Людмила Хлебникова
Черная кровь
ГЛАВА 1
– А кушал он хорошо? А вы ему ботинки переодеть не забыли?
– Веретенникова! Опять она на телефоне висит! Иди работай, клиент пришел!
– Иду, Эльза Федоровна!
«У, разоралась, старая ведьма», – думала Ксюха, проходя мимо климактеричной администраторши и направляясь в зал. На ходу она поправила недавно остриженные волосы, подмигнула себе в зеркало и, надев профессиональную улыбку, помчалась к дальнему столику.
Клиент действительно пришел. Он был тут уже не в первый раз, и Оксана удивлялась тому, как мог такой респектабельный на вид мужчина стать постоянным клиентом такого захудалого ресторана. Тем не менее, это было так. Он приходил сюда каждый день в семь вечера и садился за дальний столик у окна, неизменно смотря на моросящие осенние дождики, пока она не подходила к столу и не интересовалась: «Чего кушать будете?»
Вопрос был праздный, так как клиент всегда кушал одно и то же, и Оксана вполне могла бы нести ему заказ сразу же. Но ей почему-то доставляло странное удовольствие говорить с ним и смотреть в его мрачные глаза, как будто для нее там была приготовлена какая-то история.
Пока клиент меланхолично поглощал свой ужин, Ксюха смотрела на него из-за занавески, удивляясь пустоте его взгляда и двигающимся под смуглой кожей желвакам.
Мужчина был не красавец. Резкие черты лица, высокий лоб и темные волосы, которых было как-то неприлично много, никак не ставили его в один ряд со слащавыми унисексовыми кумирами, которые так полюбились современным женщинам.
Оксане этот незнакомец казался почему-то несчастным и пережившим какую-то драму. Не известно, почему она так решила. Может тому виной был его угрюмый вид взъерошенной птицы, а может некрасивый ожог на левой стороне лба.
Оксана в последние дни часто ловила себя на мысли, что она каждый день ждет именно его прихода и ей совершенно не терпится узнать его историю. «Во всем виновата женщина», – решила она, после чего поделилась своими мыслями с барменшей Юлей. Та посмотрела на посетителя и громко ругнулась:
– Экий орангутанг!
«Ну, с Юли что возьмешь. Деревня – она и есть деревня. А вот моя душа, она…» – что «она», обычно не додумывалось.
Незнакомец, закончив ужин в полном молчании, расплачивался и уходил, обычно оставляя неплохие чаевые.
В этот день все было по-другому. Подойдя за оплатой, Оксана поймала на себе задумчивый взгляд и услышала:
– Присядьте.
Оксана и так бы на ногах не удержалась от удивления. Она первый раз за столько недель услышала его голос. Голос был рокочущим, как океанский прибой, перекатывающий гортанное «эр» и шелестящий галькой шипящих. Голос был таким глубоким, таким обволакивающим, что его хотелось слушать и слушать…
Поэтический бред девушки был прерван вопросом:
– Вы, наверное, устали… – не вопросительно. Утвердительно. – Расскажите о себе.
– Ой, что вы, нам на работе с клиентами нельзя, – вскочила и засуетилась Ксюха, – я пойду, пожалуй.
– Не уходите, – остановил ее голос.
Оксану просто к стулу прилепило. А ее странный собеседник отошел к барной стойке, порокотал там с барменшей, та побледнела и куда-то ушла. Вернулась вместе с Эльзой, которая была похожа на прокисший йогурт в своей попытке заискивающе улыбаться. Они о чем-то поговорили с незнакомцем, причем бедная старушенция смешно трясла головой, так что искусственные кудри не ее шиньоне подпрыгивали как пружинки.
После этого мужчина вернулся к столу, мягко взял Оксану за локоть и повел к выходу.
– Эй, эй, куда! Отпустите!!! – распереживалась Оксанка, цепляясь свободной рукой за косяк.
– Простите, я вас испугал… Привычка к решительным действиям… ммм… Я вас отпросил, вы не составите мне компанию?
«Гулять с незнакомым мужчиной?!! А почему нет?» – подумала вдруг Оксана, млея от возможности прогулять эту рабочую ночь, не сулящую ничего хорошего, как всегда.
– Хорошо. Только мы пойдем туда, куда я хочу.
– Идет, – покровительственно улыбнулся незнакомец.
Оксана решительно кивнула и пошла переодеваться. Проходя мимо стойки бара, не преминула, подбоченясь, громогласно заявить:
– Пойду, с человеком погуляю. Только запомните его хорошенько – вдруг фоторобот составлять придется?.. – сказала и сама обалдела от своей наглости.
Выйдя из ресторана, они пошли вдоль мокнущих домов по направлению к центральному бульвару. Часть пути прошла в напряженном молчании. Оксана спрашивала себя о том, зачем она все-таки пошла, ведь ей известно, как все будет дальше. Такое было не раз, и такое будет снова. Потом незнакомец встряхнул головой и сказал:
– Никита.
– Что – Никита? – вздрогнула Оксана, уже погрузившаяся в какие-то отвлеченные мысли.
– Меня зовут Никита Каменский. А вас – Оксана, да?
– Как вы узна… А, да, – смутилась Оксана, вспоминая о дурацкой бирке, которую заставляли носить на работе.
– Скажите, Оксана, вы темноту любите?
– Че-его?
– Я почему спрашиваю. Вон там кинотеатр виднеется, может сходим? Или вы темноты боитесь?
– Давайте с вами воздухом подышим. Там скучно, в кинотеатре. И подростки попкорном хрустят. Я больше гулять люблю. Чаек на набережной кормить.
– Чаек. На Набережной. Это интересно, – сморщил губы в своей странной улыбке Никита. Он достал из кармана кулек с орешками и протянул Оксане.
– Тоже мне, Санта-Клаус, – недоверчиво сощурилась она. Но орешки взяла.
– У меня просто привычка такая. Орешки.
Его манера односложно выражаться и насмешливо косить на нее глазом сверху вниз уже порядочно раздражала начинающую замерзать Оксану. «Понес же меня черт…»
– Что вы сказали? – вдруг нахмурился Никита.
– Ничего, – еще больше удивилась Оксана.
– А хотите я вам про вас расскажу?
И, не дожидаясь ее ответа, вдруг горячо и запинаясь на каждом слове выдал ей всю ее жизнь от начала и до конца: и про несчастную ее семью, и про то, что ребенка одна воспитывает, и про любимых подружек, без которых жизни бы ей совсем не видеть.
Оксана остановилась и тупо смотрела ему в лицо.
– Вы что, шпионите за мной? – мрачнея спросила она.
– Нет, что вы! Просто ваши коллеги очень разговорчивыми становятся, когда видят иностранные денежки… А давайте на ты, – примирительно предложил Никита и, снова не дождавшись ответа, решительно взял ее за локоть и потащил по направлению к Набережной.
По дороге он пустился в пространные обоснования своего интереса к ее скромной персоне и по всему выходило так, что интерес его не праздный, а, скорее, закономерный. Один в чужом городе. Знакомых нет. Коммуникабельностью не отличается. Консервативен до мозга костей. Ходил питаться в один и тот же ресторан, приметил ее светящуюся красоту (он так прямо и сказал – «светящуюся») и подумал, что если начинать в этом городе заводить знакомства, то вот с чего-то такого же – простого и ясного, как она.
Все это было слышать лестно, но странно. Ксюша не стала в слух высказывать никаких подозрений, но про себя решила, что просто мужик решил развлечься недорого и считает ее, официантку, лучшей для этого кандидатурой. «Ну-ну, щас развлечешься!» – зло подумалось ей. Но что-то в глубине души надеялось, что это не так, что, может быть, он и впрямь ничего дурного не задумал.
А волны его речи все накатывались и накатывались, накрывая ее с головой.
Они кормили чаек, долго бродили по улицам, рассказывали друг другу истории из жизней своих и своих знакомых, бросали мелочь нищим и читали старые афиши. К концу прогулки (было что-то уже очень поздно), у нее появилось это жутковатое в своей ненормальности чувство, будто знакомы они уже тысячу лет и пережили вместе бог весть сколько приключений.
Проводить домой она себя не разрешила. Не хватало еще этого. Он поймал такси, расплатился с водителем заранее и галантно поцеловал ей руку.
Таксист подмигнул ей:
– Что, охмурила мужичка, а? – и неприятно захихикал.
– Фу, глупости какие! – пробурчала Оксана, удивленно смотря на свою руку, на которой остывал чужой поцелуй.
Домой пробралась на цыпочках, спотыкаясь о пустые бутылки и тихонько чертыхаясь. Ей очень захотелось видеть своего Андрюшку, но тот был в садике, в ночной группе. Она представила, как он смешно посапывает носом во сне, а его темные волосики слиплись на макушке… Обняв любимого плюшевого мишку своего сына, счастливая Оксана сладко уснула.
* * *
Как плохо, когда на дне не осталось ни капли. Бутылка мутно блестит и источает приторный запах, но от нее уже мало толку. Нужно идти на улицу и искать. По стеклу ползет жирная муха. Она вчера мешала мне спать. Я ее убью. Нет. Не убью. Оторву ей лапы и крылья. Пусть живет так, как мы – ползает по полу и ковыряется в грязи… Только бы попасть в дверь и не набить шишку, как в прошлый раз.
Ноги не разгибаются в коленях. Так трудно идти. Земля все время раскачивается. А вот какие-то добрые люди. Они улыбаются мне. Они кивают и разговаривают. Враги они или друзья – еще не ясно. Они зовут за собой, У них есть деньги – возможно, и мне перепадет стаканчик – другой.
Почему мы так далеко идем?
ГЛАВА 2
Спустя неделю Оксану утром разбудил мат соседки:
– Егор, твою мать!!! Где эта грязная скотина! Сколько можно уже! Второй день двор не метен, а теперь еще эта кошка дохлая… Егор! Опять напился, тунеядец, вот я в ЖЭК пожалуюсь, обормот!
«Начинается новый день…» – подумала Оксана и открыла глаза. Было уже довольно поздно и нужно было торопиться. Она поднялась с кровати и помчалась в ванную.
В это время Александра сидела в шантане и читала газету. Газета была местная, а потому немного «желтоватая». Громадные буквы на первой полосе гласили: «ТОЛЬКО У НАС – ПРАВДА О ПОХИЩЕНИИ ЛЮДЕЙ!!!»
«Вот вороны! Озолотятся, наверное на чужом горе, им бы лишь бы сенсацию…» – раздраженно думала Саша, которая после некоторых событий журналистов и прессу недолюбливала. Но деваться было некуда – информацию о происходящем в городе можно было получить только из местных газет. Пресса была очень плодовита на версии, одна смелее другой. Типа:
«…леденящие души события в городе, затерроризированном бандой работорговцев. Люди продолжают пропадать среди бела дня. Детей похищают прямо из-под носа родителей. Куда смотрит милиция? Скоро весь наш город будет гнуть спину на чеченцев!..»
Борис опаздывал, и Александра начинала нервничать. Не в ее характере было ждать – тем более ждать мужчину. Вынужденное бездействие на таком холоде выводило ее из себя еще больше. А старая бомжиха, которая стояла над душой в ожидании так долго не пустющей бутылки, укрепили Сашкину уверенность в том, что отныне придется пить пиво только из бутылок исключительно полуторалитровых и пластиковых.
В конце улицы появился Борис. Александра узнала его по характерной подпрыгивающей походке и особенному наклону головы. Борис приблизился к столику и сел, не поздоровавшись.
– Пива! – кивнул он официантке, – Привет, Алекс! – наконец удостоил он внимания злую Александру.
Та продолжала хмурится и нервно шелестеть газетой.
– Что хотела, ежик?
– Перестань фамильярничать, Лобов! Ты же в курсе, у меня к тебе дело есть.
– Какие у нас могут быть дела, малыш, когда жизнь так прекрасна!
Саша достаточно долго работала с Борисом в одном охранном агентстве, чтобы узнать в его развязанной манере настороженность и собранность. Интеллигентный и скромный Лобов превращался в хама и болтуна, как только его нервы натягивались от предчувствия настоящего дела. Он становился взвинченным и невнимательным к происходившему вокруг него, если только это не касалось его работы. А работа у Бориса была нервная и редкая в этом городе – частный детектив. Заказов у него было немного, но те, которые были, обеспечивали его существование на год вперед. Именно желание заработать заставило Бориса расстаться со своей должностью в ФСБ, хотя его карьера обещала быть блестящей. Теперь он был «вольный художник», как любил про себя говорить.
– Расскажи мне, золото мое, что за проблемы у нашего благородного семейства? Почему меня увольняют из агентства?
Что за дискриминация по половому признаку? – приступила к расспросам Саша, решив сразу же разобраться со всеми делами.
– Видишь ли, малыш, не время сейчас женщинам заниматься столь тяжелым делом. Не нужно протестов! Я знаю – ты не женщина. Ты – монстр. И монстр опасный.
– Чего-о-о?… – возмущенно протянула Александра, закатывая рукав и обнажая неслабый бицепс, – Я тебе сейчас покажу, какой я монстр…
Борис, похохатывая, спрятался за кружкой с пивом:
– Ну, я же говорю! Ладно, не нужно волноваться, свои приемы самообороны на ком-нибудь другом отработаешь. А если серьезно, то никто тебе сейчас заказ на охрану просто не доверит. Ты что, не знаешь, что в городе творится? – внезапно посерьезнел Борис, тыкая пальцем в заголовок газеты, – Ты что, себе вообразила? Кто тебе деньги будет платить, когда богатые папики чуть ли не по сейфам детей прячут, а в охранников берут только бывших наемных убийц. Тоже мне, НикитА! Тебя саму украдут вместе с охраняемым!
– Ага, а дипломы охранников только в институте благородных девиц раздают, за особые успехи в танцах и вышивании!
Да я троих мужиков уложу, они даже пикнуть не успеют! – горячилась Саша.
– Знаю, знаю, Терминатор, ты крута. Но ты это нашему боссу объясни. Ему вряд ли улыбается держать в штате лишнюю единицу, если ему за нее денег огрести не светит. А знаешь, какой спрос нынче на личную охрану? С руками отрывают! Засуетились толстопузы, боятся… К тому же, если честно, после того, что случилось между тобой и последним клиентом, можешь о карьере охранника просто забыть.
* * *
Имелась ввиду скандальная история романа Сашки и ее последнего клиента. Руслан и Карина, его дочь, которую и нужно было охранять, оставались темным пятном на биографии Сашки, на ее послужным списке. Ее профессионализм в охранном деле был высок, а этику она соблюдала безупречно. И вот – какая-то вожжа под хвост попала, как говорил про нее Пинч (так прозвали босса). Она влюбилась в эту семью, как дурочка, и позволила себе явно лишнего. Сперва решимость бросить работу, подруг и родину была велика – столь сильной оказалась тяга к теплу и проснувшаяся вдруг женственность. Но потом первый порыв прошел и Сашка будто внезапно очнулась, увидев в зеркале чужую женщину в кудрях и шелковом халате. «Что со мной?» – смотрела Саша на свои холеные ручки и старалась осмыслить свою обессмысленную жизнь. Кем она стала? «В чьем я уме? Видно, что не в своем…»
Она стала кем-то еще. Эта другая женщина готовила завтраки, заплетала косички и целовала мужчину.
Как-то вернувшись домой Роман застал там бритую наголо Сашу в порезанных джинсах, занятую сборами дорожного рюкзака.
Она чмокнула его в щечку:
– Адьес, амиго. Привет дочери.
Кинула связку ключей на мраморный столик и хлопнула дверью.
Так Саша вернулась домой – снова одна, опять без работы. Об этой истории узнали все, и теперь ей рудно было добится восстановления диплома охранника. Борис был докой в делах охранного агентства и обещал за Сашу похлопотать.
* * *
Последние слова собеседника Саша будто пропустила мимо ушей.
– Боря, милый, а что происходит? У нас что, некому с преступностью бороться?
– Видишь ли, не ясны мотивы похищений. Людей просто крадут. Причем, никто ни у кого выкуп не требует. И люди все разные: взрослые, дети, мужчины, женщины, бедняки, люди среднего достатка… Трупов не находили ни разу. Следов никаких. Менты ищут в направлении Чечни, все выезды из города под контролем. Ни-че-го. Люди все где-то здесь, в городе. А где? Искать не эффективно. Они пропадают в разных районах. Сил оперативников не хватает, чтобы прочесать все подозрительные места сразу. Вот и бегают, несчастные, а люди пропадают, и пропадают…
– А мне-то что теперь делать?
– Веди свои курсы самообороны. К тебе теперь наплыв желающих будет, вот увидишь. Только ты им сначала идею внуши, что нельзя доверять никому. Опасен не тот, кто на тебя с кулаками бросается в целях надругаться над женской честью. Опасен тот, кто заглядывает тебе в глаза и улыбается…
Борис надолго замолчал, засмотревшись на процессию кришнаитов, с бубнами и песнями пропрыгавших мимо. Саша, прищурившись, смотрела в другой конец Проспекта.
– Ладно, фиг с ним. Давай забудем … Знаешь, я девчонок пригласила с нами посидеть. Ты не против? – Александра положила ладонь на руку Борису и слегка сжала ее.
– Вот этих своих девчонок? И эта рыженькая будет… как ее… Лариса? – встрепенулся Лобов, – Конечно, не против, о чем ты? Люблю дамское общество.
– Ну и отлично. Потому что они уже почти здесь.
С приходом подружек стало шумно и хлопотно, будто осенний ветер пригнал стаю шелестящих листьев. Начались поцелуйчики, шуточки, стрельба глазками и хохотки. Компания не собиралась в полном составе уже давно (Александра только что вернулась из Лондона), и всем приятно было видеть друг друга. И мужественная Сашка разулыбалась, глядя на аристократичную Ларису, взбалмошную Катю, интеллигентную Алину и отчего-то светящуюся Оксанку.
Когда все угомонились, расселись и погрузились в созерцание стеклянных донышек пивных кружек, над которыми вились пузырьки, бойкая Алина произнесла:
– Ну, рассказывайте, как мы дошли до жизни до такой. Отчего это у нас, как в бермудском треугольнике, люди пропадают? А?
– Девочки! Ну, ваши-то головки об этом болеть не должны, – слащаво проворковал Борис, поглядывая на Ларису.
– Отчего же, отчего же, – холодновато возразила Катя, закуривая, – мы люди взрослые и умные, и нам тоже интересны последние новости с передового фронта частного сыска.
«И чего мужики все при виде Лариски сразу слюни пузырями начинают пускать?» – злилась она при этом, разглядывая свои полноватые ножки и в очередной раз решая отказаться от завтрака.
– А чего знать-то? Ну, крадут людей и все, – Сашкино раздражение наконец-то нашло себе выход, – Что еще?
– Люди пропадают? – откуда-то с облаков спустилась Ксюха, – Куда пропадают?
– Вот и мы думаем – куда? – уставилась на подругу Катюха.
– А у нас дворник пропал, вы в курсе? Тетя Света целыми днями матерится, говорит, что найдет – убьет. В ЖЭКе сказали, что другого дворника не дадут, пусть у нас хоть все плесенью покроется. Третий день уж где-то бродит… – Оксана подняла на подруг свои невыспавшиеся глаза.
– Запил дядь Егор поди, – лениво потянулась Лариса.
– Не-а, похитили его с целью шантажа и выкуп будут требовать – сто тыщ мильонов! – сострила Алина и ущипнула Оксану за бок – Не спи, замерзнешь! Че ты по ночам делаешь, у тебя же выходные?
– Да хахаль у нее новый завелся, – прищурилась Саша, – Поди спать не дает. А?
– Дура ты, Сашка, и шутки у тебя дурацкие! Никакой он мне не хахаль. Просто человек хороший, вот и все… – возмутилась Оксана.
– Хахаль? – удивленно протянула Катя, – А давайте знакомиться с Оксаниным хахалем: должна же семья знать, в чьи недобрые руки отдает свою дочулечку!
У Кати всегда были комплексы по поводу того, что она самая младшая и самая благополучная из всей компании, вот она и пыталась как-то самоутвердиться, навязывая свою материнскую заботу Оксане, которая из всех пятерых была самая, на Катин взгляд, неприспособленная.
– А правда, – загорелась Алина, – давайте знакомиться! А, Ксюх? Может, мы тебя замуж сдадим наконец?
Борис опять задумчиво молчал и смотрел вдаль. Оксана передернула плечами и представила, под каким соусом она подаст своего загадочного ухажера, который неуклонно захватывал ее слабую душу и становился главным персонажем ее жизни. В этом было странно признаться самой себе, но это было так. Он приходил и уходил именно тогда, когда это было нужно. Он знал, когда молчать, а когда говорить, когда веселиться, а когда быть мрачным. И главное – он никогда не говорил о себе. Все – о ней. И о ее сыне.
– Ну, я не знаю, – помолчав, сказала она, – Надо ли вам это?
– Надо-надо! Давайте мы все поедем ко мне и там будем знакомиться! – бросила инициативу Алина.
Она открыла органайзер, быстро пролистала его и произнесла:
– Сегодня. В восемнадцать тридцать две – и ни минутой позже. Кино, вино и домино – я имею в виду культурную программу – за мной! Ну, я побежала – занятия в английской школе начинаются. Bay-bay, see yor later!
– И мне пора, – поднялся Борис, – работа, она, знаете ли, хоть и не волк, но… – он кивнул девушкам и быстро удалился.
Оставшиеся не нашли ничего лучшего, как расплатиться и пойти прогуляться по магазинам.
* * *
Оксана лежала на траве и смотрела в выцветавшее небо, по которому с огромной скоростью проносились холодные белые тучки. Последний солнечный день решено было встретить воскресным «валянием», как они с сыном в шутку называли приятное безделье в горизонтальном положении. Никита был столь любезен, что составил им компанию.
Андрюха пытался собрать все нападавшие уже листья в большую кучу, напевая при этом песенку собственного сочинения, про то, как приятно светит солнце, какая красивая мама лежит, какой вертолет они собрали из конструктора с дядей Никитой и как хороша жизнь, когда за щекой чупа-чупс.
Оксана похохатывала над неуклюжей медвежьей походочкой своего сынули, а Никита жевал травинку и смотрел на реку.
– Расскажи мне о своих подругах, – вдруг попросил он.
– Зачем? – подняла голову Оксана.
– Ведь ты собираешься меня с ними познакомить. Должен же я морально подготовится, – иронично отозвался Никита.
– Да? Ну, ладно, слушай. Номер первый – Алинка-балеринка. Она, конечно, не балеринка, но фигура – соответствующая. В совершенстве владеет английским и ищет своего прекрасного принца. Остра на язык и обожает готовить.
– Идеальная жена.
– Не перебивай. Номер два – Александра. Сандра, Сашка, для товарищей мужского пола – Алекс. Спортсменка, комсомолка – и все такое. Уложит двоих одной левой, прекрасно водит машину и совершенно теряется, когда за ней начинают ухаживать – для мужчин она обычно – свой парень, никому и в голову не приходит просить у нее нежности.
– Пацанка.
– Ваши остроактуальные замечания, Клара Захаровна…
– Чего???
– Нет, это я так. Дальше рассказывать?
– Угум.
– Потом – Катя. Катя – мажорка до мозга костей. Привыкла кататься, как сыр в масле и ни в чем себе не отказывать. Муж – бизнесмен, старше ее на пятнадцать лет. Катя любит вкусно поесть и при этом переживает из-за своей не в меру мясистой попки. В смысле, не манекенщица она, и это заметно.
Ксюха посмотрела на свои острые коленки и вздохнула.
– А еще у нее есть дочка, на которой я женю своего Дрюньку, когда вырастет.
– Да?
– А что, семья у них хорошая, богатая. Пусть парень пристроится, не то что мамка.
Никита выплюнул травинку и опять посмотрел на Оксану. Она продолжала:
– Гвоздь нашей программы – Лариска. Лорекс – это просто шило в попе. Все время ей не терпится влезть в какие-нибудь приключения. Принцип жизни: со всеми мужчинами не переспишь, но нужно к этому стремится. Богема: наркота, вечеринки, знаменитости. К ней на пьяной козе не подъедешь. Но мне она нравится с некоторых пор – наверно, с тех, как ее из дурки выпустили.
– У девушки нервы?
– У девушки с головой не все в порядке. А теперь она как-то притихла, стало в ней что-то такое напряженное. Она жутко талантлива, но разменивается по мелочам.
– Эстетствующая шлюха.
Оксана резко встала:
– Слушай, что за манера на всех ярлыки развешивать? Ты поаккуратней с определениями!
– Извини. Не хотел обидеть. Я просто подводил резюме твоим словам.
Оксанка остыла и подумала, что она сама как-то непривычно резковато отзывалась о подругах. А человек-то их не видел, вот и составил себе представление с ее собственных слов. Сама виновата.
– Ты не думай, – примиряюще начала она, – они очень хорошие, и я их люблю.
– А я и не думаю, – казал Никита и пошел играть с Андреем, – А кто тут у нас собирался полетать? А вот мы сейчас его забросим на самое высокое дерево! УУУУУУУУУУУ!
И начались визги, писки, хохот радостно взлетавшего в воздух малыша, который барахтался и пыхтел, будто маленький медвежонок. Оксана наблюдала за игрой с радостным удивлением.
ГЛАВА 3
Было ясно, что проснуться на этом пустыре он не должен был. Солнце нагрело щеку, отчего во рту было сухо и приторно. Язык распух, а в затылке саднило. Муха пыталась укусить его в глаз. Он дернул веком, и удивленная муха, басовито гудя, пересела на нос. Он вскочил, обжегшись о крапиву, и огляделся. Под пригорком блестела Волга, неподалеку тихо шелестел лесок. Город виднелся у подножья горы. Как он здесь оказался, не ясно было абсолютно. Он попытался подняться на ноги и понял, что, видимо, он просто много выпил.
* * *
Следователь Петров любил по вечерам смотреть в окно. Окно выходило на центральную улицу, и наблюдать за людьми было прелюбопытно. Петров считал себя великим психологом и гордился своим знанием теории человеческих типов и физиогномики. Вот парочка сидит в кафе напротив. Можно подумать, что у них роман. Ничего подобного. Эта женщина просто старается «раскрутить» его на выпивку, а потом смотаться под благовидным предлогом. Вот стайка наркоманов делает вид, что прогуливается, хотя ждут они все барыгу, который должен вернуться из Питера с грибами. Барыга не вернется: он вторые сутки ночевал в следственном изоляторе, а грибы сданы якобы на экспертизу. «Знаю я, какая у нас экспертиза – сами поди стрескали, пелевинщики фиговы…» – хмуро размышлял следователь.
– Иван Сергеевич, оперативная сводка! – раздался за спиной доверительный бас дежурного.
– Опять подкрался, скаут недоделанный – вздрогнул Петров и взял листок с наскоро (это было видно по отсутствию знаков препинания) набранным текстом оперативной сводки. В ней было написано:
«Сегодня в два часа дня поступил звонок о том что пропавший на прошлой неделе Семен Девятов вернулся сегодня днем домой в целостности и невредимости. Оперативная группа провела дознание. Состава преступления не обнаружено приведены убедительные доводы о реальных причинах отсутствия. Дело рекомендовано закрыть.
С такими же результатами завершились два других подобных инцидента. У всех пострадавших нет никаких претензий и пожеланий. Пострадавшими себя не считают. Отсутствие обосновали».
– Чертовщина какая-то, – пробормотал Петров, складывая листок в одну из двух кучек на столе.
В одной кучке лежали сводки о пропаже людей, в другой – об их возвращении. За последние два дня домой вернулись практически все ранее похищенные. За исключением двух маленьких детей. Все это Петрову перестало нравится уже очень давно, а неугомонные журналисты, которые круглые сутки буквально сидели у него на хвосте (один и сейчас торчал напротив в кафе и третий час пил одну и ту же чашку чая), просто сводили его с ума и связывали ему руки. Решительно действовать было запрещено и санкцией руководства. Почему?
В доме напротив девушка сидела на перилах балкона, свесив ноги вниз и покачивалась в такт только ей слышной музыки.
– Безумица, – пробурчал следователь, отхлебывая из фляжки и предчувствуя тяжелую ночку.
* * *
Сашка сидела на перилах балкона и покачивалась в такт ритму музыки. Ей было хорошо, у нее снова была работа. Новый Оксанин знакомый, этот Никита, был так мил. Как только он узнал о специальности Сашки, он поднял брови и спросил:
– А что леди думает о том, чтобы присмотреть за одним милым богатым старичком, который живет неподалеку, очень любит эстетику и не любит тупых телохранителей? Или она очень занята?
Конечно, она свободна и готова на любые условия. Условия были лучше некуда – полный пансион и очень неплохой оклад. Приступить к работе можно было хоть завтра.
По этому поводу Саней было выпито все виски в доме Алины и заброшены все грустные мысли о прошлом. Даже настойчивые приставания подруг не могли заставить ее раскрыть им тайну того, куда из ее жизни девались Роман с дочерью. «Куда-куда вы удалились, весны моей…» – только пела пьяная Саша, приводя подруг в бешенство.
Вечер удался. Пили вино и закусывали канапе, которые смастерила хозяйственная Алина. Оксана все время краснела и пряталась за широкую спину своего спутника. А спутник вел себя галантно и непринужденно, очаровывая всех своим спокойствием и редкими в наше время хорошими манерами. Разливая вино девушкам, Никита улыбался уголками губ и снисходительно терпел все шпильки, которыми по привычке его забрасывала хозяйка дома.
– Не so handsome, – бормотала она.
– Not so as you, – к ее удивлению звучало в ответ.
Пока Оксана ходила на балкон снимать с перил разомлевшую Сашу, завязалась какая-то феминистическая беседа на тему идеалов женской красоты, причем Алина настаивала на том, что стильно быть некрасивой, а Катерина считала, что мужской диктат слишком жестоко насаждает свои вкусы, не считаясь с потребностями женщины.
– Женщина должна быть сладкой и мягкой, темной и податливой, непонятной и затягивающей, – медленно поговорил Никита, – Иначе гармония нарушится.
– Какая гармония? – спросила Катя, выпуская дым колечками и искоса смотря на собеседника. В своей мягкости и податливости она не сомневалась.
– Основополагающая. Между мягким и твердым, сухим и влажным, горячим и холодным. Светом и тьмой. Добром и злом. Попытки перепутать эти вещи и приводят к тому, что женщина становится похожей на мужчину, а дети на взрослых.
– Какой вы умный! Вам череп не жмет? – отозвалась из дальнего угла комнаты Лариса, до той поры молчаливо рассматривающая какой-то альбом с гравюрами.
Никита удивленно и насмешливо посмотрел в ее направлении и, усмехнувшись, продолжал:
– Мужчины просто всегда боялись женщин, особенно женщин умных. За это и жгли их на кострах, принимая за ведьм. Рыжеволосых зеленоглазых ведьм. Вавилонских блудниц. Сегодня с женской загадочностью принято бороться другими методами – превращать женщин в мужчин. И вы, дорогие феминистки, им в этом помогаете. Ну, хоть тело бы свое в покое оставили, – усмехнулся он и погладил взглядом круглое бедро Кати. Лариса фыркнула и тоже вышла на балкон.
