Дракон Фануил (Лайам Ренфорд - 1)

      - Что ж, тогда передайте ей, что я сегодня, возможно, не приду ночевать - пусть она не волнуется. Хорошо?
      Девушка быстро закивала, не сводя с него округлившихся глаз, и Лайам, с трудом сдерживая желание расхохотаться, отправился в "Белую лозу".
      Таверна, как обычно, казалась пустой, хотя общий зал был заполнен более чем наполовину. Застольные беседы были негромкими, а столы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не было слышно, о чем говорят соседи. Официантка не сразу узнала Лайама и одобрительно оглядела его наряд.
      - Мне уж было показалось, что это не вы,- сказала она, и то же самое сказал появившийся через какое-то время Кессиас. Он помедлил пару секунд, прежде чем усесться.- Вы неплохо принарядились, Ренфорд.
      - Старое платье совсем износилось,- пояснил Лайам, небрежно взмахнув рукой.
      - Ну, так какие у нас новости?
      - Сегодня утром я встретился с Анкусом Марциусом.
      Кессиас, казалось, ждал чего-то в таком роде. Во всяком случае с языка его сразу слетел вопрос:
      - И много ли с этого было пользы?
      - Достаточно, чтобы заплатить за обед, но не намного больше.
      Пока они ели, Лайам подробно описал свою беседу с торговцем. Эдил слушал и время от времени понимающе хмыкал.
      - Мне кажется, его угроза, что я могу разделить участь Тарквина, была сделана от души,- подвел итог Лайам.- Думаю, это он убил старика и потому хочет убрать меня со сцены: он считает, что я могу что-то знать.
      - Или он принял вас за придурка, каковым вы столь талантливо притворились, и решил усугубить ваши страхи, чтобы не дать вам заключить сделку с Неквером. Тогда цена вашим подозрениям - грош.
      Лайам приуныл. Замечание эдила было убийственно верным. В душе его вновь разгорелась досада на самого себя.
      - И Марциус ожидает, что я покину Саузварк,- уныло сказал Лайам.
      - Естественно, ожидает. В общем, Ренфорд, пользы никакой, вреда может быть много.
      Безапелляционный тон сказанного подействовал на Лайама подавляюще, и он понурился. Еда вдруг показалась ему совершенно безвкусной.
      - Ну, с этим уже ничего не поделаешь,- пробормотал он.
      - Это верно - ничего. А значит, не стоит из-за этого себя изводить. Давайте лучше подумаем о другом - скажем, выясним, куда это вы умчались прошлой ночью...
      На лице эдила изобразилось неприкрытое любопытство. Лайам скривился:
      - Я... мне сделалось нехорошо.
      - Представление было не настолько скверным, чтобы людей от него начинало тошнить, Ренфорд. Ну да ладно. И что же, вам потом полегчало?
      - Нет.
      Лайам поднял голову и встретился с испытующим взглядом Кессиаса. Прошло несколько напряженных мгновений. Потом эдил вздохнул и расслабился.
      - Надеюсь, теперь-то вам стало лучше? - с сарказмом поинтересовался он.
      - Спасибо, да,- тем же тоном отозвался Лайам.
      Напряжение снова было вернулось, потом собеседники сочли за лучшее улыбнуться друг другу. Кессиас заговорил первым:
      - Ну, если вы себя чувствуете нормально, у нас еще есть дела.
      И эдил начал излагать свои новости. Отыскать официантку Доноэ его людям не удалось, но они еще не прочесывали богатый район. Лучшие таверны эдил придержал для себя и намеревался завтрашним утром их обойти.
      - Они, в общем-то, ребята неплохие,- пояснил Кессиас,- но мне бы не хотелось, чтобы они напугали бедную девушку. Я уж лучше сам с этим управлюсь и прослежу, чтобы все было честь по чести. Если хотите, можете присоединиться ко мне.
      Они сошлись на том, что Лайаму действительно стоит составить компанию эдилу, поскольку он знает, о чем расспрашивать девушку, а эдил - нет. И потом, в процессе опроса могут возникнуть тонкости, которые эдил также может и упустить.
      Кроме того, эдил "приставил ребят" к дому, в котором снимала комнаты "таинственная блудница в плаще с капюшоном".
      - Завтра к полудню мы будем знать, кто ее содержал - Тарквин или кто-то другой. Но кроме всего этого,- оживившись, добавил Кессиас,- у нас имеется этот комедиант. Когда он был только номером в списке, я не так уж рвался его сцапать. Теперь же мы знаем, как он выглядит и где обретается. И у него, как у актера, есть доступ к ножам вроде того, которым был убит волшебник. Все это кажется мне чрезвычайно любопытным.
      - Так, значит, вы намереваетесь взять его под арест?
      Нахмурившись, Кессиас подергал бороду, потом задумчиво произнес:
      - На самом деле нет. Повидаться с ним - да, хватать его - нет. Пока нет, чтоб мне пусто было! Все подозреваемые достаточно изворотливы, чтобы отвести подозрения от себя! Но из них из всех теперь актер первым идет мне на ум. Виеску - человек уважаемый, женщину мы не знаем, Марциус - слишком крупная шишка, чтобы его можно было тронуть без очень серьезных на то оснований, однако этот актер...
      Эдил умолк, погрузившись в свои размышления.
      - Однако что? - попытался вывести его из раздумий Лайам.
      - Однако... ну, похоже, не того склада он человек. По правде говоря вы видели, как ненатурально он зарубил того негодяя на сцене? Ведь тот герцог явно куда больше заслуживал смерти, чем Тарквин, но нашего красавчика прямо-таки перекосило, когда он его рубил,- а это всего лишь представление! Вы видели?
      - Я смотрел на девушку.
      - А! - Кессиас рассмеялся.- Ясно! Ну так вот, мне кажется, что если уж его на сцене так воротит от крови, вряд ли он может что-то такое проделать взаправду.
      - Согласен. Я видел его в другой обстановке и тоже думаю, что он трусоват.
      Брови эдила вопросительно поползли вверх, и Лайаму пришлось вкратце описать вечеринку у Неквера, точнее ее эпизод с участием Лонса.
      - Неквер только двинулся к двери, как этот красавец тут же пустился бежать.
      - И все-таки я бы предпочел взглянуть на него поближе, а может быть, даже и припугнуть. Если ваш Лонс - тот, кого мы ищем, то пока что он держится достаточно хладнокровно: остается у всех на виду, преспокойно играет в своем театре. Мы с ним поговорим, а потом приставим к нему человека. Возможно, после беседы с нами он попытается смыться.
      - И тогда мы его возьмем.
      - Непременно. Значит, идем в театр. Актеры по утрам репетируют, а где-то около полудня у них перерыв. Если мы поспешим, то успеем перехватить этого типа, пока он снова не примется за работу. Пойдем-ка скорей.
      Лайам бросил на стол одну из серебряных монет, полученных от Марциуса, и они с эдилом поспешно покинули "Белую лозу".
      Театр выглядел вяло и тускло, словно истощенный любовник в свете нового дня. Позолоченный шар казался облезлым, а двери смотрелись так, словно их не открывали лет сто. Впрочем, это не помешало им отвориться, и Лайам с Кессиасом вошли в пустой вестибюль.
      Актеров они обнаружили в зрительном зале, но не на сцене, а в партере; некоторые из них перекусывали, другие мирно беседовали или просто прохаживались в ожидании хлопка режиссера. Огромное помещение, лишенное окон и освещенное каким-то десятком свечей, несмотря на присутствие людей, казалось мрачным, унылым.
      Мужчина, приветствовавший эдила прошлым вечером на входе в театр, оторвался от приглушенного разговора с товарищем и подошел к ним. Сегодня он был уже не в шутовском наряде, а в скромной одежде простолюдина. Он поклонился, довольно вежливо и все-таки чуть насмешливо.
      - К вашим услугам, милорд эдил. Вы все-таки решили закрыть нас?
      Кессиас нахмурился, но предпочел пропустить дежурную реплику мимо ушей.
      - Нет, мастер актер. Мне нужно поговорить кое с кем из вашей труппы. Где Лонс?
      Актер восторженно округлил глаза, потом произнес с ироничным благоговением:
      - Лонс? Наш великий герой? Лонс Великолепный? Боюсь, его светлости нет здесь, милорд эдил, но если вы подождете чуть-чуть, то он почтит нас своим присутствием - я в этом уверен.
      - Когда?
      - Скоро.- Актер отбросил насмешливый тон.- Он пошел куда-то перекусить и должен вот-вот вернуться. Можете подождать его здесь, если хотите.
      И, отвесив очередной поклон, он отвернулся и хлопнул в ладоши, давая сигнал к началу репетиции.
      Кессиас мрачно посмотрел ему вслед.
      - Вот его я бы с удовольствием загнал куда-нибудь в глухомань.
      - А кто это? - поинтересовался Лайам, наблюдая, как актер разводит людей по сцене.
      - Кансаллус. Он пишет все их несчастные сценарии, руководит постановками и сам неплохой актер. Кроме того, он наполовину содержит этот театр, впрочем, говорят, что в кредит. Редкостный мошенник, но обладает рядом достоинств: умом, талантом, здравым смыслом. И никогда не поднимает скандала, когда я прихожу их закрывать.
      В голосе эдила проскользнула нотка признательности.
      - Если этот человек вам по нраву, зачем же вы их закрываете?
      - Так хочет герцог. Он недолюбливает этот театр, особенно после того, как они тут начали выпускать на сцену женщин. А потому через несколько дней после праздника Урис их ждут гастроли по деревням.
      Кессиас шумно вздохнул, и они, умолкнув, принялись наблюдать за репетицией. Актеры трудились над пасторальной комедией с пастушками и волшебным народцем. Плутишка Хорек играл в ней роль пьяного хуторянина. Хотя роль его была эпизодической, шут очень удачно насыщал ее юмористическими деталями, так что оба непрошеных зрителя то и дело посмеивались.
      Услышав этот смех, Кансаллус подошел к ним - не забывая, впрочем, приглядывать за тем, что творится на сцене.
      - Вам нравится? - поинтересовался он с деланным равнодушием.
      - По правде говоря, недурная вещица.
      - Да, очень забавно,- сказал и Лайам.
      Услышав похвалу, Кансаллус расцвел и, повернувшись в сторону сцены, несколько раз взмахнул рукой, словно показывая актерам, что все идет распрекрасно.
      - Скажите, а почему вы не поставили на главную роль ту девушку, которая вчера играла роль героини? - спросил Лайам, дождавшись перерыва между двумя мизансценами.- Она бы очень неплохо смотрелась в костюме пастушки.
      - Ах, вон вы о ком! - произнес Кансаллус, закатывая глаза.- За подобное предложение я мог бы тут же стать инвалидом или вовсе лишиться жизни. Видите ли, она предпочитает играть в трагедиях, и только в трагедиях. Она считает себя великой актрисой, гениальной актрисой. Низкие комедии не для нее. Кривляться? Подмигивать? Спотыкаться и шлепаться на задницу? Никогда! Скорее она покончит с собой, чем согласится играть комедийные роли!
      - Такая красотка и такая гордячка? - спросил Кессиас с сальной ухмылочкой.- Жаль. У нее чудные ножки.
      Лайам согласно кивнул.
      - О, этого я отрицать не могу. Ножки чудные, и фигурка, и личико. Наслаждайтесь тем, что видите на сцене, добрые господа. Потому что нигде вам больше не представится случая увидеть Рору обнаженной, и уж тем более на ложе любви.
      - Рору? - Лайаму пришло в голову, что свои поиски ему следовало начать с театра, а попавши в театр - прямо с Кансаллуса. Он все больше и больше начинал казаться ему весьма дельным и сведущим человеком.
      - Да, ее зовут Рора,- подтвердил актер.- Никто не может назвать Рору своей игрушкой, никто не может похвалиться, что она ласкала его или согревала ему постель в зимние ночи. Наша Рора слишком чиста, слишком талантлива и слишком хороша для комедии... Нет! Нет! Нет! Хорек, баранья твоя башка, сифилитик несчастный, мокрая курица!.. Что ты себе позволяешь?..
      И он с воплями кинулся к сцене. Плутишка Хорек замер с видом оскорбленной невинности; прочие актеры тем временем давились от смеха.
      - Я-то в чем виноват, мастер драматург, если мои товарищи по сцене не в состоянии сдержать свои низменные инстинкты...- его голос с нарочито раскатистым "р" громыхал словно гром. Но тут за спиной у Лайама и Кессиаса скрипнула дверь, и они обернулись.
      Через порог шагнула та, о которой они только что говорили, и Лайаму показалось, что у него вот-вот остановится сердце. Даже сейчас, в полумраке огромного зала, в теплом зимнем плаще, девушка выглядела потрясающе. Выпуклые, чуть поджатые губы и безукоризненный абрис лица придавали ей сходство со старинной скульптурой. Неяркий свет сообщал волосам девушки тускло-золотистый оттенок. Лайам попытался мысленно сравнить ее с леди Неквер, но леди Неквер не сочла возможным явиться на конкурс. Завидев чужих, девушка остановилась. Остановился и шедший за ней Лонс.
      - Добрый день, эдил Кессиас,- произнесла девушка звучным, мелодичным голосом. Однако при этом смотрела она на Лайама. Рора улыбнулась - с легким налетом недоумения - и приподняла бровь. Она явно понимала, какое впечатление производит.
      "Ну еще бы ей не понять, когда у меня челюсть отвисла чуть ли не до колен",- пристыжено подумал Лайам и взглянул на Кессиаса. Тот откашлялся.
      - Актер Лонс - это вы?
      Красавчик явно не ожидал, что эдил обратится к нему. Было видно, что он слегка растерялся.
      - Да.
      - Нам надо с вами поговорить, если вы в состоянии уделить нам немного времени.
      - Но репетиция...
      - Кансаллус не возражает,- твердо сказал Кессиас, складывая руки на широкой груди.
      - Ну, тогда, я полагаю...
      Молодой актер обошел Рору, продолжавшую глядеть на Лайама. Лайам же, в свою очередь, упорно смотрел в сторону, с ужасом осознавая, что заливается краской.
      - Так что же вам нужно, эдил? - спросил Лонс, чуть играя голосом. Он уже вполне овладел собой. Эдил указал жестом на девушку:
      - Может, нам лучше поговорить наедине?
      Лонс напрягся. Рора тоже.
      - Все, что вы можете сказать моему брату, вы можете сказать и мне,холодно произнесла она.
      - Ну хорошо,- покладисто согласился эдил и повернулся к Лонсу: - Итак, братец, не скажете ли вы, что за дела вас связывали с Тарквином Танаквилем?
      Лонс стиснул кулаки и, запинаясь, пробормотал:
      - Танаквиль? Чародей? Так это он вас послал? Условия сделки не выполнены, сроки не соблюдены, и я...
      - Лонс! - предостерегающе воскликнула Рора.
      - Тихо! - прикрикнул на нее Кессиас, но этого мгновения хватило, чтобы к Лонсу вернулось спокойствие.
      - Нас связывают кое-какие дела,- официальным тоном произнес он.- Дела личного толка, и они не окончены, так что вам нет нужды в них вмешиваться.
      - А я вот в этом сомневаюсь, почтеннейший. Вы уже не закончите никаких дел с мастером Танаквилем.
      - Что?! - гневно воскликнул Лонс.- Вы не можете мне этого запретить!..
      - Никто больше не сможет вести никаких дел с мастером Танаквилем. Нельзя вести дела с человеком, которому в грудь всадили кинжал, Лонс.
      Лонс только и смог, что ошеломленно выдохнуть:
      - Как? Танаквиль убит?
      Лайам напомнил себе, что перед ним - актер. Однако изумление Лонса казалось предельно искренним. Лайам был разочарован, но не очень-то удивлен. Хотя актер ему и не нравился, Лайаму все же казалось, что на убийство он не способен. Кессиас же тем временем продолжал гнуть свое:
      - Да, он убит, и потому отныне все частные дела, которые вы с ним вели, становятся моими делами. Я повторяю вопрос: зачем вы обращались к нему?
      Молодой человек, нервно облизывая губы, обвел взглядом лица окружающих: выжидающие - Лайама и Кессиаса, настороженное и предостерегающее - Роры.
      - Мне нужна была его помощь... в одной небольшой любовной истории.
      Рора одобрительно кивнула, а эдил громко захохотал:
      - Любовное зелье?! Вы обратились к волшебнику ради несчастного любовного зелья? Да его вам даже моя бабушка сварит!
      - Некая леди,- отозвался Лонс с плохо сдерживаемым гневом,- попросила меня о значительной услуге. Я не мог выполнить ее просьбу, опираясь лишь на свои силы, и потому обратился за помощью к чародею.
      - Видно, она задала вам непростую задачу,- заметил эдил, подсекая рыбку.
      - Клыки! Она хотела уничтожить Клыки. Или хотя бы обезвредить их на какое-то время. Клыки угрожали гибелью ее мужу,- заявил актер, невзирая на негодующие жесты сестры.
      - Ничего себе поручение! - Эдил был искренне потрясен.- Надеюсь, леди того стоит.
      - Стоит! - отозвался Лонс, бросив взгляд на Лайама. Тот кивком подтвердил его правоту и рискнул краем глаза взглянуть на Рору.
      - И как же зовут эту леди? И кто ее муж?
      - В данный момент это не имеет значения,- негромко произнес Лайам. Ответом ему были удивленные взгляды эдила и Лонса.- Я все объясню позднее. А сейчас давайте вернемся к нашим вопросам.
      И он, повелительным жестом руки заставив эдила примолкнуть, обратился к актеру:
      - Скажите, какую плату вы предложили мастеру Танаквилю? Услуги такого мага стоят недешево, и я знаю, что это задание потребовало от него огромных усилий.
      - Я ничего не предлагал. Он назвал сумму, я согласился.
      - И какова же была сумма?
      - Десять тысяч золотом,- с легким оттенком гордости отозвался актер.
      Рора задохнулась. Кессиас негромко присвистнул. Лайам же лишь задумчиво кивнул.
      - И он поверил вам на слово, что вы сможете расплатиться?
      - Полагаю, он знал, каково мое положение. Но он согласился заключить договор.
      - Но десяти тысяч золотом у вас нет.
      - Нет.
      Лонс беспокойно задвигался. Очевидно, эти расспросы были ему не по вкусу.
      - Следовательно, вы не могли ему заплатить. Но тем не менее он сотворил то, что вы ему заказали.
      - Возможно, он понимал, что совершает благородное деяние - помогает истинной любви восторжествовать.
      И снова в голосе молодого актера проскользнули нотки уязвленной гордости и презрения к тем, кто осмелился грубо вламываться в его внутренний мир. Лайам расхохотался.
      - Скорее уж вы его одурачили каким-нибудь способом. Ну, например, нарядились в самый богатый костюм, какой только нашелся в гардеробе театра, и выдали себя за сына какого-нибудь богача!
      Молодой человек побледнел, но ничего не ответил.
      - А теперь он мертв, и вам никому не нужно платить, так?
      - Я не убивал его! - приглушенно произнес Лонс, облизывая пересохшие губы.
      - Конечно-конечно! - Лайам одарил его отработанной волчьей усмешкой.Никто ничего такого и не предполагает. Возможность заполучить красивую женщину, избавиться от непосильного долга и избежать гнева могущественного чародея - это все никак не может толкнуть на убийство. Конечно же нет.
      Волчья усмешка сделала свое дело. Молодой человек лишился дара речи и только и мог, что хватать воздух ртом.
      - Думаю, эдил Кессиас, мы с вами выяснили все, что хотели,- произнес Лайам и приподнял бровь. Эдил внимательно посмотрел на него и кивнул.
      - Благодарю вас, Лонс, за то, что вы согласились уделить нам немного времени. Думаю, сегодня мы больше не станем вас беспокоить.
      И Лайам, еще раз одарив Лонса волчьей усмешкой - дабы закрепить успех,- подтолкнул эдила к двери и пропустил его вперед. Эдил вышел из зала, Лайам продолжал стоять, словно ожидая чего-то.
      Рора опомнилась первой и яростно набросилась на Лайама:
      - Да кто вы такой? Как вы смеете вмешиваться в личную жизнь моего брата?..
      Лайам сменил волчью ухмылку на вежливую улыбку, но это не помешало ему решительно произнести:
      - Кстати, госпожа Рора, любопытная деталь. Тарквин был убит не обычным ножом, а одним из тех, какими часто пользуются актеры. Одним из пары. Было бы любопытно проверить - возможно, именно такого ножа и недостает в реквизите театра? Вам не кажется?
      Дружелюбно улыбнувшись, Лайам поклонился девушке, а затем повернулся к Лонсу.
      - Держитесь подальше от леди Неквер,- тихо прошептал он.- Вы меня слышали? Держитесь от нее подальше!
      - И не подумаю! - отозвался Лонс. Он явно прилагал все усилия, чтобы вернуть себе былое спокойствие, и явно в том не преуспевал. Руки его дрожали.
      - Держитесь от нее подальше,- повторил Лайам.- Если мастер Неквер узнает...
      - Неквер ее недостоин! - пылко воскликнул актер, словно обрадовавшись возможности перейти в наступление.- Он - не более чем заносчивый...
      Рора предостерегающе шикнула, и Лонс умолк, но во взгляде его читались гнев и отчаяние.
      - Просто держитесь от нее подальше,- произнес Лайам во внезапно воцарившейся тишине. Актер угрюмо кивнул. Лайаму хотелось на прощанье взглянуть на Рору, но он отказал себе в этом удовольствии и вышел на улицу, где его дожидался Кессиас.
      9
      Кессиас ждал его, прислонившись к стене театра и наблюдая за ватагой мальчишек, гоняющих кожаный мяч. Завидев Лайама, эдил отвлекся от этого приятного зрелища и со смешком произнес:
      - У вас на лбу, Ренфорд, должно быть написано: "Не удивляйтесь: я могу выкинуть все что угодно". Написано большими буквами. Или нужно вышить это яркими нитями у вас на груди.
      - Что вы имеете в виду?
      Они зашагали по улице, оставив мальчишек позади и направившись, по молчаливому соглашению, в сторону респектабельного района. Кессиас принялся перечислять, загибая короткие толстые пальцы:
      - Сперва вы совершенно не принимали актера в расчет и решили всем своим весом обрушиться на торговца. Во время разговора вы не обращали на актера никакого внимания и только и делали, что пялились на его красотку сестру. Затем вы внезапно снова переключились на актера и вцепились ему в глотку. Вы четко показали, что у него имелись и мотив преступления, и возможность его совершить, и выказали такую осведомленность в его делах, о которой я даже и не подозревал. Вы фактически доказали, что он - убийца. А потом - потом вы извинились перед ним и ушли! Вы почти что прямым текстом заявили: "Сударь, вы убийца!", а затем просто отпустили его! Да.
      - Но вы ведь не возражали,- заметил Лайам.
      Эдил раздраженно развел руками:
      - Именно! Я не назвал вас набитым дурнем и не схватил Лонса, как следовало бы! Я предпочел сделаться таким же дурнем, как вы! И все-таки, Ренфорд, вы оказали мне большую услугу. Всем полезным, что я извлек из этого разговора, я обязан вам, и я намерен и впредь использовать вас как ищейку. У вас острый нюх, Ренфорд. Возможно, я просто отстегну поводок, а вы выведете меня к убийце.
      От этого высказывания Лайаму сделалось не по себе. Он пожал плечами, оглядел улицу, потом уставился под ноги. Глядеть на Кессиаса ему категорически не хотелось.
      - С тем же успехом я могу завести вас в тупик.
      - Сомневаюсь. Вы странно мыслите и странно действуете, но я предпочту пойти следом за вами, Ренфорд, и не сомневаюсь, что только выиграю от этого.
      Спутники замолчали: Кессиас - удовлетворенно, Лайам - озадаченно.
      У них действительно имелось предостаточно причин считать Лонса убийцей, ведь все ниточки вели к молодому актеру. Нож, долг, время убийства - все указывало на Лонса, но Лайаму не хотелось принимать эту версию как окончательный вариант. Во-первых, он опасался, что в его суждения затесалась предвзятость, и корни этой предвзятости - в его неприязни к молодому актеру и в теплом отношении к леди Неквер. Эти два фактора вполне могли подсознательно толкать его к Лонсу, то есть на ложный след. Во-вторых, Лайам просто не верил, что в самовлюбленном актере может таиться хладнокровный убийца. Да, тот был горд и заносчив, но гордость и заносчивость подобного типа Лайам часто встречал у трусов, у людей, которых бросало в дрожь при одном виде крови. Лонс явно был слабоват.
      А в-третьих... в-третьих, существовала сестра Лонса - Рора. Лайам обнаружил, что никак не может выбросить эту девушку из головы. Она была катастрофически хороша, и хотя Лайам чувствовал, что девушка очень высокомерна и относится к окружающим холодно и пренебрежительно, ее образ и посейчас неотступно стоял перед его внутренним взором.
      Итак, Лонсу велено держаться подальше от леди Неквер - и довольно с него. Однако из этого следует, что убийцу надо теперь искать где-нибудь в другом месте. И наиболее предпочтительным кандидатом на эту роль опять выдвигался князь саузваркской торговли. Пускай мотивы Марциуса еще неясны, да и улик против него нет, но в нем ощущались та сила воли и способность к насилию, которые, на взгляд Лайама, должны быть свойственны истинному убийце. Да и угроза торговца в его адрес, хотя и не очень-то явная, сама говорит за себя.
      Лайам не стал пересказывать эти свои рассуждения Кессиасу. Тому важен результат, он не способен плести кружева логических построений, а уж тем более - их оценить.
      Двое мужчин двигались через город. Лайам продолжал думать. Ему опять вспомнилось о леди Неквер и о ее маниакально-болезненном отношении к саузваркским Клыкам. Она ведь всерьез полагала, что эти скалы грозят гибелью ее дорогому супругу, и, чтобы ликвидировать эту угрозу, вполне могла решиться на крайность. Например, переспать с мужчиной, способным устранить с пути Неквера эту преграду.
      А сотворил это чудо Тарквин. Следует ли, исходя из всего вышесказанного, включить в число подозреваемых и молодую даму, которая так тепло его принимала и которой он должен опять нанести визит? В голове у Лайама машинально начали вертеться вопросы, которые не худо было бы задать леди Неквер во время сегодняшней встречи. Лайам инстинктивно чувствовал, что к убийству женщина непричастна. А вот ее муж мог оказаться причастен, особенно если любящая супруга сочла своим долгом обо всем ему рассказать.
      - У вас лицо темнее неба,- заметил Кессиас, нарушив молчание, и взмахнул рукой, указывая на затянутый тучами небосклон.
      - Усиленная работа мозга и пасмурная погода действуют угнетающе на умников вроде меня.
      - Это правда. Но может быть, если глотнуть горячительного, вам полегчает?
      Впереди уже замаячила вывеска "Белой лозы", слегка покачивающаяся от свежего бриза. Ветер крепчал. Возможно, он нес шторм.
      - Пожалуй.
      На то, чтобы распить бутылку-другую местного белого вина, изрядно разбавленного водой, потребовалось какое-то время. Лайам оторвался от стакана, лишь услышав звон колоколов, возвещающий, что приближается время визита к леди Неквер. Он поднялся из-за стола со смешанными чувствами. Кессиас на прощанье напомнил ему, что поутру им предстоит отправиться на поиски Доноэ,- и они условились о времени встречи.
      Шагая в сторону богатых кварталов, Лайам размышлял о странной натуре эдила. Он еще не встречал человека, способного столь резко менять курс. То он смотрит на него подозрительно и подвергает сомнению все его выкладки, то практически предоставляет ему право единолично распоряжаться ходом расследования. Неужели эдил восхитился тем, как быстро и грамотно Лайам расколол Лонса?
      Лайаму не очень-то нравилось, что на него смотрят как на своего рода человека-ищейку. Он вовсе не считал, что способен заглядывать в темные закоулки человеческих душ. Если бы это было действительно так, люди бы инстинктивно сторонились его. Лайам знал, что и сам бы не потерпел рядом с собой соглядатая, способного выведать самые сокровенные его тайны.
      Однако люди от него отнюдь не шарахались. Тарквин счел возможным сделать его своим собеседником, эдил делит с ним трапезу. Леди Неквер, похоже, вполне искренне радуется его визитам. Значит ли это, что люди не видят в нем особой опасности? Или они не чувствуют этой опасности, потому что он, Лайам, умеет прекрасно маскироваться?
      Уж не эту ли способность узрел в нем и Фануил? И не потому ли он счел возможным поручить ему розыск убийцы?
      Лайам Ренфорд, человек-ищейка. Лайам Ренфорд, читающий в людских душах, как в открытой книге. Лайам Ренфорд, идеальный сыщик.
      Лайам расхохотался и прогнал эти рассуждения прочь.
      "Я просто задаю вопросы,- подумал он, усмехаясь,- и так уж удачно все складывается, что они попадают в точку. Просто моя удачливость не покидает меня".
      Он снова рассмеялся, и его самочувствие заметно улучшилось. Впереди уже показалась зажатая меж высоких стен зданий улица, на которой жили Некверы.
      - Мастер Лайам, вы, как всегда, вовремя!
      Лайам дружелюбно поклонился слуге, и тот с улыбкой впустил его в дом.
      "Ну, по крайней мере этому старику я не внушаю ни малейшего недоверия",- подумал Лайам и улыбнулся в ответ.
      - Это уже превращается в ритуал, Ларс. Скоро моей точности будут завидовать городские колокола.
      Леди Неквер ждала его все в той же гостиной. Когда Ларс объявил о приходе гостя, молодая женщина встала и подбежала к нему. Она взяла руки Лайама в свои и коснулась губами его щеки. Лайам подумал, сколько раз в последнее время он мысленно ее предавал, нервно кашлянул и постарался побыстрее отнять руки.
      - Итак, сэр Лайам,- спросила леди Неквер, изящно присаживаясь на краешек кресла,- о чем мы поговорим в этот раз?
      Сегодня лицо женщины уже не казалось бледным, и на губах ее светилась улыбка, которую леди Неквер, похоже, была не в силах сдержать. Казалось, будто она втайне радуется чему-то, и Лайам невольно улыбнулся в ответ.
      - Боюсь, я специально не готовился к сегодняшней беседе. Но, думаю, у вас у самой есть какие-то новости. Что вас так радует?
      Женщина рассмеялась, потом спрыгнула с кресла и закружилась по комнате.
      - О, сэр Лайам, сегодня мой муж вернется домой и уже не покинет меня до конца зимы! Мое сердце готово разорваться от счастья!
      Она замерла, обхватив себя руками за плечи. Ее детская непосредственность растрогала Лайама чуть не до слез.
      - Когда он появится?
      - Скоро! Скоро! Скоро! Сегодня вечером он будет ужинать со мной! - Она снова, словно маленький вихрь, закружилась по комнате, и Лайаму вдруг вспомнилась хищная грация танцующей Роры - полная противоположность легкомысленной прелести леди Неквер. Одарив гостя сияющей улыбкой, молодая женщина прошлась в танце мимо диванчика, на котором он помещался, мимоходом коснувшись его плеча.
      - Он уже в городе, улаживает неотложные дела. Но скоро он придет домой - и тогда он мой, мой на всю зиму!
      - Прекрасные новости, мадам. Думаю, у меня есть и другие новости, которые тоже вам будут приятны.
      - Правда? - Леди Неквер неохотно остановилась. Пышные юбки на миг обвились вокруг ее бедер. Лайам смущенно отвел взгляд.- О, простите меня, сэр Лайам. Из меня сейчас плохой собеседник. Я не в силах думать ни о чем, кроме своего счастья. Ну, рассказывайте скорей, с чем вы пришли!
      Женщина присела на диванчик рядом с Лайамом, положив руку на его локоть и показывая всем видом, что готова прилежно слушать, но на губах ее по-прежнему проступала улыбка.