Психология депривированного ребенка: пособие для психологов и педагогов

Появлением потребности контакта может быть также соперничество. Известно, как легко побудить детей к взаимному соревнованию. В подобных случаях часто говорят, что таким образом проявляется «стремление к власти». Это не лишено оснований, ибо для разного рода проявлений стремления к власти характерно то, что чем большего успеха удается кому-либо достигнуть, тем большее число людей интересуется героем. Стремление вызывать интерес у окружающих бывает настолько сильным, что даже телесное наказание, примененное при антиобщественных поступках, не затормаживает, а словно усиливает его.

Такое особенно часто наблюдается у детей, родители которых эмоциональный контакт с ребенком ограничивают наказаниями. Наказания каким-то образом удовлетворяют потребность эмоционального контакта, если только они не применяются хладнокровно, равнодушно. Некоторые дети охотно заменяют пребывание в семье, создающей им очень хорошие материальные условия, но равнодушно относящейся к их потребностям, на пребывание в семье очень бедной, но окружающей ребенка заботливым, сердечным вниманием.

В основе распространенного невроза с явлениями, например, ипохондрии лежит сложившееся в детском возрасте отношение к болезни как к чему-то приятному. Болезнь бывает надежным, а иногда единственным средством обратить на себя внимание окружающих, приобрести их сочувствие.

Эмоциональный контакт, следовательно, не всегда окрашен положительным чувством, приятностью. Контакт, ощущаемый как положительный, т. е. не причиняющий неприятности, не вызывающий неприятных переживаний, как, например, при наказаниях, наиболее полезен для развития личности. Но когда он невозможен, ребенок пытается обратить на себя внимание любым доступным ему способом. Это явление особо значимо в современной практике воспитания, когда интерес к детям пробуждают скорее негативные выходки, а не примерное поведение.

Ребенок в большинстве случаев сам стремится к эмоциональному контакту. Правильно развивающийся, здоровый ребенок часто не соглашается с ролью подчиненного, которую навязывает ему структура семьи. Он борется за свое право участвовать в делах родителей, проявляя большую изобретательность в выборе методов, способствующих наибольшей эффективности этой борьбы, и относится очень агрессивно к тем, кто ему препятствует, например к младшим братьям и сестрам.

Каждому из периодов развития ребенка соответствует определенная фаза развития этой потребности эмоционального контакта или, иначе говоря, по мере развития человека его возможности удовлетворения этой потребности существенно изменяются.

До трех лет потребность эмоционального контакта у ребенка удовлетворяется прежде всего в отношениях с одним и тем же известным ему человеком. Если маленький ребенок находится в окружении даже самых доброжелательных людей, но это часто новые для него лица, он не может удовлетворить потребности эмоционального контакта. Это объясняется, по крайней мере, двумя причинами. Во-первых, «познавательная емкость» ребенка очень ограничена. Во-вторых, если даже контакт временно создан, то его неоднократный разрыв, сопровождаемый эмоциональным шоком, вызывает невроз, являющийся защитной реакцией, которая возникла в ходе научения и проявляется в форме уклонения от эмоционального контакта.

Возможность удовлетворения потребности эмоционального контакта с одним и тем же известным ребенку человеком, а также затруднения, вызванные его заменой, являются признаком первой фазы развития потребности в эмоциональном контакте. Интересны с этой точки зрения сравнительные исследования негритянских детей, которые от рождения весь день проводят с матерью и даже во время работы находятся за ее спиной. У этих детей не только быстрее развиваются речь и межличностные отношения, но и ускоряется ход умственного и физического развития. В негритянских семьях, где дети воспитываются по-европейски, их развитие не является столь быстрым. Установлено также, что после отнятия от груди традиционно воспитываемого ребенка темп его роста замедляется, и это совершенно не связано с особенностями питания.

Избирательность эмоционального контакта на первой фазе не означает, что двухлетний ребенок будет играть только с матерью, никого не замечая. Нормально развивающийся, здоровый ребенок, играя, живо реагирует на слова и жесты окружающих его людей. В случае отсутствия одного постоянного человека, дарящего ребенку тепло и окружающего его заботой, эмоциональные контакты с другими людьми оказываются не только недостаточными, но могут быть даже заторможены.

На третьем году жизни у ребенка можно наблюдать начало второй фазы, характеризующейся тем, что возможность удовлетворения потребности эмоционального контакта становится многосторонней, охватывая все более широкий круг людей, вначале самых близких, а потом более далеких, поскольку условия окружающей среды не препятствуют этому развитию. Иногда две фазы совмещаются. В ходе наблюдения за детьми, живущими в условиях семьи, было замечено, что обе фазы могут сосуществовать одновременно. На первый план выдвигается тогда потребность контакта именно с матерью, но постепенно появляется потребность эмоционального контакта с другими людьми, безразлично – с детьми или взрослыми. Затем ребенок начинает вступать в эмоциональный контакт с более широким кругом детей или взрослых, уже не всегда ставя на первое место мать. Это период, когда можно говорить о выраженном влиянии на ребенка социальной структуры окружающей среды.

И только после этого наступает период социального разграничения – третья фаза, когда ребенок лучше всего удовлетворяет свою потребность эмоционального контакта в группе ровесников, потому что контакт со взрослыми становится все более трудным. Есть немало примеров расстройств, возникших по той причине, что на второй фазе ребенок не имел возможности контактировать ни с кем, кроме матери или бабушки (в основном это «бабушкины внуки»), или на третьей фазе не имел возможности контактировать с ровесниками (это единственные дети из «хороших семей», дети, имеющие слишком взрослых товарищей, и др.). Некоторые дети в этот период постоянно создают себе воображаемых товарищей, которым дают имена, с которыми разговаривают, играют, хвастаются перед ним игрушками и т. д.

Третья фаза связана, по-видимому, с тем, что ребенок уже начинает создавать свою собственную, отвечающую его уровню концепцию мира. Он уже имеет свою оценку и свой способ постижения явлений окружающей среды, которого взрослые не понимают или чаще всего не хотят ни понимать, ни терпеть, поскольку это требует от них слишком больших усилий.

Таким образом, на первой и второй фазах удовлетворение потребности в эмоциональном контакте обусловлено приспособлением к достаточно простым и постоянным требованиям семьи, определенной среды. На третьей фазе, высшая точка которой относится к школьному периоду, ребенок, входя в новую и совершенно отличную от домашней школьную среду, должен изменить многие из ранее сложившихся у него привычек и отношений, чтобы найти свое место в группе ровесников. Тут особенно сильно дают о себе знать такие последствия всевозможных аномалий развития на первой и второй фазах, как неумение жить в коллективе, эгоизм, нежелание понять, что не ты находишься в центре внимания, неспособность мириться с этим, чувство обиды. Новые требования в таких случаях падают на совершенно не подготовленную почву, часто вызывая нервные расстройства и деформируя личность. Эти требования становятся наиболее жесткими в период созревания, который в социальном плане характеризуется постепенным выходом из-под влияния семейной среды, поисками собственного пути, влиянием обучения в школе, а также воспитания в молодежных коллективах, что поглощает время ребенка, все более уменьшая влияние семьи.

Когда в новый период жизни невозможно удовлетворить потребность в эмоциональном контакте, дети, до того времени не испытывавшие в этом затруднения, ощущают чувство отверженности. Если не принимать эту потребность во внимание, часто возникают эмоциональные расстройства.

Колоссальные последствия для развития ребенка могут иметь нарушения эмоциональных связей, вызванные плохим обращением с ним. Если ребенок с младенческих лет подвергается жестокому обращению, то он лишается тех воспитательных отношений, на которые рассчитывает, что может оказать разрушительное воздействие на всю его жизнь. У начавших ходить детей, подвергающихся физическому насилию и не развивших надежных привязанностей, возникают искажения и задержки в развитии чувства Я и овладении языком – процессах, идущих согласованно. Если младенцам удается прочно привязаться к кому-то в течение первого года жизни, плохое обращение в течение второго года приносит им меньший вред.

Потенциально опасно сочетание двух факторов: халатного или непостоянного выполнения родительских функций и биологической (обусловленной темпераментом) уязвимости младенца. Это может привести к ненадежной амбивалентной привязанности ребенка, который будет испытывать сильные страдания, вспышки гнева, а впоследствии и трудности при социальной адаптации.

Материнская депривация

Привязанность к матери – нормативное явление в развитии любого ребенка, которое возникает примерно в один и тот же период жизни. Однако существуют индивидуальные различия в природе отношений ребенка и матери или другого заботящегося о нем взрослого, а также в реакциях ребенка на исчезновение и появление этого человека. Известны три типа отношений привязанности:

тип А (тревога – избегание). Дети не проявляют сильного огорчения от разлуки с матерью и не особенно стремятся к воссоединению с ней;

тип В (надежная привязанность). Дети активно ищут близости с матерью и стремятся к взаимодействию с ней. В ее присутствии они уверенно перемещаются и активно исследуют окружение. Обычно демонстрируют огорчение при уходе матери и, наоборот, радостно приветствуют ее при возвращении;

тип С (тревога – амбивалентность). Дети проявляют огорчение при разлучении с матерью и в то же время отказываются от контакта с ней. При попытках матери воссоединиться нередко проявляют признаки раздражения.

Примерно 70% детей демонстрируют отношение типа В, 20% – отношение типа А и 10% – отношение типа С.

Когда маленький ребенок имеет нормальные возможности для социального развития и привязан к матери, ситуативное или насильственное отделение его от матери приводит к страданию.

После отделения (сепарации) поведение младенца или маленького ребенка проходит ряд типичных стадий:

1. Протест – энергичные попытки вновь обрести мать или человека, осуществляющего уход.

2. Отчаяние – горе и рыдания.

3. Отчуждение – формирование различного рода защиты для компенсации утраты.

В фазе протеста реакция ребенка на разлуку главным образом характеризуется эмоцией страха. Разлука означает одиночество, которое и сигнализирует о возможной опасности, а следовательно, вызывает страх. Страх служит побуждением к бегству от опасности. Единственным способом осуществления этого, доступным для маленького ребенка, является попытка вернуть отсутствующую мать. Когда страх уменьшается, ребенок может выразить свое неудовольствие, выказывая гнев, направленный на «нерадивую» мать, как упрек за то, что случилось. Гнев является и предупреждением матери: «Я буду злиться (плакать, кусаться, щипаться), если это снова повторится!»

В фазе отчаяния ребенок проявляет признаки горя. Это особенно заметно, когда он разлучается с матерью на втором-третьем годах жизни. Ребенок этого возраста, имевший теплые отношения с матерью, часто отвергает новую мать или того, кто заменяет ее. Он длительное время сильно и безутешно горюет, находясь в состоянии отчаяния, кричит, стонет, отвергая еду и уход за ним. И чем сильнее и счастливее были у него отношения с матерью, тем больше он страдает.

В последней стадии для младенца и маленького ребенка главным способом избавиться от травмирующего действия разлуки является переориентация на другие привязанности.

Феномен под названием «тревоги расставания» (протест младенцев или маленьких детей против затянувшегося материнского отсутствия), изучался в трех ситуациях: в военное время – в интернатах для эвакуированных детей; в больницах, где дети различное время находятся без матери; в мирное время – в различных учреждениях типа приютов, домов ребенка и т. д. Данные обследования детей, растущих в разлуке с матерью, имеют устойчивые связи с данными детей, имеющими отклонения. Это навело ученых на мысль о необходимости переоценки связи «мать – ребенок», которая не может быть разорвана без серьезных последствий для эмоционального развития ребенка.

Материнская депривация возникает из-за недополучения материнской любви и является причиной неврозов в будущем.

Материнскую заботу можно условно разделить на ряд составляющих: кормление, уход, прижимание к себе, улыбка, теплота и т. п. Если по одной или ряду составляющих ребенок депривируется, то при переходе им определенного порога страдания депривация приводит к замедленному психическому развитию либо к образованию защитного поведения.

После фазы отчаяния ребенок может впасть в апатию. Его психическое развитие регрессирует. Ребенок, возвращаясь на более ранние этапы развития, начинает демонстрировать свое прежнее младенческое поведение. Он словно разучивается говорить, мочится в постель, требует, чтобы его носили на руках. Такое поведение может иногда продолжаться по нескольку недель и даже месяцев.

Когда взрослые сталкиваются с первыми двумя стадиями реакции младенца на разлуку с родными, они из самых лучших побуждений часто пытаются воспрепятствовать тому, что им представляется неподобающим поведением. Но они недооценивают всю сложность реакций маленького ребенка. Такие дети нуждаются в терпеливом понимании и теплом отношении, что помогает им справиться со стрессом. Фактически реакция маленького ребенка на разлуку является прототипом его поведения в последующей жизни. Эта реакция предвосхищает ту бурю чувств, которая охватывает подростка при расставании с первой любовью, и то горе, которое приходится переживать взрослому в случае смерти своего супруга или ребенка. И маленьким детям, и взрослым необходимо проработать эти эмоциональные реакции, чтобы впоследствии легче справляться с расставаниями, которые неизбежны на протяжении жизни. Только если детям будет позволено выражать свои чувства, они смогут достичь той степени отстранения, которая позволит им пережить эмоционально новую для них ситуацию и, в конце концов, сформировать новые привязанности.

В формировании чувства привязанности и защищенности неизмеримо большее значение имеет телесный контакт с матерью (теплота, возможность прижаться), чем удовлетворение такой натуральной потребности, как голод.

Любовь к «мягкой» маме позволяет понять и ту привязанность, которую почти все дети испытывают к мягким пушистым большим игрушкам. Многие дети, особенно в возрасте 1,5–2 лет, не могут заснуть без такой любимой игрушки. Для нормального развития ребенка мягкая игрушка совершенно необходима. Она необходима втройне для тех детей, которые воспитываются без матери в домах ребенка.

Всякое нарушение в психическом развитии ребенка связывается с дефектом формирования чувства привязанности к взрослому в раннем детстве. Психологическая коррекция основана на восстановлении чувства привязанности, что, в свою очередь, подразумевает акцентированные, ярко выраженные телесные контакты. Даже подростков обнимают, качают, прижимают к себе специально обученные воспитатели. В арсенале этой психотерапевтической школы есть и такой метод: комната тишины – пустая комната с ковром на полу, в которой есть очень большая и мягкая игрушка; в эту комнату ребенок может попроситься сам, когда ему очень плохо, или его может поместить туда воспитатель.

Значение ранних эмоциональных связей матери и ребенка для всего его дальнейшего развития особенно хорошо видно на примере соотношения любви, страха и познавательной активности. Первое чувство, которое проявляется в жизни живого существа, – любовь к матери, и полноценное развитие ребенка могут осуществляться только в контакте с матерью. Эта любовь тормозит появляющиеся позже страх и агрессию, в результате чего подобные чувства испытываются ребенком лишь в ситуациях действительной опасности, а не как реакция на любой новый раздражитель.

Ученые наблюдали поведение детей в возрасте от 0,5 до 5 лет, находившихся вместе с мамами на большой лужайке, измеряя расстояние, на которое ребенок отдаляется от матери. Было установлено, что с возрастом оно постепенно увеличивается примерно на 30 см в месяц. Все дети, начиная с десятимесячного возраста, отползли от матери. Они могли забираться в такие места, откуда мать не была видна, будучи при этом довольными и спокойными, но они постоянно возвращались к матери как к «базе уверенности». Желание отдалиться от матери возникает параллельно с тем, как крепнет связь с ней.

Необходимость проявления эмоциональной теплоты, как ни странно, признается далеко не всеми. Часто даже любящие матери полагают, что детей надо держать в строгости, чтобы они не избаловались, росли самостоятельными. Такие матери стараются не брать младенцев на руки, кормить строго по часам, не подходить, когда они плачут. Последствия подобного воспитания часто печальны: когда детям исполняется 7–8 лет, они часто оказываются в психологических и медицинских консультациях с жалобами на эмоциональные расстройства. А все дело в том, что на первом году жизни ребенок нуждается не в принципиальности матери и не собственной самостоятельности, а в постоянном, неизменном, безусловном проявлении материнского тепла, любви и ласки. Голос матери, ласковое прикосновение, поглаживание, прижимание к груди также важны для грудного ребенка, как и соответствующая пища, и соблюдение правил гигиены. Именно получение из внешнего мира соответствующих раздражителей дает возможность для развития коры головного мозга, а также является своеобразным тренингом для установления эмоционального контакта с окружающими людьми уже во взрослом возрасте.

Американский психолог М. Райбл провел наблюдение над 600 младенцами, лишенными материнской заботы, и пришел к выводу, что отсутствие материнской заботы может вести к очень тяжелым соматическим расстройствам уже у детей двухмесячного возраста. По его мнению, у детей, живущих в негигиенических условиях, но имеющих постоянный физический контакт с матерью, соматических расстройств не возникает. Между тем характерные для отсутствия материнской заботы соматические расстройства встречаются даже в самых лучших детских учреждениях, прекрасно оборудованных и обеспечивающих правильный с научной точки зрения уход за детьми.

При частой и/или длительной разлуке с матерью ребенок протестует против затянувшегося материнского отсутствия. Когда дети растут в полной разлуке с матерью, можно говорить о сепарации, т. е. о массированной материнской депривации. По мнению психологов Дж. Боулби и К. Винникота, это может привести к возникновению даже таких заболеваний у ребенка, как психопатия, депрессия, различного рода фобий (сильных, устойчивых страхов).

Последствия психоэмоционального развития зависят от возраста ребенка, когда имела место сепарация, и от ее продолжительности. Можно говорить не только о тревоге расставания, но и о ее последствиях – депрессии и шоке.

Наблюдения за детьми раннего возраста, посещавшими ясли, показали, что, даже если ребенок не переживал эмоционального шока после отрыва от матери, в его поведении наблюдались реакции эмоционального напряжения.

Эти реакции обычно выражались в двух формах:

1) отчаяние, когда ребенок, оставленный в яслях, плакал почти без перерыва несколько дней, не реагируя на попытки установления с ним эмоционального контакта , а также отказывался от пищи, не участвовал в играх;

2) остолбенение, когда ребенок не двигался, не играл, не выражал никаких эмоций (не радовался, но и не плакал), не протестовал, а с безразличием подчинялся требованиям взрослых.

Тип личности, формирующийся у ребенка, с рождения оказавшегося в условиях материнской депривации, обозначают как «безэмоциональный характер». Обобщенный портрет этого типа личности можно представить следующим образом: интеллектуальное отставание, неумение вступать в значимые отношения с другими людьми, вялость эмоциональных реакций, агрессивность, неуверенность в себе.

Этот тип личности отличается от типа личности ребенка, лишенного материнской заботы не с рождения, а позже, когда тесная эмоциональная связь уже возникла. В таких случаях разрыв с матерью начинается с тяжелейшего эмоционального переживания ребенка.

В норме способность ребенка отделяться от матери является лишь конечным продуктом линии развития, в которой можно выделить ряд различных стадий.

Первая стадия начинается с рождения, когда младенца едва ли можно считать личностью. Как во внутриутробной жизни он был частью материнского тела, так и в первые месяцы после рождения он остается частью материнского существования. Ни один младенец не может выжить без постоянной близости и внимания матери или «материнской» личности. Разлучение матери и ребенка, когда это происходит из-за болезни, смерти или других неконтролируемых обстоятельств, несет много горя. Эту стадию можно назвать периодом биологического единства матери и ребенка.

Близкий и неразрывный контакт ребенка с матерью требуется и на второй стадии, которая примерно соответствует второму году жизни. Младенец еще зависит от матери в удовлетворении потребностей тела и пробуждающегося разума. Обычно незнакомый «заместитель» матери не в состоянии удовлетворить желания ребенка и создать ему комфорт. Чем больше потребности, тем настойчивее младенец требует присутствия матери, которой дозволено расслабиться только во время сна ребенка или когда он на некоторое время удовлетворен.

Требовательность младенца незаметно развивается в назойливость маленького ребенка, который любит свою мать чрезвычайно доминирующим, диким образом, стремится к возможно большему владению ею. Взрослые, не имеющие опыта воспитания маленьких детей, обычно убеждены, что подобные отношения ненормальны и являются виной матери, что это она «испортила» ребенка.

На этой стадии тесный контакт матери и ребенка все еще является нормой. Дети яростно протестуют против разлуки, поскольку она для них противоестественна и болезненна. Этот период приносит много страданий матерям, но он, к счастью, длится недолго. Младенец не «любит» мать, по крайней мере, в правильном понимании этого слова, а нуждается в ней.

На третьей стадии ребенок обнаруживает свою готовность на короткие промежутки времени расставаться со своей матерью. Он уже не нуждается в ней постоянно. Он готов к встрече с новыми людьми, готов расширять круг близких знакомых, если, конечно, поначалу эти периоды независимости будут не слишком продолжительны и будет открыта возможность возврата к матери. Развитие на этой стадии достигается действием нескольких внутренних факторов. Наиболее важный из них – качественное изменение отношений матери и ребенка, которые перестают полностью определяться детскими потребностями. Теперь мать оценивается не только как источник удовлетворения и комфорта, но и как полноправная личность. Ребенок может сохранять любовное отношение к матери даже в ее отсутствие, даже в ситуациях, в которых она не выполняет его желаний. Он приобретает то, что можно называть внутренним образом матери, который не так просто изменить, который закрепляет отношение к матери на время ее физического отсутствия при условии, что продолжительность этого отсутствия адекватна уровню развития ребенка. В пределах этого лимита времени он может позволить матери уйти, вспоминает ее с добрыми чувствами, без огорчения принимает ее отсутствие, весело встречает ее возвращение.

Шестимесячный младенец в первый месяц разлуки плачет, требует мать и ищет кого-нибудь, кто мог бы ее заменить. Второй месяц разлуки характеризуется возникновением реакции избегания: если кто-нибудь подходит к ребенку, он начинает кричать. Одновременно наблюдаются падение веса и снижение уровня развития. Третий месяц знаменателен тем, что ребенок начинает избегать всяких контактов с миром, у него развиваются апатия и аутизм (замкнутость в себе). На четвертый месяц сепарации исчезает мимическая экспрессия, мимика становится застывшей, ребенок уже не кричит, а лишь жалобно плачет.

Классическое описание таких реакций можно найти у Р. Шпитца: «Хотя им было по 8–9 месяцев от роду, они лежали или сидели с широко раскрытыми, ничего не выражающими, устремленными вдаль глазами, с застывшим, неподвижным лицом, как в оцепенении. Очевидно, они не воспринимали происходящего вокруг них. Это поведение иногда сопровождалось аутоэротической активностью, и устанавливать контакт с детьми, находящимися на этой стадии, было все более трудно, а затем и просто невозможно».

Ребенок, отделенный от матери, может терять ранее приобретенные навыки. Если перед разлукой он мог ходить, то теперь не умеет даже сидеть. Госпитализированные дети, приспосабливаясь, часто забывают мать и даже начинают относиться к ней негативно, уничтожают полученные от нее игрушки, не хотят ее узнавать и т. д. Подростки, потерявшие мать сразу после рождения, отличаются от сверстников, осиротевших в шестимесячном возрасте и позднее. Последние часто становятся правонарушителями, характеризуются ярко выраженным антисоциальным поведением. Дети, оказавшиеся без матери сразу после рождения, не отличаются склонностью к правонарушениям, они просто замкнуты, неконтактны.

Для ребенка важно, чтобы тепло и забота о нем сосредоточивались в одном человеке. Это необязательно должна быть биологическая мать ребенка, но нужно, чтобы оказавшийся на ее месте взрослый был действительно неизменно любящим, эмоционально теплым. Сама по себе физическая сепарация ребенка от родителей и от дома, само по себе длительное пребывание в детском учреждении не должны обязательно приводить к нарушениям его психического развития – все зависит от качества человеческих связей, имеющихся в распоряжении ребенка.

Существуют два непременных условия возникновения у ребенка базового доверия к миру: теплота материнской заботы и ее постоянство.

Отсутствие базового доверия к миру рассматривается многими исследователями как первое, самое тяжелое и самое трудно компенсируемое последствие материнской депривации. Оно порождает страх, агрессивность, недоверие к другим людям и к самому себе, нежелание познавать новое, учиться.

При сравнении детей из учреждений в возрасте 6–10 месяцев с их сверстниками из семей выявлялось, что дети из детских учреждений в 7 раз чаще испытывали страх, чем семейные. Особенно страшили их новые игрушки, новые непривычные ситуации.

Чтобы играть, ребенку необходимо одно глобальное условие – рядом должна быть мать, возможность контактов с которой позволяет ребенку при столкновении с новым и неизвестным испытывать не ужас, тревогу и страх, а интерес и любопытство. Активность при этом не тормозится, а развивается.

Психосоциальная депривация

Если отношения привязанности ребенка к матери являются существенной частью нормального развития и если эти отношения формируются через ряд предсказуемых, общих для всех детей ступеней, то необходимо знать, что происходит с ребенком в следующих условиях:

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.