Дюна - Дом Коррино (Том 1)

      Афоризмы Бене Гессерит. "Принципы управления"
      Ромбур был одет в хорошо пригнанную форму и пурпурную накидку, отороченную шелком цвета темной меди. Движения его стали уже достаточно плавными, и если не приглядываться слишком пристально, то сторонний наблюдатель не заметил бы в его внешности ничего необычного. Гордая Тессия, взяв принца под руку, шла рядом с ним по воинским ангарам, расположенным на краю муниципального космопорта Кала.
      В самом большом из ангаров они встретили Лето и Туфира. Стук и звон инструментов и громкие голоса рабочих наполняли помещение таким шумом, что принц от неожиданности съежился.
      - Первый шаг уже почти сделан, принц Ромбур, - доложил Гават. - Мы заказали места на лайнере для вас и Гурни, но маршрут ваш будет таким прихотливым и сложным, что когда вы прибудете на Икс, никто не сможет проследить, откуда вы прилетели.
      Вытирая на ходу замасленные руки и пряча в карман записную книжку на жидких кристаллах, к ним поспешил Дункан Айдахо.
      - Лето, флот почти готов к инспекции. Наши силы составляют двадцать шесть боевых фрегатов, девятнадцать десантных кораблей, сто боевых орнитоптеров и пятьдесят восемь одноместных истребителей.
      Туфир Гават мысленно прикинул данные и подсчитал количество соляри, которые придется заплатить Космической Гильдии за транспортировку войск, и сравнил сумму с валютными запасами Дома Атрейдесов.
      - Для осуществления такой широкомасштабной операции нам придется брать кредит у Банка Гильдии, мой герцог.
      Лето отмел озабоченность ментата.
      - У меня надежный кредит, Туфир. А это вложение капитала мы должны были сделать уже давно.
      - Я верну весь долг до последнего соляри, Лето, если, конечно, мне удастся взять власть на Иксе и вернуть его под державу Дома Верниусов, но если мне не удастся этого сделать, то я стану банкротом... или погибну.
      Заметив огонь, блеснувший в глазах Тессии, Ромбур быстро добавил:
      - Боюсь, мне трудно так скоро отучиться от привычного стиля мышления. Но я слишком долго ждал. Я бы хотел, чтобы мы с Гурни вылетели с Каладана уже завтра. В подземельях моей планеты нас ждет большая работа.
      Между тем Лето внимательно осматривал обтекаемые формы боевых кораблей. Герцог и принц в сопровождении Туфира и Дункана шли мимо экипажей, которые проверяли двигатели, доливали топливо и проверяли панели управления. При прохождении свиты солдаты личной гвардии Атрейдесов становились по стойке "смирно" и приветствовали своего герцога.
      - Зачем нам столько орнитоптеров и истребителей, Дункан? Мы не собираемся вести войны на открытой суше. Нам придется прокладывать путь по подземным туннелям в подземный город.
      Дункан жестом указал на корабли разных типов.
      - Успех нашей атаки в решающей степени зависит от фрегатов и десантных судов, которые могут высадить в течение очень короткого промежутка времени целый легион солдат. Но сначала истребители и орнитоптеры должны нанести мощный удар, чтобы вывести из строя сенсорные вышки и пробить защитные поля, которые прикрывают входы в подземелье. - С этими словами Дункан обвел взглядом остроконечные силуэты скоростных истребителей. - Если наши войска не смогут пройти внешний пояс обороны сардаукаров, то подземная операция обречена на провал.
      Лето кивнул, согласившись с доводами Айдахо. Тем временем Туфир Гават мысленно подсчитывал количество защитных полей, лазерных пушек, взрывчатых веществ, ручного стрелкового оружия и прочей амуниции, столь же важной, как и разработка тактических планов. В любом случае к выполнению операции придется привлечь большую часть сил, которые должны защищать Каладан в случае внешней агрессии. Герцог решился на очень рискованный шаг.
      Однако, с другой стороны, если Император решит послать на Каладан сардаукаров, чтобы осуществить акцию возмездия, то для обороны не хватит всех наличных сил. После того как император осуществил свою небывалую по жестокости карательную акцию против Зановара, многие Дома занялись укреплением своей обороноспособности. Некоторые благородные семейства предпочли сдать свои запасы пряности, в то время как другие продолжали отрицать свою причастность к нелегальным операциям с меланжей.
      Лето отправил в Кайтэйн заявление с просьбой прислать на Каладан аудиторов ОСПЧТ. Впрочем, это послание осталось без ответа. Невиновность не была гарантией безопасности, поскольку отчеты (как и сами склады) можно было легко фальсифицировать. Туфир привел в качестве примера Дом Эказа, который он считал пострадавшей стороной во время последней вспышки застарелой феодальной вражды. После того как неведомые диверсанты уничтожили тайный склад пряности на Груммане, виконт Моритани обвинил во всем Эказа, своего кровного врага. Вскоре после этого был обнаружен новый незаконный склад меланжи, на этот раз на Эказе. Возмущенный эрцгерцог Арман Эказский заявил, что этот склад был создан Домом Моритани только для того, чтобы подставить под удар народ Эказа. В качестве доказательства эрцгерцог привел показания казненных грумманских "саботажников". Император занялся расследованием инцидента, а противники тем временем продолжали собирать друг на друга компромат.
      Одетая в форменную ливрею женщина-курьер заглянула в дверь ангара. Переводя дыхание, она вбежала внутрь и что-то спросила у одного из механиков, который рукой показал ей, где находится герцог и его свита. Лето оцепенел, вспомнив, какие страшные вести приносили ему такие спешащие курьеры. Он не помнил случая, чтобы хоть один из них принес хорошую новость.
      Женщина быстрым шагом приблизилась к Лето и потребовала предъявить герцогский перстень для идентификации личности. Удовлетворившись этим, курьер вручила Лето почтовый цилиндр, после чего герцог отпустил ее без дальнейших церемоний. Ромбур и Тессия отошли в сторону, чтобы дать возможность Лето прочесть и обдумать сообщение. Дункан и Туфир остались рядом с ним, застыв в напряженном ожидании.
      - Официальное письмо из Кайтэйна. Там была произведена неудачная попытка покушения на жизнь императора, тихим голосом произнес Лето и побледнел. - Джессика оказалась на линии огня!
      Пальцы, которыми он сжимал цилиндр, побелели от напряжения; серые глаза метались по строчкам, впитывая каждую деталь.
      - Здесь написано, что покушение сделано сумасшедшим, который пришел в неистовство во время представления.
      Ромбур посмотрел на Тессию, во взгляде его читалось отвращение.
      - Проклятие! Джессику отправили в Кайтэйн для защиты.
      - Она ранена? - спросил Дункан.
      - Джессика написала свое письмо, - произнес Лето с явным облегчением, извлекая из цилиндра второе послание. Он прочел его и передал ментату, нимало не заботясь, что тот может прочитать сугубо личные вещи.
      Лето пришел в сильное волнение, на лбу его выступил пот, желудок скрутило в тугой узел. Сам того не желая, он полюбил эту женщину и теперь возлагал все свои надежды на их еще не рожденное дитя.
      - Я уверен, что это письмо гораздо правдивее отражает истину, чем официальное сообщение. Очевидно одно: не Джессика была целью, мой герцог, подчеркнул Гават. - Если бы ее хотели убить, то сделали бы это намного раньше, воспользовавшись любым благоприятным случаем. Безопасность же в присутствии императора почти гарантирована. Нет, ваша леди просто случайно оказалась в этом месте.
      - Но она могла погибнуть и там, если бы оказалась под ударом лазерного луча. - У Лето исказилось лицо, сердце его бешено колотилось. - Леди Анирул просила, нет, она требовала, чтобы Джессика пробыла в Кайтэйне до конца беременности. Стал бы я так волноваться за ее жизнь, останься она в Каладанском замке?
      - Думаю, что нет, - ответил Айдахо, словно обещая свою защиту.
      В ангаре возобновились работы, стук и звон металла заглушили тихие голоса. Лето почувствовал себя беспомощным настолько, что едва не разразился площадной бранью. Джессика могла погибнуть! Он будет драться, как зверь, но не допустит этого. Я не вынесу ее потери.
      Первым побуждением было отправиться в космопорт и немедленно лететь в Кайтэйн. Просто для того, чтобы быть рядом с ней. Пусть другие занимаются военными приготовлениями, он же останется с Джессикой, чтобы разорвать на куски любого, кто посмеет на нее посягнуть.
      Но увидев, какими глазами смотрит на него Ромбур, Лето сразу вспомнил о всей сложности их секретных планов, так же как творимые на Иксе злодеяния, о которых рассказали Туфир и Гурни. Да, Лето человек и мужчина, но в первую очередь он - герцог. Несмотря на мучительное желание видеть и защитить Джессику, он не может, не имеет права пренебречь своим долгом, оставить в беде своего друга Ромбура и страдающий под невыносимым гнетом народ Икса.
      - У падишаха императора много врагов, и он своим поведением каждый день множит их число. Он давит налогами, захватывает хранилища пряности, угрожает уничтожением планет, как это случилось с Зановаром, - заговорил Ромбур. - Он все сильнее сжимает пальцы на наших глотках.
      Тессия задумалась.
      - Власть Шаддама зиждется на законном праве рождения. Он обладает троном, но обладает ли он умением править?
      Лето отрицательно покачал головой, думая о всех невинных жертвах, которые уже усеяли извилистый и коварный путь императора.
      - Думаю, что Великая Меланжевая Война в конце концов обернется против него самого.
      ***
      Законы опасны для всех - для невинных и виноватых, так как они сами по себе недоступны человеческому пониманию. Их надо толковать.
      Государство: взгляд Бене Гессерит
      Под безоблачным, как всегда, небом на садовой лужайке дворца было устроено очередное из бесчисленных придворных гуляний. Безмятежная обстановка зеленого пятна луга, оранжерей и декоративных рощиц во внутреннем дворе императорского замка. Тишину оживляли радостные крики играющих благородных детей и веселая болтовня придворных, разгуливавших на свежем ветерке.
      Джессика чувствовала, что эти люди не ощущают реальности своего бытия. Самое большее, чем они рисковали, это внутренней опустошенностью и невероятной скукой. Даже декаданс может со временем смертельно надоесть самому изощренному аристократу. Оставалось только удивляться, как эти люди справляются с делами управления огромным государством. Ей было абсолютно нечего делать как камеристке, хотя она чувствовала, что все Сестры, жившие при дворе, внимательно следят за ней.
      Если бы Джессика осталась на Каладане, то продолжала бы заниматься финансами Дома, проверяла бы местоположение рыбацких флотилий, отслеживала данные погодных спутников, висевших над великими океанами. Она бы помогла Лето окончательно преодолеть скорбь и сумела бы направить его гнев в нужное, продуктивное русло. Здесь же самым большим вызовом были игры на лужайке.
      Джессика с трудом шла по извилистой, усыпанной гравием дорожке, обсаженной ярко-красными бугенвиллеями и вьюнками, нежный аромат которых напомнил ей о Каладане, о планете Атрейдесов, где на лугах к северу от замка цвел седмичник, покрытый по утрам чистейшей росой. Однажды теплым летним днем Лето ушел за высокие холмы, обрамлявшие береговую линию, скрывшись от бдительного взора Туфира Гавата. Там, на мягком ковре седмичника, он впервые любил ее, а потом они долго лежали на лугу, глядя на облака. Как ей не хватает ее милого герцога...
      Но придется ждать встречи с ним еще долгих четыре с половиной месяца, пока не родится ребенок. Джессике не было позволено обсуждать такие вещи. Но никто не мог запретить ей думать и чувствовать.
      Мохиам, учительница и наставница, которая хорошо знала Джессику, была бы весьма разочарована, узнав о тайном бунте молодой женщины. Джессике становилось по-настоящему страшно при одной мысли о том, какие чувства отразятся на лице Преподобной Матери, когда она возьмет в руки новорожденное дитя, мальчика. Не убьют ли они сына герцога хотя бы из одного духа противоречия?
      Однако, подумав об этом, Джессика гордо расправила плечи. Потом я всегда смогу родить столько дочерей, сколько потребуется Общине Сестер.
      Джессика заметила юную принцессу Ирулан, одетую в элегантный черный игровой костюм, выгодно оттенявший ее светлые волосы. Ирулан сидела на полированной каменной скамье, внимательно глядя на видеопроигрыватель, стоявший у нее на коленях. Подняв глаза, принцесса заметила Джессику.
      - Добрый день, леди Джессика. Вас прогнали с турнира?
      - Боюсь, что я не слишком хороший игрок.
      - Так же, как и я. - Ирулан сделала изящный пренебрежительный жест. Вы не присядете со мной?
      Хотя Анирул, по обычаю Бене Гессерит, держалась несколько отчужденно с Ирулан, она все же уделяла много внимания воспитанию старшей дочери. Принцесса была серьезна и умна в большей степени, чем ее младшие сестры.
      Ирулан коснулась видеокниги.
      - Вы читали "Жизнеописания героев джихада"? Девочка казалась старше своих лет, отличаясь от сверстниц жадным желанием учиться. Поговаривали, что маленькая принцесса втайне лелеет мечту со временем стать писательницей.
      - Конечно, - ответила Джессика. - Ведь моей учительницей была Преподобная Мать Мохиам. Многие куски из этой книги она заставляла меня заучивать наизусть. В нашей Школе Матерей установлена статуя Ракелы Берто-Анирул.
      Ирулан удивленно вскинула брови.
      - Моя любимая героиня - Серена Батлер.
      Джессика села на нагретую солнцем каменную скамью и принялась бездумно смотреть на играющих в траве детей. Принцесса отложила книгу и сменила тему разговора:
      - Вы, верно, видите большую разницу между Кайтэйном и Каладаном.
      Джессика усмехнулась.
      - Кайтэйн великолепен и блистателен. Каждый день я узнаю что-то новое, вижу удивительные виды. - Она помолчала, но потом призналась:
      - Но это не мой дом.
      Классическая красота Ирулан напомнила Джессике ее собственную в таком же возрасте. Она старше принцессы всего на одиннадцать лет и внешне они вполне могли бы сойти за сестер. У Ирулан такой типаж, что герцог должен жениться бы на ней, чтобы поддержать статус своего Дома. Я должна ненавидеть эту девочку, но не могу.
      На садовой дорожке позади скамейки появилась супруга императора, одетая в розовато-лиловое платье с золотым воротником и украшенными филигранью рукавами.
      - Ах это ты, Джессика? Что за заговор вы здесь составляете?
      - Мы только что говорили о красотах Кайтэйна, - ответила Ирулан.
      Анирул позволила себе вспыхнуть от гордости. Заметив книгу, она поняла, что Ирулан прилежно учится, вместо того чтобы играть с другими детьми на лугу. Приняв заговорщический вид, она заговорила с Джессикой:
      - Кажется, что Ирулан интересуется делами управления государством больше, чем мой супруг. - Она протянула Джессике унизанную перстнями руку. - Пойдем, мне надо кое-что с тобой обсудить.
      Джессика последовала за женой императора по дороге, обсаженной кустами, подстриженными в форме солдат. Анирул задумчиво оторвала одну ветку, нарушавшую гармонию живой скульптуры, и заговорила.
      - Джессика, ты очень сильно отличаешься от здешних придворных, которые только тем и занимаются, что сплетничают и наушничают, стараясь занять при дворе местечко потеплее. Общение с тобой освежает.
      - Окруженная такой красотой, я, наверное, кажусь очень обыденной.
      Анирул рассмеялась.
      - Твоя красота не нуждается в ухищрениях. Это от меня ждут определенного ритуала в одежде и украшениях. - Она показала Джессике кольца, надетые на пальцы. - Однако вот этот перстень с камнем су - не простой перстень.
      Она нажала на камень, в воздухе появился голографический дневник, страницы которого были густо испещрены строками. Прежде чем Джессика успела прочесть хотя бы слово, Анирул убрала проекцию.
      - Во дворце очень трудно уединиться и сохранить что-либо в тайне, поэтому я нахожу, что ведение дневника - очень полезный инструмент для созерцания и размышления. Он помогает анализировать мысли, просеивать информацию, полученную от Другой Памяти. Ты узнаешь об этом, Джессика, когда сама станешь Преподобной Матерью.
      Джессика шла за Анирул по ступенчатым мостикам водного парка, где на поверхности тихих прудов плавали лилии и другие водные цветы. Анирул продолжала говорить:
      - Я думаю, что обязана вести дневник на случай, если что-то помешает передать мою память дальше в конце моей жизни.
      Она сказала многое, но еще больше осталось невысказанным. В эти критические решающие дни, оставшиеся до завершения многовековой селекционной программы, ей, как предполагаемой матери Квисац-Хадераха, надо было во что бы то ни стало оставить письменную хронику событий. Анирул не смела, не имела права допустить, чтобы ее жизнь и опыт канули в бездну неписаной истории человечества.
      Анирул надела кольцо на палец.
      - Я дам тебе другой дневник, Джессика. Это старинная, переплетенная в кожу книга. В ней ты сможешь хранить свои мысли и наблюдения, свои личные чувства. Ведя дневник, ты научишься лучше понимать себя и окружающих.
      Когда они обходили фонтан, Джессика ощутила влагу на коже. Было такое впечатление, что она чувствует теплое влажное дыхание ребенка. Машинально она коснулась живота, почувствовав под пальцами растущую в ее лоне жизнь.
      - Мой подарок уже у тебя в комнате. Ты найдешь там чистую книгу в маленьком столике с раздвижной крышкой, который принадлежал моей дорогой подруге Лобии. Веди дневник. Он станет тебе большим и верным другом в этом пустынном, заполненном ничтожной толпой дворце.
      Джессика помолчала, не зная, что ответить.
      - Благодарю вас, миледи. Я сделаю первую запись сегодня же вечером.
      ***
      Есть люди, которые в любых обстоятельствах отказываются признавать себя побежденными. История рассудит, были они героями или глупцами.
      Император Шаддам IV.
      Пересмотренная официальная история империи
      (проект)
      В прошлые славные времена Каммар Пилру был иксианским послом в Кайтэйне, человеком с высоким положением, служебные дела которого требовали присутствия то в сияющих пещерах подземных городов, то в зале заседаний Ландсраада, то в императорском дворце. Этот выдающийся, временами весьма предприимчивый человек, Пилру без устали искал и находил выгодные условия для продвижения промышленных товаров иксианского производства, выплачивая бонусы чиновникам, делая ценные подарки и оказывая услуги в обмен на услуги.
      Потом его планета была покорена тлейлаксами. Дом Коррино не шевельнул даже пальцем в ответ на его отчаянные мольбы о помощи, да и Ландсраад обратил к его просьбам свое глухое ухо. Жена посла погибла во время нападения тлейлаксов. Жизнь Каммара Пилру была разрушена, как и его родная планета.
      Когда-то, казалось, все это происходило в какой-то другой жизни, посол Икса пользовался большим влиянием в финансовых, деловых и политических кругах. Каммар Пилру находил друзей в высоких кабинетах, знал множество тайн. Хотя он не был склонен к шантажу и вымогательству, само сознание, что он может использовать имеющуюся у него информацию во вред другим, давало послу ощущение силы и власти. Даже теперь, по прошествии стольких лет, он хорошо, в мельчайших деталях помнил об этом, так же как и те, кого это касалось. И вот сейчас настало время воспользоваться нужной информацией.
      Надзирательница императорской тюрьмы в Кайтэйне Нэнни МакГарр была когда-то контрабандисткой и воровкой. Глядя на ее ширококостную, будто из камня вырубленную фигуру, можно было подумать, что это мужчина, к тому же весьма безобразный. Нэнни была родом с планеты Унсидор с повышенной гравитацией, отчего, как и все жители этой планеты, была приземистой и мускулистой, как профессиональный борец. МакГарр провела год в подземной тюрьме Икса, но потом ей удалось подкупить надзирателя и бежать. Официально она тем не менее до сих пор оставалась в розыске.
      Много лет спустя, увидев МакГарр в имперской столице, посол Пилру узнал ее историю из секретных тюремных архивов. Пилру в частном порядке поделился с МакГарр своим открытием, но поклялся хранить это дело в тайне. С этого момента надзирательница была у него на крючке. Двадцать лет он пробыл в Кайтэйне послом в изгнании, представляя павший Дом отступников, и ни разу у него не возникло необходимости воспользоваться услугами надзирательницы МакГарр.
      Потом некий актер совершил дерзкое покушение на императора, сделав поразившее всех заявление, воспользовавшись сценой. Это заявление было настолько поразительным, что крепко засело в голове посла Пилру. Каммару Пилру было просто необходимо встретиться с узником, который мог действительно оказаться сыном Эльруда IX и его наложницы Шандо Балут, которая позже стала женой графа Доминика Верниуса.
      Если это правда, то Тирос Реффа является не только сводным братом императора Шаддама, но и принца Ромбура Верниуса. Это была потрясающая мысль, двойное откровение. Принц Коррино-Верниус в тюрьме, здесь, в Кайтэйне! Ром-бур считает себя последним представителем Дома Верниусов, на котором пресечется генеалогическое древо Верниусов.
      Теперь же появился мизерный, эфемерный шанс на восстановление рода хотя бы по материнской линии...
      Шаддам никогда не даст ему официального разрешения на встречу с Реффой, так что посол решил воспользоваться Другим способом. Несмотря на то что Дом Верниусов давно пал, а Икс был разгромлен, надзирательница МакГарр вряд ли захочет, чтобы ее прошлые преступления стали достоянием гласности. Это привело бы к более тщательному расследованию, учитывая должность, которую она занимала. В конце концов все оказалось очень легко. Послу даже не пришлось прибегать к угрозам, МакГарр сама устроила встречу.
      Когда над столичным городом Корринфом начала сгущаться темнота, Пилру обогнул западную стену дворца и вышел на известную ему лесную тропинку. Взойдя на мостик из слоновой кости, он пересек реку и исчез в тени противоположного берега. В карманах Пилру лежали медицинские инструменты, флаконы для забора проб и маленький голорекордер. Все это было спрятано в нуль-энтропийный мешок, прикрепленный под одеждой к животу.
      Со стороны реки раздался низкий, приглушенный голос:
      - Сюда.
      В темноте послу удалось разглядеть лодочника, который действительно должен был ждать его в этом месте. У человека оказалась сгорбленная фигура и яркие светлые глаза. Тихо зарокотал мотор и лодка начала двигаться против течения.
      Когда Пилру ступил на борт, плоскодонная лодка низко осела в воду. Лодочник правил длинным шестом, легко ориентируясь в темноте. По берегам речки рос колючий кустарник, его зловещие силуэты вырисовывались на фоне темнеющего неба. В лабиринте протоков и каналов было множество тупиков, в которых обязательно заблудился бы несведущий человек, но этот кормчий прекрасно знал дорогу.
      Лодка повернула за излучину. Здесь кусты стали еще выше, а шипы больше. Впереди Пилру разглядел тусклый свет в окнах большого здания, сложенного из серого камня. Двойные металлические ворота, нависавшие над узким каналом, вели внутрь тюремного здания. Сквозь ажурную решетку просачивался яркий свет.
      На шесты, стоявшие по сторонам ворот, были насажены головы четырех казненных заключенных - троих мужчин и одной женщины. Черепа, вымазанные кровью и обернутые прозрачным пластиком, были выпотрошены, а в их полости вставлены светильники. Сквозь пустые глазницы, ноздри и рты проникал призрачный мертвенный свет.
      - Врата Изменников, - объявил лодочник. Металлические створки приоткрылись, и лодка, тихо жужжа, проскользнула в щель. - Много людей вошли сюда, да немногие вышли.
      Охранник на пристани призывно махнул рукой, и Пилру вылез из качающейся лодки. Не спрашивая никаких документов, человек повел посла по мрачному коридору, в котором пахло гнилью и плесенью. Откуда-то донесся крик. Наверное, этот звук раздался из расположенных неподалеку знаменитых камер пыток, а может быть, это была просто запись, которую прокручивали, чтобы посеять страх и тревогу среди заключенных.
      Пилру привели в маленькую камеру, окруженную охранным оранжевым полем.
      - Наши королевские апартаменты, - объявил охранник, приглушил поле и позволил Каммару Пилру войти внутрь. В камере стоял дурной запах.
      По стенам на кровать и грубый каменный пол стекали струйки влаги, на полу росли грибы. На топчане лежал человек в потрепанном черном костюме и грязных мятых брюках. При виде вошедших человек насторожился и сел.
      - Кто вы? Мой адвокат? Охранник обратился к Пилру.
      - Надзиратель МакГарр сказала, что в вашем распоряжении один час. Потом вы либо уйдете, либо... останетесь.
      Тирос Реффа перекинул свои обутые в драные сапоги ноги через край топчана.
      - Я изучил правовую систему. Я знаю имперский кодекс с начала до конца, каждую букву, и им связан даже Шаддам. Он не желает следовать...
      - Коррино связаны теми законами, которые им выгодны. - Пилру грустно покачал головой. Он на собственном опыте узнал это, когда пытался громко говорить о несправедливостях, творящихся на Иксе.
      - Я - Коррино.
      - Вы так говорите, но у вас нет законных подтверждений вашим словам, не так ли?
      - Почти три недели я сижу здесь один, и со мной до сих пор никто не говорил. Меня даже не допрашивали. - Тирос был явно возбужден и взволнован. - Что случилось с остальными членами труппы? Они ни о чем не догадывались и ничего не знали.
      - Они тоже арестованы. Реффа опустил голову.
      - Вот это действительно печально, и я очень об этом сожалею. Я сожалею также о гибели охранника. Я вообще не собирался стрелять, хотел лишь произнести речь. - Он снова внимательно посмотрел на гостя. - Итак, кто же вы?
      Подойдя ближе к арестанту, чтобы говорить, не повышая голоса, Пилру представился, назвав свое имя и титул.
      - К великому несчастью, я государственный чиновник, оставшийся без государства. Когда Икс пал под натиском захватчиков, император ничего не сделал, чтобы помочь нам.
      - Икс? - Тирос Реффа посмотрел на посла с оттенком гордости. - Мою мать звали Шандо Балут. Позже она вышла замуж за графа Икса Доминика Верниуса.
      Посол присел, стараясь не коснуться грязных предметов обстановки камеры.
      - Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, Тирос Реффа, то вы, формально рассуждая, являетесь принцем Дома Верниусов вместе с принцем Ромбуром. Вы единственные живые члены некогда великого аристократического семейства.
      - Но я также единственный наследник Дома Коррино по мужской линии. Реффа нисколько не боялся возможной смерти, но недостойное отношение возмущало его до глубины души.
      - Это вы так говорите. Заключенный скрестил на груди руки.
      - Детальный генетический анализ докажет мою правоту.
      - Совершенно верно.
      С этими словами посол Пилру извлек из нуль-энтропийного контейнера медицинский набор.
      - Я принес с собой инструменты для сбора генетического материала. Император Шаддам хочет скрыть ваше происхождение, поэтому я явился сюда без его ведома и разрешения. Нам следует соблюдать предельную осторожность.
      - Сам он не проводил никаких анализов. Либо он уже знает правду, либо ему все равно. - Реффа выглядел разочарованным. - Интересно, чего хочет Шаддам - держать меня здесь десятки лет или тихо казнить? Вы знаете, каковы были истинные мотивы уничтожения Зановара? Шаддам решил таким способом убить меня. Он уничтожил миллион людей, но меня самого в тот момент даже не было на планете.
      Пилру, который за много лет службы на дипломатическом поприще научился скрывать эмоции, на этот раз не смог скрыть удивления. Уничтожить целую планету ради убийства одного человека? Но можно поверить в то, что Шаддам мог пойти и на это, чтобы избавиться от угрозы лишиться трона.
      - Предположить можно все, что угодно. Тем не менее Шаддаму выгодно отрицать само ваше существование. Вот почему я должен взять пробы для генетического анализа и провести его где-нибудь далеко от Кайтэйна. Мне нужно для этого ваше сотрудничество.
      Лицо Реффы оживилось надеждой. Серо-зеленые глаза сверкнули, заключенный гордо выпрямил спину. - Я готов.
      Он милостиво не стал вдаваться в подробности. Пилру открыл изящный черный чемоданчик и извлек оттуда блестящий автоматический скальпель, шприц и несколько флаконов и пробирок.
      - Мне понадобится столько материала, чтобы его хватило на несколько генетических анализов.
      Заключенный подчинился. Посол быстро взял пробы крови, семени, сделал соскобы кожи, ногтей и слизистой оболочки щеки. Короче, все необходимое для того, чтобы получить абсолютно достоверные данные о происхождении Реффы, независимо от того, скроет Шаддам этот факт или нет.
      Конечно, если Пилру удастся вывезти материал за пределы Кайтэйна. Посол ввязался в очень опасную игру.
      Когда все пробы были взяты, Реффа сел на топчан, и его широкие плечи ссутулились. Только теперь до него дошло, что он никогда не выйдет отсюда живым.
      - Я полагаю, что мне не дадут выступить в суде? Сейчас у Тироса было лицо маленького невинного ребенка. Любимый учитель, Глакс Отн, всегда говорил ему, что юстиция священна. Но Шаддам, палач Зановара, считал себя стоящим выше всех имперских законов.
      - Я сомневаюсь в этом, - честно ответил Пилру.
      Заключенный тяжело вздохнул.
      - Я записал свое выступление в суде. Это грандиозное заявление в духе принца Рафаэля Коррино, роль которого я играл в последнем своем представлении. Я хотел использовать весь свой талант, чтобы заставить людей плакать об утраченном Золотом Веке, чтобы мой сводный брат понял и осознал пагубность и ошибочность избранного им пути.
      Пилру помолчал, потом достал из нуль-энтропийного контейнера маленький голорекордер.
      - Произносите свою речь, Тирос Реффа. Для меня одного, а я позабочусь, чтобы ее услышали и другие.
      Реффа выпрямился, казалось, над его плечами возник ореол высокого, поистине императорского достоинства.
      - Я рад любой публике. Голорекордер тихо зажужжал.
      ***
      Когда вернулся охранник, потрясенный Пилру стоял посреди камеры, вытирая струившиеся по щекам слезы. Когда туманное охранное поле открылось с одной стороны, охранник сказал:
      - Так что, вы остаетесь с нами? Подыскать вам пустую камеру?
      - Я ухожу.
      Бросив на Реффу прощальный взгляд, Пилру поспешил к выходу. В горле у посла пересохло, ноги подкашивались. Он никогда не испытывал на себе всю силу пронзительного таланта жонглера.