Под счастливой звездой (Том 2)

      - Так что не беспокойся, то, из-за чего ты на мне женился, в полном порядке.
      - А ведь я заметил, что тебя что-то угнетает, еще тогда, во время венчания, - сказал он, смахнув с ее лица непокорную прядку.
      - В том смысле, в каком это понимаешь ты, меня ничего не угнетает. Ей вовсе не хотелось вдаваться в полемику о природе человеческих чувств.
      - Тем не менее что-то все-таки тебя не устраивает. Я видел, как ты заколебалась, когда настало время произносить слова священного обета.
      - Выходить замуж - дело непростое. Только не говори мне, что у тебя в этот момент не было никаких сомнений.
      - У меня их не было. - Он ухмыльнулся, заметив, что Эмил с иронией прищурилась. - Нет, правда. Честно говоря, я стал подумывать о женитьбе на тебе с того самого момента, как ты впервые оказалась у меня в кровати.
      - Ты никогда не говорил мне об этом, - произнесла она с сомнением, хотя знала, что Парлан не относится к разряду людей, которые могут расточать нежности просто так. Врать он не стал бы, даже если бы знал, что ложь поможет успокоить ее.
      - Разумеется. С какой стати было об этом упоминать, когда я в то время еще только обдумывал этот вопрос. Мало ли чем все могло кончиться? Вдруг я решил бы, что вступать с тобой в брак все-таки не стоит? Нет, лучше промолчать, нежели говорить то, в чем ты не уверен.
      Эмил не могла сказать, что ей понравилось заявление Парлана, хотя она понимала, что, испытывая ее, он еще раз продемонстрировал мудрость. В самом деле, люди вступают в брак на всю жизнь, поэтому выбирать себе жену и будущую мать своих детей следовало с осторожностью. Скоропалительные браки, как правило, оказывались неудачными, поскольку у людей не было возможности проверить ни силы своих чувств, ни склонности к совместной жизни. Тем не менее, подумала она мрачно, выглядело это не слишком привлекательно. Он прекрасно проводил с ней время, при этом постоянно себя спрашивая, достойна она стать его женой или нет. В этом было для нее нечто оскорбительное.
      - Судя по всему, мои слова тебе не по вкусу. В таком случае, извини. Я вовсе не хотел тебя обидеть.
      - Знаю. Я понимаю суть твоих сомнений. Брак - вещь серьезная.
      - Но тем не менее...
      - Я не говорила "но".
      - Это понятно по твоему тону. Итак, поведай мне, в чем же суть этого "но"? - Хотя Парлан вовсе не намеревался говорить ей о том, чего сам не чувствовал, но ослабить вдруг возникшую между ними напряженность хотел - и даже очень.
      - Длани Господни! Неужели тебе понадобилось так много времени, чтобы решиться на брак со мной? - Она искренне надеялась, что в ее вопросе прозвучала лишь нотка уязвленного самолюбия.
      Он собрался было рассмеяться, но передумал, поняв, что смех лишь еще больше уязвит ее гордость.
      - Мне не требовалось много времени, чтобы решиться на брак с тобой, хотя ты, быть может, и не поверишь. Нет, правда. - Тут он не выдержал и улыбнулся, поскольку прочитал проступившее на лице Эмил выражение глубочайшего сомнения. Потом он поцеловал ее капризно изогнувшийся рот и добавил:
      - Я, если честно, не хотел тебе преждевременно сообщать о своем решении. Но понял, что нам с тобой следует серьезно побеседовать еще до того, как уехал в Данмор.
      - А потом вернулся и обнаружил, что я пыталась удрать? - Она наконец поняла, что своим побегом обидела его. Впрочем, она и раньше об этом подумывала, поскольку Парлан не смог скрыть оскорбленного самолюбия в ночь после побега.
      - Скорее, я обнаружил, что ты пытаешься утонуть.
      Так будет вернее.
      - Наш план был хорош. Просто в решающий момент он дал сбой.
      - Ну да, самую малость. - Он улыбнулся, вспомнив, как Эмил и Лейт пытались осуществить свой замысел. - Но даже твой побег не изменил моего решения. Помнишь нашу пирушку в тот самый день, когда на нас налетел Рори?
      - Помню, как ты меня соблазнял тогда. И у тебя получилось.
      - Не стану отрицать, что я думал и о любовных утехах.
      Но в тот самый день я как раз собирался просить тебя стать моей женой Она вдруг ужасно расстроилась, что тогда романтическое предложение не было сделано. Хотя не сомневалась, что говорить о любви Парлан не собирался А ведь ей так были нужны слова любви. Сказала она, впрочем, иное:
      - Бог мой, так значит, проклятый Рори тебе помешал?
      - Именно. Но я же сделал тебе предложение, когда ты вернулась в Дахгленн.
      - Да, но в какой форме? Ты так искусно скрыл при этом, как ко мне относишься, что я решила, будто твое намерение было продиктовано исключительно моей беременностью.
      - Да перестань ты. Я ведь сказал, что в этом браке для меня заключалось нечто большее.
      - Да, в определенном смысле... - она оплела шею Парлана руками и наградила его поцелуем, - но то, что ты собирался просить моей руки еще до того, как мы с тобой узнали, что я вынашиваю ребенка, несколько меня успокоило. Я не хотела становиться твоей женой только потому, что забеременела и твоя честь требует прикрыть эту беременность немедленным браком. Или потому, что у меня в животе укоренилось твое драгоценное семя. - Она слабо улыбнулась. - Словом, я не хотела, чтобы ты делал то, чего не особенно желал, поскольку догадываюсь о последствиях вынужденных браков.
      - Я не тот человек, которого можно склонить к тому, к чему не лежит душа, моя радость.
      - То же самое мне сказал отец.
      - Сейчас?
      - Совсем недавно. И тон, которым он произнес эти слова, меня успокоил, хотя, разумеется, я бы хотела услышать это от тебя.
      - Слушай, девочка! Не стану отрицать, что хочу заполучить ребенка, но главное - это мои чувства к тебе, поскольку ты и только ты помогла мне его зачать. Я хочу ребенка, потому что он - часть тебя самой. Мне двадцать восемь лет. И я лучше, чем кто-либо, знаю о том, что такое радости плоти. Иными словами, женщин у меня было больше, чем следовало. Это не хвастовство, тут хвалиться особенно нечем. Просто так случилось. И ни с одной из этих женщин я не собирался обзаводиться ребенком. Обыкновенно я говорил себе: послушай, парень, ты же не хочешь, чтобы твое семя укоренилось в этой утробе. Поэтому я был очень осторожен и почти уверен, что ублюдков, то есть незаконнорожденных, у меня нет. А вот с тобой другое дело. Я не думал об осторожности. С самой первой нашей встречи не думал. Не видел в этом нужды. И не волновался, зная, что ты можешь забеременеть. Отдавая семя тебе, я не чувствовал ничего, кроме удовольствия и радости. Да, я хочу ребенка. Но и ребенок не смог бы меня принудить к браку, если бы я этого не хотел. Нет, твоя беременность, напротив, служила мне гарантией того, что ты согласишься на наш брак. Если кого и требовалось принудить к браку - так это тебя, не меня. Именно тебе возможность выбора не была предоставлена.
      Эмил была тронута словами Парлана. Конечно, он говорил не совсем то, что ей хотелось бы от него услышать, но это позволило Эмил отринуть на время сомнение, семена которого взошли в ее душе, когда поспешность, с которой ее склоняли к браку, сделалась очевидной. Кроме того, коль скоро Парлан искренне хотел жениться на ней, можно было надеяться, что и он приложит все силы, чтобы превратить их брак в прочный и счастливый союз.
      - По сути, нельзя сказать, что к браку меня принудили. Конечно, ты и мой отец обо всем договорились, но ведь никто из вас не слышал, чтобы я оглашала эти стены воплями, протестуя против своей горькой доли, - Что верно, то верно - ты не вопила. А почему, позволь тебя спросить, Эмил?
      Менее всего ей хотелось сейчас объяснять, почему она согласилась с диктатом отца и Парлана и без возражений направилась к алтарю.
      - Просто мне, в сущности, не на что было жаловаться.
      У тебя в замке я была счастлива - и ты это знаешь. Мне никогда особенно не хотелось отсюда уезжать, и не только потому, что дома меня поджидал брак с ненавистным Рори.
      Я с самого начала хотела остаться, и вот теперь могу это сделать на законных основаниях.
      Парлан, как ни странно, ощутил укол разочарования.
      Ему хотелось любви, но несправедливо было требовать от Эмил того, что он сам отказывался ей дать. Пока, по крайней мере. С другой стороны, он сам себе противоречил. Она признала, что была счастлива в Дахгленне и рада оставаться здесь и впредь. Этого вполне достаточно. Пока. Остальное придет со временем.
      Его рука совершила путешествие по ее телу и опустилась на округлившийся живот. До сих пор Парлану было трудно поверить, что он скоро станет отцом. Ожидание сказывалось и на нем. Ему очень хотелось узнать, кто же родится: сын или дочь? Кроме того, ему не терпелось выяснить, будет ли ребенок розовокожим и светловолосым, как Эмил, или смуглым и чернявым, как он сам. Ему, наконец, захотелось подержать ребенка в руках - желание это возросло, когда он почувствовал, как в утробе жены шевелится дитя.
      - Трудное это дело - ждать.
      - Да, трудное, хотя, - тут она улыбнулась, - мне придется труднее всех, поскольку я буду все больше и больше округляться и перестану быть изящной.
      - Ничего страшного, станешь кругленькой и красивой, - сказал он и тоже улыбнулся, заметив, что Эмил при этих словах изобразила гримаску отвращения.
      - Толстые женщины очень некрасивые. Они переваливаются с ноги на ногу, как жирные утки.
      - Ты, стало быть, тоже собираешься переваливаться?
      - Я-то не хочу этого, просто знаю, что так будет. Мои сестры по крайней мере этим грешили, да и все другие женщины, которые вынашивали детей, тоже. И я буду переваливаться, но если ты позволишь себе засмеяться, я тебя стукну.
      - Буду иметь это в виду.
      - Да уж, будь любезен.
      Некоторое время они лежали друг у друга в объятиях, поглаживая и лаская друг друга и наслаждаясь близостью, которой были долгое время лишены. Парлан знал, что Эмил разделяла его чувства, - она была очень нежна, и за этой нежностью крылось нечто большее, чем просто страсть. Не важно, в каком настроении была эта женщина в тот или иной момент, - он был уверен: на нее можно положиться. И страсть ее, и нежность были истинными, от природы, и она осыпала его этими бесценными дарами, ничего не требуя взамен. Парлан знал, что некоторые мужья отдали бы любые деньги, чтобы обнаружить хоть часть подобных достоинств в своих женах.
      Только одно самую малость тревожило Парлана. Эмил до сих пор ни словом не обмолвилась об Артайре. И брат ничего не сказал о встрече с Эмил. Хотя Парлан знал, что сейчас не место и не время обсуждать мирные переговоры Артайра и Эмил, он не мог отделаться от мысли, что они прошли не слишком удачно. Он знал, что Эмил имела все права сердиться на его младшенького, поскольку даже у самого Парлана при воспоминании о нападении Артайра руки до сих пор сжимались в кулаки, но он очень хотел, чтобы его жена и младший брат поладили и стали друзьями. Особенно важно это было сейчас, когда в характере Артайра наметились перемены к лучшему.
      Хотя Парлану не хотелось услышать, что встреча его жены и брата закончилась крахом, он все-таки не выдержал и спросил:
      - Эмил, Артайр мне признался, что у него было намерение побеседовать с тобой сегодня. И что же, разговор состоялся?
      - Да, как раз перед венчанием.
      Поскольку Эмил явно не намеревалась продолжать, он стал настаивать на более подробном ответе, хотя ее ласки снова начали разжигать в нем страсть.
      - Итак? Что же произошло между вами? Насколько я знаю, он все еще жив.
      Недоумевая, отчего вдруг Парлан завел разговор на эту тему именно сейчас, Эмил окинула мужа взглядом, в котором были удивление и легкое недовольство.
      - Он извинился передо мной, и я приняла его извинения.
      - И все? - Он не мог поверить, что проблема, которая его долгое время волновала, вдруг разрешилась так легко.
      - Интересно, а ты чего ждал?
      - Я не знал, что и думать. Ни ты, ни он не сочли нужным поставить меня в известность о результате вашей беседы. Я уже стал волноваться... - Он пожал плечами. - А ты, оказывается, легко прощаешь.
      - Не сказала бы. Просто после зверств Рори проступок Артайра мне показался не таким уж серьезным. Кроме того, твой брат не осуществил того, что замышлял, и был наказан - его подвергли унизительной порке. Я его простила потому, что ему самому стало стыдно. Он говорил искренне, а не подбирал пустые слова из желания угодить нам.
      - Он говорил, что стремится себя изменить.
      - То же самое он сказал мне. Как ты думаешь, у него получится? - Она провела пальчиком по внутренней части бедра Парлана и почувствовала, как затрепетала его плоть от ее прикосновений.
      - Мне бы очень хотелось надеяться. До сих пор он слишком часто меня разочаровывал. Я, конечно, помогу ему, а не буду сидеть и ждать, пока он снова оступится. Эмил, ты меня слушаешь?
      - Разумеется, впитываю каждое твое слово.
      Хотя ее маленькая изящная рука ласкала его с такой нежностью, что думать о чем-либо ему становилось невмоготу, тем не менее он засомневался в ее искренности. Потом улыбка, запечатлевшаяся на его губах, постепенно растаяла и из горла вырвался протяжный стон удовольствия. Метаморфоза началась в тот момент, когда ее язык коснулся его соска. Парлан подумал, что в первую брачную ночь можно найти куда более интересное занятие, нежели разговоры.
      Закрыв глаза, он отдался чувственному порыву, понимая, что и Эмил испытывает подобное. Эта мысль одновременно и возбуждала его, и успокаивала.
      Он скривился, когда ее рука нечаянно задела еще не заживший шрам на его бедре, и задался вопросом, что чувствует Эмил, когда видит эту уродливую отметину.
      - Не прикасайся к этому безобразному месту, дорогая, - сказал он. Я-то надеялся, что он хотя бы чуточку посветлеет к дню нашей свадьбы.
      Эмил не могла сдержать улыбки. Невысказанный вопрос самым недвусмысленным образом прозвучал в его голосе. Ее позабавила мысль, что даже такой человек, как Парлан, может придавать значение своей внешности и волноваться, если у него что-нибудь не в порядке.
      - Твой небольшой шрам ничуть меня не беспокоит.
      - Вряд ли это уродство можно назвать "небольшим".
      - Поверь, шрам и в самом деле кажется небольшим на таком крупном, стройном и сильном теле, как у тебя, Парлан Макгуин.
      Парлану показалось, что она ему льстит, и он возразил:
      - Стройное и сильное тело, говоришь? Ты судишь обо мне так, будто сравниваешь меня с каким-то жеребцом.
      - Уж не с тем ли, к примеру, из-за которого ты на мне женился?
      - Я, стало быть, женился на тебе из-за Элфкинга?
      - Конечно. Сознайся. Уж я-то знаю, как тебе нравится на нем скакать.
      - Да, ты права, это доставляет мне удовольствие. Но не только это.
      - Правда? А что же еще?
      Он уверенно, но мягко опрокинул ее на спину и прорычал:
      - Обладать хозяйкой Элфкинга.
      - Ты говоришь дерзости, муж мой.
      - Замолчи, жена, и поцелуй меня - так оно будет лучше.
      Эмил решила, что настал удобный момент, чтобы сыграть роль покорной жены.
      Глава 19
      - Я тоже должна ехать?
      Парлан с удивлением посмотрел на Эмил, одетую только в тонкую сорочку и распластавшуюся на животе на их обширной постели.
      - Неужели отпустишь меня одного?
      Заметив на лице Парлана озадаченное выражение, Эмил хихикнула:
      - Бедный маленький трусишка. - Тут она скривилась и села на кровати прямо, поскольку ребенок в утробе зашевелился и лежать на животе стало неудобно. - Нет, скажи, ты в самом деле хочешь, чтобы я поехала? - Положив руку на живот, она порадовалась движению зревшей в ней жизни, после чего лениво подумала, что беременность сильно изменила форму ее стана.
      - Иначе я бы тебя не просил. Отчего ты не хочешь ехать? - Застегивая камзол, Парлан остановился у ее изголовья.
      - Мне бы хотелось выглядеть лучше всех во время встречи твоих союзников и сторонников.
      Улыбнувшись сомнениям жены, он нагнулся и поцеловал ее, после чего двинулся из спальни прочь, приговаривая на ходу:
      - Ты выглядишь достаточно привлекательно, чтобы вскружить голову любому мужчине. Одевайся, девочка, а я пришлю Мэгги, чтобы она помогла тебе. Нам необходимо выехать из Дахгленна еще до полудня.
      Вздохнув, Эмил поднялась с постели. Он ее не понимал, и она сомневалась, что сможет добиться его понимания. Что и говорить, она была совсем не против того, чтобы вынашивать его ребенка, но отнюдь не одобряла той полноты, которая этому сопутствовала. Ее талия потеряла былую стройность, и это было только начало. Хотя Парлан не стал желать ее менее страстно, она теперь вовсе не была уверена в своих чарах, как и в способности эту страсть вызывать и поддерживать на должном уровне.
      Нет, думала Эмил, для того чтобы встретиться лицом к лицу с прошлым Парлана, надобны совсем другие чувства. В замке Данмор наверняка будут женщины, которые в свое время спали с ним. Обязательно найдется такая, которая не постесняется Парлану об этом напомнить или - того хуже - снова затащить его в кровать, несмотря на присутствие жены. Даже пребывая в лучшей форме, Эмил посчитала бы задачу отвадить поклонниц Парлана далеко не простой. А с тех пор как от талии у нее осталось одно воспоминание, ей и вовсе не хотелось бы принимать участие в подобном предприятии.
      Однако, обдумав все как следует, она усмехнулась и решила, что ехать ей все-таки нужно - и Бог с ней, с талией.
      Ей и хотелось и не хотелось отправляться туда. Прежние любовницы Парлана наверняка будут в Данморе, и в этом случае отпускать его одного было бы неразумно. Присутствие жены - беременной или нет, не важно - должно помочь оградить Парлана от возможных искушений. И по этой причине, решила она в тот момент, когда в спальню вошла Мэгги, она поскачет с Парланом бок о бок, как только настанет время выезжать из Дахгленна.
      ***
      - Отдохнуть хочешь, дорогая? - спросил Парлан, когда прошел час после их отъезда из родового гнезда Макгуинов.
      - Нет, я хорошо себя чувствую. Сегодня отличная погода для верховой прогулки, а на спине Элфкинга тем более. - Она похлопала жеребца по шее. А я думала, на нем поедешь ты.
      - Только не на этот раз. На своем коне ты выглядишь изумительно. Когда я в прошлый раз ездил в Данмор, мне подумалось, что если мы с тобой на наших жеребцах - ты на белом, я на черном - въедем в замковый двор, зрелище будет восхитительное.
      Хотя она и посмеялась над его словами, оказалось, что он прав. Стоило им въехать во двор замка, как на лицах встречавших запечатлелось неподдельное восхищение, показавшееся Эмил несколько чрезмерным и даже обременительным. Парлан, однако, чувствовал себя как рыба в воде. Это вызвало у Эмил улыбку: что и говорить, ее муж любил покрасоваться - этим самым словом он именовал подобные торжественные въезды.
      После того как супругов проводили в предназначенные им покои, Эмил присоединилась к Парлану, который смывал с себя дорожную пыль. Служанки принесли тазы с горячей водой. При этом они не обращали внимания на нее, зато пожирали глазами полуобнаженного Парлана, что не осталось незамеченным Эмил. Парлан, казалось, оставался совершенно к этому безучастным, и его жене пришлось очень постараться, чтобы последовать примеру мужа. Это оказалось делом непростым. Еще хуже она почувствовала себя вечером, когда все собрались за пиршественным столом. Даже насквозь фальшивая дочь лорда Данмора Дженнет флиртовала и заигрывала с Парланом куда активнее, чем дозволяли приличия.
      Когда они отправились в спальню и предались любви, в ее ласках был привкус отчаяния. Вопросительные взгляды, которые временами бросал в ее сторону Парлан, означали, что он тоже ощутил ее нервозность, хотя вопросов и не задавал, а она заводить разговор на эту тему не хотела.
      Не хотела, потому что он ни в малейшей степени не был виноват в том, что она испытала приступ острой, болезненной ревности. Она прижимала его к себе и молилась Богу, чтобы он помог ей сдерживать это не слишком приятное чувство.
      На следующий день Эмил убедилась, что это непосильная для нее задача. Решив, что лучше всего побыть одной, она направилась в стойла. Там она принялась чистить Элфкинга щеткой в надежде, что успокоится. Стоило ей, однако, поднять глаза, как выяснилось, что вместе с ней в конюшню зашла Дженнет. Эмил подумала, что душевное спокойствие обретет, только вернувшись в Дахгленн. В Данморе оказалось полно доброжелателей, спешивших поставить ее в известность о слабости ее супруга к прекрасному полу и о его устойчивом в прошлом желании потакать своим прихотям.
      - Я и представить себе не могла, что Черный Парлан женится на девице из долины!
      "Вот, - подумала Эмил, - еще один источник раздражения. Постоянные намеки на то, что я родом из долины, угнетают меня ничуть не меньше ревности и заставляют опасаться, что мое терпение вот-вот лопнет".
      В клане Данморов было предостаточно людей, которые относились с уважением только к горцам и не считали нужным это скрывать. Дженнет внесла смятение в душу Эмил, хотя поначалу та пыталась отвечать на ее вопросы и глупые домыслы вполне спокойно.
      - Что делать? Жизнь полна неожиданностей. - Взглянув в лицо Дженнет, Эмил поняла, что ее голос прозвучал дружелюбно. До сих пор ей удавалось сдерживаться и не допускать даже намека на гнев.
      - Как это все любопытно, - продолжала гнуть свое Дженнет, подходя к Эмил все ближе и ближе. - Кто бы мог подумать, что Парлана принудят к браку с помощью беременности.
      - Никто его ни к чему не принуждал.
      - Будто бы? А разве он женился на тебе не по этой причине? Тебе удалось поймать его. Не думала, что бабы из долины такие хитрые. Ведь раньше он таких промашек не допускал.
      - Так ты, стало быть, считаешь, что он допустил промашку? А если нет?
      - А как иначе можно это назвать? Вряд ли Макгуин по доброй воле позволил, чтобы кровь горца разбавили кровью презренного рода из нижних земель.
      Было трудно, но Эмил крепилась и старалась пропускать колкости Дженнет мимо ушей. Она знала немало шуток про жителей горного края, но не хотела пускать это оружие в ход, не хотела открытой ссоры.
      Не то чтобы она считала подобный обмен любезностями проявлением дурного вкуса. Просто ей не хотелось наносить ущерб тому, что именовалось бы "наследием" Парлана. И уж конечно, она не собиралась передавать Парлану содержание беседы с Дженнет. Ругаться с этой женщиной, пререкаться означало унизить собственное достоинство, которое Эмил никак не хотелось терять.
      - Разбавили? Наоборот. Никогда не вредно привнести свежую кровь в то или иное семейство.
      - Если бы не ты, кровь Парлана смешалась бы с кровью Данморов, именно эта кровь текла бы теперь в венах наследника рода Макгуинов.
      - А ты, судя по всему, в этом уверена?
      - Абсолютно. Мой отец молчит об этом, но я скажу: слова любви из уст Парлана обожгли мне кожу - так близко он был, когда произносил их. Мужчина, который в отношениях с женщиной собирается ограничиться лишь удовольствиями плоти, таких слов обыкновенно не говорит.
      Эмил мысленно приказала себе не рисовать в воображении образ Парлана, сжимающего в, объятиях Дженнет. Уж слишком сильно это ее ранило, вызвав приступ ревности такой силы, что он был под стать приступу лихорадки. Она, однако, не хотела, чтобы Дженнет это заметила, поскольку подозревала, что девица затеяла этот разговор, желая вызвать ее ревность, хотя не очень представляла себе, какую цель, кроме попытки потешить раненое самолюбие, та преследовала. Быть может, Дженнет хотелось, чтобы Эмил предстала перед Парланом в обличье ревнивой стервы, что могло отвратить его от жены и бросить в ее собственные объятия?
      Эмил ощутила острое желание ударить Дженнет чем-нибудь тяжелым.
      - Женщина, которая верит в нежные слова мужчины в тот момент, когда он пытается раздвинуть ей ноги, просто-напросто глупа.
      - В его словах заключалось нечто большее, - прошипела Дженнет.
      - Неужто? - Эмил холодно смерила взглядом миледи Данмор. - Почему в таком случае Черный Парлан женился на мне, а не на тебе?
      Решив, что прекращение дальнейшего разговора - самый мудрый шаг, Эмил направилась к выходу из конюшни. Соперница, однако, вознамерилась этому помешать и схватила ее за руку, после чего, рывком развернув Эмил лицом к себе, ударила ее по лицу. Тут Эмил поняла, что с нее довольно. Молниеносным движением она обхватила Дженнет поперек туловища и подтащила к большой куче навоза, куда и толкнула дочь хозяина замка. Совершив этот подвиг, Эмил выбежала из конюшни и направилась в их с Парланом комнату. Ей не хотелось находиться в зале в тот момент, когда туда заявилась бы Дженнет после пребывания в навозной куче.
      Парлан продолжал веселиться в пиршественном зале со своими союзниками и сторонниками, когда двери неожиданно распахнулись и в зал влетела Дженнет, с ног до головы покрытая ошметками навоза. Еще до того как она огласила воздух жалобными воплями, Парлан понял, что во всем этом явно замешана Эмил. Он догадался, что Дженнет слишком долго испытывала терпение его жены и стычка между женщинами явилась результатом этого испытания.
      - Зубы Господни, девочка, - проворчал лэрд Данмор. - Что это с тобой?
      - Это все она, шлюшка из долины.
      - Постой, дочь, - сказал Данмор, бросая быстрый взгляд в сторону Парлана. - Ты сейчас говоришь о жене лэрда Макгуина.
      - Мне наплевать, за кого она вышла замуж. Она не имела права так поступать!
      Парлан сдержался и продолжал выслушивать лепет разъяренной женщины. Он очень надеялся, что Данмор успокоит дочь и убедит ее убраться из зала. Именно этим, кстати, хозяин замка сейчас и занимался. Но из слов Дженнет Парлан кое-что понял.
      - Ты ударила мою жену? - вопросил он негромким, но грозным голосом, медленно поднимаясь из-за стола. В зале воцарилась напряженная тишина.
      Слегка побледнев, Дженнет попыталась оправдаться:
      - Она меня оскорбила.
      - Она беременна. Бить беременную женщину нельзя.
      Надо было ответить ей иным способом. А если она даже тебя и оскорбила, то поступила правильно, поскольку ты начала оскорблять ее с того самого момента, как мы приехали в замок. - Тут Парлан отвесил поклон хозяину. Пусть милорд меня извинит, но мне необходимо взглянуть, как чувствует себя моя жена. - После этого Парлан вышел из зала.
      Лэрд Данмор смерил дочь взглядом.
      - Если бы ты, дура, не была с ног до головы заляпана дерьмом, я бы тебя ударил.
      - Это за то, что я треснула шлюшку из долины, что ли?
      - За то, что ты ударила жену главы клана Макгуинов.
      Разве не ясно, что ему дорога эта женщина? А я ценю наш союз и не хочу, чтобы из-за твоей глупости он подвергся испытанию на прочность. Ты останешься в своей комнате до самого отъезда четы Макгуинов, и моли Бога, чтобы Парлану не пришла в голову мысль отплатить тебе за жену той же монетой, а не только холодной улыбкой.
      Когда Парлан вошел в покои, Эмил только вздохнула, но даже не шевельнулась в постели, где лежала, распластавшись на спине. Она не открыла глаз даже тогда, когда муж нежно прикоснулся к ее подбородку.
      - Значит, она тебя ударила, - тихо произнес Парлан, дотрагиваясь до ее щеки, на которой уже проступил кровоподтек.
      Не услышав гнева в его голосе, она открыла глаза.
      - Что, синяки проступили?
      - Как обычно. Ну и сама Дженнет проговорилась. Как ты себя чувствуешь?
      - Почти не больно. Уверена, что на взгляд синяки куда страшнее, чем неприятные ощущения, которые я испытываю.
      - Я, собственно, сейчас не о синяках, хотя очень рад, что они не доставляют тебе беспокойства. Надеюсь, ты не ушиблась и не слишком расстроилась?
      Поняв, что Парлан беспокоится о ребенке, Эмил почувствовала, что в ее сердце закралась обида.
      - С ребенком все в порядке. Твоему наследнику ничего не сделается.
      - Хорошо, ведь если плохо дитяти, плохо и его матери.
      Прежде всего я волнуюсь за тебя и потом уже - за ребенка.
      Тебе следовало сразу уйти от этой женщины. - С этими словами Парлан присел на край кровати.
      - Я и хотела это сделать. Но она схватила меня за руку и удержала. Послушай, неужели мой поступок вызвал такой переполох? - Эмил вовсе не тревожилась по поводу того, что она сделала с Дженнет, - та заслуживала наказания посерьезнее. Куда больше ее волновали последствия инцидента, которые могли отразиться на отношениях Парлана с его ближайшими союзниками, - Ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться, - произнес Парлан и растянулся на кровати рядом с женой.
      - Надеюсь, из-за этого тебе не придется уезжать?
      - Нет, что ты. Просто мне захотелось выйти из зала и подождать, пока выветрится запах навоза. - Эмил поморщилась, а Парлан расхохотался.
      Не дав себе труда подумать, Эмил вдруг выпалила:
      - Так ты, оказывается, был помолвлен с Дженнет?
      - Что такое? - Парлан вскочил и уставился на жену в изумлении. - Что она успела тебе наговорить?
      - Ничего, - пробормотала Эмил, удивленная столь явным волнением мужа. Она постаралась сделать вид, что это был не более чем праздный вопрос. Наверное, в зале уже рассеялся дурной запах.
      - Эмил, неужели Дженнет сказала тебе, что мы с ней были помолвлены?
      - Неужели я утверждала что-либо подобное?
      Он наклонился близко-близко к ее уху и прошептал:
      - Что-то вроде этого. Так говорила она тебе это или нет?
      Парлан понял, что Дженнет изводила Эмил своими намеками и грубостями, но не задумывался о последствиях, которые могли бы иметь подобные беседы. Хотя он и понимал, что в замке Данмор имелись дамы, готовые подтвердить, что свели с ним знакомство накоротке, ему казалось, он уже дал Эмил понять, что прошлое сейчас для него ничего не значит. Тем не менее ему вовсе не понравилось, что кое-кто забивал Эмил голову своими сладострастными фантазиями.
      Эмил встретилась с ним взглядом и поморщилась. Она знала, что муж будет расспрашивать, пока она ему не выложит все.
      Она не знала, чем вызвана подобная настойчивость. Ему гораздо проще было бы сказать "нет" и забыть об этом дельце.
      - Она говорила, что если бы не я, то в жилах твоего наследника текла бы кровь Данморов. Говорила, что и ее отец любил порассуждать на эту тему и считал, что вы с ней друг другу подходите, и... - тут она глубоко вздохнула и внимательно всмотрелась в лицо мужа, - утверждала, что ты ей признавался... - Парлан выругался, и ее глаза расширились от удивления.