Звездный мост

Когда же я увидел знакомые ворота без изгороди и длинные бараки, сомнений больше не осталось. Я подходил к руднику «Феникса». Если судить по расстоянию, то он находился примерно там, где и должен был быть, если бы со мной ничего не случилось и ночью я остался в пустыне на прежнем месте. Я никогда не отличался излишним оптимизмом и, возможно, именно по этой причине до сих пор сохранил свою жизнь. Я не бросился к воротам, даже не обрадовался. Тяжелое сомнение охватило меня после первого же взгляда на знакомый двор. Укрывшись за ближайшим холмом, я наблюдал за рудником не меньше часа.

Прежде всего поражало полное безлюдье. Обычно во дворе всегда толпился народ. Одни бригады возвращались со смены, другие спешили к подъемникам, чтобы не опоздать к началу работы. Сейчас во дворе никого не было. Да и сами постройки вызывали у меня двойственное ощущение — с одной стороны, они ничем не отличались от знакомых мне бараков, в одном из которых стояла моя собственная койка, но, с другой стороны, вот у этого слегка перекосилась крыша… Мне помнилось, раньше она была ровной, да и вообще при таком угле наклона кровля должна была рухнуть. Но эта держалась как ни в чем не бывало.

Убедившись в полном безлюдье этих строений, я в конце концов решился на их детальное исследование.

Внутри бараков не было людей и обнаружилось множество мелких несоответствий с известным мне рудником.

В моем собственном бараке прибавилась лишняя койка у окна и исчезла та, которую выделили мне. Исчезла вместе с тумбочкой и различными мелочами, которые я успел туда положить. Если это не тот барак и не тот рудник, то почему совпадают сотни других запомнившихся мелочей? Покореженная тумбочка Криста с вырезанной на ней надписью «Вася» стояла на своем месте. На стене у койки моего соседа висела знакомая журнальная обложка с обнаженной красоткой, правда сильно выгоревшая и потускневшая. Раньше она выглядела новее. В конце концов, я начал понимать, что дело не в руднике и не в бараке — весь этот мир был другим. Его внешнее сходство с миром, который я знал, было обманчиво. Все выглядело так, словно кто-то специально построил здесь этот не совсем правильный рудник с одной-единственной целью — ввести меня в заблуждение. Нелепая мысль, нелепое предположение — но весь мир, в котором я очутился, выглядел неправдоподобно.

Мне пришлось напомнить себе о ночной схватке. За каждой из этих стен могла таиться неизвестная опасность. Плохо, когда координаты мира, в который ты попал, начинают расплываться, а вещи теряют привычные очертания.

Может, все же галлюцинация? Слишком уж все реально для галлюцинации, слишком много совпадений в мельчайших деталях… Взять хоть эту обломленную ручку на двери. Я сам ее сломал в день прибытия и очень досадовал на себя за непростительную неловкость. Сломанная ручка осталась на месте, а вот моя койка исчезла…

Больше всего мне хотелось найти хотя бы одного обитателя этого мира. С трудом верилось, что я здесь один. Один в целом мире? Хотя в принципе возможен и такой вариант…

Мои мрачные раздумья о перспективах существования в мире, населенном исключительно монстрами, прервал звук мотора, донесшийся снаружи.

Я бежал к двери барака так, что смог бы, наверное, побить олимпийский рекорд, и все же опоздал…

Когда я выскочил во двор, кар уже поднялся в воздух. Он неторопливо развернулся, прямо у меня над головой, и умчался в сторону Барнуда. Лишь теперь я заметил, что город существует и здесь, только привычного смога в той стороне не наблюдалось, однако очертания небоскребов отчетливо проступали на фоне белесого неба, покрытого плотными облаками.

И хотя я вновь остался один, досада на то, что я не обошел двор и не заметил стоящего между бараками кара, тут же прошла. Теперь я твердо знал, что я тут не единственное человеческое существо, и, кроме того, теперь я знал, где следует искать людей.

Дорога к Барнуду шла в противоположную сторону. На Зидре Барнуд находился на севере, здесь дорога, ведущая к городским небоскребам, уходила на юг. Может, там расположен какой-то другой город? В любом случае это придется выяснить. Но, кажется, в этом вывернутом наизнанку мире, лишь похожем на прежний, ничто не повторяется полностью. Словно Зидра послужила лишь прообразом, моделью для всего, что появилось здесь. Нужно было придумать какое-то название для мира, в который я попал не без помощи яда голубого скорпиона. Я решил называть его Зидра-2.

Я еще раз тщательно осмотрел рудник, заглядывая во все помещения. Но нигде не обнаружил следов людей. Кажется, водитель кара был здесь единственным человеческим существом, хотя кар мог вести и автомат… На Зидре были такси, управляемые роботами…

В здании, где была расположена столовая рудника, я сделал полезное для себя открытие. Хотя свет не горел, а в энергоподающих линиях не было напряжения, холодильники работали. Я почти перестал удивляться странностям этого мира.

Главное — в холодильниках оказалась свежая пища, и хотя мне вновь пришлось развести костер, для того чтобы ее приготовить, это уже не имело особого значения.

На всякий случай, прихватив с собой запас консервов и воды, — я не знал, что меня ждет в городе, — я направился по дороге к Барнуду, рассчитывая засветло, часа через три добраться до города. Хотя климат на Зидре-2 был намного прохладнее, к полудню солнце начало припекать достаточно сильно.

Вскоре рудник скрылся из глаз, и лишь небоскребы Барнуда, словно призрачные видения миража, вставали над пустыней. Миновав очередной холм, я обнаружил стоящий на обочине небольшой кар. Я не знал, был ли это тот самый, что кружил над рудником. Водителя нигде не было видно, машина оказалась вполне исправной и заправленной топливом.

Не колеблясь, я запустил двигатель, подождал несколько минут — не появится ли водитель, привлеченный шумом мотора. Но никто не появился. В конце концов я решил поднять машину в воздух. Открывшаяся внизу панорама подтвердила, что на многие километры вокруг нет ни души.

Машина безукоризненно выполняла мои команды — только голубой огонек связи с диспетчерским постом на ее пульте не светился.

Я попробовал различные частоты и вскоре убедился, что, кроме электрических разрядов, ничто не нарушало безмолвия этого мира.

Минут через пятнадцать подо мной начала медленно разворачиваться панорама окраин Барнуда. С высоты птичьего полета город выглядел почти нормально. Бросалось в глаза отсутствие привычного смога и неработающий транспорт. Машины неподвижно стояли прямо посреди улиц, словно водителей поразил беспробудный сон и одновременно с этим выключились все моторы. Сверху не было видно ни следов дорожных происшествий, ни даже дыма, и это поражало меня больше всего. Невозможно мгновенно парализовать жизнь огромного города, не вызвав при этом многочисленных аварий и катастроф.

С того самого момента, как я очутился на Зидре-2, я постоянно сталкивался с логическими противоречиями и странностями этого мира, словно он не подчинялся привычным физическим законам.

Сделав круг над высотной площадкой для каров на крыше какого-то небоскреба, я решил совершить посадку. Возможно, внизу, на улицах города, мне удастся понять, что здесь произошло.

Отыскав свободное место среди других стоявших на площадке каров, я благополучно приземлился, вышел из кабины и попробовал вызвать гравитационный лифт. Я уже приготовился к неприятной перспективе тащиться пешком с двадцать третьего этажа небоскреба, но на табло вспыхнуло слово «ждите», и вскоре двери кабины распахнулись передо мной. Кажется, я потерял способность удивляться чему бы то ни было. В мертвом и неподвижном городе наличие энергии в энерговодах казалось чем-то почти кощунственным.

Внизу на улице ощущение нереальности города-призрака усилилось, но одновременно с этим тысячи мельчайших деталей напоминали о том, что все здесь происходящее вполне реально.

Машины замерли посреди улицы… У большинства из них двигатели были включены, а в замках зажигания торчали ключи. Казалось, водители вот-вот вернутся на свои места… Все выглядело так, словно чья-то невидимая рука мгновенно остановила движение в этом городе и убрала отсюда людей…

Я не мог поверить, что в таком огромном городе не осталось ни одного жителя, я видел летящий кар и до сих пор не знал, управлял им пилот или автомат. Рассудок не желал мириться с тем фактом, что я могу оказаться в полном одиночестве. Я должен найти кого-нибудь. Человека, который знал бы об этом месте больше моего, который смог бы мне объяснить, что происходит и как выбраться отсюда в нормальный мир.

Витрины магазинов и распахнутые двери супермаркетов словно приглашали войти, полки ломились от продовольствия… Наверно, я мог бы провести здесь долгие годы, не испытывая нужды в еде и вещах первой необходимости, но человек — общественное существо и, оставшись в одиночестве, довольно быстро сходит с ума. Земные психологи хорошо изучили этот синдром на космонавтах, которым пришлось в одиночку преодолевать бездны пространства в первых попытках достичь ближайших звезд, когда еще не был разработан способ надежного анабиоза.

Время, необходимое для того, чтобы человек начал терять рассудок, зависит от индивидуальности каждой отдельной личности, но конец все равно один и тот же.

К вечеру, устав от безрезультатных блужданий по городу, я выбрал центральный отель Барнуда и отвел себе президентские апартаменты. Я даже расписался в гостевой книге и заполнил регистрационную карточку. Эти действия придали некоторую весомость моему эфемерному существованию в нереальном мире Зидры-2.

Жаль, что получить плату за апартаменты было некому, не нашлось и боя, который смог бы доставить в номер мой багаж, теперь он размещался в тяжелом чемодане, позаимствованном в одном из супермаркетов.

Я успокоил свою совесть рассуждениями о том, что рано или поздно сумею расплатиться за все эти незаконно изъятые из магазинов вещи. А если все люди исчезли отсюда навсегда, тогда все, что здесь находится, принадлежит мне.

Большинство вещей, кроме самых необходимых, имеют смысл лишь в том случае, если кто-то со стороны может оценить твою шикарную машину или хорошо сидящий костюм от модного портного. Таков глубинный смысл нашей потребительской цивилизации и основной двигатель ее экономики.

Мои апартаменты состояли из четырех огромных комнат. Имелся еще и зимний сад, но, поскольку сейчас было лето, наружная силовая завеса была отключена, и я мог наслаждаться прохладным наружным воздухом. Я подумал, что в настоящем Барнуде вряд ли кто-нибудь рискнет выйти на подобный балкон без респиратора.

Поскольку боя не было, мне самому пришлось знакомиться с управлением внутреннего обслуживания. Минут пять пришлось потратить на поиски кровати и звукового датчика, который лишь после специальной команды выбросил ее из стенной ниши.

Отвратительная местная привычка прятать всю мебель в стены делала комнаты похожими на вокзальные залы. Конечно, с помощью голографических изображений можно воссоздать любой интерьер, но для этого нужно знать, где находится программатор, а я слишком устал, чтобы заниматься его поисками. К тому же я привык считать, что любая мебель должна служить человеку, и не понимал, для чего нужен диван, на котором нельзя сидеть.

Разбросав на постели вещи, изъятые из магазинов, я занялся их сортировкой и вдруг задумался над тем, откуда берется энергия, если здесь нет людей. Энергостанции могли обслуживать автоматы, но как долго это будет продолжаться без контроля операторов? На всякий случай я должен быть готов к тому, что энергия в любую минуту может отключиться.

Тридцать четвертый этаж небоскреба, на котором располагались мои апартаменты, не слишком удобное место для спуска вниз с помощью собственных ног, если лифт вырубится. Еще в более незавидное положение я попаду, если энергия исчезнет в тот момент, когда я буду внутри кабины. Надо подыскать себе что-нибудь пониже.

Продумывая все последствия этого не слишком приятного, но вполне вероятного события, я решил немедленно воспользоваться душем, пока не отключили воду. Нет ничего хуже, чем участвовать в игре, правил которой ты совершенно не знаешь, а сейчас я находился в положении именно такого игрока. Мысль об игре напомнила мне, что подсознательно я до сих пор не смог принять происшедшее со мной за реальность.

Огромная зеленая ванна напоминала бассейн, выложенный малахитовой плиткой. В ней свободно могли разместиться несколько человек, а уж двое могли бы здесь вволю поплавать. Однако русалок в отеле не водилось, и мне пришлось довольствоваться собственным обществом.

Закончив процедуру мытья в ионном душе, я, завернувшись в роскошный халат, покинул ванную комнату, совершенно не представляя, чем здесь еще можно заняться.

Было около пяти часов пополудни, и мне предстояли долгие часы бесконечного вечера.

Выйдя на балкон и окинув взглядом вечерний пейзаж Барнуда, я лишний раз отметил отсутствие каких бы то ни было огней.

Не доверяя приобретенным в магазинах Барнуда вещам, словно они в любую минуту могли исчезнуть вместе со всем этим нереальным городом, я натянул свою старую одежду и стал готовиться покинуть отель прямо сейчас, не откладывая переезд ни на минуту.

Окинув равнодушным взглядом гору вещей, разбросанных на постели, я взял с собой только нож. К сожалению, оружейных магазинов мне найти не удалось, а все остальное в любой момент можно было обновить в ближайшем супермаркете. Видимо, хождение по магазинам — единственное развлечение, которое у меня здесь осталось. Наверно, любая женщина позавидовала бы мне, но сам я искренне ненавидел это занятие.

Лифт, к счастью, еще работал, и, спустившись на первый этаж, я выбрал комнату попроще.

Прежде чем отправляться на новую экскурсию в город, неплохо было бы найти здесь бар. Я чувствовал себя слишком издерганным, и пара стаканов хорошего тоника мне сейчас совсем бы не помешали.

Мне удалось разыскать лишь самый простенький, расположенный недалеко от конторки портье. Наверно, в этом отеле были десятки ресторанов и баров — но меня не привлекала перспектива заблудиться в недрах этой многоэтажной громадины. Налив себе какой-то гнусной смеси желтоватого цвета — ничего приличнее извлечь из автомата не удалось, — я примостился у краешка стойки на маленькой вращавшейся табуретке перед пустым черным экраном визора.

Город давил на мою психику всей своей мертвой громадой, и я чувствовал это даже сквозь стены отеля. Мне приходилось бывать в мертвых городах, покинутых жителями после катастрофы. Неизвестная эпидемия на Релосе стоила жизни всем его колонистам. Там тоже остались мертвые города. Но в них не горел свет, не работали лифты, на улицах ясно были видны следы катастрофы. Развалины, черные глазницы выгоревших зданий — здесь же ничего этого не было. Барнуд продолжал жить своей непонятной, не зависимой от людей жизнью. И напоминал мне сейчас гигантского затаившегося монстра, обладавшего собственной волей и разумом.

Мне казалось, что в любую минуту город способен проявить свой в обычное время скрытый от людей характер. От мрачных мыслей мне не помог избавиться даже коктейль, похожий по цвету на верблюжью мочу, и, покончив с ним, я поспешил покинуть отель.

Вращающаяся пневматическая дверь выбросила меня на улицу так, словно здание было радо освободиться от моего присутствия.

Снаружи царил настоящий зимний холод — это в Барнуде-то! Еще вчера я не знал, куда деваться от тропической безжалостной жары.

Что случилось с этим миром, какая-то космическая катастрофа или здесь действуют свои, неподвластные логике законы? Я почти не сомневался в том, что второе предположение вернее всего соответствует истине, потому что не мог поверить, что кому-то понадобилось переносить экваториальную зону планеты лишь для того, чтобы удовлетворить свой странный каприз.

Я плотней завернулся в свою старенькую, видавшую виды куртку, спасаясь от пронизывающего ветра, и медленно побрел вдоль шестой магистрали, соединявшей центр города с главным торговым комплексом.

Ледяной ветер почти сразу же заставил меня пожалеть о том, что я покинул отель, хотя в этом не было особой необходимости. Я суетился, изображал подобие какой-то деятельности лишь для того, чтобы не дать своему мозгу погрузиться в пучину отчаяния, такого же холодного и мрачного, без единого проблеска огней, как та ночь, что надвигалась сейчас на Барнуд.

Тишина, несвойственная большому городу, давила на психику так, что от нее одной впору было сойти с ума. Казалось, ледяной ветер заморозил все звуки и даже сам, проносясь вдоль улиц, не нарушал царившей вокруг замогильной тишины.

Не хлопали ставни на окнах — потому что здесь не было ставен. Не шелестела листва деревьев — потому что в этом городе не было деревьев. Не гудели провода — потому что здесь не было даже проводов.

Я остановился и с минуту стоял неподвижно, стараясь уловить хоть какой-то звук. Но вокруг было мертво и тихо, как в склепе. Даже метеориты, устраивавшие в знакомом мне Барнуде настоящий фейерверк, здесь не падали.

Ни одна вспышка не освещала небо этого призрачного города. Ни один звук не нарушал его мертвой тишины. Впрочем, в последнем я все-таки ошибался. Какой-то непонятный, назойливо повторявшийся звук все же достиг моих ушей.

Он доносился из стоявшей на углу будки общественного автомата, и будь я проклят, если это не был гудок вызова информационного вифона.

Глава 10

Я бежал к вифону так, словно стартовал на олимпийской стометровке. Но когда до аппарата оставалось не более двух шагов, остановился и почувствовал, как по спине катятся холодные капли пота.

Кто мог звонить в этом мертвом городе? Кто и кому? Все, что меня окружало, все, что происходило вокруг, напоминало какую-то гигантскую мистификацию.

Я чувствовал себя героем телевизионного сериала и испытывал яростное желание добраться до режиссера этой постановки. Но самое главное — я не желал участвовать в игре с неизвестными правилами в качестве пешки, а потому, добравшись до вифона, не спешил включать голосовую связь. Почему-то мне казалось, что из равнодушной черной коробочки аппарата раздастся знакомый демонический хохот, сопровождавший мой перенос в этот кошмарный мир.

Но ведь я мог и ошибаться… И если я ошибаюсь, то сейчас, сию секунду, вызов может прекратиться, и я упущу свой последний и, возможно, единственный шанс связаться с человеческим существом — с единственным, находящимся здесь, кроме меня, человеческим существом… Я знал, что, если вифон сейчас замолчит, я никогда не прощу себе этого промаха, этой единственной, безвозвратно упущенной возможности…

Несколько лет может уйти на то, чтобы тщательно обыскать лишь один из гигантских небоскребов, обступавших меня со всех сторон. Так чего же я жду?

Кнопка медленно утонула в гнезде, раздался щелчок, и будничный, слегка раздраженный женский голос спросил:

— Где вас носит? Я целый час разыскиваю вас по всему городу.

— Кто… Кто это? — Я тут же взял себя в руки и перестал бубнить бессмысленные слова. Я узнал голос этой женщины. — Зачем я вам понадобился, мисс Брове?

— Чтобы поговорить обо всем, что здесь происходит. Думаю, теперь вы готовы к такому разговору.

— Где вас найти?

— Все там же — в городской ратуше. Я надеялась, вы догадаетесь посетить ее в первую очередь, но вас, похоже, больше привлекают магазины без продавцов, — ехидно закончила она.

— Вы что, следили за мной?

— Разумеется. Я здесь именно для этого. Следить за вами.

Я так и не понял, говорит она серьезно или это очередная порция сарказма. Мне надоело общаться с невыразительным серым аппаратом, на котором не светился даже видеоэкран. Я хотел увидеть человеческое лицо, ее лицо.

— Я буду у вас минут через тридцать.

Вифон сразу же отключился, а я какое-то время стоял около него неподвижно, уставившись на погасшую панель, и лишь после того, как вспомнил, что у нее есть возможность непонятным образом следить за каждым моим шагом, направился к остановке каров, попытавшись изобразить на лице полное равнодушие и холодную решимость.

В префектуре с момента моего предыдущего посещения почти ничего не изменилось, если не считать отсутствия служащих и охраны.

Пропускные автоматы, похоже, были отключены. Во всяком случае, я беспрепятственно миновал вестибюль, ни разу не воспользовавшись идентификационной картой.

Порядки в Барнуде-2 значительно отличались от прежних.

Л. Брове сидела за своим столом, как и раньше уставленным терминалами различных устройств. При моем появлении она не подняла головы, сосредоточенно продолжая набирать какие-то команды на одном из терминалов.

До сих пор даже в мыслях я очень редко называл ее по имени. Здесь же, в своей конторе, она была Л. Брове — заместителем мэра, колониальным администратором, продолжавшим выполнять свой долг в этом пустом городе…

Неожиданно мне пришла в голову мысль, что подобное соображение слишком абсурдно, а мой сарказм неуместен. У нее были здесь какие-то другие и пока совершенно непонятные для меня дела.

С равнодушным видом, внешне сохраняя абсолютное спокойствие, я пересек ее большой кабинет и, не дожидаясь приглашения, нахально развалился в одном из боковых кресел, предназначенных скорее всего для важных посетителей. Я к таковым явно не относился. Наконец она соизволила обратить на меня свое высочайшее внимание.

— Вы злоупотребляете моим временем, мистер Егоров. И моим терпением. Для чего вы сменили номер в отеле?

— Раз уж вы назначили мне свидание в столь необычном месте, я не сомневался, что вы сумеете меня найти.

Кажется, моя последняя реплика пробила маску ее показного равнодушия. Она даже слегка покраснела. И я с удовольствием отметил, что некоторая доля смущения идет ей гораздо больше, чем дурацкая серая форма, в которую она предпочла облачиться даже в этой необычной обстановке.

— Может, мне следует оставить вас здесь навсегда?

— А это входит в компетенцию помощника мэра, избавляться от официального представителя федеральных властей любым доступным способом?

Она усмехнулась недоброй улыбкой, которая мне совсем не понравилась.

— Мир, в котором мы с вами сейчас находимся, не имеет никакого отношения к федеральным властям.

Я постарался спросить по возможности равнодушно.

— И что же это за мир? Что он собой представляет?

— Я могла бы объяснить, но вы все равно не поймете.

— Все же попробуйте — вдруг получится. Не такой уж я безнадежный идиот.

С минуту она пристально изучала мое лицо, словно увидела его впервые. Я сидел молча и напряженно, словно позировал перед фотокамерой. Самым важным, самым необходимым в моем теперешнем положении была информация, и я собирался получить ее любой ценой. Однако она не должна была догадаться о моем намерении. Прежде чем прибегать к каким-то радикальным действиям, я собирался выслушать ее. И в принципе не так уж важно, что она будет говорить.

Существовала целая система распознавания человеческой мимики. Если записать окрашенную эмоциями человеческую речь на видеокристалл, а потом прокрутить эту запись в замедленном темпе несколько раз, то можно отметить сотни мельчайших деталей, на основании которых специалист сделает безошибочный вывод, правду ли говорит его собеседник и что он на самом деле думает о предмете обсуждения. Вот почему мне было важно вызвать ее своими провокационно резкими вопросами на такой же резкий ответ.

Для анализа ее мимики мне не нужна была видеокамера. При соответствующей тренировке достаточно внимательно наблюдать за лицом собеседника.

— Что вы знаете о Барнуде? — спросила она, сбивая меня с толку этим странным вопросом.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Что вы знаете об истории нашей колонии?

Что это было, проверка? Не важно… Рано или поздно в ходе нашей непринужденной беседы она потеряет контроль над своей мимикой, и тогда наступит время задать ей некоторые вопросы…

— Барнуд — столица Зидрской колонии, основан сорок лет назад ради добычи энергана. Город необычайно быстро превратился в индустриального монстра, высасывающего жизнь из каждого, кто рискнул здесь поселиться.

— Я не об этом вас спрашиваю. Что вы знаете об истории Барнуда? Вернее, об истории места, на котором он построен?

— Ах, вот вы о чем… Конечно, я изучал все данные о цивилизации гиссанцев. Предполагают, что на месте Барнуда существовало одно из их древних поселений. Кстати, я так и не смог установить, почему город решили построить именно здесь и почему этому никто не воспрепятствовал.

— Здесь была готовая строительная площадка, свободная от песчаных заносов и лесных зарослей. Мы всегда ищем возможность урвать что-нибудь подешевле, даже тогда, когда нам это не принадлежит.

— Ну, гиссанцы вряд ли предъявят нам счет по этому поводу, они исчезли из нашей Галактики миллионы лет тому назад.

— Вы ошибаетесь, мистер Егоров. Гиссанцы все-таки сумели предъявить нам счет.

— Однажды утром вы проснулись и вместо очередной порции метеоритов увидели их корабли?

Я не смог удержаться от сарказма, но в ответ увидел на ее лице лишь грусть и какую-то отстраненность, словно ей приходилось втолковывать малому ребенку истины, которые тот не в состоянии понять.

— Нет. Однажды утром мы проснулись и обнаружили, что мы их разбудили. Наши заводы, шахты. Вся наша деятельность была недопустима в этом месте, но мы узнали об этом слишком поздно.

— Что, черт побери, вы имеете в виду?

— Гиссанцы не люди, мистер Егоров. И вряд ли нам удастся когда-нибудь выяснить до конца, что они собой представляют. Они слишком отличны от нас, настолько, что мы даже не знаем, имеем ли мы дело с колонией или с одним-единственным огромным существом.

— Огромным существом? И где же находится этот монстр?

— Их мозг, их основная биологическая масса, способная воспроизводить копию почти любого известного нам объекта, а также и неизвестного, находится под землей. Мы не знаем, на какую глубину они способны проникать. Возможно, их щупальца протянулись сквозь кору всей планеты, и они растут… Их масса все время увеличивается. Они нашли для себя необходимый источник энергии в виде отходов наших энергодобывающих производств, а затем, позже, благодаря нам, видимо, научились самостоятельно обогащать энерган… Они спали в коре этой планеты миллионы лет. В виде спор, окаменелостей, в виде пыли, никто не видел их спящей формы. Впрочем, наши шахтеры находили время от времени какие-то странные камни, обладавшие непонятной энергетической активностью, но на это в то время не обратили должного внимания. Мы были слишком заняты освоением планеты, и в конце концов нашей деятельностью мы разбудили их. Вот почему я говорила о нейтронных бомбардировках всей планеты.

— Их деятельность настолько ужасна?

— А у вас есть на этот счет какие-то сомнения? Миллионы людей бесследно исчезли на Зидре. Гиссанцы подарили нам «голубой гром», они строят вокруг нас в пространстве свой, невидимый в обычных условиях четырехмерный мир.

— Четырехмерный?

— Гиссанцы существа четырехмерного пространства. Барнуд-2, в котором вы сейчас находитесь, лишь часть этого мира, таких миров несколько. Мы не знаем, сколько их на самом деле, почти для каждого, кто принял «голубой гром», находится свой собственный город, отличный от остальных, город, из которого нет возврата… Постепенно они порабощают нас, очень немногим удалось выстоять. Тех, кого не удается заманить в ловушку с помощью наркотика, подкупают или уничтожают. Этим занимаются их наместники, некогда бывшие людьми и неотличимые от нас с вами.

— Люди «Феникса»?

— Это их основная база. Но не только «Феникс», большая часть Барнуда принадлежит им.

— Почему вы не рассказали мне об этом раньше?

— Потому что тогда вы бы мне не поверили и потому что любое слово, произнесенное в Барнуде-1, становится им известно.

— Вездесущие подслушивающие устройства?

— Вы все еще иронизируете?

— Простите, дурацкая привычка…

— Они не нуждаются в подслушивающих устройствах. По сути дела, их щупальцами, или гифами, проросли все наши здания, и они слышат любой звук. Они и сейчас нас слышат — но они не понимают человеческой речи и не способны ее запомнить. Здесь у них нет переводчиков.

— Вы немало о них знаете…

Наверно, в моем тоне прозвучало нечто похожее на недоверие или какое-то невысказанное подозрение. Ее рассказ хорошо увязывался с известными мне фактами и многое объяснял, но оставалось еще кое-что…

— Да. Мне понятно ваше сомнение. Мы потратили немало сил и времени, прежде чем научились безошибочно отличать тех, кто служит гиссанцам, от обычных людей. Это знание стоило немалых жертв, но в конце концов…

Я весь обратился в слух и даже слегка подался вперед.

— Вы знаете, какого цвета ваша кровь, мистер Егоров?

— Что за странный вопрос? Разумеется, она красная!

— Не хотите проверить?

Что-то было в ее вопросе такое, от чего я почувствовал себя так, словно порыв ледяного ветра ударил мне в лицо. Преодолевая странную нерешительность, я потянулся к держателю с электронным карандашом и разными канцелярскими мелочами, однако там не было ничего подходящего. Я уже совсем было собрался воспользоваться своим необычным ножом, но что-то меня остановило. Возможно, то самое недоверие, о котором она только что говорила. В конце концов она достала из ящика стола обыкновенные канцелярские ножницы и протянула их мне.

— Извините, ничего дезинфицирующего у меня нет.

— Это не важно. Перед отправкой мне сделали универсальную вакцинацию.

Я нервничал, и царапина на руке получилась слишком глубокой. Капли моей крови испачкали ее девственно чистый стол, и это на какое-то время отвлекло меня от сути эксперимента. Лишь несколько секунд спустя я заметил, что растекшиеся по столу тонкие алые пятнышки отчетливо отдают голубизной…

— После первого приема «голубого грома» кровь становится вот такого необычного цвета. Для того чтобы процесс стал необратимым, требуется еще две дозы. Тогда кровь становится синей — железо заменяется медью, а человек попадает в полную и окончательную зависимость от гиссанцев. Без наркотика он уже не может жить.

Во рту у меня пересохло, и голос прозвучал непривычно хрипло: