Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Гардемарин в юбке

ModernLib.Net / Иронические детективы / Хрусталева Ирина / Гардемарин в юбке - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Хрусталева Ирина
Жанр: Иронические детективы

 

 


Ирина Хрусталева

Гардемарин в юбке

Глава 1

Вероника уже досматривала седьмой сон и собиралась плавно перекочевать в восьмой, как в дверь раздался пронзительный звонок. Было такое впечатление, что тот, кто звонил, намертво приклеился к кнопке.

– Кого еще принесло в такое время? – сонно проворчала девушка и, спустив ноги с постели, начала шарить босыми ногами по прохладному полу, чтобы отыскать тапки.

Звонок уже начал издавать морзянку, и Вероника услышала, как из-за двери доносятся нечленораздельные звуки, которые тут же перешли в пронзительный крик:

– Открывай немедленно, я уже не могу больше терпеть, щас прямо здесь описаюсь. Слышишь, Ника? Это я, Юлия, меня не ждали, а я приперлась.

Вероника наконец нашла тапки и, натягивая на ходу халат, побежала к двери, натыкаясь в темноте на мебель. Когда она открыла дверь, в квартиру ввалилась ее подруга. Подпрыгивая на одной ноге, она бросила прямо на пол свою чернобурку и, спотыкаясь, понеслась в сторону туалета, не переставая ворчать:

– Стою под дверью целый час! Побыстрей не могла открыть? Ой, мамочки, ой щас умру!

– Ты откуда явилась такая? – улыбаясь, поинтересовалась Вероника.

– Ой, где я только не была, уже и сама не помню, – сидя на толчке, махнула рукой Юлька. – А сейчас меня такой кадр сюда привез, просто отпад, я его на дороге поймала. Тачка – крутее не сыскать. Слушай, Никуся, почему у тебя пол качается?

– Это голова у тебя качается, давай выходи из туалета и ложись спать. На время глянь, пять утра.

Юлька схватилась за голову и застонала:

– Где ж меня угораздило так наклюкаться? Вроде пила одно шампанское, а в мозгах прямо рождественские колокола. Слушай, это ничего, что я к тебе завалилась, надеюсь, ты одна и я не очень тебе помешала? – еле ворочая пьяным языком, поинтересовалась Юлька.

– Скажите, пожалуйста, какие мы заботливые, – иронично и в то же время с веселым смехом заметила Ника.

На Юльку обижаться она не умела по двум причинам. Во-первых, она была ее лучшей подругой, с которой многие годы делилась и горем и радостью; а во-вторых – абсолютно бесполезно, потому что с Юлии все стекало, как с гуся вода. Вот и сейчас, хоть она и спросила, не помешала ли, но, если бы Вероника ответила утвердительно, можно дать рубль против ста, что Юлька и тут нашла бы выход.

– Вот и отлично, – сказала бы она, – две головы на подушке хорошо, а три еще лучше. Будем шведской семьей.

– Давай поднимайся, – повторила Вероника, – я тебе сейчас постелю на диване, ополосни лицо и ложись, потом будем разбираться, где, с кем и сколько. Я тоже поздно легла, спать хочу, умираю.

– Иду, иду, не ворчи. Хорошо, что я к тебе приехала, а то бы сейчас матушка меня до обморока довела своим воспитанием. Слушай, Ник, я тебе прям завидую, как хорошо, что твоя Аннушка за кордон укатила, никто не пилит, никто не воспитывает. А тут уж скоро тридцатник стукнет, а у тебя все спрашивают: где была, что делала. Мне даже мои бывшие мужья такого допроса не устраивали. Ой, мамочки, голова-то какая тяжелая! Все, спать, спать.

@INT-20 = Юлька оторвала голову от подушки только после двенадцати дня, и по квартире разнесся стон:

– Ника, ты где? Ой, сейчас умру, вызывай труповозку, пока доедут, я уже созрею, верней, окочурюсь. Ник, ты слышишь меня?

– Слышу, слышу, чего раскричалась-то? Нечего напиваться до такого состояния, – входя в комнату, проворчала Вероника.

– Слушай, а как же я к тебе попала?

– Ты мне вчера сказала, что тебя сюда какой-то отпадный кадр привез на супертачке.

– Какой кадр?

– Это у тебя нужно спросить, какой, а я за что купила, за то и продаю.

– Надо же, ничего не помню.

– Совсем ты, мать, плохая стала, – засмеялась Ника. – Ладно, давай поднимайся, я сейчас крепкий кофе сварю, попьешь, легче станет. Или, может, тебе коньячку накапать?

– Ой, не говори мне про спиртное, иначе мои кишки тебе придется собирать по всей квартире. Меня уже и так наизнанку выворачивает. Ты мне лучше аспиринчику дай, раствори пару таблеток, а потом уж кофе.

Юлька поднялась с постели и, держась за голову двумя руками, поплелась в ванную. Буквально через пять минут она выскочила оттуда как ошпаренная и начала переворачивать постель, на которой спала, вверх дном.

– Что случилось, подруга? Миллион баксов потеряла? – поинтересовалась Ника, входя в комнату.

– Ресницы с левого глаза, – пропыхтела Юля, – вытряхивая подушки из наволочек. – Они у меня знаешь какие крутые, натуральные! Ну ты что, забыла? Их же Валька мне из Франции привезла. Где же я их могла посеять? Так, здесь их нет. Слушай, а я вчера тебе не говорила, откуда к тебе приперлась? Может, у Кольки была? Я почему-то после пьянки все время у него просыпаюсь.

– Нет, не говорила. Юль, да успокойся ты! Подумаешь, ресницы.

Но Юля будто не слышала свою подругу и напряженно соображала:

– Может, правда у Кольки в кровати потеряла? Надо позвонить, сказать, пусть поищет, а то не дай бог его благоверная найдет, она же его тогда живьем и с потрохами. Она и так на меня уж косится, по-моему, что-то подозревает.

Юлька взяла телефон, уселась в кресло и стала набирать номер.

– Алло, Коль, привет, это я. Слушай, посмотри там у себя в постели, я, кажется, свои ресницы потеряла. Что? Мы уже неделю не виделись? Да-а-а? А у кого же я тогда была? Не знаешь? А что это ты так недружелюбно со мной разговариваешь? От тебя жена ушла? Надо же, неприятность какая. А я-то здесь при чем?

Юлька повернулась к Веронике и, глядя на нее глазами, в которых запрыгали бесенята, зажала рот рукой, пытаясь подавить приступ хохота.

– Ушла после того, как я к вам среди ночи завалилась? В одной шубе? – У Юльки глаза начали перемещаться в область лба, но голос не дрогнул, и она спокойно продолжала: – Так зима же на дворе, в чем же я ходить должна? Чево-о-о? Под шубой ничего не было? Надо же! Меня что, ограбили? Нет? А почему тогда? Что я сказала? Что? Я всегда так к тебе на свидание прихожу? Надо же! Коль, а ты случайно не знаешь, где я вчера могла быть? Куда пошла? Фу, Коля, грубить приличной девушке – это некрасиво. Сам такой. Сам пошел, я уже там была! – рявкнула напоследок Юлька и с треском опустила трубку на аппарат, улыбки на ее лице как не бывало. Наоборот, глаза метали молнии и разбрызгивали искры. Вероника во время этого разговора буквально сложилась пополам от душившего ее смеха, а Юля тем временем продолжала дымиться:

– Ну надо же – так меня обложить! Еще художником себя называет, творческой личностью, маляр третьесортный! И еще уговаривал для его картины позировать! Я, конечно, отказалась, и не зря. Потом, когда я эту картину увидела, у меня прямо приступ нервного тика начался. Представляешь, Никусь, у него там на лугу одни коровы пасутся. Вот я и думаю. А зачем я-то ему нужна была?

– Догадайся с трех раз, – икая от хохота, проговорила Вероника.

Юлька, не замечая веселья подруги, продолжала:

– Только зря с этим дураком столько времени угробила. Я что, насильно его в постель тащила? Подумаешь, подтолкнула пару раз. Он, конечно, упирался, как мог, целых два часа. Ай, да ну его! Что голову забивать всяким мусором? Ладно, позвоню сейчас Валерке, может, он что знает.

Она опять начала нажимать на кнопки, при этом болезненно морщась и хватаясь за голову.

– Валер, привет. Я это, Юлия, не узнал, что ли? Как откуда? У Ники я, от нее звоню. Куда улетела? В Эмираты? А что я там забыла? Какой гарем? Ну и ну, надо же так напиться! Ты случайно не знаешь, куда и с кем я вчера укатила? Ты рано ушел? Ладно, Валер, пока, буду тогда дальше вспоминать.

Юлька положила трубку и опять схватилась за голову.

– Надо же, и аспирин не помогает. Все, пора с этим делом завязывать, а то в одно прекрасное утро проснусь на Луне и не буду помнить, как дала согласие переспать с лунатиком. Так, позвоню сейчас еще Катьке, может, она хоть что-нибудь помнит.

Набрав номер, Юлия простонала в трубку:

– Катерина, говори немедленно, куда и с кем я вчера ушла! Как кто? Это я, Юля. А что у меня с голосом? Голос как голос, подумаешь с хрипотцой немного, что-то горло побаливает. Какой коктейль? С чем смешала? И что, я это пила? А я все думаю, что это от меня так Никуськин кот шарахнулся, когда я его погладить хотела. Вон, забился под диван и шипит оттуда, прямо как моя бывшая свекровь… предпоследняя. Дуська, болонка, поминутно чихает, я думала, что она простыла, а это у нее, оказывается, аллергия на Юльку, на меня, значит. Что ты говоришь? Ой, Катя, хватит меня воспитывать! Ты же понимаешь, что мне все время нужно быть на виду, а это значит тусовки, банкеты, фуршеты. Кто же меня замуж возьмет, если я дома буду сидеть? Ну и что? Три раза, это еще не предел. Ладно, не зуди, все, пока!

Юля оставила наконец затею выяснить, где ее черти носили, поднялась с кресла, матерясь и охая, и поплелась на кухню, где Вероника готовила завтрак.

– Слушай, Ник, я пойду в ванне немного полежу, может, когда отмокну, полегче станет. Состояние нарочно не придумаешь, будто по мне каток проехался.

– Поменьше пить будешь, – с издевкой заметила Ника.

– И ты туда же. Что вы меня все воспитываете? Ты же прекрасно знаешь, что я вообще не пью, но если дорываюсь, то обязательно до состояния нестояния.

– Мораль сей басни какова? – поинтересовалась Вероника.

– Такова, такова, и без тебя знаю, что даже нюхать нельзя. Никусь, как можно не пить, если, например, на вечеринке тебе под нос так и суют рюмки да бокалы за разговорами, а если отказываешься, смотрят как на больную?

– Пей нарзан, а всем скажи, что печень отвалилась, нужно режим соблюдать.

– Ладно, в следующий раз так и сделаю. Только кто тогда на больной жениться захочет? – проворчала Юлька, направляясь в ванную.

Только она удобно погрузилась в теплую водичку с пеной и ароматной солью и блаженно прикрыла глаза, как вошла Вероника и протянула ей телефонную трубку. У Юльки округлились глаза, и она поинтересовалась:

– Мать, что ли? Скажи, что я утонула в ванне.

– Нет, не мать, приятный мужской голос, незнакомый. Во всяком случае, я его точно никогда не слышала, – зашептала Ника.

– Да? И кто же это, интересно? – тоже шепотом проговорила Юля и взяла трубку. – Алло. Да, это Юлия. А вы кто? Вадим? – Юлька зажала трубку рукой и вытаращила глаза на Веронику. – Какой-то Вадим. Ты не знаешь, кто такой?

– Понятия не имею, – пожала плечами Ника.

– Я вас слушаю, Вадим. Что? Я обещала провести с вами уикенд? Надо же? А больше случайно я вам ничего не обещала? Любить до смерти? До чьей?.. Нет, Вадим, вы знаете, я сегодня совершенно не в форме. Что вам понравилось? Моя оригинальность? Да? А в чем же она проявилась, если не секрет? – осторожно задала вопрос Юлька.

Когда она услышала ответ, глаза ее округлились до размера летающих тарелок, и она спросила:

– А вы точно знаете, что это была я? Да? Тогда прошу прощения. Что вы говорите? Не за что? Что? Ждете ответа? Нет, Вадим, сегодня у меня совершенно нет времени. Нет, говорю. Заедет машина? А какая у вас машина? «Лендкрузер»? – В Юлькиных глазах уже мелькнул признак интереса. – Кто будет за рулем? Ваш телохранитель? – Юлия уже выскочила из ванны и, вся в пене, пыталась рукой дотянуться до полотенца. – Ну, думаю, часа через полтора я сумею решить все свои вопросы, так что можете присылать своего водителя, или, как вы там сказали, телохранителя. До встречи, Вадим.

Юлька выскочила из ванной со скоростью сверхзвукового истребителя и начала метаться по квартире, пытаясь найти свои колготки, трусы и бюстгальтер.

– Ника, ты можешь себе представить, он пришлет за мной свой автотранспорт, а за рулем будет хранитель его тела! Ой, мамочки, неужели наконец-то я познакомилась хоть с одним путевым мужиком, который умеет зарабатывать деньги? Знаешь, что он мне сейчас сказал? Что он всю жизнь искал такую бесшабашную особу. Я, оказывается, вчера его авто остановила очень оригинальным способом. Легла посередине дороги. А я даже не помню, представляешь? Интересно, сколько ему лет? По голосу вроде нестарый. Ника, давай быстрее приводить меня в порядок. Где там у тебя эти самые маски из плаценты? Ой, как же жалко, что я свои левые ресницы потеряла! Ну ничего, придется побольше тушью намалевать. Давай, распахивай свой гардероб, буду шмотье мерить, – без передышки и остановки тараторила Юлька, носясь по квартире, как тайфун. – Ника, что ты застыла, как памятник? Помогать думаешь или нет?

– Мало того, что ты заставила его везти себя ко мне, так ты еще и телефон мой дала, – проворчала Вероника.

– А ты что, хотела, чтобы я ему свой домашний дала? Моя маман такой допрос устроит, что он сразу поймет, что познакомился с ближайшей родственницей Малюты Скуратова, родоначальника тайной канцелярии при Иване Грозном, а если по-современному, то ЧК. Она уже сколько таким манером поклонников у меня распугала. Я хоть вчера и пьяная была, а правильно сообразила, дала твой телефон, правда, не помню кому.

– Юлька, ты и в самом деле бесшабашная девица. Разве можно раздавать телефоны незнакомым людям?

– А знакомые наши телефоны и так знают, – тут же парировала Юля, и возразить тут в самом деле было нечего.

Юлька имела непревзойденный талант из любой ситуации находить выход. Кажется, если даже ее бросить с головой в омут, она вынырнет оттуда совершенно сухой. Вероника махнула рукой и начала принимать непосредственное участие в сборах своей подруги на очередное рандеву.

Через час Юлька сияла, как начищенный полтинник, то и дело подбегая к окну посмотреть, не приехала ли машина. И когда наконец во дворе показалось авто, которое они с нетерпением ждали, у Вероники с Юлией тут же отвисли челюсти: весь капот машины был усыпан розами ярко-бордового цвета.

– Ой, я сейчас скончаюсь, – пропищала Юлька и бросилась в прихожую, где натянула буквально на ходу свою шубу и, чмокнув Нику в щеку, шепнула: – Пожелай мне удачи, вдруг это тот, кого я столько лет ждала. Ника, эти цветы рассказали о нем самое главное. Он не жлоб, как мой последний муженек, от которого я столько натерпелась.

– Удачи, подружка, ты мне обязательно позвони, чтобы я не волновалась. Вдруг это маньяк какой-нибудь.

– Типун тебе на язык, – засмеялась Юля. – Ни у одного маньяка не хватит ума столько денег потратить на розы! – С этими словами и лучезарной улыбкой девушка впорхнула в лифт.

Ника подбежала к окну и наблюдала за тем, как Юля выскочила из подъезда, как садилась в машину, а здоровенный парень придерживал дверцу, как потом он сел на место водителя, и машина укатила в неизвестном направлении.

Через месяц после того знаменательного дня, когда Вадим прислал за Юлькой машину, усыпанную розами, они объявили друзьям, родственникам и знакомым о своей помолвке, а еще через три они уже входили в зал Дворца бракосочетания под торжественный марш Мендельсона.

Глава 2

Вероника встала пораньше, чтобы поехать за город, посмотреть, как продвигается строительство ее дома. С наступлением зимы стройка немного затормозила. Морозы стояли такие, что раствор замерзал буквально за пять минут. По этой причине югославы, которые работали у Вероники, сидели в своих бытовках и боялись показать нос на улицу. Ника ничего не имела против и не предъявляла им никаких претензий, потому что прекрасно понимала, что работать в таких условиях невозможно. Временно она жила в квартире своей матери, но очень надеялась к лету перебраться в свой новый дом.

До недавнего времени дача, которая там стояла, принадлежала бывшему мужу Вики, но после того, как дом взорвался, Николай тут же переписал пепелище на имя бывшей жены. Анна Михайловна, мать Ники, быстренько воспользовалась ситуацией и тряхнула кошелек своего «богатенького Буратино», на что и строился сейчас дом дочери: женщина уговорила супруга не скупиться и раскрутила его на трехэтажный коттедж. А потом, удачно выйдя замуж за канадского миллионера, уехала вместе с ним к нему на родину.

Теперь Ника спокойно жила в квартире Анны Михайловны, но у нее были иные планы: ей непременно хотелось обосноваться в загородном доме, хоть он и строился не очень близко от Москвы. Однако у Вероники была машина, поэтому ее не пугали расстояния. После того как последний муж объявил о том, что встретил другую женщину, он предоставил ей право жить на его даче, пообещав, что после развода перепишет ее на имя Ники. Что и сделал, но уже после того, как дача перестала существовать, а фактически остались на земельном участке одни руины.

Вот на нем-то сейчас и возводился трехэтажный коттедж благодаря деньгам укатившего из России Аннушкиного мужа. Веронике не нужно было работать, она получала дивиденды от прибыли с фирмы бывшего супруга. Хоть суд и присудил ей пятьдесят процентов по закону, они договорились с Николаем, что бывшая жена будет получать двадцать пять. Прекрасно понимая, что, в конце концов, работает он и эту прибыль делает тоже он, она решила быть справедливой, несмотря на обиду и оскорбление, которые Королев доставил ей в свое время.

Этих денег Веронике хватало с избытком. Ко всему прочему ее мать со своим мужем сделали ей к Рождеству неожиданный подарок. Как-то утром ей позвонили из банка и попросили приехать. Когда Вероника приехала, помощник управляющего расшаркался перед Вероникой и вручил золотую кредитную карточку. Девушка буквально потеряла дар речи, а когда приехала домой и позвонила в Канаду, матушка, хихикая, проговорила:

– Никусенька, это не моя идея, честное слово, Эдвард сам решил поздравить тебя таким образом, я не прикладывала к этому руку. Он у меня такой сентиментальный, и ему доставляет удовольствие тратить на кого-нибудь свои деньги. Он всю жизнь тратил их только на себя и благотворительность, теперь, слава богу, у него появились родственники – в нашем с тобой лице. Так что не бери в голову и пользуйся.

Мать Вероники, женщина сорока восьми лет, в минувшем году вышла замуж за человека намного старше ее, но благоразумно решила не упускать такой шанс. Она ни разу не пожалела о принятом решении, потому что Эдвард оказался порядочным, милым джентльменом. Как, смеясь, говорила Аннушка, «настоящим полковником». Вероника редко называла мать матерью, потому что в свое время, едва ей исполнилось пятнадцать, Анна Михайловна строго-настрого запретила это дочери, особенно при мужчине, которого наметила очередной потенциальной жертвой. Женщина меняла кавалеров, как вышедшие из строя колготки, и, похоже, не собиралась выходить замуж. Разойдясь с мужем, когда Веронике исполнилось десять лет, она поклялась, что никогда в жизни не наступит на те же грабли. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает, поэтому отказаться от предложения руки и сердца и банковского счета Эдварда Анна Михайловна была не в силах. Совершенно одинокий семидесятичетырехлетний канадец, познакомившись с Аннушкой, был очарован эффектной дамой. А Вероника в то время попала в историю с убийством молодого мальчика, оказавшегося, как потом выяснилось, наследником огромного состояния, и ее несколько раз пытались убить. Вот при таких обстоятельствах и взорвался дом в пригороде. И Ника с Юлей, накануне приехавшей к ней, чуть не погибли. Пока девушки лежали в больнице, Анна Михайловна развила бурную деятельность на пепелище и раскрутила своего только-только испеченного мужа на то, чтобы он дал «бедной девочке» денег на дом. Эдвард, конечно, дал, и теперь строительство уже подходило к концу. Мать и отчим сразу же отбыли в Канаду, едва Вероника вышла из больницы, убедившись, что с ней все в порядке.

Вот таким образом Ника превратилась в обладательницу огромного шикарного дома и банковского счета. Но она все же подумывала об устройстве на работу: ей не хватало общения, и в последнее время она затосковала, вспоминая события, которые произошли с ней прошлым летом. Во время событий она чуть было не отправилась на тот свет, но зато сколько испытала новых ощущений! И уже теперь, по прошествии времени, девушка смотрела на них даже с юмором. А теперь ей стало скучно, от безделья она уже не знала, куда деваться, поэтому решила временно пойти и просто так поработать, чтобы не сидеть дома. Но каждый раз, когда Вероника вставала рано утром с благими намерениями идти сегодня устраиваться на службу, обязательно что-то происходило, и это дело откладывалось на потом.

На дворе стояла весна, и строительство подходило к концу, когда Вероника решила позвонить своей подруге Юльке: может, та захочет прокатиться с ней. Юля совсем недавно вышла замуж за Вадима, удачливого бизнесмена, старше ее на пятнадцать лет и, что удивительно, ни разу не женатого. А у Юлии это уже четвертый брак. Три раза ей попадались совсем не те мужчины, с которыми можно быть «и в горе, и в радости». Первый брак вообще не в счет, это было во времена студенчества, когда Юле и ее супругу едва исполнилось по восемнадцать. Через полгода они разбежались под крылышки своих мамочек, но остались друзьями. Второй брак был по любви, но через три месяца Юлька узнала, что ее благоверный наркоман. Попытки лечить его не принесли успеха, и Юля решила, что для того, чтобы иметь нормальную семью с кучей ребятишек, Владимир не подходит. В третий раз, когда она вышла за муж за Михаила, сначала все было хорошо, но потом обнаружилось, что мужчина патологически скуп. Он заставлял приносить Юлю квиточки о зарплате и сохранять чеки из магазинов. Сколько зарабатывал он сам, об этом знал только он и, если Юля спрашивала, покрывался красными пятнами и начинал орать так, что в серванте звенела посуда.

И вот наконец теперь Юлька была счастлива по-настоящему. Она по уши влюбилась в своего Вадима, и, похоже, он пребывал в таком же состоянии. Юля часто звонила подругам и рассказывала, как протекает их медовый месяц.

У этой троицы никогда не было секретов друг от друга, они выросли вместе и с детства были не разлей вода. В детском саду ходили в одну группу, потом в школу – тоже в один класс. Светлана вышла замуж за Виктора, и он тоже стал их другом. А вот Николай, бывший супруг Вероники, не вписался в их команду и всегда был как-то в стороне. Но зато Роман, теперешний друг Вероники, с первого дня настолько расположил всех к себе, что создавалось ощущение – он всегда был рядом. С Романом Вероника познакомилась, когда в том же, прошлом году ее муж Николай, придя однажды домой, поставил ее перед фактом, что встретил женщину своей мечты, и буквально выставил ее из дома, правда, предоставив жилье в своем загородном доме. На следующий день он позвонил туда Веронике и предложил приехать к нему в офис для подписания каких-то документов. Немного подумав, Вероника решила, что, прежде чем подпишет бумаги, проконсультируется у юриста. Тем самым юристом и оказался Роман, в которого Вероника влюбилась без памяти, едва увидела. Единственный его недостаток – это то, что он был женат. Вероника страдала по этому поводу, но теперь почти успокоилась, решив, пусть все будет как будет, пусть украденное счастье продлится столько, сколько возможно. Роман вписался в их компанию, будто всю жизнь знал и Юльку, и Свету, и ее мужа Виктора. Он тоже всем пришелся по душе. Подруги, конечно, волновались за Нику, но она стойко приняла ситуацию такой, какой она была. Новый Юлькин муж Вадим, хороший человек, но настолько занятой, что выкраивал каждую свободную минутку, чтобы побыть с молодой женой наедине, а не ходить с ней по гостям. Ни Вероника, ни Светлана не обижались на него, прекрасно все понимая.

Зато у Юлии теперь появилась масса свободного времени, а денег еще больше. Она с радостью принимала у себя гостей, которых приводил ее супруг, хоть это и были сплошь напыщенные мужики, которые знали себе цену и на всех смотрели свысока. Но Юлька стойко переносила эти визиты, старалась лучезарно улыбаться, отчего к концу вечера ее скулы сводило судорогой. Зато когда к Юле приходили ее милые подружки, восторгу не было конца: она вываливала на стол все, что имелось в холодильнике. После этого стол напоминал витрину супермаркета. Вероника смеялась, а Светка восхищалась – ее Виктор зарабатывал не особенно много. Голодными они, конечно, не сидели, но и лишнего позволить себе не могли. У них уже рос маленький сын Ромка, это имя, кстати, подсказала Вероника, на памперсы которого уходила четвертая часть зарплаты папаши. Ну а Света, естественно, не работала, сидела с малышом. Юлька всегда старалась ей набить в сумку побольше всяких йогуртов, икры и еще бог знает чего для ребенка, не забывая втихаря подсунуть что-нибудь и для Виктора со Светой.

Глава 3

Вероника очнулась от воспоминаний и обнаружила, что сидит в кресле и сжимает в руке телефонную трубку. Она вспомнила, что собиралась позвонить Юльке и пригласить ее поехать с ней за город, чтобы посмотреть, как продвигается строительство коттеджа.

– Алло, Юленька, привет, это Ника.

– Никуська, приветик, моя дорогая. Как дела? Какие новости? Что делаешь?

– Немного помедленнее, можно? – засмеялась Вероника. – Тебя интересует, что я делаю? Вообще-то в данный момент разговариваю с тобой. А если серьезно, то собираюсь сгонять за город и хочу, чтобы и ты со мной прокатилась.

– Здорово, я с удовольствием. Только сейчас Вадиму позвоню, предупрежу.

– Тогда я сейчас за тобой заеду, собирайся, – проговорила Ника и положила трубку.

Она позвала свою болонку Дуську, доставшуюся ей по наследству от матери, и, взяв ее на руки, спустилась во двор, где стояла ее машина. Через сорок минут Вероника подъехала к элитному дому на Кутузовском проспекте и поставила машину на парковке. Позвонив по домофону, услышала чириканье своей подруги:

– Никуся, это ты?

– Я, я, открывай, Дуська тоже в гости к тебе притащилась, – проговорила Ника.

Щелкнул замок, и дверь гостеприимно открылась. Добросовестный секьюрити поинтересовался, в какую квартиру направляется девушка, и сделал запись в журнале. Вероника поднялась в лифте на седьмой этаж и прямо у лифта угодила в объятия своей подруги.

– Умница ты моя, – затараторила Юля, – я уже от тоски не знала, что делать. Только хотела тебе позвонить, а ты сама легка на помине. Очень хорошо, хоть ты меня вытащишь сегодня на волю. Я даже домработницу в отпуск отправила, чтобы самой чем-то заняться. Знаешь, странное дело, мне без Вадика совсем никуда не хочется ходить. Даже магазины перестали радовать. Давай мы с тобой сначала кофейку попьем, а потом поедем. Я тебе кое-что рассказать хочу.

Было видно, что Юльку прямо распирает от радости. Она хитрыми глазками посмотрела на Веронику, как только они уселись за столом. Дуська в это время носилась по квартире, обнюхивая старинную, антикварную мебель; ей не было никакого дела до болтовни подружек.

– Ну, колись уж, что душу томишь? – засмеялась Ника.

– Никусенька, у меня будет ребенок, – выпалила Юлька и счастливо засмеялась.

Вероника вскочила и кинулась к подруге, обняла ее крепко-крепко и прошептала:

– Юлька, родная, значит, врачи ошиблись? Как же это здорово!

Дело в том, что, когда Юля была замужем за Михаилом, ей пришлось в связи с разводом сделать аборт. После него возникли страшные осложнения, и после лечения врачи вынесли приговор – бесплодие. Юлия долгое время пребывала в таком состоянии, что и мать, и Вероника со Светой опасались за ее психическое здоровье. Слава богу, все обошлось, и Юлия пришла в нормальное состояние. И вот сейчас ее глаза светились так, что этот свет мог озарить половину земного шара.

– Когда же тебе стало известно о столь радостном событии? – тоже счастливо улыбаясь, поинтересовалась Вероника.

– Три дня назад к врачу ходила. Представляешь, у меня срок двенадцать недель, а я и не почувствовала. Ни токсикоза, ни соленого или сладкого не хотелось, в общем, все как всегда. Правда, поправилась немного, килограмма на два, но думала, что это все от беззаботной жизни. Уже хотела включить сирену тревоги и нестись на тренажеры и в бассейн. У меня месячные когда не пришли, я даже внимания на это не обратила – подумаешь, у меня не раз так бывало. А тут неделю назад смотрю, что-то по утрам тошнота появилась, и грудь болеть стала, дотронуться больно. Я опять ничего такого не заподозрила по понятным причинам. Подумала, что у меня, может, какое воспаление или еще какая-нибудь дребедень. И к врачу-то пошла из-за этого. Думаю, может, лечение какое нужно. А она мне прямо так сразу: вы, мол, беременны. Что, говорит, будем делать, аборт или рожать? А я лежу на этом кресле, как идиотка, и слова вымолвить не могу. Докторица смотрит на меня, как на ненормальную, и опять спрашивает:

– Юлия Андреевна, мне выписывать направления на анализы для аборта?

А я как заору:

– Какой аборт, вы что, с ума сошли? – Соскочила с кресла, схватила эту врачиху в охапку и закружила по кабинету, а она как завизжит. Представляешь, оказывается, она щекотки боится до обморочного состояния. Медсестра вбежала, глаза на лбу, тоже кричит:

– Что случилось?

– Когда все поняли, в чем дело, долго смеялись и поздравляли меня. Вот так, Никуся, скоро у меня будет маленький. Мне совсем неважно кто – девочка или мальчик, лишь бы все нормально обошлось.

– Вадима-то обрадовала? – улыбнулась Вероника.

– Конечно, в тот же день. Он вечером потащил меня в ресторан и старался изо всех сил накормить черной икрой, которую я терпеть не могу с детства. А вчера, представляешь, приволок домой нотариуса и прямо в его присутствии написал завещание, в котором все, чем он владеет, в случае его безвременной кончины переходит ко мне. Я, конечно, ужасно ругалась, убеждала его, что это плохая примета и что без него мне вообще ничего не нужно. Но он все равно настоял на своем. Не знаю, зачем он это сделал. Я, во всяком случае, очень надеюсь, что проживу рядом с ним всю свою жизнь и что умрем мы с ним обязательно в один день лет эдак через пятьдесят во время занятия любовью. Ой, Ника, ты даже не представляешь, как я его люблю!

– Все это замечательно, Юленька, но разве у Вадима нет никаких родственников? Вроде на свадьбе и мать его была, и брат с женой и племянницей, и еще какие-то тетушки. Он не боится, что этим завещанием посеет между вами вражду? И поверь, дорогая, всходы не заставят себя долго ждать. Все родственники ополчаться на тебя и обвинят бог знает в чем.

– Я, между прочим, ему об этом говорила, а он пропустил все мои доводы мимо ушей. Ладно, пройдет время, и я постараюсь его убедить переписать завещание. Сейчас это бесполезно, он в эйфории по поводу того, что скоро станет папочкой. Конечно, мне не хотелось бы портить отношения с его родственниками, тем более из-за денег. Они все такие милые, особенно мама. Ты же видела ее на свадьбе. Благородная мадам, в модном туалете. Она так переживает за свой возраст, просто ужас! Вадим по этому поводу все время шутит. Не дай бог невзначай напомнить ей о прожитых годах, она от ужаса готова будет грохнуться в обморок. Две ее сестры вообще прелесть, божьи одуванчики. Брат Вадима мне тоже нравится, хороший человек, добрый и мягкий. Но жена у него прямо кобра, как распустит свой капюшон, караул, мама дорогая! А Саша все пытается мирным путем решить или, может, просто на людях такой. Нет, мне кажется, что он настоящий воспитанный человек, он ведь всего на год моложе Вадима. Вот с дочкой, конечно, у них беда. Ты же видела ее на свадьбе?

– Видела, а что с ней такое? Вроде девчонка как девчонка.

– Сколько, ты думаешь, ей лет?

– Ну, лет пятнадцать-шестнадцать.

– Ей двадцать четыре, а выглядит она так не потому, что слишком хорошо следит за собой, а потому, что отстает в развитии. На первый взгляд вроде незаметно, а когда с ней начинаешь общаться, тогда сразу становится ясно, если, конечно, знаешь, сколько ей лет.

– А в чем это выражается? – поинтересовалась Ника.

– Это трудно объяснить, я и сама толком не знаю. Ну мне, например, категорически запретили при ней говорить о близких отношениях между мужчиной и женщиной.

– О сексе, что ли?

– О нем родимом. Ее каждую осень и весну помещают в специальную клинику закрытого типа, и там с ней на протяжении полутора месяцев занимается психолог. Он, кстати, частый гость в нашем доме, вроде он друг Вадима, но мне, если честно, не нравится. Какой-то он весь слишком сладенький, прямо эскимо на палочке. Ну вот, он в той клинике психоаналитиком работает, занимается с Ларисой. Я краем уха слышала, что он еще и гипнолог, но, если честно, как-то особо не вникала в это дело. Просто один раз супруга Александра обронила, что после сеансов гипноза Лариса ведет себя совершенно неадекватно, и просила Вадима поговорить со своим другом, принять это во внимание. Я поняла, что лечение такого рода очень дорогое. Благо у Вадима много денег, пребывание в такой клинике стоит целое состояние.

Кстати, на эти выходные я хочу Ларису к нам забрать, мне Вадим посоветовал. Он говорит, что в родном доме девушке совершенно не с кем пообщаться и что, может быть, мой болтливый язычок немного ее растормошит. Она и правда какая-то вареная, будто спит на ходу, но глазки злые, я это заметила. Впрочем, я бы, наверное, тоже злой была с такой мамашей. Ты бы видела, во что она ее одевает, как первоклассницу, тут хочешь не хочешь, а комплекс недоросля разовьется. Она ее прямо задергала: не сутулься, сиди прямо, не смотри эту программу – это повредит тебе, не читай эту книгу – тебе еще рано, не облизывай губы языком, для этого есть салфетка, ну и так далее. Они у нас когда ужинают, я сама дерганой становлюсь от змеиного взгляда Эллочки-людоедочки.

– Ее что, Элла зовут? – спросила Вероника.

– Ага, нарочно не придумаешь, правда? Элеонора Абрамовна… Ник, ну хватит! Всех их к едрене фене, что мы все о них да о них, лучше о чем-нибудь приятном давай поговорим. Ой, совсем забыла, я тебе сейчас покажу, что Вадим мне вчера приволок.

Юлька рысью бросилась в спальню и через минуту тем же манером прилетела обратно. В ее руках сверкал новенький миниатюрный «вальтер».

– Смотри, Вадик даже разрешение на мое имя сделал.

– Для чего он тебе нужен? – удивленно спросила Вероника.

– Как для чего? Для самообороны, конечно. Понимаешь, я категорически запретила Вадиму приставлять ко мне охрану, хотя он и хотел. Не могу я так жить, зная, что за каждым твоим шагом подглядывают. Когда Вадим уперся, я ему такой скандал устроила. Говорю, значит, ты меня не любишь и делаешь это потому, что не доверяешь мне. Вроде убедила, но взамен получила вот этот замечательный пистолетик. Я его теперь буду в своей сумочке носить. Здорово, правда?

– Правда, правда, давай собирайся, поехали, а то, пока допилим до поселка, ночь на дворе настанет.

– Да я уже готова, вот только кроссовки и ветровку натяну, и вперед. Сегодня вроде тепло на улице. Как же хорошо, что весна наконец пришла, в этом году она ранняя. Я так по солнцу соскучилась. Вадим предлагал отправить меня куда-нибудь в солнечную страну, но я отказалась. Что я там без него делать буду? Он, конечно, уговаривал, но по глазам было видно, доволен, что я отказалась, тем более выдвигая такой аргумент. Ой, Ника, я даже себе представить не могла, что можно быть такой счастливой. Даже боюсь, что слишком все хорошо.

– Не бойся и не думай об этом. Ты же всегда мечтала именно о таком муже и о таком счастливом браке. Вот твои мечты и сбылись. Что же здесь удивительного? – успокоила подругу Ника.

Девушки сидели на кухне, поглядывая на включенный телевизор. На экране появилась реклама пива, где одна девушка, собираясь куда-то, очень долго выбирает наряд, а в результате остается в одних трусиках на тротуаре. Юлька на любую рекламу тут же сочиняет пародию в стихах, в этом у нее непревзойденный талант, своего рода хобби. Посмотрев на голую девицу, Юлька прочирикала:

– Город ждет, город ждет. Платье модное – улет. Зря так долго собиралась, все равно в трусах осталась.

Юля окончила Литературный институт, работала в женском журнале и называла себя свободным художником. Она писала для журнала небольшие юмористические рассказы, над которыми читатели умирали со смеху, а главный редактор один раз даже свалился со стула, когда читал один из них. Вообще-то, Юлька могла иронизировать на любую тему, но стихоплетничать по поводу рекламы она любила больше всего.

– Слушай, Ник, я вообще удивляюсь, до чего же у нас она иной раз бывает дурацкой. Вот поставили бы меня рекламу сочинять, я бы им такое придумала, что все бы попадали. Ведь, если реклама веселая, она и запоминается лучше. Это, конечно, смотря что рекламировать. Вот я бы…

Вероника не дала ей дальше развить фантазии и одернула:

– Все, хватит трепаться, по дороге еще наболтаемся.

– Хватит так хватит, пошли, – тут же согласилась девушка и понеслась в прихожую, таща за собой Веронику.

Глянув на себя в зеркало и показав своему отражению язык, Юля взялась за ручку двери. Потом, вспомнив, что нужно включить сигнализацию, чертыхнулась:

– Постоянно про нее забываю, никак не могу привыкнуть, что я теперь богатая женщина и живу не в нашей с матерью малогабаритке, а в элитном доме. Не хухры-мухры, черт побери! Знаешь, Никусь, мой Вадюша совсем не похож на нынешних «новых русских». Он такой простой и такой юморист. Я первые два месяца всегда в мокрых трусиках ходила, потому что каждый раз хохотала, как ненормальная. Мы, наверное, и подошли так друг другу, потому что оба приколисты. Ты же помнишь, как мы с ним познакомились? Вот я этой выходкой и покорила его сердце, и, по-моему, он не жалеет об этом. Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы это было именно так. Я ему совсем недавно рассказала про наши с тобой прошлогодние приключения. Он тоже так хохотал, что у нас в гостиной картина со стены свалилась.

– Мы, наконец, выйдем из квартиры или нет? – заорала не своим голосом Ника.

– Чего кричишь? Идем уже, сама в дверях встала и рот раскрыла, а я опять виновата. – Юлька подтолкнула подругу в спину.

Наконец они вышли на улицу и сели в Вероникину «десятку».

– Погнали наши городских! – прокричала Юлия, помахав рукой случайному прохожему.

Глава 4

Машина легко катила по трассе, а две подруги на время притихли, слушая, как из динамика льется их любимая мелодия группы «Сантана». Дуська, свернувшись калачиком, спокойно спала на заднем сиденье. Первой заговорила Юлия:

– Ник, ты не забыла, что у меня через месяц день рождения?

– Ну ты даешь, подруга! Я что, похожа на страдающую приступами склероза?

– Нет, конечно, это я так, на всякий случай спросила. Вадим уже сейчас начинает готовиться, хочет это событие отметить с размахом в загородном доме. Он уже рабочих нагнал, чтобы там все подновили, подкрасили, подбелили. Я, конечно, была против такой помпезности, а он мне так на ушко тихонечко пропел:

– «В жизни раз встречаешь свой тридцатый год». Ну что тут возразишь? И потом, он хочет на этом вечере принародно объявить, что скоро станет отцом. Пусть, говорит, все знают, что громкая фамилия Демидовы не умрет.

– Я думаю, это делать совсем не обязательно, – проворчала Вероника, – еще сглазят, не дай бог.

– А я теперь вот с этим хожу, так что не сглазят! – И Юля продемонстрировала огромный глаз, висящий у нее на золотой цепочке. – Мне его Вадим из Китая привез на позапрошлой неделе. Говорит, что это из Тибетского монастыря, самый настоящий амулет, я его никогда не снимаю, даже когда моюсь. Так что теперь нам не страшен серый волк, – засмеялась Юлька. – Никусь, а ты что-то про своего Романа ничего не говоришь. Как у вас дела-то?

– Нормально все, встречаемся, когда хотим, ничем себя не обременяем, – горько усмехнулась Вероника.

– А тебе разве не хочется за него замуж?

– Хотеть не вредно, Юленька, но на каждое хотение нужно иметь терпение. Он не говорит об этом, а я не спрашиваю ни о чем. Видно, такое положение его вполне устраивает, да и меня пока тоже.

– А как же дети? Ведь не успеешь оглянуться, и поздно будет заводить. Ведь тебе же, как и мне, скоро тридцать стукнет.

– Ничего, время еще есть, успею, – проговорила Ника, при этом тяжело вздохнула. – Вот еще посмотрю полгодика и перестану предохраняться. Будь что будет, бросит, значит, так тому и быть, и без него воспитаю. У меня, между прочим, задержка почти неделя, не знаю, может, и залетела уже.

– Вот было бы здорово, вместе родим! – заорала Юлька.

– Не кричи ты, это еще бабка надвое сказала, если это действительно так, неизвестно, как к этому господин адвокат отнесется.

– Но ты же его любишь, я вижу, – возразила Юлия.

– Ну и что? А что это меняет? Слушай, Юлия Андреевна, у тебя нет желания заткнуться и не задавать глупых вопросов? Хватит мне душу травить, я и так уже скоро ядом начну плеваться. Давай поговорим лучше о твоем будущем малыше, не знаю, кто у тебя там завелся, мальчишка или девчонка.

– Если будет сын, я его Вадиком назову, пусть будет Вадим Вадимович. А если девочка, то Вероникой. Мне всегда твое имя нравилось, с самого детства. Помнишь, еще в детском саду, как я злилась, когда меня мальчишки Юлькой-Бздюлькой дразнили? Светку – Пипеткой, а тебя никак. Нет, вру, один раз, помнишь, тебя Илюша толстый Вероникой-Земляникой назвал, вроде ничего обидного, а даже наоборот, а ты ему все равно кашу манную по голове размазала? Вот я на тебя и злилась, потому что к твоему имени ничего нельзя было придумать. Никакой дразнилки!

– Что-то ты раньше никогда мне об этом не рассказывала, про имя, – захохотала Ника.

– Когда маленькими были, не могла рассказать, а потом как-то забылось, и вот сейчас вспомнила, – засмеялась Юля.

Немного погодя, машина подкатила к месту назначения, и поневоле девушки раскрыли рты. За забором возвышался этакий трехэтажный монстр из белого кирпича, в окна уже были вставлены стекла, а площадка вокруг строительства расчищена и посыпана песком.

– Вот это я понимаю, – восхитилась Юлька, – сразу видно, что не наши алкаши-строители работают. Ты только погляди, какая чистота кругом, даже плюнуть стыдно!

Девушки пошли во двор, а Дуська понеслась в знакомый сад, правда, еще совсем голый. Только-только начали пробиваться первые листочки на деревьях, и воздух благоухал, напоенный весенним запахом набухших почек. Из дверей дома вышел прораб, молодой мужчина с иссиня-черными волосами и широкой улыбкой. Он поздоровался с девушками и повел их в дом, чтобы показать, как идут отделочные работы. Придраться было не к чему: Вероника осталась очень довольна. Кристо, так звали прораба, пообещал, что через неделю они сдадут дом под ключ. Ника дала несколько советов по поводу отделки и сказала, что на следующей неделе привезет мебель.

Они вышли с Юлей во двор, и Вероника обратила внимание на то, что на соседнем участке работает бульдозер. Видно, поселковый совет уже продал участок Семена Степановича, который прошлым летом нелепо погиб в собственном доме. Родственников у него не было, поэтому теперь соседями Вероники станут незнакомые люди. Она решила пройти туда и узнать, кто купил участок. Бульдозер сносил остатки старых стен и сгребал мусор в кучу.

– Здравствуйте! – прокричала Вероника сквозь грохот бульдозера.

Водитель увидел девушек и заглушил мотор.

– Скажите, а кто купил этот участок и что здесь намечают построить? – поинтересовалась Ника. – Я хозяйка вон того дома, рядом, и хотела бы знать, что за люди будут моими соседями.

– Не знаю, хозяюшка, говорят, кто-то из москвичей. Меня прислали расчистить участок, я от фирмы работаю, а кто, откуда, мне неведомо: зарплату фирма платит, а не хозяева. А строить здесь собираются дом жилой, летний вроде, это я слыхал.

– Спасибо большое, будем надеяться, что это нормальные люди, а не какие-нибудь бандиты, которые взяли моду строить свои особняки вот в таких тихих поселках, и после этого они перестают быть тихими.

– Да, от этих «новых русских» одни неприятности. Я слыхал, что вот из-за таких прошлым летом, здесь, в поселке, дом за домом взрывался.

Юлька прыснула в кулак, а Вероника, раскрыв рот, не знала, что ответить работяге. Самое умное, что она смогла сделать, – это кисло улыбнуться и попрощаться с мужчиной.

Все дело в том, что прошлым летом взорвался именно ее дом, а вторым был дом Семена Степановича, стены которого и сгребал сейчас бульдозер в кучу с мусором. Но Вероника не стала ничего говорить, а поспешила уйти с участка. Показалась Дуська, и Вероника ахнула. Было такое впечатление, что болонка нашла лужу жидкой грязи, в каких очень любят валяться поросята, и искупалась в ней. Юлька расхохоталась:

– Видно, на Дусю весна тоже подействовала, решила имидж поменять и превратиться из блондинки в шатенку.

– Е-мое, Дуся, – простонала Ника, – как прикажешь тебя понимать? Как же я теперь тебя в салон машины посажу? Почище лужу не могла отыскать? Пошли к соседям, буду тебя отмывать.

Вероника перешла через дорогу к дому напротив и постучала в дверь.

– Баба Маш, открой, это Вероника. Дай ведро воды, пожалуйста.

Ника строго взглянула на болонку и сказала:

– Я тебя сейчас в этом ведре утоплю, так и знай, непослушная собака!

Дуська попыталась вырваться, но не тут-то было, девушка крепко держала ее на вытянутых руках.

– Дергайся, не дергайся, а мыться придется, – проворчала Ника, – иначе мне ничего не останется сделать, как бросить тебя здесь, и станешь тогда беспризорницей.

Когда водные процедуры были закончены, собака долго трясла своими обвисшими кудрями и все пыталась залезть в машину. Но Вероника ее не пускала, а выталкивала на солнышко и приказывала сохнуть. Наконец процесс сушки тоже завершился, и они поехали обратно в город. Вероника вспомнила, что говорил бульдозерист, и фыркнула.

– Что с тобой? – поинтересовалась Юлия.

– Юль, ты представляешь, оказывается, какие в поселке разговоры идут? Меня к «новым русским» причисляют, – возмущенно проговорила Ника. – Прямо чуть удар не хватил! – возмущалась девушка.

– А чему, собственно, ты удивляешься? Разве говорят неправильно? Как ты появилась здесь, так спокойная жизнь и закончилась.

– Ой, Юленька, не напоминай мне об этом, милая. Я когда начинаю думать, что виновата в смерти Семена Степановича, у меня прямо сердце щемит.

– Не кори себя, Ника, видно, так тому суждено было быть. Зато ты сумела по заслугам наказать виновников.

– При чем здесь я? Наказал их суд. Я вообще непонятно с какого бока припека туда попала. Помнишь ту бабульку в аэропорту? Как она причитала? Бес попутал, ох бес попутал! Вот и меня, наверное, прошлым летом бес попутал.

– Не скажи, дорогая, если бы не ты, неизвестно, сумели бы их разоблачить. Гуляли бы сейчас на свободе и тратили денежки, которые им не принадлежали.

– Все, Юля, хватит об этом, если честно, не хочу я все вспоминать, тоска начинает меня терзать, что столько людей пострадало, а с меня как с гуся вода, почти ни одной царапины, не считая, конечно, наших с тобой синяков.

– Да, синячки были, любо-дорого! А помнишь наши с тобой задницы после уколов? Ха, ха, ха! – залилась смехом Юлька.

– Ну, еще бы мне да не помнить, – поддержала подругу Ника и тоже засмеялась. – Юль, давай сейчас к Светке завалимся. Посмотрим, как маленький Ромка подрос, да и вообще потреплемся. Сколько не виделись? Я уж соскучилась.

– Думаешь, я не скучаю? – надулась Юля. – Небось решили, замуж за мешок с деньгами выскочила и нос задрала.

– Чушь несешь несусветную! – разозлилась Вероника. – Ничего мы такого не думаем. Мы что, не знаем, какая ты есть?

Юлька тяжело вздохнула и заговорила:

– Вадим очень не любит, когда я из дома одна выхожу. Он не против, чтобы я виделась с подругами, даже наоборот, просто он в мире бизнеса занимает достаточно высокое положение и боится за мою жизнь. А охрану я отшила, я тебе уже говорила об этом. Он говорит, пусть лучше подруги домой приходят, даже можно с постоянным проживанием. У Светки, сама знаешь, ребенок маленький, когда ей по гостям разъезжать. А тебе как не позвонишь, или дома нет, или Роман приехал.

– Не обижайся, Юленька, у меня, сама знаешь, строительство. А Ромку я вообще раза два в неделю вижу, у него работы невпроворот. Вот сегодня собралась за город, догадалась тебе позвонить. Ну что, едем к Светлане?

– Конечно, поехали, мне Вадим сегодня разрешил оттянуться, и то, потому что я с тобой.

Когда они подъехали к дому подруги, та гуляла с сынишкой во дворе. Он сидел в прогулочной коляске и наблюдал за голубями, которых Света кормила хлебом. Ромка заливался смехом и гулил, отчего на пухленьких губах малыша возникали слюнявые пузыри.

– Ой, сынок, посмотри кто к нам приехал! – заулыбалась Светлана.

– Принимай гостей, подруга! – Вероника протянула ей торт.

– А мы как раз домой собирались, Ромку пора кормить и спать укладывать. Юлька, прекрасно выглядишь, прямо как майская роза расцвела. Вот что любовь с нами, бабами, делает.

– Да уж, это верно. Я перед приходом Вадима часа полтора перед зеркалом кручусь, чтобы не дай бог плохо не выглядеть. Как подумаю, что скоро буду толстой и некрасивой, меня прямо судорогой начинает сводить. Только и успокаивает, что это все ради ребенка.

Светлана, округлив глаза, прошептала:

– Юленька, неужели правда? Ты все-таки забеременела? Вот врачи сволочи, что делают, а? Ты вспомни, что они тебе два года назад наговорили после аборта.

– Еще бы мне не помнить, – грустно улыбнулась Юля, – теперь, слава богу, все это позади.

– Здорово, я так рада за тебя, ты даже не представляешь. Все, девчонки, пошли домой, это дело нужно отметить.

– Ты что? – испуганно замахала руками Юлия. – Я теперь на спиртное даже не смотрю, не то чтобы пить.

– А кто сказал про спиртное? – засмеялась Света. – Мы чаем с тортом можем отметить столь радостное событие.

– Ну это другое дело, тогда вперед! – крикнула Юлька и, подхватив Ромку из коляски, вприпрыжку побежала к подъезду.

Вероника взяла коляску, а Света понесла торт. Когда мамочка покормила малыша и уложила его спать, девушки уселись на кухне за столом, на котором стоял разрезанный торт, варенье, конфеты и чашки с чаем. Света торжественно приподняла свою и провозгласила:

– Выпьем эти дымящиеся чашечки с чаем «Липтон» за будущего жителя планеты.

Девушки чокнулись и рассмеялись, а Вероника процитировала крылатую фразу из рекламы пива «Золотая бочка»:

– Надо чаще встречаться!

Света тут же пристала к Юле:

– Давай, подружка, изобрази что-нибудь про бочку!

Юлька на несколько секунд закатила глазки и выдала:

– «Долго мы ее искали, наконец-то, откопали. Ох, обрадовались страшно, клад нашли, вот это да – «Золотую бочку» пива… Оказалось, там вода. Почесали мы в затылке и махнули за бутылкой». – Потом добавила уже прозой: – А на хрена нам бочка? В стекле пиво вкуснее. – Посмотрела на своих подруг хитрыми глазами и сказала: – Девочки, через месяц у меня день рождения, а если быть точной, то пятнадцатого мая. Надеюсь, вы не забыли о столь знаменательной дате? Я прошу в этот день быть у меня на юбилее, ровно в семнадцать часов по московскому времени, в загородном доме мадам Демидовой, в поселке Марсово.

– Спасибо, что напомнила, а то мы бы к «мадам» десятого завалились и не в Марсово, а в Сникерсово, – с сарказмом заметила Вероника.

Юлька захохотала и обняла Вику.

– Не обижайся, подружка, это же я так, поприкалываться захотелось. Представляете, Вадим приглашения заказал и собирается всем разослать. Я смеялась до упада и говорю ему: «Не вздумай Нике со Светкой отправлять, а то они меня потом со света сживут. Не привыкли мы к этим штучкам и, если честно, привыкать не собираемся. Они мои лучшие подруги, приедут и так, даже без приглашения». На что он мне ответил, что сам терпеть не может этих церемоний, но, увы, положение обязывает.

Девушки еще часа три посидели на кухне и без умолку болтали. Все по очереди поделились своими секретами, проблемами, обсудили вместе каждая свое.

– Светик, нам пора, сегодня Ромка должен приехать, а мне еще Юлю нужно домой доставить в целости и сохранности, – сказала Вероника, виновато заглядывая подруге в глаза.

– Ладно уж, чешите, что ж мне вас, наручниками к батарее пристегивать? – засмеялась Света. – У меня тоже дел по горло, ничего не успеваю, так что особо не обольщайтесь, нужны вы мне здесь очень…

Девушки расцеловались в прихожей, и, договорившись, что до Юлиного дня рождения еще встретятся, спустились к машине.

– Ник, может, я сама доберусь? Далековато отсюда до Кутузовского.

– Не говори чепухи. Хочешь, чтобы твой Демидов меня четвертовал или колесовал?

– А мы ему ничего не скажем, – улыбнулась Юля.

– Нет уж, дорогая, назвался груздем, полезай в кузов. Ты теперь у нас девушка дорогая, тебя беречь нужно.

– Ника, хватит меня подкалывать. Я разве виновата, что у Вадима столько денег?

– А при чем здесь твой Вадим и ты, кстати, тоже? – Вскинув брови, Вероника изобразила удивление. – Я вовсе не о тебе забочусь, а о том человечке, который завелся у тебя в животе.

– Ну, Никуська, ну, погоди, – засмеялась Юлия и, сделав притворный жест руками, будто хочет задушить подругу, вместо этого обняла и поцеловала Веронику в щеку.

Глава 5

Две недели пролетели незаметно. Подруги еще несколько раз встречались, но все время получалось так, что это случалось чуть ли не на ходу. У Вероники появилось много дел и забот в новом доме, она его благоустраивала на новый лад и очень им гордилась. В нем было семь жилых комнат, ванная, санузел, спортивный зал, кухня и столовая. Наверху Ника устроила зимний сад. Гараж был под домом, и во дворе поэтому теперь освободилось место. Вероника подумывала устроить там русскую баньку. Когда Ника поделилась своей задумкой с Романом, он усмехнулся и сказал:

– Смотри, тогда поаккуратней топи ее, а то опасаюсь, ты запросто спалишь весь поселок. Жаль людей без крова оставлять.

За эту шпильку он получил от Вероники пинок под зад и синяк на кончик носа, за который она его ущипнула.

Девушка ходила по собственным хоромам и восхищалась. Одну комнату в доме она оставила пока пустой, подумывая о том, что когда-нибудь она превратится в детскую. Николай, ее бывший муж, тоже приезжал посмотреть на дом и очень завидовал Веронике. Это было видно по его глазам, когда он говорил:

– Видишь, какой я хороший человек, отписал тебе такое сказочное место.

Веронику ужасно веселило то, что бывший муж считал это своей заслугой, будто он построил и этот дом. На Надежде он пока так и не женился, но жили они вместе. Как-то Николай попробовал пожаловаться Веронике, что молодая девчонка очень ленивая и совсем ничего не умеет делать. Ника тут же заставила его замолчать, зло прошипев:

– Заткнись, Королев, за что боролся, на то и напоролся. Что ты теперь жалуешься, как размазня? Сам захотел молодую, вот теперь и воспитывай. Вспомни, как в прошлом году ты пришел домой и объявил мне, что тебе в голову будто молнией ударило и ты влюбился в юную блондинку. Вспомни, как выставил меня из дома и оставил практически без средств к существованию. Хотя ты не дурак и прекрасно знал, что мне положены дивиденды с фирмы, по документам-то мы с тобой полноправные партнеры. Вспомни, как извергал пламя, когда я решила восстановить справедливость и отсудить у тебя принадлежащее мне по праву. Но тебе тогда на все было наплевать: и на то, что мы прожили с тобой пять лет, и на то, что это я поставила фирму на ноги, а ты прятал от меня деньги и тратил их на своих потаскух. Тебе на все было наплевать и на всех, кроме себя самого. А теперь ты жалуешься мне, отставной жене, что тебя что-то не устраивает? Да пошел ты… Думаю, догадался куда?

– Ладно тебе, Вероника, что ты раскипятилась? Я прекрасно знаю, что виноват перед тобой, но ведь я же отдал тебе дом, как и обещал, вернее, участок, – покраснел Николай, вспомнив, что, когда он переписывал на Веронику недвижимое имущество, дома еще не существовало. На тот момент здесь стояли одни лишь обгорелые стены. – И потом, разве я тебя обижал? У тебя же все было: и шубка, и цацки, и нарядов полный гардероб. Машину я тебе подарил на день рождения. А с тобой я сейчас просто поделился своими проблемами, как с другом. Устал я, она еще молода, ей на танцульки хочется, а какой из меня танцор, если я из офиса на четырех точках приползаю.

– Ничего, дорогой, любовь требует жертв. Или разлюбил уже?

– Да нет, любить-то я ее люблю, просто ты же сама понимаешь, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда… У меня от пельменей и вообще от этих полуфабрикатов уже судороги в желудке начались. А от котлет, которые она один раз приготовила, у меня три дня изжога не прекращалась.

– Ничего, у тебя денег много, питайся в ресторане, – хихикнула Ника, зная, что у Николая всегда начинался приступ грудной жабы, когда ему официант подавал счет. И он всегда возмущался:

– Нет, вы только посмотрите, это же не цены, а прямо показания счетчика за электроэнергию. Ну что мы такого особенного съели, за что нужно выложить такую астрономическую сумму? На эти деньги можно корову купить и есть мясо целый год.

Деньги он, конечно, платил и каждый раз выговаривал Веронике:

– Все, моя дорогая, больше никаких ресторанов. Ты прекрасно умеешь готовить сама, вот тебе и флаг в руки. Я не намерен потакать твоим капризам и выбрасывать деньги на ветер.

Но когда Ника в следующий раз просила мужа повести ее в ресторан, когда хотелось расслабиться, послушать музыку, побалдеть оттого, что предупредительно исполняют все твои желания, Николай морщился, но не отказывал, и все повторялось снова и снова, как только ему подавали счет.

Глава 6

Незаметно подошло пятнадцатое мая, и Вероника с самого утра носилась как ненормальная. Из массажного кабинета в солярий, из солярия к парикмахеру, от парикмахера к визажисту, а уже от визажиста в магазин за подарком для Юльки. Гости на праздник соберутся именитые, и Вероника хотела выглядеть как можно лучше, чтобы никто не мог сказать, что у госпожи Демидовой подруги стоят на слишком низкой ступеньке общества. Для Светланы она тоже выбрала сногсшибательное платье из своего гардероба, которое сама надевала всего один раз прошлым летом, на свадьбу своей матери, и подходящие к платью драгоценности.

Кстати, это платье единственное, что осталось от прежних вещей Вероники, и то по чистой случайности. Все вещи сгорели в доме, а это платье лежало в машине. Когда Ника была на свадьбе у своей матери, посадила на платье пятно и потом запихнула его в пакет и бросила в машину, чтобы по дороге забросить в химчистку. И вот сейчас оно как нельзя кстати пригодилось для подруги.

– Пусть там носы не задирают, мы тоже не лыком шиты, – говорила она Свете по телефону. – Будем с тобой выглядеть, как персики, чтобы слюной все мужики захлебнулись.

Светлана хохотала и говорила:

– Мой Краснов будет при мне, так что никому захлебнуться не даст, он хороший спасатель, особенно его пудовые кулаки. А Роман твой приедет?

– Приедет, только попозже, часам к девяти, раньше у него никак не получится. Так что до этого времени я вполне успею охмурить какого-нибудь толстосума.

– А что, Никусь, это идея. Может, тогда твой милый сообразит, что в любой момент ты ему ручкой можешь сделать, и наконец женится на тебе?

– Свет, ну что ты такое говоришь? Он ведь уже женат. Правда, странный у него какой-то брак, ну да бог с ними, меня это не касается.

– Как это не касается, как это не касается? – запыхтела в трубку Света. – Он спит с тобой уже почти год и не говорит ничего определенного. Ты же сама мне жаловалась, что тебя злит это подвешенное состояние. Сказал бы сразу, мол, Ника, не питай иллюзий, я никогда на тебе не женюсь, а то ни да, ни нет.

– Мы с ним никогда на эту тему не говорили, не придумывай, Света.

– Ну он же не дурак, наверное, и прекрасно понимает, что тебе, в конце концов, нужны семья, дети.

– Чтобы иметь детей, для этого совсем не обязательно заводить семью, я имею в виду мужа, – фыркнула Ника.

– Не скажи, моя дорогая, у ребенка должен быть отец. Вон у меня сейчас мальчишка растет, пока он маленький, я согласна, ему достаточно меня. А что будет дальше, если у него отца не будет? Я даже и думать об этом не хочу.

– Ладно, Светка, хватит демагогию разводить, я к тебе к трем часам подъеду, собираться будем. Пока суд да дело, уже пора будет ехать в Марсово. До встречи, дорогая.

Вероника положила трубку и села в кресло, задумалась. «А может, Света права? Мне скоро тридцать. Что же, так до пенсии и сидеть в любовницах? Это, конечно, хорошо до поры до времени, никаких тебе обязательств, никакого быта, заедающего до смерти, как правило. Ну да ладно, не стану пока забивать себе голову, сегодня буду веселиться и радоваться за подружку, а дальше поживем, увидим».

Вероника посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Сегодня она надела голубой брючный костюм из тонкой шерстяной ткани с отделкой из натуральных елецких кружев. Как-то раз Веронике удалось побывать на выставке, где демонстрировались кружева настоящих русских мастеров. Когда она увидела, какие чудеса могут быть сотворены руками людей, то буквально влюбилась в них. Первое место на той выставке заняли елецкие кружева. И вот когда Вероника увидела в магазине этот брючный костюм с такой изысканной отделкой, она тут же его приобрела и сейчас надевала впервые. Ее рыжие волосы на фоне голубого и белого цветов смотрелись потрясающе и пылали, словно небольшой костер.

Сегодня в парикмахерской Веронике сделали прическу, которую прежде никогда не делали. Мастер знал свое дело: из его умелых рук Ника вышла, если можно так выразиться, с потрясающим произведением искусства на голове. Колье из жемчуга, обхватывающее шею, такие же браслет и серьги дополняли туалет. Макияж она уже сделала у визажиста в салоне, поэтому ей нужно было лишь подкрасить губы – и все: она была готова к торжеству. На ноги Вероника надела легкие лодочки, а белые туфли на огромной шпильке решила взять с собой и переобуться на месте. Спустившись во двор, она села в машину и через пять минут уже была у Светланы: жили они совсем рядом.

– Привет, Никуся, – затараторила подруга прямо с порога. – С Красновым уже переругались насмерть. Представляешь, собирается под синий костюм нацепить полосатый галстук?

– Так полоски-то синие! – загромыхал Виктор, высунувшись в прихожую. – Ника, привет, проходи, что у порога стоять? Выглядишь – с ума сойти! Вот, сама посмотри, ведь этот галстук как нельзя лучше подходит к синему костюму.

Вероника посмотрела на то, что выбрал Виктор, и сморщила носик, потерла его рукой, чтобы мужчина не видел, как она смеется, и сказала:

– Вить, ты мне покажи, какие у тебя еще расцветки есть, а я посмотрю, что лучше подойдет.

Мужчина пожал плечами, сдернул галстук и поплелся в комнату, ворча себе под нос:

– Я вообще эти ошейники терпеть не могу, кто их только придумал? Чувствуешь себя, как приговоренный к смертной казни через повешенье. – Он повернулся к девушкам и спросил: – Ник, а если я вообще галстук надевать не буду?

– Нет, Вить, я думаю, так не пойдет, небось все мужчины в смокингах будут, а ты припрешься без галстука. Тогда уж сразу надевай свою робу ментовскую – и вперед.

– Ладно, выбирай тогда, на какой удавке мне повеситься, – засмеялся Виктор.

Когда наконец выбрали то, что нужно, Ника занялась внешностью Светланы. И когда через час девушка вышла из детской, у ее мужа в буквальном смысле отвалилась челюсть.

– Светка, – выдохнул он, – да ты у меня, оказывается, красавица.

Света уперла руки в бока и, сощурив глаза, прошипела:

– Ты что, Краснов, только сейчас это заметил? А без этого платья я, значит, баба-яга? Ну и наглец!

– Светик, да ты что? Вообще ты у меня без всего еще лучше! Я просто ошибся сейчас! Это платье засверкало, как только ты надела его на себя, – тут же выкрутился Виктор.

– То-то же! – погрозила Света супругу пальчиком.

В это время позвонили в дверь, и Краснов побежал открывать. Приехала его мать, чтобы посидеть с маленьким Ромкой, пока его родители будут отрываться на юбилее. Компания вывалилась из квартиры и, сев в «десятку» Вероники, отправилась на праздник. За руль сел Виктор, он терпеть не мог ездить в машине, когда ее вела женщина, особенно если этой женщиной была подруга жены, не признававшая никаких правил и ездившая так, как было удобно ей. Гаишников Ника доводила до приступов эпилепсии, если кто-то из них имел неосторожность остановить ее за нарушение. Буквально через пятнадцать минут они готовы были заплатить ей сами, лишь бы она побыстрее скрылась с глаз долой.

До Марсова друзья добрались благополучно и въехали в огромный двор. Там уже стояла вереница машин импортного разлива. Виктор скромно припарковался в уголочке, чтобы на фоне «Мерседесов» и джипов беленькая «десяточка» Ники не очень бросалась в глаза. Когда они вошли в большую гостиную, утопающую в цветах, Юлия стояла рядом с мужем в компании мужчин, которые о чем-то оживленно беседовали. У Юли было такое кислое лицо, что Вероника тут же шепнула на ухо Светлане:

– Похоже, наша подруга только что проглотила килограмм лимонов, причем без сахара.

Юля бросила тоскливый взгляд на дверь и тут же увидела своих подруг. Улыбка мгновенно стерла с ее лица скучающее выражение, и она со всех ног кинулась к ним:

– Ну наконец-то, я уж думала, что вы никогда не придете! Почему так задержались?

Виктор глянул на часы и пробухтел:

– Всего на полчаса, разве это опоздание?

– А я так уже завяла здесь, среди этих банкиров, бизнесвумен и прочих смокингов! Девчонки, какие же вы у меня красивые, просто супер! А как вам мой костюмчик? Вадим сказал, что это от Версаче. – И Юля покрутилась перед гостями.

– Умереть – не встать, – за всех ответил Виктор.

– Жалко, что еще немного, и не налезет, скоро расползусь, как корова, и буду носить исключительно мешки из-под картошки, они вместительные.

– Ничего, это явление временное, зато потом… – засмеялась и закатила глазки Света.

К ним подошла Юлина свекровь, импозантная молодящаяся дама.

– Юленька, деточка, приглашай своих подруг проходить. Что же вы встали у порога, милые? Добрый вечер, леди, очень рада снова вас видеть. Молодой человек, и вы проходите, берите напитки, чувствуйте себя как дома. Вероника, почему вы так редко приезжаете к Юленьке, она мне жаловалась на вас! Ну, у Светочки маленький ребенок, понятно, что ей некогда, а вот вам непростительно. Юленька еще не привыкла к такого рода существованию, она девушка энергичная, подвижная, на язычок острая. А быть женой бизнесмена, особенно такого, как мой сын, тяжелый труд. Работать женщине нельзя, это может повредить имиджу супруга, вот и приходится скучать. Я Юленьку уговариваю, чтобы потерпела, а потом ничего, привыкнет. Что же делать, знала, наверное, за кого замуж шла… Или муж, или деньги, третьего не дано.

Дама все это говорила сладеньким голоском, но с языка, чувствовалось, так и капал натуральный змеиный яд. Вероника наблюдала за дамой и, заметив, как Юля покрывается красными пятнами, вдруг лучезарно улыбнулась и припечатала:

– Ничего, Роза Ефимовна, скоро не будет времени скучать. Родится ребенок, Юленька еще плакать будет, что времени не хватает, уж немного осталось подождать.

Женщина побледнела и, повернувшись к невестке, удивленно спросила:

– У тебя будет ребенок? Ты что, беременна?

Юля прищурилась и процедила:

– А что же здесь удивительного, или я не мужнина жена?

Женщина явно растерялась, не зная, что ответить. Потом взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Зачем же так торопиться? Вы еще молодые, успеете.

– Я-то, может, и молодая, а вот Вадиму уже сорок пять, – не уступила Юля свекрови.

– Разве это возраст для мужчины? Наоборот, самый расцвет.

– Вот пусть и расцветает, а я рожать буду. Думаю троих-четверых будет достаточно, – ехидничала Юля.

Света и Вероника стояли молча, наблюдая эту сцену со стороны.

– Юлия, думаю, ты не совсем понимаешь, о чем я хочу тебе сказать. Вам с Вадимом нужно приглядеться друг к другу, ведь вы совершенно из разных слоев общества.

– Вы хотите сказать, что я рылом не вышла, чтобы быть достойной женой для Вадима?

– При чем здесь то, о чем ты говоришь?

– Это вы про рыло начали, – не унималась Юлька.

Роза Ефимовна гордо подняла голову и, повернувшись к девушкам спиной, уплыла грациозной походкой в глубь гостиной, демонстрируя свое пренебрежение.

– Ну, Юлька, ты, оказывается, попала в семью гремучих змей? – удивленно произнесла Светлана.

– Вадим совсем не такой, он не похож на свою мать. А она только недавно зубки начала показывать, когда про завещание узнала. Они же хотели Вадима на дочери банкира женить, а он ни в какую: женюсь, говорит, только по любви. Вон, кстати, тот банкир стоит, в белом смокинге, а рядом его жена и дочка – чистая Квазимода. Бриллиантами обвешалась, как новогодняя елка, да толку-то? Представляю, если бы Вадим женился на ней, ужас! Мать этой девушки – приятельница моей свекрови, они эту идею насчет женитьбы давно вынашивали, а тут такой облом в виде Юльки Фоминой. Вот теперь и дымятся от злости. Мы когда с Вадимом поженились, Роза Ефимовна прямо сама доброта была. Такая приветливая, такая сладенькая, она побаивается Вадима, а как про завещание узнала, все, как подменили.

– Я тебя, между прочим, предупреждала, что так и будет, – сказала Вероника.

– Да знаю, не маленькая. Я Вадиму уже все уши прожужжала, а он смеется и говорит:

– Мать я и так обеспечу, а братец пусть свое заднее место приподнимет и поработает, а то вообразил себя писателем и слюнявит уже десять лет одну страницу. Эллочка тоже считает себя женой гения. Так и живут, ни о чем не думая и на мои деньги. Не люблю бездельников. Братец не захотел работать с нашим отцом, когда тот решил нас приобщить к делу, а теперь обижается, что все моим стало после его смерти. Посмотрел бы я, как они крутились, если бы я тоже тогда махнул на все рукой и не захотел вкалывать, как проклятый. Отец все только начинал, а уж раскручивать мне пришлось. Все это богатство я заработал своим горбом. Начал в хорошее время, а продолжил в нужном месте. Для нормальных людей мне ничего не жалко, а вот когда нагло пользуются, меня это бесит. Терплю только ради матери, любит она этого, как она про него говорит, – «одаренного мальчика». Вроде братья мы родные, но совсем разные: я не могу без дела сидеть, а он все сделает, лишь бы отвертеться от работы.

Юля зло посмотрела в сторону, где кучкой собрались ее свекровь, Александр и Элла – Ларисы, их дочери, сегодня не было, – и злорадно проговорила:

– Но теперь, после сегодняшнего разговора, я подумаю, уговаривать Вадима дальше изменить завещание или нет. В конце концов, у нас будет ребенок, вот пусть он на ребенка все и переписывает. Я им покажу, кто из нас есть «ху». Ведут себя так, будто всю жизнь в господах ходили, прямо противно смотреть. Отец Вадима, конечно, большой шишкой был до перестройки, жили они не чета другим, но уж и так нос задирать, думаю, не стоит. Мой отец, между прочим, академиком был, а свекровь такие слова лепит – «из разных слоев общества» мы, видите ли… Действительно из разных, только еще нужно посмотреть, кто по какую сторону. Ладно, девчонки, давайте веселиться, пошли они, эти родственнички, к той самой матери. Для меня главное, что Вадим меня любит, а на них мне наплевать и в унитаз спустить.

В это время заиграла музыка, и по залу понеслась мелодия вальса из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Юлия подскочила к своему мужу и улыбнулась ему такой улыбкой, что он тут же обнял ее за талию, и они поплыли под звуки прекрасной мелодии, не отрывая взгляда друг от друга.

Глава 7

Вечер был замечательный, Веронику то и дело приглашали танцевать разные мужчины. Она веселилась вовсю и даже не заметила, как приехал Роман и, стоя у дверей, наблюдал за ней. В этот момент она как раз болтала с молодым джентльменом приятной наружности, правда, немного костлявым, который расточал комплименты ее рыжим волосам и необыкновенно зеленым глазам.

– Вы замужем? – дотошно интересовался Владимир – так звали мужчину.

Вероника растерялась, не зная, что ответить, потом улыбнулась и пококетничала:

– А что, это имеет какое-то значение?

– Если бы не имело, вы думаете, я бы спросил? – улыбнулся в ответ тот. – Я, знаете ли, человек очень рациональный и не привык задавать вопросы, ответы на которые меня не интересуют и не имеют значения.

– Значит, живем по плану, время тратим рационально, раз в полгода проходим диспансеризацию и обязательно соблюдаем режим? – съязвила Вероника.

– А что, собственно, плохого, вы находите в рациональном планировании? Если оно разумно, то со временем приносит неплохие плоды. Слышали такое выражение? Время разбрасывать камни и время собирать камни.

– Приходилось, – вздохнула Ника и окинула тоскливым взглядом зал, поняв, что ее угораздило познакомиться с занудой.

Она увидела у дверей Романа и, улыбнувшись сногсшибательной улыбкой, повернулась к Владимиру, прочирикав:

– А вот и мой муж приехал, всего доброго! Было очень приятно с вами познакомиться, и танцуете вы замечательно.

Вероника пошла к дверям, а Владимир так и остался стоять на месте с открытым ртом. Девушка подошла к Роману и подставила щеку для поцелуя. Тот быстренько чмокнул ее и, прищурившись, прошипел:

– Вижу, ты времени даром не теряешь? Это что за пижон прилизанный на тебя смотрел таким взглядом, что даже со стороны было видно, как он тебя раздевает глазами?

– Ты что это, ревнуешь? – засмеялась Вероника.

– Еще чего, – фыркнул Роман, – я не мальчик, чтобы ревновать, но, если еще раз увижу его рядом с тобой, повыдергиваю ноги из его тощей задницы.

Подбежала Юлька и затараторила:

– Привет, Ромочка. Как я рада тебя видеть! Что это ты такой насупленный?

– Юленька, я поздравляю тебя с днем рождения и хочу, чтобы сбылись все твои желания. Вот тебе от меня подарок! – Роман вручил ей букет алых роз, а потом достал из кармана бархатную коробочку. В ней лежал золотой браслетик в виде змейки, а вместо глазок сверкали два маленьких бриллиантика.

– Ой, Ромочка, какая прелесть, спасибо тебе! – И Юля поцеловала гостя в щеку.

Подошли Вадим с Виктором и поздоровались с Ромой за руку. Они тут же уволокли приятеля в компанию, а Юля спросила у Вероники:

– Вы что, поругались? У него лицо, будто касторки наглотался.

– Приревновал, дурачок, вон к тому, тощему, – захохотала Ника. – Слушай, Юль, я смотрю, твои родственники кучкуются и все что-то обсуждают. Небось нам уже все косточки перемололи? – Вероника брезгливо сморщила нос.

– А, – махнула рукой Юля. – Не обращай внимания, они уже от безделья не знают, чем заняться. Что еще делать, как не сплетничать? Перемывать кому-то косточки – это у них называется светской беседой. Тем более сейчас, когда столько объектов для этого здесь собралось, – кто во что одет, у кого какие бриллианты, кто сколько зарабатывает, кто с кем спит… Когда свекровь приезжает со своими подружками к нам в дом, я сразу сбегаю, потому что, глядя на них, у меня в голове, как на рекламу, тут же рифмы складываются, боюсь ляпнуть. На них же смешно смотреть! В глаза друг другу улыбаются, а отвернутся – готовы плеваться. Странные они люди, неискренние, завистливые, ужас! Вон, обрати внимание на того толстого мужика в смокинге. Это компаньон Вадима, с ним поговоришь – сама любезность, а на поверку такая мразь. Мне муж рассказывал, что у них недавно инцидент произошел, они даже расстаться хотели, ну, поделить фирму. Только из этого ничего хорошего не получится, я имею ввиду для компаньона, потому что бо льшим процентом акций владеет Вадим. Я, в общем-то, мало в этом смыслю, но поняла, что ненавидит он Вадима всеми фибрами своей души.

– И все равно явился в дом на торжество? – удивилась Вероника.

– А найди здесь хоть одного человека, который бы пришел сюда с чистым сердцем и доброй душой! Кроме вас, здесь таких и не сыскать, даже миноискателем. Они от зависти готовы друг друга на завтрак скушать, но правила приличного тона, видишь ли, не позволяют пренебрегать такими приемами, тем более у самого Демидова. Ты только посмотри на них, какими взглядами они меня одаривают вместо подарков. Банкир, который надеялся свою дочку пристроить, скоро дырки на мне прожжет, а его жена, будь на то ее воля, вообще бы меня придушила.

– Да, тебе не позавидуешь, – сморщилась Вероника.

– Не бери в голову, подружка, ты же меня знаешь, на мне где сядешь, там и слезешь. Юлька Фомина, а теперь Демидова, им не по зубам, я ведь и послать могу очень даже запросто… Слушай, а куда Светка подевалась, что-то не видно ее?

– Побежала домой звонить, волнуется, как там ее карапуз.

– Ника, я смотрю, ты трезвая, как стеклышко. Неужели ни одного бокала шампанского за мое здоровье не выпила?

– Нет, не выпила, подружка, ты уж извини. Виктор подошел и спросил, можно ли ему пригубить. Ведь он сегодня у нас за водителя. Ну я, конечно, разрешила, значит, садиться за руль придется мне.

– Все поняла, я тоже ничего не пила, мне теперь нельзя, боюсь за маленького. Правда, Вадим сказал, что приготовил десертное вино из коллекции, что стоит оно в нашей спальне и ждет новорожденную, это меня, значит. У Вадима знаешь, какая коллекция? Я тебе как-нибудь покажу, она здесь, в доме, в винном погребе. Так вот той бутылке, которую он для меня приготовил, двести лет, представляешь?

Только Юля проговорила эти слова, как послышался громкий голос хозяина дома:

– Прошу внимания, господа! Хочу сообщить вам радостную новость. Не знаю, как для вас, а для меня она действительно радостная. Скоро в нашей семье будет прибавление, моя жена Юленька ждет ребенка. Надеюсь, что это будет мальчик, продолжатель нашей древней фамилии Демидовых.

Все захлопали, и кто-то из толпы ядовито спросил:

– А если будет девочка?

Вадим не растерялся и тут же заткнул рот умнику:

– Если родится девочка, это замечательно, пусть она будет похожа на мою чудесную жену. И надеюсь, что следующим уж точно будет сын. А если опять дочь, значит, будем плодить Демидовых до победного конца.

Все дружно засмеялись и захлопали. Вероника посмотрела туда, где стояли родственники Вадима, и увидела, каким злобным огнем горят глаза Эллочки-людоедочки. Она наклонилась поближе к Юлиному уху и прошептала:

– Посмотри на Эллу, ее глаза сейчас начнут стрелять трассирующими пулями.

– Пусть побесится, кто ей-то запрещал рожать? Мне Роза Ефимовна рассказывала, что Саша очень еще хотел детей, тем более Лариса больной родилась, а Элла ни в какую: очень боялась фигуру испортить.

– Кстати, Юль, что-то Ларисы я сегодня не вижу.

– Так она в клинике, ей еще две недели лежать.

– Понятно. Ты ее тогда на выходные-то забирала, помнишь, что мне говорила?

– Да забирала, потом пожалела сто раз. Странная она! Я с ней разговариваю, а она ни на какие вопросы не отвечает, только на меня пялится. Рассматривает, как экспонат в Оружейной палате. Правда, на второй день вроде оттаяла немножко, даже улыбнулась пару раз. А когда за ней шофер приехал, она подошла ко мне и спросила:

– Ты возьмешь меня к себе на следующие выходные?

Я, конечно, пообещала, что заберу, но у нее вдруг началось обострение, и Вадим отправил ее в клинику. Между прочим, Эллочка меня обвинила, что так случилось. Говорит, что это я что-то ей там понарассказывала, и у впечатлительной девочки крыша поехала. Я думала, загрызу эту дуру, ну и ляпнула ей, что нормальные бабы ненормальных детей не рожают. Конечно, я погорячилась, потом даже извинилась перед ней, но думаю, что сегодня поэтому Ларисы и нет. Они же могли забрать ее из клиники на несколько часов, но не забрали. Ну и бог с ними, их дочь, пусть поступают, как хотят. Мне-то что лезть в их дела? Своих забот теперь будет хватать, как маленький родится, да и сейчас нужно о нем уже подумать. Побольше гулять, витамины есть, ни на что не обращать внимания, не нервничать, и все такое… Между прочим, вон тот психолог стоит рядом с моей свекровью. Помнишь, о котором я тебе говорила? Это он с Ларисой занимается. Его Константин Родионович зовут, он, кстати, наш сосед, его дом рядом, за нашим забором, они с Вадимом по одному проекту дома строили. Ты только посмотри, посмотри на его улыбку, прямо водой запить охота!

Вероника посмотрела в ту сторону и про себя отметила: «Действительно на эскимо похож, только подтаявшее».

К подругам подбежала Светка с вытаращенными глазами и закричала:

– Мне срочно нужно домой! Сейчас позвонила свекрови, она там уже по потолку ходит! Ромка не спит, разорался, она не может его успокоить и не знает, что делать. Где Краснов?

– Успокойся! Нужно, значит, сейчас поедем, – проговорила Ника. – Чего кричать-то? Краснов твой вон, с Вадимом и Романом коньяк дегустирует, сейчас позову.

Вероника подошла к мужчинам и, извинившись, объяснила Виктору, в чем дело. Он тут же начал прощаться с Вадимом и рысью подбежал к Светлане. Роман тоже подошел и сказал, что он вместе со всеми. Девушки расцеловались с Юлькой, попрощались с гостями и отправились по домам. Роман поехал на своей машине, и Ника наблюдала в зеркале, как позади маячат фары его автомобиля.

Они вернулись домой уже в двенадцатом часу, а уснули только под утро. В ту ночь Роман был необыкновенно ласков, и вообще Вероника заметила, что он был каким-то другим. Уже засыпая, она, ехидно улыбаясь, подумала про себя: «Да, дорогой, ревность – это, конечно, большой недостаток, но как он иногда помогает нам, женщинам, почувствовать, что мы нужны».

Глава 8

Телефонный звонок буквально подбросил Веронику в постели. Она бросила взгляд на часы и ахнула: они проспали с Романом до полудня. Девушка взяла трубку и сначала даже не могла понять, кто звонит и что говорит: в трубке беспрерывно кто-то хрюкал, заикаясь. Когда до Ники наконец дошло, что это звонит Светлана и пытается что-то сказать, она рявкнула так, что на мгновение на другом конце все замерло и затихло.

– В чем дело, Света, говори! – уже спокойно произнесла Вероника.

– Никуся… – Всхлип. – Лучше ты сюда приходи… ик, – и все узнаешь… – снова всхлип. – Только побыстрее… ик.

– Жди, сейчас придем. – Ника положила трубку. – Рома, давай быстрее одеваться, у Светки там что-то стряслось. Рыдает в трубку и толком ничего не говорит.

Оба быстро умылись, оделись и, не позавтракав, побежали к Светлане, благо жила она через квартал от дома Вероники. Когда они вошли в квартиру, Светлана бросилась к Веронике и разрыдалась.

– Что случилось, Светка, ты можешь объяснить наконец? – тряхнув подругу за плечи, спросила Ника.

– Юль… Юльку… Юльку арестовали, ааа… – опять зарыдала Света.

– Ой, мамочки, – пискнула Ника и села прямо на журнальный столик. – Как арестовали, за что? – вытаращив глаза на подругу, спросила Вероника.

– Она Вадима застрелила, ой беда-а-а, – опять завыла Светлана.

– Ничего не понимаю, – тряхнула Вероника головой. – Ром, моожет, ты что-нибудь понял?

– Если честно, то не очень, – пожал тот плечами.

– Так, Света, сейчас же возьми себя в руки и объясни все по порядку. Я поняла, что Юлю арестовали за то, что она застрелила Вадима. Теперь скажи мне, откуда у тебя эти новости? Кто тебе наплел всю эту ахинею? Или тебе это приснилось?

– Не делай из меня идиотку, – взвизгнула Светлана, и слезы мгновенно просохли. – Мне только что позвонил оттуда Витя.

– Откуда?

– Из Марсова, непонятно, что ли?

– Нет, пока непонятно. Что он там делает?

– Юльку там арестовывают, а он, когда узнал об этом в отделении – ему ребята сказали, – тоже туда помчался. Что ты такая бестолковая, неужели не понимаешь? Она Вадима застрелила из пистолета.

– Юлька Вадима?! Бред! Ничего не понимаю. Так ты это серьезно?

Света начала кружить по комнате, как пантера по клетке, потом остановилась и, глядя на Нику, покрутила пальцем у виска.

– Нет, пошутить захотелось, не видишь, что ли, что на календаре совсем не май, а первое апреля? Ой, мамочки-и-и, – опять заскулила Светлана, – что же это такое-то? Ника, Юльку нашу в тюрьму, ой мамочки-и-и!

Вероника повернулась к Роману:

– У тебя как со временем? Я сейчас же еду туда. И, знаешь что, позвони Сергею Никитину, может, он знает хоть что-то.

Роман взял телефон и начал звонить Сергею, который работал следователем по особо важным делам. Они познакомились в прошлом году, когда Вероника попала в одну неприятную историю. После того как все удалось уладить, они подружились с Никитиным, а с его женой Ларисой Вероника часто перезванивалась. На месте Сергея не оказалось, поэтому выяснить ничего не удалось.

– Так, нечего больше ждать, нужно ехать в Марсово и выяснять все на месте, – задумчиво проговорила Ника и посмотрела на Романа. – Ты едешь со мной?

– Не нужно задавать глупых вопросов, конечно, еду.

– Света, мы сейчас в Марсово, а ты, если вдруг приедет Виктор, сразу позвони Роме на мобильный. Поняла? – глядя в зареванные глаза подруги, проговорила Вероника.

Та кивнула, и у нее опять сморщилось лицо от подступающих рыданий. До Ники вдруг стало доходить, что с их подругой Юлькой случилось что-то очень страшное, и ее пробил озноб от макушки до самых пяток. Сердце сжалось до ноющей боли, и Вероника, чтобы прогнать это ощущение, тряхнула головой.

– Пойдем, Роман, не будем терять времени.

Вероника с Романом вышли из квартиры и бегом побежали к дому Ники, где стояли их машины. Не сговариваясь, сели в машину Романа. До Марсова по МКАД от Бирюлева, где теперь в квартире своей матери жила Ника, было недалеко, буквально минут сорок езды. Роман гнал автомобиль на предельной скорости, поэтому они оказались возле ворот дома Демидовых уже через полчаса с небольшим.

Вероника не стала ждать, пока Роман поставит машину, выскочила из нее и опрометью бросилась в дом. Там было полно народа. Возле Розы Ефимовны суетился врач. Женщина лежала на диване с бледным лицом, глаза ее были закрыты. Рядом в креслах сидели Александр и Элла. Сын держал мать за руку, а Элла капала в стакан с водой лекарство. Сестры Розы Ефимовны сидели на диване, прижавшись друг к другу, и смотрели на все происходящее испуганными глазами. На другом диване Вика увидела компаньона Вадима с женой и сыном. Рядом с ними банкир, тоже с женой и дочерью. Кого-то она заметила еще, но Веронике было не до того, чтобы всех разглядывать. За столом сидел молодой человек в штатском и что-то писал. Она бросилась прямо к нему и, не поздоровавшись, выпалила:

– Вы следователь? Объясните, что случилось!

Следователь поднял голову и, увидев девушку, спокойно ответил:

– А вы кто, собственно, будете и почему я вам должен что-то объяснять?

Вероника остолбенела от такого, как ей показалось, холодного безразличия в глазах молодого следователя.

– Я ее сестра, – не моргнув глазом, соврала Ника.

– Не знаю, как вам это сказать, – уже более миролюбиво проговорил следователь. – Неприятная история произошла. Сестра ваша, Юлия, застрелила своего мужа Вадима Демидова.

– Он умер?

– Нет пока, но врачи сказали, что он сейчас в коме, карета «Скорой помощи» минут двадцать как уехала. Сначала врачи пытались что-то сделать здесь, а потом повезли в Склиф.

– Где Юлька?

– В машине она, и теперь я должен доставить ее куда следует.

– Молодой человек, вы не можете этого сделать, она в положении! И потом, уверена, это ошибка, Юля не могла стрелять в Вадима, она до безумия его любит.

– Вот от безумной любви у людей крыша и едет. Знаете, сколько мне пришлось таких преступлений расследовать, которые совершались на почве ревности?

– А сама Юля что говорит?

– Ничего не говорит, плачет только и твердит: «Я не могла, я ничего такого не делала, я ничего не помню».

– Вадим богатый человек, и это мог сделать кто угодно.

– Улики, сестрица, улики! Кроме них, никого в спальне не было. Двери были заперты изнутри, окна тоже закрыты с внутренней стороны. Пистолет оказался в руках Юлии, и отпечатки на нем только ее. Эксперт здесь два часа возился.

– Этого не может быть, наша Юлька не могла, вы понимаете, это же Юлька, она и таракана не обидит, ей их всегда было жалко.

Вероника не заметила, как перешла на крик. Она размазывала слезы по лицу и, рыдая, продолжала возмущаться, с ней началась самая настоящая истерика.

– Вы не можете посадить ее в тюрьму, вы не имеете права так поступать с ней, она ждет ребенка! Она не стреляла в Вадима, я в этом уверена!..

– А почему это вы так уверены? – раздался голос с кресла.

На Веронику смотрели злые глазки Эллы. Ника резко повернулась на голос и зло прошипела:

– Радуешься, стерва? Теперь, если Вадим умрет, а Юлю посадят, наследство твоему муженьку-бездельнику перейдет? Может, это ты все и подстроила?

– Ну, если только через вентиляционное отверстие пролезла, – ухмыльнулась наглая Эллочка.

Александр тоже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но счел за благо промолчать.

– А вот это мы посмотрим, кто, куда и через что пролез! – выкрикнула Ника и вылетела из дома. Она подбежала к машине, которую даже не заметила, когда примчалась сюда, и распахнула дверцу. За рулем сидел Виктор и, положив руки на руль, склонил на них голову.

– Где Юля, Витя?

– Вон, в милицейской машине, – махнул тот головой.

Юля сидела на заднем сиденье с закрытыми глазами. На ее руках блестели наручники. Вероника втиснулась в машину и села рядом с ней.

– Юлечка, подружка, привет моя милая, это я, Вероника.

Девушка открыла глаза, посмотрела на Нику и, когда до нее дошло, кто сидит рядом, бросилась Нике на грудь и зарыдала.

– Никуся, я не делала этого, я же люблю его! Мы легли поздно, немного выпили, Вадим в честь меня открыл бутылку вина из коллекции… занимались любовью и потом уснули. Больше ничего не помню. Меня еле разбудили, разбили окно, влезли в комнату, а у меня все как в тумане и перед глазами только лицо Вадима, все в крови. Как оказался пистолет у меня в руках?.. Ведь он в городской квартире остался, в секретере, у Вадима в кабинете. Я его оттуда не брала. Никуся, миленькая, объясни, что происходит? Если Вадим умрет, я тоже жить не буду. У меня очень сильно болит голова, и ощущение того, как будто я что-то забыла и не могу вспомнить. Это как сон, видишь и не помнишь. Ника, не давай им меня арестовать, я ни в чем не виновата, я не могла, я его люблю больше жизни. Ты слышишь, Ника?

– Все образуется, Юленька, я обязательно докажу, что ты не виновата. Скажи, моя милая, в спальню, кроме двери и окон, есть еще вход?

– Какой вход, Ника, там больше никакого входа нет, я ничего про это не знаю! Скажи им, чтобы они не сажали меня в тюрьму, я не виновата, честное слово! – Юля разрыдалась сильнее прежнего, прижавшись головой к груди подруги.

– Я уже просила их не увозить тебя, но закон есть закон, и я не могу ничего с этим поделать. Ты только верь мне и потерпи. Я скажу Роману, чтобы он связался с Сережей Никитиным, ты же знаешь, он хороший следователь. Он обязательно во всем разберется и не даст тебя в обиду. Ты должна держаться, у тебя будет ребенок, и он обязательно должен появиться, всем назло, и это сейчас зависит только от тебя. Ты просто обязана сберечь ребенка! Слышишь?

– Да, Никусенька, я слышу, я все поняла. Ты правда найдешь того, кто это сделал?

– Обижаешь, подружка, век воли не видать, – заулыбалась Вероника сквозь слезы и, обняв подругу, спрятала от нее глаза.

Она вышла из машины и подошла к Виктору. Его глаза были красными, и в них была такая мука, что Веронике ничего не оставалось, как только сказать:

– Ничего, Витюш, думаю, все со временем выяснится.

Девушка устало прошла в дом и, подойдя к следователю, который все еще продолжал что-то писать, тихо сказала:

– Капитан, давайте куда-нибудь выйдем, я хочу с вами поговорить.

– Сейчас, я уже заканчиваю.

По лестнице со второго этажа спускались два молодых человека. У одного в руках был чемоданчик, у второго какие то бумаги.

– Леонид Иванович, мы закончили, можно ехать.

– Подождите, ребята, меня в машине, минут через десять я освобожусь. Вероника Дмитриевна, давайте выйдем на улицу.

– Откуда вы знаете мое имя? – задала Ника вопрос, думая в этот момент совсем о другом.

– Ваш друг подсказал, он только что вышел отсюда и тоже хочет со мной о чем-то поговорить.

Когда они спустились во двор, к ним тут же подошел Роман, и они втроем пошли в сторону сада.

– Из районного отделения к нам поступил звонок, – начал следователь. – На место послали мою группу. Когда я увидел, что здесь и кто, мне самому стало плохо. Семья не простая, если что не так, потом греха не оберешься. Не люблю я богатых преступников.

Утром Роза Ефимовна поднялась на второй этаж, чтобы разбудить Вадима с Юлией к завтраку. Когда она постучала в дверь, ей никто не ответил; она постучала еще раз, опять тишина. Тогда она начала звать сына по имени. Дверь была закрыта с внутренней стороны, и женщина забеспокоилась. Она вышла во двор и попросила садовника заглянуть в окно спальни. Тот приставил садовую лестницу к стене и залез. Когда он заглянул в окно, то от испуга свалился с лестницы и, побледнев, проговорил:

– Они оба лежат на кровати, там все в крови.

Роза Ефимовна схватилась за сердце и побежала в дом. Подняла всех на ноги и требовала, чтобы Александр выломал замок. Но сын не стал этого делать, а позвонил в милицию и «Скорую помощь». И те, и другие приехали быстро. Дверь взламывать не стали, просто разбили окно и через него проникли в комнату, открыли ее.

Вадим лежал на подушке лицом вниз с раной в голове – она буквально плавала в крови. Рядом валялась другая подушка, видно, стреляли через нее, поэтому никто и не слышал выстрела. Юля лежала рядом с зажатым в руках пистолетом «вальтер». Было похоже, что она в глубоком обмороке, ее еле-еле врачи привели в чувство. Вот пока и все. Нам сразу позвонили и передали дело в мои руки. Но я могу вам сказать, что все улики против Юлии, я вам уже говорил об этом.

– Понятно, – тяжело вздохнула Вероника. – И что вы собираетесь делать?

– Вести следствие, что же мне еще остается. Хотя здесь и вести-то вроде нечего. Нужно просто уговорить Юлию, чтобы она призналась в совершении преступления на почве ревности. Тогда меньше дадут. Может, вы с ней поговорите? Она вас послушает.

Вероника остановилась как вкопанная и посмотрела на следователя, как на не совсем нормального человека, потом ухмыльнулась и тихо проговорила:

– Капитан, а не пошел бы ты…

– Куда?

– Вы очень догадливы, капитан, именно туда, куда вы подумали.

Вероника быстро подошла к машине, в которой сидела Юля, и распахнула дверцу. Двое мужчин, которым следователь дал распоряжение ждать в машине, стояли в сторонке и курили. Ника прикинула расстояние и, все же понизив голос до шепота, чтобы ее не услышали, зашептала подруге:

– Юля, где ключи от дома?

– Здесь где-нибудь лежат, скорей всего, у Розы Ефимовны или у Саши, ты у них спроси.

– Ничего я спрашивать не буду, не думаю, что мне их дадут. У тебя есть запасные?

– Да, но они в квартире на Кутузовском. В письменном столе у Вадима в кабинете лежат.

– Где ключи от квартиры?

– У меня в сумочке, а сумочка в спальне здесь, на втором этаже. По-моему, она на столике у зеркала лежит, я точно не помню, ты сама посмотри.

– Ладно, попробую сейчас их достать. Говори код, быстрее, сюда уже скоро придут.

Юля продиктовала код сигнализации, которая включалась в квартире Демидовых, когда хозяева покидали ее. Вероника улыбнулась Юле и еще раз сказала:

– Ты только верь мне, ладно? Я тебя никогда и ни при каких обстоятельствах не брошу, потерпи совсем чуть-чуть. Договорились?

Юлька кивнула, чуть не плача, а Виктор, который подошел в это время к девушкам настолько близко, что все слышал, пробормотал:

– Ника, я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

– А я надеюсь, Витенька, что у тебя абсолютно заложило уши и ты временно ничего не слышишь.

– Откуда ты все знаешь, Вероника Дмитриевна, и как догадалась, что у меня уши заложены?

– Я умная, Вить, во всяком случае, очень на это надеюсь. – Вероника поцеловала Юлию и, шепнув ей на ухо: «Я тебя люблю», пошла прочь от машины, заглатывая комок слез, который перекрыл ей горло и мешал дышать.

Глава 9

Теперь следователь о чем-то говорил с Романом, Вероника даже не подошла к ним, а остановилась в сторонке и ждала, пока они закончат. Роман подал капитану руку, они попрощались, и следователь пошел к машине. Он сел на переднее сиденье, а двое других оперативников расположились сзади рядом с Юлей. Роман подошел к Веронике, и они оба молча наблюдали, как машина выезжает со двора.

– Мы едем домой или как? – спросил Роман Нику.

– Или как! Впрочем, ты можешь уезжать, а я задержусь.

– И как же ты собираешься потом добираться без машины?

– Пешком дойду, не барыня. О таких мелочах нечего сейчас и говорить. Что тебе говорил капитан?

– То, что дело это дохлое.

– В каком смысле?

– Ник, он же тебе уже все объяснил, что спрашивать-то? Закрыто все было, понимаешь ты это? Никто, кроме Юлии, не мог стрелять в Вадима. Он, конечно, пообещал, что постарается сделать все возможное, но иллюзий на этот счет просил не питать: глухо там все, как в танке. Единственный плюс в пользу Юли, это ее беременность. Ну и, конечно, если она согласится сознаться, что стреляла в состоянии аффекта на почве ревности. Капитан говорит, что не сомневается в том, что стреляла Юлия. Через его руки таких дел столько прошло, что он заранее может предсказать результат.

– Не верю, – упрямо бросила Вероника. – А не могло быть так, что Вадим сам застрелился?

– Исключено, выстрел был сделан в затылок.

– Пойдем в дом, – решительно проговорила Ника.

– Что ты собираешься там делать?

– У меня идея, Ром, – пропустив мимо ушей его вопрос, ответила девушка. – Ты сейчас пойди в комнату, где все эти Демидовы и остальные собрались, и попробуй их отвлечь. Ну там вопросы позадавай, что да как, в общем, как хочешь, а задержи их минут на пятнадцать-двадцать. Как только откланяешься, сядешь в машину и посигналишь.

– Что ты задумала?

– Потом скажу, а сейчас очень тебя прошу, иди в дом и сделай все так, как я прошу.

Роман пожал плечами, посмотрел на Веронику сочувственным взглядом и направился к дверям дома. Ника тем временем прошла за дом и начала гадать, где окно спальни. Потом, чертыхнувшись, вдруг постучала себя по лбу.

– Совсем отупела, вон же, где лестница стоит и стекло выбито.

Подойдя к ней, она оглянулась вокруг и, убедившись, что ее никто не видит, стала потихоньку подниматься. Только она спустила ноги на пол комнаты, в которую залезла, как услышала с улицы кашель. Она спряталась за штору и осторожно выглянула в окно. К дому шел садовник и о чем-то разговаривал сам с собой. Он подошел к окну и взял лестницу. Несколько раз мужчина опасливо оглянулся на разбитое окно спальни и, что-то бормоча, рысью побежал в сторону сада. Вероника сморщила нос и осторожно посмотрела вниз.

– Черт меня побери, как же я обратно вылезу? Вроде не очень высоко, но в гипсе и на костылях оказаться можно запросто. Ладно, что-нибудь придумаю, а сейчас меня интересует совсем другое.

Ника оглядела комнату и остановила свой взгляд на кровати. Она стояла совсем пустая, постельное белье снято. Да это и понятно. Как слышала Вероника, здесь все было в крови. Девушка тут же увидела дамскую сумочку, которая лежала, как и говорила Юля, на столике у зеркала. Вероника открыла ее, вынула связку ключей и сунула их в карман джинсов, ходя по спальне и внимательно осматривая ее. Напротив окна, у стены, стоял огромный книжный стеллаж, заставленный томами в позолоченных переплетах. Она сомневалась, что этого монстра можно сдвинуть с места: стеллаж был вмонтирован в стену.

«Да, кажется, здесь ловить нечего. Но интересно, зачем в спальне нужны книги, обычно их ставят в кабинете. Впрочем, о вкусах не спорят, у богатых свои причуды. Может быть, в полу где-нибудь есть люк? Вообще не мешало бы здесь все проверить, но это я сделаю, когда отыщу в квартире запасные ключи и когда в доме никого не будет. Вот тогда и посмотрим, что здесь и как».

Ника подошла к двери и посмотрела, плотно ли она прилегает к косяку и нет ли щели, через которую можно открыть и закрыть щеколду со стороны коридора. Девушка готова была ухватиться за любую соломинку, которая бы не дала утонуть ее подруге. Главное сейчас, доказать, что стрелял кто-то другой, а это значит, нужно найти, как он мог войти сюда и выйти. А уже кто это, дело второе.

И тут Ника услышала, как Роман шепотом зовет ее. Она выглянула в окно и увидела его под ним.

– Давай быстрее, вылезай! Роза Ефимовна домработницу послала, чтобы в комнате все убрать и помыть. Женщина отправилась за тряпками и ведром, сейчас явится.

– Лестницу садовник унес. Как мне выбираться-то?

– Прыгай, я тебя поймаю.

– Боюсь!

– Ника, что ты, как маленькая девочка, это же раз плюнуть.

– Это тебе, может, и раз плюнуть, а у меня за всю жизнь столько слюней не наберется.

– Прыгай, кому говорят! Ты что, хочешь, чтобы и тебя в каталажку забрали за проникновение в чужой дом?

– Не кричи, услышат. Давай лови, я уже… готова!

Вероника закрыла глаза и прыгнула. Роман ее поймал, но на ногах не удержался, и они вместе завалились на землю.

– Уй-й, вот это мягкое приземление, – простонал Роман. Он лежал на спине, а Вероника стояла на четвереньках у него на груди. – Слезай, сейчас задохнусь! Вроде не толстая, а чуть не придушила, – сталкивая с себя Нику, проворчал Роман. Он быстро поднялся и помог подняться ей. – Давай быстрее отсюда уходить, чтобы нас никто не видел у этого окна.

Он взял Веронику за руку и, прихрамывая, поволок к машине. Когда они выбежали из-за дома, то угодили прямо в объятия Александра.

– Куда и откуда так торопимся? – улыбнулся он своей ленивой улыбочкой.

– Пописать бегали, – ляпнула Вероника и вытаращила глаза, сама удивляясь тому, что сказала.

– В доме есть туалет, – иронично напомнил Александр.

– Не хотели беспокоить, – смущенно опустив глазки, пролепетала Вероника. А про себя подумала: «Откуда ты только появился, кандидат в наследники? Выскочил, словно джинн из бутылки».

Роман продолжал держать Нику за руку. Он извинился перед Александром за причиненное беспокойство и сказал, что им пора. И они спокойной походкой направились к своей машине. А когда уже выезжали со двора, Вероника оглянулась и посмотрела в зеркало заднего вида автомобиля: Александр стоял и смотрел прищуренным взглядом в их сторону.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4