Двойное убийство

      – И еще; хочу, чтоб ты знала: я не виню тебя за то, что ты так ко мне относишься.
      Какое великодушие!
      – Но я много думал, – поспешно продолжал он. – А что, если нам начать все сначала? Снова начать встречаться? Может даже, снова сблизиться.
      Я заглянула в его темные глаза. Этот мужчина делил со мной постель девятнадцать лет. Конечно, все эта годы не были сплошным блаженством, но что-то же они значили, так ведь? Он отец моих детей, ради совместной с ним жизни я оставила родительский дом. И Элли с Брайаном его обожают.
      Не знаю точно, что произошло, только Джейк вдруг оказался прямо передо мной. Заставил меня подняться, нежно улыбнулся и поцеловал. Поцелуй этот впитал в себя все наши совместно прожитые годы. Все тот же аромат мыла, шампуня и крема для бритья, тот же пьянящий вкус его губ… Но кое-что было внове – робость, чего я никогда прежде с Джейком не ощущала.
      Все равно что целовать знакомого незнакомца.
      Я придвинулась ближе, и Джейк обвил меня руками.
      Как водится, именно в эту секунду зазвонил телефон. А вскоре рысью прискакала Нэн. Кажется, это входит у нее в привычку – мешать мужчинам меня целовать.
      – О… – воскликнула Нэн, остановившись как вкопанная, когда увидела нас с Джейком, сплетенных в объятии. – Трубку брать собираетесь? – Она кивнула на разоряющийся телефон. – Дело в том, что я… э-э… жду звонка.
      Не дожидаясь моего ответа, сестрица решительно шагнула к телефону.
      – Алло? – И повернулась спиной, очевидно даруя нам интимность. – Дейл? Да-да, я.
      А-а, это тот тип, которому Нэн звонила с бензозаправочной станции – спрашивала насчет гибели Сандерсенов. Мы с Джейком уставились на нее. Нэн умолкла и некоторое время слушала.
      – Угу, – пробормотала она наконец. Снова последовала пауза. – Ты уверен? – Плечи Нэн заметно поникли. – Ладно. Спасибо за информацию. Пока.
      Мне, видимо, полагалось быть всецело поглощенной Джейком и очарованием момента, но я ничего не могла с собой поделать. Отстранившись от суженого, я спросила:
      – Что сказал Дейл?
      По лицу Нэн было ясно, что вести не из разряда добрых.
      – Теннисона так и не поймали, – сообщила она. – Дело об убийстве Сандерсенов до сих пор не раскрыто.
      У меня свело живот. Нэн выглядела не менее встревоженной.
      – О господи, а что, если это действительно Лес Теннисон орудует? – с трудом вымолвила я. – И убивает всех, кто, как он считает, может его опознать.
      Теперь настала очередь Джейка встревожиться. Он поглядел сначала на меня, затем на Нэн.
      – А что, кто-то из вас смог бы узнать его при встрече?
      – Только не я! – отрезала Нэн. – Я вообще не уверена, что мы хоть раз его хорошенько рассмотрели. Ведь вряд ли миссис Сандерсен стала бы щеголять своим любовником перед временными няньками. Скорее сохранила бы его в тайне.
      – По-моему, однажды он туда при нас приходил, – задумчиво произнесла я, – но, честно говоря, не уверена.
      – Раз вы не можете его опознать – стало быть, вам нечего бояться, – заключил Джейк.
      – Ну да, если он знает, что мы не можем, – мрачно буркнула Нэн.
      В том-то и суть.
      Джейк тяжело вздохнул и снова повернулся ко мне:
      – Боже мой, Берт… Не знаю, что буду делать, если с тобой что-нибудь случится.
      Нэн тут же уловила намек и опять ретировалась на кухню.
      – Мне потребовался целый год, чтобы понять, что я потерял, – продолжал Джейк. – Знаешь, наверное, у меня действительно был кризис среднего возраста, как ты и говорила.
      Я покосилась на серьгу в его ухе, на конский хвостик и ковбойский наряд. И он говорит – «наверное»? Признаться, немалых трудов мне стоило промолчать.
      – Теперь я все понимаю. – Джейк покрепче обнял меня. – Берт, я все время думаю о тебе и о том, какой волнующей ты была в постели. Какой чудесной была наша близость. Теперь мне ясно, что незачем смотреть по сторонам. Все мыслимые и немыслимые переживания и радости я могу найти прямо здесь.
      – Не знаю, Джейк… – И то была чистая правда. Мне что, полагалось забыть, как он бросил меня ради шлюшки? Забыть, что и здесь-то он, вполне возможно, лишь потому, что теперь шлюшка бросила его?
      Слава богу, телефон зазвонил снова. На сей раз к нему бросилась я.
      – Алло?
      – Мам, ты?
      Я растерянно заморгала. До сих пор этот голосок ассоциируется у меня с девятнадцатилетней Нэн. Но почему бы нет? Ведь если моя дочка – наполовину я, с таким же успехом она наполовину Нэн.
      – Элли?
      – Да, мам, это я, – ответила Элли. – Я… это, решила вот позвонить и… ну, сама понимаешь, – узнать, как ты там.
      Следовало бы растрогаться, но меня вдруг одолели сомнения. С начала семестра Элли звонила только дважды, и оба раза ей что-то было нужно: в первый раз – двадцать долларов, чтобы дожить до зарплаты на своей временной работе, а во второй – одолжить на выходные мою машину. Двадцать долларов я ей послала, а насчет машины – это отдельная песня.
      – Ну вот, мам, – мямлила Элли, – как дела-то? Все в порядке?
      – Конечно, – ответила я. – Все отлично. Не считая того, что квартира моя разгромлена, а жизнь – в опасности.
      В другом конце комнаты Джейк переминался с ноги на ногу. Я решила перейти к сути дела.
      – Элли, а с тобой все в порядке? Тебе что-то понадобилось от меня и?..
      – Да нет, мам, – со смехом перебила меня дочь, – все нормально. – Помедлив, она подчеркнуто небрежно продолжала: – Я… это, хотела спросить… ты с папой виделась?
      Я медленно повернулась к Джейку. Теперь он стоял привалившись к стене, руки в брюки, – сама беспечность! Однако упорно избегал моего взгляда. Не обязательно быть Эркюлем Пуаро, чтобы проникнуть в суть. Ясное дело, Джейк науськал Элли, чтоб позвонила мне.
      – Да, Элли, – ровным голосом отозвалась я. – Я виделась с твоим отцом. Более того, сейчас он стоит рядом. Хочешь с ним поговорить?
      – Э-э… – На несколько секунд Элли замешкалась. Но затем хлынул поток слов: – Нет-нет! Я уже опаздываю! Собиралась позвонить тебе пораньше, но прокопалась… Я убегаю! У меня свидание. Позвоню попозже! Пусть папа не обижается. И… ты просто выслушай его, мамочка. Хорошо? Просто выслушай Ладно, я побежала, перезвоню попозже!
      Я повесила трубку, не зная, злиться на Джейка или нет. В конце концов, если он ищет поддержки у детей – возможно, всерьез настроен на наше воссоединение.
      Или же просто разыгрывает козырную карту?
      – Джейк, – начала я, – зря ты просил. Элли…
      – Элли? – встрепенулся Джейк, изображая изумление. – О чем ты? Я не звонил Элли. – И скрестил руки на груди.
      Не обращая внимания, я продолжала:
      – …поскольку это касается только нас с тобой… Снова заверещал телефон.
      – Ну, Джейк, если это Брайан… – угрожающе произнесла я, протягивая руку к трубке.
      Но это был не наш сын.
      Услышав голос на другом конце провода, я почувствовала, как краска смущения заливает меня с головы до ног.
      – Привет, Берт; – с ленцой протянул Трент, – Это я. Просто хотел отметиться и заодно убедиться, что с тобой все о'кей.
      – А-а. Хор-рошо. – Я пыталась совладать с голосом, но то, что вышло, весьма смахивало на кудахтанье.
      Моя куриная интонация явно насторожила Джейка. Он придвинулся поближе. Я отвела глаза.
      – Все отлично, – бодро прокричала я в трубку. – У нас все отлично. У Нэн все отлично. И у меня все… э-э… ну, в общем… отлично.
      Боже! Послушать со стороны – бред сумасшедшего!
      Трент негромко засмеялся:
      – Что ж, приятно слышать. Надо полагать, вы заперли все двери и окна?
      – Да-да, – ответила я.
      Джейк придвигался все ближе, явно пытаясь подслушать.
      Трент снова засмеялся:
      – И, надо полагать, обе сидите дома?
      – Да-да, – снова ответила я.
      Нельзя сказать, что мы с Нэн весь день сиднем просидели в четырех стенах, но, строго говоря, сейчас-то мы дома. Кроме того, под пристальным взглядом Джейка мне совеем не улыбалось рассказывать Тренту о нашем путешествии в библиотеку и к Вильме.
      – Ну а я побегал кое по каким наводкам, – сообщил Трент. – При встрече расскажу. – Тут голое его изменился, стал тише и серьезнее. – Мне бы очень хотелось с тобой повидаться.
      К этому времени щеки мои наверняка напоминали помидоры. Я пребывала в таком смятении, что ляпнула не подумав:
      – Конечно, Трент, это было бы здорово.
      Джейк по соседству напрягся.
      – Знаешь, – продолжал Трент, – никак не могу кое-что выбросить из головы.
      – Что же?
      – Как ты меня целовала, – с хрипотцой ответил Трент.
      Я едва устояла на ногах.
      – Скоро тебе перезвоню.
      В ухе моем загудел сигнал отбоя. Бо-о-же…
      Повесив трубку, я попыталась вернуть дыхание в норму, после чего обернулась к Джейку. На лице любимого цвело знакомое выражение, под названием «тебе-придется-кое-что-мне-объяснить».
      – Хочу узнать только одну вещь, – отчеканил он. – Что значит для тебя этот Трент?
      Я бы тоже хотела это знать. Если по правде, я понятия не имела. Было ли чувство, которое я питала к Тренту, предвестием чего-то серьезного? Или же мне было так чудесно с ним лишь потому, что его внимание – как бальзам на мое израненное самолюбие? Тем паче после того, как мое самолюбие было самым безжалостным образом растоптано вот этим мужчиной, который сейчас стоит напротив?
      – Я… я не знаю, Джейк.
      – Не знаешь? Как это ты не знаешь?! – Джейк снова увлек меня в свои объятия. – Но меня-то ты знаешь, Берт. Меня-то ты знала долгие годы.
      Ой ли? В самом ли деле я знала Джейка? Ведь я и мысли не допускала, что он сможет выбросить на помойку девятнадцать лет супружества ради двадцатилетней вертихвостки. Голова у меня пошла кругом.
      А как насчет Трента Марксберри? Ведь мы знакомы всего ничего.
      Руки Джейка смыкались все теснее.
      – И я тоже тебя знаю, Берт, хорошо знаю. Тебя пугает все, что творится вокруг. Тебе нужно, чтобы кто-то был рядом.
      Руки Джейка были такими сильными, надежными… Наверное, он и правда хорошо меня знает. Я действительно напугана. И одинока. Я склонила голову на его плечо, ощущая знакомое тепло. Он поцеловал меня в макушку.
      – За столько лет, – продолжал Джейк, уткнувшись губами в мои волосы, – я кое-что понял насчет вас с Нэн. Понял, каково это – быть близнецами. Для меня не секрет, что она для тебя значит. Потому что Нэн и для меня немало значит. Она всегда мне очень нравилась. И как будет чудесно, если мы все трое станем близки…
      Я прильнула к нему. Это правда: Джейк всегда старался не обойти Нэн вниманием. Он никогда не был собственником. Возможно, теперь, сбившись с пути и наломав дров, он созрел для серьезных отношений?
      Приподняв мое лицо, Джейк поцеловал меня. Долгим-долгим поцелуем. Затем прошептал мне на ухо:
      – Позволь мне остаться на ночь, Берт. Здесь есть все, что мне нужно. И мы могли бы попробовать что-нибудь новенькое…
      Разумеется, именно в этот момент снова появилась Нэн. У нее определенно нюх на поцелуи.
      – Ого! – воскликнула она, таращась на нас с Джейком. Ну вот, опять! – Пардон, – смущенно продолжала Нэн, – но я больше не в силах торчать в этой кухне. Вы двое, ради бога, продолжайте, а я возьму пальто и пойду домой. Третий лишний.
      Нэн двинулась мимо нас к двери, но Джейк схватил ее за руку и притянул к нам.
      – Нет-нет, что ты! – воскликнул он и, обняв Нэн за плечи, привлек еще ближе. – Мы с Берт как раз говорили о том, что я останусь на ночь.
      Я не очень понимала, к чему Джейк сказал это, но ведь ему всегда требовались зрители. Может, решил удостовериться, что Нэн не возражает.
      – Ну так как? – спросил Джейк, почему-то не сводя глаз с Нэн. – Что скажете, девочки? – И крепко стиснул нас обеих.
      Я молча смотрела на него, холодея от мерзкого предчувствия. Нет-нет, не может быть, чтобы этот человек предлагал то, что он, судя по всему, предлагает.
      Нэн отпрянула:
      – Снова ко мне лезешь?
      Джейк заулыбался, став вдруг похожим на кота, стащившего сметану.
      – Мне что, разжевать вам? Неужто не слыхали, что такое любовь втроем? Так почему бы не попробовать?
      Джейк наконец-то превзошел самого себя и задал самый идиотский из своих идиотских вопросов. У Нэн отвисла челюсть. Скорее всего, моя тоже. Откинув голову, Джейк заливисто расхохотался:
      – Да брось, Нэн! Я же знаю, ты тоже этого хочешь. Давай говорить прямо: ты же не отстранилась, когда я на днях тебя поцеловал.
      Теперь уж моя челюсть точно отвисла. Он ее поцеловал? Джейк целовал Нэн? Нэн порывисто обернулась ко мне:
      – Берт, это был братский поцелуй. Я ничуть не усомнилась.
      Джейк не сдавался.
      – Ну давай, Нэн. – Он снова потянулся к сестре. – Будет классно! Прямо как игра для взрослых.
      Видимо, я пребывала в шоке. Смотрела на Джейка, а в голове прокручивались его недавние слова. О том, как я волновала его в постели – когда мы были близки. И он, мол, знает, что я не захочу снова выйти за него замуж. Но мы ведь могли бы снова быть близки.И все, что нужно Джейку, – прямо здесь. Я-то думала, он имеет в виду меня, но ведь Нэн тоже была здесь. Разумеется.
      Какая же я дура! А теперь, значит, Джейк хочет, чтобы мы трое стали близки.
      Вообще-то такого рода приглашения мы с Нэн получали и раньше. В колледже – не раз и не два. Но никогда от хороших знакомых. Обычно с непристойным предложением к нам обращался какой-нибудь парнишка, с которым мы только-только познакомились и который горел желанием воплотить свои фантазии в стиле «Плейбоя», занявшись сексом с близнецами. Еще тогда мы с Нэн единодушно решили, что наблюдать друг за другом в постели – столь же волнующе, как ушат холодной воды. Лично мне бы не хотелось, чтобы Нэн смотрела, как я занимаюсь любовью.
      Более того, мне и самой бы не хотелось видеть, как я проделываю с Джейком кое-какие штучки в уединении нашей спальни. А уж чтобы это видела Нэн! Да, у нас с Нэн много общего. Но такими вещами не делятся.
      Можете считать меня собственницей, но для меня занятие любовью всегда подразумевало участие меня и мужчины, к которому я питаю глубокие чувства.
      Суда по всему, Джейк – все тот же нагловатый юнец, которого я знала в школе, и до сих пор стремится к новизне и разнообразию. Годы не изменили его – он так и не повзрослел. Если уж на то пошло, он скорее деградировал.
      И ему еще хватило наглости попросить нашу дочь позвонить мне – убедить, дескать, его выслушать!
      Я набрала в легкие побольше воздуха. Даже обиды не испытывала. Возможно, это придет позднее. Что я точно испытывала, так это ярость.
      – Ну же, не ломайтесь, – гнул свое Джейк. – Наверняка не раз фантазировали, как занимаетесь этим вдвоем с одним парнем.
      Нэн поймала мой взгляд. Затем придвинулась ближе к Джейку.
      – Ты прав, котик, – проворковала она еще сексапильнее, чем по радио. – Мы не раз говорили об этом, правда, Берт?
      Я растянула губы в натужной улыбке:
      – Ну конечно!
      Нэн взяла Джейка под руку. Он улыбался во весь рот.
      – Мы действительно мечтали вместе покувыркаться в постели с одним парнем. Только знаешь что, Джейк? – Ее губы почти коснулись его уха. – Этим парнем наших грез был Ричард Гир.
      Улыбка Джейка вмиг померкла. Нэн встала рядом со мной.
      – Убирайся, – сказала я. – Вон отсюда, козел вонючий, твою мать!

Глава четырнадцатая
НЭН

      Судя по всему, Берт настолько понравилось ругаться, что она повторила на бис:
      – ТВОЮ МАТЬ, КОЗЕЛ ВОНЮЧИЙ!
      Я бы и сама лучше не сказала.
      Как по-вашему, если две женщины смотрят на вас, как на отброс общества, не лучше ли подобру-поздорову убраться от греха подальше?
      Но это не для Джейка. Он, представьте, продолжал стоять, да еще и выглядел обиженным.
      – И вовсе не обязательно так выражаться! – сообщил он с оскорбленным видом, будто слова Берт были во сто крат непристойнее, нежели его «заманчивое» предложение. – Достаточно простого «нет». Мы же взрослые люда.
      – Ошибаешься, Джейк. – Берт покачала головой. – Это мы с Нэн взрослые. А ты недоумок. Я велела тебе убираться прочь!
      Глянув на Берт, я бы не мешкая повиновалась. Однако Джейк не сдвинулся с места.
      – Да брось ты! Я всего лишь сделал предложение, и больше ничего. Если тебе это не в кайф, ну и ладно. Но ведь ты не станешь держать на меня зло…
      Закончить ему Берт не дала – подскочила и, ухватив за конский хвостик, поволокла к выходу. По идее, Джейк мог бы без труда с ней справиться, но, должно быть, он, как истинный джентльмен, считал недопустимым драться с женщиной. Тем более при свидетеле.
      – Берт, ну послушай… – заканючил было Джейк, но Берт распахнула дверь и вытолкала его за порог.
      Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что, захлопывая дверь перед глуповатой физиономией бывшего мужа, Берт испытала громадное удовольствие.
      Но как только дверь захлопнулась, все изменилось.
      – О боже! – всхлипнула Берт и закрыла лицо руками. Я подскочила и обняла ее.
      Сестренка порыдала эдак с минутку, после чего отстранилась и вытерла глаза.
      – Не могу поверить, что у меня двое детей от этого человека, – выдавила она сквозь слезы. – Просто не могу поверить!
      Мне показалось, Берт вот-вот примется заламывать руки. Вместо этого она стала мерить комнату шагами. Взад-вперед, туда-сюда.
      – Взгляни на вещи оптимистически, – предложила я, когда она проходила мимо. – По крайней мере, у тебя есть двое чудесных детей.
      Берт застопорилась и посмотрела на меня.
      – Не могу поверить! – с новой силой завелась она. – Не могу поверить, что была замужем за человеком, который подкатил к моей сестре и ко мне одновременно!
      И снова зашагала: туда-сюда, туда-сюда.
      – Во всем есть свои хорошие стороны, – возразила я, – По крайней мере, ты была замужем.
      – А я-то, идиотка, уже всерьез раздумывала, не пустить ли этого мерзавца обратно в свою жизнь! – И снова спортивная ходьба: взад-вперед, туда-сюда.
      – Но, Берт, – гнула я свое, – надо во всем видеть хорошее. Ты же не пустила его обратно в свою жизнь.
      Бог свидетель, я пыталась приободрить Берт, но она, кажется, не внимала, потому что вдруг резко обернулась ко мне и подбоченилась.
      – Слушай, Нэн! – Такое впечатление, будто она на меня злится. – Немудрено, что тебе все это не кажется ужасным. Тебе-то хорошо видеть во всем хорошее! Твоя жизнь совершенна. Ты никогда не была связана по рукам и ногам хозяйством и детьми, все время встречаешься с мужчинами, можешь приходит и уходить домой, когда вздумается. Свои деньги ты всегда тратила только на себя, вволю напутешествовалась, повидала мир. И у тебя отличная работа. Чего еще желать? У тебя все идеально!
      Я чуть не задохнулась.
      – Идеально, говоришь? Ну сейчас я расскажу тебе про «идеально». – Отбросив волосы со лба, я ринулась в бой. – Берт, а тебе известно, что такое в наши дни «встречаться»? Вокруг штабеля мужиков, которые усиленно что-то из себя корежат и вешают тебе лапшу на уши. О том, например, что они не женаты. Или клянутся в вечной любви – лишь бы забраться к тебе под юбку. А закончив рекламную кампанию, делают тебе ручкой. Я уже не говорю о СПИДе и прочих радостях!
      – Ну спасибо, сестричка, – скривилась Берт. – Я как раз собралась на свидание, а ты меня так вдохновила!
      Она начинала действовать мне на нервы.
      – Вряд ли нужно напоминать, – продолжала Берт, – что пока я сидела дома и хранила верность подлецу, ты встречалась с множеством мужчин…
      – Постой, постой… – осадила ее я, вскидывая руку.
      Дураку понятно, что она имела в виду под «встречалась». Послушать ее, так я переспала если не со всей армией США, то по крайней мере с целым взводом.
      Не обращая на меня внимания, Берт снова принялась расхаживать.
      – …но дело не только в этом, – бубнила она. – Ты только посмотри: у тебя свой дом…
      – Ну да, на паях с банком.
      – У тебя нет обязательств ни перед кем, кроме себя самой…
      – Что некоторые называют эгоцентризмом и одиночеством, – вставила я.
      – У тебя по-настоящему замечательная работа…
      – Которая то ли сохранится до пенсии, то ли нет. Берт пожала плечами:
      – У тебя есть все!
      Мне и впрямь показалось, что я ослышалась. Неужели мы настолько по-разному смотрим на жизнь? Что же случилось с пресловутыми флюидами близнецов, которыми мы всегда гордились?
      – Берт, милая, послушай меня. Между нами есть весьма существенная разница: у меня нет детей. – Я постаралась произнести это беспечно, но сама заметила, что голос слегка дрогнул. – И вполне возможно, никогда не будет. А коль скоро я рассуждаю верно, не имея детей, мне довольно сложно будет обзавестись внуками. Тебе же это скорей всего удастся.
      Берт остановилась и молча уставилась на меня. Завладев ее вниманием, я продолжала:
      – Возможно, ты не заметила, но в моей жизни так и не встретился мужчина, который любил бы меня настолько, чтобы жениться. А в твоей был, и пусть даже это не так уж здорово закончилось, но ты всегда сможешь сказать, что познала настоящую любовь.
      – Как будто это что-то значит.
      – Представь себе, значит! Это значит, что ты способна на такие отношения. Про себя я такого сказать не могу. Просто не знаю. Более того, я даже не знаю, в состоянии ли хранить кому-либо верность. А если уж совсем начистоту, так от одной мысли о необходимости быть верной одному мужику всю оставшуюся жизнь у меня мороз по коже. Возможно, я просто на это не способна.
      Ответ у Берт был наготове.
      – Ну… у тебя все равно есть отличная работа.
      Я так и села. И это все, чем она может меня утешить? Я тут, можно сказать, душу наизнанку выворачиваю – и что слышу в ответ? Ни словечка о том, что я непременно сумею кого-нибудь полюбить. Или о том, что в один прекрасный день найдется человек, который искренне полюбит меня. Куда там! Берт без вопросов согласилась со всем, что я сказала. Дескать, да, сестричка, все это правда, но ты не переживай – у тебя как-никак есть отличная работа!
      Если я хорошенько не прослежу, то, утешая Берг, сама могу скатиться в чертовски глубокую депрессию.
      – Ну хорошо, Берт, – вздохнула я и начала приводить в порядок стол, сгребая пустые белые картонки и засаленные бумажные тарелки. – Согласна: я действительно люблю свою работу. Но давай мыслить здраво. Радио ориентировано на молодежь, и им правят мужчины. Иными словами, чем старше я буду становиться, тем больше вероятность, что какой-нибудь юнец вздумает нокаутировать меня в темном переулке. – Берт тоже принялась сгребать со стола объедки. – В лучшем случае, – продолжала я, – скоро мне придется представляться в эфире как «бабуля Нэнни».
      Сделав глубокий вдох, я посмотрела сестре прямо в глаза.
      – Подумай над этим, Берт. Это у тебя есть все, а не у меня!
      Но Берт – самая упрямая женщина в мире. Не знаю, откуда только набралась.
      – А теперь послушай меня, Нэн! – Она ткнула в мою сторону пустым стаканчиком. – Я была замужем девятнадцать очень, очень долгих лет. Родила двоих детей от человека, которому по дурости, как теперь выяснилось, хранила верность. Я соблюдала все заповеди – не расползлась после замужества, блюла дом и детей и никогда – ни разу! – не сказала Джейку, что у меня болит голова.
      Я ошеломленно уставилась на нее. И это она называет браком? Го-осподи! Возможно, сегодня Берт впервые отказала Джейку. Немудрено, что у него был такой очумелый вид.
      Берт между тем запальчиво продолжала:
      – Но оказалось, что можно в лепешку расшибиться – и все равно никакой гарантии, что, однажды проснувшись, ты не узнаешь, что муж тебя бросил. Или что он первостатейный мерзавец.
      Тут возразить нечего. Она права.
      – Что же до работы, – продолжала Берт, – я провела всю свою взрослую жизнь в роли хранительницы домашнего очага. И больше ничего не умею делать, просто не обучена. Единственное, что мне хорошо удается, – это стряпня и постирушка. – Она метнула на меня быстрый взгляд. – Сейчас ты мне скажешь, что с таким багажом можно сделать головокружительную карьеру.
      Я покивала, стараясь изобразить сочувствие. Сдвинув брови, Берт вернулась к объедкам.
      – И последнее, – угрюмо заметила она. – Согласна, у меня действительно двое замечательных детей, только где сейчас эти дети? Если бы Элли не вздумалось хлопотать за своего папочку, она бы и не позвонила. А уж Брайан и подавно. Оба они живут своей жизнью, как и должно быть.
      Та-ак… Глаза Берт снова наполнялись слезами.
      – И кем же мне быть, если я больше не жена и не мать?
      Если по правде, именно этот вопрос я все время задаю себе.
      – Суть в том, что я одинока. – Голос Берт сорвался.
      Я взяла со стола чистую салфетку и протянула ей.
      – Нет, Берт, ты не одинока.
      Берт взяла салфетку, промокнула слезы и робко улыбнулась:
      – И ты тоже.
      Все. Пора закругляться с этой мелодрамой и переходить к важным делам.
      – Берт, как у нас насчет какао?
      Улыбка Берт сделалась шире. Какао всегда было нашим верным лекарством. Пребывая в расстроенных чувствах, мы неизменно тянулись к яркой пачке «Херши». Надежное и универсальное средство от любых хворей и бед – от двоек в дневнике, порванных колготок и неудавшегося школьного бала.
      – Где-то было! – обрадованно всхлипнула Берт. – Сейчас сварганю.
      Сделав пару ходок на кухню, мы покидали мусор в ведро.
      – Пока ты будешь возиться с какао, я сбегаю к себе, проверю автоответчик. Я мигом. Одна нога здесь, другая там! – И, набросив на плечи куртку, я поспешила через лужайку к своей квартире. Воздух был напоен ночной прохладой, что успокаивало.
      Я вихрем взлетела по ступенькам, отперла дверь и зажгла свет. Автоответчик у меня стоит на маленьком столике красного дерева рядом с софой, и, едва переступив порог гостиной, я увидала, как мигает сигнальный огонек. Я пересекла комнату… и вдруг услышала это.
      Тихий щелчок. Входная дверь? Я повернулась на звук.
      И тут кто-то подскочил ко мне сзади.

Глава пятнадцатая
Берт

      Очень похоже на Нэн – оставила меня сидеть здесь и смотреть, как остывает ее какао. А сама наверняка щебечет себе по телефону, утратив всякое представление о времени.
      Я отхлебнула из своей чашки. Трудно поверить, но после разговора с Нэн мне заметно полегчало. Приятно, стало быть, осознать, что ни жизнь сестры, ни моя собственная не напоминает ложе из роз. Представляете? Оказывается, общие печали поднимают дух.
      О Джейке мне и думать не хотелось. Неужели он всегда был мерзавцем, а я не замечала? Или же он так сильно изменился? На всех ток-шоу талдычат, что, мол, у мужчин бывает кризис среднего возраста, но тут прямо глобальная метаморфоза. Только вместо того, чтобы превратиться в бабочку, Джейк пошел обратным путем – стал слизняком.
      Отогнав прочь все мысли о Джейке, я сделала еще глоток какао. И при этом не сводила глаз с чашки Нэн. Если она не поторопится, придется разогревать в микроволновке.
      Я решительно поднялась на ноги. Как видно, Нэн собралась трепаться целую вечность. Ну что ж, доставлю ей какао на дом.
      Не знаю почему, но, выйдя из своей квартиры с чашками в руках, я вдруг ощутила смутную тревогу. Понимаю, это звучит дико, но мне показалось, что окна Нэн выглядят как-то не так. Там не было темно – напротив, в гостиной и над входной дверью горел свет. В прохладную осеннюю ночь ее крыльцо казалось необычайно уютным и гостеприимным. Со всех сторон меня окутывали знакомые ароматы осени – листьев и костров; издалека, с шоссе, доносился ровный гул машин. Все казалось таким мирным, однако, закрыв свою дверь и услышав щелчок замка, я поймала себя на том, что нервно озираюсь.
      В общем-то, нетрудно догадаться, почему мне было не по себе, – хоть раз услыхав свист пули над собственной головой, вы начинаете видеть все в несколько ином свете. Окружающий мир неожиданно становится весьма опасным для жизни местом. А сейчас я к тому же была совсем одна. И в темноте.
      Я ускорила шаг, не сводя взгляда с окон Нэн. Они по-прежнему казались мне какими-то странными – пустыми, что ли. Я зашагала еще быстрее – с удовольствием перешла бы на бег, но тогда расплескала бы какао. Не хотелось появляться на пороге Нэн с ног до головы измазанной шоколадом. Хохот сестрицы наверняка услышали бы на другом берегу реки, в штате Индиана. Нет уж, незачем ей знать, как я напугана.
      Держа в каждой руке по чашке, я даже не попыталась постучать в дверь, просто нажала локтем кнопку звонка. Внутри мелодично закурлыкало. Однако Нэн не спешила открывать.
      Я судорожно сглотнула, борясь с накатившей вновь тревогой. Неужели она так громко разговаривает по телефону, что не услышала звонка? Я еще раз нажала на кнопку.
      Снова мелодичный перезвон, однако Нэн не появилась.
      Похоже, придется все-таки стучать. Пристроив чашки на крыльце, я что было сил заколотила в дверь. По-прежнему никакого ответа.
      Наверное, все объясняется просто: Нэн в ванной, за закрытой дверью, – может, и вода шумит. Конечно, все именно так. Но если я всерьез в это верю, почему же сердце рвется из груди, так что даже уши закладывает?
      Я взялась за ручку. Не заперто. Очень в духе Нэн. Вокруг рыскает убийца, а она оставляет входную дверь чуть ли не нараспашку.
      Открыв дверь, я просунула внутрь голову.
      – Нэн?
      Ответом мне была тишина.
      Я вошла и быстро огляделась. В гостиной пусто.
      – НЭН?!
      Пробежалась по коридору до ванной. Дверь открыта, внутри – никого.
      Тут я потеряла самообладание. Принялась метаться по первому этажу, заглядывая во все углы и без устали выкрикивая имя сестры.
      Куда она могла подеваться? Перескакивая через две ступеньки, я поднялась на второй этаж, заглянула в спальню Нэн, потом в ванную. Где бы еще посмотреть? Я слетела вниз и двинулась было к стенному шкафу, как вдруг взгляд мой упал на автоответчик.
      У меня екнуло сердце. Маленькая красная лампочка мигала. У нас с Нэн одинаковые автоответчики – если бы она уже прослушала сообщение, лампочка перестала бы мигать. Так что же могло случиться за столь короткое время?! Что помешало Нэн прослушать телефонные звонки?