Смерть играет (= Когда ветер бьёт насмерть)

Он сделал вид, что ужасно рад, и сказал, что завезет меня к М. перед тем, как отправится на концерт, поэтому я не задержусь и не вызову подозрений. Итак, я отправилась на автобусе 5а в центр, а там как раз подошел автобус 14, поэтому я оказалась у него чуть раньше половины шестого, но его дома не было. Я звонила в дверь несколько раз, никто не открывал, тогда я подумала, может, я слишком рано приехала, хотя он обещал сразу после репетиции приехать домой, поэтому я ходила вокруг его дома приблизительно до шести, а потом уехала. Мне пришлось долго ждать автобуса, чтобы вернуться в центр, и, когда я туда добралась, я так боялась опоздать, что не стала ждать 5а и пошла пешком. Чтобы сократить путь, я вышла на Чарльвиль-роуд через Фейрфилд-авеню. Вы, конечно, знаете, что на северной стороне авеню дома немного отступают от дороги, и к ним ведут подъездные дорожки. Перед домом номер 6 стояла автомашина, не на дорожке, а рядом с забором вдоль дороги. Я еще подумала, что странно ставить там машину с выключенными фарами, потому что уже темнело, а потом она показалась мне очень знакомой, поэтому я подошла взглянуть и увидела, что это его машина. Поэтому если вы желаете знать, где он был в тот вечер, вы можете пойти и спросить даму в доме номер 6 и узнать, что она вам скажет. Только не ждите, что я дам показания в суде, потому что я ничего не говорю и ничего не подписываю. Это обычное анонимное письмо, где не указывается никаких имен, потому что вы должны их знать.
      P.S. В Фейрфилд-авеню можно заглянуть с задней стороны Чарльвиль-роуд, потому что, когда я пришла к М., я по шла попудрить нос в ее ванной и выглянула в окно ванной, но машины там уже не было, так что я случайно ее застала. Я подумала, что вам нужно об этом знать".
      Тримбл с торжествующим видом передал письмо сержанту Тейту. Последний молча и внимательно прочитал его.
      - Номер 6 по Фейрфилд-авеню!- воскликнул он, снимая свои старомодные очки и осторожно убирая их в футляр.- Но ведь это дом мистера Диксона!
      - И миссис Диксон,- заметил Тримбл.
      - Этот Вентри,- торжественно заявил сержант,- настоящий сатир, если вы меня спросите.
      Тримбл оставил замечание без комментариев.
      - Какая жалость, что эта леди не очень точно указывает время,продолжал Тейт.
      - В какое бы время это ни было, ясно, что он уехал с Фейрфилд-авеню достаточно рано, чтобы встретить поезд на Истбери.
      - Вот это мне и непонятно. Не знаю, как он мог это сделать, если ехал на автобусе.
      - Если он вообще на нем ехал.
      - Кондуктор совершенно точно это подтвердил.
      - Я сказал вам, что поговорю сам с этим кондуктором.
      - Да, сэр, сказали,- без всякого выражения произнес сержант Тейт.- Вы пожелаете так же допросить мистера Шлумбергера?
      - Кого?
      - Мистера Шлумбергера - второго кларнетиста, который участвовал в концерте.
      - Да, да, я помню. Мы узнали его имя и адрес из списка мистера Диксона. А что с ним?
      - Есть донесение от Скотленд-Ярда. Шеф просил показать вам. Оно у меня.
      - Дайте взглянуть,- потребовал Тримбл голосом человека, ожидающего плохие новости.
      Детектив-сержант, которому было дано задание допросить мистера Шлумбергера у него дома в Херн-Хилл, был немногословен.
      "Я допросил вышеуказанного человека сегодня утром и предъявил ему копии высланных нам фотографий,- гласил его отчет.- Он тщательно изучил все фото, а затем сделал письменное заявление, которое прилагается".
      В приложении говорилось:
      "У меня плохая память на лица, и меня вовсе не интересуют незнакомые люди. Не думаю, что я смогу опознать исполнителя, который на этом концерте сидел рядом со мной. Представленные мне фотографии не напоминают мне никого из тех людей, о ком идет речь. Одна из них напоминает мне моего старого знакомого по имени Вентри, но сходство не очень большое.
      Генрих Шлумбергер".
      - Нет,- решил Тримбл.- Нет, не думаю, что мне нужно встречаться с мистером Шлумбергером.- Он отложил отчет в сторону.- Конечно,- с надеждой произнес он,- преступник мог замаскироваться. Он и должен был так сделать, кто бы это ни был. У этого Шлумбергера плохая память на лица, и его не интересуют незнакомые люди.
      - Старый знакомый по имени Вентри,- пробормотал сержант.
      - Ту машину легко мог украсть Кларксон,- продолжал Тримбл, поморщившись оттого, что его перебили.- Хотя нет, он был на Чарльвиль-роуд, когда пришла его жена, а к этому времени автомобиль уже исчез. Ладно! Предположим, этот тип Шлумбергер прав, и Вентри не играл на кларнете. Это не означает, что он не ездил в Дидфорд, где бросил Дженкинсона. Для него было слишком рискованно выходить на платформу, следовательно, у него был кто-то еще... кто-то еще...
      Он замолчал и нервно забарабанил пальцами по столу. Впервые инспектор выглядел совершенно растерянным - и совершенно человечным. Сержант Тейт, будучи человеком добродушным, с удивлением почувствовал, что по-настоящему сочувствует ему. Он растерянно покашлял и, стараясь найти утешительные слова, наконец сказал:
      - Наверное, кондуктор все-таки ошибается. Нужно будет еще раз с ним поговорить.
      Этот жест не остался незамеченным инспектором. Благодарная улыбка скользнула по его лицу, но он все еще пребывал в унынии:
      - Да, поговорим. Но даже если он ошибается, это не поможет нам продвинуться вперед.
      - А тогда уж мы как следует поговорим с Вентри,- продолжал Тейт. (Странно, с какой легкостью местоимение "мы", оставшееся со старых времен городской полиции, снова появилось у него на устах и с какой естественностью его воспринял инспектор.) - Он нагородил слишком много лжи. Мы можем довольно легко его расколоть.
      - Нет,- запротестовал Тримбл.- Пока нам не стоит возвращаться к Вентри, во всяком случае до тех пор, пока мы не будем уверены в своих доводах и не сможем прижать его к стенке, А до этого, думаю, нам лучше побеседовать с миссис Диксон.- Он поднялся.- Но сначала кондуктор. Как его зовут?
      - Барри.
      - Отправляйтесь в автобусный парк и узнайте, когда Барри будет свободен. А потом пойдем прощупать миссис Диксон, следующим будет Вентри. Черт побери, Тейт, должны же мы как-то прояснить этот случай между этими тремя!
      Следующий день был днем крушения надежд. В автобусной компании после длительных розысков установили, что Барри взял отпуск на неделю. Они сообщили полицейским его домашний адрес. Тейт подошел к дому с тыльной стороны за кафедральной церковью и обнаружил дом пустым. Спустя час терпеливого ожидания он увидел возвращающуюся из магазина миссис Барри и от нее узнал, что сегодня ее сын выходной и что она ожидает его дома не раньше полуночи. Когда он настойчиво попросил ее подсказать, где можно его найти, она наконец вспомнила, что среди его развлечений был зал "Танцы для избранных" в Масоник-Холл в тот вечер, где он должен был выступать в роли Мастера церемонии. Не больше сержанту повезло с миссис Диксон. Она уехала на день в Лондон и должна была вернуться только к обеду.
      Таким образом, дальнейшая работа над расследованием была отложена до вечера, и остальная часть дня была занята разборкой собранных документов и материалов. Чуть раньше девяти вечера оба детектива покинули полицейский участок.
      Исключительно элегантный молодой человек с великолепно закрученными усиками объявлял о Поле Джонсе, когда офицеры распахнули дверь Масоник-Холл. Оглушенные невероятным шумом, который производил оркестр, они направились через помещение, с трудом уклоняясь от танцующих, образовавших круг. К ним сразу устремился Мастер церемонии.
      - Эй, парни, это танцы для избранных!- закричал он, ухитряясь заглушить и грохот оркестра, и шарканье ног по паркету.- Сюда впускают только по членским билетам.
      - Мы сюда не танцевать пришли!- прокричал в ответ Тримбл.
      К счастью, в этот момент музыканты сменили бешеный ритм на более медленный, и тихий фокстрот, и два вращающихся круга мужчин и женщин распались на пары. Молодой человек тупо взглянул на Тримбла, а затем на Тейта:
      - Господи, да это опять детектив! Зачем я вам понадобился?
      - С вами хочет поговорить инспектор, мистер Барри,- объяснил сержант.
      Мистер Барри быстро кивнул и зашагал к возвышению к конце зала.
      - Подержи Пола Джонса, пока я не вернусь, Сэмми,- сказал он руководителю оркестра.- Я через минуту.
      Кивком пригласив детективов следовать за собой, он повел их из зала. Вдоль одной из стен зала шел коридор, здесь на шатких стульях и устроились мужчины.
      - Нам повезло,- прокомментировал Барри.- Сейчас мы одни, а чуть позже здесь все будет забито воркующими голубками. Кстати, вы слышали, что я сказал руководителю? Так вот, для Пола Джонса самое большее семь минут. Не спрашивайте меня почему, так оно есть и все тут. Если он продолжится еще дольше, начнется восстание. Так что давайте поскорее, хорошо?
      Тримбл понял намек и не стал тратить время на вступление:
      - Вчера вы сделали заявление сержанту. Вот, взгляните, чтобы освежить его в памяти.
      Барри взял лист бумаги и быстро пробежал глазами:
      - Что ж, все, кажется, верно.
      - А теперь еще раз посмотрите на эту фотографию и скажите мне, что вы уверены - слышите? Уверены, что это тот самый человек.
      Барри внимательно вгляделся в фото, а затем поднял на инспектора невинный вопросительный взгляд:
      - Послушайте, ребята, вы что хотите от меня услышать - что это он или не он? Когда я служил в армии, мне пришлось давать показания в суде, так что я знаю, как эти адвокаты могут вас запутать. Но если вы скажете, что вам нужно, я буду держаться этого и все тут. Только сначала мне нужна подсказка. Что я должен сказать?
      - Мне нужно знать ваше независимое мнение,- отчеканил инспектор.
      - Это трудновато,- нахмурился Барри.- Уж если мне придется заявлять о своем непредвзятом мнении в клетке свидетелей, как пить дать, я окажусь в дураках. Говорю вам, я видел, как это делается. Вот, слушайте!- Он закрыл глаза, словно бросаясь в какую-то безнадежную игру.- Я почти уверен, что это был тот тип,- наконец объявил он.- Так, по-дружески я готов это сказать. Но чтобы быть абсолютно уверенным - это другое дело.
      Тримбл продолжал настаивать, но не мог добиться от него более определенного ответа, и вскоре молодой человек взглянул на часы и объявил, что семь минут, отведенные Полу Джонсу, истекают.
      - Ребята хотят вернуться к своим закадычным подружкам,- объяснил он.Пол Джонс здорово подходит для того, чтобы сразу после начала танцев разогреть публику. Но они платят деньги не для того, чтобы видеть, как их девушки танцуют с другими парнями. Так что мне пора выйти и объявить румбу.
      Он двинулся в сторону зала.
      - Можете выйти на улицу вот здесь.- Он махнул рукой дальше по коридору, где они сидели.
      Сержант Тейт двинулся было в указанную сторону, но Тримбл остановил его:
      - Давайте на минутку вернемся в зал.
      - Как хотите, ребята,- ответил Мастер церемонии.- Только вряд ли вам очень повезет с партнершами, ведь Пол Джонс уже закончился, но я посмотрю, может, подберу вам кого-нибудь, если хотите.
      Тримбл от своего имени и от сержанта с благодарностью отклонил любезное предложение. Офицеры последовали за Барри в танцевальный зал. Как только они вошли, инспектор потащил сержанта в угол и, глядя на возвышение, где помещался оркестр, сказал:
      - Сержант, вы видите там того, кого вижу я?
      Тейт посмотрел в сторону возвышения и оглядел по очереди всех музыкантов.
      - Господи!- воскликнул он.- Неужели этот... как там его зовут?.. И играет на этом... Ну, как он называется?
      Збарторовски играет на кларнете, помог ему Тримбл.- Я сразу его заметил, как только мы пришли.
      - Странно,- задумчиво промолвил Тейт.- Должно быть, он его где-то занял. У него не было времени починить старый кларнет. Как вы думаете, сэр, может, стоит перекинуться с ним словом-другим?
      Тримбл кивнул, соглашаясь.
      С видом полного смирения в грустных карих глазах Збарторовски спустился с помоста на знак инспектора.
      - Я вижу, вы снова играете.
      - Если вы называете это игрой, да.- Поляк пожал плечами.
      - Значит, вы починили свой инструмент?
      - Нет.- Збарторовски вздрогнул, словно от болезненного воспоминания.Нет, теперь у меня другой.
      - И где же вы его достали?
      - Мистер... такой толстый человек, который еще играет на органе...
      - Вы имеете в виду Вентри?
      - Да, да, его зовут Вентри. Он дал мне его взаймы, пока я не куплю себе новый.
      Тримбл сделал глубокий вздох.
      - Черта с два он одолжил!- пробормотал он.
      Збарторовски встревожился и обеспокоенно спросил:
      - Я не должен был его брать? Может, он ворованный? Клянусь вам, сэр, я не знал...
      - Нет, нет!- поспешил успокоить его Тримбл.- Вы не сделали ничего плохого... насколько мне известно. Только дело в том, что именно этот инструмент...
      - Минутку, сэр,- вмешался Тейт.- Сдается мне, Вентри сказал, что у него три таких инструмента, и все разные. Помню, у них есть какие-то тональности... Пропавший был си и еще как-то там.
      - Си-бемоль, да,- подсказал Збарторовски.- Это именно он. В этих танцах используется кларнет си-бемоль. Но это не пропавший. Мистер Вентри одолжил мне его, и я не думал, что не должен был его брать.
      - Меня интересует,- продолжал инспектор,- как случилось, что он решил одолжить вам инструмент. Вы ведь с ним мало знакомы, не так ли? Сейчас вы даже не могли сразу вспомнить его имя.
      - Все очень просто,- объяснил Збарторовски.- Мистер и миссис Диксон пришли на обед к миссис Роберте, а я был в кухне и мыл посуду. Вы знаете, миссис Роберте всегда очень добра ко мне, поэтому она попросила мистера Диксона прийти и поговорить со мной, потому что он говорит на моем языке, и мистер Диксон спросил меня, чем я теперь занимаюсь и буду ли выступать на следующем концерте, и я сказал, что больше не могу играть, потому что... ну, вы знаете почему... А мистер Диксон вдруг и говорит: "В таком случае я найду для вас хороший кларнет, потому что я знаю человека, у которого есть такой, но который ему не нужен". И вот на следующее утро он мне позвонил и сказал, что мистер Вентри даст мне инструмент, если я приду к нему домой, и я пошел, а он одолжил мне его. Но это был только заем до нового концерта... если мистер Эванс разрешит мне в нем участвовать,- закончил он уныло.
      - Все это похоже на правду,- заметил Тримбл, когда они выходили из Масоник-Холл.- Нужно будет проверить у Диксона рассказ поляка, но все кажется довольно правдивым. Если так, это будет еще одна проблема, которую должен будет разрешить мистер Вентри. Если его кларнет исчез в ночь концерта, как он оказался у него сегодня утром?
      - Кажется, он очень удивился, когда при нас обнаружил, что его нет на месте,- заметил Тейт.
      - Тогда, по крайней мере, это может значить, что потом он каким-то образом нашел его, не сказав нам ни слова, что само по себе подозрительно. Сначала машины, потом кларнеты,- сказал Тримбл с необычным для него юмором.Он просто мастер терять вещи, а потом находить их. Вам не приходило в голову, что, если человек хочет, чтобы было невозможно доказать, кто играл на этом инструменте в тот вечер в оркестре, он вряд ли мог сделать это лучше, чем Вентри?
      Тейт еще не совсем освоился с новыми доверительными отношениями, которые вдруг возникли между ним и начальником. Он был настолько удивлен, что его спрашивают о его собственном мнении, что замедлил с ответом.
      - Ах да, понимаю! Отпечатки пальцев!- наконец вымолвил он.
      - Вот именно, отпечатки! Ясно, что если на этом кларнете играли во время концерта, на нем должны остаться отпечатки пальцев музыканта. Если кто-то захочет избавиться от них, он должен сделать одно из двух - или начисто их стереть, что выглядело бы подозрительно, если бы дело дошло до осмотра, или, что еще лучше с его точки зрения, дать инструмент кому-то еще. Один Пол Джонс, и каждый отпечаток стерт пальцами Збарторовски. Теперь этот инструмент для нас совершенно бесполезен - вот почему я не стал его забирать у поляка сегодня.
      - Дайте подумать. Что же получается, рассуждал Тримбл, пока они неторопливо удалялись от Масоник-Холл по тихим улочкам Маркгемптона.- У Вентри пропадает кларнет в вечер концерта, другими словами, он дает его взаймы человеку... назовем его Икс, чтобы он занял в оркестре место Дженкинсона. Сам Вентри, конечно, занимается тем, что встречает Дженкинсона на станции, и избавляется от него. Совершил преступление Вентри или Икс, сейчас сказать не могу. Когда все было сделано, Икс возвращает кларнет Вентри, и он принимает меры, чтобы помешать нам установить личность использовавшего кларнет человека. О, я знаю,- поспешно прервал он попытку сержанта что-то сказать,- мы и понятия не имеем, кто такой этот Икс, не знаем даже мотива, ради которого Вентри мог убить мисс Карлесс, и этот чертов Барри окажется для защиты роскошным свидетелем. Не говорите мне этого, сержант, не надо!
      - Я только хотел сказать, сэр,- серьезно промолвил Тейт,- что, похоже, это мистер Диксон подсказал идею одолжить инструмент Збарторовски.
      - Следовательно, скажете вы, Диксон и есть этот Икс! Когда из всех фактов по этому проклятому делу до сих пор у нас есть единственный неоспоримый факт, что он не способен взять ни единой ноты на каком-либо инструменте!
      - Это я прекрасно понимаю, сэр. Я только сказал, что это несколько странно. Я все время проворачиваю в уме, может ли это быть дело Диксона и Икса, Диксона, Вентри и Икса, или...
      Цепочка из количества возможных подозреваемых растянулась перед ними бесконечно и уныло, как крутой подъем Фейрфилд-авеню, по которому они поднимались.
      Глава 17
      ПРАВДА О ВЕНТРИ
      Диксоны гордились тем, что имели горничную из местных - неуклюжее создание с вечно недовольной миной и неуживчивым характером, но все-таки из местных. Это она открыла дверь детективам, подтвердила, что миссис Диксон дома, и проводила визитеров в кабинет Диксона, скорее приказав, чем предложив подождать. Буквально через минуту или того меньше дверь раскрылась и в комнату стремительно вошел сам Диксон:
      - Как я понимаю, вы хотели меня видеть?
      - Боюсь, прислуга ошиблась,- ответил Тримбл.- Собственно, нам нужна миссис Диксон.
      - Моя жена? Не понимаю. Какой интерес для вас может представлять моя жена?
      - Я предпочел бы объяснить это ей лично.
      Диксон и Тримбл были приблизительно одного роста и телосложения. Они смотрели друг на друга оценивающе-настороженно, как два боксера легкого веса, только что вышедшие на ринг. Диксон был бледен, его подбородок агрессивно выдвинулся вперед, руки были глубоко засунуты в карманы брюк. Было ясно, что он приготовился возмутиться при любом поводе, и так же ясно, откуда он ожидал оскорбления.
      - Вы ничего не объясните моей жене,- резко заявил он,- только если в моем присутствии.
      Тримбл заметил, что уже в третий раз Диксон использует выражение "моя жена". И каждый раз оно произносилось с безошибочным нажимом, который становился все выразительнее при каждом повторении. Безусловно, эгоистичный тип супруга, подумал инспектор. Эгоистичный, властный и - нервозный. Это было не очень удачное сочетание, принимая во внимание допрос, который ему предстоял. У инспектора появилось неприятное ощущение, что то, что он намеревался совершить в этот вечер, могло принести несчастье двум невинным людям, нисколько не продвинув само расследование. Но это должно быть сделано. Он сам выбрал себе профессию, и уже поздно жаловаться, что эта работа иногда плохо сочетается с джентльменским поведением.
      - Разумеется, мистер Диксон,- успокоил Тримбл нервного мужа,- вы имеете право присутствовать во время допроса миссис Диксон, если желаете. Это зависит только от вас... и от нее.
      - В этом отношении желания моей жены совпадают с моими,- так же резко и нервно ответил Диксон.- Повторяю, понятия не имею, какой интерес может быть у вас к ней, но думаю, вы все еще расследуете смерть миссис Сефтон, как и в прошлый раз, когда мы встречались и когда я оказал вам всю помощь, которая была в моих силах, что всегда и намерен делать.
      - Да, вопрос связан с этим делом, сэр. Мы полагаем, что миссис Диксон сможет нам помочь.
      Диксон пожал плечами, собираясь что-то сердито возразить, однако передумал, круто повернулся и, бросив: "Хорошо, я приглашу ее", двинулся к выходу.
      Но инспектор, подталкиваемый сержантом Тейтом, остановил его:
      - Минутку, сэр. Вы только что заявили, что всегда готовы оказать нам помощь. Тогда у меня есть небольшой вопрос, в котором мне хотелось бы получить от вас помощь, а поскольку он не имеет отношения к миссис Диксон, быть может, мы сразу его проясним?
      - Безусловно. А в чем дело?
      Можно было заметить, как только дело коснулось его самого, а не жены, он заметно расслабился.
      - Мы только что разговаривали с одним человеком по фамилии Збарторовски. Думаю, вы его знаете.
      - Его навязала в оркестр миссис Роберте, и я проверял его по поручению Эванса. Собственно, больше я о нем ничего не знаю. А почему вы спрашиваете?
      - Он сказал, что вы помогли ему одолжить у мистера Вентри кларнет. Это так?
      - Совершенно верно. Будучи пьяным, он разбил свой инструмент и спросил у меня, где он может найти новый. Я знал, что у Вентри есть кларнет, который он не использует, и обещал поговорить с ним. А почему нет?
      - Вы знали о том, что кларнет Вентри пропал в тот вечер, когда должен был состояться концерт?
      - Если бы я знал, что он исчез, вероятно, я не стал бы просить Вентри одолжить его. Это все?
      - Да, сэр, благодарю вас.
      Диксон вышел и почти сразу же возвратился с Николой.
      - У жены был трудный и утомительный день,- сообщил он.- Поэтому прошу вас - как можно покороче.
      Он подвел красавицу к одному из удобных кресел, бережно усадил и встал за ее спиной, словно готовый отражать нападение.
      Потому ли, что Никола Диксон действительно была утомлена, она выглядела бледнее обычного. Она сидела с опущенной головой, так что детективам были видны только ее каштановые кудри.
      - Миссис Диксон,- начал Тримбл,- мы с коллегой, как вам известно, расследуем обстоятельства смерти Люси Карлесс, которая произошла в Сити-Холл во время недавнего концерта. В этой связи нам необходимо установить, что в тот вечер делал каждый человек.
      - Моя жена,- встрял в разговор Диксон,- в тот вечер была дома все время до начала концерта.
      - Простите меня, сэр,- твердо пресек его словесный пыл инспектор,- я не возражал против вашего присутствия при нашей беседе, но должен просить вас не вмешиваться. Я прошу отвечать на мои вопросы не вас, а миссис Диксон.
      Никола на минуту подняла голову и спросила глубоким томным голосом:
      - Какое это может иметь значение? Это так и есть. Я провела дома весь день и вечер. Потом поехала на концерт - я прибыла минута в минуту. Мистер Петигрю может подтвердить - мы сидели с ним рядом. Можете также спросить человека, который помогал мне поставить машину на стоянке. Должно быть, он помнит меня, потому что я дала ему на чай полкроны, у меня не оказалось мелочи,- пояснила она.
      - Модель и номер автомобиля?- автоматическим уточнил сержант Тейт.
      - "Коллингвуд-12". Что касается номера, понятия не имею, я плохо запоминаю цифры.
      - Зед-Кью-Эм 592,- ответил за нее Диксон.
      - Спасибо.
      - Причина, по которой мне крайне нужны ваши объяснения, миссис Диксон,продолжал инспектор,- заключается в следующем: в течение дня и вечера, которые, как вы сказали, вы провели дома, находился ли в доме еще кто-нибудь?
      Диксон с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и изо всех сил вцепился в спинку кресла, но сама Никола не подавала никаких признаков волнения.
      - Нет, не думаю,- все так же медленно, красивым грудным голосом ответила она.- Помню, у прислуги был выходной, потому что мне пришлось самой готовить чай.
      - Вы совершенно в этом уверены, миссис Диксон?- Глаза инспектора устремились на застывшее лицо Диксона, и у него заколотилось сердце. Но долг есть долг, и он заставил себя продолжать: - Должен попросить вас постараться вспомнить, потому что у нас есть основания предполагать иное.
      Диксон все еще молчал, тяжело дыша и словно зачарованный глядя на затылок жены.
      - Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.- Она говорила по-прежнему с ленцой, но голос ее слегка дрогнул.
      - В тот вечер между шестью и семью часами на подъездной дорожке у вашего дома была замечена машина, которая принадлежит не вам. У меня есть основания предполагать, что она принадлежит одному человеку, поведение которого мы пытаемся проследить. Это был "хэнкок", а номер...
      - Господи, Вентри!- слова сорвались с уст Диксона как взрыв.
      Никола повернулась в кресле и взглянула ему в лицо. Детективы не могли видеть выражения ее лица, но его лицо исказилось от бешеной ярости.
      - Мистер Диксон!- умоляюще воскликнул Тримбл.- Я только что просил вас...
      - Замолчите, идиот!- последовал презрительный возглас.- Я сам могу с этим разобраться. И сколько же он провел здесь времени?- потребовал он ответа от женщины, которая жалко скорчилась в кресле и чье лицо находилось так близко от его лица.- Он рано ушел с репетиции - и не вернулся, чтобы участвовать в концерте. Что вы делали здесь все это время?!
      Никола молчала. Она медленно отодвинулась от перекошенного злобой мужа, затем встала и взглянула прямо на инспектора.
      - Что вы хотите знать?- сказала она, нарочито подчеркнув слово "вы".
      - Я хочу знать, когда именно мистер Вентри покинул этот дом.
      Никола смотрела в пол, мыском туфельки водя по узору ковра.
      - Точно не знаю,- пробормотала она.- Мои часы плохо идут... опаздывают минут на двадцать... поэтому я чуть не опоздала на концерт...
      - Часы в твоей спальне, шлюха!- раздался из-за ее спины яростный комментарий.
      Никола не отвечала. Она даже не повернула головы и продолжала стоять в центре комнаты, прекрасная и обреченная.
      Тримбл с усилием заставил себя продолжать расспрос:
      - Если вы вышли в последнюю минуту, чтобы успеть к началу концерта, значит, будет легко вычислить, во сколько это было. Мистер Вентри ушел в это же время?
      - Нет... он не ушел со мной... нет, конечно... у него была своя машина.
      - Но из дома вы вышли вместе?
      - Да... Нет... Не могу вспомнить... Я...
      - Очень важно, миссис Диксон, чтобы вы вспомнили.
      Никола дважды сглотнула, затем слабым голосом сказала:
      - Он вышел первым, я вспомнила.
      - За сколько времени до вас?
      - Чуть пораньше, точно не знаю. Я...
      В этот момент ноги у нее подкосились, и она упала бы, если бы не Диксон. Он бросился вперед и подхватил ее. Когда он уложил ее на кресло, она была в обмороке. Он неторопливо повернулся к ней спиной и посмотрел на инспектора.
      - Моя жена находится в деликатном положении.- И в его голосе слышались нотки нечеловеческого напряжения.- Я не могу ей позволить продолжать отвечать на ваши вопросы. У меня у самого имеются к ней вопросы, но я задам их позднее. Прошу вас, будьте любезны, оставьте нас.
      Лишь когда детективы добрались до участка, сержант Тейт разразился первым замечанием по поводу недавней сцены:
      - Никогда не думал, что у нас тут столько ревнивых мужей. Вы понимаете, сэр, что это уже третий муж, с которым нам пришлось иметь дело только за одно расследование? Сефтон, Кларксон, а теперь еще Диксон. Как подумаешь, просто поразительно! Конечно,- задумчиво добавил он,- по-своему, это комплимент дамам.
      - Если бы мне нужно было что-то сказать о миссис Диксон, это было бы что угодно, только не комплимент!- сурово отрубил Тримбл.
      Когда на следующее утро инспектор появился в кабинете, он был встречен неожиданной новостью.
      - Вам только что звонил по телефону мистер Вентри,- доложил ему дежурный.
      - Что он сказал?
      - Он только спросил, может ли он зайти к вам в половине одиннадцатого по поводу дела Карлесс, сэр. Я сказал, что можно.
      - И были правы.- Тримбл уселся за стол переварить новое развитие событий.
      С начала расследования, размышлял он, в первый раз кто-то по своей инициативе предлагает помощь полиции. Была некая ирония в том, что человек, который собирался это сделать, был тот самый, что числился в его списке следующим для допроса. А допрос предстоял весьма неловкий. Ну что ж, это только к лучшему, поскольку освобождало его от необходимости ехать на другой конец города, и он чувствовал, что ему будет гораздо легче выжимать правду из уклончивого клиента на собственной территории, в чистом воздухе полицейского участка, чем в пропахшей дымом сигар атмосфере музыкальной комнаты Вентри.
      Но Вентри ухитрился принести с собой собственную атмосферу, и аромат душистой гаванской сигары предшествовал его появлению на узкой лестнице, которая вела к кабинету Тримбла. Инспектор с отвращением втянул воздух, а сержант Тейт, который не разделял ненависти своего шефа к табаку, вдохнул его с благоговением, как только благородный аромат коснулся его ноздрей.
      - Доброе утро, инспектор.- Вентри слегка задыхался.- Ваши ступеньки слишком крутые для человека моей комплекции. Я знаю... не говорите мне, что курение вредно, но нельзя же иметь все. Я не задержу вас надолго, но подумал, что вы должны это увидеть. Мне нужно было показать вам это раньше, но вчера мне нужно было съездить в Лондон, и я решил, что это может подождать.
      "Это" оказалось картонной коробкой, около восемнадцати дюймов в длину, шести дюймов в ширину и столько же глубиной, коробка была пуста, если не считать бумажной упаковки - коричневой бумаги с адресом Вентри и с дешевой почтовой маркой - и обрывка толстой веревки.
      - Это пришло позавчера дневной почтой,- объяснил Вентри.- Без письма и без записки. А внутри был...
      - Ваш кларнет си-бемоль,- не удержался и подсказал Тримбл.
      - Как вы догадались!- с наивным восхищением воскликнул Вентри.- Во всяком случае, я подумал, это может вам помочь, если вы захотите выследить парня, который его украл, поэтому я...
      - Было бы еще лучше, если бы с упаковкой вы принесли нам и кларнет, мистер Вентри, вместо того, чтобы сразу от него избавляться.