Куча возможностей

      Какая-то часть публики явно заинтересовалась, другие раздраженно морщились при мысли о неожиданной перспективе самим устраивать собственные развлечения и, следовательно, каким-то образом еще и трудиться.
      Распорядитель, уразумев это, мгновенно попытался смягчить их опасения.
      - От вас требуется одно, - пояснил он, - выбрать историю из всего собрания литературы тех миров, из которых создан Спрей. Комические похождения трех Орликантов, например. Волнующая сага «Король во тьме». Трагедия «Гелиоканты и Гелафиона».
      Каждое название сопровождалось выразительным жестом и закатыванием глаз к небу.
      - Выберите одну, - несся голос из микрофона, - позвольте сюжету и отдельным сценам укорениться в ваших мыслях, добудьте их из глубочайших источников памяти, хорошенько обдумайте смысл и основную идею, и - внимание! - эти создания внизу разделят между собой главные роли и разыграют историю у вас на глазах. Спектакль поразит и удивит вас совершенно несообразным сопоставлением и сочетанием давно знакомого и причудливо-современного.
      Закончив свое объявление, он театрально поклонился и выжидающе уставился на толпу. После небольшой паузы чей-то нерешительный голос выкрикнул:
      - «Оправдание Баллиона»!
      - «Необыкновенное кольцо», - возразил другой.
      - Нет, - вмешался третий более уверенно. - Пусть это будет «Парень, который стоял на своем».
      Последнее предложение получило почти единодушную поддержку толпы. Распорядитель понимающе подмигнул.
      - Что же, возьмемся за «Парня…».
      Воздушный автомобиль стал медленно подниматься.
      - Закройте глаза, проясните разум, - звучно продолжал распорядитель. - А теперь осторожно-осторожно позвольте первой сцене истории появиться на вашем внутреннем экране. Получилось? Видите ли вы судьбоносного ребенка среди капустных грядок тирана? А теперь откройте глаза и узрите чудо!
      Бандар послушно выполнил приказ и увидел, как бололо, нагнувшись над грудами костюмов и декораций, облачаются в гигантского размера одеяния и поднимают с земли необходимые аксессуары. Сначала внизу царили хаос и суматоха, потом фрагменты старой легенды вдруг встали на место, как в детской головоломке.
      - Смотрите, - шепнул он Хаффли, - вон тот, с мотыгой, очевидно, и есть герой истории. Видите, он обрабатывает землю… останавливается передохнуть и помечтать. А вот и бессердечный надсмотрщик с плеткой и кандалами… да, и вон тот, что посветлее, должно быть, несчастная матушка ребенка.
      - Да-да, - подтвердил ученый. - Именно этого я и ожидал.
      - А теперь те, что на заднем фоне, выстраиваются в ряд, - продолжал Бандар. - Значит, это солдаты. Парень решил добровольцем уйти в армию, вот и направляется к ним. А сейчас надсмотрщик превращается в злющего сержанта.
      - Поразительно, - пробормотал Хаффли. - Но давай займемся тем, ради чего мы сюда пришли.
      - Простите, чем именно? Пока что я не удостоился вашего доверия, - возразил Бандар. - Прикажете сидеть здесь и гадать?
      - Для недоучки ты становишься слишком дерзким, - объявил Хаффли.
      - Это, вне всякого сомнения, влияние путешествий в другие миры, - пояснил Бандар. - Или, возможно, всему виной мое естественное нетерпение. Вполне нормально, что после недельного путешествия едва ли не по всему Спрею мне хочется получить кое-какие ответы.
      - А ко всему прочему, еще и слишком много о себе вообразил, - буркнул наставник. - Ты чем-то напоминаешь Фазертуайта, нашего Верховного декана. И все же ты не сможешь сыграть свою роль, пока я не введу тебя в курс дела. Поэтому слушай внимательно.
      Хаффли наскоро изложил план, элементы которого оказались в основном именно такими, как и ожидал Бандар. Каждый должен спуститься через собственное бессознательное в Общее. Там они встретятся и поищут брешь в стене, через которую человеческие архетипы телепатически втягиваются в подсознательное бололо.
      - Я приближусь к бреши и загляну в нее, - заключил Хаффли, - пока ты будешь петь тран, который убережет нас от архетипов.
      - Можно мне тоже заглянуть в брешь? - осведомился Бандар.
      - Ты всего лишь третьекурсник. Наверняка перепугаешься насмерть.
      Втайне Бандар действительно побаивался, однако решил быть храбрым.
      - Но ведь я проделал такой путь…
      - Довольно, - оборвал Хаффли. - Начинаем.
      Парочка удобно устроилась, скрестив ноги, и приготовилась к ментальным упражнениям, считавшимся первым шагом по дороге к Общему. Прежде чем закрыть глаза и сосредоточиться на внутренних ощущениях, Бандар огляделся. Зрители с энтузиазмом следили за разворачивавшейся внизу драмой, где бололо уже разыгрывали битву при Миллефолле, закончившуюся полным разгромом армии королевства, катастрофой, от которой герой спасает наследника и сына короля, только чтобы увидеть, как награду получает другой. Бандар поискал взглядом мужчину в шляпе и леггинсах, но его нигде не было.
      - Меня беспокоит тот браво в шляпе и леггинсах, - признался он.
      - Ничего не значащие людишки вроде него не должны тебя волновать, - откликнулся Хаффли. - Начинай.
      Бандар отвлекся от импровизированного театра, закрыл глаза и сконцентрировался на упражнениях, готовивших его ко входу в бессознательное. Через несколько секунд он увидел знакомый портал: закрытую дверь, которая, всего лишь возникнув в его представлении, стала накаляться по краям, словно за ней стояла огромная лампа. Бандар мысленно представил руку и заставил ее отодвинуть засов. Дверь распахнулась наружу. Теперь его внутреннее зрение было окутано насыщенным розовато-золотистым цветом. Бандар переместил свое сознание в теплое лучезарное сияние, и оно немедленно померкло. Он стоял в большой кладовой, позади хозяйственного магазина дяди Флея - место, где провел вторую половину своего детства. Оглядевшись, он, как и предполагал, увидел предмет, абсолютно выпадающий из памятной реальности: в дальней стене была прорезана дверь темного гладкого дерева с черной железной ручкой в виде скрюченной человеческой руки. Бандар бесстрашно приблизился к двери, схватился за ручку и потянул.
      За дверью царил мрак, в котором маячила неопределенная фигура. Едва Бандар двинулся вперед, фигура шагнула ему навстречу и сгустилась в знакомый образ - Дидрик Гэбрис, его сокурсник, гнусный тип с неукротимой тенденцией к самовозвеличиванию и отношением к жизни, неизменно поражавшим Бандара самой что ни на есть отъявленной низостью духа. Бандар понимал, что темный фантом является не настоящим Гэбрисом, а всего лишь спроецированным отражением тех негативных качеств, которые сам он не воспринимал и всячески отвергал в собственной натуре. Темная фигура ехидно щерилась на Бандара, но молодой человек просто прошел сквозь нее, и стоило его груди коснуться призрака, как тот исчез, словно лопнувший мыльный пузырь.
      Теперь Бандар стоял на вершине широкой винтовой лестницы, конец которой тонул в тумане. Он начал торопливо спускаться, зная, что Хаффли, опытный ноонавт, должен достичь внешнего круга Общего раньше и, разумеется, немедленно обрушит на его голову град упреков за медлительность и задержку в работе.
      Через минуту туман рассеялся, и оказалось, что он шагает по проселочной дороге, спускающейся с невысокого холма в зеленую долину. Тянувшаяся по обе стороны низкая каменная ограда отделяла дорогу от полей, усеянных купами деревьев.
      Краем глаза он увидел слабый проблеск, остановился и свернул по направлению к нему. Свет померк и сменился бледным образом Хаффли. Изображение быстро темнело, сгущалось, уплотнялось, пока ученый не приобрел обычный вид.
      - Мне пришлось ждать, - проворчал Хаффли, нетерпеливо притопывая ногой.
      Бандар, извиняясь, развел руками. Старик презрительно фыркнул и, повернувшись, оглядел дорогу.
      - Сначала мы войдем во внешний круг и посмотрим, каков размер влияния на чистые архетипы, - бросил он уже на ходу и добавил: - Ситуация может обостриться. Начинай «три-три-семь».
      Бандар запел самый простой тран: последовательность звуков, очень напоминавшую древнюю детскую песенку, в которой речь шла о старике, собаке и кости. Эти звуки оградят их от любых архетипов, которые могут встретиться по дороге.
      Бандар осмотрелся, но не увидел ничего, кроме полей и деревьев, хотя знал: ни того, ни другого на самом деле не существует и любая попытка пересечь лежащую за оградой равнину приведет к столкновению с невидимыми воротами, которые вытолкнут его в одну из миллионов Областей Общего. Поэтому он старался держаться дороги.
      Несколько минут спустя стало ясно, что дорогу пересекает глубокий овраг, через который перекинут подвесной мост из веревок и дощечек. Бандар без особенного интереса изучал конструкцию, понимая, что таково, должно быть, представление Хаффли о входе во внешний слой великой сферы, называемой Общим. Если бы от Бандара хоть что-то зависело в этом исследовании, они бы пришли к реке, над которой изящной аркой вздымался каменный мост. Другие увидели бы простой забор с удобным перелазом, бревно над ручейком, высоко взлетающую ленту блестящего металла над бездонной пропастью, городскую улицу с переходом-зеброй.
      Сцена на дальней стороне ограды была неразличима, как во сне, но когда они добрались до середины моста, перед ними открылось безграничное открытое пространство, по которому хаотически двигались, стояли или сидели неясные фигуры.
      - Остановись, - велел Хаффли. - Но пой громче. Я определенно ощущаю напряжение.
      Бандар повысил голос и одновременно применил метод ноонавтов, обостряющий зрение. Он всмотрелся в фигуры на поле, с первого взгляда определяя, кто перед ним: Мудрец, Искусительница, Обольститель. Тут же маячил Глупец. Мимо пробежал Пожиратель Детей, довольно потирая скрюченные руки. Далее возникли Судья Душ и Верный Зверь, а на расстоянии маячили Добровольная Жертва и Спаситель - все «обычные подозреваемые», как предпочитали именовать их студенты Института.
      Но нет, здесь были далеко не все, как стало ясно Бандару из слов Хаффли.
      - Не вижу ни Тирана, ни Командира, ни Дитя Судьбы. Думаю, именно здесь и зияет брешь, - с волнением и некоторым страхом выпалил наставник, прежде чем вернуться к дороге.
      Бандар продолжал петь оградительный мотив. Слишком близко они подошли к первому уровню, и если его обитатели потревожены, то всякое может случиться. Прямой контакт с чистым архетипом может означать немедленное уничтожение личности ноонавта и полное поглощение. Тело, оставленное в реальном мире, заполнится архети-пичной сущностью, и его последующие действия будет невозможно отличить от поведения любого психа.
      Лицо Хаффли приняло задумчивое выражение, и Бандар понял, что тот ищет верное направление. Еще минута, и старик прошептал:
      - Ощущаешь поток?
      Бандар применил ментальную методику ноонавтов, с помощью которой определялось положение узлов между Областями, и ощутил слабое, но определенное движение (в форме легкого ветерка). Подбородком показал направление, в котором, казалось, двигался «воздух».
      - Согласен, - кивнул Хаффли и, приблизившись к стене по обочине дороги, проворно перелез на другую сторону.
      Бандар последовал его примеру. После этого старик стал действовать крайне осторожно. Считая шаги, и то и дело меняя направление, зигзагами передвигался по полю. Бандар следовал за ним шаг в шаг, сознавая: каждый невидимый угол, который они обогнули, означает, что им в очередной раз удалось миновать ворота. Стоит попасть в эти ворота, и они исчезнут с Гамзы и перенесутся в другую Область Общего, откуда придется либо долго и с величайшими трудами выбираться, либо столкнуться лицом к лицу со смертельной опасностью. Пробираясь по невидимому лабиринту, они вскоре очутились перед высокой белой стеной. Как полагается во сне, секунду назад она отсутствовала, а сейчас оказалась совсем близко, простираясь налево, направо и вверх без каких-либо видимых границ. Здесь «ветерок» стал более заметным, словно умудрялся протискиваться сквозь плотно сложенные блоки светлого, блестящего камня. Хаффли повернулся, чтобы повторить его движение, и Бандар заметил, что коленки у старика явно ослабли.
      С каждым шагом сила ветра значительно увеличивалась. Бандар чувствовал, как он щекочет затылок, а вскоре его бесконечное пение перекрыл тихий свистящий звук.
      - Пришли, - дрожащим голосом выговорил Хаффли, останавливаясь перед частью стены, которая, на взгляд Бандара, ничем не отличалась от остальных, хотя ветерок превратился в настоящий ураган - из тех, которые иногда бушевали над крышей старого студенческого общежития.
      Молодой человек вдруг ощутил тоску по дому и, возможно, некоторый страх перед опасностью, поджидавшей его в долгих исследованиях Общего.
      Но он умудрился собраться с духом и продолжал петь.
      Хаффли протянул к стене трясущуюся руку. Бандар разглядывал волоски, шевелившиеся на пальцах наставника, пока кончики этих самых пальцев приближались к камню. Потом ладонь, усыпанная старческими пятнышками, исчезла в белизне и быстро отдернулась. Хаф-фли внимательно осмотрел конечность, но не нашел ничего страшного и потому снова сунул ее в стену, сначала до запястья, потом до локтя. Он вновь вытащил руку и опять ничего не обнаружил.
      - Ну вот, - кивнул он, чуть задыхаясь. - Все верно.
      Бандар ожидал от ученого следующего шага. Но Хаффли, тяжело и часто дыша, продолжал стоять перед невидимым проломом в ограде.
      Бандар, по-прежнему поющий траны, нетерпеливо дергал руками, словно подталкивал старика вперед, но тот затрясся и стал дико оглядываться.
      Бандар, не выдержав, прервал тран.
      - Мастер, - потребовал он, - вы должны посмотреть. Недаром мы проделали такой путь.
      Он снова запел, но Хаффли, бессознательно отмахиваясь дрожащей рукой, прошептал:
      - Не могу.
      Бандар неумолимо показал на стену, однако Хаффли отвел глаза, уселся на землю и безутешно опустил голову.
      - Я лишен мужества исследователей, - признался он. - В жизни не делал того, чего до меня еще не сделал ни один человек. Ни на Старой Земле, ни в Десяти Тысячах миров. Вот оно - проклятие возраста!
      «Тогда это сделаю я», - подумал Бандар, все еще продолжая тянуть тран.
      Подступив к стене, он сунул голову в то место, где побывала рука Хаффли. На мгновение все окуталось яркой белизной, потом его лицо вылезло из тумана, и он обозрел пространство по другую сторону стены.
      Здесь оказался архетипичный Пейзаж бололо, который, что совершенно не удивило Бандара, выглядел в точности как поверхность Гам-зы в существующем мире: камни, песок и щебень, кое-где расцвеченные темными островками лишайников. Странно только, что здесь не наблюдалось толпы архетипов бололо, подобных тем, что населяли человеческое Общее. Вместо этого в Области находилась всего одна фигура - большой безмятежный бололо непонятного пола, изумленно пялившийся на человеческие архетипы, проникшие через барьер.
      «Ну, разумеется, - подумал Бандар. - Порода истинных телепатов, с унифицированной психикой… никакой потребности в состязании или сотрудничестве, никаких отдельных личностей. Всего одна сдержанная, невозмутимая сущность».
      Он откинул голову назад, в человеческую ноосферу, прервал пение и сообщил:
      - Мастер, Общее бололо содержит всего один архетип. Хаффли что-то пискнул в ответ, и Бандару на секунду показалось, что он поднимется и посмотрит сам. Но страх, очевидно, оказался сильнее, и старик снова рухнул на камень. Бандар возобновил пение и во второй раз просунул голову сквозь стену. Теперь он полностью проигнорировал сущность бололо и сосредоточился на загрязнителях, сумевших проникнуть сквозь брешь, образованную под действием телепатического резонанса пришельцев.
      Загрязнители явно были элементами древней архетипичной истории «Парень, который стоял на своем». Тут присутствовали гордо выступавший Тиран, одинокая Беспомощная Мать, Вражеское Войско, рвущееся в битву, и сам бесстрашный Парень, смело идущий навстречу судьбе. Бандар видел, что история приближается к концу: Тиран свергнут, а Парень поднял упавший меч узурпатора и приготовился нанести смертельный удар.
      Бандар высунул голову из человеческой ноосферы и на несколько минут перестал петь оградительный тран.
      - Все, как вы предполагали, мастер, - сообщил он. - Человеческие архетипы-загрязнители проникли в Общее бололо. Там они играют различные роли, превращая бедные создания в кретинов… - он использовал принятый в Институте термин для жертв психоза, - ради развлечений туристов Рала Базуана!
      Хаффли вскинулся, пробормотал нечто неразборчивое, осекся и принялся громко завывать тран «три-три-семь», широко раскрыв глаза и уставясь на что-то за спиной Бандара. Тот подпел ему и поспешно отступил от стены. Только обезопасив себя, он повернулся посмотреть, что перепугало его наставника.
      И сразу узнал мрачную гигантскую фигуру, широкими шагами несущуюся к пролому.
      Это был архетип, известный как Ангел Гнева и Мщения, обычно встречающийся только в наиболее мрачных Областях. Бандар сразу распознал его по огромным темным крыльям, истекавшим каплями крови, и по черному железному мечу.
      «А те, кто за его спиной, конечно, Легион Искупления, с суровыми лицами и оружием наготове», - подумал он.
      Очевидно, после окончания истории о «Парне, который стоял на своем» будет разыграна другая драма.
      Ангел промаршировал прямо к стене, прошел насквозь, сопровождаемый ордой последователей. Бандар содрогнулся, хорошо представляя, что теперь должно твориться в существующем мире, ибо у Ангела было лицо его высокопреосвященства Малабара, а ряды легионеров состояли из тощих мужчин в домотканых рясах.
      Когда последний из свиты исчез в проломе, Бандар прервал пение, чтобы поговорить с Хаффли. Но наставник уже ничего не сознавал. Паника полностью завладела им, смешавшись с нахлынувшими волнами стыда. Бандар быстро пропел короткий тран, который должен был открыть запасной выход из Общего. Воздух перед ними задрожал и завибрировал. Молодой человек протолкнул наставника вперед и прыгнул за ним.
      Бандар ворвался в собственное тело с весьма ощутимым толчком, всегда сопровождавшим срочную эвакуацию из ноосферы. За первым потрясением последовало второе: он больше не сидел в амфитеатре над кормушками бололо. Вместе с Хаффли он очутился в комнате без крыши с недостроенными стенами. Над ним темнела многозвездная гамзанская ночь. Из-за двери доносились негромкая музыка и шум толпы. Время, проведенное в Общем, часто растягивалось; очевидно, в существующем мире прошло достаточно времени, чтобы успеть связать их обоих, заткнуть рты и отвезти назад в отель «Сплендор», где они сейчас и пребывали.
      - Они приходят в себя, - объявил чей-то голос. - Позови хозяина.
      Бандар повернул голову и увидел парня в леггинсах, говорившего по коммуникатору. Тот ответил красноречивым взглядом человека, которому не терпится стать свидетелем занимательного зрелища. Бандар, к сожалению, его ожиданий не разделял.
      Шли минуты, и до Бандара донесся звук, перекрывший шум, несущийся из салуна: тонкий, все усиливающийся, действующий на нервы вой неотрегулированных антигравитационных приборов, исходящий сзади и сверху. И когда этот жалобный вой достиг своего пика, студент поднял голову и заметил грузовое судно Секвестранса, летевшее прочь от амфитеатра бололо. Городские огни освещали исцарапанный, покрытый боевыми шрамами корпус. Когда неуклюжее средство передвижения заложило вираж, направляясь к Секвестрансу, Бандар заметил, что ящики с грузом исчезли.
      Бандар попытался что-то промычать сквозь кляп, дабы привлечь внимание наставника. Но Хаффли продолжал сидеть, опустив голову на грудь и олицетворяя собой фигуру отчаяния.
      За дверью раздались уверенные шаги, после чего дверь открылась. Минутой позже в поле зрения студента появился Рал Базуан. Судя по деловитому выражению лица, времени терять он не собирался. В руке Базуан держал некий инструмент, напоминавший дирижерскую палочку. Устройство оказалось незнакомо Бандару, но он почему-то был уверен: более близкое знакомство с чем-то подобным крайне нежелательно и даже опасно.
      - На этот раз, - объявил хозяин салуна, - я добьюсь правды. - Выньте у них кляпы.
      Когда человек в леггинсах освободил их от тряпок самого подозрительного вида, Базуан обратился к Хаффли.
      - Ну-ка объясните, что все это означает?
      Ответом ему был тихий всхлип. Хаффли и не подумал поднять голову.
      - Я все испортил, - выдохнул он.
      - Что вы сделали? - настаивал Базуан. Хаффли упорно рассматривал пол.
      - Я думал, что когда настанет момент, стану отважным и дерзким. А вместо этого струсил. Как же теперь будут надо мной издеваться!
      Базуан потер подбородок, ощерил зубы и перевел взгляд на Бан-дара.
      - О чем это он?
      Бандар поспешно сглотнул слюну.
      - По-моему, старик немного не в себе, - предупредил он. - Такое довольно часто случается среди ученых мужей Института, особенно тех, кто постарше.
      - Тогда будешь отвечать ты! - велел импресарио.
      - Счастлив помочь, чем сумею, - кивнул Бандар.
      - В таком случае, может, это и не понадобится? - осведомился Базуан, коснувшись кнопки на странном приборе. Сразу же раздалось жужжание, словно внутри сидел рой потревоженных ос. Кончик налился темно-красным светом.
      - Определенно, нет, - заверил Бандар.
      - Посмотрим, - бросил держатель салуна, и Бандар заметил, что человек в леггинсах мгновенно присмирел.
      - В таком случае начнем, - решил Базуан. - Ты и этот старик - ученые из Института исторических исследований.
      - Так оно и есть.
      - Это дармоеды вас позвали?
      - Они.
      - Чтобы подорвать мой законный бизнес и лишить меня законных заработков, - злобно процедил содержатель салуна.
      - Не стану отрицать.
      - И что вы успели натворить?
      - Абсолютно ничего, - заверил Бандар. - Наша роль состоит не в том, чтобы вмешиваться, даже если бы мы и смогли что-то сделать. Но, к сожалению, ничего подобного нет и быть не может.
      - В таком случае зачем вы тут околачиваетесь? - продолжал допытываться Базуан.
      Бандар с некоторым удовлетворением отметил, что тон последнего стал менее резким, хотя палочка оставалась в пределах видимости и слышимости.
      - Мы хотели собственными глазами понаблюдать феномен стада бололо. Но, к сожалению, космические путешествия нам не по карману.
      Базуан снова погладил шрам и опустил бровь.
      - Хочешь сказать, что навешали лапши на уши старому болвану, только чтобы бесплатно прокатиться по Спрею?
      Бандар снова заверил, что так оно и было.
      - И что, вы никак не сумеете закрыть канал связи между людьми и бололо?
      - Никоим образом. Клянусь честью студента нашего Института. Базуан задумчиво поджал губы, разглядывая пленников.
      - Ладно, - кивнул он, помедлив, и, к величайшему облегчению Бандара, убрал жужжание и свечение.
      - Но мы, пожалуй, подержим вас здесь, чтобы убедиться наверняка.
      - Мой учитель нездоров, - напомнил Бандар. - Будет лучше, если я увезу его домой.
      - Здесь ему ничего не грозит. Сначала я пошлю своего человека посмотреть, что происходит с автохтонами. Если все осталось по-прежнему, утром вас освободят.
      Бандар хотел было посопротивляться еще немного, но действия Ба-зуана ясно показывали, что возражения здесь неуместны. Когда звон в голове Бандара немного утих, оказалось, что он и Хаффли остались одни в комнате, по-прежнему связанные, но уже без кляпов.
      - Мастер, - прошептал Бандар, - нам нужно убираться отсюда. Бололо идут. Слушайте!
      Он навострил уши. Сквозь доносившиеся снизу музыку и гвалт он разобрал другие звуки: хор мужских голосов, поющий суровые сутры древней эпической поэмы «Рок, поразивший несправедливых».
      Хаффли пробормотал что-то неразборчивое, по-прежнему пялясь в пространство.
      - Мастер, - повторил Бандар, - я знаю, в чем заключался второй план Малабара. Знаю, что было в этих ящиках.
      Он также знал, что Рал Базуан не станет долго задумываться над тем, кто виновен в ужасе, который вот-вот обрушится на его город.
      - Мастер! - в третий раз попытался он. Если ему удастся каким-то образом снова заставить профессора сосредоточиться и привлечь его внимание, можно будет составить стулья и попробовать развязать друг друга. - Времени почти не остается. Пожалуйста!
      Ответом была очередная неразборчивая тирада, обращенная в пространство. Бандар снова прислушался. Пение, несущееся из Секвес-транса, становилось все громче, но теперь и без того крайне несимпатичные стихи были пронизаны столь же неприятным возбуждением. Бандар отчетливо представил Малабара и злобных гидромантов, стоящих вдоль южной стены, пожирающих глазами тьму за палаточным городком в ожидании первого блеска копья или алебарды в руках дюжих бололо, которые, в свою очередь, пребывали в тисках архетипич-ного священного неистовства.
      Пение гидромантов стало почти оглушительным, но теперь Бандар различил в нем ноты, знакомые каждому школьнику, впавшему в немилость старших и ставшему мишенью организованного возмездия.
      С другого конца городка послышался крик, сопровождаемый воплем, звоном разбитого стекла и треском ломающегося дерева. Музыка сфальшивила, потом смолкла, после чего в громких голосах прорезались новые эмоции. С улицы снова донеслись крики, сначала испуганные, потом заглушенные повелительным голосом Рала Базуана, раздающим поспешные приказания.
      Еще один вопль, на этот раз уже ближе, сопровождался безошибочным «зив-в» энергетического пистолета, гортанным ревом и топотом ног, слишком тяжелых, чтобы принадлежать людям. Что-то ударилось в заднюю стену отеля «Сплендор» с такой силой, что все сооружение затряслось.
      Бандар принялся дергать свои путы, но тип в леггинсах, очевидно, хорошо знал свое дело. Бандар снова глянул на Хаффли и услышал обрывки колыбельной. Теперь снизу доносились непрерывный лязг и грохот, и Бандар, пытаясь разгадать, в чем дело, рассудил, что Базуан созвал всех, кто смог добраться до отеля, и велел загородить мебелью двери и окна. Но молодому человеку этот ход показался неудачным. Бололо все до одного были здоровяками, подогретыми к тому же яростью фанатиков. Столы и стулья для них не препятствие!
      Оставался один путь к спасению, и Бандар им воспользовался. Закрыв глаза, он выполнил ментальные упражнения, которые должны были перенести его, как именовалось на институтском жаргоне, «вниз, в подвал». Вынудив себя действовать быстрее, он тут же очутился в кладовой дяди, поспешно ее пересек, распахнул аномальную темную дверь (едва заметив, что тень Дидрика Гэбриса щерилась еще ехиднее обычного), прежде чем сбежать по лестнице к дороге между стенами.
      Ах, до чего же ему не хватало наставника! Он чувствовал, как где-то поблизости тянет ветерком, но никак не мог определить место, в котором следовало покинуть безопасную дорогу и воспроизвести все зигзаги, необходимые для безопасного путешествия по ноосфере бололо. Он мог только полагаться на память.
      К счастью, каждый студент Института довольно скоро овладевал способностью вспоминать и воскрешать в мозгу мельчайшие детали, поэтому Бандар призвал на помощь всю силу мнемоники, какой обладал, выбрал местечко на низкой серой стене, которое, как ему показалось, ответило на призыв, и перелез через ограду.
      Теперь он ясно представлял, каким образом действовал Хаффли: четыре шага вперед, один - влево, еще два - вперед, шесть - вправо… и замер как вкопанный, когда странная пульсация пронизала его виртуальное тело. Он слегка откинулся назад, и сразу стало легче.
      Бандар очень осторожно подался назад еще немного. Пульсация означала, что он едва не наткнулся на узел. Еще чуть-чуть, и он мог бы оказаться в одном из Пейзажей, Ситуаций или Событий, хранившихся в Общем, многие из которых грозили немедленной смертью; тран мог сделать его невидимым для идиоматических сущностей на архетипическом поле битвы, но вряд ли оградит от гибели, если он прибудет как раз в момент артиллерийского обстрела. И поскольку Общее сохраняло кристаллизованные образы наиболее памятных событий на полях сражений, артиллерийские обстрелы, кавалерийские атаки или нападения вопящей пехоты были неминуемы.
      Бандар постарался успокоиться и позволил воспоминаниям о передвижениях Хаффли завладеть собой. Он был уверен, что все делал правильно, вот только шаги оказались шире, чем у наставника.
      Бандар свернул влево, сделал три тщательно отмеренных шага, потом еще четыре шага вправо и четыре - вперед… и перед ним замаячила уходящая в бесконечность стена.
      Он повернул в направлении потока и продолжал идти, привалившись плечом к стене, пока не отыскал брешь, после чего, не задумываясь, шагнул прямо в нее. Его ноги шаркнули по усыпанной щебнем почве Общего бололо. Скрежет привлек внимание солдата, одного из Легиона Искупления, рассекавшего воздух мечом. Лицо архетипа осветилось восторгом при виде Бандара, и тяжелый меч поднялся над головой несчастного студента. Молодой человек проворно отскочил и удрал через стену в человеческое Общее.
      Призвав на помощь разум, он запел защитный мотив «три-три-семь» и снова шагнул в ноосферу бололо. На этот раз легионер не заметил его, и ноонавт на мгновение помедлил, чтобы рассмотреть происходящее. Ангел Гнева и Мщения расхаживал взад-вперед, энергично жестикулируя и вводя последователей в состояние священного неистовства. Легион выстроился перед предводителем в четыре ряда, маршируя по пустому пространству, пронзая и рассекая воздух с метрономической точностью военной машины. Бандар вздрогнул при мысли о том, как могучие гиганты бололо в реальном мире во всех деталях подражают разворачивающимся на его глазах действиям.
      В стороне от этой односторонней битвы стоял архетип бололо, рассматривая чужаков с чем-то вроде недоуменной тревоги. Ангел не обращал на него внимания, сосредоточенный на драме собственного существования: кровь с крыльев летела во все стороны. Капля упала на виртуальную кожу Бандара, и его словно обожгло раскаленным угольком. Он потер вздувшийся волдырь и, далеко обойдя сцену военных маневров и нависающую над ней фигуру возмездия, стал подбираться к сущности бололо.
      «А вот теперь самая трудная часть», - подумал он и на какой-то момент в нем вскипел страх. Предстать перед архетипической сущностью - значит, самому напроситься на поглощение. Сущность просто втянет его в себя, и сознание и индивидуальность навсегда затеряются в неизлечимом психозе. Предстать перед архетипической сущностью - вещь неслыханная, но Бандар сказал себе, что «неслыханное», похоже, девиз сегодняшнего дня. Кроме того, с минуты на минуту разъяренные бололо ворвутся в отель «Сплендор», и вряд ли существует самый крошечный шанс на то, что его физическое тело, привязанное к стулу, выживет в общей бойне.