Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Пророчество (Симфония веков - 2)

ModernLib.Net / Фэнтези / Хэйдон Элизабет / Пророчество (Симфония веков - 2) - Чтение (стр. 20)
Автор: Хэйдон Элизабет
Жанр: Фэнтези

 

 


      - Мне представляется, что это вы пытаетесь играть со мной в глупые игры. - Рапсодия старалась, чтобы голос звучал вежливо и спокойно, хотя скрыть раздражение ей было трудно. - Мне нужно встретиться с настоящим Патриархом. Обман подобного рода не к лицу ни вам, ни ему.
      На место гневу пришло смущение.
      - Кто вы?
      - Я уже сказала стражникам, что я Илиаченва'ар. Нет ничего страшного в том, что вам не знакомо это имя. Но Патриарх все отлично поймет, если вы, конечно, сочтете необходимым сообщить ему о моем визите. А теперь, будьте любезны, отведите меня к настоящему Патриарху. У меня мало времени.
      Мужчина разглядывал ее несколько мгновений, а потом встал с кресла.
      - Его Святейшество готовится к празднованию Священного Дня. Он никого не принимает.
      - А почему бы вам не предоставить ему возможность самому принять решение, - спросила Рапсодия и сложила руки на груди. - Не сомневаюсь, что он очень даже захочет со мной встретиться.
      Мужчина немного подумал, а потом пробормотал:
      - Я у него спрошу.
      - Благодарю вас. Я очень вам признательна.
      Мужчина встал с кресла и, кивнув, спустился по ступенькам вниз. Проходя мимо Рапсодии, он задержался на одно короткое мгновение, чтобы оглядеть ее с ног до головы, и вышел из комнаты. Рапсодия вздохнула и подняла глаза к потолку, тоже сделанному из мрамора. Его суровая холодная надежность вызвала у Рапсодии ощущение, будто она попала в гробницу, и ей отчаянно захотелось поскорее оказаться на свежем воздухе.
      Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь снова открылась и вернулся мужчина, с которым она разговаривала, на сей раз в простой рясе священнослужителя. Он знаком показал, чтобы она следовала за ним, и они зашагали по бесконечным переплетениям коридоров, - вскоре Рапсодия поняла, что совершенно перестала ориентироваться.
      Наконец они вышли в длинный коридор с простыми кельями, двери в которые стояли открытыми. Рапсодия решила, что это здешняя больница. Когда они проходили мимо, она обратила внимание, что в каждой келье стоит кровать или две, на них под белыми простынями лежат люди, стонущие от боли или что-то бормочущие в бреду. Ее проводник остановился около закрытой двери в конце коридора, постучал, а потом открыл ее и жестом пригласил Рапсодию войти.
      Рапсодия сделала шаг вперед и услышала, как закрылась дверь у нее за спиной. На кровати лежал пожилой, хруп кий на вид человек с шапкой седых волос и небесно-голубыми глазами, весело искрившимися, несмотря на его преклонный возраст. Он был одет точно в такое же белое одеяние, какое Рапсодия видела на других пациентах, и она сразу узнала в нем Патриарха из своего сна. На лице старика появилось благоговение, когда он протянул к ней дрожащую руку.
      - Элендра? - едва слышно прошептал он. - Ты пришла?
      Рапсодия осторожно взяла худую руку и опустилась на табурет, стоящий возле кровати, чтобы Патриарху не пришлось лишний раз поднимать голову.
      - Нет, Ваше Святейшество, - сказала она мягко. - Меня зовут Рапсодия. Теперь я Илиаченва'ар. Элендра давала мне уроки владения мечом. По правде говоря, я прибыла к вам прямо от нее.
      Пожилой священник кивнул:
      - Разумеется, ты слишком молода, чтобы быть Элендрой. Мне следовало сразу это понять, как только ты вошла. Но мне сказали, что меня хочет видеть представительница народа лиринглас, которая называет себя Илиаченва'ар...
      - Вы оказали мне честь, - улыбнувшись, проговорила Рапсодия. Надеюсь, наступит день, когда я буду достойна этого сравнения.
      Патриарх радостно заулыбался.
      - Ой, а ты красавица, дитя мое, - проговорил он, а потом зашептал, совсем как заправский заговорщик: - Как ты думаешь, я совершу серьезный грех, если просто полежу немного и полюбуюсь на тебя?
      Рапсодия рассмеялась:
      - Ну, вам лучше знать, Ваше Святейшество, но лично я сомневаюсь.
      - Единый Бог проявил доброту, послав мне такое утешение в мои последние дни, - вздохнув, проговорил Патриарх.
      - Последние дни? - нахмурившись, переспросила Рапсодия. - Вам было видение, Ваше Святейшество?
      Патриарх едва заметно кивнул.
      - Да, дитя мое. Этот праздник будет для меня послед ним. После него меня заберет к себе Единый Бог. - Он увидел непонимание и жалость в ее глазах. - Не нужно за меня переживать, дитя, я не испытываю страха. По правде говоря, я даже жду этого момента. Главное для меня - провести завтрашнюю церемонию. Если она пройдет успешно, год будет в безопасности.
      - Я не понимаю. Что вы имеете в виду?
      - Ты не придерживаешься нашего вероисповедания?
      - К сожалению, нет, Ваше Святейшество.
      - Не стоит извиняться, дитя мое. Единый Бог призывает в свои тех, кого считает нужным. Если у тебя другая вера, возможно, ты пришла, чтобы научить меня чему-нибудь, прежде чем я буду готов с Ним встретиться.
      - Боюсь, я вряд ли смогу научить вас чему-нибудь, что касается вопросов веры, Ваше Святейшество, - смущенно проговорила Рапсодия.
      - А вот я в этом совсем не уверен. Вера диковинная вещь, дитя мое, и она, к сожалению, далеко не всегда достаточно крепка в душах тех, кто ей служит. Но мы еще о ней поговорим, верно? Позволь я расскажу тебе про праздник Священного Дня.
      Каждый год, в канун первого дня времени года, посвященного солнцу, я совершаю ритуал, оставшись в полном одиночестве в базилике. В нашей религии есть и другие праздники, но этот самый главный, поскольку церемония в Священный День подтверждает приверженность всех верующих и самого Патриарха Единому Богу. Торжественные слова, которые я произношу, являются частью священной связи с Создателем - каждый год Патриарх от имени остальных верующих передает Единому Богу души его детей. Взамен мы получаем его защиту на следующий год. - Рапсодия кивнула, ритуал походил на церемонию, известную Дающим Имя. - Таким образом, поскольку благодаря этой церемонии Единый Бог охраняет свою паству весь год, ее ни в коем случае нельзя ни отменить, ни прерывать, - продолжал Патриарх. - Жители Сепульварты вечером расходятся по домам и остаются за закрытыми дверями, чтобы никто и ничто не могло мне помешать. Более того, многие молятся за меня, чтобы я правильно исполнил ритуал, хотя, я полагаю, большинство просто спит в своих постелях.
      Старик замолчал и попытался отдышаться - лекция явно далась ему с трудом. Рапсодия налила ему воды из кувшина, стоявшего на столике рядом с кроватью.
      - Вы больны, Ваше Святейшество? - спросила она, помогая ему удержать стакан в дрожащей руке.
      Патриарх отпил воды и кивнул, показав Рапсодии, что утолил жажду.
      - Немного, дитя мое. Старение тяжелый процесс, но боль помогает нам смириться с тем, что придется расстаться с телом, и сосредоточиться на укреплении духа, ведь путь к Единому Богу нелегок. Здесь многие страдают гораздо больше меня. И мне жаль, что у меня не хватает сил за ними ухаживать, как я это обычно делал. Иначе, боюсь, я не смогу провести завтрашнюю службу.
      - Я займусь ими вместо вас, Ваше Святейшество, - пообещала Рапсодия и погладила Патриарха по руке.
      - Ты целительница?
      - Немного. - Рапсодия встала, сняла плащ и дорожную сумку. Плащ она повесила на спинку стула, стоящего в противоположном углу комнаты, а потом раскрыла свою сумку. - А еще я умею петь. Хотите послушать песню?
      Бледное лицо Патриарха озарила улыбка.
      - С удовольствием. Мне следовало догадаться, что ты музыкант, - по имени.
      - Боюсь только, что единственный инструмент, который имеется у меня в распоряжении, это флейта, - грустно проговорила Рапсодия. - Моя лютня недавно пострадала от несчастного случая, а другую лютню я оставила в Доме Памяти, чтобы она охраняла растущее там Дерево.
      - Лютня? Ты играешь на лютне? Как бы мне хотелось тебя послушать. На свете нет ничего прекраснее, чем музыка, которую извлекает из струн настоящий мастер.
      - Я не сказала, что я мастер, - улыбнулась Рапсодия. - Но зато я играю с удовольствием. Может быть, я как-нибудь приеду к вам с новой лютней и, если пожелаете, что-нибудь исполню для вас.
      - Посмотрим, - с деланой суровостью проговорил Патриарх.
      Рапсодия знала, что он уже заглянул в иной мир, и промолчала. Приложив флейту к губам, она заиграла легкую, воздушную мелодию, похожую на шелест ветра в Тирианском лесу.
      Лицо Патриарха стало спокойнее, складки на лбу раз гладились, - пение флейты заглушило боль. Помогая болгам, Рапсодия научилась следить за выражением их лиц, чтобы определить наступление момента, когда музыка облегчает страдание и состояние пациента на время стабилизируется. Увидев, что Патриарху стало лучше, она осторожно подвела песню к завершению. Старик глубоко вздохнул.
      - Воистину Единый Бог послал тебя, чтобы облегчить мне расставание с этим миром, дитя. Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом, когда придет мое время.
      - Когда душа готовится в путь к свету, лирины поют прощальную песнь, сказала Рапсодия и увидела, как в глазах Патриарха зажегся интерес. Говорят, она ослабляет связь с Землей, которая удерживает душу в теле, и потому душе не приходится сражаться за то, чтобы вырваться на свободу. Душа обретает счастье в своем последнем странствии.
      - Жаль, что я не принадлежу к народу лирин, - сказал Патриарх. - И мне не споют прощальный гимн.
      - Для этого не нужно быть лирином, Ваше Святейшество. Наверняка здесь есть много представителей моего народа.
      - Да, наверное, удастся найти кого-нибудь, кто помнит гимн и споет для меня в мой последний час, - сказал Патриарх. - Твоя песнь облегчила мою боль, дитя. У тебя редкий дар.
      Раздался стук в дверь, и через мгновение появился священник, который выдавал себя за Патриарха. В руках он нес ослепительно белое одеяние.
      - Это подойдет для завтрашней церемонии, Ваше Святейшество, или приказать достать то, что сшито из сорболдского льна?
      - Не нужно, Грегори, все в порядке, - ответил Патриарх. Священник поклонился и тихо вышел. Когда дверь за ним закрылась, Патриарх повернулся к Рапсодии, внезапно побледневшей как полотно. - В чем дело, дитя мое?
      - Эта мантия для завтрашней церемонии?
      - Да. Во время празднования Священного Дня Патриарх должен быть одет в белое. Все остальное время я, как правило, ношу цветную одежду, чаще всего серебристую или золотую. А почему ты спрашиваешь?
      Рапсодия взяла его руку в свои, которые теперь дрожа ли сильнее, чем у немощного Патриарха.
      - Я должна рассказать вам, почему я сюда примчалась, Ваше Святейшество, - проговорила она.
      Очень медленно, осторожно Рапсодия во всех подробностях поведала Патриарху о своем видении, пытаясь описать людей, которых видела, как можно точнее. В самом начале рассказа Патриарх разволновался, но по мере того, как она продолжила описывать ему все, что ей приснилось, становился все более и более задумчивым, временами кивал и слушал очень внимательно. Наконец, когда она замолчала, он глубоко вздохнул и сказал:
      - Как печально. Моя смерть не только помешает проведению священной церемонии, но еще и вызовет нежелательную реакцию Благословенных. Я думаю, твое видение очень точно показало, что произойдет после моей гибели. Я надеялся, что они смогут подняться выше своих разногласий, но, как видно, проявил излишнюю оптимистичность.
      - Что вы имеете в виду, Ваше Святейшество?
      - Ну, первые двое, юноша и старик, это Первосвященники Кандерр-Ярима и Неприсоединившихся районов, Ян Стюард и Колин Абернати. Ян наделен поразительной мудростью, неожиданной в человеке столь юных лет, но он зелен и неопытен. Он стал Благословенным главным образом потому, что его брат Тристан Стюард является лордом-регентом Роланда и принцем Бетани, хотя, полагаю, со временем Ян будет прекрасным Благословенным. Колин старше меня, и у него слабое здоровье. Ни тот, ни другой не могут претендовать на то, чтобы занять мое место, и, вне всякого сомнения, испугаются, когда окажутся в ситуации, которую ты описала.
      Человек, готовивший чай, скорее всего, Ланакан Орландо, Первосвященник Бет-Корбэра. Его поведение очень хорошо отражает его сущность. Он очень скромен и всегда старается облегчить всем жизнь и разрядить неприятные ситуации. Ланакан мой главный целитель и священник. Именно его я посылаю благословить войска или утешить умирающего. Он совсем не лидер, но зато отличный священнослужитель.
      А вот что касается оставшихся двух, тут возникают проблемы. Это Первосвященники Авондерр-Наварна и Сорболда, непримиримые соперники и основные претенденты на пост Патриарха после моей смерти.
      Филабет Грисволд, Первосвященник Авондерр-Навар на, обладает большим влиянием в других провинциях, поскольку Авондерр расположен рядом с морскими торговыми путями, кроме того, его епископство очень богато. Найлэш Моуса, Первосвященник Сорболда, является религиозным лидером всей страны, а не одной провинции Орландан, среди его предков не было ни одного намерьена, которые в последнее время все больше теряют популярность. Они ненавидят друг друга, и, хотя в прошлом я пытался их примирить, мне становится страшно от одной только мысли о борьбе за власть, которая начнется после моей смерти. Я сомневаюсь, что кто-либо из них достоин стать Патриархом, в особенности если следующий год не получит поддержки Единого Бога. - Он прикусил губу, и тут Рапсодия увидела, что его мелко трясет.
      - Чем я могу вам помочь? - спросила она и сжала его ладонь. - Вы можете на меня положиться.
      Патриарх бросил на нее пронзительный взгляд, словно пытался заглянуть ей в душу, и Рапсодия не отвела глаз, позволив ему некоторое время изучать свое лицо. Наконец он посмотрел на их соединенные руки.
      - Да, думаю, что я могу на тебя положиться, - сказал он скорее себе, чем ей.
      Патриарх снял с пальца перстень, который Рапсодия раньше не заметила, - прозрачный гладкий камень был вставлен в простую платиновую оправу. Он разжал ее пальцы и положил перстень ей на ладонь.
      -Внутри камня, на противоположных сторонах овала, были начертаны два символа, похожие на плюс и минус. Рапсодия удивленно посмотрела на старого священника.
      Патриарх прикоснулся к камню и, к великому изумлению Рапсодии, произнес на древненамерьенском языке слово, означающее владение. Он использовал свой дар давать Имя.
      - Вот, - сказал он и, довольно улыбнувшись, встретился глазами с Рапсодией. - Дитя мое, ты держишь в руках знак Патриарха. Пока он будет присутствовать завтра ночью в базилике, я буду официально считаться Патриархом и с полным правом проведу торжественную церемонию. Но больше я не смогу освятить ни один праздник, впрочем, это не имеет значения, я все равно скоро умру. Сохрани его ради меня. Перстень содержит великую мудрость Патриархов и наделен способностью исцелять, которая является неотъемлемой частью моего сана.
      - Разве могут мудрость, опыт и благородство содержаться в кольце? Мне кажется, этими качествами должен обладать человек, занимающий то или иное высокое положение.
      Патриарх улыбнулся.
      - По правде говоря, дитя мое, короны королей и кольца и колья, на которых гибли святые люди, очень часто являются вместилищем их сути. Иначе мудрость умерла бы вместе с человеком. Вот почему корона или кольцо передаются от короля к королю и от Патриарха к Патриарху. Они содержат благородные свершения многих королей и многих Патриархов, а не только того, кто носит его в настоящий момент. Именно по этой причине королю во время церемонии коронации на голову надевают корону, а Патриарху - на палец кольцо. Это символ коллективной мудрости, которая нужна, чтобы вести за собой людей. - Он сжал дрожащей рукой руку Рапсодии. - Я знаю, ты будешь его беречь.
      - Вы оказали мне честь своим доверием, Ваше Святейшество, - заикаясь, проговорила Рапсодия. - Но разве не лучше оставить кольцо кому-нибудь из священников, принадлежащих к вашему ордену?
      - Вряд ли, - качнул головой Патриарх. - Мой опыт и мудрость, усиленные кольцом, подсказывают мне, что я должен отдать его тебе. Ты сама поймешь, как им распорядиться. Кольцо представляет собой древнюю реликвию, привезенную намерьенами с Погибшего острова. Оно хранит множество тайн, которые мне так и не удалось разгадать. Возможно, тебе повезет больше. Или тому, кому ты посчитаешь нужным его передать. Если после моей смерти вопрос наследования Патриаршего сана будет решен мирно, ты приедешь в Сепульварту, чтобы новый Патриарх был облечен властью по всем правилам. Согласна?
      - Да.
      - Я знал, что ты не станешь отказываться. Это хорошо, поскольку без кольца у них ничего не получится. - Он рассмеялся, словно мальчишка, придумавший отличную шутку.
      - Позвольте мне быть рядом с вами завтра ночью, Ваше Святейшество, очень серьезно проговорила Рапсодия. - Если в моем видении ваша смерть произошла от руки наемного убийцы, а не по воле Единого Бога, я должна стать вашим защитником и оградить вас от нападения. Ритуал будет совершен, и благополучие года обеспечено. После этого вы сможете жить спокойно и без забот, пока Единый Бог не призовет вас к себе.
      - Я надеялся услышать эти слова, - радостно прошептал Патриарх. Только защитник, признанный Патриархом, может сопровождать его во время ритуала. Думаю, он покажется тебе скучным, но я счастлив, что ты будешь рядом.
      - Вы уверены, Ваше Святейшество? Я могу постоять снаружи и покараулить вход в базилику, если вы сочтете, что так будет лучше. Поскольку я не принадлежу к вашей вере, я бы не хотела...
      - Ты веришь в Бога?
      - Да, разумеется.
      - В таком случае все в порядке. - Старик чуть изменил положение, стараясь улечься поудобнее. - Дитя, не могла бы ты ответить на один вопрос?
      - Конечно.
      - Если ты не придерживаешься постулатов нашей религии, во что ты веришь? Ты являешься последовательницей Ллаурона?
      - Нет, - ответила Рапсодия, - хотя я и училась у него некоторое время. Религия филидов несколько ближе к моей, чем ваша, прошу меня простить за то, что говорю это, но все равно они не совпадают.
      В глазах Патриарха загорелся живой интерес.
      - Пожалуйста, расскажи, во что ты веришь.
      Рапсодия задумалась.
      - Я не уверена, что смогу внятно сформулировать свои мысли. Лирины зовут своего бога "Единственный Бог", но он почти ничем не отличается от вашего Единого Бога. Мне кажется, бог это сочетание всех элементов сущего, и каждый предмет, каждое живое существо является его частью. Не созданием, а фрагментом. Я думаю, люди поклоняются богу, потому что так им легче почувствовать его присутствие.
      - Это очень похоже на один из постулатов нашей веры. Мы считаем, что все люди принадлежат Единому Богу и Он слышит их объединенные молитвы.
      - Если ваш Бог принадлежит всем, почему только вам позволено Ему молиться?
      Патриарх удивленно заморгал.
      - Я всего лишь передаю Богу обращения людей, я своего рода канал, по которому течет к Нему вера и любовь наших прихожан. Молиться может любой.
      - Да, но они поклоняются вам. Лично для меня молитва, которая, как правило, принимает форму песни, является возможностью обратиться прямо к Богу. Мне это необходимо, чтобы почувствовать Его близость.
      - Разве ты не веришь в то, что Единый Бог будет только рад услышать как можно больше объединенных вместе молитв, в которых мы Его прославляем?
      - Не знаю. Думаю, если бы я была Богиней и мне поклонялось много народа, я бы хотела, чтобы каждый из них оказался ко мне как можно ближе. В противном случае какой во всем этом смысл? Мне кажется, ему не нужно, чтобы мы его прославляли, он просто любит нас. И вряд ли его радует тот факт, что ответная любовь приходит к нему по одному определенному каналу. По сути, для меня Бог это Жизнь. Очень простая идея, только ей трудно следовать.
      - Почему?
      - У лиринов есть выражение: "Райл хайра". Оно означает: "Такова жизнь". Одно время я думала, что это очень глупое высказывание. Потом повзрослела и поняла мудрость, заложенную всего в двух словах. Лирины считают, что Бог это Жизнь; каждое живое существо, все, что есть во вселенной, - часть Бога. И потому любое проявление жизни ты должен ценить как ее дар, и пусть даже сначала ты этого не понимаешь, но на самом деле все происходит так, как должно. Думаю, причина такого взгляда на порядок вещей заключается в том, что лирины долго живут и видят, как приходят и покидают мир другие. Возможно, мне трудно осознать их философию до конца, из-за того, что я полукровка.
      Вот я и пытаюсь принять окружающий меня мир как часть Бога, даже то, чего не понимаю. И должна сделать все от меня зависящее, чтобы жизнь стала лучше. Впрочем, я прекрасно понимаю, что мой вклад незначителен, поскольку я всего лишь крохотная часть огромного целого. К тому же я упряма и нетерпелива и часто хочу, чтобы все было по-моему. Из меня получился не слишком хороший лирин. Хотя внешне я очень похожа на свою мать, очень многое я взяла от отца.
      - Ты унаследовала мудрость обоих, - ласково проговорил Патриарх. Будь у меня дочь, я бы хотел, чтобы она была такой же упрямой, нетерпеливой и замечательной, как ты.
      Рапсодия собралась пошутить в ответ, но тут увидела, что по лицу Патриарха разливается смертельная бледность.
      - Почему бы вам не лечь, Ваше Святейшество, - предложила она. - Я слишком вас утомила. Вы отдохните, а я пойду пока посмотрю на других пациентов. У меня с собой есть кое-какие лекарства, и я могу спеть и сыграть им, если они захотят. Когда проснетесь, расскажете мне, что я еще должна узнать про завтрашний день.
      Старик кивнул, а Рапсодия поднялась и направилась к двери. Она уже взялась за ручку, когда Патриарх ее окликнул.
      - Ты вернешься?
      - Конечно.
      - А завтра?
      - Я буду рядом с вами, Ваше Святейшество, - пообещала Рапсодия. - Это для меня большая честь.
      27
      Великая базилика Сепульварты стояла в самом центре города, ее высокие стены из гладко отполированного мрамора и громадный купол были выше любого другого известного сооружения в мире. Она вмещала тысячи верующих, ищущих утешения, хотя сегодня, в самую священную из всех ночей, в ней царила тишина.
      Днем Рапсодии показали базилику, и она пришла в восторг от ее архитектуры. Мозаика, поражающая воображение разнообразием красок и рисунков, украшала пол и потолок, изящная позолота расцвечивала фрески на стенах и витражи на окнах, однако больше всего Рапсодию потрясли размеры храма. Даже в Истоне, самом большом городе Серендаира, вряд ли нашлось что-нибудь хотя бы отдаленно похожее. Тамошняя базилика вмещала около трехсот человек и отличалась от всех остальных тем, что в ней имелись скамьи для состоятельных горожан.
      Причина контраста, если не брать в расчет богатство земель, на которых стояли эти две базилики, заключалась в том, что Серендаир на протяжении многих веков исповедовал много разных религий, и в нем строили храмы, где молились люди самых разных конфессий. Незадолго до того, как Рапсодия покинула Остров, король и страна приняли единую веру, и этот шаг вызвал невиданное сопротивление. Использование слова "бог" всуе часто станови лось причиной уличных столкновений. Но по мере того как жители Серендаира принимали одного Бога, все больше храмов стало пустовать.
      Сегодня базилика в Сепульварте тоже была безлюдной, но совсем по иной причине. Один из священнослужителей объяснил Рапсодии, что в праздновании Священного Дня участвует только Патриарх. Когда часы пробьют полночь, он начнет произносить слова торжественной молитвы, стоя около алтаря и предлагая Единому Богу жертвоприношения, чтобы он защитил своих детей и помог им спокойно прожить еще один год. Ритуал заинтересовал Рапсодию, поскольку он практически ничем не отличался от таинств филидов, посвященных смене времен года. Возможно, эти две религии не так сильно отличались друг от друга, как полагали их последователи.
      Чуть раньше Патриарх провел простую церемонию, назвав Рапсодию своей защитницей. Правила требовали, чтобы он дал ей имя, и Патриарх назвал ее Мстительницей за Поруганные Святыни. Рапсодия с трудом боролась со смехом во время торжественной церемонии присвоения ей нового имени. Однако довольно быстро она сообразила, что означает слово Мстительница, существует вероятность того, что она не сможет защитить Патриарха, и тогда должна будет отомстить за него от имени тех, кого он представляет. Данная перспектива показалась ей слишком страшной, и она решила сосредоточиться на предстоящем испытании, надеясь, что ей хватит мастерства справиться с врагами Патриарха.
      Она замерла, окруженная тенями, наполнившими базилику, приготовив Звездный Горн, но не вынимая его из ножен и изо всех сил вглядываясь в темноту, чтобы уловить малейшие признаки движения. Она стояла в кругу причетника - посреди звезды, нарисованной золотом на мрамор ном полу, уменьшенной копии той, что украшала знаменитый Шпиль Сепульварты - на верхней площадке широкой лестницы, которая вела от входа в базилику к алтарю. Сам алтарь представлял собой простой мраморный стол, отделанный по периметру платиной и стоящий в центре базилики на цилиндрическом возвышении. Таким образом, алтарь был виден отовсюду, и Рапсодия, подумав, решила, что нашла отличное место для наблюдения.
      Освещала базилику только удивительная звезда, венчавшая Шпиль, который находился в другой части города, но ее света, проникавшего сквозь отверстие в куполе, хватало, чтобы наполнить внутреннее убранство храма таинственным, призрачным сиянием. Патриарх некоторое время готовил алтарь к ритуалу, а затем, с трудом передвигая ноги, подошел к Рапсодии, стоявшей на лестнице.
      - Я готов, дорогая.
      - Хорошо, Ваше Святейшество, - кивнув, ответила Рапсодия. - Начинайте. Если что-нибудь произойдет, постарайтесь не отвлекаться. Я буду рядом.
      Она улыбнулась старику, который в своих белых церемониальных одеяниях казался одновременно потерянным и таким благородным, что у нее захватывало дух. Она достала меч, и Патриарх ее благословил, а потом медленно вернулся к алтарю, не сводя глаз с одинокого луча света, льющегося из отверстия в куполе.
      Когда он начал произносить первые строки молитвы, Рапсодия закрыла глаза и сосредоточилась на священной мелодии, которая легко укладывалась в музыкальный рисунок защитной песни. Рапсодию это нисколько не удивило, поскольку сам ритуал представлял собой обращение к Богу с просьбой оберегать верующих. Твердой рукой она направила Звездный Горн на Патриарха и держала его так до тех пор, пока не уловила одну из повторяющихся нот. После этого она очень осторожно окружила алтарь музыкальной мелодией, которая пролилась на Патриарха.
      Словно парящее кольцо света, защитный круг обнял алтарь и священника, и тут же сияние, льющееся внутрь из отверстия в куполе, стало ярче и, будто обретя плоть, превратилось в сверкающую стену, окружившую Патриарха. Казалось, его голос зазвучал увереннее и громче, когда сияющий круг усилил его молитву. Рапсодия убрала меч и замерла в благоговении, понимая, что всего несколько человек на свете удостоились чести стать свидетелями торжественного ритуала.
      Неожиданно Рапсодия ощутила чье-то постороннее присутствие, и ее охватила тревога. Она медленно обернулась и увидела в дверях двух человек, которые, не останавливаясь, направились к самому центру базилики. Вскоре один замер в арке, ведущей в неф. Она практически не смогла его рассмотреть, поскольку он был в черном плаще и таком же черном рогатом шлеме. А еще она заметила у него на шее цепочку с круглым знаком, начертанным на камне не определенного цвета.
      Второй мужчина тоже был в черном плаще, но он его распахнул, и в свете звезды сверкнули серебром доспехи. Он уверенно шагал по длинному проходу, всем своим видом источая угрозу. Патриарх замолчал и с широко раскрытыми от страха глазами сделал пару шагов вперед. Рапсодия быстро покинула свой пост и заняла позицию перед старым священником, отчаянно надеясь, что он останется под прикрытием алтаря. Но Патриарх вышел вперед и встал за ней.
      Добравшись до центра храма, незнакомец откинул капюшон, и Рапсодия вскрикнула от неожиданности. Золотые волосы, точно отполированная до блеска медь, сияли ярче серебра его доспехов, хотя здесь, в полумраке базилики, на них не играли металлические отблески, как тогда, в солнечных лучах на лесной поляне. На прекрасном, гладко выбритом лице, которое она в последний раз видела заросшим рыжей бородой, играла широкая улыбка, и у Рапсодии сжалось сердце, когда она вспомнила, как посоветовала этому человеку побриться. Голубые глаза сверкали от предвкушения легкой победы. Незваный гость остановился возле первого ряда скамей и ухмыльнулся, глядя на Рапсодию.
      - Привет, дорогая. Мы давно не виделись, как же я по тебе соскучился. - Его голос гулким эхом прокатился в тишине пустого храма.
      Рапсодия не могла оторвать от него глаз, боясь поверить в происходящее. Ей удалось выдавить из себя только одно слово:
      - Эши.
      - О, так ты меня не забыла! Я польщен.
      - Уходи, если хочешь остаться в живых, - спокойно проговорила она.
      - Как великодушно с твоей стороны, - нагло рассмеялся Эши. - Боюсь, я не могу последовать твоему совету, однако готов сделать тебе аналогичное предложение.
      Он демонстративно сбросил плащ на отполированный до блеска пол и сделал шаг в сторону Рапсодии, в этот момент она почувствовала, как Патриарх прикоснулся к ее плечу.
      - Уходи, дитя мое. Я не могу просить тебя о такой жертве.
      Рапсодия смотрела на прекрасное лицо, появлявшееся в ее снах с того самого момента, как она впервые увидела его в лесу. Ей пришлось напомнить себе, что несмотря на доброту и расположение, которые демонстрировал ей Эши в прошлом, теперь он стал ее врагом. Внутри у нее все похолодело, будто тысячей ледяных игл жалило ее предательство этого человека.
      - Вы ничего у меня не просили, - сказала она Патриарху, не оборачиваясь. - Я пришла сама.
      Эши сделал еще несколько шагов навстречу.
      - Послушайся совета Его Святейшества, милая. Это не твоя битва. Возвращайся к своим фирболгам. Тебе же нравится ублажать Лорда Горы. Никак не могу понять: такая красивая женщина - и такая кошмарная судьба.
      - Вернитесь в круг, Ваше Святейшество, - просьба прозвучала как приказ, и Рапсодия, не сводя глаз со своего противника, осторожно стряхнула руку Патриарха со своего плеча. - Продолжайте церемонию и ни о чем не беспокойтесь. Сосредоточьтесь на священном ритуале.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41