своем избавлении от скорби, а не заступление святых перед Богом. Нет. Из чего это видно? Из того, что если я не призову в сердечной молитве известных мне (не различая никого) святых, если не увижу их очами сердца, то и помощи никакой не получу, сколько бы ни питал уверенности спастись без их помощи. Я сознаю, чувствую ясно, что помощь я получаю от имени тех святых, коих призываю ради живой веры в них. Это дело бывает так, как и в обыкновенном порядке вещей земных. Я сначала увижу своих помощников сердечною верою. Потом, видя, прошу их тоже сердцем, невидимо, но внятно самому себе; затем, получив невидимую помощь совершенно неприметным образом, но ощутительно для души; я вместе с тем получаю сильное убеждение, что эта помощь именно от них, как больной, исцеленный врачом, бывает убежден, что он получил исцеление именно от врача, а не от другого и не сам собою, а именно от врача. Все это делается так просто, что нужны только глаза – видеть («О молитве», из главы IX. «О молитве святым»).

Святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829–1908), протоиерей, настоятель Андреевского собора в Кронштадте. Проповедник, духовный просветитель.

Отец Иоанн мечтал проповедовать в Сибири и Америке. Но убедившись, что в Петербурге «знают Христа не больше, чем дикари какой-нибудь Патагонии», остался служить в сердце России. По свидетельству историка, о. Иоанн «стал посещать лачуги, землянки и бедные квартиры. Он утешал брошенных матерей, нянчил их детей, пока мать стирала; помогал деньгами; вразумлял и увещевал пьяниц; раздавал все свое жалованье бедным, а когда не оставалось денег, отдавал свою рясу, сапоги и сам босой возвращался в церковный дом». Канонизирован в лике праведных Русской Православной Церковью в 1964 году.

Канонические молитвы облегчают молитвенный труд. Господня молитва, Иисусова молитва для многих становятся «своей собственной» (а если еще не стали своей, то надо к этому стремиться). Канонические молитвы дают нам образец молитвы. Без признанных образцов, без периода ученичества не становятся ни ценителем, ни мастером.

Антоний Сурожский говорил, что иногда верующие сетуют на «чужеродность» для себя церковной молитвы. Полагают, что в ней написано не то, с чем хочется обратиться ко Всевышнему. В этом сетовании нет ничего удивительного и оскорбительного: если душа чувствует по-другому, и собственных слов достает – надо молиться своей молитвой. Но церковные молитвы, как образцы, читаются верующими не напрасно: они формируют требование к молитве у молящегося. Как хорошее чтение оснащает читателя оборотами речи, как искусство признанных мастеров формирует вкус у слушателя или зрителя, так и каноническая молитва, помимо всего прочего, формирует достойный для молитвенного обращения язык.

Слова церковной молитвы могут быть не понятны – на понимание следует направить усилие, взять толкование молитвы и ее перевод на современный русский язык, чтобы чтение не было механическим озвучиванием слогов. Если же молитвенный труд с использованием готового текста в какой-то момент покажется слишком простым или недостаточным, верующий человек свободен в молитвенном творчестве.

Хорошо, если наши собственные молитвы говорятся просто и легко. Но неизбежно наступит и другой период, когда на сердце неспокойно, когда надо молиться, а источник молитвы внутри иссяк. Это бывает в тревоге, в крайней усталости, в отчаянье. Или может настичь разочарование в себе и в вере. Тогда на помощь придет каноническая молитва, которая, по слову Антония Сурожского, станет двойным актом веры: в Бога, и в себя как христианина.

Самой сокровенной молитвой является безмолвная молитва. Мы уже упоминали, как прихожанин объяснил «Арскому Кюре» свое молчание: «Я гляжу на Него, Он глядит на меня, и нам хорошо вместе». Но дорасти до такой молитвы не просто, между праздной мечтательностью и истинным безмолвием нет ничего общего. Поэтому молитву для начинающих надо облекать в слова, свои или чужие – но простые, искренние, исходящие из глубины сердца.

Плоды молитвы

Отец Александр Шмеман, богослов и писатель, сказал, что «Вся пища мира есть любовь Божия, ставшая съедобной». Под пищей следует понимать не только хлеб насущный, но и хлеб надсущный. Плоды молитв – это пища, ниспосланная нам от любви, но мы мало знаем о ее живительной силе.

Представьте себе ситуацию, когда болеющий человек молится о своем здоровье и чудесным образом исцеляется (чудом принято считать исцеление от неизлечимой болезни, когда врач не может помочь больному противостоять смертельной опасности). Выздоравливающий испытывает радость, творит благодарственные молитвы, решает, что отныне вся жизнь его пойдет по-другому. И действительно в течение некоторого времени после выздоровления суетные заботы, обыденность, мелкие неприятности кажутся несущественными по сравнению с возможностью дышать, любить, мечтать о будущем. Но постепенно жизненные тяготы одолевают, человек замечает за собой раздражительность, иногда большую, чем ему была присуща до болезни. Близкие люди сдерживаются от упреков, поскольку думают: он столько перенес, организм истощен – болезнь, страх, сильнодействующие лекарства – все это расшатывает нервную систему, надо потерпеть. При таком попустительстве близких человек и сам верит в губительное последствие болезни (и лечения) и не задумывается, что сразу после выздоровления, когда истощение должно было сказываться особенно сильно, нервы «не сдавали».

Что же произошло, что утрачено за непродолжительное время после излечения? Внешне – ничего, но шкала ценностей претерпела изменения. Это может случиться, если изменяется точка отсчета – наивысшая ценность. А что же задавало наивысшую ценность в обреченности и тяжелой болезни? Можно предположить, что здоровье или состояние здоровья. Но здоровье не утрачено, наоборот: силы с каждым днем прибавляются, их уже не жалко расходовать на проявление дурного характера, и потом, даже в плохом расположении духа человек понимает, что здоровье – бесценно. Однако каким образом в здоровом теле поселяется нездоровый дух?

Спаситель стремится развернуть нас «душой к себе», используя тело. Если мы не приходим к Нему в здоровье, дает узнать Себя в болезни. Мы свободны в своем выборе, можем не обращаться к Спасителю за помощью и выкарабкиваться (или погибать) в одиночку, а можем даже забыть Его, когда помощь ниспослана. Именно этого забвения добивается от нас лукавая сила. Уже почти заполучив смертельно больного грешника, она беснуется, оттого что он очищен, прощен и подготовлен для новой (молитвенной) жизни. И лукавому не терпится поскорей вернуть свою добычу.

После исцеления человек может быть также доступен для лукавого, как и до болезни. А Господь спасает для жизни вечной, а не земной, и, значит, здоровье – не конечная цель молитвы. Плод молитвы, вероятней всего, не исцеление, а тончайшая оболочка непорочности, незримый шажок, приближающий нас к Спасителю, не совершенный до болезни. Исцеление дается, как возможность укрепить эту оболочку, сделать следующий шаг для приобщения к жизни Спасителя во имя собственного спасения. Если такой шаг не сделан, в душе не происходит утверждение наивысшей ценности. Тогда внутреннюю шкалу ценностей нечем поверять – она неизбежно искривляется.

«В момент, когда мы канули на самое дно и дальше некуда, когда вся наша нищета зияет перед нами, то мы уже на краю Царства Божия, мы уже почти знаем, что Бог есть любовь и что Своей любовью Он нас держит. И в эту минуту открываются одновременно две возможности: мы можем начать молиться из всеконечного горя, лишенности, нищенства, – и можем ликовать, что так одарены любовью Божией. Но это возможно только при условии, что мы познали то и другое опытно, потому что пока мы воображаем, что богаты, нам не за что благодарить Бога, и у нас нет пути узнать, что мы любимы Им. Наши благодарения Богу – слишком часто благодарность «вообще», и покаяние, которое мы приносим Богу, часто слишком обобщено.

Я пережил это однажды при очень неромантических и недуховных обстоятельствах. Однажды подростком я ехал кого-то навестить и тщательно рассчитал время в надежде приехать к обеду: я думал, что если приеду вовремя, то меня не заставят ждать в соседней комнате, чем-нибудь да покормят! Но, как всегда бывает в таких случаях, поезд опоздал, и я приехал после обеда, голодный как волк. Я был с товарищем, и поскольку мы были действительно слишком уж голодны, мы попросили чего-нибудь перекусить. Нам предложили пол-огурца. Мы посмотрели на этот огурец и друг на друга и подумали: это все, что нам Бог посылает?!.. И тогда мой товарищ сказал: «Давай помолимся». У меня мелькнуло: это за огурец-то?! У моего друга было больше веры, он был более благочестив, чем я, и мы прочитали вместе Девятый час, еще несколько молитв, затем молитву перед едой; и все это время я не мог оторваться мыслью от этой половины огурца, четверть которого достанется мне. Потом мы разломили этот огурец и ели его. И я за всю жизнь никогда не был так благодарен Богу ни за какое количество пищи. Я ел его, как едят священную пищу. Я ел внимательно, чтобы не упустить ни одного мгновения этого наслаждения от свежего огурца, и когда мы кончили, я без колебаний сказал: «А теперь давай поблагодарим Бога», и мы снова молились в благодарности».

Из соч. «Богомыслие и молитва» Антония Сурожского

Очень многое в жизни нам дается без молитвы, хотя на самом деле мы ничем не обладаем (а то, что по нашему мнению, дано нам в обладание, без Господней помощи мы не в состоянии защитить). Плод молитвы – это возможность изменить взгляд на свою жизнь, возможность понять обстоятельства жизни в их истинной глубине, увидеть собственную ничтожность и при этом почувствовать свое исключительное значение для Всевышнего. Когда Господь занимает в жизни подобающее место, все остальное распределяется по своим местам, и это распределение представляется нам единственно возможным: кесарю – кесарево… Хотя волхвы знали, что Господу – все: золото, ладан и смирну, потому что родился Царь, Бог и Человек.

Исцеление – «побочный» результат молитвы, не цель, а средство, то есть время, подаренное для изменений. По мере осуществления этих изменений в нас притязания лукавого становятся все изощренней. Чем глубже в лес, тем больше дров – но и смертельной опасности больше. И спрятаться от нее некуда, потому что если проделан какой-то путь, к себе вчерашнему возвратиться нельзя – самооценка не позволит, а если позволит – это грехопадение.

Молитва приносит не свежие чувства и переживания, а ответственность. Отвечать предстоит за полученное в дар знание, за каждое понятое слово, тем более – за открывшуюся истину, с которой придется сообразовывать поведение. Истина и ответственность – тоже плоды молитвы. Истина открывается от Божией любви, а ответственность дается для преумножения человеческой любви, того единственного сокровища, которое никто никогда не отнимет, если сами не потеряем.

Что случится, если пренебречь истиной, можно предугадать. Французский писатель Жорж Бернанос в повести «Дневник сельского священника» написал: «Мне иногда кажется, что Сатана, когда он пытается овладеть мыслью Бога, не просто ненавидит ее, не понимая, но понимает навыворот. Он невольно устремляется против течения жизни, вместо того чтобы отдаться ему, и истощает свои силы в бесплодных, ужасающих потугах вывернуть наизнанку каждое из дел Творения». Это и есть крайняя, чудовищная, степень пренебрежения истиной. «Всякий раз, когда мы приближаемся к Богу, мы оказываемся перед лицом либо жизни, либо смерти. Эта встреча – жизнь, если мы приходим к Нему в надлежащем духе и обновляемся Им; это гибель, если мы приближаемся к Нему без благоговейного духа и сокрушенного сердца; гибель, если мы приносим гордость или самонадеянность» («Молитва и жизнь», о. Антоний Сурожский). Бескомпромиссное предстояние либо жизни, либо смерти не удивительно и справедливо, ведь любому из нас хотелось бы пребывать в вечности, только если она исполнена добра и любви по отношению к нам.

Истории о помощи верующим, посылаемой по молитве к Спасителю и святым заступникам, не должны служить единственным средством для укрепления в вере – этого средства будет недостаточно, и мы останемся маловерами. В вере укрепляет молитва. Но истории о помощи – это составляющая церковной истории и неотъемлемая часть евангельских рассказов.

Вспомните историю Лазаря, брата Марфы и Марии из Вифании, который был воскрешен Иисусом на 4-й день после смерти. Его имя на иврите звучит как Елеазар и означает «Бог мне помог». Евангельские рассказы о помощи – это прославление Господа. Правдивые рассказы верующих, вероятно, тоже прославляют Спасителя и для самого рассказчика могут быть уроком смирения, ведь поведать свою историю надо без приукрашивания, то есть не привлекая внимания к себе.

Уже несколько раз я собиралась рассказать о чудотворной Господней силе, но все колебалась, стоит ли? И вот наконец решилась. Надеюсь, что событие, которое случилось со мной во время посещения Почаевской лавры и укрепило мою веру, поможет и другим людям прийти к Господу. Последние 20 лет живу я в красивом живописном селе, домохозяйка. За плечами среднее специальное и высшее техническое образование. Так случилось, что после переезда в это село серьезная болезнь свалила меня с ног, в результате – инвалидность. Немного подлечившись, не смогла найти работу, так и живу. Но в селе и дома очень тяжело приходится работать, так как, чтобы держать свое хозяйство, нужно много трудиться, приобщилась к вере. Ибо без нее нельзя в наше время, именно она дает силы жить, очищает и укрепляет наши души.

Несколько лет назад, в дни Великого Поста, я поехала в Почаевскую лавру. Это была уже вторая моя поездка к этой православной святыне. Приехала в лавру во второй половине дня, чтобы там переночевать, а утром пойти на службу, исповедаться там и причаститься. В поездку, как и в первый раз, захватила с собой некоторую сумму денег, так как не хотела терять возможность приобрести духовную литературу и какую-нибудь церковную утварь, которой в лавре огромный выбор.

Вечером устроила дела, переночевала, а утром пошла на Литургию. И вот наступило время причастия. Стою в длинной очереди к Святой Чаше и размышляю, что сумка с вещами будет мешать мне. Недолго думая, решила оставить ее сбоку возле колонны, предварительно вынув деньги и положив их в карман. После этого пошла к святому причастию.

Приняв его, подошла к иконе Богородицы, поблагодарила Божью Матерь за все, а заодно и попрощалась с Ее ликом, ведь неизвестно, когда Господь еще сподобит меня приехать в лавру. Ну что ж, пора и в дорогу. Подхожу к колонне, возле которой оставила сумку с вещами, а ее нет. Глазам не поверила. Обошла весь храм, надеясь найти сумку, но, к сожалению, вор, даже увидев, что ничего ценного в ней нет, унес ее с собой. На глаза наворачивались слезы, а душу и сердце пронизывала обида: как в такой святыне можно было совершить воровство?!

Обратилась к дежурному по храму, но он внимательно выслушал меня, немного поругал и сказал, что ничем не может помочь. Стою, плачу, люди, находящиеся в храме, сочувствуют, утешают меня, просят взять денег, а я каждому отказываю, объясняя сквозь слезы, что деньги были при мне, накупила я на них книг, икон, крестиков, просвирок, святой воды, да и на дорогу остались. Тогда одна женщина, не слушая моих возражений, подошла и силой вложила 10 гривен мне в руку, сказав: «Идите и купите себе кое-что из того, что украли. Эти деньги вам монахи передали».

После этого все начали давать советы, к которому из святых обратиться за помощью, но больше всего советовали просить помощи у иконы Богородицы. И вот я опять стою на коленях перед ликом Божьей Матери. Слезы застилают глаза, а я, сложив благоговейно руки, молюсь и прошу Святую Деву помочь мне. И так около часа. Но время неумолимо идет, мне еще нужно добираться домой, поэтому я встаю с колен и прощаюсь с Богородицей, целуя икону.

Дальше, сложив все свои покупки в полиэтиленовый пакет, следую к выходу, непроизвольно оглядывая взглядом храм, надеясь где-нибудь увидеть свою сумку. Но, увы… Тут же начинаю думать, как мне, когда приеду, незаметно зайти в дом, чтобы муж не увидел, что нет сумки. А так скажет: «Доездилась? Вон что в твоих святынях делают!» Прости его, Господи!

Прихожу на автовокзал, а там как раз стоит автобус на Броды. Спрашиваю разрешения у водителя подъехать до Радивилова, получаю согласие и захожу в салон. Вскоре автобус отъезжает. Сижу на переднем сидении, а на душе такая горечь и тоска. Проехали где-то полдороги, автобус остановился в каком-то селе, и начали заходить в него еще пассажиры. Вдруг смотрю, заходит в салон мужчина, а в его руках моя сумка. Я прямо оцепенела вся, но тут же опомнилась и, как только он сравнялся со мной, ухватилась за сумку и силой потянула ее к себе, задыхаясь от возмущения. Тяну и кричу мужчине в лицо, стыдя его за воровство. Вмешался водитель. Выяснив, о чем речь, выгнал ворюгу вон и сказал, чтобы тот ему на трассе больше не встречался.

Дальше ехала молча, потрясенная происшедшим. Когда-то давно, когда вера у меня была достаточно слабой, иногда думала: «Господи, я знаю, что Ты есть, но если бы каким-то чудом подтвердился этот факт». Теперь мне стало страшно. Кто я такая? Одна из песчинок среди миллиардов таких же Божьих детей. И все же Господь и Божья Матерь сжалились надо мной, услышав мою горячую просьбу. Кто-то, наверное, скажет, что это стечение обстоятельств. Но я так не думаю. Это слава Божья, которую нам посылает Господь для укрепления веры в Него. Только молитвами, соблюдением Божьих Заповедей можно оправдать то доверие, которое я получила от Богородицы и Всевышнего. Укрепляйтесь, люди, в вере. И если, не дай Боже, случится какая-то беда или горе, не отчаивайтесь, молитесь, просите с верой и надеждой помощи у Господа и обязательно получите ее.

Ольга Петровна Жулавник, Ровенская обл., г. Радивилов

Эта история произошла в самом начале Великой Отечественной войны. Ее рассказал мне один московский священник. Случилась она с одной его близкой родственницей. Она жила в Москве. Муж был на фронте, и она осталась одна с маленькими детьми. Жили они очень бедно. Тогда в Москве был голод. Жить в тяжелых условиях пришлось очень долго. Мать не знала, как быть с детьми, она не могла спокойно смотреть на их страдания. В какой-то момент она стала приходить в состояние полного отчаяния и собиралась свести счеты с жизнью. У нее была старенькая иконочка святителя Николая, хотя она особенно и не почитала его, никогда не молилась. В храм она не ходила. Иконка, возможно, досталась ей в наследство от матери.

И вот она подошла к этой иконочке и стала упрекать святителя Николая, крича: «Как ты можешь смотреть на все эти страдания, на то, как я мучаюсь, бьюсь одна? Видишь, мои дети умирают от голода? А ты абсолютно ничего не делаешь, для того чтобы мне помочь!» В отчаянии женщина выбежала на лестничную площадку, возможно, уже направляясь к ближайшей речке или еще что-то собираясь сделать с собой. И вдруг она споткнулась, упала, и увидела перед собой две десятирублевые купюры, сложенные крест-накрест. Женщина была по трясена, стала искать: может, кто-то уронил, нет ли кого рядом, но видит: никого нет. И она поняла, что Господь помиловал ее, и святитель Николай послал ей эти деньги.

Это произвело на нее настолько сильное впечатление, что стало началом ее обращения к Богу, к Церкви. Конечно, все мысли нехорошие она оставила, вернулась домой к своей иконочке, стала молиться, плакать, благодарить. На посланные ей деньги она купила продукты. Но самое главное, она обрела веру в то, что Господь рядом, что Он не оставляет человека и что в такие тяжелые моменты, когда человеку необходима помощь, Господь обязательно подаст ее. Потом она стала ходить в храм. Все ее дети стали церковными православными людьми, а один сын даже стал священником.

Из книги «Новые чудеса святителя Николая». Владимир Губанов, Москва, 1996 год

Живу я в городе Нерехте, Костромской губернии. Два же сына мои, оба женатые, служат в одной конторе в 40 верстах от города и живут на разных квартирах. В январе 1909 года оба сына обещали приехать навестить меня. Долго и нетерпеливо ждала я их приезда, но они все не приезжали. А тут приближался день памяти рабы Божией Блаженной Ксении. Сердце мое как бы предчувствовало какую-то беду: я только и думала о том, как бы Господь удостоил меня хоть когда-нибудь побывать на могилке Ксении и там помолиться! Но, не имея пока этой возможности, я весь день 23 января ходила со слезами на глазах, непрестанно молясь в душе рабе Божией Ксении о помощи себе и своим детям. Домашние спрашивали меня, что со мной, отчего я плачу, но я ничего им не говорила, а слезы лились сильнее и сильнее. То же самое продолжалось и 24 января. Наконец, я не вытерпела, надела пальто и отправилась в собор к вечерне. После вечерни я попросила батюшку отслужить панихиду по рабе Божией Ксении, и тут-то уже я вволю поплакала и помолилась. Несколько успокоенная, я вернулась домой и не успела еще раздеться, как приехали и оба мои сына. С радостью выбежали мы встречать их. Но когда они стали раздеваться, я вдруг увидела, что у меньшего сына левая рука забинтована. Спрашиваю: «Что с тобой, отчего у тебя левая рука забинтована?» «Ну, мама, не пугайся, все хорошо, – отвечал он. – Спасибо тебе, ты, должно быть, сегодня молилась обо мне, и твоя молитва спасла меня от смерти. Вот как было дело. Вчера еще мы с братом сговорились ехать к вам, зная, что у вас праздник, что ты, мама, почитаешь рабу Божию Ксению. Утром я должен был заехать за братом и вместе с ним ехать к вам. Когда я приехал к брату, он еще не был готов и стал собираться в дорогу. Между прочим он выложил из комода револьвер и положил на стол, а сам с женой ушел в другую комнату укладывать какие-то вещи. От нечего делать я взял револьвер и стал его рассматривать, вполне будучи уверен, что он не заряжен. Рассматривая револьвер, я думал: «Ведь вот какая маленькая штучка, а люди убиваются ею насмерть», при этом приставлял дуло револьвера и к виску, и к сердцу, дергая за собачку. Вдруг раздался выстрел. Я страшно перепугался, хотя и не чувствовал никакой боли. Вбегают в комнату испуганные брат и его жена; смотрят – кисть левой руки у меня вся в крови, в правой руке я держу револьвер, сам стою бледный и едва держусь на ногах. Тотчас же они усадили меня на стул, обмыли и перевязали мне руку и послали за доктором. Оказалось, что пуля прострелила мне лишь мягкую часть левой руки между большим и указательным пальцем, нимало не задевши кости. Доктор сделал перевязку, сказал, что все это пустяки и что через несколько дней рука будет совершенно здорова. После перевязки мы с братом тотчас же поехали к вам». Что я чувствовала во время рассказа сына, я не могу передать: я поняла только, как бывает сильна горячая молитва матери и как отзывчивы угодники Божии на эти молитвы. Дивен Бог во святых Своих!

Из письма Нерехтской мещанки Фелицаты Ивановны Трескиной

Не услышанных молитв не бывает, даже если Господь не подтверждает свое присутствие. Если мы веруем, значит, знаем: Бог есть любовь. Родители по отношению к своим детям тоже есть любовь. При этом иногда в ответ на просьбы детей они предпочитают промолчать, если знают, что желание преждевременно или даже губительно. Господь может промолчать, не открывая причины молчания – какое-то время. Иногда Он молчит, чтобы дать нам испытать свою веру, чтобы, несмотря на Его молчание, мы продолжали просить. Феофан Затворник говорил: «Докучай Богу, даже если Он не подает. Христос поведал о вдове, которая докучала судье. Он не хотел вмешиваться, но помог ей, чтоб только отстала». Это притча, а Господне молчание придется принять, как Его свободу: мы свободны, и Он свободен. Но мы свободны, потому что в нас мало любви, а Спаситель свободен – потому что Он и есть любовь. Абсолютная любовь дает право держать паузу и хранить молчание, не оправдываясь: ей не в чем себя упрекнуть.

Если осознанно произносить «да будет воля Твоя», станет понятно, что все молитвы исполнены. Но мы ждем исполнения нашей воли, особенно когда судьба балансирует на грани человеческой трагедии. Две тысячи лет подряд каждый день кто-то на земле творит свою Гефсиманскую молитву, прося пронести мимо скорбную Чашу. Одиночество и неразделенность были земным крестом Иисуса, и в Гефсиманском саду Он творил бесконечно одинокую молитву. «…борение духовное, которое испытывал Господь наш Иисус Христос, молясь Отцу Своему в саду Гефсиманском, было величайшим и вместе с тем тяжелейшим и страшнейшим из событий жизни Его. Не думайте, не думайте, что только на Кресте, в неописуемых страданиях претерпел Господь страшную муку. Знайте, что Его мука еще более страшная, чем Его страдания на Кресте, началась здесь, в Гефсиманском саду, при свете луны. О, как Он мучился! О, как терзался! О, как Он вопиял к Отцу Своему в Гефсиманском саду: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39)…запомните, что в саду Гефсиманском совершилась первая и, пожалуй, самая страшная часть страданий Христовых, ибо на Кресте Он вел Себя гораздо бодрее» (святитель Лука Крымский, «Молитва в Гефсиманском саду»).

Архиепископ Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий), 1877–1961 гг.

Русский ученый-медик, подвергавшийся в советское время гонениям за религиозную деятельность, церковный просветитель и писатель. В 1941–1945 гг. – главный хирург военного госпиталя, с 1946 г. – правящий архиерей Крымской епархии. Святой угодник Лука просиял в сонме святых Русской Православной Церкви как исповедник и наставник.

В Гефсиманском саду Небесный Отец был рядом, но не проявил Себя, доверяя Сыну. Оправдывая доверие, Иисус молился и отирал кровавый пот со лба: от напряжения лопались капилляры. Блаженный Августин, величайший святой, говорил о Гефсиманском бденье: «Нигде меня не поражает так величие и святость Иисуса, как здесь. Я не знал бы всей великости Его благодеяний, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они ему стоят». Когда наступил предел человеческих сил, Иисус вскричал: «Почему оставил Меня?» И Отец взял Его. В минуту окончания земной жизни Христа исполнились молитвы многих: Богородицы, учеников… Но им еще только предстояло поверить в Воскресение. А святые праведники во времена гонения на христиан добровольно шли вслед за Спасителем, утверждаясь в любви к Нему. Праведников укрепляла неотвратимость Воскресения, вдохновляли опыт Его молитвы, и вера, что не услышанной молитвы не бывает. Имена этих праведников нам известны, мы почитаем их за своих святых заступников: святые Кир и Иоанн, братья Косма и Дамиан, священномученик Ермолай, святая великомученица Варвара, святая мученица Иулиания, святая мученица Татиана, мученики Аникита и Фотий, святой Диомид и многие другие.

Господь дал великим святым возможность испытать себя. Мученичество – это тоже свобода выбора, это собственный путь в Царствие Небесное, кратчайший, и на такой путь отважились единицы. Господь и не ждет этого от всех и являет Себя, когда мы утверждаем свою веру на пределе нашей сегодняшней возможности – убежденно и просто, как язычница хананеянка, уверовавшая, что Христос и есть Сын Давидов, пришедший по слову пророков.

И вот, женщина хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.

Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.

Он же сказал в ответ: Я послан только к по

гибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне.

Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб

у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.

Тогда Иисус сказал ей в ответ: о женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час (Мф., 15:22–28).

Может быть, такого смирения сегодня и ждет Спаситель: «я – наименьший из людей, пес, но Ты – Господь, и я ищу только Твоей помощи». Но Его ожидание всякий раз будет новым. Почувствовать, в чем состоит ожидание, нельзя без труда. Это чувствование скорее является знанием, хоть и не абсолютным, временным, выращенным в себе, как новый плод молитвы.

Как устоять перед соблазном разочарования в вере и в молитвенном труде, когда кажется, что молитвы остаются безответными? В дневниках митрополита Мануила (Лемешевского), церковного историка и писателя, талантливого священнослужителя, возглавившего во время обновленчества Петроградскую епархию и вернувшего в лоно церкви почти сотню утраченных храмов, можно отыскать для себя слово?подспорье в день испытания веры. Возможно, кому-то поможет такая запись: «Ты одинок, но не забывай и помни всегда, что Я с тобою. Нелегко переживать чувство острой тоски и одиночества, но это неизбежный путь всех людей с обостренной интуицией и чувствительных к чужому горю. Я хочу, чтобы ты уже сейчас начал оправдывать доверие, которое Я вложил в сердце твое. Я имею право требовать от тебя всего этого, ибо Я слишком много дал тебе.

Сколько предупреждений делал Я тебе об исправлении и покаянии! Я жду от тебя ответа искреннего, согретого порывом души твоей.

Что тебе сейчас остается? Стремиться к глубинной тишине, какая бывает на дне озер или в колодцах и глубоких хранилищах, и почаще замыкаться в пустыне сердца своего, не впадая в дремотную тишину» (из текста «Беседа с Богом»).

В ожидании Таинства: Исповедь и Причащение

Святой Симеон, архиепископ Солунский, живший в XV веке, сказал о семи Таинствах Церкви:

Семь даров Святого Духа, – говорит Исаия; семь и Таинств церковных, совершаемых Духом Святым; Таинства сии суть: Крещение, Миропомазание, Причащение, Покаяние, Священство, Брак и Елеосвящение.

Не так просто, на самом деле, выделить именно семь даров Святого Духа из Первого послания к Коринфянам апостола Павла. Попробуем это сделать: мудрость, знание, дар языков, дар истолкования (понимания), вера, помощь, Божья воля.

Во многих источниках вы найдете иное обозначение святых даров, но достаточно близкое к этому. Божья воля может истолковываться как страх Божий. В этом толковании несколько изменяется смысловая нагрузка: в принятии Божьей воли есть свободное проявление верующего человека, страх же по определению сковывает личную волю. Но движение от страха Божьего к принятию Божьей воли происходит в развитии межличностных отношений с Господом, по мере богомыслия и молитвенного делания.

Что касается количества даров – оно может исчисляться по-разному, и это не должно смущать. Семь даров, девять или больше – мы понимаем, каких благ хотели бы стяжать, и какие блага могут быть даны не во вред душе. Церковные Таинства помогают нам возвращать святые дары, право на которые мы теряем ежедневно.

Святые отцы, праведники и учителя считали себя величайшими из грешников: «Никто же согреших на земли от века, якоже согреших аз, окаянный и блудный!» Чем более узнаешь Христа, тем более собственная жизнь представляется греховной, и покаянное чувство становится ежеминутным состоянием. Нет нужды перечислять грехи: все несовершенно в человеческой жизни, и оттого на душе неспокойно.

Если нам покажется, что мы «не хуже других» – это свидетельствует о том, что межличностные отношения со Спасителем пока не сложились, мы не допустили Его в свою жизнь и не умеем взыскать с себя, глядя на Спасителя.

Исповедь не является беседой о недостатках – она должна быть искренним актом раскаяния, проявлением жажды очищения, новым Крещением.

Исповедоваться следует хотя бы во время поста, то есть четырежды в год. Но чем чаще, тем лучше. Покаяние не может быть по принуждению, это проявление свободной воли христианина.

Не обязательно обращаться к своему духовному отцу, чтобы исповедать грех. Если грех тяжел для вас, важно покаяться и получить отпущение греха, как можно скорее, у любого священника, могущего принять исповедь.

Бесчувственность к греху является признаком пребывания вне Бога, того же рода обстоятельство – неумение или нежелание разобраться в природе греха. Мало признать, что мы рассеяны и неусердны в молитве, следует понять, что в нас мало веры. Мало видеть в себе неуступчивость, упрямство и честолюбие, надо почувствовать, что причиной тому – гордыня и тщеславие.

Гордыня и тщеславие заставляют нас стремиться быть в центре внимания, придавать излишнее значение формированию своего образа в глазах окружающих, чрезмерно заботиться о внешнем облике и так далее. Один замечательный поэт, Нобелевский лауреат говорил, что писательство – занятие не для нарциссов (то есть людей самовлюбленных), читательство – тоже, потому что это постоянная работа головы и сердца, которая поглощает почти целиком. Пребывание в Боге – больше любого земного деяния, оно не оставляет в душе незаполненного пространства, а в уме побуждения к тщеславному интересу: все нацелено на главное. Но человек слаб, а искушения множественны, поэтому причины для покаяния есть у всех.

Приготовление к исповеди условно можно разделить на несколько этапов. Первый из них – испытание сердца. Необходимо разобраться, в чем душа грешна, и отличить производный грех от первоначального. Мы уже говорили, что неуступчивость и упрямство в основе своей имеют гордыню, а нерадение в молитве обусловлено маловерием. И чрезмерная драматизация временных неудач вызвана тем, что мы не верим в Промысел Божий.

Размышление о себе бывает более плодотворным, если человек говеет, то есть соблюдает пост в течение нескольких дней. Потребности тела затмевают потребности души, поэтому следует отмести лишнее. Пост накануне исповеди – обязателен.

Во время размышлений о себе не будет лишним вспомнить упреки своих близких, возможно, укоряя нас в чем-то, они справедливы. Перед исповедью следует попросить прощения у тех, перед кем есть чувство вины. Осознание вины позволит раскаяться в полной мере, извинения будут искренними. Если испытание сердца приводит к излишней мелочности, утрате различий между важным и третьестепенным – надо остановить испытание. Молитва и добродетель постепенно отрезвят и восстановят внутреннее мерило нравственности.

Мелочность, в которую мы впадаем в размышлениях – обратная сторона нашего несовершенства (первая сторона – полное бесчувствие). В дневнике священника о. Александра (Шмемана) о настоящем и мелочном написаны замечательные слова: «… по мере приближения к реальности – все меньше нужно слов. В Вечности же уже только: “Свят, свят, свят…” Только слова хвалы и благодарения, моление, белизна полноты и радости. Поэтому и слова только те подлинны и нужны, которые не о реальности (“обсуждение”), а сами – реальность: ее символ, присутствие, явление, таинство. Слово Божие. Молитва. Искусство… Что такое молитва? Это память о Боге, это ощущение Его присутствия. Это радость от этого присутствия. Всегда, всюду, во всем».

Состояние, которого надо достичь перед исповедью, именуют «сокрушением сердца», раскаянием.

Если не удается достичь искреннего раскаяния, до слез – значит, существует некоторая окаменелость. Учителя церкви не советуют из-за окаменелости откладывать исповедь. Возможно, во время исповеди нахлынет разрешительный поток чувства, ради которого и осуществляется таинство. Или зародится (быть может, возродится) в душе страх Божий – еще один святой дар. Окаменелость сердца объясняется отсутствием этого дара, способного привести христианина к безропотному принятию Божьей воли. Тот, кто живет, сообразуясь с Божьей волей, готов к покаянию постоянно.

Итак, первые два этапа – испытание сердца и раскаяние. Третий этап – словесное исповедание грехов или собственно исповедь. Во время исповеди надо избежать соблазна самооправдания, исповедать все, о чем было передумано накануне. Если после исповеди удается почувствовать радость – покаяние было совершенным, и решимость не возвращаться к исповеданным грехам – полная.

Но вот проходит какое-то время, и мы кажемся себе греховными, как до исповеди. И задаемся во просом: неужели я не делаюсь лучше? Человеку невозможно быть самому себе беспристрастным судьей, потому что его личное мерило нравственности претерпевает изменения. То, что раньше казалось несущественным недостатком или вообще не было замечено за собой, с течением времени может вызывать большие укоры совести: изменился человек, изменился и судья, пребывающий в нем.

Святые праведники, оберегаемые Господом от греха гордыни, не видели своей добродетели. На пути молитвенного делания и покаяния и нам, Божьим промыслом – не иначе, может быть дано обуздание тщеславия, чтобы мы не приписали себе успехи и не полагались на себя понапрасну.

Александр Дмитриевич Шмеман (1921–1983) – доктор богословия, церковный историк, писатель. В течении 20 лет возглавлял Свято-Владимирскую духовную семинарию в США. Отец Александр сыграл значительную роль в образовании митрополии Русской Православной Церкви в Америке и был ее протопресвитером.

Как учит нас православный Катехизис, «Причащение – это таинство, в котором верующий под видом хлеба и вина вкушает или причащается Самого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в Жизнь Вечную». Почему в православной церкви существует такое таинство, объясняет евангельский текст:

Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин., 6:53–57).

Итак, апостолы Христовы первыми услышали от Спасителя слова о таинстве Тела и Крови Его. Верующим дано, подобно апостолам, приобщаясь Христовых Тайн, причаститься Его Плоти и Крови.

Вещественным воплощением святых даров являются вино и хлеб. Святые дары для Причащения приготовляются на евхаристической литургии («евхаристия» в переводе с греческого – «благодарение»). Чинопоследование, то есть действия священника и причастников, и вещественные дары составляют видимую сторону Причащения. Но существом таинства является невидимая сторона, которая происходит в душе христианина: принятие дара духовного обновления, преображения, может быть, возрождения после смутного или переломного периода жизни.

Для апостолов Христовых события, которые произойдут после Тайной Вечери, являются будущим. Вкушая хлеб, разломленный Учителем, они могли не понимать значения Его слов, не догадывались, сколь непосильна, в человеческом представлении, будет Его искупительная жертва, какое значение в их жизни возымеют святые дары, протянутые рукой Спасителя.

В тех же обстоятельствах пребывает каждый христианин. Значение искупительной жертвы не может быть понято нами без свершения невидимой стороны Евхаристии, когда на краткое мгновение Господь и верующий становятся одним существом. Причащение заключается не в том, чтобы принять дар, как уже сотворенную жертву, а чтобы самому сделаться жертвой во спасение. Спаситель, воплощенный однажды в Сыне Человеческом, воплощается в каждом, кто готов к своей искупительной жертве. Кого же предстоит спасти? Вероятно, только себя, вернее сказать, Божий Дух – в себе, чтоб с Ним воспарить. Бескровная жертва христианина за Спасителя, найденного в себе, со стороны кажется простым порядком действий. Но то, что произойдет в душе во время Причащения, захочется пережить снова. Острота переживания неизбежно притупляется в повседневной суете, однако опыт молитвенного делания, Исповеди и Причащения позволяет длить невидимую сторону Евхаристии, стяжая святой дар.

Святой дар Причащения заключается в том, что принесение себя в жертву оборачивается ни с чем не сравнимой радостью. Уж такова любовь Господа к христианину, что метафорой Страстей Христовых, то есть проекцией, перенесением Страстей на нашу земную жизнь, может быть неземная радость.

Никто из состоящих в разряде мирян да не преподает себе Божественныя Тайны; дерзающий же на что-либо таковое, как поступающий противу чиноположения, на едину неделю да будет отлучен от общения церковнаго, вразумляяся тем не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати (58-е правило VI Вселенского Собора).

Святое Причастие можно принять только в храме. Исключения делается для детей младше 6 лет и больных людей.

Во время Божественной литургии священник читает молитвы, которые причастники повторяют вслед за ним (эти молитвы мы не приводим в разделе «Молитвы церковных таинств», а даем молитву подготовительную, покаянную, и благодарственные молитвы).

После чтения молитв во время Причащения причастники крестообразно складывают руки на груди – правая рука поверх левой. И подходят к Святой Чаше. Священник произносит «Причащается раб Божий (имя) Честнаго и Святаго Тела и Крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов и в Жизнь Вечную».

Святые дары принимаются в рот и сразу проглатываются, после чего уста причастника отирает платком священник. После этого причастник целует край Святой Чаши, подразумевая под ней ребро Христово. Отступив немного, надо сделать поклон. Во избежание физических трудностей после принятия Святых Тайн – поклон не делают до земли.

Затем причастие запивается теплотой с антидором, чтобы частичка Причастия не была извергнута при кашле или другим нечаянным способом. Теплота – это теплая вода с вареньем или вином, возможно, просто подслащенная. Антидор – освященный хлеб.

Главные молитвы. Молитвы Великого Поста и Пасхи

Главные молитвы и Символ Веры

Ученики просили Христа научить их молиться. Он учил их такими словами:

(Мф. 6, 5–13) И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же так……

После чего Господь произнес единственную молитву, которую дает нам Евангелие. Ее называют Господня молитва.

Примечания

1

… чтобы сама молитва состояла в словах, которые мы употребляем — то есть молитва была бы механическим произнесением слов, без участия чувства.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.