Брачный сюрприз

— Я чувствую себя прекрасно, — заверила Карен. — Это было просто легкое недомогание. — О том, что вчера она вовсе не была больна, известно было только Винсенту.

И, само собой, Джону.

Карен не сказала Винсенту всей правды только что ее отношения с Джоном складываются не лучшим образом, а потому будет лучше, если репетицию проведет он. Винсент с радостью согласился на эту замену. Он готов был на что угодно, лишь бы не испортить лучшую свадьбу сезона!

Луиза ободряюще похлопала Карен по руке.

— Лори волновалась, сможете ли вы появиться на свадьбе, но Джон был уверен, что вы непременно приедете.

Карен внутренне съежилась. Значит, Джон все еще сердится на нее. Что же он подумал? Что она каким-то образом попытается сорвать свадьбу?

Она едва слышно вздохнула, и Луиза бросила на нее обеспокоенный взгляд.

— По правде говоря, дорогая моя, вы все же чуточку бледны. Может быть, мы с вами спустимся вниз и выпьем по капельке бренди?

Карен улыбнулась.

— Неплохая идея.

Бренди помогло ей прийти в себя, а потом на мрачные мысли времени уже не было.

Приехали Феликс и Лори, и их тут же отправили наверх со строгим приказом быть в полной боевой готовности к приезду фотографа — то есть за полтора часа до церемонии.

После этого события понеслись с пугающей быстротой. Доставили цветы. Прибыл кинооператор, торопясь установить аппаратуру прежде, чем вокруг начнут бродить толпы гостей. Фотограф, насколько знала Карен, должен был появиться не раньше половины шестого. Льюк Дэвис еще на прошлой неделе побывал в поместье и уже выбрал наилучшие ракурсы для своих фотографий.

Наконец приехали официанты и прочий обслуживающий персонал. Карен ухитрялась находиться одновременно в десяти местах, присматривая за тем, как идут дела, и молясь Богу, чтобы не случилось никакой накладки. Если что-то пойдет наперекосяк, Винсент ее попросту удавит.

Ровно в пять Луиза отправилась переодеться. Она не хотела заранее надевать свой белый шелковый костюм, чтобы, присев, не помять, упаси Боже, тончайшую материю.

Карен этого могла не бояться — шифон не мнется. Да и присесть ей было некогда.

Льюк Дэвис и его помощник, навьюченные аппаратурой, прибыли ровно в половине шестого. Карен забрала с ледника букеты и вместе с фотографом поднялась в дом — невесте и ее посаженому отцу предстояло еще до церемонии сфотографироваться на лестнице.

Даже Карен вынуждена была признать, что невеста выглядит великолепно. Лори была похожа на сказочную принцессу.

Льюк Дэвис в ее помощи не нуждался, а потому Карен спустилась вниз — еще раз убедиться, что все готово для церемонии и последующего торжества. Солнце уже садилось, озаряя сочным золотистым сиянием сад и воду в бассейне.

Все было в надлежащем порядке. Карен в последний раз окинула взглядом навес в изящных складках искусно подобранных маркиз, бархатные скатерти и уютные кресла. Да, все готово… хотя и обошлось, между прочим, в кругленькую сумму.

На террасу спустилась Луиза. Выглядела она превосходно, но явно нервничала. Все матери нервничают на свадьбах. И организаторы свадеб — тоже. Карен сказала Луизе, что она восхитительна, приколола к ее жакету изысканную фиолетово-голубую орхидею — красная роза в этом случае смотрелась бы вульгарно — и налила ей еще порцию бренди.

— Составьте мне компанию, — предложила Луиза.

Карен и не думала отказаться.

Вскоре начали прибывать приглашенные. Луиза и Карен встречали их и направляли в парадную гостиную, где оркестр ненавязчиво играл подходящую к случаю музыку. Позднее Карен намеревалась переместить музыкантов на террасу.

— Все идет замечательно, правда? — шепнула Луиза на ухо Карен, когда старинные часы в углу холла пробили половину седьмого.

Карен, однако, не слышала ни этого шепота, ни боя часов — все ее внимание поглотил автомобиль, который, урча, затормозил у парадных дверей дома.

— Мне… мне нужно проверить освещение возле бассейна, — торопливо пробормотала она и бросилась наутек.

Боже милостивый, думала Карен, в смятении пробегая по дому, я-то думала, что выдержу все это, но я не смогу, не смогу!..

Ухитрившись не упасть на высоких каблуках, она бежала до тех пор, пока едва не налетела на мраморную колонну у бассейна. Инстинктивно выставив руки вперед, Карен ухватилась за колонну — вначале только для того, чтобы удержаться на ногах. Потом ее охватила ярость, и она крепко, со всей силы сдавила руками колонну, будто хотела смять, скомкать равнодушный мрамор, точно клочок бумаги.

Ей стоило немалого труда оторваться наконец от колонны. Повернувшись, Карен спиной привалилась к прохладному камню, зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Успокойся, велела она себе. Чего ты добьешься истерикой? Куда убежишь? Ты должна пройти через все это, Карен. Ты должна испить свою чашу до дна.

Чья-то рука легонько коснулась ее плеча, и Карен беззвучно охнула, мгновенно открыв глаза.

— Джон! — воскликнула она. — Господи, ты… ты испугал меня.

— Извини, — отрывисто сказал он. — Просто у тебя был такой странный вид, что я невольно подумал, уж не стало ли тебе опять плохо. Впрочем, ты не выглядишь больной, — добавил он мрачно, — а напротив, весьма и весьма аппетитной. Так бы накинулся на тебя… и съел.

Карен ошеломленно уставилась на него. Джон криво усмехнулся.

— Что, жениху в день свадьбы не подобает говорить такое никому, кроме своей невесты? с горькой насмешкой спросил он. — Может быть, и так, но я просто не в силах скрыть, какое ты производишь на меня впечатление.

— Джон, я… мне…

— Тебе очень жаль, — закончил за нее Джон. — Мне тоже. Нам обоим очень жаль. Ага… вот и мой драгоценный шафер спешит мне на помощь. Не беспокойся, — добавил он едва слышно. — Я ему ничего не сказал, и он тебя не узнает.

Джон оказался прав.

Каспар тоже сильно изменился, подумала Карен, глядя на шагавшего к ней рослого светловолосого мужчину. Он стал гораздо симпатичнее и намного увереннее в себе. И все-таки по-прежнему проигрывает рядом с Джоном.

Улыбаясь, Каспар оглядел ее с головы до пят.

— А, так это, стало быть, и есть та загадочная Карен, с которой мне все не удавалось встретиться. Джон забыл мне сказать, что вы не только организатор свадеб, но и богиня во плоти.

— У Карен есть близкий друг, — сухо сообщил Джон. — Очень близкий, так что можешь не тратить на нее свое красноречие.

— Дружище, такие женщины, как она, никогда не бывают одинокими. Но ведь Карен не носит обручального кольца, а в любви, как на войне, все средства хороши. Красавица моя, что вы делаете сегодня вечером — я имею в виду после свадьбы?

Десять лет назад Карен польстила бы отразившаяся на лице Джона ревность. Сейчас же ей просто стало очень грустно.

— Сожалею, Каспар, — вежливо ответила она, — но Джон совершенно прав. У меня есть близкий друг, и я пока что не намерена с ним расставаться. А теперь мне надо идти. Подождите здесь, а я присмотрю за тем, как рассаживают гостей. Возможно, Лори спустится чуть позже, чем намечалось… но я вас прошу, Джон, никуда отсюда не уходите.

— Я не уйду, Карен. Я пришел сюда, чтобы жениться, и твердо намерен осуществить это желание.

— А я здесь для того, чтобы ваше желание осуществилось, — бросила Карен.

Она пошла прочь и не оглянулась даже тогда, когда Каспар восхищенно присвистнул ей вслед.

Полчаса спустя Джон и Лори стали мужем и женой. Через три часа Лори покинула гостей и удалилась наверх, чтобы переодеться для отъезда в свадебное путешествие. Феликс исчез раньше. Джон обходил гостей, исполняя долг вежливости.

Карен с ужасом увидела, что Каспар проталкивается через толпу гостей, направляясь явно к ней. Она поспешила скрыться в доме — и наткнулась на стоявшую у лестницы Луизу, бледную, точно увидела привидение.

— Луиза! Что с вами?! Вам плохо?! Мать Джона бросила на нее затравленный взгляд.

— А, это вы, Карен… Произошло нечто ужасное, и я… я просто не знаю, что мне делать!

— Что случилось? Я могу вам помочь?

— Мне, наверное, никто не сможет помочь, дрожащим голосом отозвалась Луиза.

— Позвольте уж мне судить об этом, — твердо сказала Карен. — А теперь расскажите, в чем дело.

— Дело в Лори, — нехотя призналась Луиза. — Я поднялась к ней, чтобы узнать, не требуется ли моя помощь. Постучала в дверь, но никто не откликнулся. Я… я открыла дверь и увидела, что в комнате никого нет. Это было так странно, что я вошла в комнату, и тогда… тогда…

— Ну же, говорите! — подбодрила ее Карен.

— Я увидела их! — выпалила Луиза. — В ванной… отражение в зеркале… Карен похолодела.

— Кого вы увидели, Луиза?

— Лори и Феликса. Они… они обнимались и целовались!

— И это все?

— Да, но совсем не как родственники, а… как любовники. Ошибиться было невозможно, — горестно добавила она.

Карен лишь покачала головой. Все непонятные детали, смутно беспокоившие ее до сих пор, сошлись воедино, словно кусочки мозаики. Проклятая девка! Бедный Джон!

— Вы должны рассказать об этом Джону, твердо сказала Карен.

— Да, но я не могу. Не могу. Вы не понимаете…

— Луиза, но ведь вы не можете допустить, чтобы он отправился в свадебное путешествие с этой… этой потаскушкой!

Луиза закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Я не знаю, что делать!

— Нет, знаете! Вот что, пойдемте-ка в кабинет. Подождите здесь, а я приведу Джона, и вы расскажете ему о том, что видели.

Луиза неохотно согласилась.

Джон вначале отказался пойти с Карен и потребовал, чтобы с ними пошел Каспар. Такое недоверие уязвило Карен до глубины души, но ничто не могло поколебать ее решимость открыть Джону истинное лицо Лори. Не для того она десять лет назад оставила Джона, чтобы сейчас он попал в лапы лживой мерзавки!

— Ну, и в чем же дело? — раздраженно спросил он, едва за ними закрылась дверь кабинета.

Луиза сидела в кресле неестественно прямо, только руки ее, лежавшие на коленях, беспокойно двигались. Джон взглянул на мать — и лишь тогда осознал, что произошло нечто весьма серьезное. Он перевел взгляд на Карен и резко повторил:

— В чем дело? Что-то случилось с Лори?

— Твоя мать тебе все расскажет, — напряженно ответила Карен.

Луиза наконец обрела дар речи. По мере того, как она говорила, краски покидали лицо Джона, а в конце рассказа он был бледен как смерть. Каспар, дослушав, выругался.

— Ты уверена? — безжизненным голосом спросил Джон у матери.

— Они… они были почти голые, — прошептала Луиза.

Теперь уже Джон выругался и жестко взглянул на Карен.

— Ты пойдешь со мной, — бросил он.

— Куда? — растерянно спросила Карен.

— Наверх. Для разговора с Лори мне нужен свидетель, а моя мать сейчас вряд ли годится на эту роль. Каспар, останься здесь и дай маме чашечку чаю или что ей там захочется.

— Обязательно, Джон. Ступай, выведи эту паршивку на чистую воду. Неприятно говорить тебе это, но ведь я всегда чувствовал, что в ее нежных отношениях с кузеном есть что-то противоестественное. Верно ведь?

— Верно, Каспар. Верно.

Карен пришлось бежать, чтобы поспевать за Джоном, — он шагал широко, преодолевая по две ступеньки за раз. На лестничной площадке он вдруг затормозил и круто повернулся к Карен.

— Ты знала об этом раньше? Карен опешила.

— Нет! Неужели я стала бы молчать?

— Ты намекала, что Лори не любит меня. Почему? Не крути. Скажи мне правду: ты что-то знала?

— Клянусь тебе, ничего конкретного. Просто в тот день, когда я повела Лори покупать подвенечное платье, она сказала, что ее отец хочет, чтобы она сначала вышла замуж, а потом родила ребенка — потому-то она и решила выйти за тебя. Я подумала тогда, что для любящей женщины такое признание звучит странно.

— И это все?

— Честное слово, все. Если ты думаешь, что я намеренно позволила тебе жениться на Лори, зная всю правду о ней и Феликсе, то ты ошибаешься. Я ведь уже сказала, Джон, что желаю тебе только счастья.

— Вот как? В таком случае, окажи мне сейчас услугу. Солги. Скажи Лори, что это ты видела ее с Феликсом.

Карен вскинула голову и процедила:

— Охотно.

Джон даже не стал стучать, а просто ворвался в комнату. Лори и ее кузен выглядели уже вполне прилично — то есть были полностью одеты. Однако, когда они увидели грозное лицо Джона, глаза их заметались, что в общем-то было равносильно признанию вины.

— Джон! — воскликнула Лори. — Что случилось?! Что-то не так?

— Это, Лори, я хочу услышать от тебя, — с обманчивым спокойствием сказал Джон.

Новобрачная побелела и разом потеряла всю свою привлекательность.

— Что… что это значит? — пролепетала она.

— Несколько минут назад Карен поднялась сюда, чтобы узнать, не нужна ли ее помощь, сквозь зубы цедил слова Джон. — Она постучала, но ей никто не ответил, и тогда она вошла в комнату. Судя по всему, вы с Феликсом были… чересчур заняты, — язвительно добавил он. — В ванной, если не ошибаюсь. Верно, Карен?

— Верно, — подтвердила она и глазом не моргнув.

— Тебе нечего сказать, Лори? — осведомился Джон.

Испуг на лице новобрачной сменился мрачным вызовом.

— Нечего, — буркнула она. — Да и какой смысл что-то говорить, если она нас все равно видела?

Джон с нескрываемым отвращением взирал на свою молодую жену.

— Скажи мне только одно: когда ты собиралась бросить меня? После рождения нашего первого ребенка или еще раньше?

— Я не собиралась тебя бросать. Лицо Джона исказилось, и у Лори наконец хватило совести сделать виноватый вид.

— Ты мне нравишься, Джон. — торопливо заверила она, — правда нравишься! Потому-то я и решила выйти за тебя, понимаешь?

— Я понимаю только, что ты втоптала в грязь мою любовь.

— Ой, Джон, только не надо мелодраматических сцен! На самом деле ты меня не любишь и никогда не любил. Я это точно знаю, потому что мне известно, что такое настоящая любовь. Мы с Феликсом любим друг друга с пятнадцати лет. Я тебе нравилась, вот и все. Я тебя устраивала, и твою мать тоже, но ты меня не любишь.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, холодно ответил Джон. — А теперь я хочу, чтобы ты и твой… кузен немедленно убрались из этого дома. Вы ведь приехали на своей машине?

— Да.

— Тогда спускайтесь вниз, садитесь в машину и уезжайте к чертовой матери. И не смей напоминать мне о твоем существовании. Позднее я с тобой свяжусь. Не лично, разумеется. Документ об аннулировании брака придет на адрес твоего отца.

— Только, Джон, ради Бога, не говори ему, в чем дело! Иначе он лишит меня наследства. Потому-то я и хотела выйти замуж. У отца пунктик Насчет кровосмешения, браков между близкими родственниками, вырождения и тому подобного…

— Я ничего не скажу твоему отцу. Я никому ничего не скажу. Думаешь, мне так хочется выставить себя перед всеми дураком?

— Ты вовсе не дурак, Джон. Ты очень славный и…

— Да заткнись ты ради всего святого! И убирайся отсюда.

Он ни на шаг не отошел от Лори и Феликса, пока их машина не отъехала от дома. Проводив «шевроле» мрачным взглядом, Джон обернулся к Карен, которая все это время тенью следовала за ним.

— Где твой жакет? — отрывисто спросил он.

— Я оставила его наверху.

— Так ступай за ним и через пять минут будь здесь. Сумочку, кстати, тоже возьми. Мы уезжаем.

— Уезжаем?!

— Тебе придется побыть застенчивой новобрачной. Все решат, что мы улизнули пораньше, дабы избежать дурацких шуточек на тему брачной ночи. Моя мать сообщит отцу Лори, что его дочурка уехала вместе с предметом своей страсти. — Джон ядовито ухмыльнулся. — Он наверняка решит, что речь идет обо мне. Каспар приведет нескольких гостей, чтобы они помахали нам вслед, когда мы будем уезжать. Стекла в «крайслере» тонированные, и никто не заметит подмены новобрачной.

— Но… но…

— Подумай, Карен, что случится, если правда выплывет наружу. Неужели ты хочешь, чтобы все запомнили эту свадьбу как грандиозный провал? Чтобы все шептались, как молодые разбежались, едва успев пожениться? Я, конечно, мог бы взять с собой маму, но сейчас она, боюсь, не в состоянии выдержать такую поездку.

Карен задумалась и наконец неохотно, но признала правоту его слов.

— Пойду за жакетом, — вздохнув, сказала она. Джон жестко, невесело усмехнулся.

— Я так и знал, что ты не откажешься.

Глава 13

Все произошло так, как задумал Джон. Никто из гостей не заметил подмены. «Крайслер» выехал из поместья, с визгом развернулся и помчался по шоссе.

— Обязательно ехать так быстро? — жалобно спросила Карен.

— Да! — отрезал Джон, но скорость все же немного сбросил.

Карен стало чуточку легче. Она понимала, что Джон вне себя. То, что случилось с ним, — попросту ужасно. Любил он Лори или нет, сейчас это не имеет значения. Он был искренне привязан к этой девушке и хотел жениться на ней. Сегодня Джон должен был отправиться в свадебное путешествие с красавицей, которая твердила, что любит его и хочет стать его женой, матерью его детей.

Вместо этого он мчится в ночь с женщиной, которая, быть может, физически привлекает его, но на самом деле ему неприятна.

Для них обоих эта поездка — путь в никуда.

— Куда ты везешь меня? — осторожно спросила Карен.

— А кому до этого дело?

— Мне.

— Почему? Из-за твоего ненаглядного Эдварда? Ты же его не любишь!

— Не люблю.

— Почему тогда ты с ним спишь?

— Уже не сплю.

Джон круто повернулся к ней.

— Следи за дорогой, — поспешно предостерегла Карен.

С минуту Джон мрачно молчал.

— Когда ты порвала с Эдвардом? — наконец спросил он.

— Недавно.

— Когда?

— Точно не помню.

Джон метнул на нее презрительный взгляд.

— Тебе на всех наплевать, верно? Для тебя мужчины — все равно что игрушки, натешилась досыта — и бросила.

— Это не правда. Во всяком случае, по отношению к тебе.

— Вот спасибо! Ты даже не представляешь, как меня это радует.

Карен тяжело вздохнула.

— Джон, я понимаю, что сегодня тебе слишком многое пришлось пережить. Мне жаль, правда, ужасно жаль, что так случилось. Если бы только я могла тебе чем-нибудь помочь…

— Можешь, Карен. Можешь. И сейчас мы едем как раз туда, где тебе выпадет шанс мне помочь.

— Что-что?

— Не разыгрывай дурочку. Ты отлично знаешь, куда мы едем и чем там займемся.

— Нет, не знаю, — пробормотала Карен, чувствуя, как голова пошла кругом. — Честное слово, не знаю.

— В таком случае позволь тебя просветить. Мы направляемся в отель, где я на сегодняшнюю ночь забронировал номер для новобрачных. Сейчас этот номер в полной боевой готовности вид на океан, шампанское, огромная ванна и атласные простыни — ждет меня и мою свежеиспеченную женушку. Ты ведь, кажется, хотела мне помочь? Так побудь сегодня моей женушкой.

Сердце Карен тяжело и гулко застучало.

— И заметь, — все тем же едким тоном продолжал Джон, — мне не нужна неопытная девственница, розовеющая от стыда. Мне нужна зрелая женщина, которая знает, что надо делать в постели с мужчиной. Иными словами, Карен, мне нужна ты.

— Да ты шутишь! — пробормотала Карен, пораженная не столько его словами, сколько тем, с какой готовностью отозвалась на них ее плоть. Темный пламень желания с каждой минутой все сильнее разгорался в ее крови.

— Если ты, моя радость, не захочешь пойти мне навстречу — что ж, найду кого-то посговорчивее. Причем без труда. Стоит только пройтись по двум-трем сомнительным барам — и наверняка сыщется опытная красотка. А хотя бы и не красотка — после нескольких порций виски мне уже будет наплевать. На свадьбе я почти не пил, поскольку благородно сберегал силы для моей дражайшей невесты. Теперь это уже ни к чему, верно? Так что я доеду до отеля, поставлю «крайслер» на стоянку — и долой воздержание!

— Джон, ты с ума сошел! Не можешь же ты и вправду напиться и подцепить первую попавшуюся женщину! Это… это просто смешно, да и небезопасно!

— Значит, ты согласна на мое предложение? Карен растерялась. Что проку отрицать — ей отчаянно хотелось согласиться. При одной мысли о том, чтобы провести ночь с Джоном, ее бросало то в жар, то в холод.

И все же Карен понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Не знаю, — наконец пробормотала она.

— Тогда решай скорее, — холодно велел Джон. — Чем ближе мы подъезжаем к отелю, тем труднее будет пойти на попятный.

Карен изо всех сил старалась сохранить хладнокровие и не поддаться искусительным образам, которые рисовало ей распаленное воображение.

— Дело в том, Джон, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал решительно и твердо, — дело в том, что я не могу лечь в постель с мужчиной, который считает меня шлюхой. Или обращается со мной, как со шлюхой. Потому что я не такая! Я не только разборчива в своих связях, но и требую от своих партнеров уважения.

— Я тебя уважаю.

— Нет, не уважаешь! Почему-то ты презираешь меня. Честно говоря, мне невдомек почему. Если дело в том, что я время от времени встречалась с мужчинами, которых не любила, то с таким же успехом ты мог бы презирать себя самого. Твоя мать говорила мне, что, с тех пор как мы порвали отношения, ты ни разу не влюблялся — то есть до того, как появилась Лори, но я сомневаюсь, чтобы все эти годы ты исповедовал воздержание.

Джон бросил на нее искренне изумленный взгляд.

— Черт возьми, из тебя получился бы превосходный адвокат! Ты определенно умеешь выдвигать аргументы. И ты права, даже если моей матери не стоило бы болтать о моей личной жизни с женщиной, которую она считает посторонней. Тем не менее я сдаюсь и признаю свою вину: я был к тебе несправедлив. Я даже готов извиниться за некоторые мои поспешные суждения о тебе. Ну а теперь ты согласишься провести со мной ночь? — И он, повернувшись, одарил Карен неотразимой улыбкой искусителя.

Карен заколебалась.

— Мне не стоило бы соглашаться, — пробормотала она. — Утром ты наверняка пожалеешь о том, что сделал.

Джон рассмеялся.

— Если ты беспокоишься, что я могу снова в тебя влюбиться, — не стоит. Я уже не тот влюбчивый мальчишка. И отлично знаю разницу между сексом и любовью.

Карен вздрогнула, как от удара.

— Я хотела сказать, что утром ты, быть может, взглянешь на все иначе. Сейчас тобой движет гнев…

— Не совсем, — сухо возразил Джон. — Я захотел переспать с тобой в ту самую минуту, когда увидел, как ты стоишь, прислонившись к колонне. Я сочетался браком с Лори — и думал о том, что хочу переспать с тобой. Я клялся любить ее до гроба — а сам размышлял, как бы мне привязать тебя к этой колонне, раздеть донага и оставить в своей власти до конца наших дней.

— Не смей так говорить! — выдохнула Карен. Ее лицо пылало — желание пожирало Карен изнутри словно незримый огонь.

— Но это правда. Именно такие чувства ты пробуждаешь во мне, и так было всегда. Ты и представить не можешь, как сильно я хотел тебя, даже когда мы просто лежали бок о бок, истощив и свои силы, и воображение…

— Замолчи! — почти беззвучно простонала Карен.

— Да, ты права. Лучше мне замолчать, не то я просто не доеду до отеля и наброшусь на тебя прямо здесь, в машине. А я не хочу торопиться. Я хочу, чтобы мы с тобой лежали на атласных простынях, чтобы ты была нагая, чтобы нам было некуда спешить — по крайней мере, до утра… Ах, Кэрри, Кэрри, сколько лет меня терзали и мучили воспоминания о тебе! Что ж, по крайней мере, сегодня я не буду мучиться.

Карен смотрела на красивый профиль Джона, и слова его эхом отдавались в ее душе — властные, завораживающие, беспутные…

Он же просто не в себе, услышала она голос здравого смысла.

И сама себе ответила: наплевать. Я хочу его так же сильно, как он хочет меня. По крайней мере, сегодня ночью со мной будет Джон, а не его жалкое подобие. И утром, когда взойдет солнце, я увижу рядом с собой Джона.

Карен снова украдкой взглянула на него — и наткнулась на его испытующий, жадный взгляд.

— Далеко… далеко еще до отеля? — вполголоса сдавленно спросила она.

Джон с легким самодовольством усмехнулся. Да, сейчас они, как говорится, настроены на одну волну. Они хотят одного и того же, стремятся к одной цели.

— Четверть часа, если повезет.

— Долго.

— Потерпишь, ведьмочка.

— Может, и потерплю. Немного.

— Какая будет ночь!.. — пробормотал он.

— Да, — согласилась Карен и отвела глаза, стыдясь своего нетерпения.

Четверть часа промелькнули в жарком мареве желания, подобного которому Карен еще не знала. Кровь бурлила в ее жилах, голова кружилась, а сердце то замирало, то билось чаще от сладостного предвкушения. Сторонний наблюдатель, быть может, счел бы Карен спокойной она сидела прямо, безмолвно глядя на пролетающие мимо ночные улицы и ничем не выдавая чувств, бушевавших в ней. Почему она согласилась на предложение Джона? Как могла пойти на такое?

И Карен с беспощадной откровенностью отвечала себе: да потому что я этого хочу!

Между тем «крайслер» за считанные минуты одолел все четырнадцать с лишним миль бульвара Уилшир. Казалось, сама судьба вступила в сговор со случаем, чтобы без помех доставить Карен на встречу с ее участью, чтобы она, Боже упаси, не успела передумать. Или же сам дьявол позаботился о том, чтобы не угас нечестивый огонь желания, сжигавший плоть Карен, чтобы этой ночью она вопреки всему оказалась в объятиях Джона…

Больше всего Карен боялась, что в этих объятиях рухнут все защитные укрепления, которые она возводила вокруг своего израненного сердца. Что, если наутро она поймет, что снова любит Джона?

Но ведь его сердце тоже изранено, слишком изранено, чтобы он мог ответить на ее любовь. Да и захочет ли он? Сейчас ему нужна не Карен, а любая женщина, им движет похоть, а не любовь. Он жаждет не нежности, а мести.

Добром это не кончится, подумала Карен.

Да, но до чего же восхитителен этот безумный полет по ночным улицам!

Голова у Карен шла кругом, и, когда «крайслер» со скрежетом затормозил у отеля «Беверли-Хиллс», Карен покорно позволила Джону выдернуть ее из машины и бесцеремонно втолкнуть в холл отеля.

Номер для новобрачных, снятый Джоном, располагался на самом верхнем этаже, и из каждого окна роскошных с золотисто-голубой отделкой комнат открывался великолепный вид на ночной океан.

Удивительно, но с той минуты, как Джон запер дверь номера и Карен оказалась целиком в его власти, его жаркое нетерпение, казалось, угасло. Зачем-то он принялся неспешно расхаживать по комнатам, подробно изучая каждый предмет обстановки. Здесь было все, о чем только могут мечтать счастливые новобрачные: изысканная гостиная, где гостей ждал стол с шампанским и закусками, просторная лоджия, роскошная спальня, королевских размеров ванная комната с мраморным полом и с гигантской, отделанной позолотой ванной.

Карен словно тень бродила среди этой роскоши вслед за Джоном и, лишь когда они снова вернулись в гостиную, набралась смелости спросить:

— Что ты делаешь?

Джон обернулся к ней, и губы его тронула странная усмешка.

— Пытаюсь успокоиться.

— А-а… — протянула Карен.

Ее-то ничто не могло успокоить. Сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Возьмем это в спальню? — спросил Джон, указав на бутылку шампанского, которая стояла в серебряном ведерке со льдом. Рядом красовалось блюдо с фруктами и два хрустальных бокала.

— Как хочешь, — пробормотала Карен. Сама она хотела только одного, и это было вовсе не шампанское. При взгляде на Джона ее охватывал нестерпимый жар. Выражаясь словами Лори, в своем изысканном черном смокинге Джон был просто шикарен. Карен не могла дождаться минуты, когда увидит его без смокинга.

— Возьми бокалы, — распорядился Джон и, прихватив бутылку, первым направился в спальню.

Карен бросила на стол сумочку, сняла жакет и, взяв бокалы, послушно последовала за ним.

Джон откупорил шампанское, наполнил бокалы и поставил их на столик у кровати, на котором уже горел позолоченный ночник.

— Погаси верхний свет, — тем же повелительным тоном бросил он.

Карен повиновалась, и в спальне воцарился мягкий романтический полумрак.

— А теперь иди сюда, — позвал Джон, стоявший у изножья кровати.

Сердце Карен затрепетало. Наконец-то он исполнит свою сладостную угрозу!.. Она шла медленно, ощущая себя нагой под тяжелым взглядом Джона, холодея от томительного предвкушения.

— Повернись, — велел он, когда Карен подошла на расстояние вытянутой руки.

Она подчинилась.

Она готова была повиноваться любому его приказу.

Руки Джона легли на ее обнаженные плечи, и Карен едва не вскрикнула от нахлынувшей страсти. Медленно, нарочито медленно Джон расстегнул жемчужное ожерелье, украшавшее шею Карен, вынул из ее ушей сережки и одним ловким движением распустил искусно спрятанную «молнию» на спине белого платья.

С легким шорохом белый шифон волнами соскользнул на пол, и Карен затрепетала, оставшись почти нагой: теперь на ней были только белье, тончайшие чулки и туфли на высоких каблуках.

Джон отступил на шаг и окинул ее долгим взглядом — словно любовался делом рук своих.

— А теперь, — велел он, — сними с себя все. И снова надень туфли.

Гордость Карен на миг взбунтовалась. Как он смеет приказывать ей, превращать ее в безвольную игрушку своих распутных фантазий?!

А впрочем, тут же подумала она, так даже безопаснее. Если я целиком и полностью предам свое тело власти желаний Джона, то, быть может, сохраню свободным сердце. И не влюблюсь в него с новой силой — безоглядно, как девчонка…

Карен подчинилась, остро ощущая, как Джон пожирает ее взглядом, жадно ловит каждое движение. Оставшись в одних туфлях, она шагнула было к Джону, но он жестом остановил ее и хрипло прошептал:

— Стой, где стоишь. Я хочу смотреть на тебя, пока буду раздеваться сам.