Воины, 13 век (№1) - Никому тебя не отдам

— А я была уверена, — сказала Эмис, снова привлекая внимание Джосса к себе, — что вы завоюете приз в честь своей единокровной сестры.

— Против Рейфа? — усмехнулся сэр Саймон. — Думаю, у него не было шансов.

После знакомства Кейт отошла к временной изгороди вокруг поля, оставив молодых людей, затеявших спор, было ли падение сэра Джосса случайным или это следствие превосходства Рейфа. На другом конце поля, где расположились Добни, Уэрин скова сел в седло. Отец отошел от его лошади, а паж, которого лорд Хейдон предоставил в распоряжение ее отца на этот день, протянул Уэрину длинное копье. Это был тот самый юноша, на которого Эмис в шутку указала ей в первый вечер свадьбы, проча его в мужья. Взяв копье, Уэрин подал сигнал герольду.

— Они уже готовы к поединку, — сообщила Кейт остальным, не отрывая взгляда от соперников. Ее снова охватило волнение. Ей хотелось, чтобы сегодня победителем стал Рейф, а не Уэрин. Да, он был врагом ее отца, не она ничего не могла поделать с собой.

Эмме подошла к ней и встала рядом, а сэр Джосс, все еще в наголенниках, расположился позади. Когда двое других рыцарей присоединились к ним, наступила тишина — слышно было только фырканье лошадей да журчание воды в ручье. Выехав на центр поля, герольд поднял руку, требуя внимания, хотя в этом не было необходимости.

— Со стороны Добни выступает сэр Уэрин де Депайфер. Со стороны Годсолов — cap Рейф Годсол. Начинайте с Богом! — крикнул он и подал сигнал.

Лошади соперников устремились вперед с такой прытью, что их хвосты приняли горизонтальное положение. Все тело Кейт напряглось, а пальцы впились в дерево изгороди.

Копья с грохотом ударились о щиты, и Рейф отклонился назад в своем седле, а копье Уэрина с треском ' сломалось. Он тоже качнулся, но не упал.

— В первом туре только ничья, — крикнул сэр Джосс, разочарованный неудачей друга. Его слова потонули в гомоне толпы, возбужденной зрелищем.

— Боже, они равны, — воскликнул сэр Хью, с тревогой покачав головой. • — Вы видели, как управитель Добни потряс нашего Рейфа?

— Не важно. Рейф все равно победит, — сказал сэр Саймон с непоколебимой уверенностью. Он повернулся к Джоссу: — Думаю, у тебя есть достаточно времени, чтобы снять свои наголенники, прежде чем начнется второй тур.

— Я развяжу твои подвязки. — сказала Эмис, имея в виду полоски кожи, обмотанные вокруг икр Джосса и удерживающие стальные пластины на его голенях. Они вдвоем отошли на несколько шагов в сторону, чтобы заняться этим делом.

А Уэрин продолжал скакать по вытоптанной на поле дорожке прямо в направлении Кейт. Когда до нее оставалось несколько ярдов, он остановил своего черного боевого коня. Уэрин приложил руку к сердцу, напоминая ей, где хранилась ее лента. Кейт почувствовала угрызения совести. О, почему она не поняла, что больше не любит Уэрина, до того, как отдала ему символ своей благосклонности? Однако мысль о том. чтобы вернуть свою ленту и признаться Уэрину, так взволновала ее, что в животе появились спазмы. Она была слишком робка, чтобы сделать это и от одной мысли о предстоящем объяснении ее охватывал ужас.

Несмотря на то что шлем отбрасывал тень на глаза Уэрина, Кейт заметила, как он сощурился, крепко сжав при этом челюсти, О Боже, она так растерялась, что не ответила на его жест. Чувствуя себя безумно виноватой, Кейт прижала руку к груди от стыда, что должна притворяться и изображать чувства, которых не испытывала. Уэрин вышел из себя. Резко развернувшись, он пришпорил коня. Кейт съежилась, наблюдая за ним. Он все понял. Он понял, что она больше не любит его, и воспылал гневом, чего она больше всего боялась. Единственным и очень слабым утешением была мысль о том, что настоящий рыцарь, подобный Ланселоту, никогда бы не рассердился на леди, разлюбившую его. Нет, в душе Ланселота не было бы места гневу в подобной ситуации. Он оставайся бы надолго верным даме своего сердца, даже если бы та отвергла его. Злобный взгляд Уэрина свидетельствовал о том, что он не был столь же благородным рыцарем, несмотря на внешнее сходство с Ланселотом, Учитывая это, лента, отданная Уэрину, была не слишком большой платой за разрыв. Гейтскейлз доскакал почти до конца поля, где располагались Добни, когда Рейф, опустив копье, потряс головой. Это не помогло. В ушах все еще звенело, и, что хуже всего, он утратил уверенность в себе. Святые угодники, его копье ударилось о щит сэра Уэрина, словно о каменную стену. Теперь уже не приходилось думать о призе. Еще одно такое столкновение, и они оба могут погибнуть, хотя концы копий и притуплены. Смерть не входила в ближайшие планы Рейфа, особенно если учесть, что он еще не насладился близостью с Кейт в постели, значит, он должен найти способ не только остаться живым, но и одержать верх над своим противником. В этот момент он вдруг ощутит в своей ладони ленту и вновь воспрянул духом, обрел недавнюю уверенность. Да, именно лента Кейт ему поможет. Если сэр Уэрин увидит ее, он непременно разозлится, а разгневанный боец теряет бдительность, и тогда Рейф получит шанс воспользоваться малейшей ошибкой сэра Уэрина. Несколько лишних минут, чтобы восстановить силы, очень были нужны Рейфу, и он позволил Гейтскейлзу дойти до самой ограды, чтобы затем развернуться и поскакать в обратном направлении. Его уверенность окрепла, когда он вновь двинулся к месту своего старта. Сэр Уэрин тоже только что развернул свою лошадь — это означало, что он был потрясен не в меньшей степени. Рейф усмехнулся. Тем лучше! Самодовольная уверенность, которая раньше ощущалась в каждом жесте и осанке сэра Уэрина, теперь исчезла, вместо нее появились напряжение и стесненность. Он явно сомневался в легкой победе. Не пришло ли время показать ему ленту? Вытянув из перчатки длинную широкую полоску, Рейф свесил ее из своего манжета. Прежде чем противники разминулись в центре поля, Рейф остановил Гейтскейлза и улыбнулся сопернику. — Клянусь, сэр Уэрин, — крикнул он, — вы одолели бы меня, если бы ваше копье не сломалось! Такого признания трудно было ожидать от противника, однако сэр Уэрин даже не взглянул в его сторону и, прищурившись, продолжал смотреть вперед, куда двигалась его лошадь. Рейф мысленно выругался и предпринял еще одну попытку привлечь его внимание.

— Желаю удачи в следующем туре! — крикнул он и с этими словами поднял руку в дружеском приветствии, надеясь, что сэр Уэрин заметит это движение. С Божьей помощью в этот момент подул ветерок и лента, затрепетав, отклонилась в сторону сэра Уэрина.

Рыцарь уловил движение руки Рейфа и резко повернул к нему голову. Глаза сэра Уэрина расширились, и poi открылся от удивления, за которым последовало глухое рычание. Потянувшись за лентой, он едва не выпал из седла. Рейф быстро отдернул свою руку, а Гейтскейлз шарахнулся в сторону, так что оба они оказались вне досягаемости управителя.

Сэр Уэрин поджал губы.

— Негодяй, если ты дорожишь своей жизнью, то лучше признайся, как эта вещь оказалась у тебя, — рявкнул он, и рука его потянулась к поясу, где должен был находиться меч, если бы это были не дружеские состязания.

Рейфа охватил гнев от такого оскорбления, но он собрал все свои силы, чтобы обуздать его. Это Уэрин должен потерять хладнокровие, а сам же он должен оставаться невозмутимым.

— Какая вещь, эта? — небрежно спросил он, запихивая ленту в перчатку. — Я получил ее от леди при дворе, и она служит мне талисманом во время турниров. Эта лента очень помогает мне, и я ни разу не проиграл, пока ношу ее. — В этих словах была доля правды, поскольку до сегодняшнего дня он действительно ни разу не потерпел поражения.

— Ты лжец! — крикнул Уэрин с таким неистовством, что из его рта брызнула слюна. Глаза дико засверкали, и он развернулся в седле, чтобы посмотреть на Кейт. — Да, и ты не единственный, кто способен лгать. Значит, она не потеряла эту ленту, а сама дача ее тебе. Эта шлюшка решила одурачить меня.

Рейф вспыхнул от гнева. Как смел этот негодяй называть Кейт шлюхой! С языка готовы были сорваться резкие слова, но прежде чем он успел что-либо сказать, Уэрин вонзил шпоры в бока своей лошади и поскакал в конец поля к расположению Добни. Рейфа охватило желание не только атаковать его ударом в деревянный щит, но немедленно размозжить ему череп. Пришпорив Гейтскейлза, он достиг своего конца поля чуть раньше сэра Уэрина. Развернув лошадь, Рейф без слов протянул руку, требуя копье. Святоша вложив его ладонь новое оружие, а Стивен с удивлением посмотрел на Рейфа.

— Что, черт побери, ты сказал ему? — спросил Стивен. — Не могу поверить, что этот хладнокровный человек способен потерять самообладание!

Рейф только покачал головой и поднял щит. Кровь кипела в его жилах. Бог даст, на этот раз он выбьет негодяя из седла. На другом конце поля сэр Уэрин пустил свою лошадь по кругу, объехав пажа и лорда Бэгота. Вместо того чтобы остановиться и взять копье, он наклонился и на ходу выхватил новое оружие из рук мальчишки. Гнев охватил Рейфа с новой силой. Этот подлец пустился на хитрость. Не остановив лошадь, противник мог разогнать ее с большей скоростью и, следовательно, нанести куда более мощный удар. Если он, Рейф, не начнет разбег сейчас же, сэр Уэрин будет иметь неоспоримое преимущество. Рейф пришпорил Гейтскейлза, который уже был готов к поединку. Даже после такого трудного дня жеребец легко пустился вскачь длинными прыжками. В центре поля герольд кричал, что это нарушение правил, и требовал остановиться, но толпа ревом заглушила его протест, возбужденная столь необычным поворотом событий.

Рейф сосредоточил все свое внимание на щите сэра Уэрина. От мощного столкновения снова лязгнули зубы, но на этот раз удар Рейфа пришелся в самый центр щита противника в отличие от удара сэра Уэрина. Его копье скользнуло по щиту Рейфа с жутким скрежетом, и он резко отклонился в седле. Рейф торжествовал — этот тур был явно за ним. Достигнув конца поля, он не позволил себе расслабиться. Толпа продолжала возбужденно кричать, одобряя хитрые трюки, которые использовали противники. Некоторые зрители переместились в оба конца поля. Те, что собрались около позиции Рейфа, выкрикивали поздравления в его адрес. Рейф не обращал на них внимания. Отбросив в сторону использованное копье, он держал Гейтскейлза. Все восторженные похвалы окажутся пустым звуком, если сэр Уэрин вновь повторит свой трюк и стартует раньше времени. Оглянувшись, Рейф увидел, что сэр Уэрин уже развернул свою лошадь, чтобы вернуться к месту старта. Направляясь каждый в свой конец поля, соперники мчались почти так же быстро, как и во время атаки. Герольд сидел на лошади в центре поля с крайне мрачным лицом, выражая неодобрение нарушением правил. Когда противники приблизились к нему, он поднял руку, требуя остановиться, но ни Рейф, ни сэр Уэрин и не подумали замедлить скорость. Из зрительских рядов снова раздались восторженные крики, всех взбудоражило развитие драматических событий. На этот раз Рейф поступил подобно сэру Уэрину в предыдущем туре, направив Гейтскейлза по кругу в конце дорожки. Святоша и Стивен были готовы и вместе подняли копье, чтобы Рейф мог подхватить его, не замедляя движения и не наклоняясь слишком низко в седле. Выехав на дорожку, Рейф бросил взгляд на своего противника. Сэр Уэрин тоже сделал круг, но в отличие от друзей Рейфа, паж не ожидал, что его временный хозяин не послушается герольда. В руках мальчика ничего не было, и Уэрин резким криком потребовал копье. . Лорд Бэгот оттолкнул пажа в сторону и проворно подал копье своему управителю. Рейфа буквально захлестнула ярость. На конце копья сэра Уэрина отсутствовал затупленный колпак. Этот проклятый Добни пытается убить его! Даже на большом расстоянии Рейф заметил ухмылку на лице противника, когда тот принял оружие из рук своего хозяина. С диким воплем ярости и гнева направил он свою лошадь вперед. Было слишком поздно останавливаться, хотя Рейф в любом случае не стал бы уклоняться от боя. Никто из рыцарей никогда не отступал перед угрозой смерти. Он поднял свое копье и пришпорил Гейтскейлза.

Боевой конь, напрягая все свои силы, понесся вперед стремительным галопом. Зрители взревели, одни от возбуждения, другие — протестуя, так как заметили, что на копье сэра Уэрина нет предохранительного колпака. Рейф, приняв вызов, не обращал внимания на рев толпы. Пусть кричат. Он выбьет этого бесчестного негодяя из седла в наказание за его вероломство. И совершит круг почета. После этого никто не осмелится вызвать его на бой, даже лорд Бэгот, когда Рейф заберет у него дочь. Кейт похолодела от ужаса, увидев Уэрина, мчащегося навстречу Рейфу. Герольд громко кричал, требуя остановиться. Лорд Хейдон, выскочивший на поле после первого нарушения правил соперниками, теперь бегом бросился к центру. Поднялась суматоха. Сторонники Годсолов, находящиеся в толпе зрителей, вскочили на ноги, проклиная Добни за коварство и предательство. Сэр Саймон продрался сквозь легкую ивовую изгородь, выкрикивая обвинения в попытке убийства, сэр Хью последовал за ним, даже сэр Джосс, еще не пришедший в себя после падения и не имея сил бежать за ними, ударом ноги вышиб большую дыру в изгороди, отделявшей его от поля. Не имея сил от охватившего ее ужаса смотреть на Рейфа, которому угрожала смерть, Кейт перевела взгляд на Уэрина, всем сердцем желая, чтобы ее бывший возлюбленный остановился. Однако Уэрин и не думал сдерживать свою лошадь, он уже слегка приподнял конец копья, готовый столкнуться с соперником.

Однако малейшего отклонения от центра оказалось достаточно, чтобы острый конец оружия, соскользнув со слегка выпуклого щита Рейфа, лишь оставил глубокую царапину на металлической обивке. Копье же Рейфа ударило в самый центр шита Уэрина, и тот, опрокинувшись назад, вылетел из седла, как это случилось ранее с Джоссом. С разных концов поля раздались восторженные крики, насмешливые реплики, яростный вой и свист. Напряжение Кейт спало — Рейф жив. Внезапно колени ее ослабели, и она, тяжело дыша, сползла на землю, не заботясь о своем новом платье. Герольд, лорд Хейдон и многочисленные рыцари, наблюдавшие за поединком, собрались на поле вокруг упавшего Уэрина. Они выкрикивали обвинения в его адрес, хотя Кейт видела, что копье оказалось без защитного колпака не по его вике. Колпак снял другой, и взгляд Кейт устремился на этого бесчестного человека. Слезы выступили на ее глазах. Отец оказался не только конокрадом и убийцей отца Рейфа, но к тому же решил использовать Уэрина и его копье, чтобы попытаться убить того, кого она любила.

Глава 14

Лорд Бэгот откинулся назад на скамье в зале замка Хейдон, сидя рядом с дочерью, которая задумчиво ковыряла еду на своем деревянном подносе.

— Мой управитель благородный человек, — сказал отец сэру Рональду Уиттону, одному из своих сторонников, который стоял позади них. Лорд Бэгот вынужден был немного повысить голос, чтобы его лучше слышали. После того как завершился турнир, все собрались в зале на обед, и теперь, когда гости доедали последнее блюдо, начались разговоры и общий шум в зале усилился.

— Он всегда был таковым, имея дела со мной, — согласился сэр Рональд. Кейт состроила гримаску. В голосе сэра Рональда звучало подобострастие человека, благосостояние которого зависело от лорда Бэгота, выделившего ему земли.

— Ну конечно, — сказал ее отец. — Поэтому те, кто обвиняет сэра Уэрина в том, что случилось сегодня на турнире, явно ошибаются. Я повторяю еще раз — предохранительный колпак, должно быть, случайно соскочил с копья, когда я передавал оружие моему управителю. Все произошло так быстро, что он не заметил его отсутствия, Видит Бог, я тоже не заметил этого.

Кейт искоса бросила на отца укоризненный взгляд. Ей было стыдно, что он мог так легко и нагло лгать. Еще больший стыд она испытывала от сознания его бесчестия, если он так легко смог заставить страдать другого человека за свой собственный низкий поступок. Бедный Уэрин. Хотя она понимала, что не любит его, сердце ее ныло из-за несправедливости по отношению к нему. Из толпы зрителей, собравшихся вокруг поверженного рыцаря, неслись оскорбления, его называли негодяем и подлецом. При этом никто не хотел верить его оправданиям, будто он не знал, что копье оказалось без колпака. В конце концов Уэрин был изгнан из числа участников турнира и в данный момент находился в их палатке, собирая свои скудные пожитки. Епископ предложил ему побыть в монастыре до окончания свадебных празднеств, чтобы ему не пришлось добираться до поместья Бэгота в одиночку. Возмущение Кейт достигло предела. Неужто никто не скажет, что видел, как ее отец сам снял предохранительный колпак? Жалкие лицемеры.. Но почему это должен быть кто-то другой, если она собственными глазами видела, как все произошло на самом деле? Кейт снова ощутила угрызения совести, однако она была ужасной трусихой, и страх сковал ей язык. Если она признается в том, что ей известно, все присутствующие с презрением осудят ее как предательницу своего рода..Тогда ни один благородный рыцарь не предложит ей своей руки, опасаясь, что однажды она предаст и его, как предала своего отца. И тогда у него не останется иной кандидатуры для ее замужества, кроме сэра Гилберта. Этой мыс-ли было достаточно, чтобы Кейт продолжала хранить молчание. Во всем случившемся был только один в какой-то степени положительный момент. Хотя никто и не признавался, что видел, как ее отец подал сэру Уэрину острое копье, ни единый из обычных сторонников лорда Бэгота открыто не поддержал его, не подтвердил его слова. Только Рональд, полностью зависевший от него. Даже сэр Гилберт не сказал ни слова в его поддержку.

— Совершенно верно, милорд, — ответил сэр Рональд. — Все знают, что сэр Уэрин де Депайфер благородный рыцарь, имеющий хорошую репутацию. И теперь я хочу спросить: что вы думаете относительно Годсола? Какова доля его ответственности за то, что произошло? Он, несомненно, должен был заметить отсутствие предохранительного колпака.. Почему же он не заявил об упущении сэра Уэрина и продолжил поединок?

Отец широко улыбнулся, услышав упрек в адрес Годсола, и Кейт вновь охватило справедливое негодование Конечно, ее отец с радостью ютов поддержать любое обвинение в адрес Рейфа, даже в том, что вовсе не являлось его виной.

— Да, — сказал лорд Бэгот. — Если бы Годсол чувствовал, что ему угрожает опасность, он отказался бы от продолжения поединка. Но ведь он не сделал этого и получил награду, следовательно, он не считал копье без колпака угрозой его жизни. Это еще одно основание для того, чтобы снять обвинение с сэра Уэрина.

— Безусловно, — поддержал его сэр Рональд, самым раболепным образом кивнув. — И я очень сожалею, что сэр Уэрин не примет участия в завтрашней рукопашной схватке. Ваш управитель отважный воин, и без него сражение будет уже не тем.

— Благодарю, — ответил отец, и впервые в его голосе прозвучали нотки сожаления. — Я тоже так считаю.

Засвидетельствовав свою преданность, рыцарь слегка поклонился лорду, затем повернулся и зашагал через зал на свое место. Пока он шел, мужчины, сидевшие за столами в другом ряду, наблюдали за ним с мрачными лицами. выражавшими неодобрение. Неодобрительные взгляды столь внушительного числа мужчин обескуражили Кейт, подавив ее негодование.

Несомненно, чтобы предотвратить скандал в своем доме, лорд Хейдон в этот день разместил гостей за обедом, руководствуясь не их титулами и общественным положением, а принадлежностью к той или иной группировке. При этом Годсолы и их сторонники сидели по одну сторону зала, а Добни и те, кто присоединился к ним, — по другую. Однако это не помешало противникам проявлять за обедом свою неприязнь друг к другу. По спине Кейт пробежали мурашки. Накопившаяся враждебность обещала вылиться в жестокое столкновение во время завтрашней рукопашной схватки. Сидевший рядом с ней отец принялся доедать оставшееся блюдо, игнорируя направленные на него хмурые взгляды. Однако у Кейт аппетит пропал окончательно, и она незаметно посмотрела на центральный стол, где между женихом и епископом сидел победитель турнира. Словно почувствовав взгляд Кейт, Рейф повернул голову в ее сторону и, заметив, что она наблюдает за ним, улыбнулся. Этого было достаточно, чтобы ее охватило непреодолимое желание снова ощутить его губы на своих губах, несмотря на все запреты. В следующее мгновение его тихая улыбка погасла и в потемневших глазах и красивых чертах его лица отразилась страсть. Сердце Кейт болезненно заныло. Она вдруг осознала, что больше никогда не испытает того блаженства, которое охватывало ее, когда он прикасался к ней или целовал ее. Поступок ее отца навсегда лишил ее возможности даже приблизиться к нему. Теперь ясно: роды Годсолов и Добни никогда не смогут объединиться. Неожиданно кто-то коснулся ее плеча. Кейт вздрогнула и резко обернулась. Это был сэр Гилберт. Она вся похолодела и, не в силах вынести его присутствия за спиной, попыталась отодвинуться от него как можно дальше на скамье. На губах сэра Гилберта обозначилась чуть заметная улыбка, и, судя по выражению его лица, он понимал, что его прикосновения неприятны ей. однако ее реакция скорее забавляла его, чем огорчала. Заметив движение Кейт, отец посмотрел через плечо. Прищуренный взгляд лорда Бэгота ясно говорил, что он не простил своего соседа за то, что тот не поддержал ею сегодня, а также за несговорчивость в брачной сделке. Он удостоил его только кривой ухмылкой. Нисколько не смутившись столь холодным приемом, сэр Гилберт приветствовал Кейт с вежливым поклоном:

— Миледи…

— Сэр Гилберт, — ответила она сквозь стиснутые зубы, желая, чтобы он поскорее ушел.

— Обед был прекрасным, не так ли? — сказал он,

— Вполне. — Кейт прижалась к столу. Боже, помоги ей! Сэр Гилберт намеревался завести с ней разговор, не подозревая, что ее сердце разбито и жизнь разрушена. Она оглядела комнату, ища путь к отступлению.

Как и прежде, на помощь ей пришла леди Хейдон. Эмма и ее мать встали из-за центрального стола, затем леди Хейдон вышла на середину зала и подняла руки, требуя внимания гостей.

— Уважаемые дамы, новобрачная решила провести остаток дня в саду, где будут играть музыканты. Что вы на это скажете? Следует ли нам оставить мужчин с их разговорами о сражениях и игрой в кости, чтобы развлечься самим? — Упрек в адрес мужчин, прозвучавший в ее словах и тоне, не оставлял сомнений в том, что леди Хейдон весьма огорчена неприятным развитием событий на празднике.

Кейт быстро вскочила с места.

— Извините, сэр Гилберт, и вы, милорд.

Отец сердито взглянул на нее.

— Ты не попросила у меня разрешения, и я не давал его тебе, — сказал он.

Глаза сэра Гилберта весело блеснули.

— Какая жалость, миледи. Кажется, вам не удастся так легко ускользнуть от меня. — Он хотел коснуться ее руки, но Кейт быстро убрала ее за спину и попыталась отступить на шаг назад, однако обнаружила, что оказалась в ловушке между столом и скамьей.

— Она остается со мной, а не с вами, — сказал отец, пристально глядя на сэра Гилберта. На этот раз он не скрывал своей враждебности. — Вы сделали предложение и получили отказ, о чем я и предупреждал вас.

Сэр Гилберт пожал плечами в ответ на резкость соседа.

— Кажется, сегодня вы оба не в настроении.

Не в настроении! Да, Кейт хотелось плакать, ведь она узнала, что является дочерью лживого мошенника. Почти все женщины в зале оставили своих мужчин и присоединились к хозяйке. Эмис остановилась около столов, ожидая, когда Кейт подойдет к ней. Кейт умоляюще посмотрела на отца, но тот был непоколебим.

— Она останется здесь, — сказал лорд Бэгот, отмахиваясь от молодой вдовы.

Эмис с сожалением пожала плечами и, озабоченно взглянув на Кейт, направилась к другим женщинам, которые стайкой покидали зал. Кейт так хотелось присоединиться к ним, и она скорчила такую жалостливую мину, которая наверняка тронула бы даже строгую леди Аделу.

— Милорд, можно мне пойти вместе с ними? Я могу оставаться здесь, когда столько мужчин настрое» . против нас.

Эти слова сорвались с ее губ, прежде чем она yen — осмыслить их. Сердце Кейт ушло б пятки, и она потеряла всякую надежду улизнуть. Отец, несомненно, воспримет ее слова как осуждение его поступка.

Однако, вместо того чтобы дать волю гневу, отец опять только хмыкнул.

— На нас пялятся всего лишь Годсолы, но какое нам, Добни, до этого дело? — сказал он. Тон его был ровным, словно речь шла о капризах погоды, а не о ненависти целой семьи к его роду.

Скрытая улыбка сэра Гилберта, стоящего позади Кейт, стала более откровенной.

— Я бы сказал, что не только Годсолы не одобряют поведение вашего управителя, милорд. — В глубине его глаз таилась свойственная этому хитрецу проницательность. — Теперь даже среди ваших верных сторонников существует мнение, что вам следует уволить сэра Уэрина. Эти люди полагают, что тот, кто способен на такие трюки, порочит ваше доброе имя. Я думаю, что они могут также пересмотреть свое отношение к вам, если вы откажетесь избавиться от такой отвратительной личности.

— Что? — воскликнула Кейт, уязвленная несправедливыми нападками на Уэрина, да к тому же еще они исходили от сэра Гилберта. Вместе с тем в ней нарастало чувство стыда за свою трусость. Она должна рассказать всем правду и спасти Уэрина, даже если это разрушит ее собственную жизнь.

Кейт ожидала, что отец бурно возмутится, однако всякая враждебность по отношению к сэру Гилберту почему-то исчезла с его лица. Он немного отклонился назад на своей скамье и медленно почесал заросший подбородок. Сэр Гилберт и отец Кейт долго молча смотрели друг на друга. В это время перед ними остановился слуга, чтобы вновь наполнить чашу лорда Бэгота. Когда он удалился, заслужив благодарность господина в виде легкого кивка головы, отец снова обратился к сэру Гилберту.

— Кто именно так говорит? — медленно произнес он. Брови сэра Гилберта взметнулись вверх.

— Например, сэр Уильям Рэмсвуд высказывал такое мнение.

Глаза лорда Бэгота сузились до размера небольших щелочек. Он подался вперед, чтобы Кейт не мешала ему осмотреть зал. Его взгляд устремился туда, где сидел вероятный претендент на ее руку. Она посмотрела в том же направлении. Сэр Уильям, в свою очередь, наблюдал за ними, и его округлое лицо сморщилось и покраснело, когда он встретился с взглядом лорда Бэгота. В следующий момент он повернулся на скамье спиной к своей возможной невесте и ее отцу как бы для того, чтобы поговорить с сидящим рядом господином. И Кейт поняла, что означала такая реакция, — брачного контракта с сэром Уильямом не будет:

— Проклятие, — пробормотал отец, занимая прежнее положение. — Кажется, мне придется снова начать поиски женихов после окончания этих празднеств.

От стыда сердце Кейт готово было выскочить из груди. Неужели теперь ни один мужчина, наблюдавший за этим поединком, не возьмет ее в жены? А если кто-то все-таки женится на ней, , то это будет Божьим чудом. Но, по-видимому, такого чуда не следует ждать, так как Господь решил наказать ее отца за его поступок. Хотя все вроде бы осуждают Уэрина. Впрочем, Кейт не могла сдержать предательского мстительного чувства по отношению к Уэрину за то, что тот дерзко обошелся с ней.

На лице отца, наблюдавшего за ней, отразилось удивление, затем он помрачнел.

— Как ты смеешь смотреть на меня так? — сурово спросил он.

Сэр Гилберт не удержался от смеха.

— Боже, да ведь она ужасно дерзкая женщина. — Протянув руку, он поймал Кейт за подбородок и заставил ее посмотреть на него. — Дерзкая и красивая.

Кейт отшатнулась от него.

— Милорд сказал, чтобы вы оставили меня в покое. Сэр Гилберт снова рассмеялся.

— Боже, какими чудесными будут наши сыновья, Кейт, — промурлыкал он.

Выражение досады вдруг исчезло с лица ее отца, и он снова оживился.

— Если вы так очарованы ею, то просите ее руки и венчайтесь в церкви, произнеся брачные клятвы перед всеми людьми.

Что-то вроде триумфа промелькнуло в глазах сэра Гилберта, но тут же лицо его приняло холодное выражение.

— Хочу напомнить, милорд, что ваша дочь была четыре года замужем за де Фрейзни, но в ее утробе не появилось даже намека на зарождающуюся жизнь. Если я должен рисковать тем, что она действительно окажется бесплодной, то хочу взамен не только Глеверин, но также и поместье Бэгот, и титул лорда.

— Этого вы не можете получить, — поспешно возразил отец. — Бэгот переходит к ее сестре, уже родившей своему мужу двух здоровых, крепких сыновей, которые могут унаследовать титул, если наш король согласится пожаловать его им.

Кейт была потрясена тем, что мужчины откровенно торговались, не считаясь с ее присутствием.

— Титул перейдет к этим юношам и в том случае, если леди Кэтрин не родит мне детей мужского пола, — быстро сказал сэр Гилберт. — Только если у нее будут мальчики, они унаследуют титул лорда уже по моей линии. Если же вы хотите передать что-то мужу сестры Кэтрин, то достаточно оставить им Глеверин. Думаю, он не будет в претензии, поскольку его жена является вашей младшей дочерью. Подумайте над этим, милорд. Можете считать меня женихом леди Кэтрин в течение трех недель, а потом вам придется искать для нее другую пару.

Потрясение Кейт сменилось такой мрачной и глубокой задумчивостью, в которую она никогда прежде не впадала. Ее отец не должен соглашаться, поскольку она не вынесет брака с сэром Гилбертом.

Она затаила дыхание, ожидая его ответа. Отец сидел неподвижно, надолго задумавшись. Затем он склонил голову набок.

— Что, если я предложу мужу сестры леди Кэтрин часть земель поместья Бэгот вместе с Глеверином? — спросил он.

Сэр Гилберт сощурился и крепко сжал челюсти.

— В таком случае моя доля должна быть существенно большей.

У Кейт закружилась голова. Ее желание уйти отсюда настолько возросло, что она непроизвольно попятилась от мужчин, проскользнув между скамьей и столом.

— Куда ты направляешься? — резко остановил ее отец, протягивая руку, чтобы схватить ее, хотя она уже была вне его досягаемости.

— В сад, — ответила Кейт упавшим голосом. — Думаю, я больше не нужна вам на этой стадии разговора.

Суровое лицо отца разгладилось, и он пожал плечами.

— Да, пожалуй. Можешь идти.

Это было желанное разрешение, и Кейт второпях едва не споткнулась, устремившись к двери. При этом она не заметила мальчика-слугу, стоявшего у высокой деревянной перегородки перед дверью зала. Он вышел вперед, преградив ей дорогу. Резко остановившись, Кейт удивленно посмотрела на него. Это был тот самый мальчик, которого она приметила у очага несколько вечеров назад. Кейт попыталась обойти его, но он снова встал на ее пути.