Симфония веков (№3) - Судьба: Дитя Неба

— Мы принесли тебе дань уважения, леди Прошлое, теперь ты можешь уйти, — мягко сказала Рапсодия. — Желаю тебе разобраться в своих воспоминаниях. Скоро у тебя появятся новые.

Энвин бросила на Рапсодию еще один злобный взгляд, быстро спустилась с Помоста и скрылась в толпе.

Рапсодия разыскала Элендру и улыбнулась ей, потом подняла лютню вверх, как победоносное оружие. Женщины обменялись взглядами и поняли друг друга.

«Вот что я имела в виду, — говорила Рапсодия. — Существует много видов оружия, и каждое из них бывает могущественным в свое время».

Элендра лишь кивнула и тоже растворилась в толпе.

Восторженный рев намерьенов накатывал на Рапсодию, словно волны прибоя. Он резонировал в ее теле и душе, впервые она почувствовала себя единой со всеми этими людьми.

Она оглядела Чашу, задерживаясь на знакомых лицах, а потом ее глаза остановились на Эши. Сквозь тучи пробился солнечный луч, и его медные волосы ослепительно вспыхнули. Обжигающий взгляд голубых глаз был предназначен только ей, и Рапсодия покраснела.

Она смутилась и стала оглядываться, пытаясь найти место, куда бы она могла хоть ненадолго укрыться.

Шум усиливался с каждым биением ее сердца. Толпа требовала продолжения песни, им ужасно хотелось узнать, что будет дальше, они умоляли рассказать им о Будущем. Рапсодия откашлялась и незаметно вытерла вспотевшие ладони.

— Нельзя слишком быстро уходить от Настоящего, — обратилась она к бушующей толпе. — Прежде чем определить, кем вы станете, необходимо разобраться, что происходит сейчас. Ваше величество, я как раз собиралась ответить на вопрос, зачем мы здесь собрались, когда нам пришлось слегка отвлечься. — Рапсодия поклонилась Фейдриту, королю наинов, он улыбнулся ей и кивнул. По рядам намерьенов прокатился смех. — Если вы верите в пророчества, то должны знать, что смерть демона есть знак восстановления мира и единства среди намерьенов. Демон мертв. Пришло время забыть о разногласиях и вновь стать единым народом.

Со стороны морских магов послышался голос, полный печали:

— Как мы можем на это надеяться после того, что здесь произошло? Даже до появления в наших рядах Энвин, этой женщины-дьявола, мы обменивались насмешками и угрозами. Разве не лучше нам раствориться среди людей, живших здесь испокон веков, и забыть о своем прошлом?

Тут же раздались крики согласия и громкие возражения.

— Но ведь так и случилось, — ответила Рапсодия. — Намерьены действительно поселились среди людей, обитавших на этих землях. Когда вы только появились в новом мире, вы были беженцами, чужаками. Теперь все изменилось. Столетия войн не прошли даром. Оглянитесь вокруг. Многие из вас явились сюда, не понимая причин собственного поведения. Однако вы остались намерьенами — ведь вас влекла неодолимая сила. Вы — мы — стали частью земли, на которой живем. Представители разных народов, короли и королевы, принцы и лорды стоят рядом. Мы перестали быть беженцами в чужой стране — вот то хорошее, что осталось нам после ужасной войны Гвиллиама и Энвин.

— Но почему мы не можем оставить все как есть? — спросил маленький мужчина из группы гваддов, стоящих перед Вторым флотом. — Мы пережили слишком много войн, пролили слишком много крови.

— Вот именно, — кивнула Рапсодия. — Великая война была кровопролитной, но она еще не закончилась. Мы постоянно подвергаемся набегам, гибнут люди. Война может начаться в любой момент, только теперь она будет гораздо страшнее. Вместо того чтобы защищать честь своих суверенов, вы будете сражаться из-за ненависти и предрассудков; семена раздора посеяны четыре столетия назад. Сейчас у нас есть возможность создать Совет, который будет уважать суверенитет входящих в него королевств и следить за тем, чтобы на всем континенте царил мир. Неужели вы не чувствуете, что должны избавить от боли приютившую вас землю? Ведь она так много вам дала, а вы подвергли ее ужасным страданиям! Если мне будет дано право донести до вас хоть что-то, я скажу: с Прошлым покончено. Сделайте надлежащие выводы и отпустите его.

Рапсодия сглотнула, пытаясь избавиться от подкатившего к горлу кома и навернувшихся на глаза слез. Она говорила и сама страдала вместе с ними.

Рапсодия посмотрела на Анборна, он широко улыбнулся ей и одобрительно кивнул.

— Мы должны простить друг друга. Мы должны простить себя. Только тогда наступит истинный мир. — Она поискала взглядом Элендру, но так и не сумела ее найти, и вновь глаза Рапсодии остановились на Эши, который так пристально на нее смотрел, что сердце мучительно забилось у нее в груди. — Я не являюсь одной из вас. Мне не довелось приплыть сюда ни с одним из флотов, и я покинула Серендаир еще до войны, а появилась здесь после ее окончания. Я не пережила ваших страданий, но даже на мою долю их выпало более чем достаточно. Народ лиринов приютил меня, дал мне дом, и для меня огромная честь его представлять. Совет может стать местом, где народы Тириана, Сорболда и Роланда будут встречаться и вести переговоры под предводительством Короля и Королевы намерьенов, которые будут признавать их независимость, но потребуют от них клятвы верности. Они будут отвечать за сохранение мира. В данный момент намерьены управляют всеми тремя странами, а также царством наинов, Маноссом и Островом Морских Магов. Вот что я предлагаю: сохраните свои государства в том виде, в каком считаете нужным, но объедините намерьенов в империю, во главе которой встанут Король и Королева. Встречайтесь в Совете, чтобы избежать войн, поддерживайте мир, верните величие своим народам. Станьте единым целым — вы сохраните свою индивидуальность и у вас будут общие цели, как было, когда вы прибыли в эти земли, — и помните о клятве Гвиллиама. Если вы так поступите, я обещаю, что лирины исполнят завет королевы Террелл и присоединятся к вам в качестве еще одной нации-государства в новом Веке Намерьенов.

И вновь волна рева накатила на Рапсодию. Она расправила плечи, словно пытаясь устоять перед порывом ураганного ветра. Теперь намерьены приветствовали ее аплодисментами. Камень, на котором она стояла, гудел, наполненный энергией, а в душе Рапсодия ощущала общее согласие, подтвержденное самой землей и скалой, в которой была вырезана Чаша. Она не выдержала и рассмеялась от удивления. Чаша оказалась инструментом, при помощи которого желания собравшихся в ней людей становились известны человеку, возглавлявшему Совет. Намерьены могли сделать выбор, не прибегая к голосованию. Однако новая мысль стерла с лица Рапсодии улыбку: Энвин и Гвиллиам, не раз стоявшие на Помосте, должны были знать о желаниях своего народа. Очевидно, они использовали это знание так, как им было выгодно. Еще одно предательство, вызвавшее у нее отвращение.

Между тем намерьены начали возбужденно обсуждать план дальнейших действий. Рапсодия подняла руку и была поражена наступившей тишиной.

— Я сказала все, что хотела. Мне удалось собрать вас вместе, и теперь вам предстоит обсудить ваши общие цели под руководством более подходящих людей. Кто из вас готов взять на себя ответственность и возглавить Совет?

Сто тысяч пар глаз заморгали в ответ.

— Прекратите, — с некоторым беспокойством продолжала Рапсодия, — вам предстоит большая работа, нужно разрешить многочисленные разногласия, и нельзя, чтобы одновременно говорили все. Пожалуйста, пусть трое из вас возьмут на себя роль глав флотов. И решите, кто будет представлять каждое государство. Пусть эти люди выступят вперед и возьмут бразды правления в свои руки. Потом, когда Совет завершится и будет создан новый союз, они смогут сложить с себя эти полномочия.

Намерьены начали переглядываться. Вперед выступил Акмед.

— Я буду представлять фирболгов, — заявил он. — Как тех, в чьих жилах течет намерьенская кровь, так и всех остальных, в качестве потенциального члена будущего союза.

— А я представлю наинов, — сказал Фейдрит. Послышались крики одобрения.

— Я буду представлять Роланд, — послышался голос Тристана Стюарда, и многие поддержали его.

Один за другим выступали вперед главы различных государств, народов и групп. Рапсодия смотрела по сторонам, пытаясь отыскать Элендру, но ее нигде не было видно. Тогда выступать от имени лиринов она предложила Риалу, сделав упор на том, что он прекрасно помнит войну, а также напомнив о его нынешнем положении вице-короля Тириана. Эши как главу Дома Ньюленд выбрали представителем Второго флота и намерьенов Маносса.

Наконец были выбраны представители всех групп, кроме двух намерьенских флотов. Тут послышался крик со стороны Третьего флота:

— Анборн! Мы выбираем Анборна ап Гвиллиама!

Чаша тут же отрезонировала, показывая согласие многих, хотя представители Первого флота сохраняли каменное молчание.

— Все согласны? — спросила Рапсодия Третий флот для соблюдения процедуры.

— Да, — последовал общий ответ.

Лорд-маршал выступил вперед, но на сей раз на его лице не было и следа обычного высокомерия. Как и все подходящие к Помосту, Анборн поклонился Рапсодии, но когда он выпрямился, она заметила смех в его глазах и почувствовала, что ее отвращение к предстоящей свадьбе начинает таять. Их отношения будут приятными и простыми. В последнее время он нравился ей все больше. Когда очередь дошла до Эши, она не рискнула посмотреть ему в глаза.

И вот возник последний и самый сложный вопрос: кто будет представлять Первый флот — намерьенов, сражавшихся за Энвин, и их потомков? Среди них многие пережили войну, большинство предпочли присоединиться к другим группам в качестве граждан их стран или по расовому признаку. Люди никак не могли прийти к согласию. Рапсодия терпеливо ждала ответа, жалея, что не выбрала туфли поудобнее. После продолжительного обсуждения кто-то крикнул:

— Пусть Гвидион ап Ллаурон представляет еще и Первый флот!

Вновь поднялся шум, начались новые споры.

Рапсодия шагнула вперед, чтобы получить подтверждение у Первого флота, но тут послышался зычный голос Анборна:

— Я против.

76

Анборн повернулся к Эши, а толпа вновь зашумела.

— Извини, мальчик, тут ничего личного. Боюсь, все немного сложнее.

Эши коротко кивнул и вновь посмотрел на Рапсодию. «Даже гораздо сложнее», — грустно подумал он.

Собравшиеся продолжали приводить новые доводы, и хотя в них не было прежней злобы, к согласию они прийти не могли. Иногда чей-нибудь голос перекрывал шум.

— Право представлять Первый флот принадлежит Эдвину Гриффиту, старшему сыну Энвин, — заявил Хиллион, лиринский аристократ, претендовавший на руку Рапсодии.

Первый флот одобрительно загудел:

— Веди нас, Эдвин Гриффит!

— Оставьте меня в покое, — взмолился Эдвин Гриффит, и толпа притихла: Гриффит заговорил в первый раз. — У меня слишком большое искушение довести вас до края Земли и сбросить. Всего несколько мгновений назад я имел глупость подумать, будто у нас есть надежда. Однако вы повторяете прежние ошибки, повинуясь слепой вере, которая повела вас за моей матерью к гибели! Выберите кого-нибудь другого, пусть вас возглавляет не тот, кто прибыл на новые земли на том же корабле, на котором приплыли ваши гнусные предки! Сохраните ваши клятвы верности для новых Короля и Королевы!

Вновь начались споры.

— Тогда пусть нас ведет Элендра, — предложил другой голос, и настроение в Чаше вновь поменялось. — Она руководила нами, когда шторм унес Меритина, и мы благополучно добрались до новых земель.

Послышались возгласы одобрения, намерьены начали скандировать ее имя.

— Я отказываюсь, — раздался негромкий голос со склона горы.

Рапсодия подняла голову и увидела, что лиринская воительница стоит в стороне от остальных, у края Чаши. Элендра повернулась и собралась уходить.

Сердце Рапсодии сжалось. Она знала, что должна сохранять нейтралитет, однако не могла не поддержать свою наставницу и друга. Она посмотрела на Грунтора и улыбнулась.

— Мы должны простить себя, — повторила она тихо, но ее слова эхом прокатились по Чаше.

— Точно, — сказал великан фирболг. — Конечно, это не мое дело, но ты, Элендра, отличный выбор. Если бы флот уважил твое мнение, дурацкой войны не было бы. Да и лиринам не пришлось бы умирать, верно? А если бы старая Энни послушала тебя, мы все остались бы завтракать дома, а не превратили бы континент в кровавую бойню. Ну, так что скажешь, мисс? Дай им последний шанс.

После нескольких мгновений ошеломленного молчания Первый флот разразился аплодисментами и начал еще громче скандировать имя Элендры. Рапсодия послала Грунтору воздушный поцелуй и повернулась к своей наставнице. Несмотря на разделявшее их довольно большое расстояние, она увидела, что на глазах у лиринской воительницы блеснули слезы.

— Хорошо, — кивнула она, и Чаша огласилась приветственными криками.

— Прекрасно, — проговорила Рапсодия, смаргивая слезы. — Теперь я предлагаю всем представителям групп собраться в одном из залов Илорка, предоставив остальным весело провести время и получше узнать друг друга. Возможно, у вас хватит доброй воли, чтобы мирно провести несколько дней и выбрать новых Короля и Королеву намерьенов, а также завершить процесс объединения. Вы спрашивали о Будущем — сейчас мы творим его сами.

Она вновь взяла в руки лютню, и в Чаше моментально установилась тишина.

— Вы знаете, я не Мэнвин, — продолжала Рапсодия, и в ее глазах заплясали веселые искорки. — Я могу поведать вам лишь о том, что мне кажется возможным. Вам выбирать свое Будущее.

Она махнула рукой маленькому золотоволосому мальчику из делегации лиринов.

— Арик, ты — Будущее. Подойди, спой вместе со мной.

Мальчик подбежал к Помосту.

Рапсодия начала играть на лютне быструю и легкую мелодию. Это была песня гваддов Серендаира, которая называлась «Блестящие потоки и луговые ручьи», — любовная песня холмов и горных пастбищ, родины маленького народа. Как только прозвучали первые ноты, многие гвадды встали рядом с другими малыми народами и, затаив дыхание, слушали ее, а некоторые даже подпевали. Их лица сияли, глаза сверкали восторгом; стройные тела гваддов отбрасывали длинные тени под лучами клонящегося к западу солнца.

Когда песня увлекла всех, Рапсодия начала вплетать в нее другую — единственный известный ей напев наинов, который пели рудокопы в глубоких пещерах Ночных Гор. Мотив подхватили десять тысяч голосов наинов, низких и глубоких, как сама земля, в которой они жили. Рапсодия выбрала тональность, гармонично сочетающуюся с песней гваддов, и теперь они пели вместе, их голоса резонировали с Чашей, отзываясь в душах намерьенов.

Одну за другой она добавляла песни других стран и народов, псалмы и гимны, простые мелодии, которые пели фермеры-филиды, работая в полях, матросские баллады Серендаира, и всякий раз к ней присоединялись новые группы намерьенов, узнававших родные напевы. Хвалебная песнь Прошлому, которую она исполнила в честь Энвин, превратилась в грандиозную симфонию, состоящую из множества различных частей, но прекрасную в своем единстве. На лицах намерьенов, как в зеркалах, отражалось сияние предзакатного сияющего солнца, повисшего над Зубами, и в своем сердце, уже во второй раз, Рапсодия ощутила единение с ними и любовь к ним, разделенную с Элинсинос. Казалось, она снова смотрит на мозаику полей и лесов Серендаира под голубым небом погибшего Острова — самая прекрасная картина…

Смолкла последняя нота, Рапсодия отложила лютню в сторону, и в Чашу пришла тишина. Сияющая аура гипнотического могущества, окружавшая Рапсодию с того момента, как она осмелилась войти в огонь земного ядра, передалась Чаше и, отразившись от нее, озарила каждую душу, слышавшую песню, связывая всех намерьенов воедино.

Рапсодия повернулась на запад и начала вечернюю молитву, гимн во славу заходящего солнца и вечерней звезды, мерцающей над высокими пиками гор.

Вечернюю песнь подхватили десятки тысяч голосов лиринов, а также намерьены из Тириана и других флотов, Роланда и даже Острова Морских Магов. Она звенела, поднимаясь к вечернему небу, эхом отражалась в Чаше, летела над Орланданским плато, над горными кряжами Зубов, пустошами и пустынями. Они продолжали петь, а небо на западе расцвело переплетающимися с лазурной синевой оранжевыми и красными лентами, медленно уплывавшими в далекое, неохотно темнеющее небо.

Когда затих последний отзвук эха, Рапсодия закинула за спину свою сумку.

— Моя работа закончена, — сказала она намерьенам. — Если вы примете меня в свои ряды, я с радостью к вам присоединюсь, предоставив руководство Советом тем, кого вы выбрали.

Со всех сторон раздались приветственные возгласы, а Эши выскочил вперед и обратился к уходящей Рапсодии:

— Могу я взять слово?

Рапсодия вяло махнула рукой, она провела на ногах весь день и страшно устала.

— Конечно, можешь, — ответила она, благодарная за возможность передохнуть, и тут же уселась в углубление в скале, напоминающее кресло.

Эши подбежал к Помосту, взобрался на самый верх, посмотрел на волнующееся море голов, и в алом свете заходящего солнца его волосы вспыхнули ослепительно ярким огнем.

— Как глава Второго флота я прошу вас обратить внимание на руководство Советом. Энвин напомнила: пока у нас нет Короля и Королевы, не может быть и Совета. Гвиллиам мертв, и, хотя Энвин жива, ясно, что она не способна повести нас за собой.

Намерьены одобрительно зашумели. Даже те, кто после окончания войны поддерживали Энвин, сейчас согласились с Эши. Время и поведение самой Энвин сделали свое дело.

— Поэтому я предлагаю, — продолжал Эши, — выбрать ее величество Рапсодию, лиринскую королеву, Королевой намерьенов! — Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть поднявшийся шум. — Она принадлежит к Первому поколению, но не плыла ни с одним из наших флотов, следовательно, никому не будет отдавать предпочтения. Она одна из Трех, о которых говорила Мэнвин. В пророчестве она олицетворяет Небо, а Небо обнимает всех. Только с Рапсодией мы можем рассчитывать на длительный мир. Она убила ф’дора, древнего врага нашего народа, принесшего нам неисчислимые страдания после бегства с Серендаира. Она сумела объединить лиринов, благодаря ей между Тирианом и Бетани установлен мир, а ведь они находились на грани войны. Во многом благодаря Рапсодии у болгов началась новая, гораздо более счастливая жизнь. Как и у последних королей Серендаира, в ее жилах течет смешанная кровь, символизирующая связь разных народов. Предсказано, что она станет нашей Королевой, полной противоположностью Энвин. Рапсодия сумеет исправить зло, причиненное Энвин. И если этого недостаточно, напомню вам, что она сумела заставить мою бабушку замолчать — деяние, достойное всяческого восхищения.

При первых же его словах в глазах Рапсодии появился испуг, но она не могла прервать его речь, тем более что сама позволила ему говорить. Его последняя фраза вызвала искренний смех, и намерьены начали хлопать. Рапсодия вскочила на ноги с побледневшим лицом.

— Ты просто сошел с ума…

— Я поддерживаю этот выбор! — крикнул Анборн, и одобрительные возгласы стали еще громче.

— Подождите! — воскликнула Рапсодия, чувствуя, как ее охватывает паника. — Я возражаю!

— Рапсодия, ты нарушаешь порядок, — сказал Эши с лукавым видом. — Предложение сделано и поддержано. Как Созывающая, ты обязана поставить его перед Советом на голосование. Пожалуйста, выполни свой долг.

Рапсодия сердито посмотрела на него и повернулась к Совету, изо всех сил стараясь скрыть охватившее ее отчаяние.

— Есть еще какие-нибудь предложения?

Наступила тишина.

— Неужели у вас нет других кандидатов?

Собравшиеся тихонько перешептывались, но желающих взять слово не было.

— У кого есть возражения? Кто хочет выступить?

— Очевидно, таких желающих нет, миледи, — вновь заговорил Эши. — Пророчество сказало правду. Совет пришел к единому мнению. Верно?

Оглушительный рев одобрения потряс Чашу. И Рапсодия ощутила, как каменный помост, на котором она стояла, завибрировал, передавая ей энергию ликующей толпы. Лишь однажды Рапсодии пришлось испытать подобные ощущения — когда она шла сквозь огонь в центре Земли. Казалось, сама Чаша одобрила выбор Совета и, сконцентрировав в себе всю мудрость и силу духа собравшихся, передает их ей, маленькой женщине, которая отныне поведет намерьенов за собой и навеки свяжет их с этой землей. Рапсодия наконец поняла, что произошло: она стала Королевой намерьенов. Она к этому не стремилась и не думала о такой возможности, и только полученное от Чаши самообладание помешало ей заплакать горькими слезами.

— Друзья мои, — вскричал Эдвин Гриффит, — давайте праздновать!

Эши заметил выражение лица Рапсодии, и внутри у него все сжалось. Он повернулся к толпе.

— Мне известно, что его величество король фирболгов, хозяин Канрифа, приготовил пир в полях, — возвестил он, показывая на палатки, установленные фирболгами. — Давайте преломим хлеб и вернемся на заключительное заседание Совета, когда над Зубами взойдет луна.

Предложение было с радостью принято. Толпа распалась на отдельные группы, люди принялись оживленно обсуждать неожиданный поворот событий. Старые друзья встречались после долгих лет разлуки, обнимались и плакали, прежние враги пожимали друг другу руки, все радовались наступлению Нового Века Намерьенов, новому Совету, новой Королеве. Эши повернулся, чтобы еще раз взглянуть на Рапсодию, но она уже ушла с Помоста.

Яркие факелы и многочисленные светильники, разгонявшие мрак наступившей ночи, были установлены на зеленом поле у подножия Зубов. Столы ломились от угощений, вина хватало всем, отовсюду раздавался веселый смех. В последний раз намерьены собирались вместе во время свадьбы Энвин и Гвиллиама и соскучились по грандиозным праздникам.

За ужином Эши часто посматривал на Рапсодию и чувствовал, что она напряжена. Когда он впервые решил сделать Певицу Королевой намерьенов — его выбор подтвердило кольцо Патриарха в ночь летнего солнцестояния в прошлом году, но сам он пришел к этому гораздо раньше, — он понимал, что с ее непреложной верой в устаревшее понятие благородного происхождения ей будет трудно приспособиться к столь высокому положению. Однако он очень рассчитывал на то, что она привыкнет, как привыкла к титулу королевы лиринов. Но сейчас, чувствуя, какую она испытывает горечь, Эши испытал сомнения.

Он не сумел поговорить с ней во время ужина. Его друзья из Маносса, а также представители других флотов и придворные Роланда останавливали его на каждом шагу, чтобы выразить свою радость, ведь все считали Гвидиона мертвым. Товарищи по оружию, с которыми он сражался плечом к плечу, и прежде всего лорд Стивен, с нетерпением ждали от него рассказов о последних двадцати годах его жизни. Да и Рапсодию окружали восхищенные поклонники, главы всех групп намерьенов пытались установить с ней контакты еще до коронации. Лицо Рапсодии оставалось безмятежным, а его выражение — приятным, но Эши знал, что она с трудом сдерживает панику. В ее глазах он несколько раз уловил затравленное выражение, как у оленя, который уже не в силах бежать дальше.

Наконец луна перевалила через вершины Зубов, и прозвучал зов рога, призывающий намерьенов вернуться в Чашу. Почти час ушел на то, чтобы все расселись по своим местам и успокоились. Рапсодия оглядела намерьенов, море радостных лиц, обращенных к ней в серебристом свете полной луны. После восхода солнца она надеялась стать своей среди намерьенов, много веков назад покинувших ее родину. Теперь она будет их сувереном — эта мысль казалась ей невероятной, граничащей с абсурдом.

Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь обрести спокойствие. Отныне она будет обращаться к ним в качестве Королевы. Как только Рапсодия подошла к краю Помоста, почти сразу же наступила тишина.

— С чего мы начнем? — спросила Рапсодия у толпы.

В разных вариациях прозвучал один и тот же вопрос:

— Кто будет нашим Королем?

После того как намерьены выбрали ее своей Королевой, Рапсодии перестало казаться, будто голоса намерьенов звучат, словно шум прибоя, и она смогла различать отдельные реплики. Раньше она слышала лишь нестройный гам, сейчас люди выступали вперед, и их слова обрушивались на мозг Рапсодии, словно волны на побережье.

«Наверное, нечто похожее испытывает дракон», — подумала она.

Эши рассказывал, что он способен воспринимать самые мелкие подробности происходящего; в некотором смысле с ней происходили похожие вещи.

— Тут главный вопрос состоит в том, кто имеет право? — выступил первым наинский воин по имени Гэр.

— Правом обладает любой из нас, всякий может быть Королем, — ответил кто-то из Первой Волны.

— Но Королем намерьенов был Гвиллиам, потомок древних сереннских королей. Разве нам не следует ограничить выбор представителями этого Дома? Ведь именно они помогли нам благополучно покинуть Серендаир, — возразил Кэлтоп, другой наинский воин.

— Гвиллиам привел нас к войне, — напомнил Хэклроуд, один из солдат армии Кандерра.

— Ошибки одного человека не должны ложиться тяжким бременем на его потомков.

— Древняя слава не должна влиять на наш выбор.

— Королева принадлежит к Первому поколению. Почему бы не выбрать Короля из уроженцев новых земель? Разве не по этой причине мы решили последовать за прежними Королем и Королевой? Потому что он принадлежал к старой линии, а она к новой?

— Они были супругами, не значит ли это, что нам следует сначала устроить свадьбу Короля и Королевы?

— Они сочетались браком, чтобы завершить объединение и создать долговременный союз.

— Если вы не забыли, именно их брак привел к войне.

— У нас уже были Король и Королева, связанные законным браком. Нельзя допустить, чтобы человек, которого мы сейчас выберем Королем, смог ударить нашу Королеву, как Гвиллиам. В противном случае все намерьены потребуют его крови.

— Кроме того, она илиаченва’ар. Если она убила демона, то сумеет себя защитить.

— Хорошо сказано. Значит, их брак необходим, к тому же он поможет решить вопрос наследования.

— Подождите, — зазвенел над Чашей голос новой Королевы.

Рапсодия не могла возражать, когда намерьены выбрали ее своим сувереном, но теперь, когда встал вопрос о детях, кровь в ее жилах закипела.

— Не слишком ли вы бесцеремонны? Как вы смеете говорить обо мне, словно я племенная кобыла? Неужели вы думаете, что владеете мной, что имеете право решать за меня? Я считаю оскорбительными любые разговоры о договорном браке! Откуда вы знаете, что я не замужем? Никто об этом меня не спрашивал. Но даже если у меня нет мужа, почему вам не пришло в голову, что я могу быть помолвлена? Несмотря на свой солидный возраст, иногда вы ведете себя ужасно. Если вы намерены сделать выбор за свою Королеву, я отказываюсь от этого титула.

Рапсодия отошла к краю Помоста и попыталась спуститься вниз. Как и прежде, когда Энвин оскорбляла Элендру, она обнаружила, что не может его покинуть, когда вокруг раздаются дружные протестующие крики.

— Нет! — вырвалось из тысяч глоток, напомнив возмущенный рев на арене в Сорболде.

Вопли стихли, когда на Помост поднялся Анборн.

— Прошу нас простить, миледи, — с улыбкой сказал он, но его голос звучал жестко, как будто он отдавал приказы своим воинам на поле битвы. — Нас так взволновала перспектива объединения, что мы вернулись к прежним манерам тупых упрямцев. Третий флот и, надеюсь, остальные намерьены, уважают ваше право выбора. — Он обернулся к толпе. — Верно?

Согласный рев наверняка сбросил бы Рапсодию с Помоста, если бы она могла его покинуть. Она выпрямилась и посмотрела на Анборна. Он продолжал ей улыбаться, и она неуверенно улыбнулась в ответ, но что-то в выражении его лица тревожило Рапсодию. Ее вдруг посетило странное ощущение, она оглядела толпу и увидела своего бывшего возлюбленного, не сводящего с нее горящих глаз. Черты его красивого лица исказил панический страх, на Эши было больно смотреть. Она быстро отвернулась.

— Умница, твоя светлость, — услышала Рапсодия шепот Грунтора у себя за спиной.

Она обернулась и улыбнулась огромному фирболгу.

— Ладно, — выдохнула Рапсодия. — Давайте начнем сначала.

77

Утомительные споры продолжались почти до полуночи. У Рапсодии разболелась голова от однообразных выступлений: каждый следующий оратор возражал предыдущему.

— Почему бы не иметь двух Королев и ни одного Короля?

— Равное представительство разных полов разумно.

— У меня нет желания подчиняться Королю из народа наинов! — крикнул кто-то из лиринов, когда собравшиеся предложили избрать своим сувереном Фейдрита.

— А у меня нет желания сидеть в саду среди цветов и лиринов, — заявил обиженный наин.

— Тогда нам нужно найти человека, способного объединить все народы, — предложила Элендра.

— И того, кто рожден в новом мире, а не в старом, — сказал один из высоких людей с золотистой кожей, пришедших вместе с Эдвином Гриффитом. — В таком случае будет заключен союз с новой землей.

— Если бы я могла, я бы спрыгнула с Помоста навстречу собственной смерти, — устало сказала Рапсодия. — Надеюсь, Король намерьенов сумеет разобраться с этой штукой, чтобы я имела возможность уходить отсюда, когда захочу.

Намерьены с ужасом посмотрели на свою новую Королеву, но потом решили, что она шутит, чтобы разрядить обстановку. Они принялись оглушительно хохотать, а потом вновь вернулись к бесконечному обсуждению.

«Они плохо меня знают», — подумала Рапсодия, рассеянно оглядывая Чашу. Она перехватила взгляд Эши, который сочувственно улыбался, потом вновь обратила внимание на выступающих. Вперед вышла Элендра.

— Есть только одна линия, связывающая старый мир и новый. Я говорю о линии Энвин. — Ее заявление заставило намерьенов замолчать: все знали, как сильно она ненавидит Энвин. — Никакая другая кровь не соединит древнейшие народы Серендаира с кровью драконов, чья сущность есть часть новой земли. Перворожденные создадут союз с Перворожденными. Более того, эти линии несут Право Королей через Гвиллиама. Он был потомком древнего сереннского короля, повелителя всех рас.