Отходная молитва

— Нет, пожалуйста, не надо, пощадите.

— Хорошо, — сказал Фэллон. — Тогда отвечайте. Что здесь происходит?

— Им приказано здесь все перевернуть вверх дном.

— Кем приказано?

Дэниел замялся, и Фэллон снова ударил его ногой.

— Кто приказал?

— Джек Миган, — простонал Дэниел.

Фэллон выпрямился и отступил.

— В следующий раз ты получишь пулю в колено. А теперь — пошел вон.

Дэниел вскочил, повернулся и убежал, продолжая охать и стонать.

При первых же звуках, отец Да Коста понял, что происходит что-то опасное. Пока он шел в церковь, там уже перевернули одну скамью, затем другую. И вот уже чьи-то руки держат его, другие дергают за сутану. Он услышал, как испуганно кричит Анна, и, повернувшись, увидел, что О'Хара держит ее за талию.

— Ну же, моя миленькая крошка, всего один поцелуй, — настаивал он.

Она билась в его руках, охваченная паникой, затем вырвалась и, вытянув руки, попыталась убежать, но натолкнулась на стол, который опрокинулся. Суп пролился на пол, послышался звон разбитой посуды.

Пока отец Да Коста пытался добраться до нее, О'Хара разразился смехом.

— Ой, посмотрите-ка, что она наделала!

И тут среди шума и треска ясно прозвучал голос от входной двери:

— Мирен О'Хара. Это ты, как я погляжу?

Сразу стало тихо. Все застыли. О'Хара повернул голову с выражением недоумения и изумления. Его лицо как бы говорило: «Этого не может быть!» И сразу же в его глазах родился испуг, смешанный с уважением.

— Отец Небесный! — выдохнул он. — Мартин, это ты, что ли?

Фэллон подошел к нему, держа по-прежнему руки в карманах. Все затаили дыхание.

— Прикажи им привести все в порядок и вымыть пол, Майк. Будь послушным мальчиком и подожди меня на улице.

О'Хара подчинился без малейшего колебания. Остальная компания тут же принялась расставлять столы и скамейки, а один пошел за ведром и тряпкой.

Отец Да Коста успокаивал Анну. Фэллон подошел к ним.

— Мне очень жаль, отец мой. Больше это не повторится.

— Миган? — спросил Да Коста.

— Да. Вы ждали чего-нибудь в этом роде?

— Он приходил сегодня. Признаю, мы не очень-то поладили... А этот верзила-ирландец знает вас?

— Я ведь всему свету приятель, — произнес Фэллон с улыбкой. — Спокойной ночи.

Он пошел к двери. Отец Да Коста догнал его у самого выхода и дотронулся до его руки.

— Нам нужно поговорить, Фэллон. Вы должны выполнить мою просьбу.

— Хорошо. Когда?

— Завтра утром я буду занят, но исповедей в час дня не будет. Это время вас устроит? В домике.

— Я приду.

Фэллон вышел на улицу и подошел к О'Харе, который ждал его и заметно нервничал.

— Клянусь Богом, если бы я знал, что здесь ты замешан, Мартин, я бы и пальцем не тронул этого священника! Я думал, что ты давно умер. Мы все так думали.

— Ладно, ладно, — сказал Фэллон. — Сколько тебе отвалил Миган?

— Двадцать пять фунтов. И пятьдесят, если бы кюре сломал руку.

— А сколько заплатил аванса?

— Ни гроша.

Фэллон открыл бумажник, вытащил две купюры по десять фунтов и дал ирландцу.

— Расходы на дорогу и на память о веселеньких временах. Мне кажется, что тебе не очень-то поздоровится, когда Миган узнает, что ты надул его.

— Благослови тебя Господь, Мартин, сегодня же к ночи я буду в пути, — пообещал О'Хара, а потом замялся. — Тебя все еще мучает, Мартин... ну... то, что случилось там?

— Каждую минуту каждого часа в любой день моей жизни, — ответил Фэллон со вздохом, прежде чем повернуться и исчезнуть в лабиринте улочек.

* * *

Скрытый темнотой у входа, Да Коста увидел, как О'Хара переходит дорогу. Он направлялся к пабу на углу. Священник последовал за ним.

В баре было тихо и спокойно, и именно поэтому О'Хара его и выбрал. Он все еще волновался и заказал большую порцию виски, которую выпил одним глотком. Когда он заказывал вторую, открылась дверь и вошел Да Коста.

О'Хара сделал неудачную попытку паясничать.

— Гляди-ка, вот и вы, отец мой! Выпьете со мной по стаканчику?

— Я предпочту выпить с Дьяволом!

Да Коста подтолкнул его к столику в глубине зала, толкнул на стул и сел напротив.

— Откуда вы знаете Фэллона? — спросил он. — Я имею в виду не сегодняшний вечер, а прежние времена.

О'Хара посмотрел на него с разинутым ртом, остановив стакан на полпути к губам.

— Фэллон? Не знаю я никакого Фэллона.

— Мартина Фэллона, дурачина! Ты что думаешь, я не видел, как вы разговаривали около церкви?

— А, вы о Мартине говорите? Фэллон? Значит, теперь его так зовут?

— Что вы можете мне о нем рассказать?

— А с чего это я должен с вами откровенничать?

— А с того, что иначе я позвоню в полицию и сделаю заявление против вас. Старший инспектор Миллер — мой личный друг. И он будет рад оказать мне услугу, я уверен.

— Ладно, отец мой. Давайте, зовите ваших легавых.

Выпив два виски, О'Хара размяк и пошел к стойке, чтобы заказать еще. Затем он вернулся.

— А почему вы хотите знать о прошлом Фэллона?

— Неважно.

— А для меня важно. Мартин Фэллон, как вы его называете, это лучший из людей, с которым я когда-либо встречался. Это герой.

— Чей герой?

— Ирландского народа.

— Ах вот как, понятно. Ладно, я не хочу причинять ему ни малейшего вреда, уверяю вас...

— И вы даете мне слово?

— Естественно.

— Ладно. Но я не назову вам его имени, настоящего имени. К тому же в этом нет надобности. Он был лейтенантом во временном подразделении Ирландской Республиканской Армии. В Дерри его звали Палач. Никогда еще я не видел, чтобы кто-нибудь так ловко управлялся с винтовкой. Он пристрелил бы Папу Римского, если бы считал, что это послужит на пользу делу. Да что там! — О;Хара дотронулся до затылка. — Он окончил университет. По меньшей мере Тринити Колледж. Бывали деньки, когда он вспоминал свое ученье. Стихи читал, о книжках рассказывал, о всем таком... И на пианино, как ангел, играл...

О'Хара примолк, вертя в руках сигарету, взгляд его был погружен в прошлое.

— Но были и другие моменты.

— Что вы хотите сказать?

— Ну, он совершенно менялся. Уходил в себя. Ни чувств, ни реакции на что-либо. Ничего. Холод и мрак... Когда он бывал таким, он нагонял страху на всех, и на меня тоже, клянусь вам.

Он вздрогнул и прилепил сигарету в уголок рта.

— Вы долгое время были рядом с ним?

— Не очень. Они мне не особенно доверяли. Я протестант, понимаете, поэтому-то я и смылся.

— А Фэллон?

— Он подготовил операцию — взрыв бронированной машины. Ну, заминировали дорогу, но неправильно рассчитали время. Вместо военной машины оказался школьный автобус с дюжиной ребятишек. Пять убитых, остальные калеки. Знаете, к чему это привело? Это доконало Мартина. Это событие положило конец периоду, когда он начал беспокоиться о повороте дел. Я имею в виду убийства и все прочее. Случай с автобусом был последней каплей.

— Понимаю, — сказал Да Коста без доли иронии.

— Я думал, что он умер. По последним слухам ИРА отправила по его следам специального человека, Я-то не в счет, кому я нужен, но вот Мартин — совсем другое дело. Он слишком много знает. И от такого человека есть только один способ избавиться — отправить его в последний путь на катафалке. Ладно, господин кюре, мне идти надо, — сказал он, поднимаясь, лицо его было озабоченным. — Этот город и я — мы расстаемся.

Отец Да Коста проводил его до двери. Выходя под дождь, О'Хара застегнул куртку и весело спросил:

— Вам доводилось спрашивать себя, к чему все это? Вся эта жизнь?

— Я постоянно думаю об этом.

— Ну, ответ, по крайней мере, искренний. До встречи в аду, господин кюре.

Он удалился, насвистывая, а Да Коста вернулся в церковь. Когда он вошел в бывшую усыпальницу, там царил полный порядок. Люди уже ушли, Анна спокойно ждала его, сидя на скамье.

— Прости, что оставил тебя, — сказал он, — но мне нужно было поговорить с человеком, знавшим Фэллона. С тем, кто здесь все затеял. Он сидел в пабе на углу.

— И что же вы узнали?

Он помолчал, затем рассказал ей. Когда он закончил говорить, то заметил, что на лице ее возникло страдальческое выражение. Она пробормотала:

— Значит, он не совсем тот человек, каким нам показался вначале.

— Он убил Краско, — напомнил священник. — Хладнокровно убил. В нем нет ничего общего с героями романов.

— Конечно, вы правы, — произнесла она, нащупывая свое пальто, собираясь вставать. — Что вы собираетесь делать теперь?

— Черт побери, а чего ты от меня хочешь? — взорвался он. — Чтобы я занялся спасением его души?

— Это хорошая мысль.

Она взяла его под руку, и они вышли.

* * *

Позади конторы Мигана находился старый сарай, на крышу которого вела пожарная лестница.

Фэллон, прижавшись к стене, прикреплял глушитель к своей «чешке», оглядываясь по сторонам. Окна квартиры Мигана на последнем этаже были освещены, а шторы не опущены. Надо было преодолеть двадцать метров. Он видел, как Миган ходит по комнате со стаканом в руке. Один раз к нему подошел Руперт и положил руку ему на плечо. Миган грубо оттолкнул его.

С этой дистанции стрелять было трудно, особенно, когда оружие находится в вытянутой руке, однако такая задача не являлась невыполнимой. Фэллон сосредоточился, сжал «чешку» двумя руками и прицелился в левое окно. Вскоре появился Миган со стаканом, он смотрел на улицу. Фэллон выстрелил.

В комнате вдребезги разлетелось настенное зеркало, а Миган бросился на пол. Руперт, который смотрел телевизор, лежа на диване, живо обернулся. Он вытаращил глаза.

— Господи! Посмотри в окно! Кто-то стрелял в меня!

Миган посмотрел на оконное стекло, на маленькую дырочку и на трещины, похожие на паутины, затем обернулся к тому, что раньше было зеркалом. Он медленно поднялся. Руперт подошел к нему.

— Послушай-ка, мой утенок, — сказал он. — Тебя становится чертовски опасно посещать.

Миган отстранил его с бешенством.

— Иди принеси мне выпить, дурачина. Мне надо подумать.

Двумя минутами позже зазвонил телефон. Когда он снял трубку, то услышал щелчок, потому что звонили из телефонной кабинки, а затем раздался голос, когда монетка провалилась.

— Это вы, Миган? Знаете, кто говорит? — спросил Фэллон.

— Негодяй! — пророкотал Миган. — Чего ты добиваешься?

— На этот раз я промазал, но этого я и хотел. Помните об этом и скажите вашим молодчикам не подходить к церкви Святого Имени... это и вас касается...

Он повесил трубку, Миган тоже. Он повернулся, бледный от ярости и Руперт протянул ему стакан.

— Ты неважно выглядишь, утеночек. Плохие новости?

— Фэллон, — прошипел тот сквозь зубы. — Это был мерзавец Фэллон, и он промахнулся, потому что хотел этого.

— Не страшно, малыш. Ты же знаешь, что я всегда рядом.

— Да, правда, — сказал Миган. — А я и забыл.

И сильно ударил его кулаком в живот.

* * *

Было поздно, когда Фэллон вернулся, намного позже, чем он рассчитывал, и Дженни не было видно. Он снял ботинки, прежде чем подняться по лестнице и потихоньку прошел в свою комнату.

Он разделся, лег и зажег сигарету. Он устал. Денек выдался прескверный. Тут раздался легкий стук в дверь. Она открылась, и на пороге появилась Дженни.

На ней была ярко голубая нейлоновая ночная рубашка, волосы скреплены лентой, а лицо умыто.

— Полчаса назад звонил Джек Миган, — сказала она. — Он сказал, что хочет вас видеть утром.

— Он сказал где?

— Нет, он приказал мне передать, что встреча будет с глазу на глаз и что машина придет за вами в полвосьмого.

Фэллон поднял брови.

— Что-то рановато для него, не правда ли?

— Я не знаю... Я ждала. Вы сказали, что уходите на час. И не пришли.

— Прошу прощения. Я не мог поступить иначе, поверьте мне.

— Я верю вам, — сказала она. — Вы первый за многие годы, кто не отнесся ко мне как к чему-то, что не жаль растоптать носком ботинка.

Она расплакалась. Не говоря ни слова, он отдернул одеяло и протянул руку. Она подбежала к нему и вытянулась рядом.

Он выключил свет. Она рыдала, уткнувшись лицом в его плечо. Он прижал ее к себе, погладил по голове, и через некоторое время она уснула.

Глава десятая

Эксгумация

Машина, которая пришла за Фэллоном на следующий день в семь утра, оказалась черным лимузином для похоронных процессий. За рулем сидел Уорли в строгом голубом костюме и шоферской кепке. Больше никто в салоне не сидел.

Фэллон сел на заднее сиденье и хлопнул дверцей. Он наклонился, чтобы отодвинуть стеклянную загородку между шофером и пассажирами.

— Хорошо, — сказал он, когда Уорли тронул автомобиль с места. — Куда мы едем?

— На католическое кладбище.

Фэллон, который закуривал первую сигарету за день, подскочил, и Уорли поспешил добавить успокаивающим голосом:

— Не беспокойтесь, мистер Фэллон. Не нужно. Просто мистер Миган сегодня утром проводит эксгумацию.

— Эксгумацию?

— Ну да. Такое часто случается, и мистеру Мигану нравится лично присутствовать на подобных мероприятиях. Он очень добросовестно относится к своей работе.

— Охотно верю. А что необычного в данном случае?

— Да ничего особенного. Он видно решил, что вам будет интересно посмотреть. Человек, которого сегодня откопают, был немцем. Умер около восемнадцати месяцев назад. У его жены не было возможности перевезти останки в Германию, а теперь она получила небольшое наследство, и хочет похоронить его в Гамбурге... Ах, мистер Фэллон, похороны — это захватывающая работа. Все время происходит что-нибудь новое.

— Не сомневаюсь, — сказал Фэллон.

Десять минут спустя они приехали на кладбище. Уорли шел впереди. Он вошел в ворота, прошел по аллее, минуя часовню и домик смотрителя. Затем вступил на узкую дорожку.

Искомое захоронение представляло собой холмик, накрытый брезентом. Около двенадцати человек стояли там, а в стороне находились грузовик и два автомобиля. Миган стоял у одного из них и разговаривал с человеком с сальными серыми волосами в резиновых сапогах. На голове у Мигана была надета черная шляпа с круглыми полями и все то же узкое пальто. Доннер держал над ним зонтик.

Когда Фэллон вышел из машины и зашлепал по лужам к ним, Миган повернул голову, улыбнулся и произнес:

— А, вот и вы. Позвольте представить — мистер Адамс, инспектор по охране общественного здоровья. Мистер Фэллон, один из моих служащих.

Адаме пожал руку Фэллону и сказал Мигану:

— Пойду посмотрю, как там дела, мистер Миган.

Он отошел. Фэллон спросил:

— Ну, и в какую игру мы будем играть теперь?

— Ни в какую. Это очень специальное мероприятие, затем у меня похороны, так что я все утро буду занят, но думаю, что мы улучим момент для разговора. Мы могли бы сделать это в машине, по дороге. А сейчас я прошу вас остаться здесь и сыграть роль служащего фирмы. Это дело сугубо частное. Смотритель кладбища будет недоволен, если узнает, что кто-то чужой проник внутрь.

Он подошел к могиле. Доннер нес за ним зонт, а Фэллон шел следом. Вонь была ужасающая, он в жизни не нюхал ничего хуже. Когда он наклонился над открытой могилой, то увидел, что изнутри она покрыта известью.

— Внутри стоит вода, сантиметров пятьдесят, мистер Миган, — сказал инспектор Адамс. — Осушение невозможно, глины слишком много. Так что гроб должен быть в жалком состоянии. Возможно, он весь раскрошился.

— Это случается. В самый раз иметь запасной.

Миган подал знак двум могильщикам, которые вытащили из кузова грузовичка большой дубовый гроб и поставили его возле могилы. Его открыли, и Фэллон увидел, что изнутри он обит цинком.

— Старый гроб кладется внутрь, а сверху кладется крышка, — объяснил Миган. — Все очень просто. Крышка должна прилегать герметично, проследите за этим в присутствии инспектора Адамса. Таков закон, когда перевозят трупы из одной страны в другую самолетом.

Тут началась возня и, повернув головы, они увидели, как шестеро людей вынимают гроб из могилы. Под ним были протянуты ремни, чтобы в пределах возможного помешать его разрушению. Но все таки одна доска упала, и все увидели истлевшие ноги, лишенные пальцев.

Распространилась ужасная вонь, и она усиливалась, пока несчастные могильщики тащили гроб к новому саркофагу. Казалось, что Миган очень доволен всем этим делом, он подошел ближе и отдавал приказы.

— Внимание там! Осторожно! Чуть левее... Вот так. Вот.

Старый гроб упал внутрь нового, крышка была закрыта. Он с торжествующим видом повернулся к Фэллону.

— Я же говорил вам, что это просто, не так ли? Теперь надо спешить. У меня кремация в полдесятого.

Могильщики были страшно измучены. Один из них закурил дрожащими руками и сказал Фэллону с дублинским акцентом:

— Это правда, что его сегодня отправляют самолетом в Германию?

— Кажется, да.

Старик скорчил гримасу.

— Думаю, пилоту придется открыть окна, чтобы не задохнуться.

Эта шутка была достойна смеха Фэллона.

По пути обратно за руль сел Доннер, а Фэллон с Миганом устроились сзади. Миган открыл небольшой шкафчик, устроенный в перегородке между шофером и пассажирами, и извлек оттуда термос и полбутылки коньяка. Он наполнил чашку кофе до половины и плеснул туда добрую порцию алкоголя.

— Вчера вечером, — сказал он, откидываясь на спинку сиденья, — вы поступили очень глупо. Я не назвал бы это дружеским жестом. Что заставило вас предпринять такой трюк?

— Вы даете обещание оставить священника в покое, а затем отправляете О'Хару громить церковь. Просто счастье, что я успел вовремя. Мы с О'Харой старые приятели, если можно так выразиться. Кстати, он смылся. Теперь вы до него не скоро доберетесь.

— Ты провел время с пользой...

Миган добавил еще коньяку в кофе.

— Должен признаться, что отец Да Коста мне немного надоел. Он не был очень-то любезен, когда я пришел к нему поговорить, я даже предлагал ему помощь, хотел дать денег на ремонт.

— И вы вообразили, что он примет ее? — Фэллон разразился смехом. — Вот так шуточки!

Миган пожал плечами.

— Что с того, что эти деньги не были бы дружеским жестом?

— Ну да, это похоже на то, как Билли подсматривает у Дженни Фокс, — съязвил Фэллон. — Когда вы наконец решите пристроить куда-нибудь этого червяка? Он в туалет без сопровождения сходить не может!

Лицо Мигана помрачнело.

— Это мой брат! У него есть недостатки, а у кого их нет? И если кто-нибудь причиняет зло ему, значит он вредит и мне.

Фэллон зажег сигарету, и Миган широко улыбнулся ему.

— По большому счету, Фэллон, ты меня не знаешь. Другую мою сторону, я хочу сказать. Организация похорон.

— Вы к ним относитесь серьезно?

Это было скорее умозаключением, нежели вопросом, и Миган важно покачал головой.

— Смерть нужно уважать. Это серьезное ремесло. Слишком многие относятся к нему пренебрежительно в наши дни. А мне нравится все, что сделано солидно.

— Сомневаюсь.

— Вот почему я подумал, что было бы интересно сегодня увидеться вот так, с глазу на глаз... что это будет тебе интересно. Кто знает, может быть ты сделаешь карьеру в этой области?

Он положил руку Фэллону на колено, и тот отстранился. Миган ничуть не обиделся.

— Наконец, можно для начала взглянуть на отличную кремацию. Посмотрим, что ты об этом скажешь.

Он подлил себе еще кофе, плеснул туда коньяк и с довольным вздохом откинулся на сиденье.

* * *

Крематорий носил название «Сосновая Роща», и когда автомобиль проехал портал, Фэллон удивился, увидев на табличке при въезде имя Мигана, как одного из шести совладельцев крематория.

— У меня пятьдесят один процент с дохода, — похвастался Миган. — Это самый современный крематорий на всем севере Англии. У нас тут даже сад есть, увидишь. Это, конечно, стоит нам собственной кожи, но зато к нам едут отовсюду.

Дом смотрителя находился рядом с въездным порталом. Они миновали его и увидели очень красивое здание с колоннами. Миган постучал в перегородку, и Доннер остановил машину. Миган опустил стекло.

— Это называется колумбарий, — объяснил он. — Есть такие люди, которые любят хранить урну, поместив туда останки. Так вот здесь есть ниши, вот в этой стене. Она почти вся заполнена. Но мы собираемся в дальнейшем отказаться от этой практики.

— И что же вы предлагаете?

— Рассеивание пепла, — серьезно ответил Миган. — Рассеивание его в траве, проникновение его в почву. Мы выходим из земли, мы в нее возвращаемся. Я покажу тебе, если захочешь, после церемонии.

Фэллон не нашелся, что ответить. Этот человек ужасно серьезно к себе относился. Даже не верилось. Фэллон замер в своем углу и стал ждать дальнейших событий.

* * *

Часовня и печь крематория располагались в центре территории, в нескольких сотнях метров от центрального портала, и на это были причины. Уже несколько машин были припаркованы неподалеку, рядом стоял катафалк с гробом. За рулем сидел Бонати.

— Обычно гроб привозят заранее, если семья согласна. В наше время, когда на дорогах много машин, нельзя себе позволить традиционную похоронную процессию.

Некоторое время спустя приехал лимузин и еще три машины. Билли сидел рядом с шофером в первой из них. Миган вышел из машины и, сняв шляпу, пошел выразить соболезнования семье умершего.

Это был замечательный трюк, Фэллон с искренним удовольствием наблюдал за происходящим. Миган переходил от одной группы к другой, лицо его было скорбно, походка — важная. Особенно хорош он был в обращении с пожилыми дамами.

Гроб был перенесен в часовню, семья последовала туда же. Миган подошел к Фэллону.

— Иди сюда. Здесь хорошо видно.

Помещение было очень маленьким. Все выглядело искусственно, как и музыка, записанная на пленку. Это была церковная музыка с хором. Фэллон испытал облегчение, когда церемония окончилась; шторы были задернуты при помощи специальной автоматической системы, гроб скрылся за ними.

— Теперь конвейерная лента доставит гроб в зал кремации, — прошептал Миган. — Когда они уйдут, я проведу тебя туда.

Он снова проделал свой номер с родными покойника. Сочувственное похлопывание по спине, пожатие руки старой даме, этого было достаточно, однако это поддерживало. Наконец все было закончено, и он подал знак Фэллону. Они обогнули здание, и он открыл заднюю дверь. Они вошли.

Внутри находились четыре огромных цилиндрических печи. Две из них ужасно гудели, одна молчала. Четвертую чистил человек в белой блузе. Миган небрежно поздоровался с ним.

— Достаточно, Артур. Здесь все автоматизировано. Пойдем, покажу.

Гроб, который Фэллон видел в часовне, стоял рядом на тележке.

— В стене находятся дверцы, покрытые резиной, — объяснил Миган. — Лента подает гроб через них прямо на тележку.

Он толкнул ее к свободной печи, гроб оказался прямо напротив входного отверстия и легко проскользнул внутрь. Миган закрыл дверцу печи и опустил красный рубильник. Тотчас же раздалось гудение, и Миган увидел через стеклянное окошечко, как в печи заплясали язычки пламени.

— Вот и все, — сказал Миган. — Эти печи работают на тепловом излучении, это последнее слово техники. Весь процесс с начала до конца длится всего час, и не нужно никакого предварительного подогрева. Как только стрелка дойдет до тысячи градусов, гроб сгорит, словно тряпка.

Фэллон посмотрел в окошечко и увидел, что гроб действительно вспыхнул. Он увидел еще, как вспыхнули волосы на голове покойника, и торопливо отвернулся.

Миган подошел к печи, которую чистил Артур.

— Посмотри сюда. Вот что от тебя останется.

«Все, что останется» было скелетом, точнее пепельным контуром скелета, который Артур собирал специальной метелкой. Останки легко превращались в пыль и смешивались с пеплом, лежащим чуть ниже, под металлической решеткой, на которой остался скелет. Затем пепел поступил в металлическую коробку, которую Миган взял и перенес к другому аппарату.

— Это пульверизатор, — продолжал он свое объяснение и опрокидывая содержимое коробки внутрь. — Смотри хорошенько. Две минуты — и все готово.

Он нажал на кнопку, и аппарат заработал с ужасным лязгом. Когда Миган решил, что времени прошло достаточно, он остановил мотор и вытащил металлическую урну, которую показал Фэллону. Она были на три четверти заполнена серым порошком.

— Обрати внимание, мы всегда готовим этикетку для урны. Это очень важно. Здесь все организовано по системе кругооборота. Никакой возможности ошибки, — сказал Миган, открывая ящик и доставая оттуда плотную карточку с черной каймой. Мы называем это — карточка «Покойся-с-миром». Пойдем, я покажу тебе последний акт.

Они подошли к зеленой клумбе, у которой трудился садовник, рядом с ним стояла тележка. Миган позвал его.

— Предстоит работа, Фред. Отметь это в свой черной книжечке.

Садовник извлек из кармана записную книжку, где были записаны данные с карточек на урнах.

— Номер пятьсот тридцать семь, мистер Миган, — объявил он, когда закончил.

— Очень хорошо, Фред, займись этим.

Садовник подошел к участку, помеченному указанным номером, и высыпал пепел в траву. Затем специальной метелочкой прошелся сверху, чтобы земля впитала останки человека.

— Ну вот, — сказал Миган Фэллону. — Вот и вся история. Прах обращается в прах. Карточка «Покойся-с-миром» и соответствующий номер, — это все, что остается.

Они пошли обратно к часовне.

— Что касается меня, — сказал Миган, — то я предпочел бы обычные похороны. Это более достойно, но нужно давать людям то, что они хотят.

Они повернули за угол и увидели Доннера и Уорли, которые приехали уже с другим лимузином. Билли и Бонати уехали. Показался директор крематория — ему нужно было поговорить с Миганом, — и Фэллон на какое-то время остался один.

В носу у него все еще стоял запах разрытой могилы. Внутри часовни, рядом с входной дверью, находился туалет, и он пошел туда, чтобы ополоснуть лицо и руки холодной водой.

Одно из стекол в окошке над раковиной было разбито, туда проникали капли дождя. На несколько мгновений Фэллон застыл в неподвижности, ощущая себя опустошенным. Вскрытая могила, ноги без пальцев, вываливающиеся из гроба, представляли собой прекрасное зрелище для начала дня, а теперь еще и это... В конце концов от человека остается так мало — всего лишь горстка пепла.

Когда он вышел, то увидел, что его ждет Миган.

— Ну вот, — сказал он. — Хочешь посмотреть еще?

— Я обошелся бы без этого, если можно!

Это рассмешило Мигана.

— У меня еще две кремации утром, но это ничего не значит. Уорли отвезет тебя к Дженни. Вот только в такую погоду не следует гулять, если, конечно, в этом нет необходимости. Если бы я был на твоем месте, я остался бы здесь. Это интересно. Это пламя Господне, оно такое же горячее, как, кстати, и наша Дженни. Так что и о ней подумай.

— Я знаю. Вы мне уже говорили это.

Фэллон сел на заднее сиденье лимузина, и Уорли поехал. Вместо того чтобы следовать к главному порталу, он свернул на узкую аллею и повернул направо.

— Я думаю, что для вас это ничего не значит, мистер Фэллон, а я выигрываю три километра.

Они подъехали к небольшим воротам. Уорли вышел, открыл их, проехал и снова вышел, чтобы закрыть выход. Дорога находилась в пятидесяти метрах, в конце аллеи.

Пока они ехали в центр города, Фэллон сказал:

— Можешь высадить меня где угодно, Чарли.

— Но вы не должны так поступать, мистер Фэллон! Вы же сами знаете, что не должны, — взмолился Уорли. — Вы же слышали, что сказал мистер Миган. Я должен отвезти вас к Дженни.

— Ну так передай мистеру Мигану мои наилучшие пожелания и скажи, что у меня возникли другие планы.

В этот момент они ехали по Рокингам стрит, и когда машина поравнялась с церковью Святого Имени, Фэллон внезапно перегнулся через спинку переднего сиденья и выключил зажигание. Машина начала тормозить, и он выпрыгнул на дорогу. Уорли посмотрел, как он входит в церковь и торопливо завел мотор, чтобы скорее доложить шефу о случившемся.

Глава одиннадцатая

Евангелие по Фэллону

Каноник О'Хэллоран, администратор собора, стоял у окна своего кабинета, когда Миллер и Фитцджеральд вошли. Он повернулся, чтобы приветствовать их и направился к рабочему столу, опираясь на трость.

— Здравствуйте, господа, добрый день. Хотя такой ли уж он добрый? Иногда мне кажется, что дождь будет идти вечно.

Он говорил с белфастским акцентом и сразу же понравился Миллеру, потому что вопреки его седым волосам, он производил впечатление бывшего боксера. К тому же у него в двух местах был сломан нос.

— Я старший инспектор Миллер, монсеньор. Думаю, что вы знакомы с инспектором Фитцджеральдом.

— Конечно. Он ведь один из приверженцев ордена Святого Колумба. К сожалению епископ сейчас в Риме, так что вам придется довольствоваться моим обществом.

— Вы получили мое письмо, монсеньор?

— Да, в собственные руки вчера вечером.

— Я подумал, что это поможет нам сэкономить время, — сказал Миллер и прибавил через миг: — Я просил, чтобы при разговоре присутствовал отец Да Коста.

— Он ждет в соседней комнате, — ответил каноник, тщательно набивая трубку. — Но сначала я хотел бы узнать, в чем вы его обвиняете.

— Вы же читали мое письмо. Там все сказано.

— Но чего вы хотите от меня?

— Чтобы вы вразумили отца Да Косту. Он должен помочь нам в этом деле. Он должен опознать этого человека.

— Если ваши подозрения правильны, даже наш Святой Отец собственной персоной не смог бы помочь вам, господин инспектор, — спокойно объявил О'Хэллоран. — Тайна исповеди абсолютна.

— Даже в таком случае, как этот? — взорвался Миллер. — Но это же смешно, и вы сами это понимаете!

Инспектор Фитцджеральд попытался его успокоить, коснувшись его руки, однако каноник совершенно не обиделся.

— Это может быть смешно для протестанта или еврея или еще для кого-нибудь, кто не придерживается католической веры, кому сама идея исповеди кажется абсурдной, для кого это анахронизм, не имеющий места в современном мире. Вы согласны, инспектор?