«…Закончена экранизация сногсшибательного исторического боевика „Троецерствие“. Вспомните, как мы все его ждали! И вот – свершилось! Первопоказ в Ханбалыке и в административных центрах всех семи улусов состоится одновременно, в первый день седьмого месяца. На первопоказе в столице будет присутствовать исполнитель главной мужской роли прославленный лицедей Чоу Янь-фат… подробнее… заказать билет…»
«…музычку, музычку послушать на досуге не желаете ли? „Высокогорные акыны“ сделают вам весело!.. заказать диск…»
«…дерзкое и святотатственное хищение из ризницы Александрийской Патриархии чудесно обретенного аметистового наперсного креста святителя и великомученика Сысоя, в миру Елдай-Бурдай нойона, просветителя валлонов, сожженного, как схизматик, вместе со своею общиной за проповедь веры православной в 1387 году епископом Нато Соланой и толпой прочих брюссельских фанатиков…»
Багатур замер с кружкой в руке.
Потом поставил кружку на стойку и еще раз перечитал текст последней новости. Ссылки на подробности не было.
– Амитофо!..[11] – потрясенно вздохнул Баг.
Богдан Рухович Оуянцев-Сю,
Благоверный сад,
23 день шестого месяца, пятница,
вечер
– Останови по ту сторону сада, любимый, – ласково проговорила Фирузе. – Время у нас еще есть, а мне хочется прогуляться. После дождя воздух так ароматен и свеж… Мы успеем вдоволь полюбоваться жасмином.
С легкой улыбкой Богдан согласно кивнул и, включив сигнал поворота, принял влево. Он понимал жену. После ночного ливня и дневной мороси вдруг, как это часто бывает в Александрии Невской, на город уже в третий раз за седьмую луну прыгнуло лето – Бог весть, на сколько дней или даже часов. Золотые лучи вечернего солнца мягко подсвечивали дымку чистых испарений, неторопливо курившихся над улицами, площадями и садами. Даже в повозку через открытые окна залетал аромат буйно цветущего жасмина, вдоль плотных зарослей которого проезжали сейчас Богдан с супругой. Надо было пользоваться моментом. Тем более, что в положении Фирузе движение ей было, несомненно, весьма полезно.
Фирузе была на последнем месяце, и в связи с этим у нежных супругов возникли некоторые проблемы.
Впрочем, сегодня чета Оуянцевых-Сю старалась не думать о проблемах. Она предвкушала радость общения с музыкой, пусть хоть и европейской. Это тем более интересно, и притом вполне духовно. Казанский сладкозвучный отряд – то, что у варваров именуется оркестром, – гастролировал сегодня в Александрии Невской первый день. Богдан с трудом достал билеты.
Видавший виды, но верный и любимый Богданов «хиус» послушно перетек на левую полосу и, вальяжно прокатив полсотни шагов, повернул в сторону Невы. Выехав на набережную, Богдан снова повернул и, высматривая, куда встать, начал притормаживать напротив летнего причала. Отсюда каждые полчаса отплывали в сторону залива, и сюда же возвращались, степенные прогулочные «кукуняо», как правило – переполненные. Морские прогулки к древним фортам острова Балык-йок были весьма любимы александрийцами всех поколений.
Свободных мест на стоянке почти не оставалось; вероятно, не только Фирузе пришла в голову мысль прогуляться перед вечерним кончерто по аллеям и полянам Благоверного сада. Богдан, чуть поколебавшись, аккуратно и бережно вписался в узкое пространство между потрепанной, но весьма ухоженной и явно кем-то очень любимой молодежной «рязаночкой» – идеальной, с приводом на обе оси и бездонным вещником повозкой для активного отдыха в приполярных лесах Александрийского улуса, – и сверкающим, не более месяца как с конвейера европейским «феррари», юркнувшим на свободное место буквально у «хиуса» перед носом. Когда Богдан, наконец, заглушил движок и принялся помогать обворожительно неповоротливой в ее нынешнем положении супруге освободиться от ремня безопасности, из приземистой западной повозки, яркой, словно елочная игрушка, легко и грациозно выскользнула юная девушка – с типично варварской размашистостью захлопнув дверцу, она встряхнула светлой челкой, поправила сумочку, перекинутую через узкое плечо, и быстро пошла в сторону Сладкозвучного зала. Короткая и обтягивающая, французского вида юбочка весьма откровенно демонстрировала ее милую фигурку, ее проворно шагающие стройные ножки – и Богдан, невольно провожая девушку взглядом, хоть на миг, да отвлекся от выполнения супружеских обязанностей.
Фирузе, натурально, не могла этого не заметить.
– Очаровательная девочка, правда, милый?
Богдан пробурчал что-то невнятное и торопливо выбрался из «хиуса» – чтобы, обежав его спереди, открыть дверцу со стороны жены. Фирузе, бережно неся живот, не спеша восстала из повозки, шагнула на песчаную дорожку сада и с наслаждением вдохнула благоуханный воздух.
– Ах, какое чудо, – проговорила она. – Хорошо, что мы выехали пораньше.
И они рука об руку двинулись в глубину сада, буквально кипевшего белой пеной цветов.
Прогуливающихся было немало, и Богдану с супругой несколько раз приходилось приветствовать знакомых – то генерального владыку объединения «Севзапникель» с женой и двумя вдумчивыми, вежливыми сыновьями, то одиноко любующегося оранжево-алыми облаками наставника Отдела этического надзора за местами отбытия наказаний средней тяжести, то плохо выбритого знаменитого писателя, мрачно развалившегося на влажной скамейке с дымящейся американской сигаретой в одной руке и полупустой бутылкой отборного пива «Великая Ордусь» в другой…
У Медного Всадника народу, как всегда, было особенно много. И как всегда особенно неистово и шумно роились тут со своими фотоаппаратами-мыльницами гокэ – гости страны; так в последние десятилетия все чаще называли тех, кто по тем или иным причинам наведывался в Ордусь, скажем, из Европы, Америки или Австралии – чтобы не пользоваться хоть и вполне верным, но все же не вполне вежливым словом «варвары». Глобализация, как-никак; все люди – братья.
Примечания
1
В подлиннике Х. ван Зайчика здесь употреблен сложный и весьма древний китайский политико-философский термин «тунчжи» ??. В современном китайском он применяется в качестве обращения одного члена Компартии к другому и переводится на русский язык как «товарищ». Однако в отличие от слова «товарищ», изначально означающего партнера в том или ином занятии (зачастую, торговом) и фактически синонимичного слову «подельщик», китайское «тунчжи» обозначает людей, имеющих одинаковые стремления, идеалы, чаяния (здесь и далее – примеч. переводчиков).
2
Дошедшие до нас списки «Лунь юя» («Суждений и бесед») насчитывают двадцать глав. Двадцать вторая глава, представлявшая собою, по свидетельству некоторых древних комментаторов, квинтэссенцию конфуцианской мудрости и написанная Учителем собственноручно за несколько месяцев до кончины, считалась утерянной еще во времена царствования Цинь Ши-хуанди (221–209 гг. до н. э.), во время его знаменитых гонений на конфуцианскую ученость и культуру. Однако мы не исключаем, что в руки столь пытливого исследователя и неистового коллекционера, каким был Х. ван Зайчик, каким-то образом мог попасть текст драгоценной главы. Его домашняя библиотека до сих пор закрыта для посторонних, и лишь правнуки ученого посредством весьма длительных и утонченных процедур ежедневно оспаривают друг у друга честь стирать с ксилографов и свитков пыль – и не пускать к ним людей недостойных.
3
Букв.: «Храм Конфуция».
4
Практика предоставления служащим жилья, так называемой ведомственной жилплощади за казенный счет – гун чжай или гун се – уходит корнями в седую китайскую древность.
6
Букв.: «охранники». Низшие исполнительные чины Управления внешней охраны (Вайвэйюань), что-то вроде полицейских.
7
Еще на заре средневековья в Китае отказались от бессмысленно жестокого и, в сущности, не вразумляющего, а лишь озлобляющего (и подчас даже травмирующего) мелких правонарушителей битья плетьми, расщепленным бамбуком и пр. Для телесных наказаний с тех пор использовались исключительно большие и малые (смотря по тяжести проступка) палки из легкого и приятного на ощупь прутняка коноплеволистного. По мере распространения культуры по всем улусам Ордуси этот гуманный обычай, к радости населения, укоренился повсеместно.
8
Этим словом мы передаем китайское «сяньшэн» ??. Дословно это значит: «тот, кто родился ранее» – и выражает крайнюю степень уважительности говорящего по отношению к тому, с кем он говорит, причем в наше время уже безотносительно к действительному соотношению возрастов. На европейские языки термин сяньшэн и его японский аналог сэнсэй соответственно контексту переводятся то как «учитель», то как «господин», то еще как-либо. Однако мы полагаем, что между «господином» и «преждерожденным» такая же существенная разница, как между «товарищем» и «единочаятелем». В последующих главах повести нам не раз встретится обращение «сяньшэн тунчжи», которое, следуй мы обычной практике, нам пришлось бы передавать несколько идиотским и напоминающим ерничанье первых лет так называемой Советской власти обращением «господин-товарищ». Мы переводим это сообразно: «преждерожденный единочаятель».
9
У Х. ван Зайчика здесь сказано «бу». Китайский метрический бу ? – дословно «шаг», равен в настоящее время 1,6 м.
10
У ван Зайчика название пива дано, разумеется, по-китайски: «Вэйдадэ Оуэрдусы» ???????. Но для русского слуха это звучит слишком громоздко, поэтому здесь мы предпочли дать перевод. Следует иметь в виду, однако, что иероглифическая транскрипция синтетического тюрко-славянского топонима «Ордусь» у ван Зайчика чрезвычайно значима. Выглядит она следующим образом: ????. Если эти иероглифы, читающиеся как «Оуэрдусы», перевести по смыслу, их можно понять как «Пахать [землю] (т. е. трудиться) вдвоем, на равных – и держать под контролем свое низменное [эгоистичное, корыстное]». Очевидно, в этой фразе сформулирован основной принцип объединения, свершенного в свое время Сартаком и Александром – так, как его поняли затем, вводя объединительные реалии в китайский язык, постъюаньские идеологи.
11
Будд. Что-то вроде «О Господи!»
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.